оз, донесшийся невесть откуда. x x x Переданный по телефону приказ насчет присылки национальных гвардейцев и последующая отмена этого приказа застигли г-на мэра бодрствующим над теми же газетными новостями, изучением которых занимался днем Дамло. - Суета! - со вздохом произнес г-н мэр, но вдруг призадумался, взгляд его снова упал на газетные строчки, глаза блаженно сузились. - А почему бы и нет? - бормотнул он. - Неплохая идея!.. Ну, не будем зайцев считать! Размышления, видимо, ответственные и чрезвычайно значительные, отняли у него немало времени. Затем он принялся названивать по телефону... x x x Паства давно разошлась по домам, когда в запертом соборе вновь запылали все свечи. Патер, стоя на коленях, плакал и молился до утра, шмыгал носом в платочек; утром его глаза были сухи, воспалены и яростны, как, наверное, у Савонаролы. - Мед ядовитых цветов ядовит, - сказал он, вставая с колен. Свечи, кроме одной искупительной, весом в шесть фунтов, догорели давно и погасли. Пахло дымом, теплым воском, но его преподобию чудилось, что сквозь эти привычные запахи пробивается слабым ростком - знамение - едва слышный святой запах розы. Это прибавило ему уверенности. По затекшим ногам под сутаной бежали мурашки. Патер отправился будить пономаря. Глава 15 Все холодало, и Дамло постанывал, поеживался во сне. Сверхгангстер Тургот подкрадывался к нему в виде черного осьминога, все щупальцы которого были вооружены кинжалами, Дамло только и знал отбиваться, устал. Осьминог вцепился в кобуру. Тут Дамло зарычал и проснулся. Сон, показалось, продолжается наяву, только осьминог принял форму громадного черного зверя. Но вместо принятия мер Дамло вдруг расчувствовался: ах, песик, ах умница, ты тоже проголодался! В кобуре вместо пистолета хранились обыкновенно бутерброды, каковые Дамло имел привычку потреблять в пору усиленных размышлений. Он вытащил два. Один кинул собаке. Бутерброд моментально исчез. Дамло кинул еще, потом еще, и сам торопливо жевал, но где было угнаться! Пес с умилением уставился на остаток его личного бутерброда, последнего. "Дудки!" - подумал Дамло, набивая рот и давясь подсохшей корочкой. - Пупсик! - проворковал он невнятно. Пес шевельнул хвостом. Стало быть, давеча он был просто голоден, оттого и вышло между ними недоразумение. Каков паршивец: промаялся всю ночь из-за своей вежливости, что ему стоило взять и попросить еды, а затем проявить готовность к сотрудничеству? Давно бы могли приступить к поискам этого профессора кислых щей, из-за которого заварилась каша! Сержанту не могло придти в голову, что искомый находится всего-то в нескольких шагах. К Биллендону и днем-то для кое-кого вход заказан: запросто могут огреть калиткой по лбу. Дамло его бдительность одобрял. Нелады с Турготом, пускай старые, вовсе не шутка. Вообще это странно, что Биллендон до сих пор остается в живых. Дамло, конечно, доглядывал, но Тургот - не чета ему ловкач, - сознавал он с горечью. Биллендон был его надежда, приманка в мышеловке. Что Дамло сделает, если приманка сработает, к чему это приведет, он не думал. Управится как-нибудь. А пока что: ничего не выяснять и не интересоваться. Не разговаривать о Турготе, никого не спрашивать о нем, проявлять полнейшее безразличие ко всему, что происходит за пределами участка. И наступит, ей-богу, наступит светлый день, когда мыши убедятся, что мышеловку стережет голодный кот! Дамло свирепо засопел, но улыбнулся умильно и протянул к ошейнику руку с веревочкой. - Пу-упсик, пупсик!.. Пупсик на сей раз не имел возражений. Дамло на корточках вылез из клетки, В этот ранний час воздух был свеж, как глоток пива из холодильника мадам Дамло. Сопливые соотечественники не могли помешать первому уроку служебного собаководства. - След, возьми след! - сказал Дамло. Пес отвечал недоуменным взглядом. - Ты должен взять след! - Пес вильнул хвостом. - Ах разгильдяй! - сказал Дамло, сдвигая каску на затылок. - Тебе приказано - действуй! Взять след! - Пес был, в общем-то, на все согласен. Но что от него требуется, по-видимому, не соображал. - Бутерброды кто слопал? - попрекнул его Дамло. Оглянулся - не подсматривает ли кто. - Ладно, гляди! Он опустился на четвереньки, почти уткнулся носом в землю, показывая псу, как берут след. Огромная черная морда возникла перед ним, носы встретились. - Ну, понял? Пес радостно гавкнул, решив, что с ним играют, снова толкнул Дамло мокрым носом и отскочил. - Дубина!.. - сказал Дамло, но не поднялся с четверенек. Его заинтересовал какой-то предмет, запрятанный в щели под клеткой. Он подобрался, засунул руку под днище, извлек промасленный продолговатый сверток. Одна его тяжесть говорила достаточно... - И у этого автомат? - сказал Дамло шепотом. - Та-ак!.. На дознание он не имел времени. Изъять - насторожить, то есть, по существу, предупредить владельца? - Проспал! - сказал он свирепо. - И это проспал! Ну больше я никогда ничего не просплю - это уж дудки! Придав свертку прежний непотревоженный вид, Дамло снова сунул его под клетку. Встал, отряхнул руки и коленки, произвел глубокий вздох. - Еще и цветочками воняет! - сказал принюхиваясь. Зря только израсходовал бутерброды. Пес, наверное, умеет брать след и делать все прочее, это Дамло не умеет с ним обращаться. Например, - тут Дамло хлопнул себя по лбу: с какой стати он требует от собаки выполнения приказа насчет следов здесь, на этом дворе, где мог наследить один паршивец-косоротик? (С косоротиком и его автоматом разобраться при первой возможности! Сигнал Эстеффана о наличии подобного оружия у сторожа морга проверить! Думать и думать!) Дамло думал. Пес ждал. Незнакомец со своей телепатической командой, прокрутившейся всю ночь возле соседней усадьбы, с любопытством дожидался, что Дамло предпримет. Сценка обучения собаки поискам следов чрезвычайно ему понравилась, он хохотал над ней беззвучно, зато от души, впервые с той минуты, как его, на собственную беду, порыв к исполнению служебного долга и повышению престижа отдела занес в этот распроклятый городишко! Сержант наконец ухватил недостающую мысль, дернул поводок и приказал: - Пошли! Как лучшие друзья пересекли они двор, высокая трава смочила росой глянцевые бока пса и запыленные сапоги полицейского, каковые, спустя несколько минут, загремели подковами по крыльцу участка, прервав чуткий сон заключенных - г-на Эстеффана и пасторов! Бедолаги подумали, что за ними явились, чтобы повлечь на обещанное аутодафе, - вот до чего накалились страсти, пока патер вел с Даугеталем накануне свои абстрактные дискуссии! Дамло ничего ровно не знал, удивился тому, что наружная дверь не заперта, удивился и взял на заметку отсутствие постового кругом непорядок! Щелкнул выключателем в коридорчике, гаркнул во всю мочь: - Э-эт-то что?! Добровольная стража из католиков повскакала на ноги. - Господин Дамло!.. - робко начал кто-то. - Мо-олчать! Выметайтесь! Нет, стоп: становитесь в очередь, я вас перепишу! Сейчас перепишу, а после разберемся! - И действительно переписал, хотя очень спешил. Пес стоял рядом, увеличивая власть Дамло, и прежде грозную. Стражники разбредались, позеленев. Затем сержант выпустил из камер вероучителей, принял жалобы по установленной форме, вдаваться в подробности, однако, не стал. - На вас мы подадим тоже жалобу, - пригрозил ему пастор, приходивший накануне с требованием пресечь деятельность г-на Эстеффана и не удостоившийся внимания. - Ладно, ладно, отче, - отозвался Дамло, - делайте как следует свое! Будьте здоровы! Пасторы удалились, унося ощущение прочности миропорядка. Г-н Эстеффан улизнул, разумеется, первым. - Уф! - вздохнул Дамло, оставшись, наконец, один. - Если платочек не сперли, сейчас поработаем! Забытый Даугенталем скомканный платок по-прежнему белел в углу камеры. И тут на башне католического собора внезапно затрезвонили колокола. x x x Молодой человек проснулся в слезах: ему пригрезилось прощание навек. Он вскочил как встрепанный, второпях оделся и умылся, но помедлил, полагаем, над листками письма - чужого письма, которое разрешено было ему прочесть... Это письмо и причудливейший разговор в мастерской посреди ночи довершили дело: странник знал теперь все, что возможно знать о предстоявшей ему участи. Надеялся ли он все же ее избежать? Ведь это было в его воле! Толстая тетрадь сохранила два слова: прощание навек... Очень скоро покинет он эти страницы, на которых под конец только молча присутствовал, ни в чем не участвуя. Предвидя упреки, отвечаем: чем богаты, тем и рады. Улучшить нашего героя, украсить его чем-нибудь мы не в силах; читатель был предуведомлен, что мы располагаем о страннике сведениями самыми недостаточными и не намерены ничего измышлять. Кому хочется знать о нем больше, пусть вглядится в события, в которых он будет участвовать, не присутствуя. Сказанного пока довольно. Кому он не пришелся по душе, ответим: он был молод, и это - достаточное для него оправдание. Прекрасна юность; если бы она умела оставаться прекрасной, может быть, она оставалась бы юностью навсегда. Не эту ли цель преследовала смена поколений, не было ли каждое новое поколение новым усилием эволюции создать личность или расу, заслуживающую вечного существования? Но пропускался благодатный поворот, скупое сияние мудрых лысин обозначало путь к безобразию, старости и смерти, идущие следом наступали на пятки... В прихожей он впопыхах едва не налетел на деревянный диванчик, где, скорчившись, дремал г-н Аусель. И помчался на площадь к фонтану - ждать, когда позовут. Прекрасна юность - но глупа... Впрочем, юность благоразумная - не прекрасна. x x x Тысячей глоток ревомый, гремел под сводами собора "День гнева". День гнева! Звон колоколов плыл в утреннем воздухе медленно, как градовая туча. x x x Эти звуки и грохот захлопнувшейся за молодым человеком двери разбудили г-на Ауселя, который вообще ложиться не собирался, но нечувствительно задремал. Г-н Аусель увидел возле себя аккуратную стопку почтовых листков - письмо, которое странник вернул, прочитав. Он мигом вспомнил все и вскочил на ноги... x x x О возникшей опасности первым узнал и сразу доложил президентше начальник оккультного отдела. - Через несколько минут начнется бунт, ваше превосходительство! Они готовят нападение на дом! - Что за причина? - Вчера они угомонились, но среди ночи кто-то услыхал голос свыше: мол, наступает день святого Варфоломея, а вы, мерзавцы... Переговаривались они по-прежнему через реципиента. - Почему не сообщили мне насчет этого голоса? - Из моих никто его не слышал, ваше превосходительство! Войдите в положение: все вокруг что-то думают, говорят, видят во сне, за всеми не уследишь, выловить нужное труднее, чем... - В скверном положении рискуем оказаться мы все, кто несет ответственность перед обществом и государством, - отчеканила президентша. - Они еще не вышли из собора? - Да, но вот-вот... Догадываюсь, очень сложный план, не пойму, известен ли он весь и попу.., с его распроклятой тонзурой! - тут президентша поморщилась: темпераментная фраза, воспроизведенная реципиентом с точнейшими интонациями, звучала особенно омерзительно. - Голова всему этому делу не там, не в соборе, это мое убеждение! - Словом, вы считаете угрозу серьезной. - Очень уж их много! - Что муниципалитет? - Как ни в чем не бывало: собираются на заседание... - Нашли время! А гражданская гвардия? Впрочем, куда вам!.. Я сама потолкую с мэром. Можно вызвать войска, да не хочется шуму... Где вы сами? - Как приказано: около дома! - Кто входил, выходил? - Прибегал посыльный из мэрии... Вышел только ваш молодой человек.., ох!., прошу извинить!.. - Вы... - начала и не договорила президентша, но, видать, додумала: голоса оккультиста, передаваемого реципиентом, сделалось не узнать... - Остальные на месте! - еле слышно доложил этот вконец помертвевший голос. - Продолжайте наблюдение - приказала президентша. - И не прерывайте связь! Она поглядела в окно. Нежность, смешанная с досадой, промелькнула на лице. Молодой человек стоял у фонтана, а г-н сыщик делал на своем велосипедике круги по площади, будто тренировался в езде. - Как много лишних! - не помнит, сказала или подумала она. Размышляя об этом, она не услыхала, как за ее спиною отворилась и вновь затворилась входная дверь: Марианна сквозь щелку показала сановнице нос! x x x Собравши в ризнице небольшую группу самых надежных и телесно крепких прихожан, патер дал им последние наставления и отпущение грехов заранее. - Призывайте духа святого! - так закончил он обращенную к ним короткую речь. Затем благословил их. x x x Заревела сирена - и ревела долго, сотрясая, кажется, кровлю, пока из двери не вышел Биллендон, сильно озабоченный чем-то. - Аусель тебе не попадался? - спросил он Марианну. выплясывающую на крыльце. - Нет, - сказала она. - А вы куда? Тоже бунтовать? - Заседать, - сказал он, - под угрозой штрафа! Но куда же он мог подеваться? - Я принесла Рею браунинг, - сообщила она. - Будем отстреливаться, так что не беспокойтесь! - А? - спросил он, обшаривая глазами кусты. - Ну ты заходи, они в мастерской!.. И подался к калитке. x x x В ратуше, похоже, ничего еще не знали: тоже удивлялись трезвону. Почти все олдермены, спозаранок оповещенные, сошлись на заседание, но пришлось дожидаться мэра, он выскочил в приемную, поправляя в кармане платочек, извинился: его вызвали к супруге г-на президента, это очень срочно, через пяток, минут вернется, и можно будет приступить!.. Умчался. x x x Оккультист доложил, что ударная группа получила пастырское благословение, когда телохранитель впустил в апартамент явившегося к ее превосходительству г-на мэра. Этот последний с живейшим любопытством слушал безжизненную речь реципиента, вглядывался в сонное лицо. Читать об этом в газетке - одно дело, знакомиться воочию - совсем другое. "Полезные люди, весьма полезные!" - подумал г-н мэр. - До прихода гвардейцев, - сказала президентша незнакомцу, - оборону держать будете вы, оккультный отдел! - Но мы не вооружены, ваше превосходительство! - безжизненно передал реципиент слова и тревожную интонацию собеседника. - Черт знает что! Военная разведка! Оружие доставят личные мои агенты, пускай и останутся, я сама о себе позабочусь! - Не надо, ваше превосходительство! Я не хочу иметь дело с людьми Тур... - Придержите язык! Можете оставить их за дверью, они одним видом распугают эту шваль. Национальная гвардия пусть тоже займет наружную оборону. А вы в дом, и немедленно! Сумеете хотя бы войти? - Да, ваше превосходительство! - и тут голос реципиента механически передал злорадную нотку. - Мадмуазель забыла закрыть дверь! - Какая?.. Какая мадмуазель?! - спросила президент, ша, не веря ушам и оборачиваясь. - Ваша дочь мадмуазель Марианна, - подтвердил оккультист, чересчур скрывая и тем подчеркивая, что не слишком огорчен. - Ах, ваше превосходительство, не изволили заметить ее отсутствия?.. - В дом! - закричала она. - Вызываю десант! Так хотелось обойтись без шума... - Она закусила губу. - И о чем вы только здесь думаете? - это относилось уже к мэру. - О чем думает этот субъект? - спросила она реципиента. Тот склонился над редкой макушкою г-на мэра и почти что его голосом заговорил после напряженной продолжительной паузы: - Полезные люди, весьма, и весьма, и весьма... - И вдруг запел тоненько, пронзительно, фальшиво. - Ах, мой милый Августин, Августин, Августин!.. - Ну и ну! - только и сказала президентша. x x x Заслышав колокольный трезвон, Дамло погодил отвязывать пса от ножки стола, о которую юные крысы повадились оттачивать зубы. Он решил, что в городе пожар, но не шелохнулся узнать, кто горит, на то имелся брандмейстер. Верно, следует проследить за порядком, но вот явится постовой за указаниями, ею и отрядить. У Дамло после заточения в клетке ломило все кости, не до зряшной ему беготни!.. Суматоха уляжется - приступать к операции. Постовой вскоре затоптался на крыльце, робея войти; Дамло его окликнул, спросил: - Где был ночью? - чтобы, проявив сперва суровость и заодно проведав обо всем, чего еще сам не знал, затем смягчиться. Но постовой вместо ответа затрясся. - Что это у тебя? Покажи! - Сержант выхватил из-под мышки подчиненного сверток. - Гм, свечи! Зачем тебе целая пачка? Электричества, что ли, не будет? "Все знает! - в благоговейном ужасе думал постовой. - Все как есть видит насквозь - и хитрит!" - Ну, - сказал Дамло, - выкладывай! Тут сквозь неплотно закрытую дверь донеслись звуки музыки и многоголосый гул. - Это что? - озадаченно спросил Дамло. Постовой высунул голову наружу. - Идут! - сообщил он. - Кто идет? - Наши!.. - Я тебя учил рапортовать или кого? - Так точно: меня! - выдохнул постовой и шмыгнул за дверь. Шум приближался, он был довольно строен за счет оркестра г-на Доремю. Происходил не пожар, нечто иное, так же, а то и более чрезвычайное. "Бунт?" - подумал Дамло, холодея, стал припоминать инструкцию на случай бунтов и, когда припомнил, вышел, наконец, узнать, в чем дело. К сожалению, он позабыл на столе свою каску. x x x Подумалось сперва, что они ограбили собор, полностью растащив оборудование. Впереди толпы на носилках покачивалась статуя богоматери, окруженная реющими хоругвями, затем выплыло из-за угла гигантское деревянной распятие - и как только умудрились вынести! - следом тащили какое-то странное чучело!.. Как выяснилось, это был г-н Эстеффан, вновь изловленный и неописуемо оскверненный. Прежде всего, аптекарь был наг, если не считать дегтя, в который его окунули, и перьев, в которых его обваляли довольно-таки неумело. На голове г-на Эстеффана красовался искусно прикрепленный тесемками парадный цилиндр, цеплявшийся то и дело за землю. Ибо руки и ноги страдальца были привязаны к шесту, на коем его влекли... В вытаращенных по-кроличьи глазах перемигивались огоньки бесчисленных свечей. Так удостоился г-н Эстеффан в течение одних-единственных суток и основать новую веру, и принять за нее страдание, - темп, недоступный предшественникам, свойственный лишь XX столетию. Может быть, его шест в свою пору тоже станет великим символом и заменит те, что в ходу? Если верить г-ну Эстеффану, именно об этом размышлял он, вися. Но с учетом сложности его натуры, следует полагать, что размышлял он еще о цилиндре: хороший цилиндр, почти новенький, можно после почистить и пользоваться... Позади шеста гнали толчками и подзатыльниками пасторов, которые не в унисон оркестру распевали угрюмо "Господь - наша крепость". Хворост охапками, канистры с бензином, ломы и лестницы, несомые католиками, подвергнутыми первой епитимье, замыкали процессию, их Дамло не успел увидеть. Отсутствие патера на поведении всех этих людей сказывалось дурно. И шли пока еще рядами, и лихо повторял оркестр выученное наскоро "День гнева", а все же несхоже анархией, нарушением ряда законов и всех решительно правил уличного движения, хотя, как Дамло с одобреньем отметил, вдоль процессии патрулировал постовой, так и не успевший и не посмевший поставить начальство в известность о перемене веры. Дамло зато видел во множестве других ренегатов, лютеранское сердце под его мундиром обливалось кровью. И они тоже его увидали! Репортер сразу бормотнул оператору: - Мне запасную камеру! Будем сейчас снимать с разных точек - пальчики оближешь!.. И поднялся всеобщий гвалт, рев, гогот. Г-н Эстеффан брошен был наземь, едва не растоптан, толпа хлынула к полицейскому. Привычный страх еще держался: передние пятились, как ни теснили их соумышленники. Дамло поверх голов сделал знак постовому, тот подбежал как собачонка. - Стань позади, - тихо приказал ему Дамло. Почувствовав себя прикрытым с тылу, набрал полную грудь воздуху, чтобы скомандовать, - и принужден был его выпустить за ненадобностью: рев стал сплошным: - Обратитесь, Дамло!.. Покайтесь!.. Отрекитесь от ереси!.. Кайся, Дамло!.. Принимай истинную веру, сукин сын!.. Отрекись!.. Покайтесь, пока не поздно!.. По морде ему!.. - таковы были отдельные расслышанные возгласы, занесенные позднее в протокол. Луженая глотка Дамло могла бы обеспечить ему у них должность диакона, он ее настроил на подходящую тональность и так рявкнул свое легендарное "Разойдись!", что птицы в небе - это видно на пленке - изменили, дрогнув, направление полета, толпа онемела, смолк оркестр, и в тишине раздалось: "Бей его!" Дамло, не дрогнув, ухватился за кобуру. К сожалению, этот жест сильно подействовал не только на толпу, на постового тоже. Долг в его душе насмерть схватился с верой, вера победила, парень взмахнул дубинкой и вытянул ею шефа, как тот учил: поперек багрового затылка. Дамло - сам Дамло! - рухнул в пыль. - Виват! - завопили вокруг. - Господин Дамло!.. - белыми губами шептал постовой, склонившись над телом начальника И толпа уже была не прежний монолит, но скопище любопытных, лезущих разглядеть великого человека в лежачем виде. Для Дамло это было опаснее недавнего напора, постовой прикрыл его собственным туловищем, хотя ему оттаптывали пальцы, а некоторые орали: "Ишь, еретиков жалеет!" - Господин Дамло, ой, господин Дамло, ой, что я наделал! Дамло был жив, это можно было заметить по вихорьку пыли, что крутился возле ноздри, постовой наконец сообразил и заплакал счастливыми слезами. Побежал шепоток, все отхлынули, озабоченные тем, что слезы могли означать... - Он обратится!.. - уверял постовой, размазывая по лицу грязь. - Не беспокойтесь, он обратится!.. Господин Дамло, он... Вы ничего не понимаете: он гордость полиции! x x x Мэр воротился в ратушу, храня на щеке отпечаток ручки прелестной мадам, приказал скликать по тревоге гражданскую гвардию, сам опоясался трехцветным поясом, хотя был намерен осуществлять руководство не покидая кабинета, и обратился к олдерменам с речью: - Прискорбно: в городе бунт, господа советники! Собираются штурмовать какой-то дом, в котором прячется какой-то доктор Даугенталь, не знаю, где этот дом, от чего лечит доктор, и трудно поверить тому, кто это говори г, но доказательство налицо! - он указал на окно. - Биллендон, куда вы? На улицах опасно! Биллендон, не отвечая, выбежал, мэр глянул ему в спину, высунулся затем в окно, развел руками, повертел головой, хмыкнул и в задумчивости засвистал вдруг какой-то мотивчик, до крайности фальшиво: секретарша с трудом опознала мелодию и удивилась. Нет, это был не "Милый Августин". На сей раз г-н мэр насвистывал "Со святыми упокой". x x x Президентша подошла к окну опять и не взглянула даже в сторону фонтана, глаза ее были подняты в небо. Наверное, молодой человек гадал, что это могло означать. Остальное его не касалось, он вряд ли слыхал и звон колоколов, и пение, и крики. - Где же, где же они? - прошептала ее превосходительство, прикусывая губку. Ей сообщили, что десантники готовятся к катапультированию. Зато реципиент понес чепуху от себя, потом смолк, не отвечая ни на один вопрос, она с ума сходила! Зазвонил телефон, Президентша схватила трубку, послышался голос одного из телохранителей, отправленных на помощь оккультистам: - Ожидаем указаний вашего превосходительства! - Вы ранены? - в растерянности спросила она, потому что странно для нее звучал этот голос, лишенный акцента. Ответ был таков, что трубка выпала из ее ослабевшей руки. x x x Во дворе стоял неистовый веселый грохот: вышибали дверь, а заодно били окна. За этим увлекательным занятием никто не заметил появления хозяина. Биллендон ворвался в калитку, широко растопырил руки и зашагал к крыльцу прямо по телам поваленных энтузиастов; предусмотрительные кинулись в кусты. На крыльцо Биллендон поднялся, держа в лапищах сразу два лома, прихваченных по пути. - Покайся, Биллендон! - закричали те, кто стоял поодаль. - Чего-чего? - спросил он довольно миролюбиво, убедившись, что надежная дверь оказалась не только цела, но и заперта изнутри. - Не все сразу! Давайте кто-нибудь один, и потихоньку! Взоры обратились к г-ну булочнику, пренебрегшему обязанностями олдермена для святого дела. Тот смущенно откашлялся. - Не пожелаете ли обратиться в истинную веру, Биллендон? о - А стекла вставите? - Да хоть сейчас, - опрометчиво заверил булочник, не желая попасть в нехороший переплет. -Погорячились, но если будете со всеми заодно и примете крещение... - Бог не ростовщик, ему слова довольно, - сказал Биллендон, - Я крещен был в детстве, не помню, в какую веру, хотите - считайте, в вашу! Возмущенный гул был ответом. Но булочник сдипломатничал: - Мы обсудим.., с его преподобием! Только, Биллендон, вера без дел мертва. Стекла мы вставим. А вы принесите жертву во имя господне! - Свечку, что ли? - Отдайте нам это дьявольское отродье, доктора адских наук, этого Даугенталя! - Вот, получите, - отвечал Биллендон, протягивая булочнику кукиш. Из-за ограды полетели камни, один отскочил от стены, попал Биллендону в плечо, он едва не выронил лом. Раздался победный вопль, но смолк, и головы пригнулись: лом, со свистом вертясь, врезался в ограду, из нее брызнули искры. За ним шумно пролетела одна из заготовленных для штурма лестниц, раздались крики боли и ужаса. x x x - Вот и ангелы! - в восторге сказал репортер, Глядя в небо, где распускались парашютики батальона, заброшенного с десантных катапульт. Псалмопевцы стали разбегаться, за исключением оркестра г-на Доремю, ударившего походный марш. Оператор отснял и это.. - Предъявите, разрешение на съемку! - козырнув, потребовал приземлившийся лейтенант. - Дозволено ее превосходительством супругой господина президента, - небрежно и нахально ответствовал репортер. Скоро на месте происшествия остались только три, заслуживающих внимания предмета: статуя богородицы, гигантское распятие и позабытый в пыли у ограды г-н Эстеффан, по-прежнему привязанный к шесту. x x x - Всем ли, господа, ясно, - торжественно вопросил г-н мэр на заседании муниципалитета, которое наконец-то все же началось, - что, благодаря нашим усилиям, дела пошли иначе, положение окончательно, изменилось? - В лучшую ли сторону? - спросил в свою очередь с места один известный оппозиционер. - На чем держится ваш оптимизм? Ничего, кроме безобразий, не произошло! А эти сенсационные шарлатанские штучки... Надеюсь, муниципалитет не имеет к ним никакого отношения. Я хотел бы, чтобы нас в этом официально заверили. - Боитесь испачкать ручки? - парировал мэр. - Счастье ваше, что есть люди, готовые ради общего блага купаться в дерьме - хоть в дерьме, потому что солидно поставленная реклама - больше, чем дело:, это искусство! Хотите заверений? Пожалуйста: заявляю официально, что муниципалитет ко всему случившемуся в городе за последние сутки не причастен! - Разумеется, никто не поверил ни единому слову. Сторонники г-на мэра дружно зааплодировали. - Об уличных беспорядках мы сожалеем.., так же, как о том, что есть еще в наших рядах нытики и пессимисты! Но оставим это, господа! - С видом великодушного победителя он оглядел обращенные к нему лица. - Сама жизнь переубедит наших противников, явных и тайных. И мы совместно, дружными усилиями... Однако уязвленный советник не унимался. - Хватит басен! - перебил он. - Довольно авантюр! Хваленая гостиница не принесла и гроша прибыли. А убытки - спросите у казначея!.. Конечно, кое-кто на этом ничего не потерял... - Злопыхательские намеки меня не задевают, - сообщил мэр. - Еще бы! - воскликнул советник. - Тут нужен бронебойный снаряд! Разговоров мы наслушались досыта. Но кроме этой дурацкой гостиницы, построенной для выдуманных туристов, достижений не вижу. Сдается, что не на что рассчитывать и в дальнейшем. Поэтому предлагаю обсудить вопрос о досрочных выборах. - Да, - сказал мэр озабоченно, - с этой гостиницей мы оставили город без средств, даже на рекламу. А была бы реклама, туристы бы все равно не поехали: что тут стоило смотреть? Не за этим пересекают океаны. Не за это платят! Советник вскочил. - Хорошо сказано, господин мэр! А теперь признайтесь, что вас занимали только выгодные подряды! - Не только!.. - бормотнул мэр, словно бы пытаясь слабо сопротивляться. Советники, даже благонамеренные, возмущенно загудели. - Хватит нас морочить! - выкрикнул оппозиционер. - Не буду!.. - покаянным тоном пробубнил мэр. - Давайте-ка, господа, лучше поговорим.., о налогах. Надо бы построить еще одну гостиницу номеров этак... - Он, издевается! Вышвырнуть вон! - послышались выкрики. И только главный спорщик сказал, поднимаясь с места: - Господин мэр нездоров. Предлагаю прервать заседание. - Погодите, - сказал мэр тусклым голосом, - тут у меня личное послание президента. Можно огласить? Снова наступила тишина. "Ряд событий, - говорилось в послании, - привлек к вашему городу внимание публики, которая массами скапливается на границах запретной зоны. Я вынужден разрешить ее посещение журналистам, представителям научных и общественных организаций, некоторым категориям туристов, в особенности тем, кто прибыл из-за, границы, изменив обычные маршруты, со специальной целью посетить ваш город. В деле поддержания порядка целиком полагаюсь на Вас лично, зная присущую Вам мудрость, дальновидность, исключительную инициативу..." - ну и так далее, - сказал мэр, оборвав чтение. - Продолжайте! - раздались голоса. - Господин президент просит позаботиться об его семействе, - сказал мэр, заглядывая в бумагу - Так-с! Что скажут маловеры? Маловеры молчали. - Прошу голосовать за выделение средств на путевые указатели для туристов, - сказал мэр. -На трех языках. Кто против? Принято. Надо бы еще поставить памятную доску на этом Храме Всех Богов, или как его там!.. Господин Эстеффан еще не отмылся? Думаю, попросим его возобновить деятельность секты - в умеренных пределах. Веротерпимость - одна из основ городского самоуправления. А паломничество верующих нам не повредило бы. Для них мы построим... - Гостиницу! - хором проговорило лояльное крыло муниципалитета. - С этих хватит пока и постоялого двора, - сказал мэр, - но если дело пойдет, отчего бы и нет? До сих пор мы были нищими скрягами. Кончено! - мэр грохнул по столу так, что подпрыгнула уникальная бронзовая чернильница, в которой он хранил кнопки и скрепки. - Туристы заплатят за все! Секретарша, вбежав, доложила, что мэру велено снова явиться к ее превосходительству. Заседание прервалось. Глава 16 Вновь вызванный г-н мэр пробыл в апартаменте недолго. Выскочив оттуда, он швырнул в мусорную урну обрывок галстука. Растер по щеке отпечаток ручки прелестнейшей из президентш. И побежал разыскивать Дамло. Конечно, он нашел его: не так это было трудно. x x x Дамло со стоном очнулся. Он не помнил, что с ним приключилось. Но когда тебе брызжут водой в лицо, это, без сомнения, является панибратством, заслуживающим, самое малое, надлежащей отповеди! Однако вместо молодецкого рыка из могучей груди выполз хлипконький стончик. И голова!.. - впервые в жизни у него болела голова! - Очнется? - спросил голос очень знакомый, только Дамло не сумел опознать чей. - Должен, - отвечал другой, тоже очень знакомый. - Делаю все, что нужно, господин мэр! Мэр! Дамло дернулся, чтобы вскочить. Это не удалось, зато глаза его раскрылись. - Пришел в себя, - констатировал мэр. - Да, - с легким удивлением подтвердил г-н Эстеффан. с виду тоже нуждающийся в лечении, а больше в умывании: деготь - штуковина въедливая... Дамло вспомнил все! - Благодарю вас от имени муниципалитета и своего собственного, - сказал Эстеффану мэр, - а теперь идите! Мы потолкуем тут с глазу на глаз. Эстеффан вышел. Мэр оглянулся в поисках места, где сесть, придвинул скрипучую табуретку, сдул с нее пыль... - Ну, Дамло? Дамло тяжко дышал. Он едва не потерял вновь Сознание, обнаружив, где находится!.. Это была камера, одна из трех камер подведомственной кутузки, сам он лежал на полу, на той драной подстилке, которая употреблялась в случае привода лиц, находящихся в стадии сильного опьянения. Но еще ужасней, еще отвратительней было то, что на его запястьях красовались наручники, самые лучшие, вдобавок, его собственные, купленные на жалованье, ибо город не выделил средств!.. - Где это, вы пропадали, Дамло? - спросил мэр. - Я без конца вам звонил! Дамло не смог и застонать в ответ. Он был в отчаянии... - Вас не нашли, - продолжал мэр, - не предупредили, но пеняйте на себя! Дамло начинал кое-что понимать. Это настолько его возмутило, что он сумел прохрипеть: - Вы знали?.. - Я предвидел, - уточнил мэр как ни в чем не бывало. - А что? Не нужно пренебрегать таким рекламным-средством. Большие беспорядки могли бы отпугнуть туристов. Но умеренные и решительно прекращенные, во-первых, повышают авторитет городских властей: демократичность и сила; во-вторых, - как бы выразить? - добавляют перцу в букет: турист ощущает восхитительную грозовую атмосферу и одновременно чувство безопасности, не менее восхитительное, так? Имя же нашего города, повторяемое в сенсационном антураже, - тут он поцеловал кончики своих пальцев, - нечего и объяснять!.. - Вот, значит, как?.. - прохрипел Дамло, и мэр не уловил в его тоне восторга. Еще разок воззвать к патриотизму? Выразить сочувствие? Бесполезная тривиалыцина! Дашь только право капризничать... Мэр оглядел поцелованные пальцы, вынул пилку для ногтей. - "Я не пророк, - продолжал он, - вашей затрещины не предусматривал... Вам была отведена более почетная роль, из-за неосведомленности вы не смогли ее сыграть, пеняйте, повторяю, на себя!.. Вмешательство правительственных войск.., гм, гм.., может, это еще даже и лучше! Уж для вас-то во всяком случае: ведь они требовали аутодафе! - Ауто.., чего? - прохрипел Дамло. - Хотели сжечь вас на Костре, - невозмутимо объяснил мэр. - Вас и господина Эстеффана, как закоренелых еретиков. С этой целью вы, собственно, и заключены в оковы, которые я с прискорбием вижу. Он дунул на пальцы и, прищурив глаз, словно художник, повел опять пилкой по краешку ногтя. Дамло с затаенным дыханием следил за этой процедурой. Ему вдруг пришло в голову, что мэр, как это ни странно, вовсе не кажется здесь чем-то чуждым, нет: чистенький, чинный, благоуханный, прохладный, безукоризненно одетый, с этою пилкой и платочком в кармане, он был все-таки вроде как вполне на месте в этой самой паршивой из камер, как говорится, вписывался в обстановку! - Небольшое аутодафе, - проговорил мэр в задумчивости, - если найти подходящую кандидатуру - это, конечно... Кстати, как отмыкаются эти наручники? Где ключ? - В кармане... - прошептал Дамло. Мэр с брезгливостью залез к нему в карман, достал ключ, снял с Дамло наручники, отряхнул ладони, вытер их о брюки. Дамло уселся с трудом на подстилке. - Вот-вот! - одобрил мэр. - Советую скорее выздоравливать, браться за дело! Провинностей за вами накопилось: не знаю, что и отвечать моему другу префекту, если запросят о вашем усердии! Упустили Даугенталя - ну, это меня не касается.., я теперь вижу, что с этим профессором лучше было бы не связываться!.. Но, Дамло, где дочь господина президента? - Понятия не имею... - А должны иметь, - наставительно ответствовал мэр. - Я хочу, вы должны - доступна вам разница? Предполагают, что мадмуазель похищена! - Похищена?! - у Дамло даже прорезался голос, хоть не чета еще прежнему. - Вот именно.., то есть скорее всего! Вам известно, что это не первая попытка, но первая-то, между нами говоря, только пошла его превосходительству на пользу, - мэр доверительно хихикнул, - а нынешняя определенно пойдет во вред. Думаете, я позволю вам испортить наши отношения с федеральным правительством?.. Извольте помолчать! Из столицы то и дело звонят, бедная мать в отчаянии! - Он потер одну щеку, затем вторую. - Вы должны найти ее немедленно и сохранить все дело в полной тайне. Исходные данные вам требуются? - Если имеете, - буркнул Дамло с презрением: какие там у него могут быть данные? Но лишняя минута отдыха не повредит. И тут мэр снова его удивил. - Мадмуазель крутит любовь с подручным нашего Биллендона - с этим Реем, - начал он, ухмыляясь. - Это факт номер один, на котором даже можно строить версию: ее родители, конечно, против, так что можно допустить не похищение, а бегство, - имеется пример с Даугенталем. Чувствуете, Дамло?.. Это может послужить выходом на случай неудачи, но я требую удачи, черт вас возьми, - ничего другого нам не простят, тем более такого скандала! - Если они находятся за пределами территории моего участка... - Вы все равно вмешаетесь, Дамло, таков мой приказ. Рановато взялись рассуждать - не дослушав... Факт второй она сбежала к нему в мастерскую утречком, еще до заварушки. По сведениям, никуда не отлучалась. - Надежные сведения? - Ого, Дамло!.. Где ваша обычная осведомленность? Покуда вы там где-то прохлаждались, дом находился под постоянным контролем. - Чьим? Сыщика, что ли? - Не только! Знали вы, что у нас тут работала целая бригада из разведуправления - весь оккультный отдел, с ума сойти! - Он опять захихикал. "Оккультный - гм.., что это значит? - подумал Дамло. - Заглянуть в криминалистический словарь". - Воображаете? Подслушивали мысли... - Ах, эти-то!.. - с презрением прохрипел Дамло. - А у Биллендона чего им понадобилось? - Даугенталь пришел туда в гости - скоро после того, как удрал от вас! Он тут разгуливал не скрываясь, навестил еще и Эстеффана... - Мэр ютов был вновь развеселиться, но сдержался. - Заметьте: проделывал это он ч компании нашего Ауселя, трезвого как стеклышко! Был там еще в доме студентик, - мэр осторожно примолк. - В общем, достаточно было народу... - Он задумался. - И факт третий, когда наше дурачье полезло штурмовать дом... - Что-о?! - А, вы же и этого не знаете - возлежали тут!.. Да, самым форменным образом штурмовать! Ее превосходительство, в ожидании десанта, приказала этим оккультистам занять оборону внутри... - С согласия, надеюсь, Биллендона? - Биллендон в это время находился в ратуше. На экстренном заседании. Учтите ситуацию и не разводите лишней формалистики. Факт третий заключается в том, что девчонка как сквозь землю провалилась! - А остальные? - И остальные, кроме студентика: ваш Даугенталь, мальчишка, вся бригада оккультистов во главе с начальником отдела - все, кто находился в доме во время штурма! Но меня интересует только... - Кем это установлено? Биллендоном? - Биллендон и сам, по-моему, еще не знает... - Кем, в таком случае? - Секретные агенты, телохранители ее превосходительства, были отправлены на подмогу... Они и теперь там находятся. Просеяли, считайте, сквозь сито весь дом... - В который вторглись незаконно, в отсутствие и без согласия хозяина! - свирепея, произнес Дамло. - Государственная необходимость! - Фамилии, наименования должностей? - Но, Дамло... - Знайте свою работу, господин мэр, а я знаю свою! Что вам известно - отвечайте, что нет - без вас выясню. На то в кодексе имеется статья, покажу я им необход