ни смотрел, все виделось ему совершенно отчетливо, несмотря на то, что синие сумерки становились все темнее. -- Садись сюда, Жефа, -- сказал Тамил, показывая на свободное место между двумя ночными охотниками. Джеф сел и посмотрел на своих соседей, но они не обратили на него внимания, поглощенные только созерцанием пламени. Мэнсон решил, что Тамил ушел, но голос охотника неожиданно прозвучал над самым ухом: -- Не верти головой, Жефа. Смотри на огонь... -- Зачем? -- спросил Мэнсон. -- Смотри на пламя до тех пор, пока оно не остановится. -- А что потом? -- Потом я скажу тебе, что делать. А пока смотри на огонь... Больше у Мэнсона вопросов не было, и он стал смотреть на пламя. Поначалу оно было обычным жарким и оранжево-красным, но стоило Джефу сконцентрировать свое внимание на огненных языках, как, странное дело, они замирали. Он удивлялся и начинал думать, а мысли тотчас разрушали концентрацию, и пламя вновь оживало, вспыхивая редкими искрами. Мэнсон понял, что посторонних мыслей допускать нельзя, и пытался избегать эмоций, едва только останавливались языки пламени. Он держался в этом состоянии не более секунды-двух, но эффект был пора-зителен. Пламя растворялось, а свечение, наоборот, усиливалось, будто огонь распространялся вокруг и занимал все пространство. И опять удивление порождало ненужные мысли, и снова разрушалась концентрация, но Джеф быстро учился. Отдохнув несколько мгновений, он снова устремился за едва уловимой точкой концентрации, проходя все новые и новые пороги. Фантомы дежурных мыслей пытались разрушить обретенную гармонию, но Джеф гнал их прочь, оставаясь на тонкой грани необъяснимого мира. Наконец он осилил дисциплину собственного мозга, и все образы растворились в едином ощущении всеобщего состояния. Мэнсон парил в ярком и ясном пространстве, лишенном всякого движения и звуков. Полное спокойствие и утонченная гармония держали его на своем пересечении. Неизвестно, сколько это продолжалось, но неожиданно извне проникли посторонние звуки. Это был голос, и принадлежал он Тамилу: -- Жефа, ты ушел слишком далеко. Вернись... -- Это был не крик и не приказ. Это было определение нужных координат. Джеф вернулся без видимых усилий. Он вернулся к состоянию, из которого можно было наблюдать остановившееся пламя костра и насыщаться его лимонным сиянием. И снова появился голос Тамила. Теперь он звучал совсем близко, и значения слов сразу достигли сознания Мэнсона. -- Вставай, Жефа. Вставай и иди за мной... Как поднялся на ноги, Мэнсон не почувствовал. Он просто знал, что встал и следует за Тамилом. Охотник зашел под навес и сел на песчаный пол. То же самое сделал и Джеф. Где-то далеко, за пределами теперешнего своего состояния, он ожидал, что песок будет холодным, но никаких телесных ощущений не последовало. Не было ни запахов, ни звуков. Только ощущение новой реальности и внутренняя осведомленность обо всем происходившем вокруг. -- Приготовься к прыжку, Жефа, -- сказал Тамил. -- К прыжку куда? -- спросил Джеф. Он слышал собственный голос, но понимал, что говорит, не открывая рта. -- Увидишь движущуюся звезду и сразу прыгай. -- Как прыгать? -- Просто. Толкайся ногами и прыгай... Даже не поднимая головы, Джеф сразу увидел звездное небо. И странное дело, он увидел звезды так близко, что, казалось, мог дотронуться до них рукой. Звездная карта была такой живой и осязаемой, что Мэнсон невольно залюбовался столь необычным зрелищем. Вдруг слабое мерцание привлекло его внимание, и Джеф понял, что это и есть движущаяся звезда. На короткое мгновение он засомневался, его ли это цель, но звезда излучала волны притяжения, и Джеф, вспомнив совет Тамила, с силой оттолкнулся обеими ногами. 76 В нос ударил запах гари, а барабанные перепонки едва выдержали раскаты страшного грохота. Стены и пол сотряслись от сильного удара, и Мэнсон полетел в ближайший угол. Спустя секунду он уже вскочил на ноги, но все еще не мог понять, куда он попал и что с ним произошло. Где-то шипел вырывавшийся из магистрали воздух, разбрасывая искры, потрескивала замыкавшая электропроводка. Едкий дым поднимался к потолку и растекался вдоль стен, распространяя едкий запах. И топот -- неясный топот десятков ног. Мимо пробежали люди. Они не обратили на Джефа никакого внимания. Он понял, что это были военные. Осторожно ступая по ребристому полу, Джеф двинулся по задымленному коридору. Скоро он понял, что оказался на судне. Время от времени оно совершало резкие маневры, и Мэнсона бросало от стены к стене. Неожиданно он наткнулся на труп. Тело лежало поперек прохода, и Джефу пришлось через него перешагнуть. Судно снова стало выполнять маневр, и Джефа швырнуло в сторону. -- Эй, ты! -- закричали из дыма. -- Вали сюда!.. Джеф двинулся на голос и увидел незнакомого лейтенанта, всего перемазанного машинным маслом. Мэнсон хотел что-то сказать, но совсем рядом послышался дробный стук, как будто работала автоматическая пушка. -- Ты откуда? Со второго отделения? -- перекрикивая звуки выстрелов и шипение воздушной магистрали, спросил лейтенант. Мэнсон пожал плечами, а затем утвердительно кив-нул. -- Пошли скорее на артиллерийский пост -- у нас людей не хватает! -- И лейтенант побежал по коридору, а Джеф последовал за ним, захваченный всеобщей горячкой. Возле одного из отводов коридора лейтенант остановился и крикнул: -- Фолкнер! Как пробоина? -- Пластырь уже твердеет, сэр! -- отозвался невидимый Фолкнер, и лейтенант побежал дальше. Пока Джеф бежал следом за лейтенантом, в борт судна еще несколько раз ударил невидимый сокрушающий таран. От такой встряски гасло освещение, а Джеф и лейтенант едва не валились на пол. Наконец они прибежали на артиллерийский пост, и им навстречу выскочил человек с обожженным ли-цом. -- Ну что, Седрик, привел кого-нибудь? -- хрипло выкрикнул встречавший. -- Вот, сэр, только этого парня со второго отделения, -- указал на Мэнсона Седрик. -- Я капитан Паттерсен, дружок, -- протянул руку капитан и попытался улыбнуться, но ожог превратил его улыбку в мучительную гримасу. -- Не самое подходящее время ходить в баню, парень, -- добавил капитан, указав на непонятные штаны и босые ноги Мэнсона. -- Надень хотя бы ботинки Тьери. Ему они уже без надобности. -- И капитан кивнул на лежавший у стены труп. -- Бери-бери, -- поддержал капитана лейтенант Седрик, -- когда в кабину посыплются раскаленные поддоны, ты себе все ноги пожжешь... Джеф не стал спорить и, присев возле убитого, начал расшнуровывать его обувь. Размер ноги у Тьери оказался подходящий, и вскоре Джеф уже красовался в настоящих солдатских ботинках. -- Вот и отлично, -- кивнул капитан, -- Одежда в кабине ни к чему -- все равно жарко будет, а вот без ботинок нельзя... С пушками БТ-56 знаком?.. -- Да, приходилось стрелять, но немного. В бою ни разу, -- признался Джеф. -- У нас нет выбора, парень. Сгодишься и ты. Сейчас у них передышка -- отошли на перезарядку, но через пару минут они вернутся, чтобы добить нас. Понимаешь? -- Да, сэр. -- Как тебя зовут? -- Мэнсон, сэр. -- Не подпускай их с левого фланга, Мэнсон. Вон Тьери подпустил и получил пробоину через поворотный механизм... Джеф понимающе кивнул, а капитан повернулся к Седрику, следившему за показаниями сканера: -- Что там, Седрик? -- Пока тихо, сэр... Одна из дверок в стене поста открылась, и из нее высунулся человек с раскрасневшимся лицом. -- Дайте водички, люди добрые, а то моя уже кончилась... Капитан вытащил из-под стола пластиковую бутыль и отнес ее стрелку. Тот жадно припал к горлышку, а когда напился, вернул бутылку Паттерсену. Затем кив-нул на Джефа и спросил: -- А это кто, сэр? -- Парень со второго отделения. Будет прикрывать твой левый фланг -вместо Тьери... -- Привет, сосед. Меня зовут Бадди... -- А я Джеф. -- Отлично, Джеф, сейчас мы им поджарим задницу. Ты как, не против? -- Не против... -- Ну тогда забирайся в кабину, а то они придут первыми, и тогда жарко станет нам... Капитан Паттерсен открыл соседнюю с Бадди дверку, и Джеф шагнул в артиллерийскую кабину. Волна горячего воздуха сразу окутала его тело, и на коже мгновенно выступили капельки пота. Кресло стрелка оказалось перепачкано запекшейся кровью, но крови, тем более чужой, Джеф не боялся. Он занял свое место, проверил подвижность спаренных пушек, а затем повозил ногами, отгребая подальше все еще не остывшие поддоны. На подлокотнике кресла висели наушники с микрофоном и визирная маска. Джеф тут же надел их и услышал Бадди: -- Ну ты как, сосед? Уже возле пушки? -- Да, Бадди, все в порядке. -- Не жарко тебе? -- Жарковато, конечно, но это ничего -- тепло я люблю. -- Да ты шутник, Джеф. -- А что нам остается? -- Ты прав. Ну, до скорого... -- Пока, Бадди... -- Внимание, говорит седьмой визуальный пост. Атака противника: четвертый сектор -- восемнадцать бортов, третий -- двадцать четыре борта, второй -- восемь и первый -- пятьдесят четыре борта. Держитесь, ребята... Снова прорезался голос Бадди: -- Джеф? -- Да, Бадди. -- Если ты еще не знаешь, то первый сектор -- наш. Это мы с тобой и еще три стрелка... -- Спасибо за информацию, Бадди. -- На здоровье, брат. Джеф взглянул на панель и включил питание визирного световода. И сразу все видимое Джефом пространство перечеркнула светящаяся сетка. Сначала тускло, но потом все более отчетливо на ней стали проявляться приближавшиеся штурмовики противника. Пока они были вне досягаемости зенитных пушек, их отметки светились зеленым цветом. "Их должно быть пятьдесят четыре..." -- вспомнил Джеф и устроился поудобнее. Наконец одна из точек загорелась красным цветом -- первая мишень вошла в зону действия пушек. Джеф совместил на ней два белых луча и плавно нажал спуск. Затворные рамы отстучали короткую очередь, и рой снарядов унесся к цели. Однако это был промах пилот штурмовика отвернул в сторону, и снаряды про- шли мимо. Мэнсон отметил, что Бадди огня не открывал. Видимо, как более опытный стрелок, он знал реальные возможности своих пушек. Тогда и Джеф решительно отключил визиры и наконец увидел реальную картину происходящего. Штурмовики "гермесы" шли, выстроившись ромбами, не открывая огня и желая действовать только наверняка. Пока они не делали маневров, но Джеф ожидал, что "гермесы" пойдут с левого фланга, чтобы вспороть его бронированный колпак. Пушечный огонь под основание бронированных башен не был каким-то новым приемом. О подобной тактике знали все. Справа застучали пушки Бадди. Мэнсон отметил, что его сосед рассыпал снаряды веером, сплетая сплошную поражающую сеть. "Гермесы" тотчас разорвали строгое построение и, обходя летевшие навстречу снаряды, начали заходить на артпост с двух сторон. Откуда-то с верхнего яруса стартовала ракета. Она с ходу распотрошила один из штурмовиков, вызвав на ракетчиков ответный огонь. Когда интерес противника сместился выше, Джеф поднял орудия до предела и стал ждать появления случайных целей. Они появлялись, но очень ненадолго. Мэнсон быстро наводил пушки и стрелял, но все время мазал Бадди действовал лучше, он повредил уже пару машин противника, которые поспешно ушли к своей базе. Джеф старался, как мог, и сильно потел от жары и напряжения Его пальцы скользили по гашеткам, а пот заливал глаза, но он снова и снова стрелял по мелькавшим "гермесам", и один раз его снаряд даже вырвал кусок обшивки. Сверху вывалился подраненный штурмовик. Его брюхо зависло в сотне метров от пушек Джефа, и тот распорол "гермес" пополам. Неожиданно сильный удар потряс кабину Мэнсона, и именно с левой, опасной стороны. Джеф запоздало развернул пушки и обстрелял стелившийся вдоль судна штурмовик. "Гермес" пронесся мимо и, едва не задев башню, ушел куда-то наверх. Джеф снова вернулся в исходное положение, и в это время в наушниках прозвучал голос Бадди: -- Приготовься, брат. Ракетный пост они раздолбали, сейчас придут к нам... Едва Бадди произнес эти слова, из-под брюха судна выскочило сразу несколько "гермесов". Их пушки открыли шквальный огонь, и ближайшая к ним башня Джефа загудела от частых ударов. На панели вспыхнула лампочка, предупреждавшая о декомпрессии, но с этим можно было подождать, и Джеф открыл огонь на пределе скорострельности. Уносившиеся снаряды чертили сплошные огненные линии, которые пересекали темные корпуса "гермесов". Некоторые из них сразу выходили из боя, но самые упрямые делали заход за заходом, ожидая, что вот-вот башня расколется и со стрелком будет покончено. -- Нет, с-суки, нет!.. -- кричал Джеф, не замечая, как шипят под ногами раскаленные поддоны, окропляемые его горячим потом. А штурмовики продолжали накатываться с левого фланга, и их снаряды били под самое основание кабины. Вероятность того, что они могли попасть в место старой пробоины, становилась все выше. Джеф был настолько поглощен отражением атак с левого фланга, что сначала даже не понял, что кричал ему Бадди: -- Джеф! Или как тебя там?! У меня заклинило поворотный механизм!.. Смотри справа, Джеф!.. От резкого поворота завизжали приводы, и Джеф открыл огонь по штурмовикам, наседавшим на башню соседа. Его реакция была столь быстрой, что первый же "гермес" получил пробоину в пилотскую кабину. Неуправляемая машина задрала нос и врезалась в борт атакуемого корабля. В момент удара сдетонировал боекомплект, и штурмовик взорвался в пятидесяти метрах от башни Джефа. Наконец заработали пушки Бадди, и Джеф вернулся к своему левому флангу. И снова ему пришлось отгонять разозленных "гермесов", не давая им возможности стрелять прицельно. Вдруг Джеф почувствовал сильное головокружение, и очередные снаряды легли в стороне от пронесшегося штурмовика. Однако Мэнсон быстро взял себя в руки, и следующий противник лишился левой плоскости. -- О нет, только не это! -- крикнул в наушники Бадди. "Еермесы" как будто растворились, и их нигде не было видно. Джеф осмотрелся, но ничего страшного не обнаружил -- никакой опасности, поэтому удар ракеты в борт судна застал его врасплох. Джеф подлетел в кресле и разбил о пушку лоб. -- Ты жив, приятель? -- послышался голос Бадди. -- Да как будто жив, -- отозвался Джеф. -- И даже вижу... В этот момент новый удар потряс корпус корабля. А вслед за этим, не давая стрелкам опомниться, снова появились упрямые "гермесы". Едкий пот попадал на рассеченный лоб и вызывал сильное жжение, однако эта боль помогала Джефу преодолевать накатывавшиеся на него приступы головокружения. "Да что это я? Заболел, что ли?.." -- негодовал Джеф и продолжал стрелять по проносившимся штурмовикам. Наконец в налетах стервятников возникла небольшая пауза, и Джеф, воспользовавшись случаем, снял со стены баллон с аварийной пеной. Он залил старую заплатку новым слоем замазки, и огонек датчика декомпрессии тут же погас. Передышка была очень кстати, но, как и предыдущая пауза, она принесла новые напасти. Целая группа закованных в броню "минеров" появилась со стороны белой звезды и, игнорируя зенитный огонь, начала сбрасывать донные мины. Вращаясь, словно гигантские консервные банки, мины летели прямо на судно, и теперь Джеф и остальные стрелки первого сектора сосредоточили огонь только на них. Все понимали, что три-четыре этих устройства могли добить корабль, несмотря на все его огневые возможности. Черепашки -- "минеры" разбросали смертоносные заряды и ушли к своей базе, а стрелки продолжали вести огонь, обливаясь потом и стараясь не думать о том, что будет, если мины доберутся до судна. -- Внимание, в секторе два -- мина... -- объявили по общей связи. -- Аварийной команде немедленно прибыть в сектор два... Джеф прикинул, что второй сектор где-то там, у него за спиной. И в этот момент прямо на прозрачный колпак шлепнулась донная мина. Мэнсон начал отчаянно крутить башню, но мина оставалась на месте и спокойно выполняла заложенные программой действия. Ее ножки плотно встали на бронестекло в полуметре от лица Джефа, затем отскочила защитная шторка, и на стрелка взглянули рубиновые глаза лазерного бура. Опомнившись, Джеф быстро пригнулся, и в ту же секунду лазерные лучи прошли сквозь стекло и остановились на спинке кресла. Рабочий бур начал вращаться, и лазерная пила стала вырезать на кресле аккуратную десятисантиметровую пробоину. Быстро мелькавшие острые лучики слились в законченную цилиндрическую форму и разделались с креслом в пять секунд, а затем принялись вгрызаться в пол. Металл начал поддаваться, и на его раскалившейся поверхности задымилось разлитое масло. Медлить было нельзя, и Джеф стал засыпать пол еще не остывшими поддонами. А бур все вращался, и его лазерные нити продолжали сплетать сложный узор. -- Эй, сосед, -- раздался голос Бадди, -- ты живой? -- Живой... -- осторожно ответил Джеф, подбрасывая все новые поддоны. -- Внимание! В районе первого отсека работает донная мина! Внимание!.. -- прозвучало запоздалое предупреждение. -- Ты слышал, сосед?! -- забеспокоился Бадди. -- Сейчас дыра будет!.. Где же эта тварь примостилась, а? Надо что-то делать!.. -- Успокойся, Бадди... Она здесь. -- Где здесь? -- Прямо на моем колпаке... -- Да?! -- воскликнул Бадди. -- Но он же вроде про-зрачный... -- Он-то прозрачный, а вот кресло -- нет... -- И чего ты там делаешь?.. -- Нагребаю побольше поддонов.... Неожиданно на Джефа накатил новый приступ головокружения, а перед взором явственно проступило лицо Аюпы. "Я же обо всем забыл!" -- опомнился Джеф, и в ту же секунду яркая вспышка озарила опустевшую кабину. -- Ну и как у тебя получается, сосед? -- спросил Бадди. -- Эй, сосед, ты чего не отвечаешь?.. 77 Ярко пылавший фон стремительно менял свои цвета, а в ушах Джефа стоял все нарастающий свист. Его тело содрогалось от ужасной вибрации и, казалось, вот-вот должно было разорваться на части. Внезапный всплеск звуков, запахов и ощущений резко ударил по всем рецепторам организма. Джеф громко вскрикнул и открыл глаза. Открыл и тут же прикрыл их руками -- даже слабый свет раннего утра показался ему ослепительным. Мэнсон сделал первый вздох и сразу зашелся хриплым кашлем, как будто хватил ядовитых паров. Ветер пошевелил листья кустарника и заставил Джефа схватиться за уши. Через какое-то время боль и мучительное давление на все части тела начали отступать. Джеф полежал под навесом, пока не почувствовал себя лучше, а потом осторожно открыл глаза... Первое, что он увидел, был Аюпа. Лицо старика выглядело строгим, но вместе с тем на нем читалось явное облегчение оттого, что Джеф все-таки возвратился. -- Сколько же я отсутствовал? -- полушепотом спросил Мэнсон. -- Долго, Жефа, -- ответил Аюпа. -- Так долго, что это опасно даже для опытных ночных охотников. Я уже и не надеялся, что ты сумеешь вернуться... -- А что же... -- Тут Джеф закашлялся и, прочистив горло, продолжил: -- Я что, мог бы остаться там навсегда? -- Это еще полбеды. Ты мог раствориться среди звезд. Такое бывает... -- сказал Аюпа. -- Спроси Тамила, когда-то он сам едва не растворился. Нам с трудом удалось возвратить его пустое тело, и потом он еще две недели лежал в темном мешке, пока не возвратился весь. Стоявший рядом с Аюпой Тамил утвердительно кив-нул головой. -- А где все остальные? -- спросил Джеф, оглядываясь по сторонам. Кроме Аюпы и Тамила, рядом с ним никого не было. -- Все давно уже разошлись и отдыхают. -- Понятно... -- тупо кивнул Джеф. -- Ты с кем-то дрался? -- спросил Аюпа. -- Твой лоб разбит, а на ногах солдатские ботинки... -- Это ботинки Тьери... -- пояснил Джеф происхождение обуви. Потом понял, что Аюпе это ни о чем не говорит, и добавил: -- Тьери был мертв, и я снял с него ботинки... Аюпа и Тамил переглянулись . -- Без ботинок мне было нельзя, потому что из пушки сыпались раскаленные поддоны, и прямо мне на ноги. Вот смотрите... -- И Джеф стал показывать ожоги, которые остались на его лодыжках -- Такова суть "злых людей", Жефа, -- развел руками Аюпа -- Ты мог выбрать любое подходившее тебе место -- мирные торговые суда, большие красивые станции, но ты оказался в самом пекле совершенно чужого для тебя конфликта. Драка -- это ваш образ жизни. Образ жизни "злых людей"... -- Аюпа тяжело вздохнул и, повернувшись к Тамилу, сказал: -- Проводи его до хижины. Пусть он отдыхает. Отдав распоряжение, старик повернулся и вышел из-под навеса. Джеф посмотрел ему вслед, а затем и сам поднялся на ноги. "А ботинки-то, кажется, жмут..." -- подумал он, осторожно ступая вслед за Тамилом. 78 В каком районе города он оказался, Фрэнк не знал. Во все стороны от дома тянулись бесконечные чахлые кустики, и, скорее всего, это жилище стояло на каком-нибудь болоте. На Хингане, теперь Фрэнк был в этом уверен, вся жизнь сосредоточивалась только вокруг болот. Двухэтажный дом, в котором теперь жил Фрэнк и некоторые из людей Янга Бристоля, был собран из товарных контейнеров. В другом месте это считалось бы сараем из гофрированного железа -- такие обычно строили бездомные, жившие на городских свалках. Но здесь подобное жилье считалось признаком очевидного достатка. На третий день пребывания не то в гостях у Бристоля, не то у него в плену Фрэнка позвали на допрос, хотя названо это было совещанием. -- Пойдем, Кертис, тебя зовет Янг. На совещание. -- сказал Бино Маршак, который все эти три дня не сводил с гостя глаз. -- Отлично, Бино, -- улыбнулся Фрэнк, всем своим видом показывая, что он готов сотрудничать. Вслед за Маршаком он спустился на первый этаж, где в самой большой комнате, именуемой холлом, уже сидели Янг, Адольфус Ремер, Динго и еще два незнакомых Фрэнку человека Увидев Фрэнка, Бристоль растянул губы в улыбке, но его глаза смотрели напряженно. -- Рад видеть тебя, Кертис. Отлично выглядишь... -- Ты тоже, Янг, -- в тон хозяину ответил гость, намеренно опуская обращение "мистер Бристоль". -- Наконец-то ты решил обсудить дела. А то я уж думал, что у вас на Хингане вечные каникулы... -- Ты держишь нас за лентяев, Рэй? -- включился в игру Ремер. -- Да нет, свое непонимание я склонен списать на незнание местных обычаев, -- миролюбиво пояснил Фрэнк и без приглашения уселся на свободный стул. -- Вот, Кертис, это новые для тебя люди. Тэд Амаретто и Эскот Леви. Они мои большие друзья и имеют свои глаза и уши на всем Хингане, -- представил незнакомцев Янг. -- Вижу, что вы основательно подготовились, думая, что я сижу на мешке с деньгами. Откуда такая уверенность? -- спросил Фрэнк. Янг и Ремер переглянулись, потом Адольфус снял свою шляпу и ответил: -- Как нам удалось выяснить, ты действительно привез на Хинган почти полтора килограмма бриллиантов -- это во-первых. Через "Аэропост-банк" тебе переслали шестьдесят тысяч кредитов -- это во-вторых. И в-третьих, с помощью Динго ты хотел нанять людей. -- Но позвольте, господа, -- развел руками Фрэнк, -- если вы не полицейские, то какие ко мне могут быть претензии? Нет, я, конечно, понимаю ваш интерес, но при всей скромности жизни на Хингане я не думаю, что шестьдесят тысяч кредитов -- это те самые деньги, из-за которых вы так разволновались. -- Дело не в этом, дорогой Кертис, -- заговорил Янг, -- дело в том, что кто-то направил тебя сюда, а потом прислал тебе денег. При этом тебе дали с собой небольшой сверточек с камнями -- он, между прочим, потянул на восемьсот тысяч. Все это говорит о том, дорогой Кертис, что здесь задействована достаточно солидная организация. А солидная организация подбирает себе соответствующие дела. Не маленькие дела, Кертис... -- Подчеркивая последние слова, Бристоль поднял вверх указательный палец, на котором засверкал огромный перстень с красным камнем. Фрэнк невольно обратил на него внимание. Возникла небольшая пауза, в течение которой Ремер снова надел свою шляпу, а новые люди -- Амаретто и Леви -- обменялись многозначительными взглядами. Фрэнк по-прежнему вежливо молчал, и Янг Бристоль продолжил: -- Ты же видишь, Кертис, что мы можем тебе помочь, так стоит ли грести все "бабки" под себя? Тем более что без нас тебе все равно не обойтись... -- Хорошо, какие ваши условия? -- согласно кив-нул Фрэнк и важно положил ногу на ногу. -- Эй, Кейси! Неси выпивку! -- крикнул Янг, и в холл вошел длинный охранник с серебряным подно-сом. На подносе стояло несколько бутылок, наполненных разноцветными жидкостями, однако этикетки на них отсутствовали. Фрэнк тут же заподозрил, что и здесь не обошлось без каких-нибудь спиртовых жуч-ков. -- Условия мы предлагаем самые хорошие, Кертис. Будь спокоен... -- подставляя свой бокал Кейси, пообещал Янг. -- Тебе чего налить? -- спросил он, изображая радушного хозяина. -- Что-нибудь приготовленное без использования жучков, -- попросил Фрэнк, думая, что своим замечанием оскорбит аборигенов Чипиеры, но никто не сказал ни слова, а Кейси налил Фрэнку зеленоватой жидкости. Горовиц принял бокал и понюхал содержимое. Затем посмотрел на свет и пришел к выводу, что это вполне обычное спиртное. -- М-м-м, хороший вкус... -- кивнул он, сделав первый глоток. -- Что это такое? -- Это очень ценный продукт, -- сказал Ремер. Сам он пил жидкость цвета вишни. -- Такой напиток называется "туесе", и он получается перегонкой болотной ваты... -- А что такое болотная вата? -- спросил Фрэнк, потягивая понравившийся ему напиток. -- Это коконы личинок гнилостных мух... Фрэнк отставил стакан и, пожевав губами, пытался убедить себя, что личинки гнилостных мух -- это лучше, чем жучки. Однако самоубеждение не срабатывало, и Горовиц предпочел снова вернуться к делам: -- Ну так какие условия? -- Поскольку тебе нужны люди, то мы их, конечно предоставим и попросим за это десять процентов. -- Всего десять? -- Да, всего десять, -- кивнул Янг -- Далее, необходимо найти судно. Даже если оно уцелеет... -- Оно уцелеет. Оно обязательно уцелеет, -- заверил Фрэнк, играя роль прижимистого партнера. -- Пусть так, но все равно меньше пятнадцати процентов брать нельзя... -- Нельзя... -- подтвердил Адольфус Ремер. Амаретто и Леви сидели молча. -- Доставка товара к месту назначения -- двадцать процентов, -- продолжал считать Бристоль. -- И последнее -- пятнадцать процентов за то, чтобы вытащить тебя с Хингана... Янг залпом допил свое пойло и, выдохнув, подвел итог: -- Всего шестьдесят процентов. При том, что ты будешь на всем готовеньком. -- Это точно, -- произнес Горовиц. -- Но если ты хочешь сэкономить пятнадцать процентов, подожди на Хингане, пока мы все сделаем сами, -- улыбнулся Ремер. -- Насчет того, чтобы сэкономить пятнадцать процентов, -- мысль хорошая. Так я и сделаю, -- заметил Фрэнк. -- Ты останешься на Хингане? -- не удержался Янг. -- Нет, я поеду с вами, но вытаскивать меня не нужно. Я выеду как обычный пассажир. -- Не мели чепуху, Кертис, -- жестко сказал Бристоль, -- ты сам прекрасно знаешь, что на тебя составили карту и ввели ее в таможенный компьютер. Стоит тебе назвать имя "Рэй Кертис", как тебя тотчас под ручки передадут агентам тайной полиции и ты встретишься с лейтенантом Гиршемом. Не думаю, чтобы ты об этом мечтал... Молчаливые Амаретто и Леви позволили себе самодовольные улыбочки. -- А если я назову другое имя? -- А отпечатки пальцев, хиропластика ладоней, хромофиксация зрачков?.. -- В этом компьютере на меня никаких данных нет, -- категорично заявил Фрэнк и уверенно развалился на стуле. Амаретто и Леви переглянулись, а потом о чем-то пошептались с Янгом. Затем Бристоль снова повернулся к Фрэнку и с явной угрозой в голосе произнес: -- Давай без фокусов, Кертис. Я предлагаю тебе честную игру... -- На честную игру я согласен, Янг, но зачем навязывать мне ненужные услуги? -- Мистер Кертис, -- прошепелявил Тэд Амаретто, -- если вы все же попадете в полицию, вызволить вас будет очень трудно. Это обойдется уже не в пятнадцать, а в пятьдесят процентов. -- Если мистер Бристоль меня не подставит, господа, ваша помощь не потребуется, -- сказал Фрэнк, обращаясь к Амаретто и Леви, но имея в виду Янга Бристоля. -- Послушай, умник, -- ты мне никто. Я мог бы набить твою башку датчиками, и ты бы сам все рассказал, а потом я зашвырнул бы тебя в болото и поехал брать товар... -- Ничуть в этом не сомневаюсь, мистер Бристоль. Только ведь я могу впасть в шок. Сделать это во время сканирования пара пустяков, и тогда вам достанется только истекающий слюной идиот. Уверен, что только по этой причине вы все еще разговариваете со мной, а не нашпиговываете датчиками. Или я не прав?.. Фрэнк намеренно набивал себе цену и дерзил Янгу, стараясь спутать все его заготовленные планы. Горовиц хотел, чтобы Бристоль принимал решения в спешке, делал ошибки и в определенной степени становился управляемым. Будь Горовиц с Янгом наедине, он не рискнул бы разговаривать в таком тоне, но присутствие Адольфуса Ремера застраховывало Фрэнка от необдуманных поступков Бристоля. "Пока Ремер сидит рядом, Янг меня не пристре-лит..." -- рассуждал Фрэнк, изучая лица участников совещания. -- Окей, Кертис. Наплевать на таможню, -- махнул рукой Бристоль. -- Давай о главном: что за товар? -- Образцы высоких технологий -- первые магнитные фильтры. -- Что за фильтры такие? -- спросил Ремер, положив шляпу на стол. -- Всех тонкостей я не знаю, но эти штуки помогают экономить топливный кобальт. Примерно на семьдесят процентов... -- Это впечатляет. -- кивнул Ремер. -- А где эти фильтры и сколько их? -- Они находятся либо на Флоксе, либо на Пиканезо. Их от четырех до шести штук. Каждый фильтр весит от двухсот до трехсот килограммов... -- Сколько же стоит это хозяйство и кто его покупатель? -- спросил Янг, покручивая на пальце свой перстень. -- Мое начальство может выложить за него сто восемьдесят миллионов... -- Эта цифра мне нравится, -- сказал Янг. -- Вот только одно мне непонятно, друг Кертис. Такие ценные железки должны охраняться очень большими силами, а ты собирался взять с собой только нескольких засранцев, что нашел для тебя Динго... -- В том-то и фокус, что хранятся эти фильтры не на военном складе, а на генераторной станции, и охрана там обычная. Проект строго засекречен, поэтому мощная охрана исключена -- слишком бросается в глаза. -- А кто заказчик? Кому ваше начальство продаст эти фильтры? -- внезапно спросил Тэд Амаретто. -- Я всего лишь организатор-налетчик, мистер Амаретто. Исполнителям моего уровня таких вещей знать не положено. Амаретто посмотрел на Ремера, и тот утвердительно кивнул. -- Полагаю, что на этом этапе мистер Кертис больше ничего нам не скажет, -- заявил Ремер. -- Я правильно вас понял, Рэй? -- Как только вы начнете действовать, я, возможно, вспомню что-то еще... -- сказал Фрэнк. -- На орбите Хингана дежурит наш корабль "Ульрих". Отличное универсальное судно, вполне подходящее для такой экспедиции. Люди и оружие тоже не проблема... Пятьдесят человек нам хватит? -- Да, вполне, -- кивнул Фрэнк. -- Тогда давайте расстанемся еще на денек-другой, и, когда мы все подготовим, вы переберетесь на "Ульрих". А уж все тонкости будете отрабатывать во время перехода. Идет?.. -- Я согласен, -- кивнул Фрэнк и, поднявшись, в сопровождении Маршака направился в свои покои. -- Пойдем и мы, -- выбрался из кресла Тэд Амаретто. -- Да, а то ведь у нас сейчас служебное время, -- подтвердил Эскот Леви. -- Кстати, Янг, чуть не забыл -- вы привезли мне табак? -- Привез, Эскот. Он у меня в кабинете. Не поверите -- как приехал, даже не разбирал багаж. А вдруг снова придется бежать?.. Янг Бристоль поднялся с кресла и пошел на второй этаж, где находился его кабинет. Следом за ним увязался Леви . Едва они скрылись за дверью, Адольфус Ремер сказал: -- Динго, пойди отлей... -- Хорошо, -- понятливо кивнул Динго и вышел во двор. Ремер молчал. Молчал и Амаретто. Наконец Ремер взял со стола свою шляпу и нахлобучил ее на голову. -- Что предпримем? -- спросил он. -- Надо сообщать резиденту, -- вполголоса ответил Амаретто. -- Ну так сообщай. -- А подробности -- "кто", "где", "когда"?" -- Сообщи пока в общих чертах. Тэд Амаретто опасливо огляделся, потом склонился к Ремеру ближе и прошептал: -- А если Янг узнает? -- Янг -- это моя забота... И вообще, Тэдди, ты уже буквально на ходу мочишься в Штаны. Для агента КОБОС это непростительно. -- Тише, Адольфус, прощу тебя -- тише... -- сделал испуганные глаза Амаретто. -- Ладно, Тэд, хватит дрожать. Доложишь как положено, и пусть готовятся. Позже мы наведем их более точно... 79 Когда Бристоль и Леви оказались в кабинете, Янг достал из письменного стола пачку жевательного табака "Роллингз" и отдал Эскоту Леви. -- На, возьми ее сразу, чтобы потом не забыть. Эскот понюхал пачку и от удовольствия даже прикрыл глаза. -- И нравится тебе жевать это дерьмо? Лучше бы курил... -- угрюмо предложил Бристоль. -- Курить вредно для здоровья, -- возразил Эскот. -- Ага. А жевать полезно... -- усмехнулся Янг и без перехода добавил: -- Ты сам составишь донесение? -- Могу и сам. Я же все слышал... -- кивнул Леви, продолжая нюхать пачку "Роллингза". -- Что думаешь насчет Флокса и Пиканезо? -- Этот Кертис не так уж и прост. Может, сказал правду, а может, нет. Но с другой стороны, если мы будем знать планету, это еще не все. Точных координат этих фильтров мы пока не знаем... -- А вообще существуют ли эти фильтры на самом деле? Или он нас на них, как на наживку, ловит? -- И такое вполне возможно. Нашими силами хочет обтяпать свои делишки. Но тут нам никто не помощник -- сами должны смотреть в оба. Леви поднялся, -- Ну пойду я, а то мы с тобой слишком долго ищем одну пачку... -- Пока, Эскот. Леви вышел из кабинета и стал спускаться по лестнице, помахивая упаковкой "Роллингза": -- Ну, теперь я обеспечен на два месяца... -- Эх, чем бы дитя ни тешилось, -- вздохнул Амаретто и поднялся с кресла. Динго Арчибальд услышал шаги спускавшегося по лестнице Эскота Леви и на секунду замер, придержав на телефонной трубке кнопку "Пуск". Он уже набрал код соединения, и теперь оставалось только запустить набор. Растянув шнур, Динго подошел к двери дежурной комнаты и через щель посмотрел в холл. Амаретто, Ремер и Леви о чем-то говорили. Динго отпустил кнопку, и через пять секунд на другом конце связи прозвучал голос: -- Прачечная Корнелиуса. Слушаю вас... -- Я насчет заказа 38-14... -- Что вы хотели узнать? -- Изменился ли его порядковый номер? -- Нет, сэр, номер тот же. -- Благодарю вас. -- И Динго положил трубку на место. Порядковый номер не изменился, и это означало, что срочное донесение ждали на той же частоте. 80 Мэнсон сидел на своем лежаке и предавался анализу -- чего он за последнюю неделю не делал ни разу. То его привязали к пленному солдату, то до изнеможения натирали и массировали. Потом эта подготовка к полету и сам полет. Вспоминая все подробности прыжка к звездам, Джеф не мог прийти к окончательному выводу, что это было -- бред, сон или что-то еще, чего мозг Джефа никак не мог классифицировать и определить. Мэнсон вздохнул и в очередной раз начал разбирать свой полет. В общем-то разбирать было нечего -- воспоминания остались довольно туманные. Отрывок там, отрывок тут, и ничего законченного. "Скажем так, -- убеждал себя Мэнсон, -- это был бред... И тогда..." Тут он сделал паузу и посмотрел в угол хижины, где стояла пара солдатских ботинок. Это был трофей, привезенный Джефом с неизвестной войны. Ботинки были вполне осязаемые и даже пахли как настоящая солдатская обувь -- резко и отрезвляюще. Правда, можно было предположить, что бред еще не закончился и продолжается до сих пор, но тогда так же легко можно было признать бредом и всю прежнюю жизнь Джефа Мэнсона. -- Жефа... -- раздался голос Лалы. Мэнсон поднял голову и увидел девушку. Она только заглянула за циновку, но внутрь хижины не вошла. -- Ты чего не заходишь? -- спросил Джеф. -- Мне нельзя, -- ответила Дала. -- Почему? -- Это тебе объяснит Аюпа. Сейчас я тебя искупаю и отведу к нему... Мэнсон поскреб ногтями грудь, еще раз покосился на трофейные ботинки и, встав с лежанки, вышел из хижины. К удивлению Джефа, его ждала не только Дала. Еще трое девушек стояли с глиняными кувшинами, наполненными водой. -- А что, в реке искупаться нельзя? -- поинтересовался Джеф. -- Нет, по утрам река отбирает много сил. А силы тебе скоро понадобятся... -- Что, опять какое-нибудь испытание? -- озабоченно спросил Джеф. -- Нет, Жефа, на этот раз служение, -- серьезно сказала Дала. -- Служение? Кому? -- Детям космического ветра. Звездному народу... Джеф хотел задать еще парочку вопросов, но Лала его уже не слушала и, развязав веревочный пояс, сняла с Джефа его единственную одежду. В первые несколько секунд Мэнсона сковало некоторое смущение, но потом он взял себя в руки и позволил помощницам Лалы натирать его мыльной травой. Было заметно, что девушки очень старались, и помывка выглядела как уход за скаковой лошадью -- породистой и очень дорогой. Мыло чередовалось с водой, и быстрые руки скребли Мэнсона колючими мочалками, а когда его последний раз окатили водой, откуда-то сверху спланировала речная чайка и пролетела над самой головой Джефа. Девушки на секунду замерли, а потом по очереди осторожно дотронулись до плеча Мэнсона. -- Когти любит тебя, -- в который раз повторила Лала. Потом Джефу подали новые штаны, и ему показались, что они более нарядные, чем прежние. -- Ну вот, теперь я отведу тебя к Аюпе. Он ждет под навесом... -- сообщила Лала, завязывая веревочный пояс. "Не мешало бы поесть..." -- подумал Джеф. но решил промолчать и не нарушать столь торжественную атмосферу. Лала проводила его до навеса, где действительно сидел Аюпа. Рядом с ним никого не было, и Джеф молча уселся на указанное место. -- Ну вот, Жефа, пришло тебе время послужить звездному народу... Сказав это, Аюпа посмотрел на Мэнсона, ожидая его реакции, но про звездный народ Джеф уже слышал от Лалы и поэтому демонстрировал достойное понимание. Видя, что Мэнсон не задает вопросов, Аюпа продолжил: -- Ты выдержал все испытания, Жефа, и доказал, что достоин быть избранным. К тому же Котти не раз указывал на тебя, а это значит для нас очень много. Итак, Жефа, ты начнешь сегодня, с закатом солнца... -- Что я должен начать, мистер Аюпа? -- насторожился Джеф. -- Ты оплодотворишь Йерпу, и она зачнет от тебя ребенка. -- Йерпа? Кто такая Йерпа? -- Одна из наших девушек. Она молода и готова стать матерью... -- А почему вам нужен именно я, мистер Аюпа? -- Что значит именно ты, Жефа? Нам нужен достойный. Мы оказались в безвыходном положении. У нас уже восемь лет не родятся дети. Это очень плохо для нашего народа... -- Но у вас же много мужчин. Они что, больны? -- Нет, они не больны. Они ночные охотники. -- То есть они приняли какой-то обет? Отказались от женщин? -- не успо