Александр Щербаков. Сдвиг ----------------------------------------------------------------------- Авт.сб. "Сдвиг", 1982. ----------------------------------------------------------------------- Спринглторп, еще не совсем проснувшись, уже знал, отчего просыпается. Оттого, что сотрясся дом. Сотрясся как-то особенно противно, не целиком, а отдельно пол, чуть позже и вразнобой - стены, потом - потолок, а в промежутке и он сам, Спринглторп. Сотрясение уже кончилось, только что-то судорожно постукивало в шкафу. Эльзин сервиз. Эльзу схоронил вчера. Он один, совсем, совсем один. В доме никого. Пусто и безжизненно. Холодно. И в нем самом тоже пусто, безжизненно и холодно. Он на три четверти мертв. Он никому не говорил - просто некому было сказать, - но, когда вчера утром он открыл шкаф, чтобы найти чистую рубашку... Чистые рубашки всегда давала ему Эльза. Жесткие пласты, еще горячие от утюга... Он открыл шкаф, увидел немые стопки белья, потрогал и ощутил сырой холод. Эльза умерла. И он тоже мертв. На три четверти мертв... Вновь накатился гром, вновь сотрясся пол. Спринглторп лежал не шевелясь, с закрытыми глазами и видел, как по дороге мимо дома прокатывается, сотрясая все вокруг, стотонный рудовоз - обросший грязью горбатый ящер, лишенный чувств и разумения. Сейчас запнулся на миг его трехметровые колеса и он с натугой полезет на подъем. Как же так? Как же все это вышло? Всю жизнь, всю жизнь изо дня в день не щадить себя, не знать отдыха и срока, работать, работать. Ради чего? Чтобы по щепочке, по песчинке собрать дом, средоточие бытия. Добиться, воздвигнуть, посадить вокруг дома полтора десятка яблонь, три груши, пять слив, надеяться, что когда-нибудь окунешься в невероятное чудо цветения. И вместо этого бессильно смотреть, как все это вянет, корчится, рассыпается в прах в безответно гибнет. Гибнет в маслянистом чаду тысячесильных дизелей, внезапно заполонивших весь Даблфорд - Руда! Руда! Руда! Миллионы лет она мирно спала, и вот доковырялись до нее, все вокруг разворошили, испоганили в - во имя чего, во имя чего? - запятнали кровью. Кровью! Бедный Джонни, бедный мальчик! Эта засунутая в гробу кукла - неужели это был ты? Плоть от плоти, душа от души? Эльза просила: "Уедем отсюда, уедем!" И сама понимала: это невозможно! Четыре года до пенсии! Где он нужен, кому он нужен, что будут значить их жалкие сбережения в чужом краю, среди чужих людей, занятых непонятными, чужими делами? Они остались, двое стариков, они сажали цветы на холмике, они согласились получать чеки, где в графе "Основание для выплаты" было написано: "Статья 43. Премии в компенсации". Компенсация за то, что гигантское колесо перемешало человека в мотоцикл. Премии за то, что против этого никто не возразил, никто не взвыл зверем и не преградил дорогу грузным грязным чудищам, волокущим, волокущим, волокущим руду, руду, руду! Изо дня в день видеть их, слышать их, трястись от их поступи, думать: может быть, этот, именно этот и есть убийца Джонни, клокочущий кипящим маслом, брызжущий сивой липучей глиной, - вот чего не выдержала Эльза, вот чего она не вынесла. И ушла. Теперь он один, совсем, совсем один. Со своей никому не нужной пенсией, с никому не нужными чеками "Покой и компенсация", с никому не нужными остатками дома и сада, с никому не нужным старческим приварком по никому не нужному стройнадзору на сооружение никому не нужного университета. Университет в этом краю семей, догорающих под рев рудовозов! Они там, в округе, сошли с ума! Прожектеры! Бредовый прожект, бредовые деньги, и он сам во всем им под стать - старик, мечущийся в тяжелом сне убийственной тряски, тряски... Тряски. Тряски. Никто не едет по дороге, стынет ноябрьская ночная тьма, а дом мелко-мелко трясется. Безостановочно. Что такое? Спринглторп коснулся рукой стены и почувствовал дрожь. Нащупал в темноте шнурок выключателя и дернул. Выключатель щелкнул, но свет не зажегся. Спринглторп сел на постели, опустил ноги на пол. Пол дрожал так же, как и стены. За стеной что-то протяжно зашуршало и осело. Дом! Рушится! Землетрясе... От века здесь не было землетрясений. Спринглторп подумал об этом минут через десять, когда его, стоящего у крылечка, сквозь наспех накинутое на плечи одеяло стал пронизывать тысячью ревматических игл сырой ночной воздух. Вокруг было тихо. Земля под ногами дрожала по-прежнему, но дом и не думал рушиться. Спринглторп недоверчиво посмотрел на дверь. А может, вернуться? Сколько можно здесь стоять и дрогнуть на холоду! Он шагнул было к крыльцу и ясно увидел: вот он переступает порог, а на него коршуном падает потолочная балка!.. Нет. Туда идти нельзя. А куда можно? Позвонить в полицию? Телефон в гостиной. Вывести из гаража машину и отсидеться в ней? Но гараж под домом. И если дом рухнет... Ну и пусть рухнет! Джонни нет, Эльзы нет. Он на три четверти мертв. И пускай падает ему на голову это опустевшее гнездо! К черту! Все к черту! После долгой возни в темноте Спринглторпу удалось нашарить ключи от гаража в ящичке стенного шкафа в прихожей. Обогнув угол дома, он привычно протянул руку к выключателю стенного фонаря. Но ведь света нет. А в гараже электрический замок. И теперь снаружи его не открыть. Надо идти в дом и пробираться, в гараж во мраке через внутреннюю лестничку. Тогда можно и одеться по-человечески. Минутой дольше - какая разница. Который час? И до каких пор все это будет продолжаться? Пол под ногами и все, к чему прикасался Спринглторп, продолжали ритмично содрогаться. Обмирая от страха, натыкаясь во тьме на углы, которых никогда не было, Спринглторп шарил по дому. Наконец он пробрался в гараж, нашарил в багажнике машины фонарь, зажег - и стало легче. Телефон не работал. Водопровод тоже. Было два часа ночи. Выведя машину из гаража к самым воротам, Спринглторп включил мотор и печку, закутался в плед и замер на сиденье. Ехать? Куда? Потом ему показалось, что дрожь прекратилась. Но она не прекратилась. Просто не чувствовалась в машине. Собравшись с духом, он еще раз пробрался в дом, отпер сейф, завернул все ценные бумаги в газету, захватил два пледа и ручной переносной телевизор и отнес все это в машину. Спрятал пакет под переднее сиденье и включил телевизор. Аппарат шипел, экран белесо светился, но ни одна программа не работала. Что же это значит? Электричества нет. Телефон не работает. Поврежден водопровод. Все эти аварии могли случиться где-то неподалеку. Но не работает телевидение. Значит, и там нет электричества. Где "там"? Повсюду, что ли? Но если повсюду, то на карьере должна быть тревога. Он вылез из машины и долго вглядывался во тьму. Там, где карьер, было темно и тихо. Никакой тревоги. Но у него же в машине есть радио. Вот болван! Он включил приемник. На коротких волнах тараторили иностранные станции, играла музыка. Где-то в непонятной неопределенной дали ничего не произошло. Где? Он редко включал радио и никогда не интересовался тем, как поймать нужную станцию. Худо дело. Земля содрогалась по-прежнему. Время подходило к трем. Он запер дом, захлопнул ворота гаража. Еще постоял. Затем решительно сея в машину, включил передачу, выехал на дорогу а свернул налево. До фермы Кэйрдов было три километра. Он не проехал и полпути, как вдруг фары за поворотом осветили фигуру ребенка. Мальчик! Голый мальчик! Боже мой! Взвизгнули тормоза, Спринглторп выскочил и бросился к ребенку. - Ты кто? Откуда? Мальчик молчал. Он был в одной майке. Плечо и рука его были чем-то измазаны. - Ты кто? Ты Кэйрд? - Там!.. Мама!.. Папа!.. Все!.. - внезапно закричал мальчик, запрокинул голову и хрипло, протяжно всхлипнул. Спринглторп подхватил его на руки, усадил рядом с собой, стал кутать в плед, опомнился, зажег в машине свет и увидел на своих руках кровь. Святое небо! На голове у мальчишки от виска до затылка кровоточила глубокая ссадина. И то, что Спринглторп принял за грязь... - Дом упал!.. Они там!.. Стонут!.. - крикнул мальчик и забился под пледом. - Да, да! Успокойся! Мы сейчас едем! Успокойся. Да где же аптечка-то? Где же аптечка? Ты Кэйрд? Куда ехать? Ты Кэйрд? - Туда! Мальчик слепо ткнул окровавленной ручонкой прямо перед собой. Спринглторп поспешно дал газ, машина резко дернулась вперед. - Полковник Уипхэндл к вашим услугам. Кто вы такой и что вам нужно? - Меня зовут Спринглторп. Ной Спенсер Спринглторп. Я живу километрах в десяти отсюда. Бывший местный служащий. Инспектор по гражданскому в дорожному строительству. Нужна ваша помощь. Километрах в пятнадцати отсюда рухнул дом, под обломками остались люди. Я привез раненого ребенка. Нужен автокран с длинной стрелой. Бригада - три человека. Мотор-генератор и пара юпитеров. И прикажите принять раненого. - Раненого я приму. - Полковник потер подбородок. - Господин полковник, сто первый на связи! - крикнул кто-то из урчащих недр транспортера. - Одну минуту, мистер Спринглторп. Ждите меня здесь. - И полковник легко вознесся по невидимым железным скобам на борт машины. Спринглторп остался стоять у подножки. Без четверти пять. Земля под ногами все так же безостановочно подрагивала. Командный пункт полковника Уипхэндла - три бронированных шестиосных динозавра с колесами в рост человека - затаился во мраке на площадке, отгороженной от плаца строем толстенных древесных стволов. Освещенный плац сиял, и поэтому тьма на командном пункте была особенно густа. Посреди плаца быстро росли штабеля ящиков. Солдаты с ящиками на плечах один за другим появлялись в светлом пространстве, подбегали к штабелям. Каждый ящик принимала пара и передавала наверх на штабель очередной паре, которая аккуратно укладывала ряд за рядом. Близость людей, осмысленность и методичность их работы - это было как раз то, в чем так нуждался Спринглторп после всех событий этой ночи. Конечно, он вел себя так, как повело бы множество людей, впервые угодивших в серьезную передрягу. Мягко выражаясь, не лучшим образом. Но ведь у Кэйрдов в доме полно народу, а он был один. И они получили от него какую-никакую, а все-таки информацию; а ему приходилось соображать самому. Да, Кэйрды мирно спали. Богатырский у этого семейства сон. После того как он наконец понял, что дом цел, а мальчик совсем не отсюда, минут десять пришлось ломиться в двери, прежде чем распахнулось окно над крыльцом и женский голос спросил: - Кто там? Что случилось? - Вставайте! Я Спринглторп, ваш сосед! Будите всех! Выходите прочь! Дом может рухнуть! Вы что, не чуете, как трясет? Как бы не так! Добротный, старинной постройки дом Кэйрдов устоял бы и не в такой переделке. Жена хозяина Марджори промыла мальчику рану и сделала укол. Он лежал на диване, плоский и безвольный, изредка вскидываясь и всхлипывая. Младший Кэйрд, лобастый десятилетний крепыш, поглядел на него, шмыгнул носом и, отвернувшись, сказал: - Я его знаю. Они живут у Блаунтов. В отпуск приехали. Чтобы попасть к Блаунтам, надо было, километра полтора не доезжая до Кэйрдов, свернуть направо. Спринглторп в темноте не разглядел ответвления дороги. Впрочем, он не знал ни Блаунтов, ни дороги к их дому. Он и Кэйрдов-то знал только потому, что проезжал мимо их дома по пути в город. Почему он решил, что мальчик отсюда, одному богу было известно. Средний сын Кэйрда, Джим, пошел выводить "черепашку", - по-видимому, трактор, - а глава семьи и старший сын, оба Мартины, внимательно выслушали сбивчивый рассказ Спринглторпа. Тем временем обе дочери Кэйрдов уже перетаскивали скарб в зимний сарай. Здесь все было свое: вода, электричество, газ. Все работало. Крепкое гнездо. Не работал лишь телефон. - Эк оно, - сказал Мартин-отец, приложив руку к подрагивающей стене. - Вот что, Спринглторп. Давайте-ка мы трое - вы, я и Март - быстренько подъедем к Влаунтам. Пока там "черепашка" доплетется! Может, и сами справимся. Мать, а мать, кофе готов? - Готов! - Дай нам с собой. И аптечку. Я за инструментом. Март, давай в коровник. Там в кладовушке слева - фонарь и аккумулятор. Мы возьмем фургончик. Похоже, нынче молока везти не придется. - ЦНТ молчит, - объявил тем временем младший Кэйрд, заботам которого было поручено радио. - И ВВСС тоже. Они в это время музыку передают, а сейчас молчат. - Сиди, не отходи. Заговорят, - распорядился Мартин-отец. - Может, все-таки расспросить этого, от Блаунтов? - нерешительно предложил Спринглторп. - Оставьте его в покое. У него шок. Он придет в себя часа через два, не раньше, - сказала Марджори Кэйрд. - Я побуду с ним, девочки за всем приглядят. Езжайте. Дом Блаунтов предстал перед ними во тьме безобразной грудой обломков, из которой, вопия к небу, свечками торчали каминные трубы. Спринглторпу стало очень страшно. Старый Кэйрд просунул лом под изломанный край обрушившейся панели стены и навалился всем телом. - Помогайте! - прохрипел он. - В три лома они шевелили панель, но приподнять ее и сдвинуть в сторону было им отсюда не под силу. Надо было взбираться на обломки и браться ломом оттуда. Надо, было, надо было, а вот сделать-то как! Ведь это все равно что топтаться по живым людям. Глупо! Его вес ничего не прибавит к давящей на них тяжести. И все-таки... Видимо, у Кэйрдов было то же чувство, и Мартин-сын долго возился, цепляя трос за верхний край панели, но на обломки так и не влез. Трос закрепили на лебедке фургончика, потянули, панель приподнялась, но фургон забуксовал по траве. В конце концов они отвалили панель, но под ней оказалась другая. Она лежала наклонно, не поддавалась, и пустота под ней гулко отвечала на удары. Издалека донесся треск мотора. Это Джим Кэйрд вел "черепашку". - Слушайте, Спринглторп, - сказал Мартин-отец. - Нам здесь одним не управиться. И "черепашка" не поможет: стрела у нее коротка. А оттаскивать нельзя, надо поднимать и отводить на весу. Для этого нужна длинная стрела тонн на пять. Мне бы сразу сообразить. Знаете что? Езжайте в военный городок и просите большой автокран. Должны же они нам помочь! Отвезите туда заодно мальца в лазарет, а Мардж скажите: пусть поездит по соседям, поглядит, как и что. Таких домов здесь поблизости десятка два. Разве это дома! Вот так Спринглторп оказался в военном городке 2-го батальона мотомеханизированного гусарского полка. Батальон был поднят по тревоге через несколько минут после второго толчка. То есть примерно в то самое время, когда Спринглторп, кутаясь в одеяло, растерянно мерз у своего крыльца. - Мистер Спринглторп! - звонко окликнули его из светлой урчащей утробы бронетранспортера. - Я! - Пройдите к полковнику. Спринглторп вскарабкался по лесенке, пригнувшись прошел по коридорчику и остановился, ослепленный ярким светом, у порога штабной кабины. - Входите. - Полковник поднялся за столом, держа в руке телефонную трубку. - Мистер Спринглторп, правильно ли я вас понял? Вы работали здесь инспектором по строительству? - Да. - И были вдобавок инспектором по дорогам здесь же? - Да. - То есть вы хорошо знаете местные постройки и дороги? - Я не работаю уже два года. Я пенсионер. Но за это время здесь мало что изменилось. - Вы служили в армии? - Числился резервистом и проходил курс обучения для старших сержантов. - Так. Мистер Спринглторп, я объявляю вас мобилизованным. От имени командования присваиваю вам права обязанности капитана и назначаю вас своем заместителем, начальником отдела по оказанию помощи гражданскому населению в связи со стихийным бедствием. - Но... - Никаких "но", капитан. Сержант Дэвисон! - Есть, сэр! - отозвался из-за спины Спринглторпа женский голос. Сильная рука легла ему на плечо и отодвинула в сторону. Он оглянулся. Рядом с ним стояла рослая женщина в военной форме. - Сержант Дэвисон, я назначаю вас заместителем начальника отдела по оказанию помощи гражданскому населению. Вот ваш начальник, капитан Спринглторп. - Есть, сэр! - Капитан, через пятнадцать минут жду вас с докладом и проектом приказа. Можете идти. Пока Спринглторп сообразил, что это сказано ему, сержант Дэвисон успела выпалить свое "есть, сэр", повернуться кругом и щелкнуть каблуками. - Есть, сэр! - сказал Спринглторп, неприятно удивился своему фальцету и пребольно ушиб о высокий стальной порог ноющую от ревматизма лодыжку. Боль ошеломила его, и он как-то отрешенно услышал за спиной голос полковника Уипхэндла: - Где майор Оуден? Почему он до сих пор не прибыл? Получите десять суток за посылку машины без радиосвязи... "Это не мне", - сообразил он, а сержант Дэвисон уже отворила дверцу на другом конце коридорчика и, не оборачиваясь, сказала: - Сюда, капитан. Он наследовал за ней, втиснулся в кабинку и надежно застрял между спинкой вертящегося кресла и ребристым стальным ящиком на стене. Кресло было привинчено к полу перед откидным столом, на котором стояли пишущая машинка, телефонный коммутатор в несколько устрашающего вида предметов. - Я-а... - тягуче сказал он, не представляя, чем закончит. - Одну минуту, капитан. Вы пока думайте, думайте. Кресло осело под могучим телом сержанта Дэвисон а окончательно припечатало Спринглторпа к ребристому ящику. Стало ни пошевельнуться, ни слова сказать. Думать тоже было невозможно. - Хэлло, Джер, - объявила тем временем сержант Девис и, нажав какую-то клавишу, - снимай с колодок "ноль-четвертую" и гони ко мне. - Есть, сэр! - прогнусил в спину Спринглторпу ребристый ящик. - Вас понял, сэр. Номер приказа, сэр? - Кончай паясничать. Это мой приказ, понял? - Слушаюсь, сэр. Пойми, кошечка... - Заткнись! - Есть, сэр. Застрекотала пишущая машинка. - Капитан, я печатаю приказ о нашем назначении, о развертывании госпиталя, пункта питания и пункта приема беженцев. Потерпите пять минут, нам пригонят машину, тогда все будет как положено. Что еще? - Надо послать автокран к Блаунтам, - сказал Спринглторп. - Куда? - Хэлло, Помми, боезапас тебе грузить? - снова прогнусил ящик в спину Спринглторпу. - Нет. - Вас понял, сэр. - И вообще надо выяснить, что происходит. Здесь трясется, у нас трясется, а где не трясется? Вы можете мне сказать? - Стихийное бедствие, - ответила сержант Дэвисон, не переставая печатать. - Не думайте об этом, капитан. Выяснять будут другие. А наше дело - помощь. Помощь, капитан. Думайте. У нас осталось восемь минут. - Дайте мне карандаш и лист бумаги! И хоть какую-то возможность писать! - осененный наитием, взмолился Спринглторп. - Говорите, говорите. Писать буду я. Он не получил ни карандаша, ни бумаги, но само упоминание об этих предметах подействовало благотворно, и в голове что-то зашевелилось. - Пишите. Первое. Ночью, видимо, вскоре после полуночи, один за другим произошли два сильных подземных толчка, после чего установилось не прекращающееся пока дрожание почвы. Пределы опасной зоны неизвестны. Прекратилась подача электроэнергии, воды и, по-видимому, газа. Телефонная связь нарушена. Телевидение и центральные радиостанции ЦНТ и ВВСС не работают. Пишущая машинка на миг запнулась. - Пишите, пишите. Все это говорит о том, что размеры бедствия значительны. Сила толчков такова, что часть гражданских сооружений, как-то: жилые дома, мосты и предприятия - могла подвергнуться разрушению, частичному или даже полному. Слова приходили сами собой какими-то длинными стандартными связками. Так писали о землетрясениях в газетах. Спринглторп слишком много лет читал газеты. "Зарываюсь, - подумал он. - Надо конкретно. Конкретно". - Имеются раненые. В первую очередь могли пострадать дома новой постройки. В районе Даблфорд таких домов более двадцати. В районе Брокан - до пятидесяти. Район Уинтербридж весь состоит из таких домов. - Уинтербридж - это не наша зона, - стрекоча на машинке, прервала Дэвисон. - Пишите, сержант. Все наше, - сказал Спринглторп. Черт, не возражала бы она, не сбивала наладившийся ход мысли. - Предлагается немедленно осмотреть район с вертолетов... - Это в такой-то темнотище! - Хорошо. Рассылкой автопатрулей по маршрутам... - Которые определю по мере отправки. - Да. И... и... Все мысли сорвались. - Установить на перекрестках дорог по моему указанию пункты регулирования движения и радиосвязи. Дальше что? - торопила сержант Дэвисон. Тускло замерцало еще одно наитие. - Мобилизовать дееспособную часть населения для разборки развалин и спасения пострадавших. Руководителем аварийных бригад назначить мистера Мартина Кэйрда, Липтон-роуд, двенадцать. - С присвоением ему прав и обязанностей лейтенанта. Выделить в распоряжение отдела пять радиостанций, три автокрана и воинскую команду в составе третьей, четвертой роты. Все. Пока все. Пора к полковнику. - Помми, пошла к тебе карета, - объявил им вслед ящик. - Почему он вас так называет? - спросил Спринглторп, перешагивая через какие-то коробки, появившиеся в коридоре. - Меня зовут Памела, - кратко ответила сержант Дэвисон. - Разрешите, сэр? - остановилась она на пороге кабины. Да-а! Вот это работа! Спринглторп изумленно считал приказы, которые Памела Дэвисон выложила на подпись полковнику. Первый: о создании отдела и о назначении... Второй: о выделении отделу штабного транспортера 004, радиостанций, автокранов, генераторных прицепов, вертолета, грузовиков, солдатской команды. ("Вы с ума сошли", - проворчал полковник, подумал, вычеркнул четвертую роту, еще подумал, вписал: "первого взвода третьей".) Третий: о развертывании госпиталя, пункта питания и пункта приема. ("Там должен распоряжаться кто-то из гражданских, - сказал полковник. - У вас есть кандидатура?" - "Так точно, сэр, - ответил Спринглторп. - Мадам Кэйрд, Липтон-роуд, двенадцать". - "Женщина. Это хорошо", - кивнул полковник.) Четвертый: о рассылке автопатрулей и организации связи. Пятый: о разрешении мобилизовать людей и оборудование и назначить руководителей созданных бригад. ("Мобилизовывать в ополчение", - дополнил полковник). Шестой: о... Седьмой: о... Восьмой: о... Восемь! - Добро! - сказал полковник Уипхэндл. - Можете идти, сержант. Капитан, останьтесь. - Есть, сэр! - Кажется, они сказали это хором. - Насчет вас я, по-моему, не обманулся, - сказал полковник, когда сержант Памела закрыла за собой дверь. - Для запасника на первый раз очень и очень неплохо. Заваруха продолжается. А у нас еще город и порт. Вот карта. Дайте краткую характеристику. Учтите: мы все здесь люди новые, свежий набор. Мой состав, кроме десятка пивных, в городе ничего не знает. Я сам полтора месяца как сюда переведен. - Там тоже трясется? Полковник пожал плечами: - Связи нет. Здесь, у нас, трясется, там, у вас, тоже. Вероятнее всего, и город ходит ходуном. Говорите. Мысль о городе до этой минуты просто не приходила Спринглторпу в голову. - Опаснее всех, пожалуй, Верхний район. Вот здесь, между рекой и холмами. В основном новостройки, много бараков. Здесь и здесь - оползнеопасные зоны, строительство запрещено. Так что район разбит на три изолированных участка. Железнодорожный мост крепкий, а новый мост - железобетонный. Я его не люблю. Плохо строили. - Кстати, о железной дороге. Скажите Памеле: надо отправить патруль вдоль полотна. Там может быть черт знает что. - Есть, сэр! - Что-что, а канон молодецкого ответа Спринглторп освоил в совершенстве. - Где электростанция? - На южном берегу. Вот здесь. Фабрика рыбной муки, холодильник, электростанция, лесобиржа, склады "Аримпорт". - Склады. Мародерство. Возможно мародерство, Спринглторп. Да. - Полковник нажал клавишу на селекторе. - Двайер! - Есть, сэр, капитан Двайер слушает! - Двайер, второй взвод вашей роты, полный боезапас, два броневика. Общая разведка города и охрана складов. Доведет капитан Спринглторп. У него особый приказ, так что дайте вашим людям командира. Выезд в течение десяти минут. - Вас понял, сэр! - А вы, Спринглторп, проедете от складов к мосту и попытаетесь осмотреть район. Доложите мне. Сколько народу в округе? - Сто пятьдесят тысяч. В городе тридцать пять. - Сто пятьдесят. - Полковник задумался. - Чего мы еще не предусмотрели, Спринглторп? - У беженцев на руках наверняка будут ценности... - Разумно. Этим займется ваша мадам Кэйрд. Я дам броневик и охрану. Пусть организует прием на хранение. Отправляйтесь. - Есть, сэр! У выхода из транспортера его окликнули: - Капитан Спринглторп? Сержант Дэвисон велела проводить вас. Сюда, налево. Вон ваша машина. Предрассветный ноябрьский холод пронизал Спринглторпа до костей. Что это? Дождь? Только его не хватало. Спринглторп шел во тьме, как избранник фей: куда ставил ногу, там оказывалась земля. У самой подножки транспортера он ступил-таки в глубокую лужу. Ледяная вода хлынула в туфлю, но тут его подхватили и бросили вверх так стремительно, что он не успел даже нащупать опорных скоб на борту машины. Штабная кабина - его, Спринглторпа, штабная кабина - оказалась точь-в-точь такой же, как и кабина полковника. Яркий свет, большой стол с четырьмя телефонами, на стене карта, на полу путаница проводов. Сбоку второй стол поменьше. За ним над пишущей машинкой - Памела Дэвисон. У нее на столе термос, вскрытая банка бисквитов и большой сверток. - Поешьте, капитан. Есть распоряжения? - Полковник приказал отправить патруль вдоль железной дороги. Я промочил ноги. Сейчас еду в город. Нельзя ли... - Это для вас. Оденьтесь. В свертке оказался теплый комбинезон и пара огромных кубических ботинок. Па груди и спине комбинезона были прилеплены буквы из светящейся липкой ленты: "КАПИТАН СПРИНГЛТОРП". - Обувь универсальная. Разрешите, я вам помогу. Вот здесь застежки, это поддув по ноге, на щиколотках включение обогрева. Наметьте маршруты автопатрулей и места для пунктов связи. Комбинезон был тяжел, как рыцарские доспехи, ботинки неподъемны, хотя... Ноги они охватывали плотно и тепло. Неловко ступая, Спринглторп подошел к столу, налил из термоса в чашку дымящуюся жидкость и повернулся к карте. - Вот сюда на север. Так на восток. Сюда на юго-запад, здесь поворот. И обратно на Липтон-роуд. Еще на карьер. Ставя карандашом на карте жирные точки, он отхлебнул из чашки и остолбенел. Его словно прожгло насквозь. - Ничего, ничего, - ободряюще сказала Памела. - Кэйрды едут сюда на нашей машине. Блаунтов пока не откопали, но там есть кто-то живой. Отзывается. Патруль обнаружил еще два разрушенных дома. Если так пойдет дальше, нам придется туго. - П-послушайте, Памела, - прошептал он. - Что за пойло? - Химия, - ответила та. - Бодрей будете. Держите связь со мной. Мой позывной "Дюрер", ваш - "Рафаэль". По коридору загромыхали быстрые тяжелые шаги. - Капитан Спринглторп? Лейтенант Хорн. По приказу капитана Двайера. К выезду готов. В голове у Спринглторпа зазвенело и воцарилась полная пустота. И в ней, словно огромный мыльный пузырь, поплыла одна-единственная мысль: "Я... Должен... Их... К складам... В город... К мосту..." - П-прощай, Памела! Держись! Мы их всех! - с безмерным удивлением услышал Спринглторп громовой героический бас. Свой собственный бас. Бас полководца. - Лейтенант! Впер-ред! Грохочут ботинки! Это прекрасно! Вперед! Их. К складам. И на мост. Внезапно его дико затошнило. Спасение было только в одном: вперед! Молниеносно! Сметая препоны!.. Он ощутил, как под ногами дрожит земля, и восхитился! Вот! Она дрожит от нашей поступи! Рванул дверцу командирского джипа и обрушился на кресло рядом с водителем. Кресло тоже должно быть раздавлено! И сметено! - "Рубенс", "Рибейра", я "Рембрандт"! Как слышите? - возмутительно робко лепетал кто-то сзади. - Следовать за мной: дистанция сорок, скорость тридцать, связь постоянно. Повторите. "Ван-Гог", я - "Рембрандт", к выезду готов, прошу "добро". Ему нахлобучили па голову шлем с наушниками, под подбородок что-то вдавилось. Спринглторп непроизвольно глотнул, и в ушах у него зазвучала музыка сфер. - "Рафаэль", я "Дюрер". Как слышите? - пропищал кто-то. - Я "Рафаэль"! Вперед! - И Спринглторп великолепным жестом двинул на врага неисчислимое, несокрушимое воинство. - "Ван-Гог", я "Рембрандт", "Рембрандт"! Прошел сто двадцать седьмой. Справа бензоколонка. Людей нет. Повреждений не видно. - "Дюрер" - "Рафаэлю", "Дюрер" - "Рафаэлю"! Введено осадное положение. Прибыли Кэйрды. Развернута операционная и перевязочная. Доставлена партия раненых, семь человек. Осадное? Прекрасно! При чем тут раненые! К складам! И на мост! Мы им покажем! - "Ван-Гог", я "Рембрандт", "Рембрандт"! Миновал Виллоу-три. На улицах много людей. Достиг сто двадцать девятого. Видимость ноль. Вешаю люстры. В небе перед Спринглторпом одна за другой распускались монументальные сияющие хризантемы. Они постепенно увядали, тускнели, но тут же вспыхивали новые. Ниже, над полотном дороги, полоскалась мятущаяся перламутровая завеса мелкого дождя. Ногам стало жарко, просто горячо. Спринглторп пригнулся, нашаривая в темноте выключатели на щиколотках. И ткнулся головой во что-то твердое. - "Ван-Гог", я "Рембрандт"! Па шоссе вода! На половине сто тридцать первого. "Рубенс", "Рибейра", стоп! Какая вода? Откуда здесь вода? Спринглторп тупо посмотрел на сияющий в свете фар придорожный рекламный щит "ОТПУСК ТОЛЬКО В КАТАЛОНИИ". Сколько тысяч раз он проезжал мимо этого щита! Еще четыре километра - и город! Почему мы стоим? Вперед! - "Ван-Гог" - "Рембрандту"! Продолжайте движение вперед со всеми мерами предосторожности. Связь постоянно. Водопровод прорвало. Вот оно где его прорвало. Ди... Диверсия! Изловить! Военно-полевой суд! - "Дюрер" - "Рафаэлю"! Поставлено пять больших палаток для беженцев. Принято шестьдесят человек, из них двенадцать раненых. Двое раненых скончались. Позывной Мартина Кэйрда - "Дега", позывной Марджори Кэйрд - "Делакруа". - Я "Рафаэль". У нас вода! Идем вперед! Теперь ниже перламутровой завесы в свете хризантем поблескивала черная гладь. - Капитан, джип дальше идти не может. Будем продвигаться на броневиках. Осторожно! Броневик подойдет с вашей стороны. "Рубенс", кювет прощупывайте! Свидитесь, дьяволы! "Ван-Гог", "Ван-Гог", вижу сто тридцать первый! Сзади нарастали рокот и свет. Спринглторп распахнул дверцу и увидел у самой подножки воду. Плещущую воду. Пить! Вот чего ему хочется. Пить! Он зачерпнул горсть и поднес к губам. Господи, какая гадость! Какая горько-соленая гадость! Соленая! - Лейтенант! Она соленая! Как морская! Она... Морская! Это море! Мы в темноте заехали в море! В сотне метров впереди сверкал надписью километровый столб "131". Нет, они не сбились с дороги. Но отсюда до моря... километров двенадцать! Огромное мокрое рубчатое колесо броневика с плеском надвинулось справа, остановилось. Еще двинулось вперед. - "Ван-Гог"! "Ван-Гог"! Это море! Море! Видимость ноль! На сто тридцать первом море! - Это не море, - сказал Спринглторп. - Это океан. И в последний раз повторил про себя, как молитву: "К складам. И потом к мосту". Броневики прошли вперед еще метров двести, остановились. Вода стала заливать двигатели. Дорога под ней слишком быстро шла под уклон. Уклона здесь никогда не было. Здесь всегда была равнина, плоская, как бильярдный стол. А как же город? Впереди трепетала непроницаемая беззвучная перламутровая завеса. - "Ван-Гог" - "Рембрандту"! Срочный возврат! Оставьте наблюдательный пост на джипе перед урезом воды. Связь по мере движения уреза. "Ван-Гог" - "Рафаэлю"! Срочный возврат! Начните эвакуацию людей из Виллоу-три. Высылаю самоходные понтоны. Броневики используйте по своему усмотрению до прибытия понтонов. - Вас понял! - механически ответил Спринглторп, уже понимая и еще не понимая. Не принимая того, что вероятнее всего произошло. Дробный стук отдавался в плечах и в затылке. Сиденье под Спринглторпом подпрыгивало. Вертолет словно висел на трепещущей ниточке, а внизу шевелилась, переваливалась дымящаяся серая гладь океана. По ней неслись стаи ящиков, бочек, бревен, пакеты досок. Вот стремительно пробежал рыболовный траулер, потом второй. Нет, это был тот же самый, просто они вернулись к нему. На палубе стояли люди в призывно махали руками. - Скажите им, пусть идут на восток, - зазвучал у него в ушах голос полковника Уипхэндла. Капитан Двайер, сидевший рядом со Спринглторпом, наклонился, защелкал тумблерами и произнес, четко выговаривая слова: - Траулер четыре тысячи пятьсот тридцать три. Идите курсом двадцать пять до линии электропередачи и вдоль нее до шлюза. Там вас встретят. Траулер запрокинулся влево, и на его бот приплыло торчащее из воды закопченное жерло трубы, рядом второе, третье. - Электростанция, полковник! - крикнул Спринглторп. - Не кричите, капитан. Вас прекрасно слышно, - ответил Уипхэндл. - Какой высоты трубы? - Пятьдесят два метра. - Торчат метров на десять, - оценил Уипхэндл. Значит, здесь глубина сорок. Внизу, плотно прижавшись бортами друг к другу, наискосок пробежали две баржи, а следом проплыл огромный серебристый круглый бак с длинным радужным хвостом. Еще один. Нефтехранилище. Всплыло. Действительно, оно должно было всплыть. Водная гладь под ними еще раз перевалилась, приблизилась, стремительно понеслась в сторону. Местами она кипела, пузырилась, местами на ней пластались какие-то пестрые лохмотья, но большей частью она была так спокойна, так безмятежна, словно не эта зелено-серая лоснящаяся жижа бесшумным молниеносным наскоком часов восемь тому назад удушила тридцатипятитысячный город. Предусмотрительно опоенный зельями Памелы Дэвисон, Спринглторп не чувствовал ни ужаса, ни страха - только холодную сосредоточенность, желание что-то увидеть. Что угодно. В поле зрения двинулась блестящая стеклянная стена, торчащая из воды, резко сломалась в плоскую замусоренную кровлю. "Джеймс Коммерс Билдинг" - единственное двадцатиэтажное здание города. Кровля приблизилась, повернулась, стремительно всплыла и ударила вертолет снизу. Он закачался, грохот умолк, и Спринглторп осознал, как воет у него голова, какое в ней бесконечное пустое пространство и как бродят по нему, бестолково сталкиваясь, неясные болезненные отзвуки. Уипхэндл приподнялся, оглянулся, и, ощутив молчаливый приказ, Спринглторп встал и пошел к дверце, которую, согнувшись, придерживал рослый сержант. Лицо овеял пахнущий морем воздух. Как хорошо! Он, пошатываясь, спустился по лестничке и стал на твердый бетон, широко расставив ноги. Его качало. Нет, это сотрясалось здание, его била все та же дрожь. Боже мой! Вокруг было море. Не тот крохотный кусочек, который он видел в оконце вертолета, а щедро распахнутая гладь. Под громоздящимися белыми облаками на ней вдалеке сияли пятна солнечного света. Он побрел было к краю кровли, но, остановленный повелительным окриком, оглянулся, увидел полковника, стоящего с поднятый рукой, рядом с ним группу офицеров, а в стороне, у облупившейся зеленой двери, ведущей внутрь дома, сидящего на корточках солдата. Спринглторп покорно поплелся к группе, стал сбоку, полковник опустил руку, солдат отпрыгнул в сторону, под дверью сверкнуло, хлопнуло, створка резко откинулась, нижний край ее задрался, и она так и застыла, вывихнутая кверху. Полковник вошел первым. Спринглторп - четвертым или пятым. Внутри было полутемно и тихо. Шаги гулко отдавались в коридоре, застеленном ворсистым пластиком, двери со стеклянными табличками были заперты и недвижимы. Кто-то нашел внутреннюю лестницу - узкий бетонный лаз, - и все они, друг за другом, спустились вниз на несколько этажей, освещая путь ручными фонариками. Когда в светлом круге заблестела чуть подрагивающая черная вода, все остановились. Резкий шорох шагов утих. Уипхэндл, твердо ступая, спустился на последнюю ступеньку над водой, снял фуражку, вытянулся и сказал: - Упокой, господи, их души. Его голос гулко прозвучал в бетонной шахте. - Упокой, господи, их души, - беззвучно пошевелил губами Спринглторп и потянул с головы шлем. Но шлем был крепко застегнут рукой Памелы, а как расстегнуть его, Спринглторп забыл. Воцарилась мертвая тишина. Нет, не тишина. Шахта гудела, от подрагивающих стен шел гул. Бить, бить по ним кулаками и громко кричать: "Да сколько же это может продолжаться!" Бессмысленно. Но только скорей отсюда, скорей из этой ловушки, где сейчас на них со всех сторон... Но все стояли, и он тоже стоял, только сердце внезапно стало разрастаться, пухнуть, подступило к горлу. Он вытянул руки по швам, и сердце послушалось, чуть осело, но барабанило внутри мятежно и мощно. Стоявший впереди посторонился, пропуская наверх полковника. Уипхэндл поднимался, глядя под ноги. Спринглторп тоже посторонился, повернулся, стал ждать, когда же все они пойдут наверх. Наверх! Скорей наверх! Как медленно идут там, впереди! Обогнать их! Бегом! Наверх! Зачем они так далеко опустились в эту мрачную западню, в это подземелье? Да, подземелье! Ад! Выйдя в коридор верхнего этажа, окунувшись в его замершую роскошь, он продолжал идти за впереди идущим, и оказалось, что все они гуськом входят в открытую дверь поодаль на противоположной стороне коридора. Значит, ее взломали. Большой светлый кабинет, стены обиты квадратами белой и голубой искусственной кожи, на стыках крупные светло-золотые звезды. Поперек кабинета - длинный стол, накрытый темно-синей скатертью. На столе - две армейские рации, захватанные грязными руками, облупившиеся по краям. Его покоробило от их вида, он попятился в коридор, отошел от двери и стал искать глазами табличку. На соседней стеклянной двери тускло поблескивали золотые буквы. Спринглторп долго читал их: "Ге-не-раль-ный ад-ми-нист-ра-тор О-ба-ди-я П.Джеймс-млад-ший". Да, да, конечно. Здесь, на верхнем этаже, восседал сам Обадия П.Джеймс, создатель и хозяин этого никому не нужного колосса, в котором пустовали целые этажи. Он считал это надежным капиталовложением, все ждал бума. Где он сейчас? Там, внизу? Под водой? Как и весь город? Боже мой, да что же это, что же это!.. - Капитана Спринглторпа - к полковнику! Спринглторп кивнул сержанту и прошел в кабинет. Офицеры кучкой стояли в стороне, полковник сидел у стола и протягивал ему телефонную трубку. Его к телефону? Кто? Спринглторп взял трубку и сказал: - Капитан Спринглторп слушает. В трубке раздался чистый и ясный голос: - Мистер Спринглторп, с вами говорит министр по делам информации и туризма Питер Джеффрис. Здравствуйте. - Здравствуйте, - пробормотал Спринглторп. - Мистер Спринглторп, мы обсудили с полковником создавшееся положение. Мы пришли к выводу, что округ прежде всего нуждается в восстановлении высшей гражданской администрации. Дело безотлагательное. Полковник дал вам отличные рекомендации. Что вы скажете, если мы назначат вас главой временного административного комитета округа? - Спринглторп немо открыл в закрыл рот. Голос продолжал: - Я подчеркиваю: временного. Разумеется, если вы сможете составить комитет из популярных представителей местного самоуправления, это будет прекрасно. Но если это вызовет затяжку, подберите людей по своему усмотрению. Прежде всего я прошу вас довести до сведения населения заявление правительства. Что-нибудь так: "В ночь на двадцать четвертое ноября на наш остров обрушилось стихийное бедствие. Его природа выясняется компетентными органами. Определяются размеры ущерба и принимаются меры по оказанию помощи". Надо успокоить людей, Спринглторп. "Правительство скорбит вместе с вами о потерях", - эту мысль следует донести в сильных выражениях. "Оно призывает вас объединиться вокруг органов участи, оказывать им всемерную поддержку, соблюдать порядок и организовать взаимопомощь". Подредактируйте, согласуйте со мной и обнародуй те. Это первое. Второе. Обеспечьте связь по округу и вне его, где только сможете. Мы должны знать все. Прошу вас ежечасно поддерживать связь со мною. Для вашего сведения, но не для распространения: столицы больше нет. Весь восточный берег - это кромешный ад.