л Рангар. - Вот только почему так много забирают жрецы? - Таков священный Ритуал, - быстро произнес Дан, оглянувшись. И поднял руку, упреждая дальнейшие расспросы в этом направлении: - Не будем об этом. Лучше помоги мне уложить снасти. Завтра надо отвезти их в гавань и погрузить на баркас. - Хорошо. Хотя меня и удивляет твоя робость, тебе далеко не свойственная. Скажи, а что делают с драконьей тушей? - Ее разделывают прямо в воде. Кой-какие куски мяса пригодны в пищу, их вырезают, солят и грузят в трюмы. Снимают шкуру - обувкам из нее нет сносу, да и на вид одно загляденье. Ценится печень дракона и драконий жир, но более всего - не считая, само собой, бесценной онгры, - драконья кость. Ну а остальное идет на корм рыбам. Кость у нас не отбирают, а разрешают продавать, и только так ловец может подзаработать немного денег. Поэтому удачный лов для нас - великое дело: и еда, и обувка, и одежда, и деньжата кой-какие. - А можно ли уехать отсюда на материк? - Уехать-то можно... Но посуди сам - зачем? За место на корабле надо отвалить столько монет, сколько едва сподобишься сложить за три ловецких сезона. Да и на кой ляд ловцу материк, чего он там делать-то будет? Учиться заново другому ремеслу? На это уйдет много зим, да и редко пришлых кто жалует... Скитаться, бродяжничать? Не по мне это, так и рабом стать недолго. Подать прошение на вступление в касту воинов или гладиаторов? Это можно, ежели ты ловок, силен и отважен, таких туда принимают легко, велика убыль в этих кастах... Да и это не по мне. Так что быть мне ловцом до конца дней моих. - Ну а если бы ты вдруг несказанно разбогател? Тогда что? - Тогда? Ну разве что мир поглядеть... Это завлекательно, спору нет. Только "вдруг" богатство на голову не падает, так что и думать об этом нечего. Пустые мечты только душу травят. - Ну а может юноша или девушка... скажем, с большими способностями к той же магии, поехать учиться в столицу или еще куда? - Бывает такое... только дюже редко. Годков десяток тому забрали в Зирит Рута, сына Треса Кнола... сейчас, кажись, в тамошней академии состоит, больших высот достиг. А еще раньше Кулу, дочку косого Тремпа Зеула, в столицу свезли, в свиту самого Императора. Одначе у ней другой талант имелся... - Красивая была? - Красивая... да уж не краше моей Лады. Жар в ней был... мужики так и млели, на нее глядя. Любого с ума свести могла. Только от лукавого все это... Слава небесам, моя Ладушка не такая. - Но разве ты не хотел бы, чтобы Лада каким-то образом попала в столицу? - Каким это таким образом? - нахмурился Дан. - Как Кула, что ли? Ну уж, нет. Не будет дочь моя подстилкой дворянской или еще того хуже. Да и сама она страшится такого, хуже смерти, говорит, такая участь... Она завсегда прячется, когда корабли приходят и чужие по поселку хаживают... Ну ты и удумал, Рангар! - Да я вовсе не об этом. - Рангар смутился. - Этой судьбы я под страхом смерти не пожелал бы твоей дочери, Дан! Просто я подумал, что такой умной, способной и красивой девушке не очень-то улыбается всю жизнь здесь прокуковать. - Ничего... другие жили, и она проживет, - сурово поджал губы Дан. - Замуж выйдет, детей нарожает. "А зачем?" - едва не спросил Рангар, но что-то удержало его, и он вдруг с необъяснимой уверенностью понял, что путь его на материк уготован самой судьбой, и не избежит он ее да и не захочет этого, и много пыльных лиг истопчут его ноги и копыта его тарха (который непременно будет у него - прекрасный, стремительный верховой зверь, и обязательно белой масти!), пока не достигнет он Цели - сейчас еще неведомой, но такой же реальной, как и сокрытое от него прошлое. "А Лада... Пусть она остается на острове, как того желает ее отец, выходит замуж и рожает кучу детей", - подумал Рангар, но почему-то эта мысль настолько ему не понравилась, что он даже разозлился на самого себя. На следующий день, утром, Дан Зортаг вывел из стойла на заднем дворе массивного тяглового тарха и запряг его в длинную деревянную повозку на четырех обитых кожей колесах. На повозку Дан и Рангар погрузили тщательно упакованные гарпуны, веревки с крючьями, канаты в бухтах, сети из белого просмоленного волокна, шесты с какими-то хитрыми зажимами на концах и многое другое. Лада, очень серьезная, в праздничном наряде вышла на крыльцо, начертала в воздухе несколько светящихся, быстро растаявших знаков, и низко поклонилась сначала отцу, а затем и Рангару. - Желаю удачи тебе, мастер-ловец Дан Зортаг, отец мой, и да хранят тебя силы Земли, Воды и Огня! Дан Зортаг с торжественным лицом поклонился в ответ и с чувством произнес: - Благодарю за добрые пожелания. Лада Зортаг, дочь моя! Да пребудут с тобой силы Земли, Воды и Огня! Рангар, почувствовав неформальную важность момента, вслед за Даном повторил слова благодарности. Глаза девушки как-то по-особенному заблестели, губы дрогнули, но она так и не произнесла ничего, но этого и не нужно было - все сказали глаза. Сердце Рангара сладко заныло, и он поспешно опустил голову... Дан Зортаг хоть и прост был, да не глуп, и тоже приметил взгляд, которым его дочь одарила Рангара. Давненько он подозревал что-то в этом роде, да тут уж совсем все ясно стало. И тяжко вздохнул Дан Зортаг - хорошая штука любовь, да редко она рука об руку со счастьем ходит... И сейчас вот - надо же, нашла в кого влюбиться. Непрост, ой непрост Рангар, великая тайна окружает его, из прошлого тянется... ежели уж сам Лаурик Муун спасовал, не смог приоткрыть завесу. А где тайна есть - жди беду в гости. Ох-хо-хо, не к добру любовь эта, ох не к добру... И прав, и неправ оказался Дан Зортаг. Ибо к иным событиям (как правило, крупномасштабным) бывают не только не применимы однозначные оценки, но парадоксальным образом оказываются справедливыми оценки диаметрально противоположные. В молчании тронулись в путь Дан Зортаг и Рангар Ол, думая каждый о своем. И редчайшее событие произошло в этот миг для затерянного в хмурых приполярных водах огромного океана острова: вдруг разошлись облака, явив взгляду светлое бледно-голубое небо, и нежно-розовые солнечные лучи оживили сумрачную равнину. Знамение было уникальным, причем ни плохим, ни хорошим, и даже островной маг, чародей третьей ступени Лаурик Муун, не смог истолковать его. К гавани они подъехали примерно через полтора тэна (местные сутки делились на тридцать тэнов, тэн - на десять иттов; сотая доля итта называлась "зан" и на языке Рангара имела эквиваленты "миг", "мгновение"). Здесь уже царило оживление: до сорока повозок сгрудились на широкой площади перед гаванью, далеко разносились возгласы людей, мычание тархов, скрип повозок и стук плотницких топоров, завершающих тонкую доводку работ по подготовке баркасов к выходу в море. Акватория гавани была изогнута подобно подкове тарха, со стороны открытого океана ее защищал естественный мол - длинная и узкая скалистая коса, протянувшаяся на две лиги, имелся и пяток деревянных причалов; назвать все это "портом" тем не менее не поворачивался язык. Вдоль извилистого берега тянулись длинные однообразные постройки, над некоторыми из них курился дымок. В воздухе властвовала смесь дымно-тягучих ароматов берега и соленой свежести океана, будившая в Рангаре какие-то смутные, неясные ассоциации. Флотилия ловцов Голубых Драконов состояла из одиннадцати баркасов - Рангар уже знал, что "одиннадцать" является счастливым числом второго магического порядка. Все баркасы были пришвартованы к причалам, по два на причал и три к первому, самому большому причалу. Баркас бригады ловцов, куда входил Дан Зортаг, имел поэтическое название "Гребень волны"; он стоял у причала номер три. Подведя тарха как можно ближе. Дан спрыгнул с повозки и подошел к группе ловцов, стоявших у входа на дощатый настил причала. После ритуальных приветствий последовали уже не ритуальные, но не менее традиционные дружеские хлопки по широким плечам и могучим спинам. И только после довольно продолжительного обмена последними новостями бригада соизволила обратить внимание на новичка. Конечно же, все в поселке знали историю его появления, относились к этому факту не во всем одинаково, однако большей частью вполне благожелательно. Все знали: океан есть океан, и шутить он не любит. Так что всякое и с любым может случиться на его громадных мрачных просторах. И потеря памяти - еще не самое страшное. Правда, уже поползли смутные слухи о фиаско Лаурика Мууна, попытавшегося проникнуть за завесу беспамятства пришельца... Впрочем, памятуя о крутом нраве мага, каждый предпочитал помалкивать и не особо выставляться со своими догадками, предположениями и комментариями. Несколько скептический настрой матерых ловцов к новичку Дан Зортаг преодолел очень быстро, предложив друзьям-собригадникам побороться с Рангаром на руках; после того как Рангар по нескольку раз положил по очереди каждого из ловцов бригады "Гребня волны", его сразу же зауважали. Так уж повелось на островах исстари: магия внушала почтение и страх, а выдающаяся физическая сила - настоящее мужское уважение. Ибо кому, как не ловцам, была известна истина: на магию тогда надейся, когда собственная сила про запас имеется. (Интересно, что Рангар вспомнил эквивалент этой пословицы на своем языке: на магию надейся, а сам не плошай.) - Кажись, с парня толк будет, - подытожил общее мнение бригадир "Гребня волны" мастер-ловец Арун Лаокор. - А теперь - за работу! И работа закипела, да так, что баркас "Гребень волны" оказался первым, полностью готовым к отплытию. Переночевали на баркасе. Ранним утром, лишь едва-едва забрезжил рассвет, у причалов появились маг Лаурик Муун, староста острова Курку Месиэл Мелкан и седобородый член Пентумвирата старейшин почтенный Даур Кханор. Ритуал Приветствия на сей раз показался Рангару длиннее обычного - возможно, потому, что один ритуал плавно перетек в другие: Ритуал Прощания, Ритуал Призывания Удачи и Ритуал Отплытия. Тут уже главным действующим лицом был Лаурик Муун: он чародействовал вовсю, узкие глаза его сверкали подобно смотровым окошкам адской топки, руки пребывали в беспрерывном сложном движении, и вторично ощутил Рангар ток мощной силы, исходившей от него и - тоже во второй раз - свою способность противостоять этой силе, хотя бы и с помощью таинственного кольца, заметно потеплевшего в присутствии мага. "Неужели в прошлом я был магом?" - мелькнуло очередное шальное предположение, но оно не вызвало и намека на некое подобие внутреннего душевного резонанса, которое Рангар ощущал, мысленно представляя себя в дни былые то мудрецом, то воином, то путешественником-первопроходцем. Наконец все ритуалы были закончены, ловцы и их подручные заняли свои места, послышались короткие команды на специфическом моряцком жаргоне, загремели поднимаемые якоря, затрепетали паруса на ветру, бравурную мелодию грянул невесть откуда появившийся на берегу оркестрик, и баркасы один за другим направились к выходу из гавани. Первым шел головной баркас "Разящий" под командованием бригадира бригадиров, главного ловца острова Рина Турлота; его баркас удостоился чести принять на борт Лаурика Мууна, Даура Кханора и Месиэла Мелкана. "Гребень волны" шел пятым в кильватерном строю. За штурвалом стоял бригадир Арун Лаокор, а вахта из четырех ловцов умело управлялась с парусами. Дан Зортаг и Рангар Ол пристроились на юте и с наслаждением, полной грудью вдыхали резкий, холодный и свежий океанский воздух. - Хороший ловец должен быть на все руки мастер, - сказал Дан, одобрительно поглядывая на товарищей. - Он и моряк, и плотник, и портной, и резчик по кости, и специалист по засолке мяса... да мало ли что еще должен уметь настоящий ловец! - И немножко маг, - улыбнулся Рангар. - Да, и немножко маг, - подтвердил Дан. - А как же без магии-то? Конечно, мне далеко до настоящих магов, того же Лаурика Мууна, к примеру, однако мое ловецкое "немножко" куда как больше, чем "немножко" каменотеса или, скажем, кузнеца. - Тогда ответь мне. Дан, на такой вопрос: коль вы все тут - пусть в разной степени - маги, и все вокруг управляется магией, зачем тогда эти баркасы, паруса, выходы в океан на лов? Сотворите заклинание и пусть Голубой Дракон сам прилетит на остров... а еще лучше пусть сразу будет вдоволь уже готового мяса, кости и этой... онгры. - Однако ты и мастак глупости говорить! - Дан аж головой затряс. - Такое порой сморозишь... Да никакая магия, самая наивысшая, не может заменить вот этого! - Он потряс в воздухе своими ручищами. - Без людского труда любая магия зачахнет. Она, конечно, и подсобляет, и обогревает, и удачу ниспосылает, и такое порой сотворить сподобится, что голыми руками вовек не сделаешь. Но и без этих самых рук магия кончится, как пить дать! Ежели, значит, собрать здесь сейчас весь Магический Магистрат Зирита, всех великих магов, то они, может, и заставили бы Голубого Дракона на берег выброситься. Очень даже возможно. Но кто бы тогда занимался их великоважными делами там, в метрополии? Каждый должен свое делать, тогда толк будет. А так... это как пытаться убить ашором комара. Тоже можно, но какой прок? - Или забивать микроскопом гвозди, - тихонько пробормотал Рангар. - Или палить из пушки по воробьям... хорошо бы только вспомнить, что такое "микроскоп" и "пушка"... - Что ты там бурчишь? - спросил Дан, придвигая голову поближе. - Я только что вспомнил, что птичка, подобная чиньку, на моей родине звалась "воробей", - сказал Рангар. - Во-ро-бей, - повторил по складам Дан. - Гм... Нет, не слыхал. Я, правда, не этот, как его... естествоописатель, - последнее слово Дан произнес с таким сарказмом, что Рангар не мог не обратить на это внимания. - Кто это такие? - Так... придурки, в общем. Марают дорогую кожу своими никчемными письменами. В общем, смотрят они, что и как в мире устроено, и записывают. Камешки там разные, зверьки, птички, бабочки... тьфу! Занимались бы уж лучше делом. Рангар даже зажмурился. Неужто это слабые, робкие ростки того, что в его мире дало могучие всходы и явилось _истинной наукой_? Да, в странный мир он попал... так сказать, в мир наизнанку. Тут в мозгу в который уже раз как бы щелкнуло что-то, на мгновение заломило виски, потом пришла привычная ясность сознания... но на сей раз _он ничего не забыл_! И торопливо, словно вороватый токан, стащивший с хозяйского стола кусок мяса и прячущий его в темном уголке, чтобы потом спокойно съесть, Рангар засунул эти мысли и воспоминания на самое дно сознания, чтобы затем, когда придет время, не спеша насладиться ими, обдумать, проанализировать... А сейчас надо говорить о другом. - Ты не совсем убедил меня, Дан. Я все-таки думаю, что магию надо применять шире. Вот, к примеру, наш баркас. Почему бы не использовать магическую силу, чтобы двигать его без парусов? Как говорится, без руля и без ветрил? - Без руля и без ветрил, - насмешливо повторил Дан. - Не знаю, кто так говорит, но он либо сам дурак, либо сказал это о дураках. А ты не приметил, часом, куда дует ветер? Рангар удивленно поднял голову и осмотрелся. Вообще-то он еще на берегу обратил внимание, что резкий порывистый ветер, дувший с океана, вначале утих, а перед самым отплытием сменился на ровный, умеренной силы ветер со стороны острова. - Я не моряк, конечно, но знаю, что такое попутный ветер, - сказал Рангар. - В этом случае курс корабля совпадает с направлением ветра и нет нужды менять галсы. - Верно. А поменяли ли мы хоть раз галс? - Нет. Ну и что? Ветер-то попутный. - А то! - рявкнул вдруг Дан так громко, что на него обернулись вахтенные. - Нам не надо менять галсы, потому что ветер всегда будет попутным! - А!.. - догадался Рангар. - Магия, значит. - А ты как думал? Дует себе ветер и дует нам в корму? А теперь скажи мне, ежели твоя голова не опилками набита, что проще: одним чародейством одного мага двигать всю нашу флотилию, или держать на каждом баркасе по чародею, дабы они своими заклинаниями двигали каждый свой корабль? А?! - Сдаюсь! - поднял вверх руки Рангар и засмеялся. - То-то же! Магию тоже с умом применять надобно. Вот ежели люди, человек десять, для примеру, водицы испить пожелают, что им делать? Поднатужиться всем скопом, поелику один не осилит такое, и дождик вызвать? А потом стоять, задрав головы и разинув хлебала, и ждать, пока туда вода натечет? Можно, конечно, кто говорит, что нет! Аль не сподручнее ли ручками-ручонками из самого обычного колодца водицы-то достать ведрышко да напиться всем вволю? Соображаешь, Рангар? - Я же сказал - сдаюсь. - Рангар хлопнул Дана по плечу. - Научи лучше чему-то полезному. - Вот это другое дело, - обрадовался Дан. - И уж коли мы в море, поучу тебя малость, как с парусами управляться. Авось пригодится когда. ...Как в воду глядел ловец Голубых Драконов Дан Зортаг. А может, и глядел - вон ее сколько вокруг было-то... В район, где "драконы косяками ходят", как выразился Дан, они прибыли на третьи сутки. Все это время действительно дул ровный попутный ветер, хотя где-то у горизонта полыхали зарницы и супились мрачные черные тучи. Было раннее утро; темный океан мерно подымал и опускал баркас, небо тускло серело, облака сплошной бугристой пеленой, обгоняя кораблик, текли на восход, навстречу поднимающемуся из-за океана солнцу этого мира, которое называлось Дорнмар (Большой огонь) и которое люди в этих суровых краях почти не видели. У Рангара, отстоявшего предутреннюю вахту, которая на здешнем моряцком сленге именовалась не совсем приличным словом "ф'ааф", слипались глаза и зевки раздирали рот; он уже сменился и направлялся в кубрик, предвкушая сладкий сон, как вдруг впередсмотрящий хрипло проорал что-то вроде "Форрер!", и спустя считанные заны отдыхающие ловцы повыскакивали на палубу, на бегу застегивая одежду. Рангар недоуменно вытаращил глаза и тут только заметил, что на мачте флагманского баркаса будто расцвел яркий голубой цветок. - Лаурик Муун учуял неподалеку стадо с Голубым Драконом, - хлопнул Рангара по плечу подошедший сзади Дан Зортаг. - Смотри, сейчас начнется самое интересное. Шедшие до этого в кильватерном строю баркасы перестроились в линию, плавной дугой охватывавшую некую точку в океане. - Шлюпку на воду! - скомандовал Арун Лаокор. - Пойду я и первая четверка. Одну из двух приготовленных в специальных гнездах на корме баркаса шлюпок споро подготовили к спуску на воду, и вот она уже закачалась на волнах. В ней вместе с бригадиром и еще тремя ловцами оказался и Дан Зортаг. Сон слетел с Рангара, как последний желтый лист с дерева под порывом осеннего ветра. Он пристально всматривался в океанскую даль, в фокус дуги, вдоль которой расположились все одиннадцать баркасов флотилии, но даже его поразительно зоркие глаза спасовали, и он не видел там ничего, кроме темных мятущихся волн. Но именно туда, в фокус, устремились одиннадцать шлюпок - по одной с каждого баркаса. Некоторое время ничего не происходило. Шлюпки, отдаляясь от баркасов, уменьшались в размерах, теряясь среди волн; у Рангара даже в глазах зарябило от напряжения - так он старался не упустить из виду шлюпку с Даном Зортагом. Затем океан как бы вспучился сразу в нескольких местах, и одна из этих пучностей имела ярко-голубой цвет... До Рангара донеслись приглушенные расстоянием выкрики, команды, какой-то стук и треск со шлюпок, микроскопические фигурки ловцов засуетились, задвигались, послышался странный, похожий на вздох гиганта звук, в воздух голубой молнией взвилось огромное гибкое тело, по обе стороны которого факелами синего огня дрожали исполинские полотнища крыльев, на флагмане что-то запел Лаурик Муун своим неподражаемым, похожим на раскаты грома голосом, не только не затухающего, но, казалось, нарастающего с расстоянием, ему вторили оставшиеся на палубах своих баркасов ловцы других бригад, огонь на мачте флагмана засиял так, что на него было больно смотреть... И все это происходило практически одновременно и очень быстро, и лишь фантастическая скорость восприятия и его специфическая избирательность позволили Рангару расчленить на простейшие фрагменты яркий, пестрый и очень краткий всплеск произошедшего действа. ...Попытавшийся взлететь Голубой Дракон упал в воду, пораженный тучей гарпунов; так угасает огонь в керосиновой лампе, когда выкручивается фитиль. Некоторое время среди темных волн билось еще голубое пламя, затем и оно померкло. И тогда с флагманского баркаса раздался раскатистый победный клич мага. Голубой Дракон был повержен, ловцы победили. За два следующих дня ловцы добыли еще трех Голубых Драконов. К несчастью, при этом погибли два ловца - с пятого и восьмого баркасов. Попытки Лаурика Мууна вернуть им жизнь не увенчались успехом, и их похоронили по обычаю ловцов в океанской пучине. Радость от удачного лова на баркасах сменилась мрачным унынием. И причиной тому было не только естественное горе от утраты товарищей. Жизнь ловцов немыслима без риска, и к смерти они относились как настоящие профессионалы, без излишней аффектации и подчеркнутого трагизма. Но... - Говорят, одной капли онгры достаточно, чтобы вернуть жизнь человеку, - угрюмо сказал Дан Зортаг, глядя в океанскую даль. - Так нет же... тьфу! - вот что есть наша жизнь! - И он смачно плюнул за борт. - Так почему же вы миритесь с таким положением вещей? - спросил Рангар, которому невольно передалось настроение Дана. - А что поделаешь? - В голосе мастера-ловца прозвучала такая безысходная тоска, что у Рангара мороз пошел по коже. И он сразу понял, что корни этой тоски отнюдь не во вчерашней трагедии. - Ничего не поделаешь... - сам ответил на свой вопрос Дан Зортаг. Голос его осекся, и он отвернулся. И, чуть помолчав, закончил: - Плетью обуха не перешибешь, Рангар. И нет ни демона, ни человека, который смог бы изменить хоть что-то. Тут он ошибался. Такой человек был. И стоял он рядом с мастером-ловцом Даном Зортагом. Поселок встретил возвращение ловцов тем особым сочетанием горя и радости, с каким встречают победившую, но и понесшую немалые потери армию. Семьям погибших ловецкая община выделила солидное количество драконьей крови и мяса, староста из специальной "черной" кассы выдал вдовам по пятьдесят серебряных дрон - немалые по островным меркам деньги. И хотя это не могло возместить потерю кормильца и унять боль утраты, все же явилось подспорьем в горькое время беды. Лаурик Муун справил Ритуал Поминовения ловецких душ, отлетевших на небесный остров Таруку-Гарм, после этого прошло три Скорбных Дня, и лишь затем двери поселковых таверн (их было три на поселок) распахнулись настежь, и полились ручьями потоки рн'агга. Поселок праздновал богатую добычу. Так случилось, что в это же время в гавань вошел и бросил якорь большой торговый корабль из метрополии. И с этого момента события, чуть быстрее, чуть медленнее ли, но, в общем, неторопливо сменявшие друг друга, понеслись вскачь, как стадо взбесившихся тархов. 3 За какие-то несколько тэнов площадь перед гаванью неузнаваемо преобразилась. Протянулись наспех сколоченные торговые ряды из деревянных прилавков, поднялись разноцветные шатры и палатки, закурились дымки над печами и мангалами, аппетитно потянуло жареным драконьим мясом и ароматами всевозможных блюд из рыбы, пряно запахло лепешками с начинкой из драконьей печени, выкатились бочонки с рн'аггом. Островитяне торговали как необработанной костью Голубых Драконов, так и разнообразными поделками из нее - от иголок и пуговиц до всевозможных украшений; также торговали рулонами выделанной драконьей кожи, изумительно красивой, отливающей голубым перламутром; бойко предлагали большие и маленькие деревянные кадушки с нежными ломтями мяса пряного посола, залитой жиром печенью и истинным деликатесом, который Рангар уже успел оценить по достоинству, - драконьими языками в соусе из перебродившего сока минхры, редко встречающегося на острове трубчатого растения с колючими, но очень вкусными сладкими плодами. В свою очередь, торговцы с корабля завалили прилавки таким обилием диковинных вещей и предметов, что у Рангара разбежались глаза. А у Лады от восторга даже дыхание перехватило, она шла, крепко ухватив отца за руку чуть повыше локтя, а горящий взор так и бегал то по висячим шеренгам нарядных платьев, то по сверкающим россыпям так любых женскому сердцу украшений, то по дивной красы сапожкам, отороченных мехом и вышитых самоцветной нитью... А зеркальца! Каких только зеркалец там не было! И маленькие, что прячутся в кармашек, и такие, что смотреться можно в полный рост, и в оправах с затейливой вязью узоров, и украшенные драгоценными каменьями. Были зеркальца простые, показывающие все как есть, были и волшебные, в которых можно увидеть суженого или, скажем, подстерегающую тебя беду... Но и цены, конечно, были... Дан Зортаг, единственный из троих сохранивший невозмутимость, только покряхтывал, прицениваясь то к одной, то к другой вещи. Впрочем, его интересовало совсем другое: бухта тонкого троса, сплетенного из заговоренной кем-то из высших магов и потому нервущейся нити, тяжелый нож с лезвием из фиолетово отсвечивающего металла, что рубил бронзовые гвозди, точно деревянные прутики, набор волшебных рыболовных крючков, с которых ни одна рыба сорваться не сможет, приманивающий рыб невод, широкий кожаный пояс с полусотней обычных и потайных кармашков, вид которого отчего-то заставил Рангара нахмурить брови и потереть виски, будто он силился вспомнить что-то... Наконец Дан Зортаг, незадолго до этого удачно продавший пять мер кости, два рулона кожи и оттого бывший при солидных, по местным понятиям, деньгах, выбрал покупки: себе нож. Ладе нарядную кофту из тонкой шерсти и брошь с голубым камнем, почти таким же ярким, как и ее глаза; Рангару же достался тот самый пояс, и опять что-то шевельнулось в нем, глубоко-глубоко и неясно, когда он застегнул двойную пряжку... - Так, Ладушка, ступай-ка ты домой, а мы с Рангаром маленько пройдемся еще, - сказал Дан и хитро подмигнул Рангару, скосив глаза на ближайшую бочку с рн'аггом. Лада скорчила недовольную гримаску, но спорить с отцом не стала. - Только гляди мне - повстречаешь чужого кого, так капюшончик-то накинуть не забудь да глазки спрячь, - наставительно молвил Дан Зортаг. - А то ишь как сверкают. Не ровен час... Лада дернула плечиком - сама знаю, мол. Все знала Лада и все правильно сделала, повстречав высокого, атлетически сложенного незнакомца в дорогом, тончайшей мягкой кожи плаще с меховым подбоем, в изысканной шляпе с малиновым пером, в искусно сшитых ботфортах из кожи Голубого Дракона, с неподвижными, чем-то пугающими темными глазами на бледном лице, с щегольскими усиками и бородкой, за которым шагах в трех шествовали шеренгой поперек всей улицы шестеро громил со зловещего вида топорами в руках и еще более зловещими, разукрашенными шрамами лицами. Девушка быстренько накинула капюшончик, пригнула голову и бочком попыталась проскользнуть мимо чужаков... да не тут-то было. Незнакомец оказался обучен колдовской науке, да так, что его магическая сила кое в чем превосходила даже силу островного мага Лаурика Мууна. Вторым зрением увидел он, что скрывает под собой капюшон да и прочая одежда, и глаза его хищно сверкнули. - Остановись! - негромким, но поразительно властным голосом приказал незнакомец. Вздрогнуло, зашлось, пойманной птицей забилось сердечко в девичьей груди. Не посмела ослушаться она и замерла, прижав руки в том месте, где билось, трепеща и замирая, ее сердце. Ощутил, почувствовал страх девичий незнакомец, и усмешка искривила его тонкие губы. - Не бойся меня, глупышка. Меня зовут маркиз ла Иф-Шоон. Видишь вот этот знак на плаще? Это мой герб. Знай, глупенькая, что я состою в родстве с самим Императором, и у меня есть несколько замков, полных всевозможных чудес и диковинок. Я могу пригласить тебя взглянуть на них. Согласна? Сообразив, что происходит то, чего она так опасалась, Лада отрицательно затрясла головой. - Фи!.. - поморщился маркиз. - А ты, видно, не только глупая, но и дикая, и манерам хорошим не обучена. Впрочем, этому быстро можно научиться. Как и разным женским премудростям, особенно коль учитель искусен. - Он как-то нехорошо усмехнулся. - Как тебя зовут? Лада молчала, низко-низко опустив голову. - Когда я спрашиваю, надо отвечать. - Голос маркиза прозвучал почти ласково, но расширившиеся глаза страшно сверкнули. - Хотя это же как открытая книга... конечно, зовут тебя Лада, дочь Зортага. Верно? Теперь ты видишь, что мне бесполезно даже пытаться перечить? Маркиз ла Иф-Шоон шагнул к девушке и рывком откинул капюшон. Густые черные волосы тяжелой волной упали на плечи. Властным жестом он взял Ладу за подбородок и поднял ее голову. - О, да ты еще прелестнее, чем я сперва увидел! Клянусь всеми демонами ночи, ты будешь моей! - и, вперив в глаза Лады тяжелый взгляд, он забормотал какие-то заклинания. Почувствовав холодную, безжалостную силу, властно вторгшуюся в ее сознание, Лада успела сообразить, что не сможет долго противиться и, собрав остатки собственных, слабеющих под чужим напором сил, что есть мочи крикнула: - Рангар! Отец! На помощь! Неразрывная связь между душами дочери и отца помогла Дану Зортагу ощутить отчаянный призыв, но как Рангар смог услышать тонкий вскрик Лады в шуме и гаме ярмарки, осталось загадкой. Мужчины без слов рванулись на крик, но как быстро ни бежал Дан Зортаг, Рангар обогнал его, несясь вперед, точно вихрь. ...Лада, уже покорная, как управляемая веревочками кукла, шла за маркизом; глаза ее остекленели и едва что-нибудь видели, кроме дороги, поэтому она не заметила стремительно приближающегося человека. Зато успел заметить его маркиз ла Иф-Шоон; что-то предостерегающе каркнув своим телохранителям, он вскинул руки, направляя сложенные полусферой ладони навстречу бегущему. В ладонях затрепетало кроваво-красное мерцание, и, сорвавшись со странно удлинившихся пальцев, два огненных сгустка устремились прямо Рангару в грудь... Рангар понятия не имел, почему он даже не попытался уклониться от шариков алого пламени, будто это были два безобидных снежка. Он промчался сквозь них, почти ничего не почувствовав, лишь вновь, как при посещении Лаурика Мууна, будто лязгнуло что-то, да кольцо на правой руке на миг полыхнуло нестерпимым изумрудным блеском... Последние три шага он пролетел в воздухе, вытянув ноги вперед, видя и фиксируя только расширившиеся от захлестнувшего их ужаса глаза врага. Страшный удар ногой сбил маркиза наземь, как тряпичного паяца. Рангар бросился к Ладе, схватил за руки, заглянул в скованные злыми чарами глаза... Это было его ошибкой. Ближайший телохранитель, крякнув, опустил топор на спину Рангару. Лишь в самое последнее мгновение Рангар почуял опасность и попытался уклониться; это почти удалось ему: невероятным по быстроте и впечатляюще гибким волнообразным движением корпуса он едва не ушел от удара, но полностью избежать встречи с топором, со зловещим шелестом, прорезавшим воздух, не смог бы никто. Удар пришелся по касательной в плечо и отхватил кусок мяса размером с ладонь. Каждый человек совершает свои ошибки и каждый за них расплачивается. Рангар ошибся, повернувшись спиной к громилам, и кровоточащее плечо было ему возмездием. Телохранитель маркиза ла Иф-Шоона ошибся гораздо больше, попытавшись ударить в незащищенную спину неизвестного ему человека. Расплата была мгновенной - мотнувшийся как из пращи кулак раскроил ему череп. Остальные телохранители тоже начали было подымать свои топоры, но не успели ничего даже понять, как рухнули, бездыханные, на каменные плиты мостовой. Кровь залила Рангару всю руку и капала с пальцев на грязный камень; не обращая внимания на это, он снова схватил Ладу за плечи, заглянул в глаза... Морок колдовства понемногу рассеивался, глаза оживали, в них уже бился тот горячий ужас отчаяния, который пережила она перед погружением в сомнамбулическое состояние. Вот она уже узнала Рангара, неистовая радость изгнала ужас из глаз, но тут Лада окинула взглядом побоище, слабо вскрикнула, подняла руки к губам, и ужас вернулся... нет, уже не прежний ужас, а безнадежный, беспросветный, тоскливый страх. - Что ты наделал, Рангар!.. Теперь... Громко топая и тяжело дыша, подбежал Дан Зортаг. Где-то поблизости слышались чьи-то возгласы, хлопали двери и окна в близлежащих домах. Дан с ходу оценил ситуацию - целиком и верно. - Бежим! - скомандовал он и, схватив дочь и Рангара за руки, увлек их в ближайший переулок. ...Они долго петляли переулками, пробирались огородами, порой перелезая через заборы, пока не миновали поселок и не выскочили на океанский берег почти в том месте, где по утрам упражнялся Рангар. Почти все жители поселка отправились на ярмарку, и им повезло пробраться сюда незамеченными. Дан велел Рангару раздеться до пояса, покачал головой, осмотрев рану, потом начал что-то быстро бормотать, делая руками пассы. И кровь остановилась. Затем Дан промыл рану морской водой, оторвал кусок от собственной исподней рубахи и перевязал плечо. Окровавленную одежду Рангара он велел Ладе застирать. Холодная вода хорошо смыла свежую кровь, и когда Рангар, поеживаясь от боли и холода, натянул рубаху и куртку, лишь пристальный взгляд смог бы заметить нечто подозрительное в его одежде. Все это совершалось практически молча, если не считать нескольких необходимых фраз, которыми они обменялись, да короткого заговаривающего кровь заклинания Дана Зортага. И только когда самое необходимое было сделано, Дан произнес, хмурясь и морща лоб: - Влипли мы здорово. Кто этот расфуфыренный хмырь, Ладушка? - Какой-то маркиз. Из столицы. Говорил, будто родич самого Императора. Ой, ну и страху я натерпелась... Особливо коли колдовать он стал, а у меня руки-ноги отниматься начали. - Да, влипли... - задумчиво повторил Дан, покачав головой. - Ты их всех перебил, Рангар? - Ну... вроде да. Может, и оклемается кто, если уж очень живуч окажется. Но вряд ли. Бил я серьезно. Как Ладу увидел... все так и перевернулось во мне. А тут еще этот придурок захотел зарубить меня, как свинью. - Как кого?! Рангар смутился. Слово неожиданно, как бы само собой, всплыло в памяти, и он произнес его на своем языке. - Это... такое животное есть. У меня на родине. Немного похоже на хрюла. - А... Да, Рангар, когда он замахнулся - а я был уже шагах в пятнадцати и все хорошо видел, - то подумал: все, конец тебе. До сих пор не понимаю, как ты вывернулся. Да и вообще, как этих громил уложил вкупе с их маркизом. Быть такого не может, чтобы не имели они понятия в драках. - Понятие, Дан, очень сильно отличается от умения. А умение, в свою очередь, от мастерства. - Дак это я понимаю. Выходит, ты великий мастер-боец? - Похоже на то... Хотя я по-прежнему не знаю, кто я и откуда. Ладно об этом, что делать-то будем? - Большая буча теперича подымется... И кое-кто видел, как все было. С меня малый спрос, я подбежал, когда все уже закончилось, а вот с Лады... - С Лады?! Да она-то тут при чем? - При том, при том, Рангар... Али молод ты еще, али наших обычаев не знаешь. Не может маркиз виноватым оказаться. Да еще и родич Императора. Будут, будут винить тебя, дочка, одна надежда, что не шибко. На дознании, как пить дать, душу с тебя вынут, да уж чему быть, того не миновать. Главное, не ври и все, как есть, отвечай. Как ни крути, а большой вины твоей нет, дочка, а за малую - и спрос малый. Но тебе, Рангар... Даже и сказать чего не знаю. Худо тебе будет. - Казнят? - Это уж как пить дать, да вот только и казнь-то разная бывает... Сдается мне, худую смерть тебе удумают, долгую и мучительную. - Ну, так просто я им не дамся. Если и погибну, то в бою. И за собой не одного заберу. - Погоди, не горячись... - А что, разве другой выход есть? Взять баркас и уплыть, куда глаза глядят? Или торговый корабль захватить и на нем бежать? - Да погоди ты!.. Ишь, какой прыткий. Это тебе не черепушки проламывать, тут поразмыслить надобно. Значит, так. Сейчас я тебя схороню в одном укромном местечке... окромя меня его никто не знает. Ночью подошлю к тебе нашего берха. Пойдешь с ним туда, куда он тебя поведет. Можно будет - домой, нельзя - в другое какое место. А там я тебе скажу, чего дальше-то делать. - Хорошо. Я согласен. - Да уж куда тебе деваться... И вот еще что. Главное. Спасибо тебе за Ладушку. Дан Зортаг шагнул вперед и осторожно, чтобы не потревожить раненого плеча Рангара, обнял его. Что-то странное случилось с горлом и глазами Рангара: мир на несколько мгновений потерял четкость очертаний, а горло перехватило, будто обручем... Дан отстранился, и пока Рангар приходил в себя, его постигло испытание гораздо более серьезное. Гибкое тело, жар которого он ощутил даже через одежду, прильнуло к нему, и губы ожег поцелуй... Рангар хотел что-то сказать, но не смог и зарылся лицом в пахнущие океаном волосы и крепко сжал Ладу в объятиях. - Молчи, - шепнула девушка, словно угадав его желание, - слова не нужны сейчас. Идем, отец отведет тебя. А ночью встретимся. Все будет хорошо, вот увидишь. Укромным местом оказалась крошечная пещера у Белых Камней, вход в которую был спрятан от посторонних глаз настолько хитро, что обнаружить ее можно было, лишь споткнувшись о порог. Внутри пещеры на каменном полу лежала груда полуистлевших меховых шкур, стояла бутыль с водой, а в деревянном ящике в дальнем углу были сложены несколько иссохших лепешек и кусочков вяленого мяса. - Поешь и попробуй уснуть. Тебе понадобится много сил, - сказал Дан непривычно мягким голосом. - Ну а мы пошли. Скоро свидимся. Рангар поел мяса, едва-едва отгрыз кусочек окаменевшей лепешки, попил воды и лег, укутавшись в шкуры. Рану на плече жгло, точно огнем, жар от плеча распространялся по телу, и его лихорадило. Тем не менее он постарался уснуть, и это ему в конце концов удалось. ...Приснился ему странный сон. Будто бежал он, босоногий и легкий, по белому песку морского берега, но море было совсем не такое, как на острове Курку - теплое, синее-синее, и небо над головой было тоже синее, без единого облачка, и в этом замечательном небе сияло ласковое солнце... Впереди с веселым смехом неслась девушка, гибкая, тонкая, темноволосая, и он догонял ее, хохоча от души, и они кувырком летели на влажный песок, девушка оборачивалась... и его обнимал сияющий взгляд _ярко-синих_ глаз, вовсе не тех, что он ожидал увидеть. Какой-то совершенно невероятный коктейль из радости и огорчения ожег ему все нутро, он замер, не в силах ни шевельнуться, ни слова сказать, совершенно не представляя, что ему делать и как себя вести... И тут чей-то далекий крик, призыв о помощи, донесся до него, он ничего не понимал, ибо та, которая могла звать его, лежала в его объятиях, а значит, кричала другая, он совсем обалдел, голова шла кругом, и тем не менее он вскочил на ноги и помчался на помощь... Какие-то туннели, затхлые пещеры, подводные гроты... он с кем-то сражался (эту часть сна он запомнил плохо), куда-то проваливался, падал, пробирался сквозь странного вида развалины... и все-таки, прорвавшись сквозь лабиринт тягостных кошмаров, он находил ту, _другую_ девушку (или, наоборот, _первую_, которую он ожидал увидеть на берегу... он совсем запутался), и вырывал ее из лап закованного в черный металл гиганта. А затем он вновь оказался на берегу, но уже у другого моря, мрачного и холодного, и свинцово-серые ледяные волны размеренно накатывались на белый песок, по-змеиному шипя, и был он совсем один... Что-то не так, не так было в этой концовке сна, она _неправильная_, подумал он, словно кто-то подмен