торого века землянин-то? Вы хоть соображаете, где мы с вами находимся? Это же Панга, а не Лига Наций! - Он выразительно постучал себя по лбу и расхохотался. Максим опустил глаза. - Наверное, я плохо объяснил, - пробормотал он. - Вы же сами сказали, что заколдованы? Вот я и предложил вариант, при котором вы максимально застрахованы от возможных непредсказуемых проявлений вашей заколдованности. Валентин икнул и понял, что смеяться пора завязывать. Последняя фраза едва его не прикончила. - Две тысячи сороковые? - предположил он, посмотрев Максиму в глаза. - Пятьдесят седьмой, - кивнул Максим. - Но значит, вы все-таки... - Сколько лет на Панге? - продолжил Валентин импровизированный допрос. - Три года? Два? Все это время - в услужении у Великого Черного? Максим опустил голову; Валентин понял, что угадал правильно. Самое странное в появлении землян на Панге заключалось даже не в том, что они вот так, за здорово живешь, в один миг оказывались на другой планете. Это было бы полбеды; беда же была в том, что они попадали на Пангу из разных времен. Самым популярным веком был, конечно же, двадцатый; приятель Валентина, Ленька Баратынский, утверждал, что это потому, что в двадцатом веке на Земле жило больше всего народу. Действительно, население в более поздние века резко сократилось, и народ оттуда появлялся донельзя избалованный благами цивилизации. Кроме того, люди поздних веков отличались заметным занудством и патологической рациональностью, только что блестяще продемонстрированной Максимом. Одним словом, Валентин угадал правильно: стоящий перед ним человек, невзирая на могучую мускулатуру, ни разу не нюхал настоящей жизни Побережья. Конечно же, Максим был абсолютно прав. Человек, который больше всего на свете боялся бы наложенного на него заклятья, схватился бы за "изолированное помещение" как утопающий за соломинку. Но кто ж это на Панге себя боится больше, чем других?! Вот и я тоже, отметил Валентин с некоторым удивлением. Может, заклятья и нет никакого, а в лазарет меня дома точно упрячут. Просто на всякий случай. И будет мне в избытке изолированных помещений! Так что извини, браток. - Максим, - сказал Валентин участливо. - Видите ли, я несколько больше вашего провел на Побережье. И разгрызи меня Емай, если я передам управление замком кому-нибудь вроде вас или Хаяма. Каким бы ни было дело Великого Черного, которое вы собираетесь продолжить, у вас слишком большие шансы его провалить. - Что же вы предлагаете? - спросил Максим. Голос его снова звучал совершенно бесстрастно. Действительно, сказал себе Валентин, а что мы предлагаем? Возглавить убиение Серого Воителя, будучи им же и заколдованным? При этой мысли Валентин снова захихикал. Ну невозможно оставаться серьезным посреди этого бреда! А ведь надо, надо... Монету что ли еще раз вытащить, чтобы страху натерпеться? Дальше все получилось словно само собой. Он рванул завязки кошелька, вывалил на ладонь весь свой серебренный запас, отделил более крупную монету, аккуратно ссыпал остальные обратно и небрежно швырнул колдовскую монету в дальний угол комнаты. Валентин ожидал, что его левая рука как и раньше покроется холодным потом и спрячет монету обратно. Ничуть не бывало: монета покорно полетела по назначенной траектории и зазвенела на полу. Валентин разинул рот, ничего не понимая, а потом снова расхохотался. Тоже мне, заколдун, подумал он, слегка успокоившись. Действует только в одном состоянии сознания. Стоит слегка рассмеяться, и пожалуйста; куда здешним гипнотизерам до земных! Так что лазарет меня подождет. - Как видите, - обратился Валентин к остолбеневшему Максиму, которому явно внове были подобные методы снятия заклятий, - руки меня слушаются. Так вот послушайте и вы! Максим проводил монету взглядом и молча посмотрел на Валентина. - Итак, - провозгласил Валентин свою волю, - я освобожу вас от заклятья общей судьбы. Прямо сейчас, пока у меня еще есть время. А после этого вы соберете всех слуг, участвовавших в пресловутом "деле Великого Черного", и мы вместе обсудим, как и зачем его продолжать. А я уж найду предлог отложить его на послезавтра, отметил Валентин про себя. - О большем, - сказал Максим, склоняя голову, - я и не смел просить, господин! Однако Валентин успел разглядеть улыбку, промелькнувшую в самых уголках его глаз. Так-так, сказал он себе. Похоже, Максим именно этого и добивался? А почему бы и нет? Кому нужен хозяин, боящийся собственных рук? Может быть, он специально меня раззадорил? А потом, на совете, так свое "дело" разрисует, что я им почище Великого Черного увлекусь? Черта с два, усмехнулся Валентин. Мне понравятся любое дело, при условии, что я ровно в четырнадцать тридцать окажусь в Управлении. Если они ухитрятся истребить своего Серого к этому сроку, в добрый путь. Ей-богу, подсоблю. - Тогда начнем с тебя, - сказал Валентин. Он сложил руку в "апельсин" и направил на Максима. Перед тем как снимать заклинание, Валентин решил убедиться, что оно действительно наложено. Хаям не врал - в теле Максима пульсировала слабая, затаившаяся, но все-таки вполне ощутимая магия. В любом другом случае это мало о чем говорило бы; но Максим был пришельцем. Магия никак не могла принадлежать ему самому. Пришельцы и магия были на Панге вещами несовместными. Земляне появлялись здесь неспособными даже на элементарное ясновидение. Их естественный магический фон, легко обнаруживаемый у любого пангийца, был равен нулю. Более того, считалось само собой разумеющимся, что сыновьям тьмы, как на побережье частенько именовали землян, магия недоступна в принципе. Обучать магии пришельцев, чья способность повелевать талисманами и так ставила их на целую ступень выше среднего пангийца, считалось кощунством. Книги по магии пестрели предупреждениями о том, что легендарный источник магии иссякнет в тот день, когда магу-пришельцу удастся его первое заклинание. Маги Побережья тщательно проверяли своих учеников на истинность происхождения; но даже если бы какой-то безумный маг и взялся бы обучать землянина, он быстро убедился бы в полной бестолковости ученика. Валентин вспомнил свое собственное обучение - тупую усталость, свинцовую голову, постоянно закрывающиеся глаза... И так целый год, пока наконец лежавшая на черном бархате внутри специальной бутыли пушинка не взлетела в воздух, повинуясь жесту его негнущейся от усталости руки. Только в Эбо, где земляне составляли треть населения, у магов хватило терпения научиться пробивать психологический барьер, лишавший землян доступа к магии Панги. И вот тогда выяснилось, что у землян имеются свои преимущества - прежде всего более изощренный ум плюс привычка ко всякого рода формальным процедурам. Почти каждый землянин, преодолевший первый год обучения, становился к окончанию септиума мэтром, а то и мастером магии. И хотя запредельных высот - звания гроссмейстера и прозвища великого мага - не достиг пока еще никто, обучение землян вполне себя оправдывало. Средняя квалификация мага из Эбо далеко превосходила среднюю же квалификацию мага Побережья. Единственным недостатком полученного обучения для Валентина стала необходимость скрывать свое земное происхождение; маг-пришелец неизбежно стал бы еще более известен, чем Фалер, Распиливший Сук, и с агентурной работой пришлось бы завязывать. Итак, в Максиме жило чужое заклятье, очень похожее по спектру на то, что Валентин уже обнаружил в Хаяме. Что ж; ненадолго! Валентин сложил руки в коробочку и привычно воспроизвел формулу. Комок-заклинание вылетел из его рук и впитался в тело Максима. Все-таки с "коробочкой" удобнее, отметил про себя Валентин. - Ну вот, - деловито сказал он Максиму. - Теперь вы можете спокойно меня убивать. Заклятье снято! - Да, - кивнул Максим. - Я почувствовал. Вот только убивать вас по-прежнему не имеет смысла. Во-первых, в этом случае замок останется без хозяина. А во-вторых, все равно не получится. Последняя причина достаточно увесиста, отметил Валентин. Все-таки по рассудительности земляне поздних веков не знали себе равных. А ведь и впрямь не получится; худо-бедно, а в магии я мастер. - Пойдемте дальше? - предложил Валентин. Максим кивнул: - Да, нам нужно встретиться еще с одним, - он помедлил, подбирая точное слово, - слугой Великого Черного. Он сделал Валентину знак подождать и прошел вглубь комнаты. Через минуту Максим вернулся, накинув на себя белую курточку без пуговиц, перехваченную черным поясом. Валентин невольно улыбнулся. Как же, как же, все мы тут мастера боевых искусств. Того и гляди, мир спасем. - Пойдемте, - сказал Максим. Они вышли в коридор. Максим повернул налево и остановился у следующей двери - как раз напротив хаямовских апартаментов. Валентин подождал, пока дверь растает в воздухе, и вошел внутрь. Еще ничего не успев разглядеть в темноте, он услышал слабый мелодичный свист и почувствовал легкое сопротивление, точно двигаться приходилось через гигантскую паутину. Напрягшись, Валентин продрался через непонятную завесу и остановился, поджидая Максима. Потом, догадавшись в чем дело, оглянулся. Максим стоял, нелепо расставив руки, и не шевелился. Так и есть, кивнул Валентин. Пойман. Он же не хозяин замка! - Талион, - еле слышно выдавил Максим приглушенно. - Убери преграду. Во-первых, на Фалера она все равно не действует, а во-вторых, мне трудно дышать. Мелодичный свист повторился, Максим обрел свободу. Удостоверившись, что с ним все в порядке, Валентин повернулся спиной к двери. В комнате раздались разнообразные шорохи, и наконец зажегся свет. Валентин широко раскрыл глаза, ошеломленный внезапно открывшимся зрелищем. Комнаты не было. Они находились на лесной поляне, представлявшей собой островок какого-то волшебного леса. Яркие солнечные пятна играли на изумрудной траве, словно стены высились вокруг поляны широколиственные деревья, прямо перед Валентином поднимался небольшой холм. На вершине холма стояли два могучих дерева-близнеца, широко раскинувшие ветви с мягкой серебристой хвоей. Между ними висел небольшой гамак цвета хаки, с которого свисало серое покрывало. У подножия холма, где из-под нескольких валунов выбивался мерно журчащий ручей, стоял сам хозяин этого места, казалось, ничуть не обеспокоенный неожиданным визитом. Он был одет в короткий зеленый плащ, схваченный серебристым поясом; из-за отворотов плаща выглядывала светло-коричневая шелковая рубашка. Ноги незнакомца обтягивали тонкие темно-коричневые кожаные штаны, заправленные в замшевые - как решил Валентин - сапоги того же цвета. Голова незнакомца казалась охваченной золотистым сиянием - его пышные волосы, ниспадающие на плечи, были цвета отполированного золота. На лбу волосы схватывала зеленая лента, открывая лицо - столь совершенное, что, казалось, перед Валентином стоит ожившая античная статуя. Лишь присмотревшись, Валентин сообразил, что глаза стоящего перед ним слишком велики для человека, а черты - слишком совершенны. Сомнений не было - перед ним стоял эльф! Валентин раскрыл рот. Эльф! Здесь, в горном замке Великого Черного, когда их и на Побережье-то не каждый год встретишь! По крайней мере, сам Валентин эльфов не видел ни разу, и даже склонен был считать их вымышленными существами, подобно гномам или лесным дриадам. - Добро пожаловать, Фалер из Лигии, - произнес эльф высоким мелодичным голосом. - Как жаль, что ты выбрал столь недоброе время для своего визита. Валентин, не найдя что сказать, молча поклонился. Он все еще разглядывал Талиона и лихорадочно соображал, что мог делать эльф в логове Великого Черного. Элронд при дворе Саурона; бред какой-то. - Талион, - Максим шагнул вперед и встал рядом с Валентином, - время действительно недоброе. Великий Черный мертв... - Я почувствовал это, едва вы вошли, - эльф наклонил голову в знак понимания. - ... а Фалер каким-то образом стал новый Хозяином замка. Сейчас он снимет с тебя заклятье общей судьбы, а потом мы должны собраться на совет, чтобы решить, что делать дальше. Должны решить, повторил про себя Валентин. Похоже, Великий Черный не оставил внятного политического завещания. Кстати, когда Хаям говорил что-то о его подлинных планах, он отметил, что их знали только двое. Очень интересно; кто же эти двое? - Я готов, - просто сказал эльф. - Смелее, Фалер! Валентин пожал плечами, скрывая смущение. Эльф, похоже, видел его насквозь. За последнюю минуту Валентин успел вдоволь начувствоваться исходящей от Талиона магии и призадумался. Кажется, в магическом плане у Великого Черного имелся достойный преемник. Он очень сомневался, стоит ли вообще беспокоить такого мага своими ворованными заклинаниями. Теперь же выхода не было - пришлось расколдовывать. Валентин небрежно вскинул руку и пульнул заклинанием. Тренировка сказалась; все вышло легко и просто. Талион улыбнулся: - Я вижу, Фалер из Лигии, что ты гораздо больше маг, чем факир. Нам всем повезло, что силы Сумрака выбрали именно тебя. Околдовав твое тело, они упустили из виду твою душу. Валентин отвел глаза. Ох уж эти эльфы; мало того что насквозь видят, так еще и вслух задние мысли читают. Кстати, а что это за силы Сумрака? Э, да он знает, кто меня околдовал?! - Талион! Ты знаешь, кто меня послал? - воскликнул Валентин. - Мне ведомо лишь, что сделавший это принадлежал к Сумраку, - ответил эльф печально. - Но Сумраку служат слишком многие. Нам потребуется время, чтобы узнать имя и понять наш долг. Как выражается-то, восхитился Валентин. Ничего не поймешь, а так и хочется согласиться. Они тут все мастера, околдовывать словом! Стоявший рядом Максим вдруг неслышно повернулся к двери. Талион тоже перевел взгляд с Валентина куда-то за его спину. - Талион! Максим! - раздался уже знакомый Валентину женский голос. - Мне страшно! Это случится уже сегодня днем! Тут уже и Валентин отважился повернуться к Талиону спиной. В дверях стояла невысокая пышная женщина, в белой ночной рубашке, круглолицая, с черными свободно распущенными волосами. - Нинель! - воскликнул Максим успокаивающе. - У тебя же полные шкафы прекрасных нарядов! Отчего ты вбегаешь сюда полуодетой? - Мне было видение, Максим, - Нинель шагнула вперед и взяла Максима за руку. На большие темные глаза ее навернулись слезы. - Видение без Хозяина, понимаешь? - Это очень сильное пророчество, - сказал Талион, и голос его прозвучал озабоченно. - Расскажи нам, какое будущее тебе открылось? Нинель всхлипнула: - Я не хочу верить, Талион! Не хочу! Мы все погибнем! Талион подошел к ней и заглянул прямо в глаза. - Не все пророчества сбываются, Нинель из Шертора, - мягко сказал он, и Нинель сразу успокоилась. Эльф, подумал Валентин, точно, эльф; все сходится, и голос, и волшебный взгляд! - Новые события могут все изменить. Смотри, вот стоит среди нас Фалер из Лигии. Присутствовал ли он в твоем видении? - спросил Талион, указывая на Валентина. Нинель бросила на Валентина только один взгляд и снова залилась слезами. - Да! - почти выкрикнула она. - Я видела его! Именно он и погубил всех! Глава 7. Если бы нас было сто, Мы бы пели за круглым столом... Валентин вздрогнул - не столько от страха, сколько от возмущения. Я ведь выбросил монету, подумал он в панике. Чего это ей померещилось? Талион погладил Нинель по голове и повернул голову в сторону Валентина. - Именно так и расходятся пути, - произнес он задумчиво. - Решение судеб мира происходит в сердце человека. Сейчас все зависит от того, сможет ли Фалер преодолеть притаившееся в нем зло. Блин, как выражается, подумал Валентин! Притаившееся зло, не как-нибудь. Ох, средневекуха... А ведь, честно говоря, программа, которую я подхватил в "Рыжем Фениксе", может быть куда заковыристей, чем мне поначалу казалось. - Сможет, - сказал Максим, обнимая Нинель. - Я говорил с ним. Он не боится никакого зла - ни внутреннего, ни внешнего. С чего это он взял, подумал Валентин изумленно. Комизм ситуации едва не заставил его расхохотаться - средневековый эльф и землянин поздних веков в один голос несли какую-то сказочную чепуху. - Он сам решил снять с нас заклятье общей судьбы, - продолжил Максим. - Он не хочет, чтобы с его смертью была связана гибель других. - Какая разница, - всхлипнула Нинель. - Ведь сам-то он останется жив! Услышав это, Валентин несколько приободрился. - И все же я хотел бы расколдовать вас, донна Нинель, - по возможности учтиво произнес он. - Вы позволите? Нинель вздохнула и сокрушенно покачала головой. Однако Валентин тут же убедился, что благоразумие не совсем оставило штатную пророчицу. Она подняла голову и пробормотала: - Да, так будет лучше. В конце концов, бывают и просто сны. Валентин с трудом удержался от смеха. Он махнул рукой - с каждым разом заклинание получалось у него все лучше и лучше. Нинель вздрогнула, ощутив на себе последствия освобождения. - Так быстро? - от удивления она даже забыла, что убита горем. - Хозяин делал это гораздо дольше... - Привычка, - пожал плечами Валентин, заставив Нинель широко раскрыть глаза. - Теперь видишь? - Максим крепче прижал ее к себе. - Я верю Фалеру. Сколько их еще осталось, нерасколдованных, подумал Валентин. Четырнадцать? И каждый раз будет похожая сцена? Он тяжело вздохнул. Талион отступил на шаг в сторону. - Пойдем, Фалер, - сказал он Валентину. - Я провожу тебя дальше и познакомлю со всеми, кто будет достоин. Максим, позаботься о Нинель. Пусть тревога оставит ее: слугам Великого Черного запрещено умирать. Пригласите Хаяма и ждите нас в соборном зале. Максим коротко наклонил голову и мягко подтолкнул Нинель к выходу. Та бросила на Валентина прощальный взгляд, полный ужаса и надежды, и они вышли. Кажется, я нашел, кто здесь главный, решил Валентин. - Могу я спросить, Талион? - Конечно, Фалер, - Талион слегка поклонился. - Отныне в этом замке ты волен делать все, что пожелаешь. Как и всегда, впрочем, заметил про себя Валентин. - Какова твоя роль при дворе Великого Черного? - Я - его первый ученик, - Талион сложил руки на груди и замер в гордой, почти надменной позе. - После смерти Учителя я должен позаботиться об остальных. - Раз есть первый, - сообразил Валентин, - значит, здесь есть второй и прочие ученики? - Полувзвод магов, черт возьми! Ну как навалятся всей толпой? - Они еще совсем молоды, - покачал головой Талион. - Мы не вправе даже рассказать им о том, что произойдет сегодня. Мы ограничимся тем, что снимем заклятье; позже, если наша битва завершится победой, я сам поведаю им о всех печальных событиях этой ночи. Но пойдем скорее, сердце подсказывает мне, что времени у нас немного. Это точно, подумал Валентин. Часа два с половиной. А потом вы уж как-нибудь без меня... Последняя мысль вызвала у него легкое раздражение. Без меня, без меня. А вдруг Стелла меня совсем потеряла? А кольцо так и не заработает? Пешком что ли в Эбо возвращаться? А, хрен с ним, добегу до Шан-Каттраса, вломлюсь к Ле-Мансе. Пусть домой отправляет. Или даже останусь, прикинул Валентин. Должен же кто-то из наших поучаствовать в великой битве Серого с Черным! Хотя бы в роли наблюдателя. Ладно, там разберемся. Талион миновал еще одну пару дверей и остановился. Валентин вопросительно посмотрел на него. - Мы достигли комнат учеников, - сообщил тот. - Ты должен действовать быстро и спокойно - войти в комнату, ощутить ученика и снять заклятье. Я буду стоять рядом с тобой, чтобы отвести их магические удары. Хозяин часто проверял их бдительность; те, кто не встречал его ночной визит боевым заклятьем, были наказаны. Ну-ну, подумал Валентин. Интересно, насколько сильно они меня шарахнут. На всякий случай он сплел вокруг тела тонкую защитную вуаль. Дальше все получилось, как и предполагал Талион. Валентин мигом ощутил в углу комнаты полусонное тело, кинул туда контрзаклинание, а Талион перехватил ответный огненный шар и погасил его у самого лица Валентина одним дуновением холода. Только в двух комнатах ученики оказались способны отступить от этого нехитрого сценария. Талион пробормотал их имена - Аннерель и Розенблюм; видимо, запоминал отличившихся. Да-с, одному мне туговато пришлось бы, констатировал Валентин, потирая отмороженное, несмотря на защиту, ухо - привыкнув к фаерболам, Талион прозевал ледяную молнию. Пожалуй, я уже со второй комнаты стал бы их сначала об стенку постукивать. Головой. Валентин специально не стал восстанавливать кожу, чтобы быть позлее. А то у него уже начинало складывать впечатление, что замок Великого Черного был санаторием для святых. - Это покои Бранбо, - остановился Талион перед очередной дверью. - Бранбо из Гамбары - лучший знаток древностей на всем Побережье, и многие из этих древностей он хранит рядом с собой. В эти покои даже хозяин не стал бы заходить, не постучав. С этими словами Талион приложил ладонь к дрожащему серому камню. Послышалось отдаленное чириканье, сменившееся соловьиной трелью. Валентин представил себе электронный звонок, установленный над магической дверью, и усмехнулся. - Это ты, Талион? - раздался из-за ставшей прозрачной, но оставшейся все такой же твердой двери ворчливый голос. Валентин увидел по ту сторону маленького человечка с круглым морщинистым лицом, в ночном халате и колпаке. Типичный купец-антиквар. - Это мы, Бранбо из Гамбары! - громко сказал Талион, - Со мной Фалер из Лигии, и мы пришли снять с тебя заклятье общей судьбы. Дверь в покои мигом исчезла, и сам Бранбо шагнул им навстречу, щурясь от яркого света. Валентину показалось, что он специально загораживает проход внутрь. - Что случилось? - раздраженно спросил Бранбо. - Фалер? Какой еще Фалер? - Он уставился на Валентина. - Хозяин? Во что это вы вырядились?! Валентин непонимающе уставился на Бранбо. - Бранбо, - строго сказал Талион, - Фалер может обидеться на твое недостойное поведение. - Он коснулся плеча Валентина. - Перед тобой - новый хозяин замка, Фалер из Лигии, Распиливший Сук. Бранбо уставился на Валентина и прикрыл рот ладонью. - Вон оно что! - пробормотал он. - Точно, не мог Великий Черный напялить дурацкий колпак... А сам-то он где? - Великий Черный убит недоступной моему пониманию магией, - пояснил Талион. - Никто не знает, что ждет нас в ближайшем будущем. Поэтому Фалер счел за лучшее освободить всех слуг от заклятья общей судьбы. - Правильное решение, - засуетился Бранбо, - очень своевременное решение! Ну же, Фалер, скорее! - Пожалуйста, - пожал плечами Валентин, даже не приподняв руки. Контрзаклинание это уже надоело ему до смерти. Бранбо отшатнулся, постоял секунду, прислушиваясь к происходящим в теле изменениям, и затряс головой: - Это хорошо, это правильно... Великие Предки, хозяин убит! Надо же! Как я теперь узнаю, что вывозить, а что можно оставить? Ой, да о чем это я? Талион, что теперь делать-то? Он же, Фалер твой, наверняка ведь ничегошеньки не знает? Как он будет командовать?! - Бранбо, - прервал его излияния Талион, - оденься, как подобает человеку твоего положения, и отправляйся в соборный зал. Там, на совете, мы расскажем Фалеру все, что знаем сами. Конечно, никто не заменит нам Великого Черного; но на дорогах судьбы даже у самых слабых есть свой шанс. - На дорогах судьбы, - пробурчал Бранбо, бесцеремонно поворачиваясь к Талиону спиной, - не могли подождать со своей судьбой до вечера! У меня опись не закончена, и еще два склада разбирать... . Дверь за ним затянулась, снова став дрожащим серым камнем. - Сколько еще? - спросил Валентин у Талиона. В покоях учеников он сбился со счету и теперь нервничал, не зная, когда ж это кончится. - Нам осталось навестить Мануэля с Земли, - ответил Талион, поворачиваясь к двери напротив. - Твой соотечественник, Фалер, сейчас может оказаться нашей главной надеждой. Соотечественник?! Валентин подозрительно посмотрел на Талиона. - Ты считаешь меня землянином? - спросил он напрямую. Талион кивнул. - Почему? - Глаза эльфа видят многое недоступное человеку, - Талион слегка повел плечами, словно ему было неудобно признавать свое превосходство. - Пусть ты владеешь магией, что считается невозможным; ты - землянин, и я вижу это так же ясно, как бубенцы на твоем колпаке. Валентин махнул рукой. Полно, да обманывает ли хоть кого-то моя легенда?! В конце концов, пришельцев легче легкого отличить от пангийцев. Нам, в Эбо, достаточно простого анализа крови; маги Побережья используют ритуальный напиток безумия. Может быть, глаз у эльфов - что твой микроскоп? Вот кого изучать надо, а не бедолаг зомби! Дверь перед ними раскрылась сама, и на пороге появился одетый в невзрачный серый костюм человек. Был он среднего роста, с растрепанными волосами и невыразительным смуглым лицом. На Валентина он даже не посмотрел, сразу обратившись к Талиону: - Пойдем? - Сначала, Мануэль, Фалер снимет с тебя заклятье, - ответил Талион, делая Валентину знак. Тот кивнул, исполнив свой долг в последний раз. Все, отмучился. - Действительно, - согласился Мануэль, - это может оказаться полезным. Глазами он показал направо, к выходу из коридора. Талион кивнул, и они, более не сговариваясь, одновременно зашагали вперед. Валентин пошел следом, чувствуя себя несколько неловко. Безразличие Мануэля казалось ему подозрительным. Видимо, соборных залов в замке было несколько. Спустившись по лестнице, Талион не стал поворачивать к двери в Малый Соборный Зал, за которой находилось кольцо Роберта, а прошел немного дальше и только тогда остановился, приглашая Валентина войти. Мануэль тоже остановился, держась от двери еще дальше Талиона. Валентин заподозрил было подвох, но потом сообразил, что церемонный эльф просто соблюдает субординацию. Пожав плечами, он вошел внутрь. Круглый соборный зал был ярко освещен множеством светящихся кристаллов, выступающих из стен на высоте трех метров от пола. Посреди зала располагался большой круглый стол из светлого дерева, окруженный креслами с низкими спинками. За столом уже сидели Хаям, Максим и Нинель. Бранбо, по-видимому, задерживался. Валентин прошел к столу и сел напротив Хаяма. Тот все еще был бледен, однако держался вполне бодро, а стоящая перед ним бутылка как нельзя лучше свидетельствовала, что дела сказителя идут на поправку. Ну и славно, решил Валентин, располагаясь поудобнее. Все расколдованы, делать больше ничего не надо, сейчас я их мило послушаю, они мне наплетут всякой всячины, потом я доберусь до визомона, сниму завесу и - домой! Доложим об изыскания офигенных резервов. Талион неторопливо обошел стол почти по кругу и сел рядом с Валентином, по левую руку. - Время дорого, - сказал он певучим голосом, как-то сразу заполнившим весь зал, - и поэтому нам дозволено отступить от традиций. Я поведу этот Совет до тех пор, пока наш новый повелитель не узнает достаточно. Хаям, поведай нам еще раз, как погиб Великий Черный. Хаям откинулся в кресле и прикрыл глаза. - Томимый неясными предчувствиями, я не в силах был оставаться в своих покоях в одинокой борьбе с бессонницей, - начал он тоном, не оставлявшим ни малейших сомнений в его намерениях. Очевидно, Хаям использовал полчаса, которые он провел, трупом валяясь на постели, для сочинения очередного куска своего бессмертного эпоса. Валентин вздохнул - все присутствующие внимали Хаяму, точно он излагал великие истины. Прикрыв глаза, Валентин убедился, что Хаям не только рассказывает, но и, по своему обыкновению, показывает произошедшее. Вот это было уже интересно. Валентин посмотрел на самого себя - в костюме факира, развязный, бесцеремонный, Фалер вломился в замок, словно в кабак. Встреть меня кто-нибудь кроме Хаяма, быть драке, подумал Валентин. Повезло мне; впрочем, нам всем повезло. Хаям добрался до сцены убийства. Действительно, рука Валентина двигалась сама по себе; смотреть на это было жутковато - откинувшись назад, Фалер в то же время сползал с кресла, явно собираясь стать на колени, а рука его без всякого замаха рванулась вперед, растопырив пальцы. И как только попал, удивился Валентин. Одно что - заколдован! Потом картинки кончились - Хаям слишком много времени провел с закрытыми глазами. Закончив повествование моментом, когда Фалер покинул его комнату, Хаям умолк и оглядел присутствующих, явно ожидая аплодисментов. - Вот вторая монета, - сказал Максим, выкладывая перед собой круглый серебренный предмет. Талион кивнул и раскрыл левую ладонь. Монета встала на ребро, покатилась по столу и замерла перед эльфом. - Ты сказал, - подал голос Мануэль, обращаясь к Хаяму, - что за мгновение до удара понял, какая опасность угрожает хозяину? Хаям несколько раз кивнул: - Да, я до сих пор проклинаю себя, что не сообразил этого раньше. - Он ударил кулаком по столу. - Я все еще не верю, что мой эпос будет завершен именно так! Ах, если бы все шло так, как предначертал Хозяин... - Довольно намеков, Хаям, - перебил его Талион. - Рассказывай обо всем по порядку. Ни для кого не тайна, что Хозяин давал каждому из нас особые поручения. Что же именно он поведал тебе? - Свой подлинный план уничтожения Габриэля, - произнес Хаям, и Валентин поразился тишине, наступившей в зале. В этой тишине внезапно раздался стук каблуков. Оглянувшись, Валентин увидел Бранбо, разряженного в пух и прах, спешащего к столу. Его башмаки с огромными золотыми пряжками гулко ударяли по каменному полу. - Прошу прощения, господа, - затараторил он, - так трудно сообразить, что именно следует одеть на совет в пять часов утра! Надеюсь, впрочем, что я прихватил все необходимое. - Оглядев кислые физиономии, молчаливо советовавшие ему замолкнуть, Бранбо плюхнулся в кресло и пожал плечами. - Если вы осмелились начать совет без меня, извольте прерваться, когда я все-таки пришел! - заявил он, задрав нос. Валентин улыбнулся. Бранбо начинал ему нравиться. - Хаям, - Талион будто и бы не заметил вторжения Бранбо. - Мне странно слышать твои слова! Разве не в союзе с Георгом и Детмаром, о котором Хозяин говорил многие недели, заключался план завершения великой Битвы? - А вот и нет! - торжествующе возразил Хаям. - Союз с Избранными?! Хозяин слишком хорошо понимал, что такой союз невозможен. Избранные не нуждаются в союзе со смертными! Нет, план, который Хозяин открыл мне вчера после ужина - открыл, чтобы я внимательнее отнесся к мелким событиям, которые в противном случае вряд ли заметил бы, - заключался совсем в другом. - Хаям обвел собравшихся взглядом, добившись полного внимания. - Великий Черный понял, что Габриэлю в любом случае суждено предстать перед судом Георга и Детмара. Хозяин решил сделать так, чтобы их встреча окончилась битвой, а битва - гибелью всех трех сыновей Тьмы! - Так оно и будет! - Воскликнула Нинель, подаваясь вперед. Валентин посмотрел на нее, увидев будто в первый раз. Что делает с женщинами смена одежды! В открытом жемчужного цвета платье, с поднятой лифом грудью Нинель выглядела придворной красавицей. Валентин с некоторым опозданием прислушался к ее словам. - Трое Избранных сойдутся в битве посреди Ампера. Тучи пыли затмят солнце, земля содрогнется и извергнет потоки огня. - Глаза Нинель почти закатились, она говорила монотонным, потусторонним голосом. - В этой битве не будет победителей. Три бесплотных тела взовьются к облакам, собравшимся над полем брани, и алое солнце проводит их в последний путь. А потом огромная волна встанет из-за горизонта, и вся Фарингия до самых Симанских гор скроется под водой. С беззвучным грохотом, который некому будет слышать, провалится под землю Деттерский хребет, и в этой бездне найдет свой конец горный замок Великого Черного со всеми его обитателями... - Когда? Когда это случится? - перебил Нинель Бранбо. - Понятно, что сегодня днем, но в котором часу? - Солнце едва начнет клониться к закату, - ответила Нинель, постепенно приходя в себя. - Талион, Макс! Я не хочу умирать! - К закату, - пробурчал Бранбо. - Семь часов осталось, нипочем не успеть. И хозяин туда же: все бы с Избранными драться, нет, об имуществе подумать... - Бранбо, - обратился к нему Талион. - Поясни нам, о каком имуществе ты говоришь. Наверняка не все знают, какие именно указания ты получил вчера от Великого Черного. - А всем и незачем их знать, - буркнул Бранбо. - Все в замке принадлежит Хозяину, а я поставлен следить, чтобы на складах был порядок! Но разве можно успеть все переписать, упаковать и вывезти меньше чем за день?! Да если бы я вчера знал, что замок уже в полдень под землю провалится, я бы даже и не начинал! Собрал бы первую сотню, и дело с концом. Вот тоже, маги, сначала триста лет копят, а потом вожжа под хвост попадет - и гори оно все синим пламенем... - Хозяин сказал тебе подготовить склады к вывозу? - уточнил Максим. - И это произошло вчера? - Разумеется, вчера! - раздраженно ответил Бранбо. - Сколько можно повторять: иначе бы я все успел. Все впопыхах, никакого порядка... - Он покосился на Валентина. - Может, хоть при новом хозяине лучше станет? - Похоже, Хозяин предвидел гибель замка, - заметил Мануэль. Валентин посмотрел на него - надо же, все еще здесь, а у меня было впечатление, что он давно вышел. До чего неприметный человек! - И что самое странное, Великий Черный принял это как должное. Нинель закрыла лицо руками и заплакала. Валентин тоже почувствовал себя не в своей тарелке. Ну, блин, Не-Джо он и есть Не-Джо! Да за такие штучки убить мало! Не зря на него всем сектором охотились, вон чего удумал! Стравить трех тальменов, как в Гельвеции! И ведь знал, паскуда, что дело Т-бурей кончится, а все равно не отступился, даже замок свой не пожалел. Нет, вовремя я его монеткой-то. Валентин перевел дух: слава богу, Не-Джо мертв. Сражения с затоплениями отменяются. - Фалер, - Талион вопросительно посмотрел на Валентина. - Ты был в Гельвеции, когда там сошлись в бою трое Избранных, и один из них был убит. Мы знаем, что вслед за тем Гельвеция оказалась разрушена, но никто из нас не видел этого своими глазами. - Талион сделал паузу, а Валентин ни с того ни с сего подумал, мол, такие консультации я даю только за серебренные монеты. - Правда ли, что битва Избранных между собой всегда вызывает столь ужасные последствия? Т-бурю она вызывает, подумал Валентин, помрачнев. Как нам в Эбо просто - сказал Т-буря, шесть баллов, - и все ясно. А тут - ну как объяснить? - Правда, - сказал он вслух, мысленно переносясь на несколько лет назад, на центральную площадь Гельвеции, где он, еще мало кому известный факир, готовился к исполнению популярного в те времена фокуса "Сквозь стену". Добротная стена из гранитных глыб, скрепленных известью на яичных желтках, возвышалась перед ним, толпа шумела и отпускала шуточки, не пройдет мол, застрянет. Валентин немного нервничал, как всегда при публичном выступлении, и постоянно озирался по сторонам. Это его и спасло. Увидев на широкой и пустой - весь народ толпился на площади - улице двух всадников, Валентин сразу почувствовал неладное. Это шестое чувство ни разу его не подводило; не слыша больше насмешливых криков толпы, он активировал Обруч и прыгнул на след чужих сознаний, только что пронесшихся через перекресток. В прямой видимости талисман работал надежно, не прошло и тридцати секунд, как Валентин стал одним из всадников, и чуть не упал от переполнивших его чувств. Всадником оказался Георг, и его буквально трясло от ненависти. Вместе с Детмаром на ехал смертный бой с Избранным Алефом, недавно воцарившимся в Лигии. Валентина поразили чувства Георга - гадливое отвращение к Алефу, с которым он даже знаком не был, и знание своей абсолютной правоты. Тогда впервые Валентин понял, что значит - быть тальменом, и именно тогда он испугался по-настоящему. Тальмен Георг был воплощением смерти; он знал только одно наказание для провинившихся подданных, а подданными считал всех без исключения обитателей Панги. Дальше Валентин действовал, как ему потом казалось, совершенно автоматически, тальмен плюс тальмен - талисманная буря, этой популярной в Эбо поговорки оказалось вполне достаточно, чтобы предсказать очевидные последствия надвигающейся битвы. Воронка, должно быть, метров двести будет - такой была единственная мысль, которую Валентин потом смог припомнить. Он даже не понял, почему иллюзорное чудовище получилось именно таким - мохноногим жуком с крыльями, закрывающими солнце. Жук низко гудел, разбрызгивая вокруг себя отвратительную на вид слизь, и тянулся длинными изогнутыми жвалами в направлении каждого, кто его видел. Все его существо испускало ужас, от которого кровь стыла в жилах - в заклинании Валентин умудрился предусмотреть и инфразвуковую поддержку. Толпа взвыла и бросилась прочь, растекаясь по многочисленным улицам живыми потоками. Валентин и сам был не прочь убежать, но ужас, сковавший его тело, оказался сильнее. Беспомощный и почти потерявший сознание, он бросился за каменную стену, которую теперь совсем не стоило проходить насквозь, и трясясь от страха наблюдал за тем, как два всадника неотвратимо приближаются к вышедшему им навстречу Алефу. Дальше Валентин запомнил только первые молнии. Мир раскололся на части, зрение, слух и прочие чувства заработали вразнобой, отказываясь воспринимать творившееся вокруг. Даже дома, под глубоким гипнозом, Валентин так и не смог воспроизвести ни одной подробности исторической схватки тальменов. Очнувшись, он обнаружил, что стена уцелела. А вот все остальное... Город лежал в руинах. Там, где сошлись трое Избранных, зияла воронка с гладкими оплавленными краями. Тело Алефа, точно сотканное из паутины, прозрачное, светящееся редкими сполохами пламени, дотлевало у ее края; черная грозовая туча накрывала город. Георга и Детмара уже и след простыл. Еще два часа Валентин бродил по разрушенному городу, машинально помогая уцелевшим, пока Т-буря не утихла настолько, что его смогли перебросить домой. Но даже этот кошмар не шел ни в какое сравнение с видением Нинель. Валентин покачал головой. - Правда, - повторил он, заметив, что все по-прежнему слушают его, затаив дыхание. - Гельвеция была наполовину разрушена. Я спрятался за стеной толщиной в два человеческих роста, и только потому уцелел. Но при первых же ударах Избранных я потерял сознание. Эта битва слишком ужасна, чтобы простой смертный мог наблюдать ее даже издали. - Разрушенный город - это действительно ужасно, - склонил голову Талион. - Но Великий Черный не раз говорил мне, что за некоторые вещи можно и должно платить любую цену. Любую... - Разрушенный город, - возразил Максим, - это совсем не то же самое, что Фарингия, погрузившаяся под воду! Не может быть, чтобы схватка Избранных вызвала такую катастрофу! - Ты не веришь Хозяину? - криво усмехнулся Хаям. - Ты же сам слышал, что он распорядился выносить вещи! Максим покачал головой и упрямо сжал губы. - Фалер, - снова обратился к Валентину Талион. - Ты лучше нас разбираешься в делах Избранных. Скажи нам, может ли их битва вызвать разрушение целой страны? Ох, хорошо, что это чисто академический вопрос, подумал Валентин. Он почесал в голове, всем своим видом изображая глубокие раздумья. Не было никаких сомнений, что слуги Великого Черного так и будут сидеть за столом и смотреть ему в рот, пока не услышат ответа. Ну что ж, посчитаем. Все талисманы, срабатывая, вызывают в едином Т-поле Панги небольшие возмущения - вроде колебаний в электрической сети при включен