го, что он за нечистую
силу принимает... Но подозрения есть. Есть...
     Они  успели сформировать свою систему ценностей, отличную от нашей, ибо
они  -  иные.  И  возможно, со своей пока еще недоступной для нас высоты они
более  нас  заинтересованы в межзвездном Контакте, в создании более сложного
социального   организма  космических  масштабов,  где  их  роль  значительно
возрастет. Может быть, нашей ведущей части попросту видней?
     А  заинтересованы  ли  они  в  программе гиперментализации, велик ли их
вклад  в  посеянные  среди  нас  сомнения?  Вернее,  не  сомнения, а обычный
человеческий   страх   перед   неоглядно   сложным,   тем   более   -  перед
вмешательством  в  собственное  мышление. Наш страх, лишь отраженный верными
помощниками интеллектронами, или немного индуцированный ими...
     А    что   впереди?   Новые   облачка,   уже   межзвездных   масштабов,
разрастающиеся не в пол земного неба, а в полгалактики...
     Закрываю  глаза,  и всплывает зимняя лесная дорога, по которой я пронес
столько  радостей  и  неудач, вдоль которой рассыпано столько идей, так и не
прошедших  сквозь  суперлаттиковые  фильтры жесточайшего из критиков - Инти.
Дорога,  на  которой  догнал  меня  Сева  Горьков, чтобы сообщить о капризах
своего   любимого   интеллектронного  дитяти  и  выслушать  мои  охлаждающие
нотации.  Как  бы  встал  он  на  дыбы,  наш  Сева,  подслушай он сейчас мои
мысли...  Дорога,  которая  недавно  привела к нам порывистого Дикки с целым
ворохом   свежих   идей,  а  раньше  -  глубоко  рассудительного  Германа  и
очаровательную  Жаклин, способную перекодировать для целей нашего поиска все
что  угодно,  включая собственную жизнь... Дорога, вдоль которой понеслось в
историю  незатейливое Лизочкино пророчество насчет весны на носу и всяческих
хроноядных  комиссий,  дорога,  по  которой  к  нам,  оглушенным  последними
событиями,  пришел  дух Николая Кузанского, оцарапанный острыми углами шести
столетий, сжатый в несколько вещих мыслей, но неизменно живой дух...
     Лес  -  это сон. Зимний лес - белый сон, в который я сбегаю на каких-то
двести  минут,  сбегаю  из  этого  времени,  ставшего  настоящим  рингом для
пророков.
     Ухожу  в  сон  и  желаю  себе  встретиться  с древними провозвестниками
будущего  безоблачья  и  с  искателями  небесного  Контакта, зарядившими нас
оптимизмом,  которого  хватило  на  пять  тысячелетий  цивилизации, которого
должно  хватить,  непременно  должно  хватить  еще  надолго.  Встретить их и
усмехнуться - они бы поняли...

     Минск, 1984