лучение "психокинетиком". Я до сих пор не знаю, что это было за излучение, но после сеансов, появлялся такой прилив сил, что хотелось свернуть горы. Увлекшись, Эмиль начал жестикулировать, но боль в мышцах, дала о себе знать и черты его лица исказились. Он снова закашлялся и опять пригубил лимонада. - Когда я рассказываю, - пояснил он, - то забываю, что давно уже не двадцатилетний парень, а старая дохлятина. Ну, ладно, я продолжу... Чем дольше мы оставались в этом центре, тем больше времени с нами проводили специальные наставники. Моего, например, звали Роджер. Эти наставники вникали во се наши дела. Корчили из себя наших лучших друзей, к которым можно обратиться с любой проблемой. У них еще был такой трюк - они внушали нам, что просто умирают от зависти. Дескать им, по медицинским соображениям, уже никогда не удастся стать "супервоинами". Мы, конечно, спрашивали, что такое супервоины, а они отнекивались - секретная информация и до поры до времени, ее знать не положено. Так и провели мы в полной изоляции около года, точно я сказать не могу. Не могу, потому что день был похож на день и все мысли были только об одном - сколько грамм мышечной массы удалось за сегодня нарастить. Тогда мы были на этом, просто, зациклены. Нам было наплевать на, какие-то, там эстетические ограничения. Чем больше - тем лучше. Вскоре наставники стали корректировать свои установки. Теперь они твердили что, человеческие возможности, несмотря на эффективность всяких, там таблеток, ограничены. На одной из лекций, нам объяснили, что сколько не стимулируй человеческие органы, они, в конце концов, могут дать сбой. Вся наша команда была огорчена этим сообщением, но нас приободрили и сказали, что если мы будем стараться, то, возможно, нам сумеют помочь другими средствами. Я помню, что после этой лекции, ко мне подошел наставник и мы с ним побеседовали. Он сказал, что даже если мне не удастся подготовиться к биомодификациям, я смогу нормально работать, где нибудь, в тиши кабинета: "Пойми, Эмиль, не всякий может стать "супервоином", а составлять бумажки тоже кто-то должен..." Эмиль прервал рассказ и хитро посмотрел на своих гостей. - У вас в НСБ, небось тоже, умеют создавать атмосферу?.. - Видимо, да, сэр. - Кивнул капитан Эббот. - Спецслужбам вообще свойственно поступать скверно. Они не думают о конкретных людях. Они заботятся сразу обо всем человечестве... - И вы, лично, тоже?.. - А чем я лучше других?.. - Вы не кривляетесь, мистер... - Эббот... - Подсказал капитан. - Мистер Эббот... И это мне нравится. Ну так я продолжу... Вообщем, я был в панике. Естественно, в таком же состоянии пребывали и мои товарищи по несчастью. Вечером, ко мне в комнату снова пришел Роджер и сказал, что я ему все равно, как сын и он приложит все силы, если нужно даже пойдет на должностное преступление, но устроит для меня биомодификацию. От избытка чувств я, тогда, едва не расплакался и поклялся Роджеру в верности до гроба. С того дня вся наша группа взялась за тренировки с утроенной силой. Опасаясь, чтобы с нами ничего не случилось, начальство распорядилось проводить беглый медицинский осмотр каждые четыре часа. А после тренировок, на недолгих теоретических занятиях мы постигали гениальность доктора Штайнера, который, некогда, вывел специальную свинью. Размер и параметры ее внутренних органов, были схожи с человеческими. Эта знаменитая порода свиней получила название "свинья Штайнера", обессмертив имя своего создателя. - Но ведь органы этих животных, сэр, используются не только АПР. С их помощью спасают множество обреченных людей... - Возразил Форенсен. Он уловил отношение Эмиля к наследию доктора Штайнера. - А вы, молодой человек, когда нибудь видели лицо человека, которому имплантированы органы свиньи? - Вообще-то, сэр, не приходилось. А что, это можно определить и по лицу? - Конечно. Наполовину эти люди уже свиньи. Они животные... Да... Ну так вот. Все мы уже были готовы принять жуткую операцию, как бесценный дар, но видимо, для страховки, нас решили добить показательными выступлениями настоящих "грейтимплантов". И это было красочное, грамотно поставленное, шоу. Впервые увидев "грейта" в полной боевой амуниции, я не мог поверить, что это живой человек. Представьте себе богатыря в два с половиной метра ростом, который закован в броню и вооружен как легкий танк. Авиационная автоматическая пушка, ракетная установка, штурмовые гидравлические ножницы. Одним словом, это зрелище еще больше укрепило всех нас в решении сделаться точно такими. И вот, пришел день, когда от действия наркоза, мир померк у меня перед глазами и я провалился в темноту, чтобы уже никогда не вернуться к прежней жизни, полной радостей и огорчений. По приложению к контракту, которое мне показали за день до начала операции, мое сердце, печень и, извините, яйца, убирали на консервацию, при температуре жидкого азота. От оставшихся же органов, брали только образцы тканей. К этой же коллекции добавили немножко спинного и костного мозга, лоскуток кожи и ушной хрящ. Вместо этого мне вставили свиное сердце и подшили третью почку, ранее принадлежавшую той же свинке. Весь мой скелет продублировали сверхпрочным стальным каркасом, который, при лазерном облучении увеличивался в размерах, принуждая деформироваться и мои кости. Спустя сорок часов операция закончилась и еще неделю на мне затягивались шрамы. После столь сложной операции, я быстро восстановился и еще через три недели приступил к первым тренировкам. Однако теперь нас оставалось только пятеро, остальные наши товарищи операции не пережили. Но о них уже никто не вспоминал - свиные сердца оказались не такими чуткими, как человеческие и теперь увеличение дневной порции еды было для нас лучшим поощрением. Ели мы очень много, при этом громко чавкая, давясь и рыгая. И конечно сам процесс кормежки, выглядел просто отвратительно. Так и проходили наши дни: тренировки, еда, процедуры и сон. Аппетит все возрастал и вместе с едой нам стали давать дополнительные ферменты, позволявшие человеческим желудкам справляться с такой нагрузкой. Так продолжалось еще, полгода, а потом нам провели второй этап биомодификации. На этот раз в хранилище ушли наши желудки, кишки, почки и селезенки. Все это заменили свиной начинкой, плюс ко всему добавили по второму сердцу... В этом месте Эмиль прервал свой рассказ и посмотрел на Форенсена, который, как будто испытывал легкое недомогание. - В чем дело, молодой человек, я слишком подробно рассказываю? Может лучше в общих словах?.. - Нет-нет, сэр, никаких общих слов... - Почти категорично заявил капитан Эббот. - Он выдержит, - кивнул капитан на Бена, - Он крепкий парень. Продолжайте пожалуйста... - Да, пожалуйста... - Кивнул Форенсен делая глоток не разведенной "панки". - Помню, что после того, как наркоз перестал действовать и я пришел в себя и у меня появилось странное ощущение. Будто я в больничной палате не один. Даже не то что в палате, а даже на своей больничной койке. Как оказалось, это был побочный "эффект раздвоения", с которым нужно было мириться и к которому, я, в конце концов, привык. После второй операции все швы зажили на мне, как на собаке, а точнее сказать, как на свинье. Вы, наверное, знаете, что организмы этих животных значительно лучше защищают себя от всяческих инфекций... После небольшого восстановительного периода, мы продолжали наши тренировки и, практически, не задумывались над тем, в каких отвратительных монстров мы превратились на самом деле. Теперь на нас шили специальную одежду, огромных размеров, нам изготовляли мощные кожаные бандажи, которые мы одевали во время тренировок, тарелки из которых мы ели, были больше, чем тазы из прачечной. Даже унитазы, представьте себе, делались специальными, поскольку гадили мы в ужасающих количествах. Параллельно с усиленными тренировками, мы изучали тактику и стратегию наземного боя. Позже перешли к изучению абордажных акций в космосе. Через восемь месяцев, после второй операции, нам дали возможность примерить боевые доспехи и вооружение, которые, в общей сложности весили четыреста пятьдесят килограмм. К тому времени я уже довольно легко мог таскать эту тяжесть, однако перемещать такой груз в боевой обстановке, я еще не умел. Тем более с такой скоростью, как это делали "грейтимпланты" на показательных выступлениях. После "примерки" нас стали натаскивать на выносливость. Мы начали бегать, насколько это было возможно при наших габаритах. Однако бег быстро сжигал массу, которую мы нарабатывали с таким трудом и это компенсировалась добавкой к дневному рациону, а также инъекциями концентрированных витаминов класса SUB. Кроме того, каждое утро приходилось принимать лекарства снимающие противоречия между "человеческой" и "свиной" частями. - Никогда не слышал ни о чем подобном. - Заметил Эббот. - Я имею ввиду витамины. - Пояснил он. - Ничего удивительного все это - "ноу-хау" Агентства... - Прошу прощения, сэр, а противоречия между органами свиньи и вашей собственной частью проявлялись на физическом плане? Или... - И на физическом и психическом тоже, но наши руководители считали, что физический план важнее... Честно говоря, господа, все что я вам рассказываю, я вспомнил только год назад. До этого у меня в голове были только туманные картинки. Я подозреваю, что мне повезло и я один из немногих бывших "грейтов", кто сумел так близко подойти к первоначальному человеческому обличию. - А много ли "грейтимплантов" доживает до пенсии, сэр? - Спросил капитан Эббот. - Из нашей группы в пять человек, на пенсию вышли только двое, остальные погибли на разных акциях. Из нас двоих дотянувших до пенсии, я самый здоровенький. Второй парень не может себе позволить жить вне медицинский учреждений. - Мы прервали вас, сэр. Пожалуйста продолжайте... Эмиль еще выпил лимонада и продолжил: - Ну так вот. Наша группа успешно тренировалась и к силе стала прилагаться еще и выносливость. Все больше времени мы проводили в доспехах и полном вооружении. Занимались учебными стрельбами, учились вламываться в дома, пробивать стены. Однако при наших размерах мы были слишком медлительными и это делало нас слишком уязвимыми в бою. Чтобы сделаться быстрыми, мы перенесли еще и третий этап биомодификации. На этот раз нам вживили дублирующую нервную систему - нейроканалы асомеры, гигантского агрессивного насекомого. Только после этого мы стали похожи на настоящее супероружие. Наша реакция стала неуловимой, а в полном вооружении мы двигались так же быстро, как самые хорошие "коммандос". Правда, за это пришлось "платить" поглощением еще большего количества лекарств и принятием неизвестных, до того момента, процедур. Еще через несколько месяцев "отделочных работ", все мы были признаны годными, к боевой работе. И вот тогда началась настоящая служба. Нас перебрасывали с места на место, с одной планеты на другую. А в длинных перелетах мы едва успевали прийти в себя и набраться сил для очередной схватки. Полицейские акции, штурм укреплений, дуэли с военными геликоптерами - все это было. Даже были случаи, когда мы схватывались с легкими роботами. Один раз это были "Синдикаты", полностью автоматические машины управляемые собственным чипом. В другом случае пришлось вести бой с пилотируемыми военными разведчиками - "Ирокезами". Они были выше нас почти вдвое, но при нашей реакции это им мало помогло. Это был настоящий бой. Мы в упор вспарывали их из автоматических пушек, а они поливали нас пулеметным огнем. Тогда мы потеряли первого из нашей пятерки. - А как вы вернулись в свое теперешнее состояние? Ведь ваш рост я думаю не более двух метров... - Поинтересовался Форенсен, который уже справился со своим приступом тошноты. - О, это тоже было нелегко. Практически, я проходил все те же этапы, только в обратную сторону. Место усиленных тренировок заняла оздоровительная физкультуры. Я уже не гнался за массой, привесами, новыми биомодификациями и из моего ежедневного рациона, постепенно, убирали таблетки, стимуляторы, ферменты. Потом была операция и мне удалили нейроканал этого насекомого. Буквально через два месяца, мне вернули половину моих потрохов, а еще через три, из меня вытащили последний свинские запчасти... - Что же вы почувствовали, когда вам вернули человеческое сердце? - Спросил Эббот. - Что почувствовал? Помню, что я открыл глаза и ощутил боль во всем теле, но вместе с этим меня поразила яркость тех цветов, которые я стал различать. Яркость цветов, полнота запахов - это было поразительно, ведь всего этого я был лишен в течении восьми лет. Какое-то время я продолжал оставаться в госпитале, где мне проводили всяческие восстановительные процедуры, но прежнего здоровья, естественно, было не вернуть. Я отказался от всяких, обезболивающих и поднимающих настроение таблеток. Я слишком много съел их за время службы. Позже, когда я уже переехал в этот дом, у меня начались просто адские боли и я, чтобы не сойти с ума был вынужден принимать лекарства. Но делал я это только в тех случаях, когда мне было действительно худо. Иногда мне казалось, что меня разрывают зубами какие-то демоны, мало того, временами я их даже видел. Это меня пугало больше всего и я вызвал психиатра. Он пришел и сказал, что нужно принимать лекарства - видимые мной демоны, это всего лишь галлюцинации, на почве болевого шока. Это был очень дорогой и представительный доктор, но я решил выслушать мнение и иных специалистов. Я вызвал одну старуху, о которой вычитал в газете. Она, якобы, могла общаться с потусторонними силами. - И что же старуха? - Подался вперед увлеченный рассказом Форенсен. - Она сказала, что я не человек, а чудовище и моим мучениям не будет конца. Тогда я потребовал объяснений и она сказала, что я перестал был человеком, но и не стал кем-то другим. Я перестал быть целостным, поэтому меня преследуют демоны. "...Они всегда выбирают тех, кто послабей. Тех, кто утерял свою целостность..." - Так сказала эта знахарка. - Да, - после некоторого молчания, заметил капитан Эббот. - Если бы пустить все тайны АПР на мирные цели... - Есть еще много разных чудес, которые АПР прячет за семью печатями. - Сказа Эмиль. - Например истребитель, привезенный из-за Основного Рубежа. Вы о таком что нибудь слышали, мистер Эббот?.. - Да, как будто была такая информация. Космический Флот очень интересовался судьбой этой машины. Я помню, что сам видел их запрос. Тогда я был еще лейтенантом... Оставалось несколько человек, которые могли пролить свет на эту проблему, но ко времени дачи показаний, все они оказались мертвы. - Да, АПР не любит людей с хорошей памятью... - Заметил Эмиль. 29. В Линдбурге "Полизерус" было лучшим кабачком, который любили посещать капитаны грузовых судов. Хозяин "Полизеруса" назначал разумные цены и получал значительный доход, благодаря обилию посетителей. Здесь подавали настоящие отбивные, натуральное пиво и самую крепкую "панку". Поскольку для прибывающих в порт Линдбурга грузовиков, никаких часовых поясов не существовало, кабачок работал круглые сутки. Именно об этом кабачке и были все мысли капитана Слэша и он едва дождался того момента, когда у него приняли злосчастный груз. Последняя роспись в накладных и готово. На три дня можно было забыть о пограничных патрулях, опасных перевозках и непредсказуемых нанимателях. - Сэр, я отпускаю команду?.. - Спросил капитана боцман Либерман, уже надевший выходной костюм. - Да, конечно, всех кроме вахты... - Само собой, сэр. Я спрашиваю, чтобы выяснить не нужно ли увеличить количество дежурных?.. - Нет, боцман, все как обычно. В предрассветной светлеющей темноте, на самом верху трапа появилась фигура в белом кителе. Капитан Слэш сразу понял кто это. Только штурман Крамер, выходил в город в парадной военной форме. Он уверял, что это значительно облегчало знакомство с женщинами, однако на дамского угодника штурман был совсем непохож. "Должно быть он только изводит их своими враками..." - Продумал капитан. Крамер был хорошим штурманом, но в свободное от службы время, любил рассказывать случайным собеседникам о подвигах, совершенных им в далеких глубинах неизведанного космоса. Слушать это мог не каждый Вслед за штурманом спустилась толпа матросов. Они весело галдели, и едва не подпрыгивали от нетерпения, торопясь начать пропивать свое жалование. Слэш знал, что спустя трое суток, они возвратятся на "Хокай" с синяками под глазами и в разорванной одежде. Бывало, что вслед за ними на грузовик наведывалась городская полиция и уводила одного, а то и двух нашкодивших гуляк. И тогда, за несколько часов до старта, боцман Либерман, убегал в город, чтобы найти арестованным замену. Он всегда возвращался с добычей и корабль, полностью укомплектованным, отправлялся в очередной рейс. Матросы уходили все дальше к воротам порта, а несколько человек, стоявших на трапе, завистливо смотрели вслед своим товарищам. В этот раз они оставались на борту грузовика - вахтовое дежурство было расписано заранее. Наконец появился помощник Слэша - Беджамин Корсак. Он лихо сбежал вниз по трапу и отрапортовал: - Сэр, регламентные работы уже идут. Заправка начнется через два часа. За капитана на корабле остался Юлиус. - Хорошо, Бенджи, теперь мы можем идти. Вне корабля, капитан и его помощник называли друг друга Рон и Бенджи. Капитан специально ввел такой порядок, чтобы за время стоянки можно было отвлечься от судовой работы. - Куда пойдем? Как обычно?.. - Спросил Корсак. - Да, начнем с "Полизеруса"... Там я сразу чувствую себя отпускником... Там веет дух свободы. И они направились к выходу в город. Возле самых ворот, капитан Слэш обернулся, чтобы еще раз посмотреть на свой корабль. На корпусе, словно муравьи, передвигались механики из бригады обслуживания, а к соплам двигателей уже подъезжали смотровые вышки. Капитан удовлетворенно вздохнул - "Хокай" был в надежных руках. - Все в порядке, Рон? - Да, ребята трудятся вовсю. - Кивнул капитан и они продолжили свой путь. 30. Такси остановилось у входа в кабачок, когда небо на востоке уже начинало светлеть. Жители Линдбурга только протирали сонные глаза, а внутри "Полизеруса" уже вовсю играла музыка и продолжалось незатихающее веселье. Слэш и Корсак прошли за столик и тотчас к ним подошла полная официантка. - Добрый вечер, господа. Что будете заказывать? "В какое бы время к ним не пришел, всегда говорят "Добрый вечер", - подумал капитан, а вслух сказал: - Принесите мне стандартный набор, и три кружки светлого. - И мне тоже самое. - Сказал Корсак, оглядываясь по сторонам. Официантка отошла покачивая тяжелыми бедрами и Корсак невольно проводил ее взглядом. - Что, Бенджи, нравится?.. - Спросил капитан Слэш. - Нет, Рон, я обратил внимание на то, что она затянута в корсет. - Видимо этого требует хозяин. - Предположил Слэш. - Официантка должны выглядеть привлекательно, а толстая квашня здесь никому не нужна. - А одно время, я помню, здесь были очень симпатичные девчушки. - Оживился Корсак. - Да были, - кивнул Слэш, - но они все повыходили замуж за разбогатевших перевозчиков. - А вы капитан? Когда же вы начнете искать официантку своей жизни? - Спросил Корсак. - О, мне еще рано. Я еще не настолько стар и не настолько богат. - Ответил Слэш. В ожидании заказа он стал рассматривать публику, выискивая знакомые лица. Вот, почти всегда пьяный Бенгер. Он специализируется на перевозке дорогих пород дерева. От его кителя всегда пахнет древесными стружками и самой крепкой "панкой". У Бенгера два огромных шаттла - один из них водит он сам, а второй - его племянник. Когда-то, Слэш едва не нанялся к Бенгеру помощником капитана. - Вот ваш заказ, господа, - голос официантки отвлек Слэша от его мыслей, - пиво и горячие бифштексы... Официантка со стуком поставила кружки с пивом и осторожно, тарелки с бифштексами. В нос ударил аппетитный запах жаренного мяса. - Ну, наконец-то я поем по-человечески. - Потер руки Крамер, - а то в рейсе мы питаемся не пойми как. - А что поделаешь, - Слэш сделал глоток пива и вытер с губ оставшуюся пену, - в наши времена хорошие коки в большом дефиците. Входная дверь открылась и в "Полизерус" вошли еще двое посетителей. Капитан Слэш слишком хорошо знал их обоих и поэтому старался общаться с ними только в случае крайней необходимости. Это были представители фирмы, предоставлявшей Слэшу работу - Фрэнки Бота и Джук Аэртон. Капитан Слэш нагнулся над своей тарелкой в надежде, что его не увидят, но его заметили: - О, кого я вижу!.. - Вскричал Фрэнки Бота. - Никак сам Рональд Слэш!.. Непрошеные гости приблизились и бесцеремонно заняли место рядом с Крамером и Слэшем. - Привет, Крамер, как дела? Еще стоит?.. - На свой лад поприветствовал Бенджамина Джук Аэртон и сам рассмеялся своей шутке. Подбежала официантка и Джук тотчас ухватил ее за окорок. В ответ официантка только ободряюще улыбнулась и спросила: - Что закажете господа?.. - Мы встретили наших лучших друзей, - сказал Фрэнк, - поэтому сделайте нам все по первому классу. Ну, там, паштет, лучшую "панку", виски... Он у вас солодовый? - Нет, мистер, на дрожжевых шариках... - Тогда не надо. Только "панку", но самую лучшую. - И сухих колбасок. - Напомнил Аэртон. - Да, и сухих колбасок... Когда официантка ушла, Слэш нехотя оторвался от своей тарелки и посмотрев в лицо Боте, спросил: - С чего такой шум, Фрэнк?.. - Ну, как же. Давно не виделись... - А чего нам видеться. Контракт еще действует, "Хокай" ходит в рейсы, груз перевозится. Или возникли какие нибудь проблемы?.. - Какие могут быть проблемы у нашего начальства, Рони?.. - О твоем начальстве, Фрэнк, я предпочитаю не говорить и вообще ничего не знать. - Сказал Слэш и залпом допил первую кружку пива. - Да знаю, Рони, знаю, что ты парень осторожный. Хочешь и денежки загрести и в дерьме не испачкаться. Но такого не бывает... - И Бота недобро усмехнулся. - Сдается мне, Фрэнк, что ты решил меня запугать, но честное слово, я не пойму - зачем?.. - Нет-нет, Рональд, ты меня неправильно понял. - И Фрэнк сделал отрицающий жест. - Просто, у меня к тебе есть еще одно предложение. Очень выгодное... Сгибаясь под тяжестью нагруженного подноса, появилась официантка. Она подошла к столу и встала поближе к Джуку. Однако он был погружен в свои мысли и поставив на стол заказ, девушка вернулась на кухню. Когда она ушла, Слэш запустил вилку в чужой паштет и положил себе на тарелку солидный кусок. - И ты не спрашиваешь, что за предложение?.. - Напомнил Бота. - Подожди, Фрэнк, разве не видишь, что Рони любит паштет. - Объяснил Аэртон. - Не то чтобы люблю, - сказал Слэш, - но за чужой счет угоститься не против. Давай и ты, Бенджи, бери паштет. Разве не видишь, что ребята угощают от чистого сердца?.. - Вот именно. - Подтвердил Бота. - Фрэнк, я, конечно, благодарю за заботу, но меня вполне устраивает и та работа, которую я сейчас выполняю для твоих хозяев... - Прожевав кусок бифштекса, сказал Слэш. - Ту работу, что ты делаешь, Рони, может сделать человек попроще, а твой опыт должен применяться на самых важных участках... - Вкрадчивым голосом объяснил Бота. - Это точно, Слэш, ты один из лучших. - Подтвердил Аэртон и начал дурашливо набивать в рот пряную зелень. - Какие такие "важные участки"? - Наконец спросил Слэш, понимая, что от разговора ему не отвертеться. - Металл... - Коротко ответил Фрэнк. Слэш с Крамером настороженно переглянулись. - Благодарю за доверие, но от этого увольте... - Сказал капитан. - Это почему же?.. - Мне еще дорога моя жизнь, Фрэнк... - Да чего ты опасаешься, Рони?.. Ты же знаешь, что мое начальство может все. В случае чего тебя отмажут, хоть от полиции, хоть от пограничников. Мы можем все... - Улыбнулся Бота. - Вот именно поэтому я вас и боюсь. - Сказал Слэш. И приблизив лицо к Боте, добавил: - Думаешь я не знаю, как вы заменяете перевозчиков металла?.. - Ты бредишь, Рони. Мы не поступаем так с нашими деловыми партнерами. Иначе с нами никто не будет работать. Скажи ему Джук... - Верь ему, Рональд. Фрэнк хороший парень... - Сказал Аэртон и сморщился. - Какая противная трава. Наверное ее собирали где нибудь на помойке... - Эту траву не едят, Джук, она декоративная... - Пояснил Крамер. - Какая?.. - Не понял Аэртон. - Декоративная. Для украшения блюда... Как цветы... - Вот блин. Я сожрал все цветы... - Сказал Джук и тяжело вздохнул. - Мы так не поступаем, Рони. - Гнул свое Фрэнк. - Иначе с нами никто не будет работать. - А с вами итак никто уже не работает... - Заметил Корсак. - Он прав, - поддержал Бенджамина капитан Слэш. - С вами бояться работать все, кроме тех, кто собрался заработать на собственные похороны. Фрэнк ничего не ответил. Он налил себе полстакана чистой "панки" и залпом выпил. Слэш принялся за свое пиво. - О'Кей, Рони, - кивнул Бота, - пару случаев, в самом деле, имели место, но не сейчас. Пойми, наши боссы хотят собрать команду из таких, как ты и уж, конечно, не для того, чтобы потом их всех... Это слишком дорогое удовольствие... - Мой ответ - нет. - Отрезал Слэш. - Нам нужно спешить, Рони. У тебя есть время подумать... до вечера. Слэш поднял на Боту глаза. Слишком уж тот уверенно себя вел. Какие козыри скрывались у него в рукаве? - Мы уходим, Джук. - Сказал Бота. - Поднимайся... - Иду, Фрэнк... - Аэртон с трудом поднялся на ноги и уставился на Боту нетрезвым взглядом. - А ты, Фрэнк, смог бы съесть цветы? - Легко, Джук... - Прямо с клумбы? - Допытывался Аэртон. Бота ничего ему не ответил и взяв под руку повел к выходу. Затем, как будто о чем-то вспомнив, вернулся к столу и бросил прямо в оставшийся паштет пачку фотографий. - Надеюсь тебе приятно будет узнать, что у них все хорошо... - Фрэнк расплылся в дружеской улыбке и вернулся к Аэртону. - Ну и что это?.. - Спросил Крамер, глядя как капитан перебирает фотографии. - Фотографии моей матери и сестры. Возле дома, на море, в магазине... Эти сволочи дают понять, что могут меня наказать, если я откажусь возить кобальт... - Значит вы будете возить?.. - А что прикажешь делать? - Угрюмо спросил Слэш. Он допил последнюю кружку и добавил. - Жаловаться некуда. В полицию не пойдешь, потому что на мне висит контрабанда оружия, да еще перевозка этих - не то рабов, не то товарного мяса... - Рони, я тебя не брошу. Я останусь в твоем экипаже. Потом мы можем сбежать и перепрятать твоих родных. - Спасибо тебе, Бенжи. - Капитан вздохнул. - Может они действительно, решили организовать постоянную команду и нам ничего не грозит?.. Поживем увидим... 31. Колонная грузовиков-контенеровозов, не снижая скорости проскочила в открытые ворота и проследовала на разгрузочную площадку. Как только последний автомобиль миновал въезд, створки поплыли в обратную сторону и через несколько секунд наглухо заблокировали ворота. - Сэр, докладывает "двадцать второй". Колонна пришла... - Сообщил охранник. - Хвосты?.. - В момент заезда машин на территорию, шоссе было чистым, сейчас просмотрим видеозапись и тогда я смогу доложить вам подробнее. - Хорошо. Работайте... Погрузчики легко снимали с грузовиков тяжелые контейнеры и переносили их на транспортер. Зеленые ящики ползли вместе с лентой и исчезали в воротах большого здания, о назначении которого ни водители погрузчиков, ни шоферы автомашин ничего не знали. Лента транспортера двигалась через сложную систему очистки и дезинфекции. Контейнер обрабатывались так тщательно, будто это были хирургические инструменты. Едва последний ящик вышел из обработки, появилась команда людей в белых изолирующих комбинезонах. На их глаза были надеты защитные очки, а лицо спрятано за респиратором. - Мистер Конвей, мы готовы приступать. - Сказал один человек другому. - О'Кей, доктор Шиманов, начинайте с первого. Около дюжины человек подошли к первому контейнеру и техник сорвал пломбу. Затем он открыл створки и пропустил вперед доктора Шиманова. Доктор заглянул в окошко и одобрительно кивнул. Зажужжали электрические ножницы и техник начал разрезать изолирующую мембрану - вскрывать контейнер словно консервную банку. Мембрану убрали и взглядам все присутствующих предстала довольно жуткая картина. На специальных вешалках, ряд за рядом висели усушенные человеческие тела. Их головы были неестественно запрокинуты и из каждого рта выходила трубка, ведущая к резервуару с инертным газом. Никто не ужасался увиденной картине, потому что такие зрелища здесь были вполне обычным явлением. Разгружающая команда заработала, как один слаженный организм и доктор Шиманов с гордостью посматривал на действия своих подчиненных. Ведь это именно он, сумел сделать из обычных врачей, специалистов, работающих с технологиями будущих веков. Тела снимали с вешалок и укладывали в прозрачные пластиковые капсулы. Так называемые реаниматоры. В них, привезенный материал, должен был пробыть еще целый месяц, чтобы, в конце концов, вернуться к жизненной активности. Глядя как споро работают сотрудники доктора Шиманова, Брин Конвей подошел поближе и сказал: - Должен сказать, док, ваши ребята трудятся как заведенные... - Это просто необходимо, мистер Конвей. Нежный материал не может находиться в кислородной среде. От этого возрастают наши потери. - А зачем их сушат, док, чтобы удобнее таскать? Ведь без воды то они легче?.. - Ну и это тоже, - улыбнулся под респиратором Шиманов, - но главное это стоимость перевозки. Не сублимированного материала мы могли загружать только по триста единиц, а "сушеного", как вы изволили выразиться, в контейнер входит до пятисот штук. - Надо же, эти ребята, по ту сторону Рубежа, довольно прилично "петрят" в этих делах. Шиманов окинул Конвея высокомерным взглядом и сказал: - Как раз ребята из-за Рубежа здесь не причем. До сублимации материала, "допетрил", как вы изволили выразиться, я сам. Доктор Шиманов собственной персоной. - Ну, док, - развел руками Конвей, - мои поздравления. - Я так понимаю, мистер Конвей, вы еще незнакомы с технологической цепочкой нашего уникального производства?.. - Откуда, док? Я же только три дня как поставлен на эту должность, на место Пита Фальконе. - А что же случилось с мистером Фальконе?.. - Пита отправили на "пенсию"... - И Конвей провел по горлу ладонью. - Оригинальный способ. - Понимающе кивнул Шиманов. - Ну, так я могу вам все показать. Идемте, здесь уже и без нас управятся. Из большого разгрузочного помещения, доктор Шиманов провел Конвея в холодный и темный склад. Доктор достал из кармана миниатюрный фонарик и включив его, посветил по сторонам. - Вот это следующая стадия производства. Здесь наш материал "вызревает". Он набирает из питательного раствора воду и другие недостающие элементы. - В этих аквариумах и мужчины и женщины? - Это не люди, мистер Конвей и я предпочитаю называть их самцами и самками. Здесь только самцы, потому что выход конечного продукта из них гораздо больше. - Их здесь много... - Заметил Конвей, глядя на уходящие к потолку стеллажи. - Да, около десяти тысяч. - Бодро кивнул Шиманов. - Ну, что идем дальше?.. - Идемте, док. Оба прошли через дезинфекционную камеру и вышли в другое помещение в котором располагалось несколько столов, окруженных разной аппаратурой. Увидев группу людей в белых комбинезонах, орудующих скальпелями возле лежащего на столе тела, Брин Конвей не удержался от вопроса: - В что их здесь, режете?.. - Ну что уж вы так-то, мистер Конвей? - Укоризненно покачал головой Шиманов. - Здесь, - и он хозяйским жестом обвел помещение, - мы даем этим существам жизнь. Здесь они пробуждаются ото сна. А это, - кивнул он на столпившихся возле стола сотрудников, - неудавшийся вариант. Ему производят вскрытие, чтобы выяснить почему он не очнулся... Только и всего... - Понятно... А что потом, когда они просыпаются?.. - Если все нормально, организм "кормят". Делают одну инъекцию глюкозы, а через полчаса уже вводят китониты. Очень концентрированные китониты. - Подчеркнул Шиманов. - После этого в оживленном материале, как раз, и начинает вырабатываться... э... мы называем его "сидатин". Примерно через пять минут, концентрация сидатина в материале достигает наибольшего значения и потом начинает спадать. Очень важно не упустить этот момент, мистер Конвей. С помощью всех этих умных приборов, которые вы здесь видите, мы и ловим эту "золотую середину". - Ну а потом?.. - Потом? Потом мы укладываем... э... объект на транспортер и он идет в измельчитель. - Куда?! - В измельчитель. Это что-то вроде большой мясорубки... Пройдемте, я вам все покажу. - Ну, хорошо... - Без энтузиазма согласился Конвей и отправился вслед за Шимановым. - Понимаете, мистер Конвей, сидатин очень дорог и чтобы свести его потери к минимуму, нужно максимально измельчить материал и подавать в перегонку только высококачественную пульпу... Вот мы и на месте... - О, док... - Покачал головой Брин Конвей, ловя ртом воздух. - Вам повезло, что еще не закончилась перегонка предыдущей партии материала. Смотрите это первоначальный накопитель... А вот по этому трубопроводу пульпа подается в реактор. Здесь добавляются связывающие элементы и катализаторы... А вот на этом этапе, проводится обезвоживание... И, наконец, дистилляция... Мы специально выполнили оборудование из высокопрочного стекла, чтобы весь процесс переработки проходил наглядно. Что с вами, мистер Конвей?.. Брин стоял без очков и респиратора и изо всех сил боролся с приступом тошноты. - Док, давайте на сегодня прекратим, ладно? - Жалобно попросил Конвей. - Никаких проблем... Тем более, что я уже все вам показал. Разве что... Вот, чистейший сидатин. Идеальная очистка - как слеза... - И Шиманов поднес небольшую колбу к глазам своего экскурсанта. - Ой, док, уберите... - Болезненно сморщился Брин. - Вот такая колбочка, стоит триста тысяч кредитов. - Сообщил Шиманов. - Скока-скока?.. Постойте, док, не убирайте. Дайте я еще посмотрю. - Сразу забыл про свое недомогание Конвей. - Триста тысяч, док?.. Да ведь тут грамм сто... - Примерно так, но эффект сидатина просто потрясающий... - И что же он делает?.. - Спросил Брин, возвращая Шиманову драгоценную склянку. - Он творит чудеса. Простой пример - заживление ран. Гниющая рана от осколка из пружинной стали, убирается за два часа и для этого требуется всего половина миллилитра сидатина. - Да, док, это впечатляет. - Кивнул Брин Конвей, который не по рассказам знал, что такое рана. - Ну, а еще что?.. - Наращивание тканей. Причем любых. Даже нервных клеток... - Объясните попроще, док... - Ну, например вы потеряли ногу. - Типун вам на язык, док. Давайте отстраненно... - Ну хорошо. "Некто" потерял ногу. Можно, конечно подождать, пока в банке органов появится подходящая и приживить ее, но очень часто этого сделать невозможно. А с сидатином совсем другое дело. Он заставляет клетки делиться с удивительной скоростью. При отработанной технологии, новую ногу можно вырастить в одну неделю. - Иди ты... - Пораженно покачал головой Конвей. - Ногу за неделю... - Теперь вы понимаете, какая мощь заложена в сидатине?.. - О, да, док, теперь понимаю. - Если поставить производство на настоящую промышленную основу, то можно получить неуязвимых солдат, на теле которых затягиваются все полученные в бою раны. А старики, я имею ввиду состарившихся "денежных мешков", это целая программа. Ведь прием пятидесяти грамм сидатина, сделает из, простите, старого пердуна, цветущего юношу... - Так это ж какие деньги можно качать. - Начало доходить до Брина Конвея. - Вот то-то и оно... - Согласился Шиманов. - Спасибо за лекцию, док, мне пора идти с докладом. - К мистеру Панакису?.. - К нему самому. - До свидания, мистер Конвей, желаю удачи. 32. Когда Брин Конвей появился в кабинете Майкла Панакиса, тот приветливо улыбнулся и спросил: - Ну и как тебе новая работа, Брин?.. - Спасибо, босс, работа чистая. Для "белых воротничков"... - Это да. И жалование твое теперь увеличено втрое... - Я просто не знаю, как вас благодарить, босс... - Работай, Брин, и это будет лучшая благодарность. Как тебе наш док? - Док - голова... Таких я еще не видел. Очень непривычно. Я же работал с другими ребятами - вы знаете. Убери того, "объясни" этому... - Ну, а теперь пошел в гору. На повышение... Хорошо, Брин, возвращайся к себе, следи за разгрузкой, а мне необходимо зайти в клинику... - А доклад?.. - Сегодня не нужно, - махнул рукой, - доложишь завтра. Брин Конвей попрощался и вышел. Оставшись один, Панакис связался с Джадом Дрейкером. - Джад?.. - Все готово, сэр, мы ждем только вас. Посетители уже волнуются, боятся что прием отменят... - Уже иду, Джад. Сколько их?.. - Ровно десять, сэр. - Отлично, я уже спускаюсь. Майкл Панакис зашел в кабину персонального лифта, размещающегося прямо в кабинете и спустился на несколько этажей вниз. Он вышел в коридор и энергичной походкой направился в приемную. Стоявшие на каждом углу охранники, вытягивались в струнку и боялись пошевелиться, пока Майкл Панакис не скрывался за очередным поворотом. Они чувствовали, что за внешним добродушием, Панакиса, скрывалась сила, жестокость и расчет. Когда хозяин зашел в смотровую комнату, четверо присутствующих человек, подпрыгнули со своих мест. - Привет, ребята, извините, что напугал. Прошу садиться. - Панакис уселся в приготовленное кресло и взял со стола сигару. Возле него щелкнули сразу три зажигался. - Спасибо... - Поблагодарил он выпуская клуб ароматного дыма. - Можно начинать, Джад. Дрейкер кивнул и наклонившись к микрофону скомандовал: - Портер, Рудковский - начинайте прием... Через прозрачную стену, было хорошо видно, как дверь открылась и зашел первый пациент. Это был старик лет семидесяти. Его усадили на стул подробно расспросили о болячках и старик с энтузиазмом пустился в пространное повествование. Тем временем ему измерили давление, температуру тела и пульс. Было видно, как Портер вылил препарат в стакан и тщательно перемешал его с водой. Затем он поднял стакан и громко произнес: - Случай первый. Полмиллилитра... - Что вы сказали, доктор?.. - Спросил старик. - Это я не вам... Выпейте вот это лекарство. - А оно от чего?.. - Оно, э... общеукрепляющее... Старик послушно взял лекарство и выпил. - Спасибо, - поблагодарил он и вернул стакан. - Очень хорошо, - сказал Портер, - а теперь продолжайте свой рассказ... Однако старик ничего не ответил и завалился на бок. Его подхватили и вынесли в другое помещение. - Так, один есть... - Произнес Панакис. - Когда можно посмотреть результат?.. - Часов через шесть, босс, не раньше. - Ответил Джад Дрейкер. - Ты проверил, никто не пришел с родственниками?.. - Да, босс, проверил. Одна старуха пришла с сыном и невесткой. Но она вернется к ним в первоначальном виде... А остальных используем. Майкл Панакис кинул и едва заметно улыбнулся. Когда возникла необходимость найти стариков, для испытан