она, скорее всего, будет. Для группы из пяти-шести человек. -- Понял, -- кивнул великан. -- Несколько подходящих людей я знаю. Если что появится, найдешь меня в этом баре. Динго уважительно пожал Фрэнку руку, и тот покинул бар. 57 Как всегда, первыми к реке спустились женщины постарше. Они быстро закончили с водными процедурами и перешли к стирке белья, в то время как молодые девушки затевали шумные игры. Они брызгались, плавали наперегонки, а потом, уставшие, выходили на берег. Их тела были великолепны и совершенно безупречны, но Хаммер не чувствовал в этих телах тайны. Той тайны, что хранило тело Элеоноры. Может, дело было в том, что она купалась отдельно? Или в плавности ее движений? Этого Хаммер уловить не мог. Тайна присутствовала, и все тут, а внешне она никак не выражалась. "Однако время выходить Элеоноре..." -- с легким беспокойством подумал лейтенант. Он перехватил бинокль поудобнее и еще раз прошелся сначала по одевавшимся девушкам, а потом по кустам, из которых обычно появлялась Элеонора. Наконец они шевельнулись и... "О, это она, моя Элеонора!" -- возликовал лей-тенант. Девушка шагнула на песок и начала снимать одежду. По спине Хаммера, как в первый раз, побежали легкие мурашки. Его королева гордо несла свое тело, чтобы соединиться с рекой. Да, именно так -- "соединиться с рекой". Слово "помыться" здесь не подходило. От умиления по лицу Хаммера поползла скупая мужская слеза. Стыдясь самого себя, лейтенант отер ее украдкой и снова навел бинокль, чтобы ужаснуться... На берегу стоял голый мужчина! "Чужой мужик! -- возопил воспаленный разум лейтенанта Хаммера. -- Ее избранник..." Хаммер знал, что это когда-нибудь произойдет. Он знал, что будет больно, но он не мог себе представить, до какой степени больно. Тяжелый бинокль выпал из рук. Лейтенант попытался вздохнуть, но где-то посередине вдох обрывался, словно легкие были пробиты шальным осколком. "Держись, Хаммер, ты же офицер." -- Держись, Хаммер... -- простонал лейтенант вслух. Наконец он вздохнул полной грудью, и сердечная боль немного отступила. Первой послешоковой мыслью лейтенанта было бежать на минометные позиции и накрывать огнем весь остров. Однако, поразмыслив, Хаммер решил действовать по-другому. Слепой обстрел не мог гарантировать полного отмщения. Кто знает? Аборигены могли просто укрыться в лесу на противоположном берегу реки. И тут в голову лейтенанта постучалась подходящая идея -- винтовка с оптическим прицелом! Чисто, точно, гарантированно! Однако бежать за винтовкой немедленно не имело смысла, поскольку любовники успели бы уйти в деревню. Но как же быть? Как правильно использовать драгоценное время? "Буду копить ненависть..." -- решил лейтенант и снова поднял бинокль. Он стиснул зубы, ожидая, что увидит сплетенные в сладострастном порыве ритмично двигающиеся тела. Однако никаких безобразий не было. Элеонора стояла по пояс в воде и пучком зеленой травы терла спину чужого голого мужчины. Все смотрелось совершенно невинно -- гигиеническая услуга, и только. Лейтенант был озадачен. Что предпринять? Как истолковать все увиденное? "Если у него эрекция, однозначно убью гада. Завтра же убью..." -- нашел Хаммер выход из положения. Однако сколько лейтенант ни пытался зафиксировать состояние мужчины, это не удавалось. Соперник стоял спиной. "Ну повернись же, сволочь, повернись, -- мысленно приказывал ему лейтенант Хаммер. -- Кру-гом... Кру-гом..." И вдруг, будто подчинившись мысленному посылу Хаммера, голый мужчина повернулся. Опытной рукой лейтенант Хаммер мгновенно навел точный фокус и зафиксировал отсутствие эрекции. Итак, вымытый Элеонорой мужчина был чист и невиновен. Хотя, возможно, он был всего лишь болен. -- Да он импотент! -- радостно закричал лейтенант Хаммер. И, чтобы окончательно утвердиться в своих выводах, он решил рассмотреть лицо своего соперника. У импотента, Хаммер был в этом уверен, лицо должно было быть унылым. Лейтенант навел резкость и издал удивленный возглас, потому что этот раздетый парень не был аборигеном. "Да, да, да, Хаммер! Это тот самый хренов лазут-чик..." Лейтенант опустил бинокль и облегченно вздохнул. Теперь он имел полное право пристрелить этого субъекта. "Завтра же я призову его к ответу... -- решил Хаммер. -- Завтра же". "Авдруг сегодня ночью они..." -- пришла лейтенанту тревожная мысль. Но он вспомнил о винтовке "гепард". О длинноствольной красавице калибра 12,67 с оптическим прицелом. Мысли об оружии возмездия вселили в лейтенанта Хаммера уверенность и успокоили его. "Завтра..." -- решил он. 58 Девушка шла чуть впереди, а Джеф запаздывал, любуясь легкой походкой своей спутницы. Сегодня в лесу ему было не до того -- сюрприз следовал за сюрпризом. Джеф подозревал, что Лала специально подставляла его под разные напасти, чтобы он сдал какой-то эк-замен. Это было похоже на правду. Его действительно проверяли. -- Лала, -- позвал Джеф. Девушка обернулась и вопросительно посмотрела на Мэнсона. -- Скажи, почему нас не трогали водяные чудовища? В чем тут секрет? -- Джеф догнал Лалу и пошел рядом с ней. -- На самом деле никакого секрета здесь нет, Жефа. Нас защищает дух Котти. -- Дух Котти? -- Да. Он покровительствует нам. -- И это он отгоняет хищных тварей? -- Да, он невидимо присутствует рядом с нами, и животные это чувствуют. -- Чувствуют присутствие духа? -- недоверчиво улыбнулся Джеф. -- Конечно. Ты же сам видел, что они на нас не нападали. Джеф припомнил свои ощущения, когда речные монстры задевали его хвостами. От их легких прикосновений в жилах стыла кровь, и он вцеплялся пальцами в свою проводницу. Сейчас за ту минутную слабость Джефу было немного стыдно. -- Ну хорошо. А почему дух Котти вам помогает? -- Мы кормим его. Больше о нем позаботиться некому. -- Духу требуется забота людей? -- невольно улыбнулся Джеф. -- Конечно. Как и всем живым существам. Его нужно кормить... -- Кормить? Это как же? Приносить кровавые жертвы?.. -- спросил Джеф, подозревая, что его готовят на убой. -- Нет. Котти не нужны кровавые жертвы. Он питается бликами. -- Какими такими бликами? -- уточнил Джеф. Упоминание о том, что Котти не ест мяса, его успокоило. -- Есть такие большие звездные кристаллы, которые излучают блики. Именно этими бликами Котти и питается. Джеф и Лала вышли из кустарника и ступили на территорию деревни. Они вошли с северной ее стороны, где Джефу пока еще не приходилось бывать. Оказалось, что именно в этой части деревни была сосредоточена большая часть населения. Правда, мужчин, как всегда, недоставало. Они были на очередной охоте. Джеф заметил только восьмерых юношей лет семнадцати -- восемнадцати, которые как раз входили в деревню, неся на спинах охотничьи трофеи. Небольшая косуля, три свинки и с десяток древесных варанов составляли добычу этой группы. Старые женщины тотчас разделили охотников на три группы, и те понесли добычу к трем разным очагам. Появление Джефа и Лалы привлекло внимание. К ним подошли несколько молодых девушек и две старухи. Девушки окружили Джефа и начали ощупывать его руки, плечи и даже бедра. Мэнсон вопросительно посмотрел на Ладу, но та отнеслась ко всему происходящему спокойно. "Надеюсь, это не проявление гастрономического интереса..." -- подумал Джеф. Чуть поодаль стояли две старухи и о чем-то перешептывались, показывая на Мэнсона пальцами. Наконец его потрогали все, кто хотел, и они с Лалой отправились дальше. -- Послушай, зачем они меня трогали? -- осторожно спросил Мэнсон. -- У тебя сильно развиты мышцы. Ты как будто сплетен из них. Такого у нас не видели... -- А-а... -- кивнул Мэнсон, хотя ничего и не понял. Лапа проводила его к хижине, где уже дожидался стандартный ужин -- суп из моллюсков и клубней речной кувшинки. Джеф поел и завалился на лежанку. "Еше один день состоялся... -- думал он, глядя на соломенную крышу своего пристанища. -- Загадок еще больше -- отгадок ни одной. И самое главное, никаких шансов выбраться с Танжера. Для солдат с базы я теперь враг, а для аборигенов -- "злой человек". И хоть бы кто сказал, что это для них означает -- приговор или диагноз?" Как-то сами собой смежились веки, и Джеф почувствовал, что засыпает. "Они подмешивают в суп снотворное..." -- догадался он, находясь уже во власти сна. Мэнсон спал, и сновидения сменяли друг друга, наполняя его сознание множеством ярких картин. Здесь были и отрывки из жизни служащего аудиторской фирмы Ленни Фрозена, и скитания по диким джунглям Танжера, и повторявшаяся погоня за табуном среди песчаных дюн неизвестного мира. Внезапно раздался искрящийся хрустальный звон, и это пробудило Джефа. Он открыл глаза и увидел, что уже совсем стемнело. Едва заметные отблески горящих очагов обозначали отверстие в крыше. Рядом кто-то был, и Джеф почувствовал это. -- Дала... -- негромко позвал он. Никто не откликнулся. Джеф осторожно свесил ноги с лежака и сел. Оглядевшись по сторонам, он ничего не увидел. "Показалось..." -- решил он, но в тот же миг услышал слабый шорох. Шорох повторился, и на своем лице Мэнсон ощутил слабое колебание воздуха. -- Кто здесь? -- спросил Джеф, но ему опять никто не ответил. Тогда он предположил, что это одна из тех девушек, что ощупывали его днем. "Ну да, она на меня "запала" и пришла на свидание." Объяснение показалось Джефу правдоподобным, и он, встав с лежака, шагнул вперед, поводя перед собой руками. -- Ну иди же сюда, глупенькая, -- подбодрил Мэн-сон невидимую девушку. -- Иди, не бойся... Что-то коснулось его груди, а потом упруго толкнуло. Толчок был сильным, и Джеф, не устояв на ногах, повалился на лежанку. -- Зачем ты меня толкнула?.. -- недоуменно спросил он, потирая ушибленное место. Ответом было молчание. Затем последовал неясный шорох, потом еще один, но уже с другой стороны хижины. Где-то скрипнул песок -- и тишина... -- Однако, -- покачал головой Мэнсон, дотрагиваясь до груди. От, казалось бы, легкого толчка заныли ребра, а где-то в области солнечного сплетения появилось жжение. Жжение перешло в терпимое, разливавшееся по телу тепло, которое распространялось медленными волнами. "Воспаление легких, что ли?" -- успел подумать Джеф и снова провалился в сон. Быстро, безо всякого перехода. 59 Крепкая рука Налы бесцеремонно встряхнула крепко спавшего Джефа, но он, против обыкновения, только что-то невнятно буркнул и перевернулся на другой бок. -- Вставай, Жефа, вставай! -- не сдавалась Лала. -- Уже утро! Девушка шлепнула Мэнсона по щеке, и он наконец-то открыл глаза. Поначалу Джеф удивленно таращился на Лалу, будто видел ее впервые, а потом осмотрелся. -- Что с тобой, Жефа? Ты меня не узнаешь? -- Да узнаю, конечно, -- сиплым голосом отозвался Джеф и, кряхтя, сел. Затем поскреб двухдневную щетину и сказал: -- Побриться бы... -- Вот смотри. Я наточила твой нож. -- И Лала протянула Мэнсону его складыш. -- Спасибо, что наточила, только не надо было брать без спросу... -- О чем ты говоришь? -- Брови девушки удивленно взлетели на лоб. -- Ты сам мне его отдал и попросил, чтобы я вывела лезвие... -- Да? -- недоверчиво спросил Джеф. -- Ну тогда ладно... Тут это... Ночью кто-то приходил... -- Кто мог приходить? -- Сначала я думал, что ты. Потом, что какая-то из деревенских девчонок, -- сообщил Джеф и пожал плечами. -- Но я так и не разобрался. -- Расскажи, как это было, -- внезапно забеспокоилась Дала. -- Да какие-то шорохи, потом толчок... Вот сюда, в грудь, -- показал Джеф пальцем. -- Ну а что было потом? -- Глаза Лалы заискрились нервным возбуждением, дыхание стало горячим. -- А ты красивая баба, Лала... -- неожиданно для самого себя признался Мэнсон. -- Что было потом, Жефа? Что было потом? -- настаивала девушка. -- Да ничего особенного. Я упал на кровать, а то, что толкнуло, вдруг шасть -- сразу за стену. -- Мэнсон говорил с остановками, немного туговато вспоминая все происходившее с ним накануне. Да, я еще удивился, как оно быстро так -- шасть. И вроде там зашуршало, и все. А я себя плохо почувствовал... Вроде как приболел -- жарко мне стало. -- А как ты сейчас себя чувствуешь? -- Да нормально, -- пощупав живот, сказал Джеф. -- Может, мне это приснилось? -- Нет, не приснилось, -- отойдя в сторону, сказала Лала. -- О, не может быть! -- внезапно вскрикнула она и опустилась на колени. Джеф тотчас поднялся с лежанки и подошел к Лале. Девушка нагнулась над песчаным полом и внимательно рассматривала какое-то беловатое пятно. Мэнсон наклонился вслед за ней и обнаружил тривиальное птичье дерьмо, а рядом птичьи следы. -- Это знак, Жефа! -- торжественно произнесла Лала. -- Это хороший знак... -- Да? И чем же он хорош, этот знак? -- Это знак самого Котти, -- почти пропела девушка. -- А по мне, обычный птичий помет, -- пожал плечами Джеф. -- Слушай, принеси воды, я побриться хочу. -- Об этом потом, Жефа, -- вскочила на ноги Лала. -- Пойдем посмотрим с обратной стороны! Девушка потащила Джефа за собой, и, обежав хижину, они обнаружили цепочку птичьих следов. -- Вот видишь, Жефа! Это след Котти! Это добрый знак, -- улыбаясь, сообщила Лала. -- Ты вроде говорила, что он дух. Что-то я не слышал, чтобы духи пачкали пометом... -- Но ведь он был в облике речной чайки, Жефа... -- растолковывала девушка. -- Котти почти всегда появляется в обличий чайки. А помет чайки в хижине, где ты спал, -- это хороший знак... -- Да я в общем-то не против, -- согласился Джеф. -- Только мне бы побриться. -- Сейчас я принесу воды. А ты смотри не трогай знак, я должна показать его Аюпе. -- Можешь не беспокоиться, я его постерегу, -- с наигранной серьезностью пообещал Джеф. А когда шаги Лалы затихли, он вздохнул и добавил: -- Что с них возьмешь -- дети джунглей. 60 Джеф стоял возле входа в свое жилище и брился ножом, в качестве зеркала используя пластинку слюды. Он еще не закончил бритье, когда к хижине прибыл Аюпа в сопровождении двоих мужчин. Акта опирался на длинную клюку, но Джеф подозревал, что она играла роль символа власти. Старик выглядел очень крепким и вряд ли нуждался в каких-либо костылях. Не замечая Джефа, они вошли в хижину и спустя пару минут вернулись обратно. Теперь, напротив, все внимание Аюпы и сопровождавших его лиц было направлено только на Мэнсона. -- Поздравляю, Жефа, -- с чувством произнес старик и улыбнулся, продемонстрировав два ряда ровных зубов. -- Мы очень рады. Аюпа похлопал Мэнсона по плечу. И то же по очереди сделали двое его людей. -- Вот, Жефа, это Тамил, а это Сирил. Они наши лучшие ночные охотники. Они приносят пищу для Котти... -- Очень приятно, господа, -- приветливо улыбнулся Джеф и автоматически протянул руку для рукопожатия, но Тамил и Сирил только почтительно дотронулись до его ладони. -- Сегодня вечером, Жефа, ты прикоснешься к тайне ночной охоты, -- пообещал Аюпа и, повернувшись, пошел прочь. Вслед за ним ушли и его охотники, а вместо них словно из-под земли появилась Дала. Девушка улыбалась и вся светилась счастьем. -- Что с тобой, Дала? Я тебя такой никогда не видел. -- Я радуюсь, Жефа. Я радуюсь тому, что, возможно, скоро закончится наш долгий поиск. -- Какой поиск? -- не понял Джеф. -- Бесполезно объяснять тебе. Ведь ты все еще "злой человек"... -- Ну вот, опять "злой человек"... -- Ладно, если ты уже побрился, пойдем на верхнюю отмель. -- Зачем? -- Собирать раковины и клубни кувшинок, -- И Лала вручила Джефу уже знакомую ему холщовую сумку. -- Но я еще не завтракал. -- Там, на отмели, позавтракаешь. Я угощу тебя речными дарами, которые можно есть сырыми. -- А в джунгли мы не пойдем? А то мне больше не хочется испытаний лесными клещами. -- Не беспокойся, Жефа, испытания лесными клещами для тебя закончились, но сегодня, как стемнеет, ты узнаешь новое испытание. -- Надеюсь, это не очень больно, -- осторожно предположил Джеф. -- Не знаю, Жефа, -- честно призналась девушка. -- Не знаю, как это чувствуют "злые люди", но наши юноши, случается, падают на песок, и из их рта идет пена. -- Не могу сказать, Лала, что ты меня успокоила. Ну да ладно, насколько я понял, издевательства над гостями -- это основа ваших национальных традиций. -- Ты сказал очень длинно и непонятно. -- Увы, милая, мы говорим на разных языках. 61 Стопка расшифрованных сообщений легла полковнику Кельвину на стол, и он тут же начал их сортировать, раскладывая по степени важности. "Так, это потерпит... Это тоже... Это вниз..." Внезапно Кельвин наткнулся на самый важный листок и сразу погрузился в чтение, позабыв про остальные бумаги. Это донесение полковник ждал давно. И пусть оно было подписано не самим Смышленым -- такое случалось сплошь и рядом, но все же это был вразумительный ответ. Значит, операция не накрылась, значит, все шло по плану. Агент Кайман сообщал о том, что были проблемы с "Би-Экс" и теперь он забрался в дикую глушь -- на Хинган. Агент нуждался в деньгах для организации своей собственной группы. "Что ж, правильное решение..." -- кивнул полковник и сразу же позвонил в службу финансового обеспечения. -- Пинчер слушает. -- Привет, Гэри, это я. -- Здравствуйте, сэр. -- Гэри, проект "23-40" получил продолжение. Нужно послать им деньжат. Тысяч шестьдесят. Куда послать, тебе скажут в шифровальном бюро. -- Сэр, а не обойдутся ли они тридцатью тысячами? -- В Пинчере заговорил прижимистый бухгалтер. -- Нет, Гэри. Это не тот случай. Я не хочу, чтобы ребята были вынуждены грабить банк и на этом попались... -- Как скажете, сэр. "Ну и ладненько... -- подумал Кельвин, кладя телефонную трубку. -- А что же наш Смышленый? Где он и что с ним? Агент Кайман упоминал о проблемах с "Би-Экс". Не привело ли это к гибели Смышленого?" Безусловно, в сжатом донесении всего было не рассказать. Это потом, в случае выполнения задания и возвращения хотя бы одного из агентов, начнется восстановление всех известных деталей. Задним числом будет проводиться анализ своих ошибок и просчетов противника. "Мы думали -- то, а случилось это. Они сделали так, а мы предполагали эдак..." Громоздкие пошаговые схемы, отметки красным карандашом, компьютерные распечатки и, наконец, одна из точек на общем графике негласного соревнования, который показывал общую тенденцию тайной войны: мы их или они нас. Часто общая тенденция складывалась очень неясно -- на месте многих точек оставались пробелы. Это означало, что группа уходила на задание и не возвращалась. Случалось, что спустя какое-то время всплывали обрывочные сведения. Иногда по ним можно было определить, где или как погибли агенты. Редко, когда группы исчезали бесследно, но и такое, увы, случалось. Проходило время, а о них ничего не было слышно -- ни плохого, ни хорошего. Полковник Кельвин не любил таких исходов. Он не терпел безвестности. Безвестность напоминала ему о человеческом бессилии. Да, именно о бессилии -- пока он работал и суетился, у него создавалось впечатление, что все было под контролем и он успешно управлял событиями, но стоило возникнуть "черной дыре", и приходило понимание, что ничего особенного он из себя не представляет. Он, полковник Кельвин, был обычной тлей, каких существовало миллиарды, он был такой же бесконечно малой величиной в течении вечных рек пространства и времени... Кельвин тяжело вздохнул и взялся за следующее донесение. Практически это был донос. Инспектор одной из агентурных сетей сообщал о том, что некий агент Аляска выполнил четыре задания подряд. Выполнил успешно. Это были задания категории В-4 -- очень высокой категории сложности. Такой показатель успеваемости в корне противоречил выводам существовавшей статистической базы. То есть агент Аляска был либо гением, либо "червяком" -- перевербованным агентом. И в одном и в другом случае такого специалиста ликвидировали. Разбираться, гений он или нет, было весьма накладно, да и опасно. Богатый опыт полковника Кельвина говорил о том, что самые управляемые и полезные агенты -- далеко не гении. Полковник взял донесение и поставил на полях резолюцию: "Начальнику оперативного отдела. Вопрос решить..." 62 Собирать ракушки, бродя по песчаной отмели, было куда приятнее, чем бегать по джунглям. Это Джеф понял сразу. Вода едва доходила до колен, и нападений со стороны речных чудовищ ожидать не приходилось. Нет, Джеф, конечно, знал, что Дала не даст его в обиду, однако на отмели ему было спокойнее. Лала подробно проинструктировала Мэнсона, какие раковины следовало собирать, а какие нет, но он все равно ухитрился набрать много несъедобных. -- Жефа, я же тебе говорила: розовые точки на раковинах -- значит, бери, желтые точки -- не бери. Ты не различаешь эти цвета, Жефа? -- Почему не различаю? Различаю. Просто непривычное занятие, -- оправдывался Мэнсон. Лала проверила и собранные им кувшинки, но тут Джеф оказался на высоте. Все клубни были без изъяна. Сборщики повернули к берегу, и тогда Джеф заметил, что они с Лалой удалились от острова метров на триста. "Отсюда, если постараться, можно увидеть базу..." -- подумал Джеф, вглядываясь в заросли далекого берега. И хотя строений видно не было, две радиомачты просматривались довольно хорошо. -- Что ты там заметил? -- спросила Лала. -- Я смотрю, не видно ли базы. -- Ты имеешь в виду поселение воинов? -- Ну да, -- кивнул Джеф. -- У вас с ними все нормально? Конфликтов не было? -- Не было, -- сказала Лала и протянула Джефу длинный корень цвета "кофе с молоком". -- Возьми поешь, ты ведь не завтракал. Джеф взял корешок и понюхал его, но корень не имел запаха. Тогда Мэнсон осторожно откусил маленький кусочек -- корешок был крепкий, как морковка. Разжевав его, Джеф удивился -- это был вкус сыра. -- Неплохо, мне нравится, -- кивнул он. -- Эта штука очень напоминает сыр. -- Что такое "сыр"? -- спросила Лала. -- Ну, это такой продукт, который получают из квашеного молока. -- Из чего? -- Из молока. -- А что такое "молоко"? -- снова задала вопрос девушка. Джеф хотел было начать с коровы, но потом вспомнил, что коров здесь нет. -- Ну вот у вас женщины кормят младенцев грудью? -- Ну да. Материнскими соками... -- кивнула Дала. -- Вот это и называется молоко. -- Вы что, выдавливаете из своих женщин это молоко? -- удивилась Лала. -- Это называется не выдавливать, а доить. -- Вы доите своих женщин? -- еще больше удивилась Лала и невольно дотронулась до своей груди. -- Да с чего ты взяла?! -- начал сердиться Джеф. Непонятливость Лалы его раздражала. Под ногами проскочила стайка маленьких рыбок. Это на секунду отвлекло внимание Мэнсона, но потом он снова вернулся к просветительской лекции. -- Видишь ли, Лала, существуют такие специальные животные. Они называются коровы... -- Коровы... -- старательно повторила Лала. -- Правильно, -- кивнул Джеф. -- Так вот эти коровы дают молоко. Ну то есть не дают, а мы их доим. Мы -- люди... -- "Злые люди"... -- на свой манер поправила Мэнсона Лала. -- Пусть будет так. Но мы их доим, этих животных. -- Но это же отвратительно, Жефа, -- сморщилась Лала. -- Вы выдавливаете соки животных... -- Но ведь и вы здесь выделываете не пойми что! -- пошел в наступление Джеф. Он доел корень и взял у Лалы следующий... -- Ну что, рассказывать дальше? -- Конечно, Жефа. Мне это интересно, хотя и немного странно. -- В глазах Лалы горело искреннее любопытство, и было видно, что она захвачена рассказом Мэнсона. -- Ну так вот. Мы надаиваем молоко. Потом сквашиваем его и получаем простоквашу. Ты следишь? -- Да, -- кивнула Лала. -- Потом отделяем влагу и получаем творог, Творог хорош и сам по себе. Из него можно делать творожники, пудинги и вот такие вот сырные палочки. -- Джеф доел второй корешок, и Лала тут же с готовностью подала ему следующий. За разговорами они прошли метров двести, и до острова уже было рукой подать. -- Затем творог подсаливают, потом что-то там варят -- точно я уже не помню, но в конце концов получается сыр. Вкусный, вот как эти корешки... -- Это очень сложно, -- сказала Лала. -- Конечно, сложно -- технология, -- важно кивнул Мэнсон. -- У нас все легче: поймал песчаного червяка, и не нужно никакой коровы... Поначалу Джеф не уловил смысла сказанного, но потом до него начало доходить. Активно жевавшие челюсти стали двигаться медленнее, рот начал наполняться слюной, а желудок спазматически дернулся, угрожая вернуться к "нулевому циклу". "Спокойно, Джеф. Все, что не ядовито, -- съедобно... Все, что не ядовито, -- съедобно..." Стараясь не делать резких движений, Мэнсон выпустил недоеденный "корешок" в воду, а потом выплюнул то, что успел разжевать. Затем встал на колени и тщательно прополоскал рот. -- Ну вот, теперь мне лучше, -- поднимаясь из воды, сообщил Джеф. -- Зачем ты выбросил песчаного червяка? -- наконец спросила Лала. -- Ты же говорил, что тебе нравится... -- Просто я уже сыт, -- объяснил Джеф. -- Так ты говоришь, это был песчаный червяк? -- Не совсем, это была его двухнедельная личинка. При слове "личинка" Джеф снова ощутил приступ дурноты, но нашел в себе силы подавить его. Где-то ударил хвостом лиматокус. В лесу пролаял шакал. Джеф вдохнул речной ветер и зажмурился от ласкового солнца, стараясь не думать о том, что он съел. "С другой стороны, есть люди, которые едят живых моллюсков. Мало того, существуют целые народы, пожирающие лягушачьи ноги..." Джеф не особенно верил этому, однако подобные глупости он вычитал в каком-то журнале. -- Пойдем купаться, Жефа... -- сказала Лала, поудобнее пристраивая свою сумку. -- Опять на то же место? -- Конечно. -- А может, лучше здесь? Туда далеко идти. -- Нет, здесь нельзя. -- Почему нельзя? -- Потому что здесь не купаются, да и положенное время еще не наступило, -- пояснила девушка. -- А что, разве время имеет значение? -- спросил Джеф. -- Такие вопросы, Жефа, у нас не задают даже дети. Мэнсон пожал плечами и замолчал, пропуская Лалу вперед. Спустя полчаса они уже были на закрытой кустарником полянке, в двух шагах от места купания. Джеф сбросил сумку и начал было раздеваться, но Лала его остановила: -- Постой, Жефа. Время купания еще не наступило. Сядь отдохни... -- Ну хорошо. Когда будет можно, ты мне скажешь, -- согласился Мэнсон и сел напротив Лалы. Внезапно откуда-то сверху спикировала чайка и пролетела над самой головой Мэнсона. Он вздрогнул и с запозданием отмахнулся, как от мухи, а Лала снова обрадовалась и, улыбнувшись, сказала: -- Ты видишь, Жефа, Котти любит тебя... Джеф тоже улыбнулся и кивнул. Наконец Лала поднялась и начала раздеваться. Мэнсон тоже взялся за свою одежду, но Лала его удержала: -- Подожди, Жефа. Сейчас тебе нельзя -- это опасно... Когда будет можно, я позову. -- Ну хорошо, Лала, -- согласился Джеф и оставил свои штаны в покое. Девушка спокойно разделась, постояла перед Мэнсоном во всей красе, а затем повернулась и исчезла в зарослях кустарника. "Да, эта девчонка может производить впечатление... -- подумал Джеф. -- С такими данными это сделать нетрудно..." Он вспомнил некоторые подробности ее телосложения, а потом, увлекшись, позволил себе определенные фантазии. "Стоп, Мэнсон, стоп... -- спохватился Джеф. -- Ты на работе..." Лала отсутствовала не больше пяти минут, потом она снова появилась на полянке -- с мокрыми волосами и вся в капельках воды. Присев перед Джефом на корточки, она посмотрела куда-то мимо него, а затем сказала: -- Ну вот. Теперь неопасно -- пойдем купаться. 63 По случаю намеченного акта возмездия лейтенант Хаммер пришел на десять минут раньше. Во-первых, чтобы приготовить позицию, а во-вторых, чтобы остыть, -- винтовка "гепард" весила немало, и тащить ее было нелегко. Лейтенант пришел на огневой рубеж, отер пот и сел на песок, ожидая, когда речной ветер остудит его раскрасневшиеся щеки. Чтобы глазок оптического прицела не запотел от разгоряченного лица, требовалось подождать какое-то время. "Подведем черту, господа..." -- появилась в мозгу лейтенанта вполне подходящая фраза. Сегодня пришлось соврать капитану Пакгаузу, будто он собрался идти на диких коз. Пакгауз, конечно, дурак, но и он не поверил. Лейтенант вздохнул. Он знал -- все, кто видел его с оптической винтовкой, решили, что он собрался поставить логическую точку в своем двухлетнем сумасшествии. "Они думают, что я могу убить Элеонору. Глупцы..." -- горестно усмехнулся Хаммер. Вчера капитан Пакгауз и лейтенант Коноплев напомнили про поездку в офицерский бордель через два дня. Хаммер ответил им отказом, однако особенно на себя не надеялся и опасался, что все же согласится. Пакгауз и Коноплев казались ему демонами-обольстителями. "Поедем, Хаммер, тамошние девицы подпускают офицеров гораздо ближе, чем твоя дикарка. Бинокль тебе не понадобится..." -- ухмылялся Коноплев. "Действительно, дружище, едемте с нами. Стоит ли пренебрегать шансом, выпадающим раз в полгода?.." -- вторил Коноплеву капитан Пакгауз. На соседний куст вспорхнула синица-сосновка. Она опасливо покосилась на лейтенанта и, испачкав ветку пометом, полетела дальше по своим синичьим делам. "Вот бы и мне так, -- подумал Хаммер, -- взмахнуть крыльями и улететь. Далеко-далеко отсюда, с этого проклятого Танжера". Хаммер бросил короткий взгляд на часы -- без трех четыре. Пора занимать позицию. Он открыл чехол, достал винтовку и поставил ее на сошки. Затем вытащил магазин на двадцать патронов и вогнал его в гнездо. Сломав несколько мешавших веточек, Хаммер поднял бинокль и начал осматривать прибрежную часть острова. Вот показались девушки и с ними группа женщин постарше. Появление этого передового отряда было для Хаммера предвестником выхода его королевы. Лейтенант убрал бинокль и взялся за винтовку. Подняв предохранительную шторку прицела, он припал к нему глазом и одобрительно хмыкнул -- цифровая оптика давала идеальную контрастность. Никаких тебе полутеней, дифракций, интерференции. Хаммер перевел прицел на кусты, из которых обычно появлялась Элеонора. Вот разошлись зеленые ветки, и она появилась. Цифровая оптика прицела обедняла цветовую гамму, зато теперь Хаммер в большей мере сумел по достоинству оценить фигуру. Игра линий женского силуэта заставила Хаммера забыть о своей первостепенной задаче. Преследуемая алчным взглядом лейтенанта, девушка вошла в воду, и только тут Хаммер вспомнил о сопернике. О том, кто был уже приговорен. Однако мужчины не было. Его не было, и Элеонора вела себя так, будто никого не ждала. "Остался в деревне, сукин сын. Испугался! Трус!.." Хаммер почувствовал себя сильнее. Он успокоился и, оторвавшись от прицела, снова взялся за свой бинокль. И опять он погрузился в сказку. Бинокль был как театр, а прицел винтовки -- как простое счетное устройство. В этом и была вся разница. "Едва ли я сумел бы полюбить эту девушку, если бы смотрел на нее сквозь перекрестие оптического прицела..." -- заключил Хаммер. Элеонора закончила свое купание и стала выходить на берег. Все проходило, как обычно, -- за последние два года Хаммер видел это сотни раз. Девушка поднялась к кустам, и они сомкнулись позади нее, словно занавес. И это означало, что можно возвращаться на базу. Лейтенант с неохотой оторвался от бинокля и, увидев стоявшую на сошках винтовку, оторопел. Он вспомнил все, что собирался сделать, -- прийги, занять позицию, подождать появления вражеского лазутчика и поразить его точным выстрелом. Желательно в воде. "Но ведь никакого мужчины сегодня не было... -- стараясь не впадать в панику, рассуждал лейтенант. -- Но был ли он вчера?.. Может, никого не было и все это мне привиделось?.. Может, я действительно уже того?.." Хаммер машинально отстегнул магазин и убрал винтовку в чехол. Затем еще раз взглянул на реку и решил. "Нужно ехать в бордель. Обязательно... В данном случае бордель для меня как лекарство. Пусть горькое, пусть неприятное, но необходимое". Разрешив для себя основное противоречие текущей недели, Хаммер подхватил винтовку, бинокль и бодро зашагал в сторону базы. 64 Следуя уже устоявшейся традиции, Джеф, как всегда, вздремнул после ужина. Случалось, что вечерний отдых затягивался и Мэнсон спал до самого утра, однако это его не беспокоило-- Джеф списывал свою сонливость на бессонные ночи, проведенные им в джунглях. Но в этот раз его разбудили. Кто-то тронул Джефа за плечо, и он проснулся. -- Дала, ты? -- спросил Джеф. Поначалу ему никто не ответил, и он решил, что его снова посетила птица. Однако через секунду незнакомый голос произнес: -- Пойдем, Жефа. Акта ждет тебя... Джеф поднялся на ноги и, слегка пошатываясь и держась за стену хижины, вышел наружу. От ярко горевших костров по округе распространялось желтоватое сияние. Мэнсон никогда не видел, чтобы огонь был такого странного цвета, но в потоке желтого свечения он сумел лучше рассмотреть своего провожатого. Им оказался парень лет двадцати. Он шел впереди Мэнсона и направлялся к центру деревни. Джеф помнил, что хижина Аюпы стояла на северной окраине Населения, однако сейчас они шли совсем в другую сторону. На всякий случай Мэнсон спросил: -- Что, Аюпа сейчас не в хижине? -- Нет, -- односложно ответил провожатый, едва посмотрев в сторону Джефа. Они прошли мимо одного костра, потом мимо другого -- везде сидели только мужчины Возле первого костра их было пятеро, а возле второго Джеф насчитал семь человек. Люди были совершенно неподвижны и смотрели на пламя, находясь в каком-то оцепенении "Может, поэтому оно имеет такой желтый оттенок?" -- подумал Джеф. Провожатый продолжал идти, пока не подвел Мэнсона к еще одному костру, возле которого стояло несколько охотников. От группы людей отделился человек, и Мэнсон узнал Аюпу. Опираясь на свою клюку, старик подошел ближе и улыбнулся. -- Рад видеть тебя, Жефа, -- сказал он. -- Сегодня для тебя большой день... Старик положил на плечо Мэнсона руку, и тот почувствовал, насколько горяча ладонь Аюпы. Она нестерпимо жгла, но интуитивно Джеф понимал, что нужно потерпеть. Наконец Аюпа убрал свою огненную ладонь, и Джеф осторожно повел плечом. Ожога как будто не было -- Что делают эти люди, мистер Аюпа? -- решился задать вопрос Джеф. -- Они смотрят на огонь, -- просто сказал старик. -- А зачем они это делают? -- Они смотрят на огонь, чтобы накопить силу, -- пояснил Аюпа и, упреждая следующий вопрос, добавил: -- Сила нужна им для далекого путешествия. Джеф кивнул, хотя ничего не понял. Он осторожно посмотрел по сторонам -- бдения у костров продолжались. Лимонно-желтые языки пламени то рвались вверх, то собирались у земли в яркие вращающиеся вихри. Так продолжалось около десяти минут. Потом от одного костра поднялся человек и пошел под навес. За ним последовал другой, потом еще и еще. Люди поднимались и шли прямо, словно по начерченной линии. Они заходили под навес и рассаживались там ровными рядами. Наконец под навесом оказались все охотники, и тогда пламя костров приняло естественный цвет. -- Пойдем и мы, Жефа, -- негромко сказал Аюпа и подтолкнул Мэнсона. Они приблизились к навесу на расстояние тридцати шагов, и Аюпа остановился. Движимый любопытством, Мэнсон хотел подойти ближе, но старик его остановил: -- Тебе туда нельзя, Жефа. Стой пока здесь. Джеф послушно встал рядом с Аюпой и начал внимательно следить за сидевшими под навесами людьми. Полумрак скрывал их лица, и все они казались совершенно одинаковыми. Ничего не происходило, но напряженная тишина вызывала у Джефа внутреннее беспокойство. "Почему я не слышу ни одного звука? Ни цикад, ни всплеска воды, не крика ночной птицы?.. И где Лала? С ней было бы намного спокойнее..." -- Женщинам сюда нельзя... -- тихо проговорил Аюпа, не поворачивая головы "Понятно..." -- про себя сказал Джеф, не удивляясь тому, что старик уловил его мысли. А тишина тем временем накатывалась все сильнее. Джеф даже и не подозревал, что она бывает такая разная. Сначала тишина была просто легкая. Затем она стала распадаться, как дневной свет распадается на семь цветов радуги. А вскоре тишина зазвучала. Она гремела, она сметала все на своем пути. Она наступала, как цунами. Зрение Джефа выхватило непонятное освещенное пятно. Пятно оказалось лицом одного из тех, кто неподвижно сидел под навесом. "Сирил..." -- узнал его Мэнсон. Лицо ночного охотника выделялось все сильнее. Казалось, оно светилось изнутри непонятным холодным свечением. В какую-то долю секунды Джеф увидел, как все тело Сирила полыхнуло яркой вспышкой, и эта вспышка вытянулась в длинную струну, рванувшуюся к небу. Событие уже произошло, но Джеф все еще видел засвеченное негативное изображение Сирила, которое пульсировало немой вибрацией и, казалось, раскачивало Джефа то влево, то вправо... То влево, то вправо... Откуда-то издалека донесся первый звук. "Это крик... -- лениво отреагировал Джеф. -- Кто-то кричит..." "Не смотри туда!" -- надрывался кто-то. "А почему не смотри? -- удивился Джеф. -- Это же так красиво и... необычно..." Последовала новая вспышка, и на этот раз Джеф услышал ее звук. Этот звук больно ударил по барабанным перепонкам, и Мэнсон равнодушно отметил, что ему в нос попала вода. Он вздохнул и закашлялся Кто-то помог Джефу подняться, и он понял, что сидит в воде. -- Ну как он, Гаена? -- послышался обеспокоенный голос Акты. -- Да все нормально... -- отозвался Джеф, и тут же сильный рвотный позыв вывернул его наизнанку. "Какой ужас, кажется, я отравился..." -- успел подумать Мэнсон перед тем, как его вывернуло еще раз. -- Тащи его на берег, -- приказал Аюпа, и чьи-то сильные руки потащили Мэнсона по песку. Наконец ему помогли подняться, и Джеф удивленно посмотрел по сторонам. Совсем близко он увидел своего провожатого. Парень крепко держал Джефа, чтобы тот не упал. Чуть в стороне стоял Аюпа. И хотя было темно, Джеф узнал его по седым волосам и корявой клюке, на которую старик опирался. -- Что... это было? -- не сразу выговорил Джеф. -- Нелегкое испытание для настоящего мужчины, -- сказал Аюпа и, обратившись к провожатому, добавил: -- Гаена, отведи его в хижину. 65 Пораненное ухо продолжало саднить, и Хаммер время от времени притрагивался к куску пластыря. Прикосновение усиливало жжение, и лейтенант поспешно отдергивал руку, но скоро он опять забывался и вновь беспокоил рану. "А все почему?.. Потому, что хотел выглядеть красиво, идиот... -- ругал себя лейтенант. -- Вон Коноплев поехал нестриженый, и Бриар тоже, а Пакгауз так тот Даже не выбрит толком..." Хаммер вспомнил выражение лица рядового Куррапаса, когда тот сказал: -- Ничего, сэр, до свадьбы заживет... "Ну разве не идиот? Чуть не отрезал человеку ухо и при этом с улыбочкой заявляет: до свадьбы заживет! -- От запоздалого гнева Хаммеру стало жарко. -- Нет, нужно было убить скотину прямо на месте... Ничег