, принесшего страшное известие, безумец сделал свое дело, связав Летицию ремнями с помощью слуг отца. И Летиция вдруг успокоилась и даже будто бы пообещала что-то этому Чико при условии, если он в течение часа скупит у жителей деревни и принесет ей в подарок три золотых кольца. Чико снял с нее путы, запер в спальне и бросился выполнять желание, не вникнув в его горький смысл. Чико полагался при этом, разумеется, на мошну своего отца. Когда сияющий торгаш открыл спальню, Летиция уже не дышала. Она повесилась, сладив петлю из полос разорванной своей сорочки... - Так что же ты надумал? - повторил сеньор Говеда. - Знай, закон на моей стороне, я не допущу мести!.. - Я не дам тебе и твоему сыну такой чести, - оборвал я Говеду. - Я уезжаю отсюда. И вовсе не потому, что ты заплатил сеньору Мендозе, который смертельно болен и не владеет собой. Летиция - моя маньяна, моя девушка, и она осталась моей, а что сотворил твой сын и ты - дело вашей совести и божьего суда... И отодвинув плечом Говеду, сжавшись, как пружина, и делая вид, что мне вовсе наплевать на вооруженных кабальеро, вот-вот готовых наброситься на меня, я медленно пошел своей дорогой. Не торопясь взобрался на холм и только тогда обернулся и бросил последний взгляд на деревню. Она вся лежала передо мною в чаше долины, и петухи в эту минуту перекликались надрывно и с переливами, - в их голосах мне слышалась моя тоска... Нет, я не плакал, зачем-то торопясь к нижней дороге, где трижды в сутки проходили рейсовые автобусы. Я спрашивал солнце, небо и землю, по которой ступал, почему законы оплачиваются кровью и мукой честных людей, а пользуются законами негодяи, сидящие на чужих спинах?.. Я не ел с того самого часа, как узнал о смерти Летиции. И вот я сел на камень и раскрыл свою сумку. В чистом платке я нашел несколько кукурузных лепешек, выжаренные до сухости шкварки и стручок горького перца - любимую еду моего отца. С каким умыслом приготовила ее мне на дорогу Мария? Я жевал свою последнюю пищу и пил из бутылки последнюю живую воду, - вот-вот должен был показаться мой катафалк. Совсем неподалеку, - так, в километре от меня, - работали на полях крестьяне, жители моей деревни. Мне так хотелось побежать к ним, остаться с ними! Но это было невозможно: мертвым нет места среди живых... Мертвым? Отчего же мертвым? Сколько столетий отделило живых от мертвых? Столетие на торговых судах подставной компании, использовавшей аргентинский флаг. Столетие на острове Атенаита. Десять столетий в пещерах после взрыва... - Смотрите-ка, - сказал, опираясь на свою мотыгу, совсем взрослый мужчина в красной майке. Его звали Рафаэль. - Вот тот седой старик, что стоит на дороге, очень похож на моего родного дядю, каким я помню его по фотографии. Неужели он все-таки вернулся в Кампо Лердо?.. Слезы памяти - тоже слезы. Ты, Игнасио, не имеешь на них права, никакого права. Ты должен жить, ты будешь жить, ты никогда не умрешь, потому что отныне знаешь, в чем она - правда!..