ан. Насчет того, что мы будем его искать. - Разве я это сказал? - Иан прополоскал горло набранным в рот кофе. - Да. Вернее, промычал. Мы будем его искать. И мы его найдем. - Я же его упустил! Бездарно упустил! - Иан проглотил кофе. - Мы упустили. Не ты, а мы. - А что, если это не резидент? - сказал Иан. - А кто? - Ну, допустим, местный житель? - Интересно себя ведет этот местный житель. Сначала ведет с нами переговоры по секретному коду, а потом нападает. - Ну, - Сайко наконец оторвался от кофе. - Павел Петрович, я, конечно, за то, чтобы его найти. Но он не так прост. - Согласен, этот человек очень непрост. - У него техника, которой у нас нет. - Зато у нас есть ракетолет. А у него только амфибия. - А, ракетолет... - Иан махнул рукой. - Ну и что? - Я все понимаю, Иан. Ты прав, это человек профессиональный, с удивительно точным расчетом. Но все равно, не сдаваться же? Попробовать мы должны. Иан вздрогнул, пригнулся, понизил голос до шепота, выдавил: - А вдруг... Вдруг он сейчас слышит все, о чем мы говорим? Щербаков перевел взгляд на доску приборов: - Блокирующая включена. - Блокирующая! Да он - сквозь блокирующую! Если у него антиинфраустройство, то там могут быть и другие штуки! Честно говоря, я живо представил, как резидент прослушивает нас. Мне стало не по себе. Щербаков посмотрел сначала на Иана, потом на меня. Вдруг засмеялся. Отсмеявшись, вытер слезы: - Иан, прости. Не сердись. И ты. Влад. Вы оба - у вас сейчас вид детей, попавших в темную комнату. Иан невесело хохотнул: - Детей... Да мы и в самом деле в темной комнате, Павел Петрович. Разве не так? - Но не дети же? Щербаков все еще улыбался. Сайко это не понравилось, он отвернулся: - Не дети. Но представьте, только представьте: что, если он слышал все наши переговоры? Все, от начала до конца? И потом, пока я не понимаю, где его можно искать. Это же планета. Целая планета! - Я тоже не понимаю. Но разве это повод отступать? - Щербаков включил карту. - Между прочим, по сообразительности я поставил бы всем нам двойку. - А ведь точно. - Сайко даже привстал, изучая рельеф. - Влад, не туда смотришь. - Он положил ладонь, закрывая участок карты. Окружавшие его пальцы разноцветные крапинки вспыхивали, показывая геологическую структуру. Базальт, слюда, кадмий. Барий. Все признаки, что где-то близко крупное месторождение ксилла. Мы с Ианом отвоевывали у леса каждый шаг. Продираясь вместе с ним сквозь заросли, я давно понял - вчерашний путь через расщелины был воскресной прогулкой. Чтобы прорваться сквозь заросли к морю, надо было без устали работать тесаком, обрубая ветки и лианы. Основа нашего расчета проста: резидент наверняка будет стремиться к морю, где у него должен быть катер-амфибия. Задача Щербакова - оставаясь в ракетолете, следить за нашими перемещениями по вмонтированным в нагрудные карманы датчикам. Естественно, и за малейшими признаками, указывающими на появление резидента. Именно в этой возможности наш шанс: нападением или попыткой нападения резидент может выявить себя. Конечно, в этом плане есть доля риска, но риска оправданного. Вдруг, в очередной раз ударив ножом по кусту, я услышал голос Иана: - Влад... Красота какая... Я отодвинул измочаленные ножом лохмотья веток, прошел через кусты и, оказавшись на дюне, увидел взморье. Оно было широким, бесконечно пологим. Сначала я даже не понял, что это такое, только ощутил облегчение. Мы пошли вправо по краю взморья, не выходя из низких кустов. Шли не торопясь, стараясь не углубляться в заросли, тщательно проглядывая местность. Идти по берегу одно удовольствие: песок был упругим, ветер теплым. Пляж оживлен, над ним все время стоял гортанный крик; помимо мелких птах, напоминающих куликов и трясогузок, встречалось много бакланов и чаек. Не обращая на нас внимания, крупные бело-черные птицы сидели повсюду: на отмелях и косах, кружились над вспененным мелководьем, падали в воду за рыбой. Я вдруг понял, какое это удивительное зрелище - вид парящих в воздухе птиц. На песке часто встречались мелкие извилистые бороздки, пунктирные полоски с прочерком следы змей и ящериц. Однажды мы перешагнули широкую свежую борозду. Скорее всего след какого-то пресмыкающегося. Может быть, одного из тех слизистых чудищ, что сидели ночью на пнях. Иан все время что-то насвистывал. После того как мы отшагали километров десять, он сказал: - Я думаю о людях, оставшихся на Иммете. Любопытно, может быть, резидент успел войти с ними в контакт? - Вряд ли. Этих людей в течение двадцати лет не могут найти специально обученные спасатели на ракетолетах. - У него тоже серьезная техника. Хотя ты прав. Условия необжитой планеты - не для продолжения рода. Если кто-то и остался, это уже глубокие старики. - Сайко остановился: впереди начинали громоздиться мелкие серые скалы. За ними, нависая над морем, темнела горная гряда. - Рай кончился, придется карабкаться... Павел Петрович, - сказал он по рации, - мы на взгорье. Расходимся? - Да, расходитесь. - Вызывать вас будем только в крайнем случае. - Желаю удачи. Это значило: мы становимся уязвимей. Теперь резидент может выследить нас и напасть на каждого поодиночке. Связаны со Щербаковым мы будем только через датчики, на аварийной волне. Через минуту Иан скрылся за скалой, я остался один. И почти тут же с соседней скалы сорвался одинокий камень. Я всегда считал себя довольно ловким человеком, с детства хорошо выучившим приемы личной защиты. Оружием владел неплохо, поэтому был абсолютно уверен в себе. Но сейчас, после того как упал этот камень, вдруг ощутил страх. Это вполне мог быть резидент. Мне стало казаться, что за мной все время кто-то следит. Несколько раз почему-то осыпались камни; был момент, когда, остановившись, я отчетливо слышал шорох шагов. Ощущение слежки было настолько реальным, что я стал прибегать к уловкам: останавливался, выжидал, неожиданно оборачивался из-за скалы. Нет, мне не удавалось никого обнаружить. Постепенно я успокоился, подумал: может быть, вызвать на связь Иана или Щербакова? А зачем? Вдруг понял: единственное, чего мне сейчас хочется, - выспаться. Встал, двинулся вдоль берега, выискивая удобное место. Наконец как будто нашел то, что было нужно. Ручей в этом месте стекал к морю, исчезая в небольшой расщелине. Внизу было что-то вроде бухты. Вызвал Щербакова: - Павел Петрович. - Да, Влад? - Я поспать хочу. - Влад, о чем разговор. Поспи, мог бы мне и не сообщать. Сейчас Щербаков зафиксировал мой пеленг и теперь вызовет меня при малейшем подозрении. Если же вдруг не отвечу, он будет знать, где я находился в последний момент. Я стал сгребать в кучу сухие водоросли; сбив их у скалы, буквально повалился на этот самодельный матрас и заснул. Я не почувствовал, сколько спал. Открыл глаза: темно. Слышится плеск, ощутил укол стеблей, шорох подстилки. Скосил глаза: проход в скалах освещен звездами, волнение моря стихло. Один из камней показался мне человеческим телом, лежащим у воды. Я встал, подошел к нему, присел. На песке лежала девушка, под головой у нее мешок с одеждой. Мне показалось, что ничего более прекрасного я не видел. Попытался понять, в чем же секрет ее красоты. Лоб гладкий и прямой, нос чуть вздернутый, верхняя губа слегка выдается над нижней. По виду ей нет и двадцати. Значит, родилась здесь? Мне казалось, на нее можно смотреть бесконечно. Но я пересилил себя, встал, отошел в глубину пляжа, поднял камешек и бросил в ее сторону. Девушка тут же проснулась: - Кто здесь? - Одевайтесь, я не смотрю. Наконец по скрипу песка и гравия почувствовал, что девушка идет ко мне. Звук застыл совсем близко. Я услышал: - Ты кто? Голос был высоким, приятным по тембру. Обернулся: она смотрит на меня без всякого испуга, пожалуй, даже с вызовом. Да, теперь ее широко расставленные светлые глаза выражают сердитый вызов и ничего больше. Одета просто: майка, спортивные брюки, тапочки. Красива, ничего не скажешь. Я пожал плечами: - А ты кто? Девушка стала обходить меня, пристально вглядываясь. Поправила волосы, остановилась. - На людей Сигэцу ты непохож... Я понятия не имел, кто они такие, люди Сигэцу. Поколебавшись, выбрал, на мой взгляд, единственно правильный вопрос: - Почему я должен быть похож на них? Она вгляделась и усмехнулась. - Странный ты какой-то. Интересно, кто такие "люди Сигэцу"? Она говорит без малейшего акцента, будто всю жизнь прожила в Сообществе. - Почему это я странный? - Говоришь как-то не так. - Как - не так? Она тронула подбородком плечо, посмотрела боком: - Во всяком случае, у нас никто так не говорит. - Где это у вас? - На Иммете, где же еще? Как тебя зовут? - Бедар. - Я решил подстраховаться. - Бедар Мерано. А тебя? - Меня - Уна. Значит, это правда? - Что - правда? - Что сюда прилетел ракетолет? Она меня поймала. Вот так, не раскисай. Дело даже не в том, что любой мой ответ сейчас выдаст правду. Откуда она знает о ракетолете? - Ты сама-то откуда? Здешняя? Она с любопытством смотрела на меня. - Здешняя. - В смысле - родилась здесь? - Родилась здесь. - Живешь одна? Уна прищурилась так, будто увидела на мне ползущее насекомое и сейчас внимательно следила за его движением. - Почему одна? С отцом. - Кто твой отец? - Моон. - Что такое - Моон? Моон - профессия или имя? Я вдруг понял, она всерьез мне нравится. Не только потому, что красивая. Мне нравится, как она держится. Уна засмеялась - так смеются над маленьким ребенком. - Слушай, ты что, никогда не слышал о Филиппе Мооне? Когда-то давно я читал о некоем Филиппе Мооне. Может быть, это тот самый? Я попытался вспомнить. Кажется, он разрабатывал теорию взаимодействий. Парадоксов там хватало. Впрочем, и категоричности. Труд не новый - сейчас на эту тему написаны другие работы. Потом есть еще один Моон, специалист по плазме. Но вряд ли это тот. - Теория взаимодействий? Я не ошибся? - В том числе и теория взаимодействий. Отец давно покончил с этим. Теория взаимодействий - юношеский труд. Ты прилетел один? Не дождавшись ответа, она подошла к тропке, ведущей наверх. Несколько камней, уходящих ступенями по руслу ручья, терялись в зарослях, образующих естественный тоннель. Сказала: - Тебе здесь будет трудно. - Почему? - Ты беззащитен. - Почему ты говоришь загадками? - А знаешь... Я хотела бы тебя еще увидеть. Будь внимателен. Держи наготове оружие. - И она исчезла в темноте. Я попытался услышать звук ее шагов - нет, все тихо. Только журчит ручей да изредка волна скребется о песок. Надо прийти в себя. Лучше всего сразу же вызвать ракетоплан. Щербаков тут же отозвался: - Влад, я все слышал. Мне кажется, Уна говорит правду. Во время вашего разговора я включил анализатор. Побочные синусоиды чисты. Она не обманывает. От этих слов стало легче, внутри расплылось тепло. Тут же я насторожился: - Но если так, возникают вопросы. Кто такие "люди Сигэцу"? Почему я на них непохож? Наконец, почему я беззащитен? - Именно это меня и беспокоит. Думаю, теперь нам надо связываться чаще. - Павел Петрович... Что насчет Филиппа Моона? - Насчет Филиппа Моона... Я с самого начала знал, что Моон на Иммете. Правда, не предполагал, что у него здесь может вырасти дочь... - Это действительно серьезный ученый? - В свое время его имя имело вес. - Тогда Уна нам может помочь. - Но ведь есть еще и резидент. Помни об осторожности, сразу же свяжись с Ианом. - А девушка? - Что - девушка? Если ты насчет ее помощи нам, волноваться не стоит. Она нашла нас один раз, найдет и другой. - Понял. До связи. - Я переключил волну, услышал отзыв Иана: - Влад... Привет. Знаешь, со мной что-то случилось. Сонливость. Твой вызов меня разбудил. Ты далеко? Я посмотрел на карту. - В третьем квадрате, в бухточке на побережье, вошел в контакт с местным населением. - Эта формула показалась мне точной. - Любопытно. - Состоялся разговор, шеф корректировал анализатором. Много неясностей. Будь осторожен. Здесь, на Иммете, есть некие "люди Сигэцу". - Люди Сигэцу? Кто это? - Не знаем. Шеф попросил, чтобы мы чаще выходили на связь. - Я встану с рассветом. Часов в семь устроит? - Отлично, в семь. До связи. - До связи. Индикатор погас, я прислушался. Никаких посторонних звуков не добавилось. Тот же ручей, тот же шорох волны о песок. Интересно, куда ушла Уна? Вполне может быть, она живет где-то поблизости. Вскарабкавшись наверх, я пошел по скалистому карнизу. Поодаль низко, над самой водой, пролетело несколько сине-коричневых птиц. Искупаться? Конечно, резидент может следить за мной, но, купаясь, я буду настороже. Если он воспользуется амфибией, то не успеет мгновенно преодолеть полосу песка. Я замечу и выплыву к оставленной одежде. Лишь бы успеть к датчику. Я расстегнул ремни, опустил их на песок вместе с излучателем и приборами. Снял ботинки, скинул костюм. Теперь на мне остались только плавки. Несколько минут, зажмурившись, я стоял под утренним солнцем, греясь в нежарких лучах. Открыл глаза, разбежался и, чувствуя, что дно в этом месте сразу уходит, прыгнул. Море легко подхватило меня. Теплая вода обволокла тело. Спокойно работая руками, проплыл метров тридцать. Поплыл к берегу, делая редкие гребки, пытаясь разглядеть покрытое солнечными бликами дно. Вглядываясь, я почувствовал вибрацию, потом вдруг понял: со стороны берега идет чужеродный шум. Я сразу же пошел наверх: похоже, работают ракеты старой системы. Прямо ко мне со стороны дюн низко, метрах в двух над поверхностью пляжа летит ракетолет старой конструкции. Я разглядел бортовую наблюдательную площадку, турель для излучателя, стабилизатор. Ну и ископаемое! Такие теперь можно увидеть только на учебных видеолентах. Тут же за передним стеклом я увидел человека: он сосредоточенно следил за мной, переговариваясь с кем-то, кто сидел рядом. Двое? Нет, трое: на площадку вышел обнаженный по пояс босой человек в брюках и солнцезащитной шапочке. Присел; разглядывая меня и держась рукой за поручень. Лицо бесстрастно, выдаются скулы, редкая черная бородка. На вид лет сорок. Только теперь я понял, почему ракетолет летит так низко: он специально перекрывает обзор. Точно! Из-за дюн к моей одежде бегут люди. Еще не успев сосчитать, сколько их - кажется, четверо или пятеро, - я изо всех сил заработал руками и ногами. Надо успеть к берегу раньше, чем они. Успеть, успеть. Похоже, они знают о датчике. Впрочем, может быть, их больше волнует излучатель. Продолжая отчаянно грести, я поднял голову и понял, что опоздал. Бег людей по песку и появление ракетолета точно рассчитаны. Я увидел, что трое бежавших встали у кромки воды, преградив мне путь; еще двое, присев, возятся с комбинезоном. Ясно, ищут датчик. Значит, кто-то их предупредил. Кто? Может быть, Уна имела в виду именно этих людей, когда говорила, что я беззащитен? Вспомнилась ее фраза: "Держи наготове оружие". Да, если бы мой излучатель сейчас был со мной, все было бы по-другому. А сейчас я беззащитен. Один из тех, на берегу, осмотрел карман комбинезона, обнаружил датчик. Второй, невысокого роста, стоял, держа наготове мой собственный излучатель. Судя по их одежде, поведению, ракетолету, это те, кто остался на Иммете. Или их потомки. Впрочем, может быть, они и не настроены враждебно. Ведь всегда можно объясниться. Во-первых, я не хочу им зла. Во-вторых... Тут же мелькнуло: ведь я - Бедар Мерано. Неизвестно, может быть, резидент скрывается среди них. Ладно, что бы ни случилось, у меня остается надежда на Щербакова и Иана. Ясно, Щербаков уже услышал шум ракетолета. Это его насторожит; еще полминуты, и я произнесу условную фразу. Я уже ступил на песок, двигаясь по мелководью к берегу, как вдруг человек, державший мой комбинезон, закрыл датчик ладонью и побежал к дюнам. - Эй! - отчаянно закричал я. Человек продолжал бежать, я же не услышал собственного голоса: вновь опустившийся ракетолет заставил меня пригнуться. Из четырех сопел, взрывая песок и воду, вырывались потоки горячего воздуха. Кажется, у них все продумано и рассчитано, для того чтобы Щербаков или Иан ничего не услышали. Я почти уверен: это работа резидента. - Стойте! - продолжал кричать я. - Стойте, куда вы? Интересно, услышит ли Щербаков хотя бы этот крик... Нет. Во-первых, датчику мешает шум включенных на полную мощь двигателей, во-вторых, человек с моим комбинезоном уже далеко, почти у дюн. Разозлившись, я на секунду забылся. - Вы что? - С этим криком я выскочил на песок. Рванулся к человеку, державшему мой излучатель, и тут же получил страшной силы удар в живот. Бил стоящий справа, удар был точно рассчитанным и безжалостным, в солнечное сплетение. Я упал, задыхаясь. Спрыгнувший с площадки ракетолета скуластый деловито поднял руку: - Стой. Тот, кто ударил меня, тут же опустил поднятую было ногу. - Подожди. Мне нужно с ним поговорить. Он тронул меня за плечо: - Кто ты такой? Отвечай? Отвечать я не мог - боль не проходила. Кожа человека была оранжевой от загара, глаза узкими, темными; сейчас они казались непроницаемыми - человек смотрел не моргая. Я собрал все силы и прохрипел: - Предупреждаю: вы ответите за все это... Вы будете... осуждены... Угол рта человека дернулся. Теперь я рассмотрел его лучше: лицо узкое, с правильными чертами, редкая бородка и пожелтевшие зубы несколько портят впечатление, но, в общем, человека даже можно назвать красивым. Губы его сжались, и он сухо выдавил: - Отвечай коротко: кто ты такой? - А... кто вы такой? Стоящий надо мной снова занес ногу. Он явно ждал сигнала скуластого; тот раздумывал. Наконец спросил: - Ты слышал когда-нибудь о Сигэцу? - О Сигэцу? - прохрипел я. Скуластый и есть Сигэцу, а стоящие рядом - его люди. Надо оттянуть время, может быть. Иан или Щербаков поймут, что со мной что-то случилось. - Нет. - Я почти говорил правду. - Я не знаю, кто такой Сигэцу. - Сигэцу - это я. Если хочешь, Сигэцу-первый, президент суверенной республики Иммета. Пока я пытался понять, что может представлять собою эта "суверенная республика" и имеет ли к ней какое-то отношение резидент, Сигэцу спросил почти мягко: - Отвечай ясно и внятно. Кто ты такой? Сколько вас? Какие у вас условные фразы? Где спрятан аппарат? Я молчал. Сигэцу сказал, улыбаясь: - Ты еще не знаешь, что с тобой может быть. Поэтому бодришься. За что ты его убил? Я не понимал, о чем он. - Кого? Сигэцу покачал головой: - Я заставлю тебя ответить за его смерть. Сейчас в твоей одежде мой человек. Он знает о датчике. Я специально подобрал человека, который умеет изменять голос. Понимаешь? Он сумеет ответить Павлу Петровичу. Выхода у тебя нет. Я покачал головой, пытаясь выиграть время. То, как я разговаривал со Щербаковым, они вполне могли подслушать. Но откуда они знают о датчике? - Еще раз, - спокойно сказал Сигэцу. - Кто ты? Сколько вас сюда прилетело? Ваши условные фразы? Последнее, самое важное: где спрятан ракетолет? Вопросы профессиональные. Но если "люди Сигэцу" связаны с резидентом, то почему они так допотопно вооружены? На плечах у них старые автоматы. - Я прилетел сюда по... особому заданию. - Я посмотрел на море. - По какому особому заданию? - Задание носит исследовательский характер. Губы Сигэцу медленно растягивались. Наконец я понял - это улыбка. - Свяжите его, - сказал Сигэцу. Стоящие сзади завели мне руки за спину. Я чувствовал все их движения, но ничего не мог поделать: они туго, профессионально прикрутили мои кисти к ногам. Подтащили к Сигэцу, швырнули на песок. Тот дернул углом рта, не унижая себя усмешкой: - Надеюсь, сейчас ты успокоишься. И потом... заговоришь. Меня подняли, как куль с песком, и, раскачав, бросили в дверь ракетолета. Я услышал, как за спиной сдвинулись створки, и ощутил вибрацию. Кажется, мы в воздухе. Сигэцу сидит обособленно. Смотрит вперед. Впрочем, кажется, сейчас его глаза вообще закрыты. Сколько их сейчас на планете? Тридцать? Сорок? Пятьдесят? Сигэцу - президент... Говоря проще, главарь. Главарь банды, которая орудует здесь. Все это очень похоже на правду. На Иммете происходит какая-то своя жизнь, только какая? Я лег на бок, закинул голову, чтобы удобней было рассматривать тех, кто захватил меня. Сейчас все пятеро разместились на боковых сиденьях. Еще двое - пилоты, я вижу их затылки впереди, в кабине. Наблюдая за сидящими в салоне, я вдруг уловил в их позах некое беспокойство. Поймал взгляд щуплого, того самого, который схватил мой излучатель. Щуплый посмотрел в угол, я скосил глаза туда же. Вздрагивая от вибрации, там лежит что-то продолговатое, накрытое синим холщовым покрывалом. Похоже, мертвое тело. Может быть, то самое, о котором спрашивал Сигэцу? Щуплый обернулся; некоторое время мы смотрели друг другу в глаза. Потом он встал, подошел ко мне, присел, взял за плечо: - Зачем вы его убили? Я молчал. Просто не понимал, о чем он говорит. И все-таки почувствовал: в его словах, в интонациях заключена какая-то надежда. Щуплый следит за Сигэцу. Внезапно он пригнулся к самому моему уху, прошептал: "Я на вашей стороне. Я попробую помочь вам". Тут же крикнул, тряся меня за плечи: - Я не верю, что он вам что-то сделал! Не верю! Не ве-рю! Судя по изменившейся вибрации, ракетолет шел на посадку. Вот мягкий удар о почву. Тишина. Все пятеро сейчас смотрят на "президента". Он встал. Присел, отдернул край покрывала: - Смотри. Да, так и есть, это мертвец. Так же, как Сигэцу, он смугл и узколиц. Его лицо искривила судорога, даже издали видны синие следы пальцев на шее. Некоторое время я разглядывал его. Нет, человека, который лежал передо мной в углу салона, я видел в первый раз. На вид он ровесник и Сигэцу, и каждого из пятерки. "Президент" осторожно опустил покрывало. - Знаешь, кто это? Тун. Он был мне ближе брата. Ближе, а ты убил его. Все пятеро стояли, опустив головы. Сигэцу сказал почти беззвучно: - Ты говоришь, что я буду отвечать за тебя? Едва ли. А вот ты ответишь. Он повернулся, кивнул. Щуплый открыл дверь, остальные четверо, взявшись за покрывало, осторожно вынесли покойника наружу. Сигэцу спрыгнул следом за ними. Два пилота в кабине обернулись, разглядывая меня. Я лежал на боку с привязанными к ногам руками. Скоро вернулся Щуплый; он заговорщически подмигивал мне, доставая нож. Прошептал: "Это длится три часа, потом уже смерть неотвратима. Начнется все утром. Может быть, за три часа я успею что-то сделать". "Что длится три часа?" - спросил я. "Потом объясню", - продолжая делать знаки бровями, он ловко освободил мои ноги, крикнул строго: - Выходи. Выходи! Я выпрямил ноги. Вытянулся. Только сейчас я понял, какое это блаженство - вытянуть затекшие ноги, снова почувствовать их, хотя бы чуть-чуть размять. Руки оставались связанными; я осторожно перевернулся на живот, подогнул колени, встал. Щуплый легко подтолкнул меня, я подошел к двери. Подобострастно поглядывая на стоящего внизу Сигэцу, Щуплый снова толкнул меня в спину: - Прыгай. Я спрыгнул. Щуплый приземлился следом и тут же дернул меня за плечо, разворачивая лицом к ракетолету. Все-таки я успел заметить: впереди что-то вроде деревни. Уткнувшись в борт, попробовал восстановить в памяти то, что увидел: желтые и голубые брезентовые домики в два ряда. Джунгли со всех сторон. Здесь, на месте приземления ракетолета, подобие площадки. Краем глаза я видел длинные деревянные столы, врытые в землю, несколько столбов, тент. Место для сбора. Я стоял у горячего борта в одних плавках, тело нагревалось, хотелось пить. Через несколько минут я до конца ощутил, как жестоко жжет высоко стоящее солнце. С самого утра я не брал в рот ни капли воды, во рту пересохло, гортань жгло, и все-таки жажда была какой-то особой. Перед моими глазами сейчас зеленел обшарпанный борт. Ракетолет военный, когда-то, очевидно, он был списан. Я задрал голову: наверху, за ракетолетом, слабо шевелятся продолговатые листья, шумят деревья. Там наверняка прохладно. У одного из домиков, поглядывая в мою сторону, женщина мыла посуду. Трудно было понять, сколько ей лет. Довольно полная. На ней короткое платье цвета хаки, длинные волосы собраны в узел. Платье выглядит сильно застиранным. У соседнего домика, держась за дверной полог и тоже глядя в мою сторону, стоит мальчик лет восьми-девяти. Домиков всего семь - по три с каждой стороны; седьмой, чуть побольше, в стороне. У этого седьмого прямо на земле сидит человек. Охрана? Да, похоже - рядом с ним, на земле, автомат. Домики типовые: спасательные группы сбрасывают их на Иммету каждые полгода. Верзила, стоящий рядом с Сигэцу, заиграл желваками: - Чем больше ты будешь упорствовать, тем хуже. Ты не представляешь, что тебя ждет. Я вспомнил - именно он нанес мне удар локтем в сплетение. Сейчас я ощущал только жажду, больше ничего. Щуплый заерзал, сморщил нос: - Почему вы молчите? Расскажите все. Признайтесь. Упорствовать бесполезно. Ну? Где ваш ракетолет? - Дайте пить. Сигэцу покачал головой: - Ты этого не заслужил. Некоторое время он покусывал нижнюю губу, кивнул Щуплому: - Ладно, что его ждать. Пусть несут. Щуплый вытер ладонью пот со лба, посмотрел на меня, вздохнул. Сказал жалобно: - Ну вот, я же говорил. Сказали бы, а теперь уже поздно. - Отойдя к домикам, он крикнул: - Сид! Зеленый! Давайте! Из ближней палатки вышли двое парней лет шестнадцати. - Подтащите сюда ящик! Один из парней, прищурившись, посмотрел на товарища. Тот что-то сказал, кивнул. Пригнувшись, он взяли стоящий у стены большой металлический ящик с ручками. Переглянулись, подняли, сгибаясь от тяжести, подтащили к ракетолету. Опустили недалеко от меня, посмотрели на Сигэцу. Тот, будто не замечая их, отвернулся. Выждав, "президент" сделал знак Верзиле. Верзила с готовностью кивнул, присел, откинул металлические створки: сверху лежали листья, мох, сухая трава. Некоторое время все было тихо; потом листья слабо зашевелились. Из-под них осторожно выползло серое щупальце. Трава, прикрывающая ящик, посыпалась на землю. Я увидел туловище, два выпуклых нароста. Один из бугорков вздрогнул. Сморщенная кожа медленно раздвинулась, открылся глаз. Зрачок был совершенно неподвижен, глаз будто застыл - только сморщенная кожа на бугорке вздрагивала. Сигэцу присел, посмотрел на меня: - Знаешь, кто это? - Он ласково погладил чудовище по голове. Глаз, моргнув, повернул зрачок, закрылся. Сигэцу скинул остатки травы, прикрывавшие туловище, встал. - Мы называем это тихое создание "пант". Красиво, согласись? Пант - самое миролюбивое существо, когда-либо известное человеку. Сигэцу, будто раздумывая о чем-то, отошел в сторону. Повернулся. - Пант никогда ни на кого не нападает. Это идеальное домашнее животное. Его главная функция - растворять и усваивать протеин. Только это, больше ничего. Он усваивает белок в любом виде, лишь бы этот белок не сопротивлялся. Поэтому пант заранее исключил для поглощения все двигающееся. А вот неподвижное - только подавай. Особенно любит пант гнилую древесину. Когда пант добирается до гнилой древесины, он счастлив. И еще - у панта нет желудка. Вернее, есть, но этот желудок снаружи. Сигэцу подошел к ящику, пальцем снял с, кожи чудовища немного слизи, показал мне: - Вот. Кожа панта и есть его желудок. Это желудочный сок. Он довольно легко растворяет белок. Постепенно белок сам становится слизью и всасывается в кровь. На этот процесс панту требуется не так мало, около трех часов. Сигэцу брезгливо отер слизь о столб. - Когда республика Иммета будет признана в Сообществе, панта узнают все. Он выбран нашим государственным символом. Закрыв глаза, Сигэцу несколько секунд стоял в торжественном молчании. Вздохнув, медленно двинулся по тропинке. Я понял - он идет к дальнему, стоящему обособленно домику. Да, так и есть. При его приближении человек, сидящий на земле, вскочил. Задрал голову, взял автомат на караул. Подождал, пока "президент" войдет в палатку и закроет полог, и стал "вольно". Верзила вздохнул: - Смотри, мы тебя предупредили. У нас тут женщины, ребятишки. Да и нам видеть все это противно. Поэтому, когда стемнеет и все уснут, тебя привяжут к трухлявой колоде, а сверху положат панта. Как только пант убедится, что ты не можешь двигаться, он с удовольствием начнет переваривать твой протеин. Он ведь понимает - это лучше, чем сухие листья. Да и трухлявая колода под тобой - для него немало. Почему так хочется пить? От жажды горит горло, кружится голова. Один из крепышей, стоящих рядом, толкнул меня в плечо, посмотрел на Верзилу, тот кивнул: - Отведите. С ним все ясно. Меня повели вокруг ракетолета, мимо врытых в землю столбов, по узкой тропинке. Тропинка скоро привела в джунгли. Чуть подальше, за деревьями, открылась площадка для мусора: несколько ям, наполненных объедками, рваной бумагой, жестянками от консервов, полусгнившими плодами. За площадкой стоял сарай. Продолговатое строение без окон, обитое плохо обструганными досками. Покрыто листьями, связанными в жгуты. Три конвоира подвели меня к двери; шедший впереди снял доску, прикрывавшую вход: - Давай. Я вошел, дверь за мной сразу же закрылась, послышался звук задвигаемой доски. Кажется, двое ушли. Да, вот стихли их шаги. А оставшийся, судя по звукам, уселся, прислонившись спиной к двери. В сарае довольно светло, окон нет, свет проникает сквозь широкие щели. Пол утоптан, в углу небольшая охапка сухой травы. Плохо, руки связаны. И все-таки один часовой - это уже лучше. Если бы не жажда! Может быть, попробовать пожевать траву? Я подошел к охапке, опустился на колени, лег навзничь. Взял губами травинку - бесполезно. Трава высохла, стебли колюче-жесткие, в них ни капли влаги. Я прижался к траве щекой. Так глупо попасться. Глупо, бездарно. Но теперь уже поздно сокрушаться. Нужно думать о другом. Прежде всего как сообщить о себе? Достать бы элементарную микрорацию. Самую обычную, на простеньких микропроцессорах. Настроить на аварийную волну, эта волна у нас стандартная, девять и три сотых триллигерца, и положить где-то неподалеку. Просто положить, этого будет достаточно. По возникшему фону Щербаков и Иан услышат аварийный вызов и поймут, в чем дело. Засекут место и как минимум часа через полтора будут здесь. Химера. Где я возьму микрорацию? Я лежу со связанными руками где-то в джунглях, в сарае, у двери часовой. Интересно, кто убил Туна? Его задушили, именно задушили, а не застрелили и не сожгли излучателем. Сигэцу - актер. Плохой, но актер. И все-таки, судя по реакциям, он в этом случае не играет. Он искренне убежден, что Туна задушил я, именно я, и никто другой. Почему? Уже впадая в забытье, пытаясь понять, в чем дело, я подумал - резидент. Интересная мысль. Ясно, Туна задушил резидент. Задушил и исчез, скрылся. Тун болтался где-то около места нашей посадки, резидент заметил его и убрал. Зачем? Затем, чтобы вызвать к нам ненависть Сигэцу, сделать его своим сообщником... Очнулся я от приятного ощущения: губы были влажными. Открыл глаза - кто-то водит по губам мокрой тряпкой. Повернулся: около меня сидит Щуплый. Увидев, что я проснулся, он убрал руку: - Перевернитесь. Я выжму вам воду в рот. Трудно терпеть? - Да... - с трудом прохрипел я. - Сигэцу сделал вам инъекцию. Я перевернулся, задрал голову, открыл рот. Щуплый осторожно, по капле стал выжимать над моим ртом рубашку. Вода была теплой, с привкусом, но мне она показалась необыкновенно вкусной. Жажду я не утолил, но стало легче. Я сел. - Какую инъекцию? Тут должно быть полно медикаментов, ведь их сбрасывают каждые полгода. - Кто-то из ваших медик? Щуплый покачал головой: - Военная тайна. Военная тайна. Ну и терминология. Впрочем, голос у него совершенно серьезный. - Зачем вы помогаете мне? - А вы сами подумайте. - Щуплый развернул свернутую в жгут рубашку и надел. - Я ведь не дурак. Известно, что Орбитой заправляете вы. - Мы - это кто? - Сообщество, кто же еще. - Вы так уверены, что я из Сообщества? Щуплый пристально смотрел на меня. Он явно что-то знал обо мне, знал из какого-то источника, но говорить об этом не хотел. - Хорошо. Это не имеет значения, откуда вы. Вы можете быть из Сообщества или человеком Компании. Но ясно одно: как только Договор кончится и Иммету передадут Сообществу или Компании, всем нам придется отвечать за вашу смерть. Поэтому я и хочу помочь вам. Я протянул связанные кисти: - Развяжите мне руки. - Вы что? Никогда! - Щуплый посмотрел на меня как на безумного. - Этим я подпишу свой приговор. Да и потом зачем? Вы что, думаете уйти? - Вы говорите так, будто это невозможно. - А куда вы уйдете? - Щуплый поднял ладони, будто что-то отодвигая. - Забудьте. Поймите, даже думать об этом безумие... - Он на секунду запнулся. - Что вы сможете сделать в джунглях один, без приборов, без оружия? Да лес поглотит вас, не успеете опомниться. Вы затеряетесь бесследно, не найдут даже костей. - Хорошо. Пусть мои руки останутся связанными. Достаньте микрорацию. - Микрорацию? Зачем? - Щуплый испуганно замотал головой. - Нет! Во-первых, я и так боюсь, что за мной следят. Потом, вы не знаете, что за человек Сигэцу. Послушайте: я принес вам воды. Разве этого мало? - Хорошо, за воду спасибо. Что дальше? - Дальше - я попробую спасти вам жизнь. - Каким образом? - Вы должны во всем меня слушаться. И со всем соглашаться. - Я не могу со всем соглашаться. - Поймите, это единственный выход. И то, если я уговорю Сигэцу. - Щуплый посмотрел на часы, потом на меня. - Сейчас дежурство Синха. Это тот, который вас ударил, высокий. Помните? - Помню. - Я понял, он имеет в виду Верзилу. - Так вот, я его подменил. Через два часа, на ночь, заступит Куцый. Он из второго поколения, ему только двадцать два. Парнишка довольно мягкий. Сменившись, я сразу пойду к Сигэцу. Попрошу, чтобы он поручил выполнение... - Щуплый сделал паузу, - выполнение экзекуции мне. То есть в два часа ночи я приду за вами. Мы вместе с Куцым отведем вас к колоде, привяжем и положим сверху панта. Но только мы этого сделать не успеем. Когда начнем вас привязывать, вы сделаете вид, что решили все рассказать. И вообще, что вы во всем признаете власть Сигэцу. Уверен, он вас простит. - Простит? Собственно, что он должен мне прощать? Щуплый покачал головой: - Не нужно. Вы убили Туна. - Я его не убивал. - На месте убийства следы ваших ног. Их сверили с теми, что остались на пляже. - Это не довод. - Хорошо. Убили вы его или нет, теперь уже неважно. Главное, чтобы Сигэцу вас простил. - Верно. Допустим, он меня простит. Что дальше? Щуплый тронул мое запястье. Вид у него был виноватый. - Поверьте, это единственный выход. Вы должны будете уехать. - Куда уехать? - Вас отвезут на ракетолете. Вместе с одним человеком. - Да куда нас отвезут? С каким другим человеком? - В одно место. Это гораздо севернее. Но вам дадут теплую одежду, палатку, топливо. Все необходимое. Видите ли, может быть, Договор скоро кончится. Тогда прилетят ваши, и вы освободитесь гораздо раньше. - Как понять "освобожусь"? Освобожусь от чего? Щуплый замотал головой, будто у него болели зубы. Вздохнул: - Как вы не понимаете? Я же объяснил: мы оставим вас там вдвоем надолго. Вы будете снабжены всем необходимым. Будете работать. - Работать? Что именно мы должны будем делать? - Собирать полезные ископаемые. Но выбраться оттуда нельзя, - тихо сказал Щуплый. - Естественно, пока за вами не прилетят. Это в двух тысячах километров отсюда, на другом материке. Кажется, я начинал что-то понимать. Пока все сходилось. И все-таки я спросил: - Почему же выбраться-то нельзя? - У вас не будет транспортных средств. Кругом леса. Горы. - Какие полезные ископаемые мы будем собирать? Ксилл? - Ксилл. Вас доставят к ксилловой россыпи. - И много у вас таких ксилловых россыпей? На которых уже работают? - Ну вот. Я знал, нельзя вам все это говорить. Слишком рано. Я ведь хочу вам помочь. - Щуплый испуганно вскочил, прислушался. Выскочил в дверь, прикрыл ее, задвинул доску. Тут же я услышал его шепот: - Сделайте вид, что спите. Слышите? Сюда идут... Некоторое время я лежал, прислушиваясь к шагам за стеной, звукам джунглей и размышлял. Банда Сигэцу, силой захватившая власть на планете Иммета, эксплуатирует людей на "отдаленных материках". Вместе со мной хотят отослать туда еще какого-то человека. Получается, в Сообществе ничего не знают о том, что творится на Иммете. А что же здесь происходит? Здесь собирают ксилл. Наверняка они обнаружили и новые месторождения - с помощью ракетолета. Интересно. Может быть, Щуплый имел в виду именно ксилл, когда говорил о "средствах давления"? Я должен вырваться на свободу, чтобы рассказать обо всем этом. Я должен помочь закабаленным людям Имметы. Я, и никто другой, потому что сейчас только я один из всего Сообщества знаю истинное положение дел на Иммете. Тем временем стало смеркаться; потом неожиданно, сразу наступила темнота. Я подошел к двери, попытался определить, где Куцый, и понял, что с наступлением ночи меня окружили незнакомые звуки. Из джунглей донесся скрежет, потом протяжный вой. Через некоторое время кто-то захохотал. Я поневоле поежился. Сколько ни убеждал себя, что все это в порядке вещей, мне стало не по себе. Подумалось: мало приятного оказаться сейчас там, в чаще, одному. Я осторожно постучал в дверь, сказал тихо: - Куцый? Куцый, ты слышишь? - Откуда ты знаешь мое имя? - откликнулся ломкий басок. - Неважно. Нам надо поговорить. - Говорить нам не о чем. И вообще - часовому говорить запрещено, понял? - Стоящий за дверью, помедлив, повторил: - Откуда ты знаешь мое имя? Он явно опасается вступать со мной в контакт. Судя по всему, Куцый отошел от двери. Я присел и попробовал зубами развязать веревку на руках. Около десяти минут кусал твердый обмусоленный узел. Бесполезно, узел застыл, запястья связаны накрепко. Тогда я лег на бок, прислонился щекой к колючей охапке и заснул. Проснулся от шепота: кто-то тихо и настойчиво повторял в темноте: - Бедар! Бедар, проснись! Слышишь, Бедар? Сначала мной овладела досада. Сон был сладким, просыпаться не хотелось. Я понимал, что чуда никак не могло быть. Тем не менее голос снова повторял: - Бедар! Бедар, проснись! Я привстал, прислушался: кто-то сидит рядом. - Кто это? - Это я. Уна. Никакого сомнения, именно она сидит сейчас рядом. Только Уна могла назвать меня Бедаром. Ведь люди Сигэцу не спрашивали моего имени. Значит, Уна пробралась сюда? Зачем? Чтобы мне помочь? А вдруг нет? - Как ты оказалась здесь? Мне не хотелось верить, что ее подослал Сигэцу. Но очень похоже, что это так. Иначе как она смогла оказаться здесь, в глухих джунглях? Я почувствовал, как девушка трогает мои запястья. - Я чувствовала, что они тебя схватят. Я предупреждала тебя об этом? - Предупреждала. - Ты мне не верил? Разве не так? Я ей не верил и именно потому назвал чужое имя. - Я тебе говорила - не оставляй оружия. Помнишь? Если бы ты меня послушал... Сказать больше я не смела. Они могли стоять рядом. Потом, я тогда еще не знала, кто ты. Может быть, ты был на стороне Сигэцу? - А теперь поняла, что я им не друг? Но все-таки как ты оказалась здесь? Ведь до побережья, где мы расстались, не так близко? - Кто тебе сказал? Полчаса ходу... Значит, Сигэцу, чтобы скрыть место своего лагеря, вел ракетоплан окольными путями. - А как ты пробралась сюда? - Тут в карауле стоит один... Его зовут Куцый. - Уна тронула меня за руку. - Он ухаживает за мной, так, что ли, это называется. Я могу ему приказать что угодно. Ну и когда узнала, что ты здесь... Куцый впустил меня. Но ненадолго, поэтому не будем терять времени. Я могу тебе чем-нибудь помочь?