го -  и  будет  видна  темная  сторона
спутника. Там обитаемый центр, и ночь, и люди уже засыпают.
   - Женщина должна быть доброй,- сказал Двинский. - Как моя Настя.
   - Ее зовут Настя?
   - Да. А почему вы спросили?
   - Так, - монотонно произнес киборг. - Действительно  глупо.  Она  у
вас, наверное, красивая.
   - Очень, - сказал Двинский. - Хотя почему-то ее лицо ускользает,  я
не могу удержать его перед собой.  Отчетливо  помню  лишь  родинку  на
щеке.
   - Родинку на щеке?
   - Да. У нее небольшая родинка возле левого глаза. Но она  ей  идет.
Только ее фамилия мне  не  нравится.  Но  это  дело  поправимое.  Ведь
правда?
   - А как ее фамилия? - помедлив, спросил киборг.
   - Фамилия? - Двинский назвал фамилию. - Зачем она вам?
   Киборг не ответил. Несколько мгновений висела  тишина.  И  внезапно
оборвалась - в репродукторах замяукало и засвистело. Это Двинский  уже
слышал - радиоголос Юпитера, превращенный в звук.
   Но почему киборг включил приемник, не ответив на заданный вопрос?
   Экспресс во что-то уперся  -  это  пошли  за  борт  парашюты,  гася
оставшуюся скорость.
   Опять невесомость. Без  предупреждения,  без  приглашения  затянуть
ремни.   Поверхность   спутника   метнулась   вверх,    запрокинулась,
перевернулась. Экспресс падал. Мелькнуло небо -  пустота,  заполненная
черным. В отдалении  возник  причудливый  разноцветный  букет.  Четыре
небесных цветка, отделенные парашюты.
   - Почему вы не выпускаете крылья?..
   Киборг молчал. Или ответ потонул в грохоте радио.
   - В чем дело? - закричал Двинский. Спутник медленно поворачивался в
иллюминаторах. Снизу. Слева. Справа.  Сверху.  Опять  снизу.  Экспресс
вращало.
   - Что случилось?
   Никакого ответа.
   Что могло случиться? "К сожалению,  ничего".  За  иллюминаторами  -
лишь небо и скалы. Скалы все ближе, и небо все ближе. И  жуткий  хохот
радио.
   Двинский дернулся к пульту. Еще не  поздно.  Включить  двигатель  и
выпустить крылья. С киборгом что-то произошло. Там разберемся.
   Двигатель ожил сам. Корабль вздыбился. Двинского вырвало из  кресла
и швырнуло вперед - на острые углы и напряжение.
   Это уже когда-то происходило.
   Он не ударился головой о пульт. Его подтормозило в воздухе.  Нет  -
он висел  неподвижно,  а  кто-то  уводил  от  него   пульт,   медленно
поворачивал вокруг него кабину и приближал к его глазам иллюминатор. И
давил, давил, давил иллюминатором на лицо.
   Перегрузка была оглушительной. Двинский  не  мог  шевельнуться,  но
мысль работала. Были фразы, которые все объясняли: "Роботы добрые,  но
бесчувственные", "Я сто раз клялся, что это не повторится", "Что-то на
меня находило", "Я готов был убить  каждого",  "Теперь  я  бы  так  не
поступил", "Со мной ничего не случится", "Ее зовут Настя?", "А как  ее
фамилия?", "И у нее родинка на щеке? Ведь правда?.."
   Совпадение? Нелепое совпадение? Нет. Нет. Нет!
   Когда он уже видел место, в которое  врежется  экспресс,  неведомая
сила оторвала его от иллюминатора и швырнула в кресло.


        10

   Очнулся Двинский  на  Европе,  в  больнице.  Рядом  стояли  врач  и
руководитель станции.
   - Ну, молодец, - сказал руководитель. - Экспресс ты посадил  просто
чудом. Что у тебя произошло?
   Двинский молчал.
   - Мы уже давно следили за тобой. Все  шло  по  программе,  и  вдруг
машина словно взбесилась. Ты вырвал ее у  самой  поверхности.  Что  же
все-таки произошло?
   - Экспресс посадил киборг, - сказал Двинский.
   - Нет. Он-то и вышел из строя первым. Это мы  знаем,  но  непонятны
причины. Какой был компьютер! Почти человек. А сейчас...
   Руководитель станции невесело усмехнулся.
   -  То  есть  внешне  все  цело,  но  теперь  это  просто   шкаф   с
микросхемами. Ассоциативные связи разрушены, ограничители  уничтожены,
память стерта. Кибернетики говорят, это невозможно. Неужели ты  ничего
не заметил?
   Двинский молчал. Руководитель станции повторил с сожалением:
   - Какой был компьютер! Мечта!..
   Используя форму гротеска, американский писатель-фантаст показывает,
к каким пагубным последствиям может привести бездумная  "машинизация",
охватившая в последние годы многие капиталистические страны.