указал на копье, и воин умчался созывать своих товарищей. Не прошло и пяти минут, как весь гарнизон деревни оказался на небольшой площади перед хижиной вождя. Здесь было около полусотни человек, вооруженных копьями и тугими луками. Солдаты с некоторой опаской смотрели на Рино, но, по всей видимости, вовсе не сомневались в его властных полномочиях. Лефлер сержантской походкой прошел вдоль шеренги и наметанным глазом выделил двух самых крепких и, по всей видимости, самых уважаемых воинов. Поделив остальных пополам, Рино заставил их встать отдельно и, поставив во главе двух групп новых командиров, четко объявил, сдабривая сказанное жестами: -- Первый взвод! -- Второй взвод! Дикари поначалу закрутило головами, но потом, видимо, поняли. И когда Рино снова указал рукой на одного из командиров, тот четко ответил: -- Перны за-авод! Со вторым "сержантом" вышла заминка, но после пары повторений он тоже понял, кем является. -- Отлично, бойцы, будем считать, что назначения состоялись, -- сказал Рино больше для себя, чем для своей армии. Следом за назначениями следовало поставить войскам задачу, и Лефлер напряженно соображал, как это сделать, пользуясь одними только жестами. Неожиданно из-за глиняной печи, стоявшей возле жертвенной ямы, вышла вчерашняя невольница Лефлера. На этот раз на ее роскошные бедра был нацеплен кусок ткани оливкового цвета, а грудь прикрывало ожерелье из желтых цветов. Самый большой цветок был приколот к волосам, и в общем-то Рино понял, что это наряд счастливой женщины. Одарив Лефлера чарующей улыбкой, красавица безбоязненно к нему приблизилась и по-хозяйски обняла. -- Э-э... -- протянул Рино, чувствуя себя полным идиотом, однако в строю солдат не наблюдалось никакого движения. Все понимали -- молодая жена пришла к своему возлюбленному. Обычное дело. -- Э-э, я тоже очень рад, дорогая, -- произнес наконец Рино, снял с руки ненужную бланш-карту и надел ее на запястье законной супруге. -- О-о! -- вырвалось у наблюдавших эту сцену солдат, которые оценили подарок. Девушка тоже была очень рада и всячески выражала свою беспредельную любовь. В конце концов она прижала руки к сердцу и с чувством произнесла: -- Бала батум ту мяма! -- Я тебя тоже, дорогая, -- пробубнил Рино сквозь фильтрационные щели своего шлема. Наконец девушка удалилось, и Рино приступил к объяснению задачи. Собственно, требовалось только добыть "языка", которым мог бы оказаться один из часовых на строительном объекте. Однако Лефлер понимал, что проще всего объяснить этим людям, что следует на кого-то напасть, но гораздо труднее суметь внушить им, что человека следует доставить живым. А не отрезать ему голову, как они поступили с беднягой Шелдоном. Битый час Рино исполнял пантомиму, а затем требовал повторения со стороны своих сержантов, пока они не поняли, что ножи доставать не нужно и стрелы с луками тоже следует держать при себе. Наконец взаимопонимание было достигнуто, и на подставном "языке" отобранная группа захвата проделала все, как нужно. Рино сказал "окей" и тут же повел солдат на задание, объяснив, что завтрак состоится позже. 106 Благодаря хорошему знанию джунглей дикари меньше чем за час вывели Лефлера к строительному объекту, размеры и масштаб которого просто поражали. Это было похоже на огромный ангар и одновременно на гелиевый завод с высокими ректификационными колоннами. Еще это напоминало гигантские станции по утилизации биологических отходов и даже коммерческие вакуумные ямы, снискавшие популярность в последние двадцать лет. Поняв, что не сможет самостоятельно определить профиль строительства, Лефлер с помощью бинокля выбрал себе подходящую жертву и, указав на нее "сержантам", сказал: -- Вот, ребята, -- это он. И сразу восьмерка дикарей исчезла в высоких лопухах, которые тянулись почти до самой ограды, далее начиналась стройка. Лефлердаже не подозревал, насколько хороши его помощники. Довольно скоро они притащили часового, привязанного к толстому шесту наподобие дикой свиньи. Бедняга сопел и дергался, однако орать не решался, поскольку в его рот был всунут кляп из острых колючек. Углубившись в джунгли на полкилометра, отряд остановился и, по распоряжению вождя, пленника сняли с шеста и вытащили изо рта колючки. -- Вы мофете меня убить, подвые фаваттеры, но я вам нифего не фкаву! -- тут же завопил несчастный. Его распухший от колючек язык едва ворочался, однако часовой хотел умереть с достоинством. -- Заткнись, придурок, или я отдам тебя на съедение моим ребятам, -- сказал Рино. -- А они очень любят отрезать головы! -- Пвевать мне на ваф, подвые фаваттеры! Убейфе мемя, убейфе! Глаза пленного горели таким фанатизмом, что Рино растерялся. Он видел, что этого человека нельзя сломить ни болью, ни страхом смерти. Стоящие поодаль дикари молчал и, ожидая от своего вождя мудрых решении. -- Вот что, -- наконец сказал Рино. -- Либо ты ответишь на несколько моих вопросов, либо я возьму десять трехкилограммовых кислотных мин и установлю их в этом ангаре. Ты же видел, какие у меня ребята -- им ничего не стоить проделать такой фокус. А знаешь, что будет потом? -- Лефлер выждал паузу, глядя в глаза "языка" и видя там неподдельное внимание, -- А дальше я выставлю таймер, судя по готовности стройки, недели на две. И когда все, что нужно, будет уже в ангаре, тридцать килограмм жидкого фтора, да еще сдобренные каталитической смесью, рванут в полную силу! Рванут так, парень, что сырое мясо будет гореть, как порох, а гвозди испарятся, как вода! При такой бешеной температуре происходят и не такие чудеса... -- Рино видел боль в глазах пленника и, еще не понимая ее причины, добавил зловещим шепотом: -- Я уже не говорю о страданиях живой плоти... -- Не-е-ет!!! -- совершенно неожиданно завопил часовой, извиваясь в веревочных путах и пытаясь лягнуть Рино ногой. -- Говори, что будет в этом ангаре, или я поставлю эту ловушку, я тебе точно говорю! -- Там... Там... -- Из глаз пленника покатились слезы, и Лефлер чувствовал от этого неудобство. -- Там буфет нафа ма-ма! -- Ваша мама?! -- удивленно спросил Рино, предполагая, что пленник свихнулся от страха. -- Д-да, роевая мать... -- Там будет ваша роевая мать, -- повторил Лефлер, внимательно глядя в полные слез глаза пленника, но тот, судя по всему, говорил правду. -- Это как у муравьев, что ли?.. -- недоумевал Рино. Часовой, в свою очередь, перестал шмыгать носом, и вдруг его осенило: -- Для фаваттеров это не фекрет... Фнафит, ты не фаваттер? Да, ты -- арфидокф! -- Ну да... А ты, значит, как и все твои соплеменники, родился из этой своей матки. Так, что ли? Пленник ничего не ответил и отвернулся, видимо презирая себя за то, что разговаривал со столь низким существом. -- Ну-ну, покапризничай, а я пока займусь делом. Рино отошел шагов на двадцать, достал из-за пояса небольшое устройство, похожее на сложенный вдвое циркуль, и начал готовить его к работе. Вытащив телескопические ножки, Рино установил треногу на землю, а затем развернул крошечную, величиной с блюдце, спутниковую антенну -- в ее центре находился заряд взрывчатого вещества. Все вместе это составляло лучевой передатчик с кинетической накачкой. Включив режим записи, Рино начал наговаривать сообщение, время от времени поглядывая на свое голозадое воинство. Дикари смотрели на своего нового вождя с восхищением, будучи убеждены, что помимо воинского искусства тот владеет еще и колдовским ремеслом. Между тем Лефлер продолжал рассказывать о посадке на Максиколу, о том, какие были потери и в какую сторону им пришлось отходить, чтобы не попасть в лапы к врагу. Рино старался придерживаться только фактов, но ему очень хотелось дать волю чувствам и обругать всех, кто будет его слушать, последними словами. Закончил он самым важным сообщением -- о том, что члены могущественной организации размножаются, как муравьи, и для одной из своих маток строят огромный комплекс. Когда донесение было закончено, Рино нажал крохотную кнопочку таймера и поспешил отойти подальше, пока спутниковая тарелочка изменяла свое положение и искала координаты приемника. Как только соединение было установлено, раздался взрыв, и закодированный сигнал умчался к звездам, чтобы попасть на стол господина Смайли, а может, кого-то другого, стоящего в структуре сопротивления еще выше. -- Ну вот и все, дорогой друг, -- произнес Рино, приближаясь к лежавшему на земле пленнику. -- Расскажи мне, где у вас посадочная площадка, и на этом наше знакомство будет закончено. -- Ты меня убьеф? -- спросил пленник. -- Скажем так, -- подумав, ответил Рино. -- Я отдам тебя этим людям, а уж они решат, что с тобой делать... Шанс, конечно, небольшой, но хоть что-то... -- Я согласен, -- неожиданно четко произнес пленник. -- В полукилометре восточнее от строительства находится посадочный терминал. Через полчаса или раньше там сядет уиндер помощника Верховного надзирающего. Это твой шанс, архидокс. -- Ну ладно, -- кивнул Рино и, указав своим воинам на "языка", произнес: -- Этот человек -- ваш! -- И жестом показал, что дарит его своим солдатам. Рино ожидал чего угодно, даже вспарывания пленнику живота и пожирания его внутренностей в горячем виде, однако дикари сорвали с несчастного одежду и, собрав каких-то ягод и сломав на ветках деревьев острые колючки, начали татуировать его тело, нанося фирменный узор своего племени. Кажется, Лефлер понял их. Они потеряли много воинов, нападая на него, и теперь стремились восполнить это всеми доступными средствами. Рино не знал, что будет с пленником дальше, станет ли тот воином или даже вождем. Он указал на одного из сержантов, а затем выбрал еще двух воинов и приказал им следовать за ним. Остальные остались на месте. 107 Прошло всего несколько часов с того момента, как Смайли оказался в свой резиденции в Касалине на теплом южном берегу. Избегая приветствий подчиненных, он уединился в кабинете, обставленном, как гостиная в платном приюте для престарелых. Старая мебель, много бронзы и латуни, столик для сигар, кожаные кресла -- Смайли любил эту обстановку. Пусть это выглядело старомодно, но при его работе требовалось потакать своим самым необычным и странноватым причудам. Иначе можно было сойти с ума. Едва Смайли закурил сигару в домашних, стационарных условиях, в дверь постучали. Артур никогда не позволял себе повышать голос. Вот и на этот раз он остался верен себе, хотя это дорого ему стоило. -- Входите, -- произнес он, старательно погружаясь в ароматы дорогого табака. На пороге показался Джон Спарки. Когда он не работал с живыми людьми, то занимался шифровкой -- это была его первая специальность. -- Код с Максиколы, сэр, -- просто сказал Спарки. -- С Максиколы?! -- не поверил Артур Смайли и вскочил с кресла. Он уже мысленно попросил прощения у всех, кого отправил на это задание. На операцию, которая была обречена с того самого момента, когда генераторщик Рони был завербован ЕСО. Руководство Смайли уже разрабатывало следующие ходы, тоже посчитав дело проигранным. И вот -- код с Максиколы. -- Давай сюда, -- сказал Смайли и взял протянутый ему лист бумаги. Текста было довольно много, из чего следовало, что времени для составления донесения было в избытке. Смайли начал читать и, мысленно вернувшись на четверо суток назад, стал свидетелем того, как одна за другой гибли десантные капсулы и как горстка уцелевших бойцов уходила в джунгли, преследуемая командой карателей. Подробности были опущены, но Смайли представлял себе, что происходило с этими людьми, если в конце концов остался только один -- командир десанта Рино Лефлер. Дочитав донесение, Смайли свернул листок вчетверо и положил его в карман. -- Перешли копию в штаб, -- сказал он шифровальщику, и тот ушел. Артур вернулся в кресло и снова занялся своей сигарой. Помимо описания драматических событий, Лефлер сообщил и об ангаре для содержания роевой матери -- огромного животного для производства людей. Это была важная информация, однако она только подтверждала уже имеющиеся сообщения подобного рода. Смайли пустил к потолку облако ароматного дыма и улыбнулся. Быть может, это выглядело не слишком профессионально, но он был рад, что выжил хотя бы один человек. -- Эй, а чего же это я сижу?! -- вдруг воскликнул он. -- Теперь ведь нужно действовать, и немедленно. Квинслед! Кви-и-нсле-е-ед! По коридору прогромыхали тяжелые шаги дежурного, и его физиономия просунулась в приоткрытую дверь. -- Звали, сэр? -- Да, дружище. Немедленно тащи сюда человека из бокса "триста двадцать"... -- Это здорового, что ли? -- Это одиночный бокс. Тащи того, кто там есть. -- Есть, сэр. Одну минуту... Дежурный убежал, а Смайли стал деловито приготавливать место для допроса. Вернее, для дружеской беседы. Арестованный из триста двадцатого бокса был не опасен и уже давно предлагал сотрудничество. Однако до сегодняшнего момента оставались некоторые неясность в его показаниях, и они были сняты донесением лейтенанта Лефлера. Пленник с пониманием относился к сомнениям Смайли и его руководства, поэтому терпеливо ждал, пока до него дойдет очередь. Артур зажег настольную лампу, сдвинул плотные шторы и таким образом соорудил, как ему показалось, вполне уютную и доверительную обстановку. Затем уселся за свои стол и стал ждать, раскладывая накопившиеся бумаги по стопочкам. Скоро в коридоре послышались шаги, и в кабинет вошли Квинслед, пленник и двое охранников. -- Очень хорошо, -- улыбнулся Смайли. -- Дежурный может быть свободен совсем, а охрана пусть побудет в коридоре. -- Но, сэр... -- произнес Квинслед. -- Все в порядке, дружище. Всю ответственность за поведение нашего друга я беру на себя. На слове "друг" Смайли сделал особое ударение. Подчинившись распоряжению начальника, дежурный и охранники ушли, а Смайли, продемонстрировав наилучшую из своих улыбок, сказал: -- Прошу садиться, мистер Гроу, у меня к вам разговор. -- Спасибо, сэр, -- поблагодарил Гроу и тяжело опустился на стул. -- Сигару, кофе, чаю? -- Если можно, кусочек мела, -- попросил Гроу. -- Ах, ну как же я мог забыть! -- Смайли хлопнул себя по лбу, затем выдвинул нижний ящик и поставил на стол коробку, наполненную чистым мелом, каким подкармливали на фермах молодых поросят. -- О, вот это отлично! Гроу взял несколько кусочков и, забросив их в рот, начал жевать, жмурясь от удовольствия, словно это были какие-то сладости. -- Я же распорядился добавлять вам в пищу мел. -- Они добавляют, сэр, но совсем немного. Им трудно понять, что кто-то в этом может так нуждаться. -- Хорошо, мистер Гроу, отныне вы будете сами определять свою потребность в тех или иных микроэлементах, тем более что теперь мы начинаем с вами наше полноценное сотрудничество. Услышав это, Гроу перестал жевать и уставился на Смайли. -- Мы получили информацию, которая подтвердила ваши сообщения. Наш человек взял на Максиколе языка, гонкура -- как вы их называете, и допросил его с пристрастием. Так вот, ваши оппоненты ждут поставки роящей матери... Гроу не выдержал и с чувством хлопнул по столу ладонью. -- Подлые гонкуры! -- прорычал он. -- Они хотят всех переработать на свои поганые муравьиные личинки! -- Не переживайте, дорогой Гроу, вместе мы сумеем сделать так, что у них будут большие проблемы. -- Для этого я должен связаться... -- Конечно, -- перебил собеседника Смайли. -- Доступ к лендстанции у вас будет сегодня вечером. А пока что нам нужно составить план действий. Итак, слушаю вас... Гроу на минуту растерялся. Он ожидал тяжелейшего, по условиям, полета на Туссено, и это произошло, он был готов драться с гонкурами на земле, и это тоже случилось, затем его похитили архидоксы, и начались долгие допросы и недоверие. По счастью, Гроу был готов и к этому. Он тысячи раз продумывал разговор, который должен был положить начало широкому сотрудничеству с архидоксами. И вот теперь удача, ему наконец поверили. -- Первое, для обличения замыслов гонкуров мы перехватим один из транспортов, которыми они вывозят похищенных здесь людей, и предоставим все это вашему правительству и общественности. Второе, на волне предъявленных и широко разрекламированных обвинений нужно нанести удары по базам ЕСО. И наконец, третье -- нужно захватить одну из роящих матерей, которых будут направлять на ваши планеты. -- Неужели для такой гипердержавы захват одной матки имеет значение? -- удивился Смайли. -- Практически это капля в море, но моральная инициатива будет на нашей стороне, и тогда мы сможем ставить условия. -- А не устроят ли гонкуры схватку прямо здесь -- в нашем пространстве? Ведь если ваши армии сойдутся в рядовой для вас битве, от наших планет останутся только обугленные шары, -- заметил Смайли. Он до сих пор не мог до конца охватить масштабов, в которых существовали государства гонкуров и саваттеров. -- Гонкуры могут пойти на что угодно, если загнать их в угол. -- Объясните, пожалуйста. -- Дело в том, сэр, что я не принадлежу к партии войны даже среди своих. Я за то, чтобы воцарился мир. -- Но ведь вы говорили мне, что война длится тысячелетия, -- возразил Смайли. -- Увы, -- Гроу грустно улыбнулся. -- Однако были недолгие -- по нескольку сотен лет -- периоды, когда войны прекращались. -- То есть гонкуры и саваттеры верили друг другу? -- Ни в коем случае. Гонкуры и саваттеры не доверяли друг другу никогда, и мир межу ними существовал, только пока правил великий посредник -- Судья Шерман. -- Судья Шерман?! Он что, жил несколько сотен лет? -- Нет. Первый посредник был -- Шерман, а потом его пост так и стали называть "Судья Шерман". -- Вот как? -- Смайли покачал головой. -- А раньше вы мне об этом не рассказывали. -- Раньше вас это мало интересовало, сэр, -- напомнил Гроу и взял из коробки еще один кусочек мела. -- Но знаете, что самое интересное в истории этих глобальных войн и замирений? -- Что же? -- То, что всякий раз Судьей Шерманом становился архидокс. 108 Лесные солдаты Рино Лефлера буквально стелились по земле и даже не тревожили верхушки травы. А дремавшие на невысоких земляных банках часовые, привыкшие к спокойствию и мерному течению служебного времени, клевали носами и зевали во весь рот. Только свист проходящего сквозь атмосферу аппарата заставил их принять подобающее положение и крепче ухватиться за винтовки -- пикирующий на площадку уиндер вез очень важное должностное лицо. Помощник Верховного надзирателя был очень строг, и это никого не удивляло. Таких высоких чиновников во всем государстве было семьсот или восемьсот миллионов -- то есть практически совсем немного, и их полномочия были поистине чрезвычайны. Появившаяся в небе шумная точка быстро увеличивалась в размерах, и Лефлер припал к земле, опасаясь, что его заметят. У самой площадки уиндер взревел тормозными дюзами, и жесткая волна горячего воздуха ударила во все стороны, не щадя и часовых. Бедняги присели на корточки и приоткрыли рты, чтобы сохранить барабанные перепонки. Наконец уиндер сел, ударившись острыми опорами о твердый бетон. Взвыв на предельно высокой ноте, двигатели отключились, и одновременно с этим в отшлифованном космическими ветрами корпусе открылась дверь. Из нее выпал раскладной трап, по которому сбежал высокий и достаточно молодой помощник Верховного надзирателя. Не дожидаясь своей свиты, он поспешил к краю площадки, где стоял вездеход, прибывший за минуту до посадки уиндера. Вскоре загруженная пассажирами машина отчалила, оставив космический корабль в полном одиночестве. Лефлер понял, что действовать нужно немедленно, пока пилоты не пришли в себя. Едва заметным жестом он указал своим солдатам на двух часовых, и те поползли к цели, словно змеи. Рино поразился их грации. Ему было немного жаль расставаться с этими людьми, которые были не так плохи, как показалось с самого начала. Да, они отрезали голову майору Шелдону, но сделали это по установленной традиции. Как выяснилось позже, вся их жертвенная яма была завалена отрезанными головами. А солдатами они были хорошими. Еще несколько секунд, и лазутчики одновременно напали на часовых. Немного движений и совсем мало крови. А дальше -- путь свободен. Рино поднялся во весь рост и направился к уиндеру, следя за тем, как его солдаты утаскивают трупы в высокую траву. Вот и понимай их как знаешь -- одних они милуют и делают равными себе, а других убивают, словно куропаток. Поднявшись по трапу, Лефлер оказался внутри комфортабельного салона представительского класса. В воздухе держался запах орехового дерева, играла тихая музыка, а со стороны кабины доносились голоса пилотов. Они были рады возможности отдохнуть после длинного перелета. Рино осторожно прошел по коридору и, подняв забрало, шагнул в кабину. -- Эй, парень, тебе чего здесь нужно? -- недовольно спросил один из пилотов. Другой поднял голову от небольшой сумки, в которой перебирал свои вещи. -- Ну-ка быстро по местам -- взлетаем прямо сейчас! -- объявил Рино и показал свой пистолет. -- Что? -- спросил тот, что копался в сумке. -- Ты кто такой, чтобы нам угрожать? Саваттер? Ну так убей нас, но с Максиколы ты никуда не денешься. -- Я не саваттер, я гораздо хуже! -- произнес Рино, усвоив уроки общения с гонкурами. -- Я архидокс, и поэтому шансов выжить и сохранить честь у вас нет! -- Это почему же, грязная ты обезьяна? -- Потому, что сейчас я вас перестреляю, потом подниму судно и врежусь в вашу долбаную стройку! Клянусь, я сделаю это так, что срок сдачи оттянется на пару месяцев, и тогда ваша роевая мама загниет от долгого ожидания! -- Не смей так говорить, грязный архидокс! -- завопил тот, что копался в сумке, и рванулся к Рино, однако тот со всей силы дал ему ногой в пах, и пилот сложился пополам, раздувая щеки и пыхтя, чтобы не потерять от боли сознание. -- Пресекать буду жестоко! -- предупредил Рино. -- Всем на места и взлет в течение десяти секунд. Больше повторять не буду. -- Спя... спятивший архи... доке, -- прохрипел битый пилот и, кое-как поднявшись с пола, сел в свое кресло. Отдышавшись, он глухо спросил: -- Курс? -- 12-18-1987-383746, -- продиктовал Рино вызубренные цифры, и пилоты только покачали головами, понимая, что вернуться назад им вряд ли удастся. Однако они отводили удар от строившегося ангара, а это было для них важнее всего. 109 Тяжелый транспорт "Фринсуорд", немилосердно коптя стартовыми движками и сжирая едва ли не процент кислорода в атмосфере Туесе но, благополучно преодолел притяжение планеты и лег на эллиптическую орбиту, дожидаясь, пока медлительные заправщики пополнят его опустевшие баки. Эскадрильи перехватчиков привычно шныряли в округе, следя за тем, чтобы никто не позарился на драгоценный груз "Фринсуорда". Это был не первый транспорт, который они провожали к "зеленой границе", поэтому пилоты расслабленно касались своих штурвалов, целиком и полностью доверяя быстрым процессорам автопилотов. -- Я "Питер-Омега" -- триста тонн. Прошу разрешения к четвертому соску... -- пробубнил капитан первого заправщика, безобразно сокращая отчет. -- Ладно, "Питер", соси в четвертый, -- так же лениво ответил дежурный офицер с борта "Фринсуорда". -- Я "Питер-Вова" -- дайте мне коннект, -- проявился в эфире очередной заправщик. -- Три -- устроит? -- спросил дежурный офицер. -- Сгодится, -- ответил капитан "Питер-Вовы", и его танкер прочно пришвартовался к третьему баку. Еще два заправщика были на подходе, и дежурный, потянувшись до хруста в суставах, поднялся из надоевшего кресла. Он медленно прошелся по коридору вдоль тяжелых дверей холодильных камер. Именно там плотными штабелями лежали спрессованные архидоксы, призванные умножить мощь империи гонкуров. Едва не касаясь плоскостями пришвартованных заправщиков, промчались два звена перехватчиков. Их суммарная масса заставила дрогнуть стенку грузовика, и дежурный выругался, желая пилотам-архидоксам поскорее отправиться в морозильную камеру. "Там им самое место, -- подумал он, -- а с другой стороны, даже весело, что эти придурки охраняют похищенных архидоксов, таких же неполноценных дикарей, как и они сами". Очевидная глупость архидоксов сразу бросалась в глаза. Этому дежурный офицер ничуть не удивлялся: животные -- они животные и есть, хотя в курсе популярной биологии, что читался в военных колледжах, сообщалось, что люди, то есть прародители гонкуров и саваттеров, произошли от архидоксов. Эта теория принадлежала майору Дарвину, но дежурный был только лейтенантом и всех майоров считал полными дураками. А уж Дарвина -- в особенности. -- Эй, на "Фринсуфе" -- топливо принимать будем? -- пролаял один из капитанов-архидоксов. Это он так шутил. Дежурный офицер уже немного ориентировался в шутках архидоксов. -- Лады, колбась на вторую отсоску, -- сказал он и заулыбался. Имитация шуточного поведения аборигенов была воспроизведена им довольно точно. Наконец истекли те несколько часов, что выделялись на заправку и последний технический уход. И теперь оставалось совершить переход до рубежа, за который архидоксы не допускались. Им просто говорили: так надо, и они, дураки, слушались. Вахта лейтенанта кончилась, и его сменил другой офицер. На вопрос о чрезвычайных происшествиях ответ был дан неизменный -- происшествий не случилось. 110 Гигантский морозильный агрегат "Агриппа-12" двигался в сторону станции "Сноу-Гоу". Это был завершающий пункт, в котором "Агриппе" предстояло выгрузить последнюю порцию мороженой свинины. На "Сноу-Гоу" жила колония сигнальщиков, которые, если верить ведомственной диспозиции, представленной пограничному контролю, были весьма прожорливы. -- Это чего же, по двести тонн на рыло? А не многовато ли? -- спрашивал строгий чиновник в черном комбинезоне. Он специально прибыл на "Агриппу", чтобы уличить команду в нелицензированной торговле, однако с документами было все в порядке. Вот только количество свинины, перевозимой для "Сноу-Гоу", превышало все разумные возможности. -- Откуда мне знать, дорогой майор, куда им кушать, -- мое дело доставить товар и сгрузить. Я боцман-хозяйственник, а не профессор какой-нибудь. -- Я не майор, я капитан, -- возразил пограничник. -- Но я не понимаю, куда вы разместите восемьсот тонн мороженой свинины. У них приемник небось тонн на двадцать, а тут восемьсот. -- Ну и пожалуйста. Я позову капитана, и с ним объясняйтесь! -- начал брызгать слюной боцман-хозяйственник, от которого к тому же пахло водкой. "Документы в норме, так чего мне искать неприятностей?" -- тем временем размышлял капитан-пограничник. Законных оснований задерживать судно он не имел, а всякую там интуицию полезно было засунуть в одно место, чтобы не мешала жить и спокойно дорабатывать до пенсии. К тому же от боцмана жутко воняло, а когда он говорил, слюни летели прямо в лицо чиновнику. Нет, судно следовало отпускать без досмотра. -- Хорошо, милейший, можете отправляться, я не нахожу у вас никаких нарушений! -- официальным тоном произнес пограничник и поспешил к шлюзу, где его ожидала тесная шлюпка. Боцман проводил гостя до самого люка и пожелал всего хорошего. Вскоре шлюпка отчалила и взяла курс на стоявший неподалеку пограничный эсминец. Только тогда боцман отклеил фальшивые усы и с отвращением выплюнул таблетку, создававшую эффект утробной вони. -- Крыса убралась в нору, сэр, -- сообщил своему шефу Гектор -- бессменный помощник Смайли. -- Отлично сработано, дружище, -- похвалил тот. И тотчас уродливый корпус "Агриппы" задрожал от нараставшей тяги маршевых двигателей, а затем стал быстро разгоняться, стремительно уходя от радаров пограничного департамента. Расшатанные переборки громко стучали, и это вызывало восторг и бурные аплодисменты в самом большом из холодильников, который был приспособлен для перевозки людей. Здесь находилось не менее ста пятидесяти ведущих журналистов, которые представляли самые основные медиаимперии, суперпопулярные радиостанции и широкоохватные каналы передатчиков-лазервижн. Все эти люди были за несколько суток похищены сотрудниками Департамента специальных операций и собраны в одном месте -- на борту старой "Агриппы". Поначалу они бузили и требовали соблюдения всяческих прав, но, когда им намекнули, что ожидается сенсация, которая едва ли сможет повториться за всю их карьеру, они притихли и требовали только бутербродов и спиртного, чего на борту "Агриппы" было в избытке. Артур Смайли, как психолог пограничного сознания, прекрасно знал, что может понадобиться в этой экспедиции. Поэтому десятки килограмм мороженых сандвичей и сухоокисленного вина были заготовлены им впрок. Вскоре журналисты стали радостно праздновать Предстоящий триумф, устроясь прямо на спальных мешках. Тут же, на борту новоявленного ковчега, находился и Рино Лефлер. Он чудесным образом ускользнул от погони гонкуров, а затем был спасен майором Прониным, когда тот обкатывал новый двигатель своего истребителя. Пятерка преследовавших уиндер штурмовиков "хеликас" породила у ветерана самые неприятные воспоминания, и, запросив уиндер Лефлера, он сразу вступил в драку. Это были обычные штатные пилоты, ни разу не нюхавшие настоящей вони горелого мяса. Бой длился не более десяти минут, и все пять штурмовиков Пронин разделал по сварным швам. Так Рино вернулся к своим обязанностям, прихватив в виде трофея уиндер и двух пилотов в качестве пленников. Теперь под его началом было еще пятьдесят человек, которые должны были совершить нападение на один из грузовиков ЕСО. Несоразмерность задачи и возможностей этих плохо обученных людей нервировала Лефлера. Ему не нравилась и обстановка на "Агриппе", где слонялись разогретые алкоголем девицы и требовали любви от каждого встречного. Впрочем, дальше определенных отсеков их не пускали, иначе управление судном было бы полностью парализовано. -- Эй, солдат! -- Из-за угла галереи выпорхнуло угоревшее существо с размазанной по лицу помадой. Девушка схватила Рино за локоть и потянула к себе. -- Солдат, ты меня... хочешь? -- спросила она не слишком уверенно. -- Очень, дорогая, но лучше сделать это на обратном пути. Понимаешь? -- Не-а, -- честно призналась девушка, а затем достала из маленького кармашка свое удостоверение и показала его Рино. -- А я -- вот, -- сказала она, словно это был важнейший аргумент в пользу ее предложения. -- Я сейчас не могу, понимаешь? -- Он никак не может, милочка, потому что у него уже есть девушка! -- прозвучал совсем рядом знакомый голос. Лефлер обернулся и увидел Халию. Она опять была в военной форме, но смотрела на Рино куда приветливее, чем во время их последней встречи. -- Здравствуй, -- сказал пораженный Лефлер. -- Ты откуда здесь? -- Да я была здесь с самого начала. -- Точно, -- уныло добавила молоденькая журналистка, -- когда нас сюда загоняли, я ее видела... Ну ладно, солдат, пока. -- Пока, дорогая, -- ответил Рино и проводил девушку взглядом, пока та не скрылась за углом. -- Между прочим, она моложе меня лет на пять, -- сказала вдруг Халия. -- Что, правда? -- Скажешь, что незаметно? -- Вообще-то я об этом не думал. -- Ты идешь к Смайли? -- Да, есть кое-какие проблемы. -- Ну так пойдем вместе, а то вдруг к тебе еще кто-нибудь пристанет. 111 Швартовка у станции "Сноу-Гоу" была чисто формальной. С "Агриппы" отстрелили трехтонный контейнер со свининой, и корабль пошел дальше, не дожидаясь "спасибо" от удивленных колонистов. До рубежа, на котором заканчивалась власть правительства, оставалось не больше трех часов ходу. И в этот раз помимо естественного волнения среди персонала чувствовался необычайный подъем. Все говорили о какой-то мощной поддержке, а на совещании у Смайли Рино собственными глазами видел живого саваттера. То, что это не был парень из ЕСО, можно было не сомневаться. -- Ваши люди, майор, должны прежде всего обеспечить безопасную доставку десанта на транспорт, -- говорил Смайли, обращаясь к Пронину, -- А судами охраны займутся соотечественники мистера Гроу. К тому же за пограничную линию "штюсы" не идут и передают эстафету сопровождения гонкурам. Я правильно излагаю, мистер Гроу? -- Да, сэр. Совершенно точно. "Вот это дела", -- размышлял Рино, время от времени поглядывая на Гроу. Невольно ему на ум приходили воспоминания о похожем совете, перед началом операции на Максиколе. Но тогда все было по-другому, и десантники надеялись только на себя. Когда совещание закончилось, к Рино подошел Гроу. -- Я очень хотел с вами познакомиться, лейтенант Лефлер, -- сказал он. -- Мистер Смайли рассказал мне, что вам удалось сделать, и я догадываюсь, чего вам это стоило. -- Ну что вы, сэр, в основном я просто спасал свою шкуру, -- пожал плечами Рино, ловя на себе взгляд Халии. -- Тем не менее добытые вами сведения помогли нам с мистером Смайли лучше понять друг друга. -- Я рад, если все жертвы были не напрасны. -- Они не были напрасны, -- подтвердил Гроу, а затем добавил: -- Между прочим, мы с вами пойдем в одной команде. -- Неужели для вас это так важно? -- удивился Рино. -- Я думал, вы будете руководить операцией -- ведь потребуются согласованные действия с вашими людьми. -- Они и так будут согласованные, -- заверил его Гроу. -- И потом, мне очень хочется пойти в бой рядом с таким человеком, как вы, лейтенант Лефлер. Не сочтите это за высокие слова. Когда Гроу отошел, его эстафету приняла Халия. Она взяла Рино за локоть и улыбнулась так, как не улыбалась ему никогда. -- Кажется, мистер Гроу наговорил тебе кучу любезностей? -- спросила она. -- Слушай, что с тобой случилось? С чего это ты переменила свое отношение ко мне? Или это Смайли дал тебе новое задание? -- Нет, Рино, это моя личная инициатива. Честное слово. Лефлер знал, что Халия являлась опытным агентом и ее специальностью было коварное соблазнение, однако ему очень хотелось верить, что сейчас она говорит правду. -- Ну что, господа офицеры, поладили? -- спросил неожиданно подошедший Смайли, однако натолкнувшись на колючий взгляд Лефлера, словно защищаясь, поднял руки: -- Извините, лейтенант, я только хотел напомнить, что пора расходиться по местам... Скоро объявят готовность. -- Да, сэр, -- кивнул Рино и, повернувшись, собрался уходить, но Халия снова остановила его. -- Лефлер, обещай, что вернешься, -- потребовала она. -- Если ты будешь ждать, у меня просто не будет другого выхода... -- Я буду ждать. 112 Все повторялось или, по крайней мере, очень напоминало то, как все происходило в первый раз. Те же бывшие полицейские в неудобных мини-скафандрах, те же тяжелые автоматы и даже капсулы, изнутри напоминавшие те самые душегубки, в которых несчастный десант погибал еще на подступах к Максиколе. Но так казалось только на первый взгляд, а на самом деле десантные аппараты имели совершенно другое назначение. По сути, это были торпеды, начиненные живыми людьми. Требовалось только пробить с разгону борт корабля, и высаживайся себе на здоровье. Правда, была опасность, что все погибнут при ударе, но для этого существовала масса дополнительных приспособлений, в том числе и пробойные механизмы, расположенные в носу аппаратов. Лефлер постоянно чувствовал на себе внимание остальных бойцов команды, которые знали, что Рино был единственным, кто сумел вернуться с задания. И теперь он являлся для них не только командиром, но и неким счастливым талисманом. Кроме основного состава в капсуле оказался и Гроу. Как и обещал, он пришел готовый к бою, облаченный в герметичный штурмовой костюм неизвестной системы. Рино не сразу понял, что саваттер надел свою собственную амуницию, на которой было указано его имя и воинские звание. Гроу подмигнул Лефлеру через стекло своей маски и подвинулся на скамье, пропуская журналистский десант, который распределили в каждую из трех капсул. Скафандры смотрелись на этих ребятах довольно неуклюже, однако они были оснащены мини-камерами, микрофонами, светодозаторами и прочей снимающей, записывающей и передающей аппаратурой. Отношение к этим людям у Рино немного изменилось, когда он узнал, что ни один из них не отказался от непосредственного участия в высадке, хотя Смайли подробно разъяснил, чем это может закончиться. Наконец пресса расселась в хвосте капсулы и согласно инструкциям пристегнулась на все ремни безопасности. И снова потянулось ожидание, скрашиваемое только приглушенными переговорами внутренних служб судна, которые случайно попадали на внутреннюю волну десанта. "Зачем я здесь, ведь мог же отпроситься на отдых", -- подумал Рино, которого никто не тянул в эту переделку. Даже Смайли и его невидимые шефы понимали: тащить в драку человека, только что вернувшегося из царства мертвых, настоящее свинство. Рино снова спрашивал себя, но не находил ответа. Зачем он здесь? Может быть, затем, чтобы все это поскорее кончилось. И потом, он не мог отдыхать. Он не мог даже отоспаться -- его ночь длилась всего пять-шесть часов, а потом он просыпался, словно наступало время его вахты. Вот только душ доставлял ему настоящее удовольствие. Такая простая штука, как душ. Застрекотали приводы замков, задраивая боковой люк. Этот звук словно подводил черту, напоминая, что назад хода больше нет. Выйти из капсулы теперь можно было только через штурмовые ворота, которые начнут функционировать, если удастся пробить борт грузовика. А если не удастся? Об этом лучше не думать. Авиаторы обещали поставить на корпус судна маяк с бомбой. Сначала он будет наводить капсулу, а затем взорвется еще до ее касания и тем самым ослабит стенку. Другой неприятный момент -- ребра жесткости на внутренней стороне судна. Если удар придется в такое ребро, половина людей в капсуле будут покойниками, остальные -- инвалидами. Рино отлично помнил, как отдал приказ застрелить капитана Пежо, который пострадал при жесткой посадке. Под полом заскрежетали убиравшиеся стопоры. Кажется, старт был уже близок. -- Лейтенант Лефлер, -- послышался в наушниках голос Смайли. -- Желаю вам удачи. "Да пошел ты", -- мысленно ругнулся Рино, и в ту же секунду капсула рванулась с места. 113 Старый холодильник "Агриппа-12" только внешне выглядел как обычный грузовик, но по сути, как и все детища Смайли, являлся базой-трансформером, напичканной сложной бортовой аппаратурой, шахтами для десантных аппаратов и мини-ангарами для перехватчиков -- излюбленной поддержки во всех его акциях. -- Для дяди Пифа сообщаю: обмен состоялся... -- прозвучал в эфире голос с едва заметным акцентом. Это означало, что транспорт "Фринсуорд" пересек "зеленую линию" и сопровождавшие его "штюсы" пошли обратно. Однако вместо них охрану взяли на себя гонкуровские OSRы, тяжелые машины, обладавшие необыкновенной огневой мощью. -- Поняли -- отдыхаем... -- уверенным голосом произнес Джеф, король радиоперехвата, который, как и во время предыдущей операции, сидел за кодиро-вочным пультом. Произнеся одну лишь фразу, он потянулся за платком и вытер со лба крупные капли пота. Внешнее спокойствие давалось ему нелегко -- ведь любая ошибка могла стоить жизни всему судну. Мощный враг был совсем рядом, и ему было достаточно только повода, чтобы стереть "Агриппу" в порошок. -- Ничего-ничего, -- поддержал Джефа Смайли, тайком вытир