половина не обогнет северный риф, чтобы выйти к нашему восточному порту. Дымящий трубами танкер осторожно двигался за катером-лоцманом. На корпусе и палубных надстройках были видны следы разрушения. -- У Марсалеса снова есть пушки, -- заметил Клаус, опуская бинокль. -- Наверное, он считает, что победителей не судит даже Лицензионная Ассоциация, -- высказал предположение Корн шоу. 119 Главный инспектор Дуглас выдержал небольшую паузу и, оглядев всех, кто собрался на летном поле, сообщил: -- Итак, господа, это полковник Густавсон. Практически он будет выполнять все команды мистера Найджела, за исключением тех, которые противоречат федеральным законам и уставу Ассоциации. Инспектор указал на стоявшего по соседству с ним полковника и добавил: -- Прошу любить и жаловать. Какие вопросы к полковнику? -- Когда все начнется, господин полковник? -- крикнул Хофман, и остальные киношники поддержали его выкриками. Густавсон подвигал челюстями и сказал: -- Господа, никто не будет держать вас дольше, чем следует. Думаю, что мы начнем выдвигаться через час-полтора, поскольку нарушители уже готовятся начать драку. Последние его слова потонули в хоре радостных выкриков. Радовались все, от статистов и осветителей до продюсеров и помощников главного режиссера. В двух метрах от шумевшей кинобратии стояла плотная цепь из десантников. Зная бесцеремонность людей искусства, полковник Густавсон специально изолировал их от боевых самолетов и складов с боеприпасами. И эта мера позволила не останавливать подготовительную работу боевых машин. Электрокары бегали от самолета к самолету, развозя дополнительные боекомплекты и навесные топливные баки, механики последний раз проверяли бортовое оборудование, а пилоты придирчиво следили за их работой. Чуть дальше, в северной оконечности базы, на небольшой взлетной полосе продолжали взлетать и садиться беспилотные самолеты-разведчики. Они приносили более полную информацию по сравнению с той, что транслировали прямо с места разведки. -- Ну что, кажется, им все понравилось, -- заметил полковник Густавсон, глядя, как киношники бодро хлопают дверцами автомобилей и уезжают к жилым корпусам. -- Это точно, -- согласился Дуглас. Вскоре на взлетном поле уже не осталось никого из посторонних, и Густавсон разрешил сержанту снять оцепление. -- Держу пари, главный инспектор, что все они помчались запасаться выпивкой, -- сказал он. -- Вполне может быть. По крайней мере это на них похоже. -- Теперь они мне все вертолеты заблюют. Я так ясно это вижу, -- полковник вздохнул. -- Мне с самого начала не понравилась вся эта затея. Можно было просто разбомбить несколько старых барж, и эффект был бы не хуже, а в условиях реальной операции снимать кино будет совсем не безопасно. Кстати, сэр, вы не видели этого самого Найджела? -- Нет, не видел. Хофман говорил мне, что Найджел бодрствует только ночью, а днем спит. -- Ох, сэр, не знаю, как мы с вами будем со всем этим справляться. -- А я и не собираюсь, -- сказал Дуглас. -- С вами полетит мой помощник -- он помоложе и пошустрее. Его зовут Берт Джуниор. -- Джуниор? -- Густавсон снова подвигал челюстями и, поправив берет, сказал: -- Знакомая фамилия. -- В высшем руководстве работает его дядя. А вот, кстати, и сам Берт, -- заметил Дуглас, указывая на приближающийся микроавтобус с эмблемой Ассоциации. Джуниор вышел в числе первых пассажиров и, поздоровавшись с главным инспектором и полковником, доложил: -- Первая партия специалистов прибыла. Пятнадцать человек. -- Отлично, мистер Джуниор, -- улыбнулся Густавсон, -- распределяйте их по машинам согласно расписанию. Затем полковник нагнулся к Берту поближе и уже тише добавил: -- И проследите, чтобы никто из них не нажрался еще до взлета. 120 Авангардная группа судов противника, насчитывающая четыре корабля, бросила якорь в двух километрах от западного порта. Остальные суда расположились возле самого горизонта. -- Толково рассредоточились, -- заметил Нейдл, рассматривая противника в бинокль. -- Да, на этот раз не спешат, -- поддержал его Корн шоу. -- Тем не менее нам пора в укрытие, -- сказал Клаус. -- Сейчас они начнут обстрел из орудий, В подтверждение его слов над одним из вставших на якорь суров взметнулось белое облачко, а затем послышался шелестящий звук приближавшегося снаряда. Он упал на левом фланге, не долетев двадцати метров до причалов, и поднял в воздух столб грязной воды. -- Давно мы здесь дно не чистили. Илу много, -- заметил Корншоу. -- Нейдл, передайте бронебойщикам, пусть открывают огонь по крайнему слева судну. -- Все на одного? -- Да, сорок ружей против одной пушки, -- подтвердил Ландер. Нейдл тут же умчался, а Корншоу спросил: -- Неужели будет эффект? -- Эффект будет. Нам нужно, чтобы они отошли подальше. С такого расстояния они за два часа разобьют все наши укрепления. В этот момент произвели выстрелы еще три корабля, и их снаряды, пролетев над причалами, упали на территории форта. В ответ, согласно приказу Ландера, по крайнему слева судну начали стрелять бронебойщики. Клаус поднял бинокль и увидел, как вокруг цели поднимаются частые фонтаны от крупнокалиберных пуль. Некоторые из них попадали по корпусу судна и выбивали искры, другие дырявили надстройки. Было видно, как артиллерийский расчет буквально ползает по палубе, стараясь избежать пуль. Морская батарея снова, огрызнулась огнем, и на этот раз один из снарядов угодил прямо в сложенную из бетонных конструкций башню. Появилось несколько раненых, попавших под дождь осколков бетона, а бронебойщики внутри башни получили контузии разной степени. Другие три снаряда снова разорвались на улицах Форт-Абрахама. Плотный обстрел из бронебойных ружей дал результат -- четверка кораблей начала сниматься с якорей. -- Ну вот! Первый раунд за нами! -- обрадованно заявил Корншоу. -- Они всего лишь меняют позиции. Отойдут на тысячу метров и снова начнут стрельбу. Правда, мы и там им не дадим дремать. Где наши "камикадзе", Нейдл? -- Сейчас позову, сэр. -- Ума, давай сюда! -- крикнул Нейдл куда-то в мостовую. Тотчас неподалеку открылся смотровой люк, и оттуда выбрался механик Ума. -- Слушаю, сэр, -- сказал он, подойдя к Клаусу. -- Смотри, видишь -- они отходят?! -- Ландер старался говорить громче, поскольку залпы из бронебойных ружей не прекращались. -- Да, сэр. -- Когда они встанут на новом месте, ты их атакуешь. -- Хорошо, сэр. -- И помни, Ума, что нужно снимать с заряда контрольную чеку, иначе ракета не взорвется. -- Да, сэр, конечно, -- Ума опустил глаза и виновато улыбнулся. На тренировочных стрельбах он, несмотря на долгие инструкции Клауса, забыл снять чеку, и его ракета шлепнулась в воду, как обыкновенный булыжник. -- Пойдете двумя экипажами, и самое главное -- это проход в минных заграждениях. Стало относительно тихо, и только жужжание помп да крики рабочих разгрузочной команды доносились со стороны топливного терминала, где продолжали откачивать топливо с прибывшего танкера. -- Смотрите, сэр, этих беспилотных самолетов становится все больше! -- воскликнул Корншоу, направляя бинокль в небо. -- Раз, два, три, четыре... О, восемь аппаратов! -- Они определенно проявляют интерес к тому, что здесь происходит, -- сказал Нейдл. "Слишком большой интерес", -- подумал Ландер и, посмотрев на корабли противника, сказал: -- Нейдл, передаете Уме, что можно начинать. Лейтенант отбежал к люку и передал приказ. Тотчас под причалом взревели двигатели, и через подготовленную в защитной сетке брешь выскочили два "морских загонщика". Кроме рулевых в каждом из катеров сидело по стрелку с лаунчером на плече. Осторожно проходя сквозь крошево сброшенных в воду ящиков и прочего плавучего мусора, катера выбрались на чистую воду и помчались к минным полям. Затем, снова сбросив скорость, осторожно прошли вдоль борта сидевшего на мели судна. Когда, обогнув корабль, они появились с другой его стороны, Ландер облегченно вздохнул -- мины были пройдены. Выбравшись на простор, "морские загонщики" на полной скорости помчались к целям. Над четверкой вражеских кораблей, ставших почти неразличимыми, поднялись облака дыма, и снаряды, пролетев на большой высоте, упади где-то за центром форта. Однако ни Клаус, ни Корншоу, ни лейтенант Нейдл не обратили на это внимания. Не отрываясь от биноклей, они следили за подпрыгивающими на волнах точками катеров, которые бесстрашно неслись на врага. Наконец они скользнули влево, и Ландер непроизвольно кивнул -- рулевые выполняли его указания. От едва заметных точек потянулись белые нити, а затем на ближайшем к катерам корабле полыхнуло два взрыва. -- Попали!.. Попали!.. -- не сдержавшись, закричал Корншоу. Ландер посмотрел на реакцию основной массы судов Марсалесов. Несколько из них уже двинулись на помощь своим артиллерийским кораблям, которым нечем было ответить юрким "загонщикам". -- Пора отходить, -- заметил Нейдл. Он тоже внимательно следил за боем. Следили и все те, кто находился на боевых башнях и пунктах наблюдения. Клаус кожей ощущал это всеобщее напряжение. С кораблей противника по катерам открыли пулеметный огонь, но "морские загонщики" сделали разворот и помчались обратно. Проходя мимо пораженного корабля, они выпустили по нему еще две ракеты. С судна повалил черный дым, и оно начало быстро заваливаться на бок, а его матросы стали прыгать за борт. Когда катера подошли к порту на пятьсот метров, где им следовало сбросить скорость для прохождения через минные поля, идущий вторым "морской загонщик" начал рыскать носом и, не сворачивая, помчался прямо на мины. -- Что он делает! -- закричали в один голос Корншоу и Нейдл. Находящиеся на причалах солдаты стали размахивать руками и подавать рулевому знаки, но катер упрямо несся навстречу смерти, и Клаус в свой бинокль видел, что на "загонщике" происходит какая-то борьба. Неожиданно катер резко сбросил скорость, а затем вывернул в нескольких метрах перед первой линией фугасов. Все, кто находился на причалах, облегченно вздохнули. Высоко в небе прошелестели еще два снаряда и разорвались в глубине форта. -- Только два, -- заметил Нейдл. -- Значит, два других орудия мы вывели из строя. -- Для прикрытия оставшейся полубатареи они подогнали большой корабль, -- сказал Клаус. -- Да, судя по всему, это перерабатывающая база, и на ней человек четыреста десанта, -- прокомментировал Нейдл. -- А может, и больше. -- А я вижу три пулемета, -- добавил Корншоу -- По такому судну не промахнешься даже с такой дистанции, -- подвел итог Ландер. -- Нейдл, скажите бронебойщикам -- пусть обстреливают эту базу. -- По большому кораблю огонь! -- прокричал лейтенант, и бронебойщики не заставили себя ждать. Их ружья часто защелкали, посылая тяжелые пули на три тысячи метров вперед. Пробравшись через запруженную старыми ящиками акваторию, на самом медленном ходу к причалу подошли "морские загонщики". -- В чем дело, Ума?! -- крикнул Ландер. -- Хейнкеля убило Шальная пуля в спину. Он как рулил, так и вцепился в штурвал и газовал прямо на мины. Его напарник еле оторвал беднягу. С наблюдательного пункта прибежал курьер -- Сэр, с востока подходят корабли! -- сообщил он Клаусу. -- Сколько насчитали? -- Ровно тридцать. -- Очень хорошо, значит, скоро все начнется. Нейдл, отправляйтесь на восточный рубеж. Ничего сложного там не будет, поскольку, даже если у них есть пушки, разбивать бетонные укрепления им придется очень долго. Скорее всего, они предпримут лобовую атаку, и тут вашим стрелкам карты в руки... И еще один момент, лейтенант. Если вдруг появятся самолеты или вертолеты Ассоциации, ни в коем случае не стреляйте в их сторону. -- Они могут появиться? -- спросил Нейдл, и в его голосе послышались испуг и удивление одновременно. -- У нас здесь война, так что все возможно. Нейдл отошел к электрокару и покатил на нем в восточную часть города. -- А нам что делать? -- спросил Ума, катер которого все еще стоял под причалом. -- Загоняй свои машины обратно и жди приказа, -- ответил Клаус. В этот момент в воду возле причала ударил снаряд. -- Мазилы, -- бодро сказал Питер. -- Им мешает волнение. Там, где они сейчас стоят, слишком глубоко и ветер, -- пояснил Клаус. -- Рука сильно болит? -- Что? -- Я спрашиваю, не болит ли рука? Ведь тебя в прошлый раз подранили. -- Нет, сэр. Только немного повязка давит. А как ваша нога? -- Нога нормально, Питер, спасибо. Ну, кажется, они пошли. -- Эх и много же их... -- произнес Питер, глядя в бинокль. -- Скомандуйте бронебойщикам, пусть передохнут. Сейчас начнется настоящая работа. -- Прекратить огонь! -- прокричал Корншоу, и стрельба бронебойных ружей затихла. -- А почему вы не командуете сами, сэр? -- Я человек ночной, Питер, и орать не приучен, -- сказал Клаус совершенно серьезно. -- Что значит "ночной человек", сэр? Но Ландер на этот вопрос не ответил. 121 Стремительный "вайтгофт" несся по волнам, оставляя за собой длинный след. Белая пена долго не расходилась и четко очерчивала на воде траекторию стального монстра. Тысячи лошадиных сил бились под кожухами его мощных машин, вращая гребные винты с бешеной скоростью. Временами по корпусу "вайтгофта" пробегала легкая дрожь, и это еще больше усиливало впечатление, что в корабле скрыта неисчерпаемая сила. Основная масса судов уже осталась позади, и вскоре дон Эрнандо отДал приказ капитану "вайтгофта": -- Давай, Диего, слетаем к той мели, что напротив Каменного рифа. -- Есть, сэр. Но там сильное испарение, суда компании могут подкрасться на выстрел. -- А на что тебе радар, Диего? Ты же не деревенский парень -- ты капитан! -- Да, дон Эрнандо, конечно. Слегка сбросив скорость, "вайтгофт" заложил крутой вираж и помчался в сторону вытянувшегося Каменного рифа, местами заросшего корявыми мангровыми деревцами. На верхней палубе появился доктор Спирос. -- Ух какой ветер, -- сказал он, придерживая свою панаму. -- А вам, я вижу, все нипочем, -- обратился он к стоявшим на палубе перед капитанским мостиком Галлаузу и Рене. -- Садитесь рядом с нами, док, а то ветер такой, что оторвет вам голову прямо с панамой. Сопротивляясь бешеному давлению воздуха, с нижней палубы поднялся Джанкарло, служивший на судне посыльным и помощником всех, без исключения, служб. Он работал и на камбузе, и в машинном отделении, но на этот раз принес вести от радиста. -- Беда, дон Эрнандо, беда! -- завопил он. -- Что?! -- проорал в ответ Марсалес, выглядывая из капитанской рубки. -- Подойди ближе, болван! Цепляясь за поручни, Джанкарло добрался к дону Эрнандо и снова завопил: -- Беда, сбили нашего разведчика! Лодку сбили! Прямо над фортом! -- Как они могли ее сбить! -- приходя в бешенство, заорал старик, однако Джанкарло стоял на ветру, и гневные крики хозяина были ему едва слышны. По этой причине дон Эрнандо казался Джанкарло совершенно нестрашным. "Если бы ветер был всегда, я бы вовсе не боялся хозяина..." -- сделал вывод посыльный. Наконец Марсалес махнул рукой, что означало -- уходи. Джанкарло вернулся на нижнюю палубу, а судно, так и не добравшись до Каменного рифа, стало разворачиваться навстречу колонне своих кораблей, вытянувшейся на три километра. -- Старик нервничает, -- сказал Жак Галлаузу, -- может опять сдрейфить, как и в прошлый раз. -- А может и разозлиться. -- Я вчера намекнул ему, что летающая лодка не годится для разведки -- слишком большая цель. А он сказал, что мы с тобой свое слово уже сказали. -- Дикарь Деревенский авторитет... -- Удо покосился на стоявшего неподалеку Спироса и добавил: -- Я думал, что "железная дева" отправится с нами. -- Как видишь, она не собирается облегчать нам задачу. И потом, она могла попросить Марсалеса избавиться от нас при первом же удобном случае. От охранников я узнал, что старик положил на нее глаз. А мы для него "шпионы с Яномана". На палубу вышел дон Эрнандо. Он перебросился со Спиросом парой слов, затем подошел к Удо и Жаку. -- Сейчас переберетесь на "Боно-ду-Виста" к Рифату, -- зло проговорил он. -- Нечего вам здесь загорать, пойдете ловить своего дружка. -- Что такое "Боно-ду-Виста", сэр? -- спросил Рене просто для того, чтобы еще сильнее разозлить дона Эрнандо. -- Это наше судно для людей. -- Вы хотите сказать, десантный транспорт, сэр? -- Послушай, умник, пойдешь туда, куда я скажу. Понял? -- Понял, сэр, -- согласился Жак. Когда дон Эрнандо вернулся в рубку, Галлауз спросил: -- Зачем ты злишь его, Жак? -- Мне не нравится, как он с нами разговаривает. Чтобы перебить здесь всех сморчков, мне нужно десять минут. Десять минут, и я хозяин этой двухпалубной тачки. -- Что толку -- до Ландера ты на ней все равно не доберешься. -- То-то и оно. 122 Спустя час Удо и Жак уже находились на борту плавучей перерабатывающей базы "Боно-ду-Виста". Это было большое судно, передняя часть которого представляла собой гигантский желоб. Именно по нему на судно втаскивали убитых червей. Сейчас на этих пологих стенах были смонтированы мостки, по которым можно было перемещаться вдоль борта и вести огонь. Командир отряда, насчитывающего примерно шестьсот человек, принял новичков совершенно спокойно. Вопреки ожиданиям, он им не грубил, а узнав, что они охотились за Ландером, сказал, что тоже имел с ним дело. -- Вот получил от его людей пулю в ногу. До сих пор хромаю, а ночью, бывает, даже просыпаюсь от боли. Но это еще ничего. Мой дружок Маньори вообще разбился о палубу... -- Вы сразу поняли, что перед вами Ландер, сэр? -- спросил Жак. -- Нет, поначалу мы о нем ничего не знали. Просто вдруг эти поганцы стали воевать, как настоящие мужчины, и это было для нас полной неожиданностью. И вот еще что, ребята, не зовите меня "сэр". Мое имя -- Рифат. Рифат выделил Жаку и Удо место на ровной части палубы и даже хотел дать им в командование по взводу, но те отказались, пожелав остаться просто советниками. На горизонте уже маячил Форт-Абрахам, а его небольшие самолеты-разведчики кружили высоко в небе, недостижимые для стрелкового оружия. Еще выше их, едва заметными точками, напоминали о себе разведчики Лицензионной Ассоциации. И Галлауз и Рене знали, чем это грозило, но надеялись, что, по крайней мере первое время, Ассоциация будет оставаться в стороне. При подходе к форту эскадра дона Эрнандо разделилась на две части, и три десятка кораблей пошли в обход, чтобы зайти с восточного направления. Несмотря на отсутствие у Марсалеса четкого плана сражения, одновременное нападение с двух сторон увеличивало шансы на успех. С уходом "восточной группы" оставшиеся суда встали на якорные стоянки, а вперед, к входу в морскую бухту, выдвинулись четыре судна, оснащенные утаенными от Ассоциации пушками. -- Что скажете, ребята? Дон Эрнандо действует как настоящий адмирал, -- сказал подошедший к советникам Рифат. Находившиеся вокруг бойцы стали внимательно прислушиваться к разговору -- ведь мнением новичков заинтересовался сам командир. -- В бухте невысокая волна -- и это хорошо, стрелять будет удобно, однако слишком близко. -- В форте нет орудий. Это мы точно знаем, -- возразил Рифат. -- Чтобы продырявить обычное промысловое судно, достаточно тяжелых пулеметов или бронебойных ружей, -- пояснил Рене. -- Вон там на мели, прямо в бухте, осталась пара судов с пробоинами в машинных отделениях. Рифат кивнул, однако было видно, что слова Жака его не убедили. -- Посмотрим, -- сказал он Вскоре корабли с пушками произвели первые выстрелы. В мощные командирские бинокли было видно, что снаряды упали на территории форта. -- Отлично' -- ликовал Рифат. -- Мы разнесем их, даже не приближаясь к форту! Солдаты тоже восторженно гудели и смеялись. Тяжелая битва не на жизнь, а на смерть обещала оказаться бескровной и победоносной прогулкой. У Галлауза и Рене были не очень сильные бинокли, но даже в них они видели, как вокруг одного из судов поднимались фонтаны от бронебойных пуль. Доставалось и палубе, и надстройкам. В какой-то момент орудийная прислуга уже перестала помышлять о стрельбе и только металась по палубе, стараясь укрыться от свинцового дождя В таких условиях судам артиллерийской поддержки пришлось сниматься с якоря. Рифат уважительно посмотрел на Удо и Жака, но ничего не сказал. Мимо пронесся "вайтгофт", и на его верхней палубе был замечен дон Эрнандо. Бойцы радостно закричали и замахали ему руками. Четверка кораблей спешно отошла на километр и снова возобновила обстрел, правда, теперь снаряды ложились довольно хаотично -- высокое волнение в отрытом море давало о себе знать. Казалось, теперь им ничто не угрожает и можно спокойно расстреливать если не укрепления, то хотя бы постройки форта, однако обороняющиеся не собирались отсиживаться. Жак Рене был первым, кто увидел быстроходные катера. -- Эй, Рифат! Нужно скорее выдвигаться вперед! На вашу батарею мчатся два катера! Рифат подбежал к борту и, подняв бинокль, оценил степень угрозы. -- Что они сделают? -- Это могут быть камикадзе с грузом взрывчатки, -- сказал Галлауз. -- Без приказа дона Эрнандо я не могу. -- Давай скорее, мы ближе других! Рифат сомневался, но все же связался со стариком Марсалесом. Он долго что-то объяснял хозяину, но совершил ошибку, упомянув Удо и Жака. Дону Эрнандо это не понравилось, и он приказал Рифату оставаться на месте, а спустя минуту одна за другой в борт одного из судов ударили две ракеты. Рифат не стал ждать команды и отдал приказ капитану "Боно-ду-Виста" двигаться вперед. Пулеметчики заняли свои места, и вскоре последовало запоздалое распоряжение дона Эрнандо -- прикрыть батарею. По катерам был открыт шквальный огонь, но их скорость и неопытность пулеметчиков делали огонь малоэффективным. "Морские загонщики" спокойно развернулись и на обратном ходу всадили в поврежденный корабль еще по одной ракете. На судне начался сильный пожар, и, по мере того как в пробоины набиралась вода, оно стало заваливаться на левый бок. Матросы начали прыгать за борт, и вскоре судно перевернулось. Это произошло прежде, чем "Боно-ду-Виста" успела подойти достаточно близко. Заметив приближение огромной базы, противник начал обстрел "Боно-ду-Висты" из бронебойных ружей. Прилетавшие издалека пули молотили по бортам судна и по надстройкам, и на густозаселенной палубе появились первые жертвы. И хотя прочный корпус выдерживал эти удары, одна пуля повредила радар, а другая пришлась точно в затворную раму носового пулемета. -- Вот не везет -- воскликнул Рифат и связался с доном Эрнандо, чтобы попросить разрешения отойти. -- Никаких отходов! Мы начинаем наступление! "Восточная группа" уже на месте! -- прокричал по рации старик Марсалес, да так громко, что его услышали находящиеся неподалеку Рене и Галлауз. Неожиданно обстрел прекратился, и на "Боно-ду-Висте" перевели дух. В это же время слева и справа базу начали обходить корабли основной группы. Впереди шли обычные "охотники", оснащенные торпедными аппаратами. Им предстояло первыми вступить в бой и разрушить торпедами минные сети. За ними двигались десантные суда и "ловцы креветок", оснащенные зенитными пулеметами. -- Кажется, началось, -- сказал Жак, глядя на движение судов Марсалеса. -- Да, теперь Джимми будет нелегко, -- согласился Удо. На правом борту происходила суета -- солдаты десанта бросали через борт концы веревок и спасательные круги. Они вылавливали попавших в воду матросов с подбитого ракетами судна. Словно проснувшись, открыли огонь из орудий оставшиеся три "артиллериста". Теперь их прикрывало тридцать кораблей, и они могли ничего не бояться. Первые восемь торпедоносных "охотников" выстроились в ряд и произвели залп. Часть торпед пошла в промежуток между сидевшими на мели кораблями. Остальные по мелководью устремились к причалам. Вскоре и те и другие напоролись на фугасы, и высокие фонтаны воды стали взлетать в небо по всей протяженности фронта. Последовал новый залп, и следующая волна торпед разорвалась значительно ближе к причалам, обнаружив второй пояс минирования. Путь был свободен, и "охотники" двинулись дальше, а следом за ними пошли суда с десантом и вооруженные пулеметами "ловцы креветок". Последней, получив приказ от Эрнандо Марсалеса, пошла в наступление "Боно-ду-Виста", а за ней, снявшись с якорей, стали подтягиваться потрепанные артиллерийские суда. 123 Наконец пробил долгожданный час, и набитые пассажирами вертолеты начали поочередно отрываться от взлетной полосы. Первыми поднялись двадцать машин с десантом. На борту головной машины находился полковник Густавсон, которому предстояло командовать всей операцией. Оценив обстановку с воздуха, полковник дал "добро" на взлет еще десяти машин, несущих на подвесках ракеты и спрятанную под обтекателями киноаппаратуру. На краю взлетной площадки, удерживаемая цепью солдат, бесновалась провожавшая кинобригаду толпа обслуживающего персонала. Едва тяжелые вертолеты построились в походный порядок, как следом за ними начали выруливать для взлета легкие истребители "буканир". Эффектный отрыв от взлетной полосы первого звена истребителей вызвал бурю восторгов. На поле полетели букеты цветов, сигареты, жвачка и все, что попадалось под руку разгоряченным алкоголем людям. К оцеплению было срочно вызвано подкрепление, и солдаты стали оттеснять толпу дальше, в то время как механики бегали по полю и собирали разбросанные "подарки". Наконец порядок был восстановлен, и "буканиры" снова начали взлетать. Тем временем полковник Густавсон сидел в штабном отсеке вертолета и внимательно следил за походным построением, к которому добавлялись все новые поднимавшиеся в воздух истребители. -- Как обстановка на месте? -- спросил Густавсон у своего помощника, майора Борна. -- Началась дуэль, сэр. Флот болотного барона обстреливает промысловый городок из орудий. -- Ага, значит, пушки они сдали не все. Отъявленные нарушители. Ну ничего, через час мы уже будем на месте. Затем Густавсон переключился на волну управления авиацией и произнес: -- Всем внимание, говорит полковник Густавсон. Поражать цели будем не сразу, а постепенно. Киношники должны успеть заснять все эту красоту, поэтому дайте своим жертвам пожить. Поиграйте с ними. -- Есть поиграть, сэр, -- отозвался командир авиационного отряда. Густавсон отключил связь и посмотрел в иллюминатор. Внизу тянулась бесконечная череда заросших водоемов и редких мангровых рощ. -- Поганая планетка, -- позволил себе высказаться майор Борн. -- На вынужденную пойти невозможно. -- Об этом лучше не говорить, майор. Впереди тяжелая и хлопотная работа. То, что нам предстоит сделать, никто до нас не выполнял -- снимать кино во время реального боя. Головной вертолет слегка тряхнуло, и он начал стремительно ускоряться. Следуя его примеру, остальные машины также включили турбины и стали набирать крейсерскую скорость. Теперь клочки тины и редкие линзы чистой воды мелькали внизу слишком быстро и сливались в единую кашу цвета болотной зелени. Полковник оторвал взгляд от забортного пейзажа и вздохнул. Турбины издавали монотонный свист, который действовал на Густавсона как снотворное. Решив немного размяться, он открыл дверь штабного отсека и вышел к десантникам. Почти все они уже дремали, не обращая внимания на вибрацию корпуса и шум двигателей. Военные вертолеты не были оборудованы шумопоглощающими экранами, поэтому даже разговаривать в десантном отделении было невозможно. На плечо полковника легла чья-то рука. Густавсон обернулся. -- На связи мистер Найджел, сэр, -- прокричал Борн, и полковник вернулся в штабной отсек. -- Полковник Густавсон, -- представился он, включив микрофон. -- Здравствуйте, полковник, с вами говорит Десмонд Найджел. -- Здравствуйте, мистер Найджел, -- сдержанно ответил Густавсон. Голос режиссера ему сразу не понравился, какой-то гнусавый со всхлипом. Голос шизофреника, пребывающего в одном из своих кошмарных снов. -- Нам нужно открыть дверь, дорогой полковник. Мы хотели бы снять панораму со всеми этими гигантскими винтокрылыми машинами и страшными самолетами. -- Снимайте через иллюминатор. -- Нет, это нам не подходит. Необходим чистый воздух, понимаете? Художественная съемка любит чистый воздух. -- Открывать дверь нельзя, поскольку мы идем на крейсерской скорости семьсот километров в час. -- Ну хоть маленькую щелочку, полковник, -- стал канючить Найджел. -- Это невозможно. Если разгерметизировать салон, некоторые из вас могут погибнуть. Понимая, что до пьяного человека искусства смысл его слов не доходит, Густавсон добавил: -- Если открыть дверь, то мы задержимся, а значит, опоздаем к началу битвы. Все взрывы и все драматические моменты произойдут без вас. -- Да? Тогда я снимаю свои претензии, полковник. -- Вот и отлично. Отдыхайте, мистер Найджел. 124 Салон большого десантного вертолета, в который можно было загнать целый трейлер, был разделен зеленым брезентом на отдельные помещения, где находились "звезды" и их ближайшая и самая необходимая прислуга. Маэстро Найджел, красотка Джуди-Элеонора Мосс и великий Тритии Джакобс -- Берт Джуниор был уверен, что больше ему никогда в жизни не оказаться в компании стольких "звезд" первой величины. То и дело сквозь гул турбин слышались перебранки команд Джуди-Элеоноры, Тритии и многочисленных помощников маэстро Найджела, которые считали всех актеров, а уж тем более их обслугу, совершенно никчемными людьми. Чуть в стороне находился исполняющий функции продюсера и сценариста Джулиус Хофман со своей командой "гениев". Они изо всех сил трудились над сценарием, проводя его очередную срочную правку. На крошечном пятачке возле входа в пилотскую кабину располагался отряд осветителей и операторов. Они играли в карты и недобро поглядывали в сторону брезентовых перегородок, сквернословя себе под нос. Эти люди тоже не любили "звезд". Отдельную часть в огромном чреве вертолета занимали компактные туалетные кабины. Их было двенадцать штук, однако там постоянно толпился народ и всем желающим места не хватало. "Наверное, это от волнения..." -- думал Берт, продолжая знакомиться с жизненным укладом творческой публики. В какой-то момент возле туалетов воцарился порядок, и к зарезервированной туалетной кабине прошествовала Джуди Мосс. На ее голове красовались наушники, которые, видимо, защищали Джуди от шума. За сорок минут полета это был второй поход "звезды" в туалет, в то время как Тритии Джакобс еще ни разу не показался. И только однажды кто-то из его людей вынес в туалет большой фаянсовый горшок. "У великих свои причуды", -- решил тогда Берт Джуниор и подумал, что мог бы сделать репортаж и продать его в большую газету. В ленивой бездеятельности, во власти шума и утомительного дребезжания полет длился еще около четверти часа. Затем турбины начали сбрасывать обороты, и на смену их вою пришел ровный стрекот несущего винта, казавшийся совершенно тихим и приятным. -- Вон они! Вон!.. -- закричал кто-то истошным голосом, и все, кто находился возле иллюминаторов, впечатались в них носами. -- Вон они! Вон!.. -- повторил целый хор голосов. Операторы тут же вскочили на ноги, уронив на пол карты, маэстро Найджел, шатаясь, вышел из-за ширмы, а Джулиус Хофман, правивший сценарий, хлопнул по нему ладонью и крикнул, не скрывая досады: -- Не успели! -- Маэстро! Маэстро! Вас вызывает полковник! -- позвал помощник-режиссера Джо Гайтано. Потерявший ориентацию Найджел рванулся к туалетным кабинам, но потом сориентировался и, выхватив у Гайтано рацию, закричал: -- Немедленно бомбить, полковник! Немедленно бомбить! -- Чего бомбить-то? -- лениво спросил Густавсон, который успел слегка вздремнуть. -- Да всех бомбить! Уничтожить всех этих сволочей, и все дела! -- закричал Найджел. Гайтано забрал у маэстро рацию, и полковник Густавсон обрадовался, услышав голос вменяемого человека. -- Я Джо Гайтано, помощник маэстро Найджела. -- Очень хорошо, мистер Гайтано. Там внизу уже идет довольно жаркая драчка, поэтому приближаться к схватке ближе чем на тысячу метров я пилотам запретил. Сейчас вам откроют двери, включат камеры на внешних подвесках и снимайте что хотите. -- Нужно бы сначала осмотреться, полковник!.. -- закричал возбужденный ситуацией Гайтано. -- Нет проблем. Сделаем круг, и вы сами выберете, что вам интереснее всего. Заодно определим цели, которые нужно бомбить в первую очередь. 125 Ослабевшего Найджела унесли за ширму и положили отдыхать, а Джо Гайтано взял на себя командование сложным процессом съемки. Пока операторы крутили настройки на переносных пультах, Гайтано кричал в микрофон, пытаясь синхронизировать работу остальных съемочных бригад. Как выяснилось, не все из них добрались без потерь. Две бригады вышли из строя в полном составе, поскольку доставили на борт ящики со спиртным. Еще на одной машине сорвало кабели управления, и эта бригада тоже превратилась в зрителей. Но тем не менее оставшиеся семь машин продолжали вести съемку из разных точек, и операторы, увлеченные картинами реальной баталии, свешивались вниз, рискуя вывалиться из вертолетов. -- Смотри туда! Смотри, горит большой корабль! -- вопил кто-то, и Гайтано требовал от пилота развернуть машину, чтобы снять разваливающееся судно. Люди сыпались с него как горох, а Гайтано хохотал от восторга и орал на пилота, чтобы тот спустился ниже. -- Не могу! -- кричал тот. -- У меня приказ -- тысяча метров! -- Куда бомбы? -- запрашивал по рации полковник Густавсон. -- На большой корабль! На большой корабль, пожалуйста! -- делал заказ Гайтано и тут же, меняя частоту, кричал: -- Крокет и Фликерс! Давайте к большому судну! Сейчас его будут бомбить! Постарайтесь взять кадры с лицами тонущих! Крокет, это тебя касается -- у тебя подходящий объектив! -- Сделаю, Джо, если только дым не помешает. Четыре "буканира" прошлись над большим судном и положили по бомбе точно в корму. Взрывы разорвали остатки раненого корабля, и он начал быстро погружаться в воду. Однако, даже умирающий, он сопротивлялся, как мог. Две огненные очереди тяжелых пулеметов пересеклись на последнем истребителе, и его плоскости разлетелись вдребезги. Самолет задымился и, сорвавшись в штопор, начал падать. -- Всем снимать самолет! Всем снимать самолет! -- кричал Гайтано, однако драма с истребителем разыгралась где-то в стороне, а все остальные бригады снимали уже другие сцены -- здесь был хороший выбор. Быстрые торпеды, оставляя молочно-белые следы, мчались к причалам форта и взрывались, попадая на засеянную плавучим мусором зону. По пристани бегали человечки, которые, как муравьи, подтаскивали какой-то хлам и все бросали и бросали его в воду. Однако торпеды находили другие лазейки, и случалось, взрывы происходили прямо под причалами, разнося свайные постройки и вызывая пожары. В какой-то момент посреди бухты полыхнул такой гигантский взрыв, что на камерах временно отключилась светоавтоматика. Стоявший на мели корабль разлетелся на мельчайшие частички, захватив с собой четыре стоявших поблизости судна. Не отрывавшийся от иллюминатора Берт Джуниор восторженно покачал головой. Он оценил задумку оборонявшихся, догадавшихся заминировать брошенное судно. Гайтано уже перестал давать указания, поскольку управлять в этом хаосе было совершенно невозможно. Все бригады снимали то, что считали нужным, а самолеты уничтожали те цели, которые вели по ним зенитный огонь. Ассоциация потеряла еще две машины, и теперь "буканиры" уже не играли с жертвами, поскольку жертвы с ними играть не собирались. Вертолет, в котором находился Берт Джуниор, сделал несколько кругов над городком, и у всех была возможность увидеть, что бой, хотя и не такой жаркий, происходил и с восточной стороны. Однако там атакующие силы занимались только уничтожением судов, затопленных в судоходном канале. Взрыв следовал за взрывом, и становилось ясно, что скоро корабли болотного барона пробьются к восточной части города. Намечающийся перелом заметил полковник Густавсон и для сохранения равновесия в битве навел на атакующих десятку "буканиров". Не имея в запасе бомб, они стали жестоко обрабатывать цели из скорострельных пушек, вспарывая их незащищенные тела и разнося в клочья палубные надстройки. Истребители сделали два захода, и восточная группа Марсалесов больше не помышляла об атаке, занимаясь только эвакуацией экипажей с тонущих судов. Дым от горевших в бухте судов и пожаров внутри города значительно ухудшил видимость, и снимать стало совершенно невозможно. Однако натурного материала было уже достаточно, и Гайтано подумывал перейти к работе по сценарию. Неожиданно из клубов застилавшего бухту дыма выскочили три скоростных катера, которые помчались к выходу в море. -- Полковник Густавсон! У нас есть цели, которые необходимо красиво опрокинуть! -- тотчас потребовал Гайтано. -- Истребители пустые. Пусть ваш пилот расстреляет их ракетами, я разрешаю, -- отозвался Густавсон, у которого было полно других забот. Его десант как раз начинал высаживаться в Форт-Абрахаме. -- Точно, у нас же есть ракеты! -- закричал Джулиус Хофман, счастливый оттого, что дело наконец дошло и до его сценария. -- Актеры, на площадку!.. Быстр-ро!.. Пока Гайтано объяснял пилоту суть проблемы, собранные и готовые к работе "звезды" вышли из своих брезентовых убежищ. Джуди Мосс. как всегда, выглядела желанной, загадочной и очень дорогой, а симпатяга Тритии Джакобс казался доступнее любого самого доброго друга. К распахнутой двери, открывающей глубокую бездну, бросили пятнистую шкуру, и Джуди Мосс разлеглась на ней, как королева. Затем она прикрыла глаза и глубоко вздохнула, поведя грудью. -- Отлично, Джуди, замри, сейчас подберем задний план! -- скомандовал Гайтано. Вертолет слегка развернулся и начал снижаться. Через открытую дверь стали видны три катера, стремительно мчащихся прочь от форта. -- Давай! -- крикнул Гайтано пилоту, и первая управляемая ракета, описав красивую дугу, ударила точно под ближайший катер. Три камеры поспешно застрекотали, поймав наилучший момент. -- Отлично, теперь ты, Тритни!.. Давай, овладей ею! Грубо, но с жаром и любовью! -- Только никаких поцелуев! -- приоткрыв глаза, потребовала Джуди. Когда Тритни начал приставать к Джуди, Гайтано снова крикнул пилоту "давай", и второй катер переломился пополам, подарив отличные кадры любовной сцены и драмы на море. -- Хорошо, ребята, поддайте жару! Джуди, прошу тебя, побольше эмоций! По сценарию он грубо лишает тебя невинности! Как только на лице героини появилась требуемая гримаса отчаяния, Гайтано снова подал команду пилоту. Третья ракета понеслась к цели, и, несмотря на смелый маневр рулевого, катер разлетелся так же легко, как и два других. -- Ура! Снято! Всем спасибо! 126 Пробуждение было очень тяжелым, и поначалу Клаус никак не мог понять, где он находится. Дневной свет, падающий из небольшого окошка, пластиковая отделка стен и странный гул, который Ландер по