по
курсу формировалась гигантская очередь за черешней.
  Я вдохнул насыщенный выхлопными газами воздух. Внезапно возникшая жажда
чувства локтя постепенно исчезала. Раку-отшельнику захотелось назад в
камеру. Пардон, в раковину.
  Уже поворачиваясь обратно к подъезду, я скользнул взглядом по знакомому
лицу. Вот это номер! Правильно говорят: "На ловца и зверь бежит." Но где
же ты был, зверюга?
  Прогулочным шагом к нашему подъезду шел Атлант. Аккуратненький такой
старичок, божий одуванчик.
  - Извините, - я решил не терять ни минуты, - отец сказал, что вас можно
называть Атлантом. А я - Сергей Кононов.
  - Ах, Сережа! Очень приятно познакомиться. Ваш отец про вас рассказывал, -
голос у старичка был отнюдь не стариковский, бодрый, энергичный.
Что-нибудь случилось?
  - Вроде бы. Отец в назначенный срок не вернулся. Я должен его выручать,
так мы условились. Но я почти ничего не знаю, кроме того, что существует
Кардинал. И еще мне сказано обратиться к вам за советом. А я вас не мог
найти. Дня четыре, или больше.
  - Вот ведь незадача какая. Дела у меня были, мелочь, конечно. Если бы я
знал... Ну, ничего. Давайте-ка поднимемся. К вам, например. Там и
поговорим.
  - Вы хоть знаете, где искать отца?
  - Знаю. Или, точнее, догадываюсь. Плохо, очень плохо, что он в срок не
вернулся. Ваш отец - очень достойный молодой человек. И знаете, большой
перестраховщик. От часто со мной делился своими приключениями, так вот, на
все случаи жизни у него все было предусмотрено. Просто удивительно: в
таком молодом возрасте - такая осторожность.
  - Мне это не показалось. - Разговаривая, мы вошли в подъезд и начали
подниматься по лестнице. - Я думал, что он авантюрист. Почему бы не
рассказать все мне? Нет, сиди, жди, ищи Атланта.
  - О-о! Это и есть перестраховка. Он о вас заботится. Тут ведь очень
деликатная история. Ваш отец вышел на одну даму с четвертого этажа... Нет,
давайте у вас в комнате поговорим.
  Мы уже поднялись на нашу лестничную площадку. Следом за нами на нее вышли
еще двое мужчин. Я даже удивился. Для Дома два человека - уже толпа. А
четыречеловека в одном месте - это...
  Я не успел додумать, что это такое. Один из мужчин выхватил пистолет и
уткнул его дуло мне в спину. Другой приставил нож к горлу Атланта.
  - Заходите, - скомандовал мой конвоир. - Быстро и тихо.
  Кляня все на свете, а сильнее всего свою ненаблюдательность и поганую
реакцию, я прошел в комнату, настроившись на самую убогую обстановку. Да
мне было и не до обстановки. Я пытался понять, кто эти двое. Крепкие
мужики, лет по тридцать с небольшим. От Кардинала? От какой-нибудь мафии?
Что им надо?
  Тип с ножом спрятал его куда-то в рукав, вытащил из кармана прочный тонкий
шнур и привязал меня и Атланта к стульям. Потом оба бандита, не
перемолвившись словом, принялись за обыск. Искать было особенно негде:
письменный стол и какой-то допотопный сервант. Откуда его выкопало мое
воображение? Повинуясь озорному импульсу, я представил себе, что все ящики
и стола, и серванта забиты старыми газетами. Через пару минут весь пол был
завален макулатурой. Обыскивающие начали материться.
  - Где деньги? - наконец расщедрился на вопрос тот, который был с
пистолетом.
  Мы с Атлантом начали было одновременно отвечать, что ничего не знаем, но
налетчик цыкнул на старика.
  - Заткнись, дед. Тебя не спрашивают. Не твоя квартира, - и уже ко мне, -
Недавно у тебя было здесь двадцать тонн. Такие бабки на ровном месте не
растут. Должно быть еще. Ну! Тебе же лучше по доброму рассчитаться.
  Точно. Этот гад в шляпе руку приложил. Но что мне делать? Откупиться?
Запросто. Но если я отдам им деньги, меня могут и того... прикончить.
Чтобы не мстил. Это если дам много. За мало... Не поверят, что больше нет,
будут пытать. Вообразить в стене сейф, сказать, что он открывается моими
отпечатками пальцев, открыть и выхватить оттуда пистолет? Черта с два. С
дулом у спины особенно не повыкаблучиваешься.
  - У меня здесь больше ничего нет. Все в другом месте.
  Мой "опекун" без дальнейших разговоров влепил мне пощечину. Голова
загудела, щека запылала. Стоило качаться, тренироваться... Ч-черт.
Последний раз меня били в армии, да и то в начале первого года. Уже отвык.
Да и не привыкал никогда.
  "Опекун" Атланта выудил из внутреннего кармана паяльник и включил его в
розетку.
  - Сейчас заговорит, падла, - сказал он. - Подогреем маленько, и все дела.
  Плохие дела, мысленно добавил я, не забыв при этом представить, что ни на
одной из розеток нет напряжения. Выручай, "Отец всех домов". Та-ак. А
вторую дверь в комнате пока лучше сделать неоткрывающейся, якобы глухой.
Вовремя. Второй налетчик пошел к ней.
  - Дверь глухая, - спокойно сказал я. - Пережиток прошлого.
  Грабители ходили по комнате, выстукивая мебель, стены, паркет и, между
делом, проверяли паяльник. Меня даже удивила их неразговорчивость.
Профессионалы, время на угрозы не тратят.
  Паяльник, конечно, не нагрелся ни на градус. С тем же результатом его
попробовали еще в двух розетках. Незваные гости обматерили свою пыточную
технику и шепотом посовещались.
  - Тебе не повезло, парень, - обладатель пистолета, наверное, был главным,
- мне говорили, что ожоги хоть и больнее, но заживают лучше порезов.
Придется тебе шкуру попортить.
  - Я же сказал, у меня все в другом месте. Я здесь не живу, неужели не
видно? У меня тут место для деловых встреч. А на сегодня двадцать тысяч
никто не заказывал. Может, договоримся? Я вас отвожу, даю пятьдесят тысяч
- и мы краями. Идет?
  Господи, чтобы между нами оказался только один лестничный пролет, думал я.
Будет вам и пятьдесят тысяч, и сто миллионов. Любого калибра. Изрешечу!
  - Проходи-или! - неожиданно взвыл второй, с ножом. Я вдруг увидел, что
глаза у него как-то ненормально заблестели. - Не ку-упишь. Знаем мы, что
ты здесь живешь. Еще недавно здесь барахла было навалом. Двери не глухие,
врешь. Открой! У тебя не полтинником, у тебя миллионами пахнет.
  Молниеносным движением он вытащил нож и нажал кнопку. Зеркальное лезвие
заблестело перед моими глазами.
  - Отре-езать пальчик? - гад аж стонал от возбуждения. - Мизинчик? А может,
ухо? Или еще что?
  Он пару раз кольнул меня острием в щеку, перешел к Атланту и стал сзади
него, приложив лезвие к горлу.
  - Хороший дедуля? Жалко? Говори скорее, а то кончу. Говори, гад!
  Лицо Атланта цветом стало напоминать свеклу. Старичка явно мог разбить
удар.
  - Ве...р..., - Атлант сказал какое-то слово, весь вытянувшись, в
направлении закрытой двери. Я ничего не сумел понять. Вера? Поверь? Ветер?
Зверь?
  - Ты еще вякаешь! Ну, погоди!
  И больше не говоря ни слова, грабитель без особый усилий провел ножом по
горлу старика. Я закрыл глаза.
  - Смотри! - обладатель финки уже стоял рядом со мной и тряс мою голову за
волосы, - смотри, пес! И с тобой так будет. Хуже будет!
  Я старался не видеть с открытыми глазами. Бедный Атлант. Что же это
делается! Боже, сколько крови. Уж сейчас-то я влип. Зачем старик
заговорил? Что он сказал? "Поверь", "ветер" или "зверь"?
  Как и при стычке в лесопарке, мои мозги вдруг начали работать с
невероятной скоростью. Неважно, что сказано. Мое спасение может явиться
мне только из-за двери. Но во что же мне поверить? Никакого человека там
быть не может, отец предупреждал, что людей Дом не создает. А если не
человек, если зверь? "Поверь в зверя". Как заклинание. Магия звуков.
  Мое правое ухо больно крутили и что-то шептали в него, брызгая слюной. Я
ничего не слышал, хоть и понимал, что ухо сейчас отрежут. Я думал.
"Заказать" зверя? Какого зверя? Льва? Тигра? А если не "зверь", а "вера"
или "ветер"? "Вера" ничего не дает. "Ветер"? Вообразить за дверью ураган,
да такой, что всех сдует?
  Предчувствие близкой опасности заставило разум перенапрячься. Озарение,
яркое как свет молнии, позволило мне решить головоломку. "Звери", "веры" и
"ветры" сложились в единое целое. За дверью был зверь. Атлант хотел
позвать своего ...допустим ... пса. Его кличка - Ветер. Бедный старик...,
не успел.
  - Все скажу! - заорал я.
  Ухо отпустили. Сделав глубокий вдох, я чуть-чуть расслабился и ясно
представил бесконечную череду пронизывающих Дом комнат. А по ним бежит
огромный дог. Настоящее чудовище. Он уже близко!
  - Ветер! - крикнул я. - Ветер!
  Дверь распахнулась, как под ударом урагана. Чудовище из моей мечты
ворвалось в комнату и прыгнуло. Единственное, что успел сделать хозяин
пистолета умирая, - выстрелить куда-то вбок. Челюсти пса сомкнулись на его
шее. Второй налетчик, несмотря на истеричную придурковатость, сообразил
убежать. Дог за ним не гнался.
  Отпустив убийцу Атланта, Ветер подошел ко мне. Я даже похолодел, но
напрасно. Под натиском острых зубов пса шнур, намертво привязавший меня к
стулу, продержался недолго. Свобода пришла, но какой ценой?
  Мертвый Атлант, весь залитый кровью, сидел на стуле. Мертвый налетчик
лежал на полу. Вид у него был куда более пугающий: собачьи челюсти
сработали не так аккуратно, как нож. Меня еще не тошнило, но ждать
оставалось недолго. Я не знал, что делать. Вызвать милицию? Значит,
раскрыть тайну Дома? Последствия непредсказуемы. Хорошо, не вызову, но
куда деть трупы? Множество способов, вычитанных в детективах, ожило в
памяти. Я представил себя расчленяющим, выносящим мертвецов по частям,
сжигающим их, растворяющим в кислоте. Ни за что!
  Был еще вариант. Очень удобный. Я мог представить за окном любой город
мира, открыть окно, выкинуть трупы, закрыть окно и оказаться в родном
городе. А там пусть разбираются. Но я не хотел и этого. Грабителя -
пожалуйста, хоть в помойную яму. Но Атланта... Бедный старик! Встретил
меня на свою беду, спас своими невнятными советами и погиб из-за моей
нерасторопности и несообразительности. О, Боже, Боже! Ведь вместе с его
горлом была перерезана последняя ниточка, связывающая меня с отцом.
  Во время моих размышлений исчадие ада (или исчадие Дома?) по кличке Ветер
стояло рядом. Неожиданно дог потерся о мое бедро, потом аккуратно взял
меня зубами за рукав и потащил к выходу. Мы выбрались в коридор. Что
дальше?
  Дог выпустил рукав, подошел к двери, которую я постарался закрыть
поплотнее, и толкнул ее лапой. Дверь открылась. За ней я увидел пустую,
абсолютно лишенную мебели комнату. В ней не было не только мебели. Ни
покойников, ни крови, ничего.
  Проблема перестала существовать. Не было больше трупов. Есть комната,
владей на здоровье. Опять можно обставлять ее роскошной мебелью,
видеосистемами, прочими вещами. Жизнь прекрасна, а смерть (чужая) вполне
переносима. Есть Дом, есть комната, нет Атланта. А мой отец? Есть он, или
его больше нет, растворился в небытие, как эти два покойника?
  Я понял, что задумался не над тем. Я, человек, не мог догадаться, как
очистить комнату, хоть это и совсем просто. А догадался пес. Животное?
Непонятная флюктуация материи, самозародившаяся в недрах Дома, благодаря
дикой игре моего запуганного воображения. Или я не прав? И Ветер совсем не
простая тварь? Ветер, кто ты?


  8. Визиты


  Огромный пятнистый дог (серый с черным) удобно устроился в углу, положив
голову на передние лапы. Как Ветер кормился и ходил по нужде, оставалось
для меня загадкой. Все это делалось где-то за дверью, куда он время от
времени выбирался.
  Я тоже лежал, но не на подстилке, как Ветер, а на диване. И мой взгляд был
устремлен не в стенку, а в потолок. На этом отличия кончались. Мы оба
молчали, оба думали о чем-то своем. И интеллект мой в этих размышлениях
был ненамного выше. Единственное, до чего я додумался, так это обнаружил
сходство головы Ветра с собачьими головками на перилах и с лепкой на
фасаде дома. Что из того?
  Мне крайне необходимо было что-то сделать, чтобы стряхнуть с себя путы
оцепенения. Пусть это окажется поступок не совсем умный (в меру, конечно),
но это должно быть ДЕЙСТВИЕ. А в таком состоянии можно проваляться всю
жизнь.
  Я решил повидать Наташу. Неужели это она, зараза, накликала на меня все
беды своим языком? Или Ирка? Попробую узнать.
  Я позвонил. Телефон был занят. Значит, дома. Сессия еще идет, надо
готовиться к экзаменам. Поеду-ка я к ней. Не скоро мне удастся принимать
женщин здесь, в этом комнате, где Атлант...
  Тут мне в голову пришла дерзкая мысль. Не внезапно, кое-что наклевывалось,
когда я обдумывал способности Ветра перемещаться сквозь пространство (или
пространства?) с помощью Дома. Уж в пределах одного города он должен
суметь? Тем более, он не совсем собака, судя по его сообразительности.
Может быть, даже не сверхсобака. Я вспомнил первый из интерьеров,
показанных мне отцом с помощью дома. Там на стене висела картина.
Получеловек-полусобака. Левая часть лица - человек, правая - собака, если
я не перепутал лево и право. Предвидение?
  Я представил в ящике стола фотографию Наташи. Достал ее. Показал Ветру.
Тот глухо уркнул и посмотрел мне в лицо.
  - Ищи! - скомандовал я. - Ищи, Ветер! Ищи!
  Ветер понюхал фото и повернулся мордой к стене. Все ясно, "факир был пьян,
фокус не удался". На всякий случай я пару раз повторил команду. Ветер
повернул морду ко мне, посмотрел на меня грустным-прегрустным взглядом и
поднялся с подстилки. Еще раз понюхал фото и направился к "специальной"
двери. Вот это дела! Интересно, он по нужде пошел или к Наташе? Я же в
домашних тапочках!
  Опасения насчет тапочек оказались напрасны. Ветер вел меня не выходя на
улицу. Все комнаты, сменявшие друг друга в считанные секунды, были мне
неизвестны. Потолки быстро снизились, промелькнули какие-то коридоры.
Кое-где, казалось, только-только были люди, даже слышался за дверью звук
их шагов.
  Такое впечатление, что мы прошли сквозь квартиры половины Ленинграда, от
центра до Гражданки, прежде чем очутились в обычной прихожей однокомнатной
квартиры. За полуоткрытой дверью горела настольная лампа и слышалась
какая-то возня. Ветер с недовольной мордой прилег на пол. Весь его вид
говорил: "Я умываю лапы."
Украдкой я заглянул в комнату. Свет от настольной лампы был направлен с
журнального столика на пол и освещал стоящую у ножки стула пустую бутылку
"Айгешат". На самом журнальном столике стояла еще такая же бутылка, только
начатая, и два бокала. На тахте копошились два человека. Кто-то и...
Наташа. Не совсем понимая зачем, я вошел в комнату. Шум моих шагов
услышали. Мужчина повернулся, увидел меня и вскочил. Парень как парень. В
другой ситуации, я бы даже сказал: "Приятный молодой человек."
  - Убирайся отсюда! - закричала Наташа. - Тебя никто не звал!
  - Заткнись! - я решил не очень-то церемониться. - Я и сам уйду. Теперь-то
ты мне точно не нужна. Только один вопрос.
  Парень стоял, не совсем понимая, что он должен делать, и заправлял рубашку
в джинсы. Наташе заправлять было особенно нечего, на ней оставалась только
юбка. То ли от алкоголя, то ли от злости глаза ее буквально
фосфоресцировали.
  - Это ты натрепала всему городу, что я могу провозить вещи из-за границы?
  - Ничего я не трепала. Сидели в кабаке, я одному парню сказала, что есть
такой дурак, очень ленивый. Мог бы как король жить, но не умеет. Он
заинтересовался. Попросил, чтобы я свела. Тебе, мол, выгодно, и нам
выгодно. Ну и что? Как ты сюда влез, гад?
  - Дура ты, Наташка. Ох дура, дура... - решив не устраивать больше никаких
сцен ревности, я повернулся к выходу.
  Вдогонку из уст моей бывшей подруги понеслось подробное перечисление моих
пороков. Лично для себя я отметил лишь то, что в моем молодом теле жил
старый пень. Наташа явно не могла выдать подобную мысль экспромтом. Это
было похоже на плод длительных размышлений.
  Ветер отвел меня домой. Настроение из плохого стало просто отвратительным.
Конечно, я мыслю уже не как двадцатилетний, тут Наташа права. Но кое в чем
я наивен невероятно. Случайная знакомая, а я в эпизодических мечтах
представлял, что мы будем вместе долго-долго, что мы попутешествуем по
всему свету как отец с матерью... Да ведь это для нее даже не измена!
Норма поведения. Если честно, я что, прошел бы мимо симпатичной девчонки?
Нет. Так почему Наташа должна быть святой?
  Я попил кофе, потом пострелял в тире. Опять попил кофе. Намерения у меня
были вполне определенные, вот только стоит ли? Чувство мести - ни из
благородных.
  К часу ночи я созрел. Засунул компактный "Калашников" в пакет с эмблемой
"ДЛТ", рассовал по карманам запасные магазины. Зачем-то прихватил пару
гранат. И, наконец, сунул Ветру под нос фотографию "гангстера".
  - Ищи, Ветер! Ищи!
  Путь наш оказался намного короче, чем до Наташи. Потолки не снижались,
возможно, даже стали повыше. Я оказался в роскошной квартире, в доме
дореволюционной постройки. Несмотря на позднее время, везде горел свет, со
всех сторон доносились голоса. Мы с Ветром стояли в прихожей. Неожиданно
прямо на нас выскочила девица с кофейником. Увидев Ветра она раскрыла рот,
чтобы завизжать.
  - Тихо! - я вырвал автомат из пакета и направил на нее. - Поставь кофейник
на пол и молчи. Ничего не будет. Ветер! Стереги!
  Я приоткрыл дверь в самую спокойную комнату и угадал. За столом сидело
четверо. Они играли в карты, и "гангстер" был среди них.
  - Руки за голову! - скомандовал я негромко и закрыл за собой дверь. - Всем
встать! Ты сиди, - кивнул я на старого знакомого. - Подойдите к стенке,
обопритесь на нее руками. Так и стойте.
  Я уселся на стул, выбрав позицию, чтобы держать под прицелом и находящихся
в комнате, и дверь.
  - Значит, так ты держишь слово? - спросил я.
  "Гангстер" посмотрел на меня с недоумением.
  - Не прикидывайся. Я отдал тебе двадцать штук, а тебе захотелось больше. И
ты прислал двух громил с паяльником.
  - Клянусь! Клянусь! Я никого не присылал.
  - А кто мог еще знать про двадцать тысяч?
  - Не знаю! Не знаю! Честное слово, это был не я.
  - Чем ты можешь доказать?
  - Ничем. Но это не я. Меня все знают. Я таких дел не делаю. Про
"паяльников" я слышал, они недавно Скорлупу опустили на полтораста тонн.
Но это не наши. Я с ними не связан. Все знают. Ребята, верно?
  " Ребята" молчали. Я задумался. Убить человека просто так, когда у него
пустые руки, - непросто. Тем более, он может и не врать. А как проверить?
В прихожей раздались голоса и пару раз гавкнул Ветер. Да так, что
задребезжали оконные стекла. Если пристрелят Ветра...
  Я прыгнул, схватил "гангстера" за шиворот, уткнул ему в бок автомат и
вместе с ним выбрался в прихожую. Ветер стоял наизготовку. Из дверей
других комнат торчали любопытные. Прикрываясь "гангстером" и угрожая
автоматом, я вышел на лестницу.
  - Честное слово, честное слово, - мой невольный спутник аж зациклился на
"честном слове". - Это не я.
  - А кто?
  - Кто-то из тех парней, которые приезжали со мной. Больше никто ничего не
знал. Даже Николай. Кто-то из них сговорился с "паяльникоми".
  - Слушай, - от всего этого меня начало тошнить, и я решил побыстрее
развязаться, - я тебя оставлю. Но как-нибудь вернусь. Чтобы ты сам
разобрался. Во всем! А мне отчитаешься. Понял?
  Конечно, он понял. Конечно, согласился. Удивительно, какие все
сговорчивые, когда на них в упор смотрит что-то огнестрельное. Я испугался
собственных садистских мыслей. Жаль, что лицо убийцы Атланта будто стерли
из моей памяти. Уж этого бы я убил не задумываясь.
  Раздеваясь перед тем, как лечь спать, я вновь прежил озарение. Оно
заставило меня буквально зависнуть над диваном и миллион раз повторить: "Я
- идиот!" А кто же я еще, если, разыскивая с помощью Ветра всяких потаскух
и мелких хулиганов, я не догадался отыскать родного отца!? Ведь это же так
просто.
  Я оделся. Я заказал кучу оружия. Я увешался им почти так же, как герой
Шварценеггера, отправляющийся на базу террористов, только что решил не
брать радиоуправляемые мины. После такой вот подготовки я показал Ветру
фото отца и отдал приказ искать.
  Ветер понюхал карточку, вытянул передние лапы, положил на них голову и
принялся щуриться. По-моему, так должны были делать кошки, а не собаки.
Мне без разницы, пусть отца найдет.
  Ветер не хотел искать. После неизвестно какого по счету приказа он громко
гавкнул и отрицательно покрутил своей огромной башкой. Внутри у меня все
замерло. Отец мертв? Его больше нету? Ну, Кардинал...
  Через несколько секунд, оставаясь в той же амуниции, я совал дрожащей
рукой в морду Ветру фотопортрет Кардинала.
  Пес презрительно глянул мне в глаза, свернулся калачом и притворился
спящим. Я решил пнуть проклятое животное ногой, но вовремя одумался.
  Вот черт! На кой мне такие озарения? Спал бы нормально, а сейчас разве
уснешь?
  Часов в десять утра меня разбудил звонок в дверь. Так как в последний
месяц ни к кому, кроме меня, гости не наведывались, и эти, скорее всего,
направлялись ко мне. Ветра не было, но я и без него решил не оплошать и
пошел к дверям с автоматом наперевес.
  - Кто там?
  - Мне бы Михаила Канаана ... ой, извините, Кононова, - сказал голос за
дверью.
  - Его нет, а что передать? - автоматически спросил я. Потом до меня дошло,
что путаница Кононова с Канааном немного подозрительна.
  - Передайте, что приходил его сын.
  Я настолько растерялся, что открыл дверь, забыв об автомате. За дверью
стоял высокий, стройный, аккуратно одетый парень, с недоумением
уставившийся на автомат.
  - Дело в том, что его сын - я. Если Кононов и Канаан - одно и то же.
  - Одно и то же. Очень приятно познакомиться.
  - А кто же вы?
  - Тоже сын. Не вижу ничего странного. У любого мужчины может быть сколько
угодно сыновей. Два - совсем не много.
  - П-проходи, - я жутко растерялся, вплоть до заикания. - Никогда не слышал
о других детях. Хотя, конечно... Сколько тебе лет? И почему Канаан?
  - Тридцать, - неожиданный брат прошел за мной в комнату. - Я о тебе знал.
Отец все обещал познакомить. Зачем тебе автомат? А это? - он кивнул на
груду оружия, оставшуюся после несовершенных походов.
  - Кое-какие неприятности. Между прочим, с нашим отцом.
  Его звали Борисом. Наша беседа напоминала странный допрос, где стороны все
время меняются местами. Мне удалось узнать, что из-за жуткого характера
матери Бориса (он сам это признал), отец не смог с ней ужиться, но
благодаря фантастически щедрым алиментам, конечно, не по исполнительному
листу, мать не возражала против общения отца и сына. Борис окончил
политех, работал в НИИ, был женат, имел сына и дочь, вот-вот собирался
защищать диссертацию. Отец не оставлял его щедротами, помог с
кооперативом, с цветным телевизором, с машиной и т.д., и т.п. В свое время
Борису было рассказано о Доме, у него даже что-то начало получаться, но
точнонаучная душа не стерпела, он попытался подвести под это дело
материалистическую базу. За что и был наказан потерей власти. Уникальное
здание просто-напросто перестало выполнять его мысленные приказы. Кстати,
знание о Доме помогло не удивиться автомату и прочей боевой амуниции. А
Канаан, так же как Кон и Кан, довольно широко использовалось нашим
непутевым папашей на разных этапах его биографии. Вместе с материальной
помощью отец щедро наделил сына и такой вот оригинальной фамилией.
  Я рассказал про исчезновение отца и козни Кардинала, про свои последние
приключения с Атлантом и Ветром. Потом попросил помощи. Уже давно меня
свербила мысль, что научное знание о Доме может оказаться моим козырем в
борьбе против Кардинала. Ведь никто же не знал правду о Доме! Все только
умели им пользоваться.
  А как узнать правду, не потеряв власть? Только посвятив человека со
стороны. Но ни с кем нельзя делиться! Теперь можно. Борис подходил
идеально. Он уже все знал, то есть не был чужим, и одновременно не мог
претендовать на власть над Домом.
  - Не потяну, - отказался брат. - Здесь нужен могучий физик, второй
Эйнштейн. А я специалист по сверхсильным токам. Узкий специалист.
  В ходе дальнейшего разговора я узнал, что Борис пришел, как обычно, за
материальной помощью. У какого-то знакомого продавался персональный
компьютер... Позарез нужен для диссертации...
  Я засмеялся, принес братцу проспект фирмы IBM, а когда он выбрал модель,
из-за двери в соседнюю комнату появились фирменные картонные ящики.
Компьютер, принтер, монитор, еще какая-то дребедень...
  Братишка готов был носить меня на руках, но нуждался в другом. Неужели
ничего нельзя придумать? Ведь речь идет о родном отце!
  - Есть один человек, - наконец сказал Борис, - в нашей лаборатории.
Непризнанный гений. Нет, гений он настоящий, даже кандидатскую защитил...
Хотя, мог бы и академиком быть. Но как ему рассказать?
  - Запоминай! - моя голова стала работать не хуже компьютера. - У тебя есть
родственник, кинорежиссер. У него есть сценарий фильма. Фантастического.
Расскажешь про Дом, про второй и третий этажи. Скажешь, что бюрократы на
студии не любят фантастику, хотят зарубить сценарий. Надо научно
обосновать существование Дома. Хотя бы с техникой будущего. Понял? Гонорар
за консультацию - огромный. Если обоснование будет написано хорошо -
возьму соавтором в сценарий, заплатят еще больше.
  Борис только потряхивал головой. Для него, человека, привыкшего к
спокойной и размеренной жизни, самыми стрессовыми ситуациями были
регулярные поездки на сельхозработы. Мой аферизм его одновременно и
возмущал, и восхищал. Но все же недаром братец был ученым. На одну умную
рекомендацию его хватило. Именно он посоветовал с помощью Ветра найти
комнату Атланта.


  9. Вариант варианту...


  Я сидел за столом, покрытым грудой атласов, справочников и энциклопедий.
Скорее всего, я делал не то, что следовало. Но в комнате Атланта было лишь
две вещицы, при мысли о которых в моем воспаленном мозгу начинал мерцать
знак вопроса.
  Я понял, почему старика звали Атлантом. У него было хобби: начав собирать
фотографии атлантов и кариатид, он перешел к сбору фотографий всевозможных
лепных украшений и статуй на зданиях. Я вспомнил, почему Атлант никогда
далеко не удалялся от Дома: он был абсолютно неспособен к иностранным
языкам. Такой вот безобидный оригинальный "божий одуванчик". Вся его
комната была забита толстенными папками с названиями городов СССР. В
каждой папке десятки и даже сотни изумительных цветных фото. Да, только
Дом мог помочь в составлении такой уникальной коллекции. Вряд ли в каком
музее имелось что-либо подобное. Но мне от этого великолепия было ни
тепло, ни холодно. Нигде - ни слова, ни полслова об отце.
  А заинтересовали меня два пухлых конверта с такими же как и в папках,
фотографиями. Конверт с надписью "Вышгард" я просто отложил, а вот надпись
"Верхний Новгород" заставила задуматься. Поразмыслив, я захватил оба.
  И уже день ломал голову в поисках городов с таким названием. Их не
существовало! Я не ограничился СССР, повозился с Болгарией и Югославией,
потом с Чехословакией и Польшей. Вышгард мог быть и там. Пусто.
  Сообразив, что задача не имеет решения, я задумался о своих дальнейших
действиях. Внезапно дверь в комнату распахнулась. Я схватил пистолет.
  - Ишь какой нервный стал, - сказал отец, - Боже! Как тебя разнесло.
Сколько тут у вас времени прошло?
  - Недели две. А у вас?
  - Тоже, - папа с облегчением вздохнул. - Обувайся, быстро пошли за мной.
  - Не пойду. Объясни свои фокусы. Я тут землю рою, Атланта убили, ты исчез.
Не знаю уже что и думать, а ты - как огурчик. Развлекаешься, наверное? Где
тебя носило?
  - Атланта?! Вот сволочи! Хотя, его же никто не знал... Неужели Кардинал
совсем зарвался?
  - Это не Кардинал.
  - Тогда кто же? Увы сейчас не время выяснять. Но жалко, чертовски жалко. А
вот в истерику не ударяйся, некогда бастовать. В тюрьме я сидел. Ясно?
Теперь пошли. Перед человеком неудобно, поспеши, ждут нас.
  Чуть ли не на ходу завязывая шнурки, я пошел за отцом. Путь наш лежал
наверх, на четвертый этаж.
  - Сергей, мой сын. Хочу, чтобы он был в курсе, - отец представил меня
женщине среднего (это от тридцати до пятидесяти) возраста, одетой в
умопомрачительный наряд.
  Я вспомнил слова Атланта. Да, к ней определенно подходило слово "дама". А
я-то пенял на атлантовскую старомодность!
  Втроем, тесной группкой мы стали спускаться по лестнице. И вышли на улицу.
  - Черт знает что! - царственно выругалась дама.
  - Опять ты, Серж, - со злостью сказал отец.
  Мне стало ясно: я их пересилил, и отца, и даму. А скорее всего - только
даму. Мы с отцом были ведомыми. Но вывел-то всех я! На родную привычную
ленинградскую улицу.
  - Ну и сынок у вас! - дама была возмущена.
  - Извините, мы исправимся, - отец только что не ходил на цыпочках. -
Серега, дай руку и закрой глаза. И думай о чем-нибудь нейтральном.
  Мы вернулись в Дом. С нейтральными мыслями и закрытыми глазами, держа отца
за руку и спотыкаясь на ступеньках, я кончил путешествие на незнакомой
улице. Она была тихой и спокойной, но совсем недалеко ощущалась жизнь
огромного города.
  - Мне пора, - дама развернулась и ушла.
  - Где мы? - спросил я.
  - В Стокгольме.
  - Я-то думал, что в Стокгольм можно и без помощи сбегать.
  - Да я оговорился. Мы в Бирке. Географически это очень близко, но
Стокгольма здесь нет вообще. Вместо него - Бирка. Ведь мы в другом
варианте. Посмотри на Дом!
  Я оглянулся. Дом как Дом. Ба-а! Да Дом же в Ленинграде! Он на всю Землю
один-единственный, в Стокгольме ему делать нечего, даже если этот
Стокгольм "с биркой". Я посмотрел внимательней и обнаружил, что собачья
голова на Доме какая-то странная. От собаки другой породы, что ли.
  Отец высмеял мои выводы. Вместо собаки здесь был медведь. Мы зашли в
подъезд, и на решетке лестничных перил вместо собачьих головок я увидел
маленьких медвежат. Интересно, почему здесь медвежата, а не медвежьи
головки?
  - Куда нас занесло?
  - О! Это долгая история. Ее на рассказать стоя. Пошли-ка в кафе.
  На соседней улице мы спустились в уютный подвальчик. Выпив две чашки
превосходного кофе и съев пирожных без счета, я выслушал отца не
перебивая. Возражения готовы были посыпаться из меня одно за другим, но я
смолчал. Вся окружающая обстановка, наш Дом, но с медведями и в центре
незнакомого города... Все подтверждало правоту отца.
  Разгадка таилась на четвертом этаже Дома. Изучая историю человечества,
люди могли делать весьма проблематичные выводы о том, как бы жили страны и
народы если бы события сложились не так, а иначе. Дом же, начиная с
четвертого этажа, позволял своим жильцам свободно жить в различных
вариантах земной истории. Каждый вариант был абсолютно реален для тех, кто
в нем существовал. Остальные представлялись всем лишь дерзкими гипотезами
ученых. Но только для обитателей четвертого этажа и выше были реальны ВСЕ
варианты. Из одного варианта в другой они могли ходить так же свободно,
как мы с отцом ходили из города в город. В этом и заключалась вариативная
функция.
  Я слушал, по привычке стараясь не задумываться над научной стороной дела,
и пытался избавиться от сомнений в собственной нормальности, нормальности
отца, нормальности окружающего нас мира. Отец невнятно излагал, что
вероятность - это не математическое, а физическое понятие, такое же, как
пространство, время, энергия, масса. На этом, мол, и зиждется
вероятностная, то бишь вариативная функция, а уж дальше нам лезть не стоит.
  Когда я смирился с мыслью, что все в мире висит на волоске, а каждый
удачный или неудачный чих может породить новые, соответственно, удачные
или неудачные миры, отец принялся уточнять наши координаты. За несколько
минут я распрощался с мечтами побывать в романтических мирах, где Цезарь
или Александр Македонский жили долго-долго, где Карфаген победил Рим, где
Антоний победил Октавиана и долго и счастливо жил в супружестве с
Клеопатрой. Нет. Путешествие отца было продиктовано чисто утилитарными
целями борьбы с Кардиналом. И потому-то нас занесло в такой мир, мысли о
котором никогда даже в диком бреду не могли влезть в голову порядочному
историку. Да и непорядочному тоже.
  Мы сидели в одном из самых крупных городов мира, столице Федеративной
Республики Балтийского Союза, одной из сверхдержав этого варианта.
Республика включала в себя (без строгого совпадения с границами в нашем
варианте истории) Данию, Норвегию, Швецию, Финляндию, Латвию, Литву,
Эстонию и Северо-Запад РСФСР. Абсолютно противоестественный, на мой
взгляд, конгломерат процветал. Для людей, живущих в этом варианте, слова о
1000-летии крещения Руси, отмечавшемся у нас на так давно, были пустым
звуком. Нет, вру. Скорее, они прозвучали бы дико. Такой же дикой и
противоестественной казалось мне реальность этого варианта, где
практически на всей территории СССР, не входящей в ФРБС, царил ислам.
  Как только до меня дошло, что я не ослышался и ничего не напутал, я
мертвой хваткой вцепился в папашу. Какая цепочка событий привела к столь
невероятному результату? Кто допустил подобное безобразие? Отец не знал. Я
аж зашелся в приступе возмущения. Надо же быть настолько нелюбопытным! Это
же просто тупость какая-то!
  Отец небрежно отмел мою критику.
  - Я не хочу быть похожим на лекаря из старого анекдота, - сказал он. -
Этот лекарь очень настойчиво спрашивал: "Скажите, больной потел перед
смертью? Это очень важно!" Мне плевать, потел ли больной, мне надо, чтобы
он выжил. Мне недосуг узнать, как почти вся Россия омусульманилась. Зато я
знаю, что Кардинал начал сотрудничать с Объединенной Исламской
Республикой, а это сулит нам так мало хорошего... Понял?
  Понятно... Но непонятного все равно оставалось намного больше. Зачем нам
вслед за Кардиналом залезать в этот бредовый, противоестественный вариант?
  Я кинулся в атаку.
  - Почему ты решил искать союзников именно в этом варианте, где позиции
ислама в среде русских так сильны? Ведь те, у кого ты просишь помощи,
абсолютно чужие в нашем мире. Они намного ближе к Европе, а не к Евразии,
как мы. Ты должен был найти промежуточный вариант. Например, где привычный
нам Советский Союз поделен примерно пополам. По Волге или там Уралу. На
Западе христиане, а на Востоке - мусульмане. С таким вариантом бы ты легче
договорился.
  - Начну с конца, - сказал отец. - Договариваться не с кем. Я профан в
вариантах, а наша провожатая совершенно не заинтересована в хождениях и
поисках. Она и сюда-то привела нас без особого желания. И еще. Я считаю,
что в любом варианте истории помогать нам будут только тогда, когда
почувствуют либо угрозу для себя лично, либо выгоду. Пока, благодаря
Кадиналу, они чувствуют угрозу.
  - Им-то до Кардинала какое дело?
  - Самое прямое. Он действует, суля выгоду. Думаешь взялся бы ему кто-то
помогать из чистого идеализма? Этот мир по сравнению с нашим отстает в
науке и технике. Чувствуется отсутствие России среди европейских стран.
Ну, а отставание в технике, это и отставание в оружии. Тут не знают ни
реактивной артиллерии, ни сверхзвуковых самолетов. Об атомной бомбе и
говорить нечего. Кардинал связался с организацией "Душа пророка". За ней
стоит один из аристократических правящих кланов Объединенной Исламской
Республики. Кланы, как ты понимаешь, грызутся насмерть. Но и интересы
державы блюдут. Кто сумеет изготовить лучшее оружие - тот на коне. Один из
главных противников ОИР - Балтийский Союз. Нужны им под боком прекрасно
вооруженные мусульмане?
  - Нет, - согласился я.
  - Было у меня еще одно искушение, - признался отец, - связаться с местным
Израилем.
  - А что местному Израилю до нашего Союза? - изумился я.
  - В чем-то ты прав. В этом мире Израиль и ОИР иногда даже оказываются
геополитическими союзниками против Турции. Но в последнее время "Душа
пророка" стала поддерживать антиизраильские силы среди племен Аравийских
Эмиратов...
  - Каких эмиратов?
  - Ах да, ты не в курсе. Местный Израиль возник после изгнания евреев из
Испании. Здесь он намного сильней и больше размером. Я еще хотел сыграть
на их желании отвести исламскую угрозу от Израиля в нашем варианте. Но
потом передумал. Слишком неявная здесь выгода.
  Мне стало очень интересно, как выглядит географическая карта этого мира.
Но спросить об этом не удалось. Заказав очередную порцию кофе и пирожных,
отец перешел к допросу.
  Я рассказал все без утайки. Кончил своей встречей с братом Борисом и
упреком, что столько лет был в неведении.
  - Ничего страшного, посмотрим, сколько ты детей наплодишь и от скольких
женщин, - отец вроде как и не понял, в чем суть упрека. - Но, кажется, я
начинаю тобой гордиться. Ведешь ты себя как дурак, язык твой на цепь
посадить надо, а вещи творишь невероятные. Никто так не владеет Домом,
могу поклясться. Вот говорят: "Сказка - ложь, да в ней намек". Третий сын
- всегда дурак, и всегда он выигрывает. С тобой - то же самое.
  - У тебя еще сын есть?
  - Дело не в количестве, - усмехнулся отец и ушел от прямого ответа. - Дело
в глупости. Совсем не обязательно быть третьим. Достаточно быть дураком.
За одни сутки превратиться в Геракла! С помощью обыкновенного зеркала! Ну,
какому умному человеку придет в голову что-нибудь подобное? А с собакой?
Это же мистика чистейшей воды!
  Я хотел сказать, что оба мы, сам Дом, все его жильцы, варианты истории -
сплошная мистика, и мои штучки-дрючки с Ветром на подобном фоне выглядят
просто дешево. Но папа подозвал официанта, расплатился с ним какими-то
квадратными купюрами, и мы пошли к выходу.
  - Отправляемся в Новгород, - коротко бросил отец. - В Балтийском Союзе
шесть федеральных земель. Новгород - федеральная столица. По количеству
жителей он только Бирке уступает. А по площади даже превосходит. Мы
посетим ИИИ, Институт Изучения Ислама. Проще говоря - восточный филиал
контрразведки. Я туда сразу же обратился, как только прибыл. А они меня -
в тюрьму. Я на лестнице убежал, и опять к ним. А меня в дурдом. Я и оттуда
убежал. Меня опять в тюрьму, да по всей строгости. Уже испугался, что не
выберусь. Сбежал по дороге на допрос. И опять к тому же офицеру. Говорю
ему, что в последний раз предупреждаю. Если Исламская Республика их
оккупирует - пусть пеняет на себя. Слышал бы ты, как я изъяснялся! У них
же и язык-то не совсем русский, куча скандинавских слов намешана...
  Я слушал и удивлялся. Какая сила погнала моего отца из уютного мира, где
ему подвластно все и вся? От роскоши курортов, из объятий жены и не только
жены - в абсолютно чужой противоестественный вариант, в лапы какой-то
бредовой контрразведки, в стены психушки? Оказывается... трусость,
оказывается... лень?
  - Весь этот шпионаж, - говорил отец, - все эти потасовки и перестрелки
лучше смотреть на экране, а не переживать самому. Я не хочу этим
заниматься, я этого просто боюсь. Вот ты накачался, натренировался и запас
гору оружия. Все равно, грош тебе цена. Ты - террорист-любитель. Самоучка.
Чтобы расправиться с Кардиналом и его бандой, нужен
террорист-профессионал. Лучше несколько. Я попросил дюжину. Мне дали
одного. Да и то... со странностями.
  С умной беседой на устах мы дошли до Дома, поднялись на пару лестничных
пролетов и вышли обратно. Нет, не обратно. Отец вывел меня на широкий
проспект. В окружении газонов и кустарника просторно стояли
дома-небоскребы. Люди и автомобили мчались по своим делам. Слышалась
непривычная полузнакомая речь. Отец в кафе говорил не так...
  - Здесь рядом, - папаня был так доволен перемещением, словно только-только
научился делать подобные фокусы. - Ты этого парня увидишь, так не
спрашивай, почему у него все волосы седые.
  - А почему? Какая-нибудь жуткая история?
  - Да уж. Седой (это кличка, имя мне так и не сказали) был офицером очень
способным, карьеру делал лихо. При большом чине в первых помощниках
состоял. Приехали они на аэродром как-то и сидели там в джипе открытом. А
рядом пассажирский вертолет садился с генералом, которого они встречали. И
надо же такому случиться - рухнул вертолет. А начальник Седого как раз
прикуривал и за секунду до аварии уронил зажигалку. Седой полез ее под
сиденьем искать. Только нашел, а в это время - взрыв и лопасть от винта
над машиной пролетела. Разгибается Седой, а все вокруг без голов сидят. Ну
и - пожар, вертолет разбитый, все как полагается. Он и поседел за
несколько минут.
  - Вертолет?
  - Седой! Не цепляйся к словам! Ему что-то серьезное теперь доверить
боятся, врачи не рекомендуют.
  - А у нас несерьезно?
  - У нас - бред сивой кобылы! Все считают, что я их как-то дурачу. А на
такое им Седого не жалко. Но он, кстати, парень не промах. Мы из него
выжмем немало.
  Я подумал, что человек, переживший то, что пережил Седой, сам сумеет
выжать что угодно и из кого угодно. Но и папаня ведь не совсем дурак!
  Мы зашли в один из самых низких небоскребов, сели в лифт с удивительно
малым для такого дома количеством кнопок и вышли на шестом этаже. Пройдя
по коридору, мы сели в другой лифт, где отцу пришлось предъявить пропуск.
Закончилось наше путешествие в аскетически обставленном кабинете. Там нас
ждали два солидных мужика при мундирах и непонятных регалиях. Рядом с ними
сидел Седой, одетый в штатское.
  Отец представил меня, сказал, что во всем мне доверяет и если его, отца,
не будет, то у меня, сына, есть все полномочия. Беседу я понимал неплохо,
лучше, чем по-польски или по-болгарски. Офицеры разглядывали меня, как
редкий экземпляр в зоопарке, но в их взглядах читалось большое уважение к
моим новым габаритам. Седой же глянул пару раз искоса и только
презрительно ухмыльнулся. Мне показалось, что я прочитал его мысли: "Тоже
мне, здоровяк нашелся! Любитель сопливый!"
От этого косого взгляда я разозлился. Неожиданно заработал какой-то
печатающий аппарат в углу комнаты. Один из офицеров оторвал бумажку,
прочитал, передал другому.
  - М-да, - сказал тот, обращаясь к отцу, - ваши друзья шалят. Организация
"Дух пророка".
  - "Душа пророка", - поправил отец, - Это друзья наших врагов. Что они
натворили?
  - В Твери, как и в других пограничных районах, чуть ли не тр