гче, чем не видя его, по памяти. - Тем лучше. Итак, вот каков мой план. По тракту через ущелье вместе с фургонами поедут наши фантомы, по двое на козлах каждого фургона. Мы же верхом на тархах объедем ущелье с двух сторон по скальным склонам вот здесь и здесь (он показал на плане), чтобы с гарантией оказаться вне клещей вероятной засады. Если засады не будет и фургоны благополучно минуют ущелье, мы встретим их на выходе. В противном случае мы ударим в спину напавшим. За счет луков и стрел, которые мы постараемся использовать в полной мере, а также фактора внезапности у нас будет определенный перевес. - Погоди, Рангар, - перебил Фишур, - двух дополнительных тархов под седло мы возьмем из упряжи, так? - Так. - Но не вызовет ли подозрений изменение порядка построения обоза - я имею в виду, что всадники пересядут на козлы? И во-вторых, отсутствие аж четырех тархов? - Вызовет. Но у них не будет времени на размышления. Им надо будет _действовать_, изменить план атаки они просто не успеют. Но я еще не все сказал о своем плане. Мы дождемся хорошо охраняемого обоза и пустим фургоны с фантомами _перед_ ним. Теперь смотрите: обоз с охраной въезжает в ущелье, и воины видят, как разбойники из засады атакуют два одиноких беззащитных фургона. Да они немедленно вступят в бой! И в этой ситуации уже бессмысленно да и просто невозможно кому-либо из напавших кричать, что мы-де преступники и нас следует арестовать... Убедительно? - Молодец, - искренне произнес Фишур. - Ну а наша роль? - Наблюдаем за схваткой, осыпая разбойников стрелами. В критической ситуации вступаем в бой, коли такая возникнет. - Тархи не испугаются фантомов? - спросил Тангор. - Хороший вопрос, - сказал Рангар одобрительно. - Казалось бы - мелочь, но такие мелочи, если их не учесть, могут сорвать самый лучший план. Что скажешь, Фишур? - Все будет в порядке, - ответил тот. - Я наложу дополнительное заклятие, успокаивающее животных. - Будем надеяться, что все в порядке будет не только с тархами, - сказала Лада. Тень тревоги, казалось, намертво въелась в ее глаза. - _Должно_ быть, Ладушка, - с нажимом произнес Рангар. - И будет, не сомневайся. Он не мог, не имел права показать, что тревога, гнездящаяся в его душе, гораздо, гораздо острее. - Я пойду в паре с Ладой, - сказал Рангар после паузы, - чтоб хоть как-то уравновесить наши пары по боеспособности. Главной, конечно, была не эта причина, и все ее прекрасно поняли. И не только _поняли_, но и _приняли_ - как само собой разумеющееся. - Да пребудет с нами удача, - произнес Фишур и приложил руку вначале ко лбу, а затем к сердцу. Исстари считалось, что этот жест хранит от бед и призывает удачу. - Да пребудет с нами удача, - эхом в один голос отозвались Рангар, Лада и Тангор и повторили жест Фишура. ...Медленно уплывала назад дорога, неумолимо бежало время, отсчитывая мгновения до начала битвы, которая навсегда врежется в память и сердце Рангара раскаленной занозой. Холодное ущелье пользовалось дурной репутацией давно. Сказывали, еще сто с лишним лет тому назад огненный дракон снес здесь яйцо, и из него вылупились два страшных железных демона (отсюда и пошло первое название ущелья). Жили демоны в тайной пещере, похищали одиноких путников и пили из них кровь. Затем будто бы эта забава демонам наскучила, и они начали вселяться в души людей. Одержимых демонами вначале легко распознавали по их странному поведению и убивали. Но затем одержимые научились так хорошо притворяться, что даже магам не всегда удавалось отличить одержимого от обычного человека. Потом демоны будто бы перестали беспокоить путников, и гораздо более реальную опасность для них стали представлять разбойники. А последние годы здесь все чаще и чаще стали происходить жестокие, беспощадные нападения Ночных Убийц. Выглядело имевшее столь недобрую славу место соответственно. Если вообразить широкую в основании и достаточно высокую (во всяком случае, гораздо выше холмов окрест) сопку, будто бы исполинским мечом разрубленную пополам до самого низа, то картина эта даст вполне точное представление о Холодном ущелье. Для вящей полноты картины следует мысленно увидеть голые и каменистые, с редкими пятнами кустарника ржаво-зеленого цвета склоны, уступами подымающиеся к волнистым гребням, словно к краям чудовищной раны; узкое дно с идущим по нему трактом; постоянный, точно дотягивающийся из подземелий вечного мрака холод, которому ущелье было обязано своим нынешним названием; и наконец, царящий здесь сумрак, неодолимый даже в самые яркие солнечные дни, кроме краткого полуденного периода, когда солнце на несколько иттов зависает по центру ущелья. Так выглядело поле предстоящей битвы. А вот какой получилась исходная диспозиция. Четверо друзей облюбовали удобное место в трех лигах от горловины Холодного ущелья, и Рангар своими зоркими глазами с вершины холма всматривался назад, подкарауливая подходящий обоз со стороны Поселка Рудокопов. Ждать пришлось недолго. Обоз из восьми фургонов, охраняемый отрядом из тридцати хорошо вооруженных всадников, показался в пределах видимости, и тут же Фишур начал бормотать создающие фантомов заклинания. Голос его то взлетал до визга, то опускался до баса, он творил руками сложные пассы, а под конец колдовства просыпал вокруг себя черный порошок из мешочка, который носил на груди; порошок тотчас полыхнул дымным, чадным оранжевым пламенем, и в этом дыму появились четыре фигуры... Лада вскрикнула, вздрогнул даже закаленный Тангор, Рангар всем телом подался вперед, и только Фишур устало опустился на придорожный валун. Четыре фигуры, удивительно похожие на Рангара, Тангора, Фишура и Ладу, медленно двинулись к фургонам. Их походка выглядела неуверенной, что, в общем, было неудивительно, ибо тела их состояли из субстанции не гуще тумана. Вблизи они едва ли могли обмануть знакомого с подобными штучками человека, но издали немудрено было ошибиться и самому зоркому глазу. Тархи слегка забеспокоились, когда фантомы взобрались (точнее было бы сказать - всплыли) на козлы, но в целом вели себя пристойно. - Ну, с Богом! - произнес Рангар на родном языке, и на этот раз никто не спросил, что это значит. Повинуясь окрику Фишура, тархи сдвинулись с места, и фургоны неторопливо покатили к горловине Холодного ущелья. Сзади за ним в полулиге, пока не видимый из-за поворота, двигался большой обоз. Его скорость была чуть повыше, и Рангар прикинул, что к моменту входа в ущелье расстояние между ними сократится примерно вдвое. Что его вполне устраивало. Еще раз мысленно представив цепочку предполагаемых событий, Рангар привстал в стременах и решительно махнул рукой - поехали! И две пары всадников устремились в обход ущелья: Рангар и Лада слева, Тангор и Фишур - справа. Попытка прорыва началась. Какое-то время удача сопутствовала им; во всяком случае, события разворачивались в соответствии с планом Рангара. Когда фургоны с фантомами оказались в центре ущелья и на них из засады кинулись Ночные Убийцы, идущий следом обоз вошел в горловину и воины-охранники, как и предполагал Рангар, немедленно вступили с разбойниками в схватку. Но на этом везение кончилось, и план пошел кувырком. Ибо в первой волне нападения приняла участие лишь шестая часть отряда Ночных Убийц, всего двадцать. Главные силы в количестве ста человек продолжали оставаться в засаде. Далее, с помощью Магического Кристалла Пал Коор смог не только разгадать хитрость Рангара с фантомами, но и точно определить его местонахождение. Об этом он сразу сообщил Квенду и вождю Хариту; они втроем наблюдали за происходящим из укрытия, окруженные самыми сильными и умелыми бойцами - личной гвардией Харита. Наконец, тридцать воинов из охраны обоза хоть и перебили двадцатку напавших Ночных Убийц, но и сами полегли больше половины - восемнадцать. Осталось, стало быть, всего двенадцать - правда, наиболее опытных и искусных. Поэтому, когда из всех щелей и кустов полезли до зубов вооруженные разбойники и ринулись, повинуясь безмолвному приказу Харита, не вниз, к тракту и фургонам, а вверх, окружая Рангара и Ладу, ситуация самому великому оптимисту показалась бы безнадежной. Тем не менее ни Рангар, ни Лада не потеряли хладнокровия; Рангар давно уже привык к опасности, а Лада, по-видимому, просто не могла оценить всей ее огромности. И тонко запели в воздухе смертоносные стрелы, и враги начали падать, но их было много, слишком много... Все же стрелы замедлили продвижение Ночных Убийц, к тому же их сообщники с противоположного склона допустили-таки ошибку: вместо того чтобы всеми силами ударить по уцелевшим воинам, перебить их и затем заставить сражаться Тангора и Фишура, перекрыв им дорогу к Рангару и Ладе, они очертя голову бросились через ущелье на противоположный склон, оставив в тылу четырнадцать отличных бойцов. И те не преминули этим воспользоваться. Им удалось извлечь всю выгоду из преимущества всадников над пешими воинами, и они, устремившись за Ночными Убийцами, буквально на их плечах прорвались к месту основных событий, сея смерть на своем пути. К тому же к ним присоединились пятеро торговцев из обоза, умеющих обращаться с мечом и не струсивших в критической ситуации. Этот рейд вызвал кратковременное замешательство в рядах разбойников и отвлек внимание от Рангара и Лады, дав им возможность выпустить еще по нескольку стрел. Резкая гортанная команда Харита восстановила нарушенный порядок, и, повинуясь ей, Ночные Убийцы всей мощью обрушились на Тангора, Фишура, уцелевших воинов и смельчаков-торговцев. Взметнулись тяжелые копья и захрипели, забились в агонии тархи, лишая всадников единственного преимущества. И тогда Тангор с отвагой, на первый взгляд безрассудной, но за которой скрывался холодный и точный расчет, бросился на врагов, увлекая за собой сражавшихся плечом к плечу воинов и торговцев. И тем самым вывел их из зоны поражения копьями. Врубившись в ряды Ночных Убийц, они заставили принять их бой на мечах, так как в тесноте длинные копья теряли свою эффективность. Но и теперь положение их из-за подавляющего перевеса врага в численности было безнадежным. Первыми - и очень быстро - полегли торговцы, храбрость которых не могла, естественно, компенсировать профессиональное воинское мастерство и бесценный, накапливаемый в десятках сражений опыт. И все же их смерть не была бесполезной - парочку Ночных Убийц они таки прихватили с собой на небесный остров. Гораздо дольше (хотя это "дольше" исчислялось мгновениями) продержались воины-профессионалы из охраны обоза; их "кровавая жатва" оказалась гораздо богаче, но и они в конце концов пали. И только Тангор и Фишур держались еще, отбиваясь изо всех сил, спина к спине, нанося и отбивая удары, с ног до головы вымазанные чужой и собственной кровью, сочащейся из многочисленных ран и ранок, пока еще не опасных, но через которые их тела неотвратимо покидал алый сок жизни... И даже неискушенному зрителю, если бы таковой случился, было бы ясно: долго им не выстоять. Более кого бы то ни было это понимал Рангар, видевший схватку сверху, как на ладони. И как ни хотелось ему остаться рядом с Ладой, он сделал то, что должен был. Отбросив лук и крикнув Ладе, чтобы продолжала стрелять, Рангар выхватил мечи, и они, полыхнув фиолетовыми переливами, запели свою страшную песню смерти... Это походило на чудо, но он таки прорубился, проломился на своем храпящем, обезумевшем от боли тархе сквозь заслон окруживших Тангора и Фишура Ночных Убийц. Головы врагов слетали с плеч, словно кегли, алые фонтаны крови толчками били из обезглавленных шей, щедро орошая всех и вся, тяжелый запах бойни висел в сгустившемся воздухе, и с изумлением и бешенством взирал на происходящее Харит, сам искусный и бесстрашный боец, но доселе не представлявший, что такое вообще возможно, а в глазах Квенда Зоала разгорался мертвый и жуткий огонь, крупная дрожь азарта перед решающей схваткой сотрясала его сильное тело, он _уже_ желал вступить в бой, потому что хоть и _представлял_ Квенд возможности иномирянина, ненависть завела его уже далеко за черту страха. Рангару удалось поистине вырвать Тангора и Фишура из кольца смерти, потеряв лишь тарха. Но судя по всему, это было последнее чудо, ибо теперь уже вся четверка оказалась в окружении второго эшелона наступавших, гораздо более плотного и многочисленного, чем только что прорванное кольцо, и сам Харит со своими гвардейцами спешил к эпицентру схватки, и от него не отставал ни на шаг Квенд Зоал, охваченный безумной жаждой убийства, и едва держался на ногах Тангор, получивший глубокую и болезненную рану в правое бедро, и исходил кровью Фишур, и пал тарх под Ладой, а она сама получила дротик в правое плечо, и теперь вынуждена была отбросить лук и взять меч в неудобную и непривычную левую руку, потому что правая висела как плеть... И впервые отчаяние из-за осознания безнадежности боя овладело Рангаром. И хотя по-прежнему неистово вращались клинки в его руках, опустошая вражеские ряды, и он вихрем метался по периметру их обороны, почти неуязвимый в своей кольчуге из черного нифриллита, каким-то немыслимым образом ухитряясь не оскальзываться на залитых кровью камнях, кольцо неотвратимой гибели неуклонно сжималось вокруг четверки друзей. - Рангар!.. - прохрипел Фишур, получив очередную рану и падая на колено. - Надо... прорываться! Это... последний шанс! Здесь рядом... есть пещера. Там мы будем... в безопасности. - Куда?.. - крикнул Рангар, отражая град ударов веерной защитой. Фишур в перерыве между двумя выпадами ухитрился показать направление окровавленным мечом. И Рангар пошел на прорыв - просто на ощетинившуюся клинками стену врагов. И сразу понял, что из этого вряд ли что-нибудь выйдет. ...Когда-то, в далеком родном мире, его наставник по боевым искусствам заставлял своих учеников проводить тренировочные бои в воде. Это было невероятно трудно, скорость движения и сила ударов уменьшались во много раз, и главные усилия тратились на преодоление среды. Сейчас он словно оказался в том времени и пространстве, только среда была другая. Кровавое месиво из костей, сухожилий и мышц, неизмеримо более плотное, чем вода, практически остановило все движения Рангара; он ощутил, что вязнет в этом месиве, как муха, попавшая в мед, и острый укол страха пронзил его... Но, может, именно этот страх мобилизовал последние, запредельные резервы организма, да и Тангор с Фишуром, израненные и истекающие кровью, в накате предсмертной эйфории совершили усилие поистине нечеловеческое и помогли Рангару прорубиться, протаранить живую стену, расшвырять ее в стороны; потерявшую сознание Ладу волоком протащили в образовавшийся проход в груде мертвых и полуживых, еще дергающихся тел... Замешательство в стане врага длилось еще меньше, чем предыдущее; вкусившие крови, остервеневшие от вида ускользающей добычи Ночные Убийцы неудержимо, клокочущим от ярости и злобы валом обрушились на них. Сильнейший удар тяжелого копья, хоть и не повредивший кольчугу, впервые сбил Рангара с ног; тут же в незащищенные участки тела вонзились дротики, и уже он зарычал от ярости и боли, теряя остатки так необходимого сейчас хладнокровия. Все же кое-как они добрались до расщелины, на которую указал Фишур... и тут вражеский вал настиг их. Рангар тащил Ладу, потому что Фишур уже был не в состоянии, и поэтому Рангар не мог драться с прежней эффективностью, да и раны тревожили его все больше и больше. Фишур, выплеснув остатки сил во время прорыва, едва стоял на ногах, и темный туман от потери крови начал сгущаться в его глазах. И тогда едва ли чувствовавший себя лучше Тангор сквозь стиснутые окровавленные губы прохрипел: - Беги! Я задержу их! - Нет! - прорычал Рангар, одной рукой удерживая за своей спиной Ладу, а второй продолжая рубить врагов. - Я не брошу тебя! - Подумай о Ладе! - Хрип Тангора перешел в клокотание. - Ты погубишь и ее, и себя! Беги, брат! Сознание Рангара в какие-то моменты уже начало помрачаться, но правота Тангора была настолько очевидна, что даже помраченным сознанием он понял: малейшая задержка погубит его и убьет Ладу, Фишура... ибо волна врагов захлестнет их в узком проходе, задавит, задушит, и все его мастерство окажется бессильным, вся сила не поможет, ибо ее подавит сила более мощная... И даже неистовое желание заменить Тангора, пожертвовать собой, оказалось невыполнимым, так как у него на руках была Лада, а Тангор уже сражался, заслоняя вход в расщелину, и вопрос мог стоять только так: либо гибнет один Тангор, либо гибнут все... От бессилия, от невозможности что-либо изменить вскипела горечь в глазах, а в душе что-то рвалось, раздирая ее в клочья, а ноги сами несли его вглубь, подчинившись целесообразности, страшной, непереносимой целесообразности, и Лада лежала на правом плече, а левой рукой он поддерживал еле-еле бредущего Фишура, и они шли, оскальзываясь и едва не падая, протискиваясь куда-то... и когда яростный, полный уверенного торжества рев за их спинами возвестил, что оборонительный рубеж, защищаемый Тангором, прорван, Фишур что-то сделал со скалой, перегородившей расщелину, и она совершенно беззвучно отъехала в сторону, освобождая темный вход, и они упали в него и смогли еще проползти два шага. И скала встала на место, отгородив их от внешнего мира неприступной каменной твердью. Жуткий, нечеловеческий вопль исторг Квенд Зоал, когда с разгону налетел на закрывшую перед самым его носом проход скалу. С шелестящим посвистом меч в его руках очертил сверкающий круг и взорвался осколками металла, разлетевшись на сотни кусочков от страшного удара о скальный монолит. - Нет!!! Он не может снова уйти!!! - Рев, рвущий голосовые связки. Шатающаяся фигура с бессильно расставленными руками. Глаза, пылающие безумием. Перекошенный судорогой крика рот. Квенд Зоал. Харит махнул рукой - и из-за спин Ночных Убийц вышел старик с белыми длинными волосами и жгучим взглядом; подняв руки, он пошел на скалу, бормоча заклинание... и отшатнулся от нее, точно от удара. - Магия... нечеловеческая, чуждая, могучая... я не могу одолеть ее... И никто не сможет. - Отойди, колдун! - медленно ступая, прямой как жердь, с высоко поднятой головой и неистово пламенеющими глазами на белом, как гипс, лице, к скале шел бывший жрец белой мантии Пал Коор, держа в высоко поднятой руке сверкающий Магический Кристалл. Ночные Убийцы с суеверным страхом расступились перед ним, с поклоном освободил дорогу колдун Харита, и безумная надежда вернула на какой-то миг глазам Квенда осмысленное выражение. - Отец!.. - с надсадным хрипом выдохнул он. - Дай мне убить иномирянина! Пал Коор вытянулся и, казалось, стал выше ростом. Магический Кристалл пылал уже нестерпимым для глаз сиянием звездных недр. Могучий гул родился где-то внизу, под толщей горных пород, все вокруг содрогнулось в титанических судорогах, завибрировали скалы и дрогнула перегородившая проход стена... Но тут последняя капля жизненной энергии покинула тело Пала Коора, высосанная Кристаллом, слабый протяжный стон вырвался из его груди, он шагнул назад, точно отшатнувшись от ненавистной, так и не поддавшейся стены... и упал бездыханный. Магический Кристалл выпал из его руки, мгновенно померкнув, став похожим на ничем не примечательную стекляшку. И Квенд, уже все понявший, но не верящий, не желающий верить, медленно опустился возле распростершейся фигуры на колени, прикипев остановившимся взглядом к лицу единственного человека, которого он любил и которого только что в первый - и последний - раз назвал отцом. И прошептал помертвевшими губами: "Зачем ты покинул меня, отец! Ведь теперь все, все утрачивает смысл..." Харит, чернее тучи, слушал доклады уцелевших командиров десяток. И когда закончил последний из них, подошел к Квенду Зоалу и глухо произнес, больше обычного коверкая слова на раорийский лад: - Я ухожу, жрец. Я верно служил тому, кого ты назвал отцом, но сейчас он мертв. К тому же я потерял семьдесят два бойца убитыми и ранеными. Еще никогда я не терпел таких потерь, никогда, понимаешь?! Квенд поднял на вождя мертвые глаза. - Ты обвиняешь в этом меня? Или, быть может, его? - тусклым голосом спросил он, кивнув на тело Пала Коора. Доселе страх был неведом Хариту; даже сегодня, когда смерть в обличье иномирянина косила его людей направо и налево, и он воочию смог убедиться в фантастическом боевом мастерстве Рангара Ола, Харит лично, как и подобает вождю, возглавил атаку, испытывая лишь ярость и упоение боем, но тут вдруг словно потусторонний холод коснулся его сердца, отдавшись в позвоночник ледяным ознобом, и он, не выдержав, отвел взгляд. - У меня нет претензий, жрец, но я вынужден уйти, и мне долго придется зализывать раны... - Иди, - мертво, равнодушно произнес Квенд. - Прощай, жрец, - сказал Харит и ушел со своими воинами, оставив Квенда наедине с бездыханным Палом Коором. Погруженный в свои мысли, Квенд не слышал ни этих слов, ни тяжелых удаляющихся шагов, ни гортанных команд Харита на раорийском наречии, повинуясь которым, часть уцелевших Ночных Убийц устремилась вниз, к обозам, дорезать уцелевших, если таковые будут, а остальные принялись стаскивать туда же раненых и мертвых своих товарищей, чтобы погрузить на фургоны, отвезти в свое поселение, и одних похоронить, а других попытаться вылечить. ...Солнце уже поднялось довольно высоко, заглянуло в ущелье... и содрогнулось от ужаса. Ветерок залетел сюда - и в панике умчался прочь. И только Смерть, скаля голый череп, прохаживалась туда-сюда. Она была довольна. Рангар очнулся от прикосновения чего-то влажного и холодного. Он открыл глаза, но некоторое время не мог сообразить, где он и что с ним. Вокруг царила странная сиреневая полумгла, и прямо перед ним маячило темное пятно. Рангар напряг глаза, и пятно превратилось в лицо Фишура. - Ну наконец! - с облегчением произнес Фишур, продолжая обтирать лоб и виски Рангара мокрым платком. - Как ты себя чувствуешь? Рангар приподнялся на локти, огляделся, увидел лежавшую рядом Ладу... и все вспомнил. - Что... с Тангором?! - метнул он вопрос, отчаянно и безнадежно, заранее зная ответ... Фишур опустил глаза. - На небесном острове Таруку-Гарм наш верный Тангор, - тихо сказал он. - Ему мы обязаны нашими жизнями. Рангар перекатился на живот, уткнулся в холодный камень, и плечи его затряслись. - Как же так... гады, сволочи... за что? - бессвязно забормотал он, давясь обжигающей горечью. Фишур, тяжело вздохнув, деликатно отошел на несколько шагов. Вскоре Рангар затих, только изредка сильно вздрагивал всем телом. - Я скорблю, как и ты, друг Рангар, - произнес Фишур, вновь подходя к Рангару и опускаясь возле него на корточки. - Но живые не должны думать только о мертвых. Лада ранена и нуждается в помощи. - Ты прав. - Рангар рывком встал на ноги. Глаза его были красные, но сухие. - Что надо делать? Она без сознания? - Она пока не приходит в себя. К тому же у нее сильный жар. Я пока только заговорил кровь. Остальное сделаешь ты. - Но я же не лекарь! - Здесь, в пещере, есть выемка в скале, наполненная водой с исключительно целебными свойствами. Целительная сила ее необычайно велика и уступает разве что онгре. Я был весь изранен и едва стоял на ногах от усталости и потери крови. А теперь взгляни на меня - я почти в норме. Фишур помог Рангару снять с девушки доспехи и верхнюю одежду и затем удалился, показав на небольшой водоем в глубине пещеры. - Надо держать в воде ровно один итт. Часов здесь нет, так что считай два раза по сто. Рангар, болезненно морщась, содрал присохшее к ранам нижнее белье, вырвал засевший в плече дротик, взял Ладу на руки, стараясь не смотреть на ее израненное, окровавленное тело, на распухшее багровое плечо, и медленно погрузил в воду. Вода имела нормальную температуру человеческого тела, и в первый момент Рангар даже не ощутил ее. Затем кожа на руках стала приятно покалывать, и словно освежающий холодный огонь потек по его жилам. Досчитав до двухсот, Рангар поднял Ладу над чудодейственной водой и чуть не свалился вместе с девушкой от изумления. Кровь исчезла, раны позатягивались, некоторые пропали бесследно, и лишь багровый рубец на правом плече напоминал, что его насквозь проткнул вражеский дротик. - Да... - ошеломленно протянул Рангар, - мощная штука! И в это мгновение Лада открыла глаза. Некоторое время она непонимающе смотрела на Рангара, затем повела взглядом вокруг. - Где мы, Рангар? На небесном острове? - Слава небу, пока еще нет. - Рангар заставил себя улыбнуться. - Мы в пещере, в полной безопасности. Ты была немного ранена, но вот эта замечательная водица тебя исцелила, и сейчас ты здорова. Ну-ка, вставай на ноги! Так... хорошо... Молодчина! Как ты себя чувствуешь? - Ну... почти нормально. Слегка кружится голова и плечо побаливает, а так ничего. А где моя одежда? - Вот. Но она... гм... не в лучшем виде. Лада подняла с пола окровавленные лохмотья, в которые превратилось ее белье, и тихо ахнула. - Великие небеса! Как я надену это? - Тут есть кое-какая чистая одежда, - подал голос Фишур из темноты. - Сейчас я брошу. Она, может, окажется великовата, но это ведь временно. В фургоне есть сменное белье. Не думаю, чтобы Ночные Убийцы польстились на наши шмотки. Держи, Рангар! Белье и в самом деле оказалось великовато на Ладу, да и покроя мужского, но стоило ли обращать внимание на эти мелочи! Лада натянула рубашку, рейтузы и влезла в доспехи. - Пожалуй, я тоже окунусь, - сказал Рангар. - Мне тоже чуть-чуть досталось, где кольчуга не защищала. Он быстро разделся и, с головой бултыхнувшись в водоем, начал считать. Воздействие чудо-воды на всю поверхность тела было неизмеримо приятнее, чем только на руки. Холодный жидкий огонь растекся по всем клеткам тела, будоража и наполняя силой. Когда он вылез, энергия так и бурлила в нем, готовая перехлестнуть через край. Но ощущения эти, в любое другое время обрадовавшие бы его и восхитившие, сейчас оставили равнодушным. Потому что чувство неизмеримо более глубокое затмевало сейчас все, и в мощном биении собственного сердца ему слышалось: Тан-гор, Тан-гор... А тут еще Лада спросила: - А где Тангор? Фишур отвернулся, а Рангар так и застыл с поясом в руках. - Нет, нет! - прошептала Лада, задыхаясь, с ужасом переводя глаза с Рангара на Фишура. - Увы, девочка моя, - дрогнувшим голосом произнес Рангар. - Нет больше с нами Тангора. Он... остался там, чтобы спасти нас... ценой своей жизни. И теперь каждый из нас до конца своих дней будет в долгу перед ним... но никогда не сможет этот долг вернуть. ...Долго, долго и безутешно плакала Лада, как брата полюбившая великана-тиберийца, и в горьком молчании сидели рядом с ней Рангар и Фишур. - Что это за пещера? - после долгого молчания, прерываемого только всхлипываниями Лады, спросил Рангар. - Странная она какая-то. - Эта пещера некоего могущественного демона, не иначе. Здесь есть предметы... необычные, нечеловеческие, но и не магические. Значит, демонические. Да и маг, который владел этой пещерой, говорил мне, что раньше здесь обитал демон. Помнишь, Рангар, я рассказывал о маге-грандмагистре Калеване Доре, погрузившем мою Ульму в магический сон Кх'орга и предсказавший встречу с тобой? Так вот, вскоре после тех событий он ушел на небесный остров, куда, увы, уходят даже великие маги... но перед смертью открыл мне тайну этой пещеры. Даже не знаю, почему именно мне... Он очень хорошо ко мне относился, возможно, даже любил, как сына... Не знаю. Но факт есть факт. Сейчас я единственный человек на Коарме, который знает об этой пещере и может ее открыть. - Понятно... - протянул Рангар. - А что это за предметы такие демонические, о которых ты сказал? - Ну, этот водоем, например. Или вот эта штука... подойди сюда, посмотри. Если заглянуть в это окошечко и повращать вон те колесики, можно увидеть все, что делается снаружи. - Ну-ка, ну-ка... - пробормотал Рангар, подходя к странного вида вертикальной трубе, очень сложно устроенной, с рифлеными ручками и какими-то рычажками и колесиками с мелкой насечкой, вещь и в самом деле совершенно невозможная на Коарме... - Перископ! - ахнул Рангар. - Демон меня раздери, если это не перископ! Но как он попал сюда?! - Пе-ри-скоп, - повторил по слогам незнакомое слово Фишур. - Ты видел такие штуки раньше? - Приходилось... такие или чуть иначе устроенные. Эта вещь могла попасть на Коарм только из другого мира, Фишур. Совсем другого, вроде моего или того, откуда пришли Сверкающие. А демоном тут и не пахнет. Очень интересно! Здесь еще что-нибудь есть? - Какие-то металлические ящики лежат вон в том углу. Но Калеван Дор запретил мне даже приближаться к ним. Он говорил, что и сам не рисковал этого делать, а меня предупредил, что, если к ним подойти, здесь все может взлететь на воздух. Прямо так и сказал, странно, правда? - Ого! Они что, заминированы? - воскликнул Рангар. - Зами... что? - Это слово на моем языке означает как раз то, о чем ты сказал. Ладно, не будем трогать их. Давай лучше поглядим в перископ. Рангар приник к окуляру, и панорама недавнего побоища развернулась перед ним. Ночные Убийцы как раз заканчивали погрузку раненых и мертвых в фургоны. - Они уезжают, - сказал Рангар. - Им явно не до нас... Что-то было в тоне Рангара такое, что заставило испуганно забиться сердце Лады. - Тангора... не видно. Надо выйти и похоронить его. - Может, еще немного повременим? - спросил Фишур. - Надо убедиться, что враг убрался. - Нет, - сказал Рангар, - ты как хочешь, а я пойду. - Значит, пойдем вместе. Рангар посмотрел на Ладу. - Может... - но она ответила таким взглядом, что Рангар проглотил окончание фразы. Даже предлагать ей остаться сейчас не следовало. Фишур снял перчатку и приложил руку к пятну на скале, очень точно повторяющего очертание человеческой ладони. И каменная стена беззвучно отъехала в сторону, открывая проход. В расщелине никого не было, только лужи уже подсыхающей крови страшными кляксами чернели на сером камне, и было им несть числа, и серый цвет едва пробивался меж разливов буровато-черного. Рангар судорожно глотнул, Лада пошатнулась и прикрыла рукой глаза, точно защищаясь от нестерпимо яркого света, лицо Фишура окаменело. Выйти из расщелины, не ступая по этим следам смерти, было невозможно. - Ничего не поделаешь, - неестественно спокойным голосом произнес Рангар, - придется идти по этому... - И отзвук невероятно далекого и словно бы чужого воспоминания коснулся его. - Ничего, - сказал Фишур, - у нас сапоги и так по колено в крови. "И руки по локоть", - хотел добавить Рангар, но промолчал. Рангар первым вышел из расщелины и огляделся. Вокруг царила тишина, гулкая и какая-то пустая. Был полдень, пронзительно-голубое солнце сияло точно в зените, и их фигуры не должны были отбрасывать теней, но почему-то отбрасывали, уродливые и карикатурные, и Рангар не мог сообразить, в чем дело, но потом понял, что это не тени, а пятна крови, лужи крови, ручьи крови, потоки крови, которые стекали с них с каждым шагом, формируя эти жутковатые подобия теней, эти невсамделишные тени, а может, наоборот, подумал Рангар, как раз эти тени настоящие, и они будут всегда с нами, идти за нами, ползти за нами, пока вся кровь не перетечет в них, вначале чужая, а потом и наша собственная, и тогда только все закончится. Вне времени. Вне пространства. Смерть. 6 Тела Пала Коора и Тангора Мааса Квенд перенес к углублению в скальном монолите, идеально подходившего для его замысла. А задумал он похоронить их вместе - своего названого отца и гиганта тиберийца, сражавшегося с таким бесстрашием, что поразил даже его. И гибель тиберийца была достойна настоящего воина, и Квенд, сам воин, оценил это и решил воздать ему заслуженные почести. Когда Рангар, Фишур и Лада вышли из своего укрытия, Квенд бросил работу и долгим взглядом, мертвым и ничего не выражающим, посмотрел на иномирянина. Затем отвернулся и вновь принялся стаскивать к естественному склепу большие камни. - Что ты делаешь? - спросил Рангар, подойдя ближе. - Хороню моего отца и твоего друга. Они достойно встретили смерть, - ответил Квенд, не бросая работу. - Кто ты? - Меня зовут Квенд Зоал. Когда-то я был жрецом серой мантии. Это меня ты победил, но почему-то не убил на Арене в Лиг-Ханоре. И это я напустил на тебя нихурру в Валкаре, протащив ее туда с помощью Магического Кристалла. И захваченный вами и потому вынужденный покончить с собой человек был моим помощником. И лишь мне удалось уйти после схватки на Алфарском перекрестке. А сейчас все закончилось, я теперь никто, и когда закончу, можешь меня убить. Жизнь потеряла для меня смысл. - Почему ты и другие хотели моей смерти? Кому и чем я мешал? - Не знаю. Раньше думал, что знаю. Теперь - нет. - Но все-таки? Ответь, для меня это очень важно. Ведь я никому не желал и не желаю зла. - Жрецы высших рангов считают, что ты представляешь угрозу для самих Сверкающих. Но мне неведомо, в чем состоит эта угроза. Я принимал их слова на веру. Даже он не знал толком, - Квенд кивнул в сторону Пала Коора, - а ведь он был жрецом белой мантии, не чета мне. Возможно, это знает только Верховный Жрец. Раньше... еще совсем недавно, я ненавидел тебя... так ненавидел, что здесь словно огонь горел... - Квенд постучал себя по груди. - А сейчас внутри все мертво... и мне все безразлично. Может, ты хочешь похоронить своего друга отдельно? - Квенд выпрямился и посмотрел Рангару в глаза. - Пожалуй, - сказал Рангар. - Спасибо, что не оставил его на съедение диким зверям и стервятникам, и решил позаботиться о нем, но мы должны сделать это сами. Он подошел к мертвому другу и содрогнулся - раны превратили его лицо в сплошную кровавую маску, тело было изрублено и искалечено десятками смертельных ран. Да, здесь не помогло бы и озеро онгры... - Фишур, я не знаток Ритуала Погребения. Что надо делать? - Мы с Ладой все сделаем, - сказал Фишур. - Ты только перенеси его туда, где он обретет вечный покой. Могила должна находиться на открытом месте, чтобы его душа с небесного острова могла видеть последнюю обитель своего тела. На самой верхушке склона Холодного ущелья Рангар отыскал просторную нишу и опустил тело Тангора рядом. Лада принесла из фургона чистую одежду (как ни странно, но их оба фургона уцелели; Ночные Убийцы реквизировали три фургона из второго обоза). Фишур вновь сходил в пещеру и принес воды. Тангора раздели, омыли и одели в чистое. А затем Лада пела тоскливые погребальные песни, а Фишур совершал положенные по ритуалу действия, сложные и непонятные Рангару в деталях, но странным образом постигаемые им в целом; так из фрагментов, ничего не говорящих зрителю в отдельности, вдруг вырисовывается целостный, ясный образ. Потом Рангаром овладело ощущение отстраненности происходящего, словно он наблюдал за всем (и за собой в том числе) откуда-то издалека. Затем к нему пришло уже и вовсе странное чувство, что это все уже когда-то происходило с ним... Он что-то делал по просьбе Фишура и Лады или просто стоял и смотрел, а память с торопливой услужливостью подсказывала: а вот сейчас случится то-то и то-то, а теперь... Он сжал зубы, закрыл глаза и долго тряс головой, изгоняя непрошеные образы. Но вот, наконец, все закончилось, и тяжелая каменная плита навеки погребла под собой отважного гладиатора и воина, человека большой души Тангора Мааса, который совершил великий подвиг во имя дружбы столь же естественно, как дышал. Фишур извлек из принесенной сумы флакончик с плотно притертой пробкой, открыл его, окунул туда кисточку и что-то написал на плите. Вначале буквы были невидимы, но Фишур пробормотал заклинание, и на сером камне отчетливо проступила красивая золотистая надпись: "Здесь покоится вольный гладиатор Тангор Маас из Тиберии, геройски погибший восьмого дня месяца Ширит-Юарм в год Белого Мрурха". Они еще немного постояли у могилы, затем одиннадцать раз поклонились и ушли. Квенд Зоал тоже закончил Ритуал и сидел на камне, бессильно уронив руку и опустив голову на грудь. - Ты так и собираешься сидеть? - спросил Рангар. - Убей меня, иномирянин, - глухо произнес Квенд, не поднимая головы. - Я не стану убивать тебя, - сказал Рангар. - Я устал убивать, не хочу даже видеть смерть, а не то чтобы самому... - Значит, я сдохну сам. Как берх на могиле хозяина. Мне незачем больше жить. Я не хочу жить. Неужели это так трудно понять, иномирянин? - Зови меня Рангаром. А понять тебя, конечно, можно, но вот приветствовать твое желание нельзя. И ты не прав, когда считаешь свою жизнь утратившей смысл. Разве тебе не важно, кто _на самом деле_ повинен в смерти твоего отца? Ведь ты, надеюсь, уже понял, что моей вины в том нет. Если бы вы не преследовали меня, твой отец жил бы и здравствовал, и твой помощник не погиб бы, и еще многие, очень многие остались бы в живых. Квенд ничего не ответил. - Впрочем, поступай как знаешь, - сказал Рангар. - Единственное, о чем прошу тебя, - помоги нам похоронить убитых воинов из охраны обоза и торговцев. Они тоже дрались отважно и достойно встретили смерть. К сожалению, у нас просто не хватит сил похоронить их каждого в отдельности, поэтому сделаем это в общей могиле. В моем мире такие могилы называют братскими. - Может, дождемся очередного обоза или патруля? - спросил Фишур. - Нет, Фишур. Неизвестно, когда сюда кто-нибудь заедет. Может, через несколько иттов, а может, и тэнов. Они ведь не стали дожидаться подмоги, когда обнажили мечи на нашей стороне. Обоз, следующий из Брана в Поселок Рудокопов, появился через полтора тэна, когда тела погибших только-только подготовили к погребению. Обоз состоял из десяти фургонов и отряда охраны из сорока человек. Выслушав немногословный, не во всем правдивый, но вполне правдоподобный рассказ Фишура о происшедшей здесь трагедии, воины дружно взялись помогать в похоронах; чем могли, подсобляли и торговцы. Но только еще через два тэна Ритуал Погребения завершился, и обозы разъехались в разные стороны. Оставшиеся втроем друзья продолжали путь на восток, а встречный обоз - к Поселку Рудокопов. Квенд Зоал отказался присоединиться к кому бы то ни было и остался у могилы Пала Коора. Поскольку Ночные Убийцы реквизировали только три фургона, трое друзей нежданно-негаданно добавили к своим фургонам еще пять, да к тому же с товаром (самое ценное, правда, разбойники забрали), и теперь Фишур правил тархами головного фургона, Рангар и Лада ехали верхом, остальные фургоны двигались в связке. За несколько тэнов пути друзья не перемолвились ни единым словом, каждый глубоко погрузился в печальные думы, и печать невосполнимой утраты лежала на их лицах, и горе стыло в глазах... Несколько раз их останавливали патрули; Фишур рассказывал всем одну и ту же историю и вежливо отказывался от предложения сопровождать их в Бран. - Уж коли мы уцелели в той страшной переделке, то и до Брана доберемся. А там наймем охрану, - говорил им Фишур. Так, в печальном однообразии, прошло три дня пути. Горе в душах не только не обмелело - поднялось выше, раздалось вширь и вглубь. Лишь однажды Рангар спросил Фишура: - Почему ни кхели, ни кхелиты не помогли Ночным Убийцам? - Кхели днем небоеспособны, они ночные твари. Солнечный свет слепит их и делает вялыми. А кхелиты трусливы. Нам очень повезло, что битва произошла днем. И Фишур отхлебнул из фляги, с которой в последние дни не расставался. Ему хоть это помогает, сумрачно подумал Рангар, а тут, если выпьешь, совсем тошно делается. В Бран они добрались на седьмой день пути. Когда на