шными. Не помогали и штатные осведомители, которые загодя сумели внедриться в среду докеров. Чтобы "излечить" одного новичка от излишнего любопытства, рабочие так его избили, что тот - к вящему огорчению Четопиндо - по крайней мере на две недели выбыл из строя. Едва став на ноги, агент притащился в Комитет общественного спокойствия. Четопиндо принял его сразу, не поманежив в приемной ни минуты - верный признак того, что генерал пребывал в состоянии некоторой растерянности. - Садись, - кивнул Четопиндо агенту. Агент сел на краешек стула, угодливо глядя на грозного хозяина. - Ну, как после взбучки? - спросил Четопиндо. - Пришел в себя? - Пришел... Четопиндо одобрительно кивнул. - И готов вернуться в Королевскую впадину, - торопливо докончил агент. - Вчера я там, кажется, кое-что выудил... Четопиндо посмотрел на него и бросил: - Выкладывай. - Одним из руководителей докеров в порту является Рамиро Рамирес. - Что? Этот нищий гитарист? - недоверчиво усмехнулся Четопиндо. - Он самый. - Чепуха! Я уже допрашивал его и ничего не добился. - У меня несколько косвенных доказательств, что Рамиро Рамирес - один из руководителей, - сказал агент. - Ты что же это дурака валяешь, голубчик! - рассердился Четопиндо. Он порылся на столе, отыскал нужную бумажку и прочел: - "Что касается Рамиро Рамиреса, полагаю, что брать его пока нецелесообразно. Рабочие не очень ему доверяют, и левые в профсоюзах считают его слишком легкомысленным. В то же время Рамирес популярен в рабочей среде благодаря своим песням, и арест его мог бы вызвать нежелательные волнения..." Чье это донесение? - возвысил голос Четопиндо, переводя взгляд с листа на агента. - Мое. - Так когда тебе верить? - Обстоятельства переменились, ваше превосходительство, - пробормотал агент. Генерал спросил: - Что ты имеешь в виду? - Людям свойственно меняться. И это приходится учитывать в нашей работе. Взять, к примеру, того же Рамиреса. Прежде пел он себе и пел, вроде как птица небесная. Нет, я не пускал дело на самотек, собирал тексты, просматривал их. Белиберда сплошная: любовь, жемчужная морская пена, печальные глаза Люсии, которые зовут, словно звезды в ночи... Чепуха собачья. Политикой в его песнях, короче, и не пахло. - Ну? - А теперь... Не знаю, какая его муха укусила. - Не иначе, цеце, - не преминул вставить Четопиндо. - Рамирес превратился в политического агитатора, - продолжал агент, кривой улыбкой отреагировав на юмор шефа. - Продолжай наблюдение, собирай материал. Приближаются выборы в парламент. Нужно успеть до них с корнем вырвать заразу. Четопиндо закурил, с наслаждением затянулся, окутавшись синеватым облачком дыма. Агент внутренне сжался, стараясь вдыхать как можно менее глубоко: после дыма от сигар, которые курил шеф, он всегда чувствовал себя неважно. То начинало клонить в сон, то, наоборот, одолевала какая-то бесшабашная удаль, которая толкала на самые немыслимые поступки. Кончалось, однако, всегда одинаково - раздирающей головной болью. - Гитариста мы прижмем к ногтю, - задумчиво произнес генерал и сделал пометку в блокноте, раскрытом на столе. Дверь отворилась, и в кабинет уверенно вошел плотный человек. Агент сразу догадался, что это Карло Миллер, помощник генерала Четопиндо. До этого агент видел загадочного помощника только на газетных фотографиях. Агент бросил на вошедшего взгляд, полный любопытства. Он успел рассмотреть его атлетическую фигуру, слегка втянутые щеки, покрытые ровным румянцем. Помощник Четопиндо не обратил на агента никакого внимания, он прошел к столу, поздоровался с Четопиндо. - Я просил не входить, когда у меня люди, Карло, - сказал недовольно генерал. - Но при чем тут агенты? - Откуда ты знаешь, что это агент? - Интуиция, ваше превосходительство, - осклабился Миллер. Четопиндо осторожно сбил пепел с сигары. - Ты подготовил то, что поручено? - спросил он. - Так точно. Миллер и Четопиндо разговаривали на немецком языке, который агент немного знал. Агент сидел отрешенно, не подавая вида, что он их понимает, между тем стараясь не пропустить ни слова из разговора, который вело начальство. Уловив в разговоре упоминание о стадионе, стал слушать еще внимательнее. Интересно, зачем может понадобиться генералу Четопиндо стадион? В футбол он, что ли, собирается гонять? Агент усмехнулся своему нелепому предположению и тут же бросил осторожный взгляд на Четопиндо. Тот, однако, резко поменял тему разговора: - Похоже, мы нащупали, наконец, в порту одного из тех, кто руководит докерами. - Поздравляю, - произнес Миллер. - Кто же это? - Возможно, ты слышал о нем, личность в Оливии довольно популярная: его зовут Рамиро Рамирес, - сказал Четопиндо. - Знаю, - кивнул помощник. - Мне его имя встречалось частенько в "Ротана баннере". - Ты настолько овладел испанским, что свободно читаешь наши газеты? - Ну да. А откуда сведения о Рамиресе? - Вот он принес из Королевской впадины, - кивнул Четопиндо в сторону агента, который слегка поклонился. - Но обезвреживать его не торопись, Карло. Рамирес мне пока нужен в порту. Установим за ним слежку. Быть может, он окажется той самой ниточкой, которая поможет нам распутать весь клубок. - Глаз с этого Рамиреса не спускай, - сказал Миллер, обратившись к агенту. Тот кивнул. - О новостях в порту докладывать сразу, - продолжал Миллер. - Можно генералу Четопиндо, можно мне. Когда дверь за агентом закрылась, Миллер жестом фокусника вытащил из кармана коробочку и протянул ее Четопиндо. Четопиндо спрятал коробочку, прошелся по комнате. - У меня тоже есть для тебя кое-что приятное. Подойдя к столу, генерал придвинул к себе лист бумаги, поставил внизу размашистую роспись и протянул лист Миллеру. Тот, уже догадавшись, взял бумагу с бесстрастным лицом, хотя внутри у него все ликовало. Еще бы! Сбывалась мечта, которую он вынашивал с того самого момента, когда из уст шефа впервые услышал о проекте операции "Стадион". Миллер прочел приказ, и довольная улыбка против воли заиграла на его губах. - Мне еще придется утвердить твое назначение в правительстве, - сказал Четопиндо. - Утвердишь, - небрежно бросил Миллер. - Все министры в твоих руках. Он аккуратно сложил бумагу и спрятал ее в нагрудный карман. На этот приказ, полученный от Четопиндо неожиданно легко, Миллер возлагал далеко идущие надежды. Сначала нужно заполучить в руки реальную силу. Пусть она будет невелика, неважно. Хотя бы несколько тысяч полицейских, а дальше видно будет. А еще лучше - армейскую часть. Карло Миллер, покинув Комитет, шел по просторной центральной улице и заново переживал удачу. Время от времени он поднимал руку и трогал карман, словно желая убедиться, что бумага на месте. Мягкая оливийская зима хозяйничала в городе. Миллеру подумалось, что она очень напоминает осень в Саксонии: те же затяжные дожди, порывы сырого ветра, груды опавших листьев, которые липнут к ногам. Правда, листья здесь необычной формы и расцветок, но, в конце концов, какая разница! Смуглые уборщики в синих комбинезонах сгребали листья и увозили их на тачках. Миллер улыбнулся молодой женщине, которая шла навстречу, пристально глядя на него. - Добрый день, красотка, - бросил он. Женщина не ответила. Он шагнул к ней, но она ускорила шаг, а затем побежала. Радужное настроение разом померкло. Миллер посмотрел вслед женщине и вдруг, повинуясь внезапному импульсу, бросился за ней. Женщина замедлила бег, продолжая оглядываться. Она сразу узнала человека, который шел ей навстречу. Это был тот самый, что стоял рядом с генералом Четопиндо на том памятном газетном фото. Именно его, Карло Миллера, Росита долго и до сих пор безуспешно разыскивала в столице. А теперь вот, встретив, побежала прочь. Спроси ее - и сама, наверное, не сумела бы объяснить, почему... С той печальной ночи, как пропал Гарсиа, она часто возвращалась в мыслях к бразильцу, который стал теперь помощником генерала. Постепенно желание встретить его превратилось для Роситы в необходимость. Проще всего было бы, конечно, попытаться разыскать Миллера в Комитете общественного спокойствия. Росита множество раз проходила мимо мрачного серого здания, у входа в которое всегда маячила охрана, и... не решалась подойти к двери. Да и если бы решилась, кто с ней станет там разговаривать? "Нет, - думала Росита, - встреча должна быть случайной. Лучше всего, если она произойдет на улице. Нужно перехитрить Миллера, расспросить его о Гарсиа исподволь, так, чтобы тот ничего не заподозрил". ...Миллер догнал Роситу и схватил ее за руку. - Почему ты бежишь от меня, красотка? Разве я такой страшный? - произнес он по-испански. - Пустите! - Не спеши. - У меня нет свободного времени, - сказала Росита, не очень-то настойчиво пытаясь освободить руку. Миллер улыбнулся. - У меня тоже нет свободного времени, - произнес он, - однако же, как видишь, я готов быть с тобой. Улыбка Миллера казалась Росите неестественной. Она с трудом подавляла в себе неприязнь к этому человеку. Только теперь она поняла, почему побежала: вблизи Карло Миллер показался ей страшным. - Ты живешь в Санта-Рите? - Нет, - ответила Росита, лишь мгновение поколебавшись. - Где же ты обитаешь, крошка? - В фавелах, близ Королевской впадины. - О, цветок фавел! - воскликнул Миллер. - Кстати, я давно собираюсь побывать там. Пригласишь меня в гости? Росита пожала плечами. - Как тебя зовут? - не отставал он. - Росита. - Прекрасное имя! - А вас как зовут? Миллер удивленно посмотрел на нее: - Разве ты не знаешь меня? Росита покачала головой. - Откуда мне вас знать? - произнесла она. - Я ведь не живу в Санта-Рите, только иногда приезжаю сюда. - Меня зовут Карло. - Вы итальянец? - Ишь ты, какая любопытная! - У вас итальянское имя. - А какая разница - итальянец, бразилец или, допустим, оливиец? - заметил Миллер. - Главное, чтобы люди верили друг другу, любили друг друга. Разве не так? - Так, - согласилась Росита. - Пойдем, - предложил Миллер. - Что же мы стоим? Они медленно двинулись по улице. Росита шла рядом с Миллером, стараясь выглядеть этакой бесшабашной и недалекой девчонкой с городской окраины. Она с самого начала решила говорить правду в той мере, в какой это допустимо. Лгать Росита не умела и боялась запутаться. Ее покойная мать любила повторять, что лжецу приходится труднее всех, потому что он должен запоминать то, что придумает. Они свернули на проспект Независимости, занятый в основном государственными учреждениями. Бронзовый обелиск, который они миновали, пояснял, что название проспекту дано в честь освобождения Оливии от испанского владычества. Миллер искоса поглядывал на незнакомку. - Я недавно в вашей стране, - признался он после паузы, - и еще не совсем хорошо знаю ее. Есть у вас интересные памятники старины? - Вы бывали в горах? - Да как тебе сказать... - замялся Миллер. - В общем, только проездом. - Напрасно. - Да что там интересного? Вулкан? - Вулкан для туристов, - махнула рукой Росита. - Там в долине, между гор, обитает индейское племя. - А от испанцев что-нибудь осталось? - Близ Королевской впадины есть старинная цитадель, - сказала Росита. - Говорят, она построена испанцами. - Ты бывала там? - Много раз. - Я люблю старину. Поедем туда как-нибудь вместе, ты покажешь мне цитадель. - У меня нет времени на такие прогулки, - отказалась Росита. - Я ведь работаю. - Секретаршей, наверно? - Почему вы так решили? - Потому что такие красивые девушки, как ты, обычно работают секретаршами. Росита покачала головой: - Я работаю на табачной фабрике. - Ах, значит, ты Кармен! - воскликнул Миллер. - Простите, не поняла... - подняла на него Росита глаза, продолжая играть взятую на себя роль. - Была такая Кармен, работница табачной фабрики. В опере. Ну, в театре, - пояснил Миллер. - Понимаешь? - Понимаю, - кивнула Росита. Она припомнила, как всей компанией ходили слушать "Кармен" с участием знаменитого тенора из Аргентины. Были там Рамиро, Люсия... И Гарсиа тоже был... - О чем взгрустнула, Росита? - спросил Миллер и взял ее под руку, чтобы перевести через улицу. - Так просто. - Такой красотке не полагается грустить. - А вы что, Карло, специалист по красоткам? - поинтересовалась Росита. - О, у тебя язычок как бритва, - рассмеялся Миллер. - Ты куда сейчас? - На автобусную станцию. - Домой, что ли? - Домой. - Между прочим, фавелы от тебя не убегут, - заметил Миллер. Вдали показалось приземистое здание автостанции, сложенное из блоков розоватого вулканического туфа, и он замедлил шаг. Неужели эта встреча и знакомство, взбудоражившие его, кончатся ничем? Черт бы побрал этих туземных девок! Никогда не знаешь, как себя с ними вести. Здесь необходимо чувство меры, важно не перегнуть палку. Кто знает, может, эта местная Кармен сочла его слишком робким? Но хороша, ничего не скажешь! Ради такой стоит постараться. - Мы еще встретимся, Росита? - спросил он. Она пожала плечами: - Может быть. Мир тесен. Пока они шли, Росита лихорадочно соображала: как ей действовать дальше? Как заинтриговать Миллера и выудить из него сведения о Гарсиа? Они подошли к автобусному расписанию. - О, гляди-ка! Следующий рейс на Королевскую впадину - только через полтора часа! - воскликнул Миллер. - Неужели? - с хорошо разыгранной досадой произнесла Росита, изучая расписание. - Вот видишь, - показал он свои часы, - предыдущий автобус ушел только что. Я вижу в этом перст судьбы! В зале ожидания, куда они вошли, было пустынно: очередные пассажиры разъехались, новые еще не подошли. Автобусов в эту унылую зимнюю пору было немного. Толстый бармен с лоснящимся лицом протирал стойку, не обращая внимания на одинокую парочку. Миллер посмотрел на спутницу. - Давай употребим эти полтора часа с пользой. Росита, - произнес он. Она улыбнулась: - Не понимаю, о чем вы. - Здесь недалеко есть приличный ресторан. - Пожалуй, - согласилась Росита. То, что местная девушка так легко согласилась пойти с ним, несколько даже обескуражило Миллера. Он успел привыкнуть к холодности и неприступности "туземок" - так Миллер именовал оливийских женщин. В высоком прокуренном зале большинство столиком было свободно. Запах табачного дыма, видимо, навечно въелся в стены и мебель. Они остановились, выбирая столик. Метрдотель бросился к ним навстречу. Он видел однажды этого человека в своем ресторане вместе с самим генералом Четопиндо. Их усадили за маленький - на двоих - столик под пальмой с войлочным стволом. Оркестр еще не начинал играть, монотонный шум вентиляторов навевал дремоту. Миллер протянул Росите карточку, которую подал невозмутимый официант. Росита скользнула взглядом по столбику цен и подумала, что на деньги, которые сюит одно блюдо, семья в фавелах могла бы просуществовать целую неделю. - Ну и цены здесь!.. - вырвалось у Роситы, которая впервые попала в такой шикарный ресторан. - Такая девочка, как ты, стоит любой цены. Тебе никогда не говорил об этом твой дружок? Есть небось у тебя дружок, а? Росита промолчала. - Почему ты погрустнела? - слегка встревожился Миллер. - Тебе стало нехорошо? А-а, ты, наверно, просто голодна, - догадался он. Подошел официант, поклонился - сам хозяин ресторана только что велел ему быть отменно предупредительным и исполнительным с этой парочкой. Миллер заказал коньяку, шампанского и несколько национальных блюд. Эта брюнетка все более привлекала его. Особенно хороши были глаза - огромные, темные. Правда, немного грустные, но такова, наверно, характерная особенность местных красавиц. Росита сосредоточенно разрезала мясо. Нож она сжимала так, что пальцы побелели. Она слегка нахмурилась, но даже такая отрешенность шла к ней. "Держать себя в руках", - мысленно повторяла Росита. Недаром она в детстве мечтала стать актрисой! Не зря подолгу стояла перед крохотным осколком зеркала, который вмазала в заднюю стену дома, - это была маленькая тайна Роситы, о которой не знал никто, даже мать. Росита с увлечением изображала своих знакомых, подруг, очень похоже научилась копировать Люсию, а однажды так здорово изобразила начальника рудника, на котором работал Орландо, что все в доме так и покатились со смеху. А видела Росита этого начальника всего лишь раз, да и то мельком. Теперь она играла недалекую девчонку из фавел, "вечернюю красавицу", которая не прочь развлечься, завязать новое знакомство и вообще не слишком строгих правил, хотя и напускает на себя временами неприступный вид. - А много приходится разъезжать, Карло? - спросила Росита, отламывая клешню омара. - А почему ты об этом спрашиваешь? Росита вздохнула. - Очень люблю путешествовать. - пояснила она. - У меня есть подружка, так она говорит, что самое большое счастье на свете - это повсюду ездить, видеть новое, и я с ней согласна. Только вот нечасто удается поехать куда-нибудь... - Умная у тебя подружка. А вообще-то, мне действительно много приходится ездить, - сказал Миллер. - Ты шофер? - Воистину, ты ясновидящая! - захохотал Миллер. - Я угадала? - В самую точку! - А что ты возишь? - Не что, а кого, - поправил Миллер. - Ну, кого? Миллер поднял палец: - Это государственная тайна. Но тебе, так и быть, скажу... Он притянул ее к себе и, дыша в ухо винным перегаром, прошептал: - Я - шофер генерала Четопиндо. Росита удивленно переспросила: - Ты шофер Четопиндо? Миллер утвердительно кивнул и приложил палец к губам. Да, с этой девчонкой он выбрал верную линию. Все они тут боятся генерала Четопиндо как огня. Даже имя его приводит их в трепет. Вон она как заинтересовалась, едва услышала имя Четопиндо... На возвышение в центре зала стали подниматься пестро одетые оркестранты. - Я слышала, что у генерала Четопиндо другой шофер, - заметила Росита. - Кто же, интересно? - Гарсиа его зовут. Миллер опустил вилку. - А ты откуда знаешь? - Да моя подружка, о которой я тебе рассказывала, когда-то давно встречалась с этим Гарсиа, - сказала небрежно Росита. - Встречалась, так больше не встретится, - бросил он, снова принимаясь за еду. - Это почему? - Да ты что, с луны свалилась? Газет не читаешь? Росита качнула высокой прической. - Не читаю, - призналась она. - Меня от газет сразу в сон клонит. - Так знай, что этот самый Гарсиа, мой предшественник, - враг нации. Он выкрал секретные документы генерала Четопиндо и на его машине бежал за границу. - А-а, теперь припоминаю... Я что-то подобное слышала по радио. Ну и что, поймали этого Гарсиа? - Пока нет. - А поймают? - Уверен, что да. Заиграл оркестр. Певица в длинном, вышитом серебряными блестками платье запела о южном небе, которое полыхает синим огнем, словно глаза любимого. Чем-то давным-давно позабытым повеяло на Миллера от этого танго. Первые пары закружились на узкой кольцевой полосе, которая опоясывала оркестр. - Выходит, тот шофер Гарсиа жив? - вскользь спросила Росита, очищая апельсин. Глаза Миллера сузились. - Шив, разумеется, - отчеканил он. - Трупы не умеют угонять машины и выкрадывать важные бумаги. А зачем тебе нужен Гарсиа? - Мне он не нужен... - пожала плечами Росита. - Подругу жалко. Хоть они и расстались давно, она все не может его забыть. - Уж если тебя так заинтересовал Гарсиа, могу сообщить по секрету... - Миллер внезапно умолк: к столику подошел официант, принес лимонад со льдом. Росита с нетерпением смотрела на официанта, ожидая, когда он отойдет. - Ты начал говорить о том шофере, который угнал машину генерала Четопиндо, - напомнила она, когда официант удалился. - А, о Гарсиа, - усмехнулся Миллер. - Ты скоро услышишь о нем. И твоя подруга. Вы скоро все услышите о нем. - Его поймали, да?.. Миллер усмехнулся: - Пойдем-ка лучше танцевать. Росита вышла из-за стола и остановилась, поджидая Карло. Он поднимался медленно, с преувеличенной осторожностью, стараясь не задеть посуду на столе. Когда Миллер и Росита между столиками пробирались к месту, где кружились пары, к ним подскочил вылощенный метрдотель. - Все в порядке, господа? - спросил он угодливо. - Не желаете ли... Миллер перебил его: - Повторить! - Вы желаете повторить заказ, господин? - не понял метрдотель. - Не заказ, а песенку, - пояснил Миллер и неожиданно пропел: - "Синий огонь в небесах, синий огонь у любимой в очах..." Метрдотель подбежал к капельмейстеру, что-то прошептал ему, тот взмахнул дирижерской палочкой, и певица, поклонившись публике, начала свой номер сначала. Парочки, начавшие было расходиться, снова потянулись к танцевальному кольцу. - Видишь, как в этом заведении любят генерала Четопиндо, - с удовлетворением произнес Миллер. - Даже его шофер - и тот пользуется уважением. - Разве тебя здесь знают? - Этот прохвост во фраке, кажется, узнал... Но это не имеет значения... В танце он вел уверенно, прижимая Роситу. - Ты разрешишь мне проводить тебя домой? - спросил Миллер, не отрываясь глядя на ее полные губы. Росита засмеялась: - У меня строгий отец. - Я люблю строгих людей, - сказал Миллер. - Быстро нахожу с ними общий язык. Они сделали еще круг. - Знаешь, Росита, я не встречал еще такой девушки, как ты, - начал он. - Какой? Миллер замешкался, подыскивая слово. - Такой странной. - Я не странная. - А почему ты побежала от меня, когда мы столкнулись на улице?.. Росита на минуту устало прикрыла глаза. - Не знаю... - А все-таки? - Показалось что-то... Померещилось... Дело в том, что... Ну что ты пристал! - в сердцах отмахнулась Росита. x x x Выходя из порта, Гульельмо почувствовал, что за ним следят: за несколько лет революционной работы у него выработался отменный нюх на такие вещи. Шпиков он не боялся. Однако сейчас существовала опасность вывести их на подвал в фавелах, где товарищи готовят ротатор для листовок. Гульельмо словно невзначай оглянулся. Эти двое висят на хвосте, сомнений нет. Нужно принимать решение. Он шел по дороге, ведущей из порта, и что-то безразлично насвистывал, провожая взглядом каждую проносящуюся мимо машину. Из-за поворота показался длиннющий, с низкой посадкой рефрижератор. Гульельмо заметил за ветровым стеклом кабины знакомого шофера. На борту машины было выведено огромными лиловыми буквами: "Перевозка мяса. Королевская впадина - Санта-Рита". Когда машина поравнялась с ним, он вскочил на подножку. - Гони! - крикнул шоферу, просовывая голову в приспущенное стекло кабины. Шофер прибавил газ. Двое одураченных шпиков остались на дороге. Они что-то закричали - из-за грохота слов нельзя было разобрать. Гульельмо рассмеялся. Рефрижератор мчался и дребезжал так, что казалось, вот-вот развалится. Слева проплыли фавелы. - Оторвался от "хвоста"! - прокричал Гульельмо шоферу, сунув голову в приоткрытое стекло кабины. Тот вместо ответа подмигнул. Гульельмо спросил: - В Санта-Риту, друг? - Да. А тебя куда подбросить? - Нам по пути. Мне как раз туда и надо, - ответил Гульельмо и закашлялся. Когда показались дома столичной окраины, Гульельмо попросил остановить машину. - Дальше пойду пешком, - сказал он и спрыгнул с подножки. - Спасибо, друг. Шофер отсалютовал и тронул машину. Собственно говоря, никакого определенного плана у Гульельмо не было. Он знал только, что в этом огромном городе на какой-то из улиц - Росита. А почему - на одной из улиц? А может, она в каком-нибудь здании? В магазин зашла? В кафе? Гульельмо решил три-четыре часа посвятить поискам Роситы - практически безнадежным, он понимал это, - а затем вернуться в фавелы и заняться ротатором. С чего начать поиски? Просто бродить по улицам, надеясь на счастливый случай? Или придерживаться какого-либо определенного плана? Ну, хорошо, допустим, он встретит Роситу. Но что он скажет ей? Зачем он, собственно, ищет ее? Росита может послать его к черту - и будет права. И все-таки он найдет ее! Просто чтобы увидеть, услышать ее голос. С каждым часом надежды Гульельмо таяли. Если в городе сотни тысяч людей, как встретить среди них одного-единственного, который тебе нужен? Для этого необходимо чудо. Гульельмо верил в чудеса. Именно поэтому он продолжал упорно вышагивать, глазея по сторонам. Он проходил улицу за улицей, заглядывал в широкие стекла магазинов, парикмахерских, кафе; Роситы нигде не было. Он уже начал ругать себя за глупую затею. Наступил вечер. Гульельмо отчаянно устал и проголодался. Давно пора было возвращаться в фавелы. Он двинулся к автобусной станции. До фавел он добрался глубокой ночью, совершенно измученный. Товарищи его ни о чем не расспрашивали, а сам Гульельмо отмалчивался. Ротатор наладили только к рассвету, зато теперь он работал бесперебойно. Утром Гульельмо вручил Орландо свежеотпечатанную листовку и рассказал, что вчера обнаружил за собой "хвост". О своей внезапной поездке в Санта-Риту он умолчал. Рамиро, пристроившись у окна, внимательно читал текст, над которым ему пришлось изрядно помучиться. - А вам не кажется, что мы сами гасим революционный порыв масс? - спросил Гульельмо. - После исчезновения Гарсиа Оливия наэлектризована... - Вот мы и должны собрать это электричество воедино, - возразил Орландо. - Если рабочие начнут выступать несогласованно, нас разобьют поодиночке. Получив очередные задания, члены комитета разошлись. Гульельмо и Либеро вышли на улицу вместе. - Ты домой? - спросил Гульельмо не без задней мысли: идти одному к Росите он считал неудобным. - Нет. Заскочу в порт. - Будь осторожен. - Ничего, - махнул рукой Орландо. - Там кругом свои. Если что, докеры в обиду не дадут... - Росита дома? - Опять убежала ни свет ни заря, благо табачная фабрика закрыта. А ты куда сейчас? Гульельмо похлопал себя по карману, в котором лежала пачка листовок для распространения. - Отдохни сначала часок-другой, - сказал Орландо. - На тебе лица нет. И кашляешь ты сегодня больше, чем обычно. - Пустяки, - беспечно отмахнулся Гульельмо. - Ох, молодость, молодость, - вздохнул Либеро. Гульельмо рассудил, что улицы Санта-Риты подходят для распространения листовок ничуть не хуже, чем любой другой пункт страны. А главное - есть надежда повстречать там Роситу. Теперь в столицу его тянуло словно магнитом. Гульельмо не спеша шел по улице, ведущей к центру. Со стен и афишных тумб на него глядели предвыборные плакаты - агитационная кампания с каждым днем набирала силу. Каждая партия ратовала за своего кандидата, каждая обещала своим избирателям полное благополучие, а стране - избавление от экономических неурядиц. Оглянувшись, Гульельмо нырнул в подъезд большого дома. Прокламации он решил подсовывать под двери. Пусть их первой увидит прислуга, которая убирает квартиру, - так даже лучше. Распространив всю пачку прокламаций и устав бродить по вечерним улицам Санта-Риты, решил перекусить в знакомом ресторанчике. Нет, он не искал уже Роситу, убедившись в бессмысленности подобной затеи. Под потолком шумели вентиляторы, напоминая шум моря. Что-то мелодично играл оркестр. Гульельмо сидел за столиком, погруженный в невеселые думы. Пища показалась пресной, словно трава. Хотелось поскорее расплатиться и уйти - здесь, даже под высокими потолками, в табачном дыму тяжело было дышать, и он с усилием сдерживал приступы кашля. "Сегодня пойду к ней, - думал Гульельмо, подперев лоб рукой в ожидании официанта. - Если Роситы не окажется дома, сяду у порога и буду ждать хоть целую вечность". На эстраду вышла певица и запела танго, которое любил Гульельмо: Синий огонь в небесах, Синий огонь У любимой в очах... Он поднял голову, взглянул на танцующих, и не поверил глазам: Росита танцевала с Миллером. Да, это был Миллер - Гульельмо узнал бы его из тысячи. Он запомнил это лицо по фотографии в газете. Гульельмо поднялся и пошел к танцующим. Официант, плывущий навстречу с полным подносом, посмотрел на него и сделал поспешный шаг в сторону. Расталкивая танцующих, он подошел к Миллеру. - Гульельмо, - тихо произнесла Росита, опустив руки, - я все объясню тебе... У него перехватило дыхание. Он хотел ей крикнуть, что самое гнусное на свете - это измена, что вдвойне омерзительна измена тому, кого любишь, товарищам по борьбе!.. Сдерживая изо всех сил кашель, разрывавший легкие, Гульельмо размахнулся и ударил Роситу по щеке. К ним уже бежали со всех сторон официанты, метрдотель, побледневший как мел хозяин ресторана... Миллер схватил Гульельмо за руку. Он мог бы убить его одним ударом кулака, но сразу узнал в нем того самого Новака, которого велел охранять Четопиндо. Гульельмо свободной рукой двинул Миллеру в переносицу. Кровь хлынула из носа, запачкав белоснежную сорочку. Сквозь плотную толпу ресторанной публики с трудом пробился наряд полиции. - Что здесь происходит? - спросил сержант, беря перед Миллером под козырек. - Вот этот пьянчуга приставал к даме этого сеньора, безобразничал, затеял драку, - зачастил хозяин ресторана, показывая попеременно на Гульельмо, которого держали за руки два дюжих официанта, Карло и Роситу. - Это я... я во всем виновата, - срывающимся голосом произнесла Росита. - Я ценю ваше благородство, мадам, - сурово сказал ей сержант, - но в данном случае оно неуместно. Взять его! - обратился он к двум полицейским, кивнув на Гульельмо. - Оставьте его, сержант, - неожиданно шагнул вперед Миллер. - Я сам с ним разберусь. Сержант посмотрел на нарушителя: - Как тебя зовут? - Гульельмо Новак. - Почему ты ударил даму? - Вы же видите, он просто выпил лишнего, но мне не сделал ничего плохого, - сказала Росита. - Пойдем, Новак, - произнес Миллер и попытался взять Гульельмо за плечо. Сержант отвел руку Миллера. Тот пожал плечами и вытащил носовой платок, с помощью которого попытался остановить кровь, - она продолжала сочиться из носа. - Забавно получается, - процедил сержант. - Значит, этот парень и вам тоже ничего плохого не сделал? - И, не слушая возражений, патруль удалился, уводя с собой арестованного Новака. Миллер был взбешен и растерян. Гульельмо Новак, которого он должен был опекать, вдруг оказался арестованным полицией, причем в его присутствии. Скверно! Новак теперь не сможет заниматься в Королевской впадине "отчаянно революционной" агитацией, чего больше всего хотел в настоящее время генерал Четопиндо. Накануне всеобщих парламентских и президентских выборов ему крайне необходима была любая зацепка, которая дала бы возможность ввести в силу закон о чрезвычайном положении. Особенно злило, что он, сам того не желая, оказался косвенной причиной ареста Гульельмо Новака. Выбитый из колеи происшествием в ресторане, Миллер поначалу совсем выпустил из виду, что между Комитетом общественного спокойствия и полицией существует вражда, - ему и сам Четопиндо не раз говорил об этом. Эта вражда тлела постоянно, несмотря на то что министр внутренних дел побаивался генерала Четопиндо и время от времени по его просьбе выделял ему отряды полицейских. Генерал как-то спросил Миллера: - Ты любишь Дюма? - Любил в детстве, - ответил тот, сбитый с толку. - А что? - А то, что у нас отношения с полицией, как у мушкетеров с кардиналом Ришелье, - усмехнулся Четопиндо. За короткое время пребывания в Оливии Миллер не смог понять, чем была вызвана эта вражда, но было ясно: с ней необходимо считаться. ...Они вернулись за столик. Росита не могла понять, почему Карло вступился за Гульельмо. - Откуда ты знаешь этого бандита? - спросил Миллер. - Это не бандит. - Кто же это? - Мой товарищ. - Хорош товарищ, - покачал головой Карло. - Ну ничего, полиция с ним рассчитается. - Он со злобой сплюнул. - Ты, однако, не ответила на мой вопрос. - Я не обязана отвечать. Ты меня обманул. - Ах, вот ты о чем, - протянул Миллер. - Да, я не шофер генерала Четопиндо. Я его помощник. - Шофера? - Генерала. Ну и что? Разве это что-нибудь меняет? Мне казалось, что шофера ты скорее полюбишь. Снова заиграл оркестр, вышла певица, закружились танцующие. Росита пристально посмотрела на Миллера: - Ты страшный человек, Карло. Тот пожал плечами: - Такой же, как все. Она встала и направилась к выходу. Миллер кинул деньги на стол и бросился следом. И только когда они вышли на улицу, Миллера осенило. Как это сразу не пришло ему в голову? Ведь все улики, говоря языком криминалистов, налицо. Нужно было только взять на себя труд сопоставить их. Он до мельчайших подробностей, будто при мгновенном озарении, вспомнил поездку к Шторну. Четопиндо что-то говорил насчет свадьбы своего шофера Гарсиа, которая должна была быть сыграна после возвращения из этого рейса. Тогда же и имя невесты упоминалось - Росита. Правда, "Росита" в этой стране - имя довольно частое. Но ведь неспроста же она проявляет такой интерес к пропавшему Гарсиа! "Что ж, тем лучше. Ситуацию можно обратить себе на пользу", - решил Миллер. - Хочешь узнать о Гарсиа? - спросил он. Росита остановилась. - О Гарсиа? - Да, правду о Гарсиа. - Так он жив? - Думаю, да. - А точнее? - Пока не могу сказать. Росита опустила голову. - Видишь ли, Росита, я не хочу обманывать тебя или быть голословным, - вкрадчиво начал Миллер. - Мы с тобой знакомы не очень много времени, но мне кажется, что я знаю тебя давно. Не сочти это, пожалуйста, дешевой бразильской сентиментальностью. Я не знаю, кем тебе доводится Гарсиа, и не хочу знать. С меня достаточно, что ты им интересуешься. Я сделаю все, чтобы помочь тебе, Росита. - Помоги, Карло!.. - У моего шефа обширная служба информации. К нам стекаются, как ты понимаешь, сведения не только со всей Оливии, но и из-за рубежа. Из них можно выудить то, что тебя интересует. Как видишь, Росита, я с тобой откровенен. - Когда ты сможешь узнать что-нибудь? Миллер мысленно прикинул, сколько времени потребуется капитану Педро для выполнения задания генерала. - В принципе, это может произойти скоро. Давай сделаем вот что, - предложил Миллер, - ты оставишь мне свой адрес... - Мой отец убьет меня. - Если не хочешь, я не буду приезжать к тебе. Ограничусь письмом. - Письмом? - Эта простая мысль не пришла ей в голову. - Конечно. Как только я узнаю что-либо определенное о Гарсиа - сразу напишу тебе. - Только без обратного адреса. - Само собой. И ты приедешь в Санта-Риту. - Зачем? - Потому что подобные сведения не для почты. - Хорошо, приеду. - Встретимся в том же ресторане... - Только не там! - Как хочешь. Можно будет встретиться прямо здесь, на автобусной станции, - сказал Миллер. - А что будет с ним? - С кем? - С Гульельмо. Миллер потрогал переносицу: - Я к полиции не имею никакого отношения. - Но я прошу, Карло... Помоги ему. Парень выпил лишнего... - Парня следовало бы хорошенько проучить. Ну да ладно, постараюсь что-нибудь придумать. На этом они расстались. Когда Гульельмо Новака доставили в полицейский участок и бросили в камеру, у него снова открылось кровохарканье. Он долго не мог прийти в себя. Все, что произошло, казалось сном, диким и неправдоподобным. Неужели Росита танцевала с Миллером?! Неужели он, Гульельмо, ударил ее вот этой рукой? Гульельмо неутомимо ходил по камере из конца в конец, снова и снова вспоминая мельчайшие детали происшедшего в ресторане. Он старался придумать не то что оправдание - хотя бы объяснение поведению Роситы. А может, Росита просто не знала, кто является ее партнером по танцам?! Нет, бессмыслица. Гульельмо тут же отверг это предположение, припомнив, как долго и напряженно рассматривала Росита газету с фотографией Миллера. Ей даже померещилось, что на бразильце шляпа Гарсиа... Да и вообще такое лицо, как у него, раз увидев, едва ли забудешь. Нужно встретить Роситу, поговорить с ней. Поговорить? Да разве она станет теперь говорить с ним? Гульельмо забарабанил в дверь. На пороге вырос флегматичный метис-охранник. - На допрос, - сказал он. Гульельмо, конечно, не знал и не мог знать, что его скоропалительному вызову на допрос предшествовали некоторые немаловажные события. Простившись с Роситой и усадив ее в автобус, Миллер в смятенных чувствах отправился к Четопиндо. Поручение шефа он провалил. ...Никогда еще Карло не видел Четопиндо в такой ярости. - Нашел время шляться с проститутками по кабакам! - орал он, побагровев. - Ничтожество с куриными мозгами! Помощник стоял молча: он чувствовал свою вину. Четопиндо затянулся сигарой и продолжал, немного успокаиваясь: - Ну, а что с другим заданием? - Либеро? - Да. - С Орландо Либеро все в порядке, ваше превосходительство. - Занятно. - Мои люди ведут его, не отпуская ни на шаг. Они ждут только сигнала, чтобы... - Помощник осекся, посмотрев на генерала. Четопиндо взял со стола узкий листок и протянул его Карло со словами: - Это мне передали по телефону двадцать минут назад. Текст гласил: "Орландо Либеро исчез. Поиски пока безрезультатны". - Что скажешь, коммерсант? Голос генерала звучал зловеще. - Даю слово... - Запомни, - жестко проговорил Четопиндо, - или ты будешь служить мне как следует, или... - Он надолго замолчал, словно прислушиваясь к чему-то, затем произнес: - Собирайся в Королевскую впадину. Не найдешь Либеро - считай себя трупом. Миллер послал агентов прочесывать фавелы, а сам решил попытать счастья в порту. Пробродив без всякого толку до вечера, Карло решил сыграть ва-банк. А что, если попробовать действовать самым примитивным, прямым способом? Иногда, в виде исключения, это дает неплохие результаты... - Где мне найти Орландо Либеро? - спросил он у первого попавшегося докера. Тот остановился. - А зачем тебе Орландо? - спросил он, смерив Миллера подозрительным взглядом. - Дело есть. Докер неожиданно спросил: - Когда переменится ветер? Вероятно, это было нечто вроде пароля, по которому докеры отличали своих от чужаков. - Погода устойчивая, - бросил Миллер наугад и повернулся, чтобы идти. Докер схватил его: - А ну-ка выкладывай, субчик, какое у тебя дело к Орландо Либеро? Вокруг стали собираться портовые рабочие. - Соглядатай!.. - Я его и вчера, и позавчера тут видел... - Оловянные глаза. - Давай его в пакгауз! - Смотри, чтоб не убежал! В пакгаузе было полутемно, пахло прелой кожей. Когда глаза привыкли к слабому свету, падавшему из неплотно прикрытой двери, Миллер подивился огромности помещения. "Здесь спрятать труп - раз плюнуть. Сто лет не найдешь", - подумал он. К Карло подошел широкоплечий вислоусый грузчик. Люди перед ним уважительно расступались. - Ты кто? - Безработный.