Оцените этот текст:


   -----------------------------------------------------------------------
   Авт.сб. "Печорный день".
   OCR & spellcheck by HarryFan, 26 September 2000
   -----------------------------------------------------------------------


   - Тебе бы бороду и лысину... - сказал  вдруг  Игорь,  приглядываясь  ко
мне. Сказал всерьез, как будто увидел меня впервые.
   Мы учились с ним тогда в восьмом классе, а дружили с седьмого. При  чем
тут борода? Но это не  был  розыгрыш.  Игорь  несколько  дней  помалкивал,
задумывался и даже не передавал исподтишка по рядам своих  рисуночков.  На
них был обычно нарисован  я  за  рулем  в  автомобиле,  а  рядом  со  мной
какая-нибудь наша одноклассница. Я не мечтал об автомобилях, о них  мечтал
сам  Игорь.  Но  одноклассницу  он  выбирал  именно  ту,  на   которую   я
заглядывался сегодня. Так коварно он  пользовался  моим  доверием.  Я  же,
стоило мне изменить свою привязанность, немедленно  делился  с  Игорем,  и
вскоре по классу переползал под  партами  из  рук  в  руки  очередной  его
рисуночек, рядом со мной в автомобиле уже сидела она,  сегодняшняя.  Порой
мое непостоянство  приводило  к  тому,  что  Игорь  изготовлял  за  неделю
несколько рисуночков  или,  когда  рисуночек  возвращался  к  нему,  менял
подпись под девушкой, стирал фамилию _Брусникина_ и надписывал  _Лапкина_.
На рисуночке же не менял ничего, все  они  были  точными  копиями.  Как-то
Игорь срисовал понравившийся ему сюжет -  парень  и  девушка  за  ветровым
стеклом автомобиля - из иностранного журнала  и  выполнял  его  потом  все
быстрее и быстрее. Под парнем иногда он ставил фамилии  других  ребят,  те
стирали свои и вписывали соседей. Девчата же, хоть и смущались,  краснели,
но никогда не отказывались от места в автомобиле.
   Странно, что вся эта  автомобильная  лихорадка  разыгрывалась  в  нашем
классе задолго до тех времен,  когда  о  личном  автомобиле  стали  думать
реально, - в тридцатых годах. Из-за Игоря. Похоже, что он знал не только о
моих лысине и бороде, но и о многом другом,  что  будет.  Признался  Игорь
мне, как я теперь понимаю, далеко не во  всем  с  ним  случившемся  в  том
странном однодневном доме отдыха.
   Естественно, что, услышав его загадочные слова о лысине и бороде, я  не
отставал от него до тех пор, пока он не взял с меня клятву держать  все  в
тайне. Я поклялся, предвкушая, как при  первом  же  удобном  случае  выдам
Игорев секрет и отплачу ему за рисуночки.
   Но надежды мои не оправдались, разглашать  получалось  нечего,  вернее,
слишком сложно для меня и для наших сверстников,  чтобы  перевести  это  в
розыгрыш или в тот же летучий рисуночек. В доме отдыха, куда  Игорь  попал
по путевке, встретил он мужика - точь-в-точь я,  только  лет  на  тридцать
старше, с бородой и лысиной. Мужик все приглядывался к нему, Игорю, словно
хотел  вступить  в  разговор,  и  будто  и  мужик  и  Игорь  почувствовали
одновременно,  что  нельзя  им  разговаривать  друг  с  другом,  почему-то
невозможно, может быть, опасно. Мужик потом лишь издали  присматривался  к
Игорю. Он не был однодневником, потому  что  вечером  не  сел  в  автобус,
который увозил Игоря.
   Про путевку Игорь рассказывал так, что выходило, либо он и сам не знал,
откуда она оказалась у него, либо недоговаривал. Возможно, что до меня  не
все доходило или не  могло  дойти,  или  не  запомнилось.  Особенно  Игорь
удивился, что дом отдыха был весь из стекла и  алюминия,  а  тогда  только
одно такое здание стояло в Москве - Наркомлегпром на улице Кирова. А уж об
автомобилях  я  наслушался  больше  всего.  Игорь  рассказывал,   что   на
автомобилях приезжали в дом отдыха многие, по двое, по трое - семьями и по
одному. Оставляли автомобили на асфальтированной площадке  и  уходили  все
вместе, а не так, как  было  принято,  чтобы  шофер  оставался  за  рулем.
Словом,  любимый  Игорев  сюжет  -  мечта  наяву.   Семейный   автомобиль.
Автомобиль для парня с девушкой - были  там  и  такие  пары.  Когда  же  я
спросил его о марках автомобилей, он, знаток и любитель,  чем  славился  в
классе, не ответил и, мне показалось, не ждал такого вопроса.
   Может быть, Игорь не хотел ничего утаивать, а сам еще не  разобрался  в
увиденном. Со временем в повторных разговорах наверняка я узнал бы и понял
больше. Но в те дни  мы  всем  классом  проходили  комиссию  спецнабора  в
военные  авиационные  училища.  Кто  засыпался  по  медицинской,  кто   по
мандатной части; Прошел один Игорь.
   Прислал мне свою фотографию в матросской форме -  попал  он  в  морскую
авиацию. Школьник и  летчик...  Какая  уж  переписка  -  заглохла  вскоре.
Осталась недосказанность. Потом забылась накрепко - хватало и без школьных
историй материала для размышлений, для переживаний.
   Через тридцать лет, когда я вспомнил эту недосказанность, у меня были и
лысина,  и  для  поддержания  среднего  коэффициента  зарастания   борода.
Вспомнил не сразу, не в нужный момент, а спустя  некоторое  время.  Но  не
исключено, пожалуй, что в нужный момент воспоминание оказалось  бы  совсем
не к месту и могло вызвать несчастье. Хотя думается мне, я  все  равно  не
преодолел бы возникший барьер, не решился, не хватило бы сил, может быть.
   Отдыхали мы тогда с женой в пансионате, недавно  выстроенной  стекляшке
на берегу водохранилища вблизи Чиверевского залива. Прошло  уже  полсрока.
Мы катались на лыжах, чуть не каждый вечер ходили в кино, а я успевал  еще
между этими занятиями  сыграть  на  бильярде  и  в  пинг-понг.  Однажды  в
вестибюле пансионата, когда мы шли из столовой с завтрака, я увидел Игоря.
   Конечно, я сразу же стал себя разуверять, что это случайно  похожий  на
моего  школьного  приятеля  парень,  в  крайнем  случае  родственник,  сын
наконец. И если даже сын, что мне до этого? Нет, я не вспомнил ничего ни в
первый момент, ни в течение всего дня, когда он то и дело попадался мне на
глаза.  Вспомнил  через  час  позже  завершающей  встречи  с  ним   -   мы
возвращались из леса на лыжах, а он промелькнул в окне автобуса, увозящего
на станцию однодневных отдыхающих.
   После того как я вспомнил, мне не удается думать о том дне так туманно.
Туман, сомнения соскочили. Я не могу снова уверять себя, что  встретил  не
Игоря. Не говоря  уже  о  полном  сходстве  лица,  фигуры  (я  нашел  дома
фотографии), совпадала  одежда.  Хотя  и  сейчас  можно  встретить  похоже
одетого демобилизованного моряка - бушлат, под ним ковбойка и расклешенные
брюки. Но Игорь-то носил перешитый бушлат старшего брата и выглядел в свои
семнадцать, конечно, моложе нынешнего демобилизованного моряка. Стрижка  -
полька; разве в моде сейчас  стриженые  затылки?  А  самое  главное  -  он
удивлялся при каждой встрече не меньше меня  и  задумывался.  Когда  же  я
решился наконец подойти к нему и спросить, не Сладков ли он по фамилии, не
родственник ли Игоря Сладкова, мы оба наскочили  на  барьер.  Я  отчетливо
почувствовал, что не могу, что и не  надо,  что  нельзя  подходить  ближе.
Растерялись мы оба с  неловкими  выкрутасами  и  страхом.  Кроме  того,  я
наблюдал,  с  каким  недоумением  и  интересом  он   рассматривал   сквозь
стеклянную стенку вестибюля  подкатывающие  к  пансионату  "Жигули"  и  их
владельцев.
   Почему я не вспомнил про лысину и бороду на несколько часов раньше? Или
барьер стоял и в памяти?
   Я чувствую, как он поднимается каждый раз,  когда  я  в  связи  с  этой
историей стараюсь логически осмыслить возможность завихрений и  петель  во
временном потоке, и у меня возникает ощущение, что не успеваю  всего  лишь
на долю мгновения, чтобы заглянуть за него.

Last-modified: Wed, 04 Oct 2000 06:41:22 GMT
Оцените этот текст: