радиоактивного заражения? - Все учтено, сэр. Во-первых, вокруг голая пустыня. Во-вторых... - Ну хорошо, - нетерпеливо сказал Хазард. - Не будем сейчас вдаваться в подробности. Мне важно лишь одно: чтобы вокруг этого эксперимента было как можно меньше шуму. Когда же мы, однако, прибудем на место? - Уже прибыли, сэр. Машина остановилась возле холма, заросшего колючим кустарником. Генерал Хазард легко выпрыгнул из машины и с удивлением огляделся: - Как, это разве здесь? - Да, сэр. Прошу за мной. Слегка пригнувшись, Причард пролез в узкий, хорошо замаскированный зарослями вход в подземное убежище. Рослый генерал последовал за ним, сердито ворча: - Да вы меня, полковник, в преисподнюю какую-то ведете. Посветили хотя бы... - Сейчас выберемся в освещенное помещение, сэр. Вскоре они действительно оказались в довольно просторном каземате, выложенном изнутри стальными тюбингами. В тусклом свете синих ламп, подвешенных под потолком, Хазард разглядел большой стол, на котором стояли два цветных телевизора конструкции профессора Писфула. Штабные офицеры спецкорпуса тотчас подали генералу и полковнику складные походные стулья. Один из штабных, с погонами майора, стал вполголоса о чем-то докладывать Причарду. Другой офицер, в чине капитана, принялся настраивать телевизор, стоявший против генерала Хазарда. - Это что, капитан? - спросил Хазард, кивнув на экран. - Общий вид бывшей базы тяжелых бомбардировщиков, сэр. - У вас есть связь с оператором? - Так точно, сэр, - Передайте ему: пусть покажет возможно крупнее все участки. - Слушаюсь, сэр. Пока капитан связывался по радиотелефону с оператором телевизионного пункта, Хазард повернулся к Причарду: - Ну, как там у вас? - Все готово, сэр. Прикажете начинать? - Покажите мне, где это все должно произойти. Причард подошел к телевизору Хазарда. - Вот тут, сэр, - указал он на небольшой продолговатый холмик. - Сколько их там? - Одна, сэр. Остальные вывезены на новую базу. Генерал некоторое время молча наблюдал за экраном, на котором сменяли друг друга различные объекты бывшей базы тяжелых бомбардировщиков. Потом он взглянул на часы и кивнул Причарду: - Начинайте. - Слушаюсь, сэр. Причард подошел к радиотелефону. - Дежурный! - коротко бросил он в микрофон. - Готов ли ваш Джек? Пошлите его в склад сектора "Зет-15". Вернувшись к своему телевизору, Причард приказал майору потушить свет. Изображение на экранах стало четче, контрастнее. Это был вход в дежурное помещение базы тяжелых бомбардировщиков. Медленно раздвинулись металлические половинки наружных дверей, и из каземата медленно поднялась угловатая фигура, облаченная в военную форму. - Дайте крупнее! - отрывисто приказал генерал. - Крупнее уже невозможно, сэр, - ответил Причард. - Мы и так используем самые совершенные телеобъективы. Капитан, стоявший позади генерала, стал торопливо подкручивать верньер фокусировки изображения. Тонкие пальцы его заметно дрожали. - Оставьте аппарат в покое, капитан! - сердито проговорил Хазард, ему тоже передалось нервное напряжение окружающих. - И не дышите мне в затылок. Между тем робот довольно естественно, совсем как живой, шагал по территории базы. Похоже было даже, что он насвистывает что-то. - Оператор! - нервно крикнул Причард в микрофон. - Почему не работает передающая радиостанция Джека? Почти тотчас же из динамиков телевизоров послышалась мелодия популярной негритянской песенки, которую беспечно насвистывал Джек. - Писфул записал этот мотив на магнитной ленте Джека, - пояснил полковник Причард. - Профессор, видно, не лишен чувства юмора. - Зато вы, кажется, лишены чувства меры, полковник, - раздраженно проворчал Хазард. Причард торопливо отдал распоряжение оператору, и свист тотчас прекратился. А Джек тем временем достиг сектора "Зет-15" и скрылся за овальной насыпью верхнего покрытия одного из складов. Хазард неспокойно заерзал на своем стуле. Капитан, регулировавший его телевизор, совсем перестал дышать. - Почему не работает телекамера Джека? - проворчал в микрофон Причард. - Там слишком темно, сэр, - отозвался оператор. - А Джек и без того знает, что ему делать. Он ведь должен только пройти мимо бомбы... - Прекратить болтовню! - рявкнул Хазард. - Дать общий вид базы! Все вздрогнули, когда с экранов снова засиял солнечный свет над пустыней. Потом наступило томительное, тревожное ожидание. Слышно было только, как тикали настольные часы да негромко гудело что-то в радиотелефоне. И вдруг по матовой поверхности четко вырисовывавшихся квадратов посадочной площадки скользнула широкая тень. Над аэродромом снижался четырехмоторный пассажирский самолет. - Что же это такое, полковник?! - закричал Хазард, вскакивая с места. - Откуда он взялся? - Не знаю, сэр... - растерянно проговорил Причард. - Немедленно прикажите оператору... - дрогнувшим голосом начал Хазард, но было уже поздно. Экраны телевизоров ярко вспыхнули, и Хазарду показалось, что он ослеп. Небо, ярко сиявшее над подземным убежищем мгновение назад, сразу стало черным, как ночью. А на том месте, где был склад сектора "Зет-15", бешено заклубилась темно-бурая масса пыли, из которой с чудовищной силой выпирало гигантское раскаленное добела, слепящее полушарие. Хлынули по земле мощные воздушные струи. Раскаленная полусфера, стремительно разрастаясь и тускнея, устремилась в небо, увлекая за собой клубящуюся массу пыли и газа. А еще через несколько секунд в воздухе висел десятикилометровый фантастический гриб на витой ножке. Пышная, с розоватыми просветами шляпка его продолжала бешено клубиться, почти не меняя очертаний. 2. ОТКРЫТИЕ ДЖОНА МУННА Когда-то, будучи еще студентом, Джон Мунн мечтал заняться изучением мира далеких туманностей, добраться до границ грандиозной космической системы - Метагалактики. Но судьба решила по-иному. Практическая работа Мунна в Центральной обсерватории Грэнд-Сити сводилась к изучению так называемых метеорных тел - астероидов и метеоритов, космических пылинок по сравнению со звездами. Зато гигантские звезды, которыми занимались другие астрономы, не имели к нашей маленькой Земле прямого отношения, ибо были удалены от нее на десятки, сотни и даже миллионы световых лет. А вот астероиды, метеориты и прочая "космическая мелочь" вторгались в жизнь нашей планеты не только в переносном, но и в буквальном смысле. Примерно неделю назад Джон Мунн поймал в объектив своего астрографа с электронно-оптическим преобразователем довольно крупный астероид, не числящийся в каталогах и справочниках малых планет. Так как новый астероид обладал, по-видимому, повышенной отражательной способностью, Мунн обнаружил его на расстоянии примерно двух астрономических единиц1. Блеск астероида менялся в довольно широких пределах, а это свидетельствовало о том, что он вращается и имеет неправильную форму. (1 Астрономическая единица - ок. 150 млн. км, расстояние от Земли до Солнца.) Спустя неделю Мунну уже было известно, что новый астероид делает один оборот вокруг оси за три часа с небольшим и имеет форму бруска длиной в девяносто километров и толщиной в тридцать. Размер этот был, конечно, не очень велик в сравнении с такими астероидами, например, как Церера, диаметр которой составляет семьсот семьдесят километров, или Паллада, поперечник которой равняется почти пятистам километрам. Но астероидов таких размеров не много, не более десяти, и открытый Мунном астероид был, следовательно, явлением в мире малых планет значительным. Джон решил даже окрестить его именем очень нравившейся ему девушки Керри, вопреки традиции присваивать небесным телам имена античных богов и мифических героев. Мунну внушало теперь серьезное опасение то обстоятельство, что "Керри" упорно сближалась с Землей. Значит, не исключалось и падение ее на нашу планету. Такие, а весьма возможно и более крупные метеориты или астероиды, уже падали на нашу Землю. Знаменитый Тунгусский метеорит был, видимо, не меньше "Керри". Молодой астроном не только знал по учебникам, но и своими глазами видел многие кратеры метеоритного происхождения. Например, кратер Чабб в Канаде. Диаметр его равен примерно трем с половиной километрам. Существует предположение, что и огромная впадина Ашанти, диаметром в десять с лишним километров, на Золотом Береге в Западной Африке тоже метеоритного происхождения, так же, как и кратер Нгоро-Нгоро в Центральной Африке диаметром в девятнадцать километров. В общем, было от чего встревожиться молодому астроному. Скорость "Керри" на наблюденном отрезке орбиты составляла почти пятьдесят километров в секунду и была, следовательно, гиперболической. "Керри" явно не принадлежала к телам солнечной системы. Она залетела к нам из просторов Галактики. Джон Мунн тщательно проанализировал все данные своих наблюдений за "Керри", но их оказалось недостаточно, чтобы вычислить элементы ее орбиты с достаточной степенью точности. Требовался еще не один день кропотливых наблюдений и сложнейших расчетов на электронно-счетной машине, прежде чем станет ясно, столкнется астероид с Землей или пролетит мимо. Учтя все это, Мунн решил не говорить никому о своих опасениях до тех пор, пока в руках его не будут бесспорные данные. 3. НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА Керри часто ужинала в этом маленьком кафе. Она и сегодня пришла сюда вместе с Мунном. Всегда такой веселый и любезный, Мунн был на этот раз очень задумчив и молчалив. На заботливый вопрос Керри он ответил: - Не обращайте на меня внимания. Я просто занят сейчас одной очень серьезной научной работой и прошу простить мою рассеянность. - Это тайна? - прищурилась Керри. - Пока да. - Джон, осмотревшись по сторонам, добавил вполголоса: - Но вам я все-таки скажу кое-что. Появилась недавно в окрестностях нашей планеты одна небесная крошка, которую я окрестил вашим именем. Вот и все, что я пока могу вам сообщить, и, пожалуйста, Керри, не расспрашивайте меня; вам я ни в чем не могу отказать, а болтать об этом еще рано. - Можете не беспокоиться, я не из любопытных, - с притворной обидой проговорила Керри. - Обещаю даже, что не напишу в своей газете о том, что вы уже выболтали мне. - Вы обиделись, Керри? - испуганно спросил Джон. - Да нет, Джонни, просто шучу, - рассмеялась Керри. - Больше того, я не обижусь на вас даже в том случае, если вы уйдете сейчас. Я же вижу, что вам не терпится сесть поскорее за ваши телескопы. - Это правда, Керри, - смущенно признался Джон и взял девушку за руку. - Я просто стал каким-то одержимым в последние дни. На уме одни только цифры, программы да коды команд для моей счетной машины. - Все просто с ума посходили с этими счетными машинами, - нахмурилась Керри и осторожно высвободила руку. - Скоро начнут, очевидно, вычислять с их помощью и степень влюбленности и интенсивность взаимного чувства. - А вы не смейтесь над этим, Керри. Уже есть специальное бюро, которое с помощью электронных машин определяет правильность выбора невест и женихов. - Боже мой! Неужели есть такие кретины, которые думают о браке с помощью электронных мозгов? - К сожалению, есть, Керри. Они поболтали еще немного, и Джон отправился в свою обсерваторию, а Керри осталась, чтобы просмотреть вечерние газеты и придумать название для новой статьи. Но не прошло и пяти минут, как она вдруг с беспокойством заметила, что к ее столику направляется изрядно выпивший рослый мужчина в помятом темно-сером костюме. До этого он сидел за столиком у окна и усердно пил коньяк. Вид у него был самый заурядный, и Керри не обратила бы на него внимания, не окажись он так удивительно похожим на ее дядю, подполковника Джеймса Джессепа. Но дядя был важной персоной в военном ведомстве, и увидеть его тут, в маленьком дешевом кафе, казалось Керри просто невероятным. И вот теперь этот человек, так похожий на дядю Джеймса, шел к ней, не очень уверенно переступая ногами. - Здравствуй, племянница, - проговорил он осипшим голосом. - Что смотришь на меня так? Изумляешься? Пораженная Керри открыла было рот, но дядя сердито махнул на нее рукой: - Не удивляйся. В наш век атомной энергии и кибернетики все возможно. Дядя твой уже не начальник базы тяжелых бомбардировщиков, носителей атомных бомб, и даже не подполковник. Со вчерашнего дня он ничто. Джессеп брезгливо покосился на пустую бутылку из-под минеральной воды, стоявшую перед Керри, и спросил: - Ты не будешь возражать, если я закажу себе что-нибудь промочить горло? - Пожалуйста, дядя, но ведь вы... - Э! - Джессеп снова махнул рукой. - Я еще в полной норме. Бой! - крикнул он официанту-негру. - "Черного валета" и вообще все с моего столика!.. Керри знала, что "Черным валетом" называется новый сорт коньяка, о котором в шутку говорили, что он изготовляется из радиоактивного винограда. А ведь дядя выпил уже, кажется, целую бутылку. Извиниться, может быть, и уйти? Но как оставить его тут одного в таком виде? Поразительно изменился этот высокомерный человек, с презрением относившийся ко всем своим родственникам, а ее Керри, не замечавший вовсе. Было интересно понаблюдать теперь за дядей Джеймсом и узнать, что с ним приключилось. Официант принес Джессепу его бутылку, на этикетке которой была изображена обыкновенная игральная карта, с той только разницей, что в правом верхнем и левом нижнем углах ее красовался черный силуэтик атомной бомбы. - Не желаешь ли и ты? - усмехаясь, спросил Джессеп, наливая в рюмку жидкость бордового цвета. - Впрочем, не советую: эта штука с непривычки свалит тебя в два счета. За твое здоровье, племянница! - Джессеп ловко опрокинул рюмку и, морщась, пососал тоненький ломтик лимона. - Н-да, - сказал он, бросив в тарелку лимонную корку, - с армией у меня теперь все кончено. Выгнали за нерадивость. По моей вине, видишь ли, несчастный случай произошел. Я, конечно, виноват, что не установил сигнала, запрещающего посадку... Но ведь я же не знал, что Хазард тогда испытывал свой "Эн-Ди". И нужно же было так случиться, чтобы в это самое время пошел на вынужденную посадку пассажирский самолет... Что-то такое случилось с ним. Видимо, неисправность какая-то в моторах. А тут как раз и сработал этот чертов "Эн-Ди"... Бахнуло... водородный гриб, и самолета как не бывало! Шестьдесят человек погибло. Скандал, конечно. Но почему я за все в ответе, а не те, кто этот дьявольский "Эн-Ди" испытывали? Дернул меня черт лишнюю рюмку виски в тот день выпить! Вот они и придрались... Керри тревожно осмотрелась по сторонам. - Знаете, дядя, - понизив голос, сказала она, - не стоит тут говорить об этом. - Да, ты права, Керри, - согласился Джессеп, - теперь всюду полно шпиков. Он помолчал немного, тараща мутные глаза на "Черного валета", неверной рукой налил еще рюмку, но пить не стал. - Выставили они меня, в общем-то, по-хорошему, - продолжал он уже более спокойным голосом, - не хотели лишнего шуму поднимать. Обеспечили приличной пенсией. Но все равно обидно быть козлом отпущения. И, откровенно тебе скажу, с удовольствием насолил бы я кое-кому из наших военных вельмож. Генералу Хазарду, например. - Дядя!.. - предостерегающе проговорила Керри. - Ну ладно, ладно! - поднял руки Джессеп. - Не буду больше. А ты, говорят, работаешь в какой-то красной газетке? - В прогрессивной газете, дядя, - нахмурилась Керри. - А не могли бы вы напечатать в ней одну сенсационную статейку? - спросил Джессеп, и глаза его приобрели вполне осмысленное выражение. - О гибели четырехмоторного пассажирского самолета в одном из наших Южных штатов. Некоторые газеты уже пронюхали кое-что. Но они ни черта толком не знают, и правду им все равно никто не скажет. А правительственные газеты опубликуют какую-нибудь официальную версию, чтобы замять дело. - А вы хотели бы рассказать правду? - насторожилась Керри. - Зачем же правду? За это, если дознаются, несдобровать. Я расскажу только кое-какие факты, от которых не поздоровится ни полковнику Причарду, ни генералу Хазарду. - Если вы хотите только причинить неприятности лично им, не думаю, что наш редактор согласится на это, - с сомнением покачала головой Керри. - А ты все-таки скажи ему. Может быть, согласится, - настаивал Джессеп. - Очень эффектная получилась бы статейка. Много бы наделала шуму и подмочила бы репутацию кое-кому из наших высокопоставленных военных петухов. - Хорошо, дядя, я поговорю об этом с редактором, - пообещала Керри. - А теперь мне нужно идти. Извините, пожалуйста... 4. В РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОМ УПРАВЛЕНИИ Начальник разведывательного управления генерал Гоуст вот уже второй час сидел с генералом Хазардом. Дверь его кабинета была закрыта так плотно, что даже адъютант, дежуривший в приемной, не мог расслышать ни слова, как ни напрягал слух. А разговор у Гоуста с Хазардом был о недавнем происшествии на базе тяжелых бомбардировщиков, из-за которого так пострадал подполковник Джеймс Джессеп. - Так вы считаете, что "Эн-Ди" выдержал экзамен? - спросил Гоуст, пододвигая Хазарду ящик с сигарами. - Вне всяких сомнений, - убежденно ответил Хазард. - И, по-вашему, теперь нужно действовать? - Самым решительным образом! Хватит нам вести эту мягкотелую политику. Наши агенты должны проникать за "железный занавес" с более активными заданиями. "Эн-Ди" дает нам теперь такую возможность. Генерал Гоуст вышел из-за стола и, заложив руки за спину, бесшумно прошелся несколько раз по мягкому ковру кабинета. Было в его походке что-то кошачье, словно он не ходил, а крался. - Боюсь, что в министерстве кое-кто может воспротивиться этому, - будто рассуждая вслух с самим собой, проговорил он. - Помощник военного министра генерал Рэншэл, например. - Почти не сомневаюсь в этом, - согласился Хазард, невозмутимо попыхивая сигарой. - Но мы можем не очень считаться с Рэншэлом. Ведь министр придерживается других взглядов. Поддержит нас и большинство членов военной комиссии конгресса. Не прерывая Хазарда, Гоуст лишь изредка кивал головой в знак согласия. Идея генерала, при всей ее авантюристичности, нравилась ему. Гоусту давно уже надоела информационно-исследовательская деятельность, которой в последнее время все чаще приходилось заниматься его управлению. Он считал, что добывание разведывательной информации с помощью таких всем доступных источников, как книги, газеты и журналы, рано или поздно приведет к полному вымиранию агентурной разведки. Гоуст был совершенно уверен, что считать, будто в современных условиях невозможна Мата Хари1, - ошибочно. Печально, что подобные мысли высказывают очень влиятельные люди. Например, адмирал Хилл совсем недавно утверждал, что работник разведки сегодня напоминает исследователя, занятого кропотливым трудом по изучению иностранных газет и журналов, рефератов и других материалов. (1 Известная немецкая шпионка во Франции в годы первой мировой войны.) Им, этим "яйцеголовым", этим "интеллектуалистам", кажется, что их ежедневные, еженедельные и ежемесячные разведывательные сводки и прогнозы будущего очень нужны государственным деятелям. На самом же деле многие государственные деятели считают чтение этих информационных сводок пустой тратой времени. Государственным деятелям нужны факты, а не жвачка, которую им поставляет "кабинетная" разведка. Настоящие же факты должны добываться активно, в стане врага, а не в библиотеке госдепартамента. Предложение Хазарда, несомненно, заслуживало внимания, и Гоуст слушал его не прерывая. - А чего стоят все изыскания наших отделов, изучающих психологию потенциального противника по беллетристике и художественной кинематографии? - все более распалялся генерал Хазард, - Ерунда это! Пустое времяпровождение! О русской психике нужно судить по конкретным данным. Сработают наши "Эн-Ди" в двух-трех хранилищах их термоядерного оружия - вот тогда и посмотрим, какова хваленая стойкость советского народа. - Вполне согласен с вами, генерал, - удовлетворенно закивал Гоуст маленькой лысеющей головой. - Кому, однако, можно поручить предлагаемую вами рискованную "миссию"? - Это уж ваше дело, - пожал плечами Хазард. - Кадры подобных людей в ваших руках. Нужен, конечно, очень отчаянный человек, почти самоубийца. Гоуст снова неслышно зашагал по мягкому ковру кабинета. Генерал Хазард молча наблюдал за ним, критическим взглядом оценивая его щуплую фигурку, в которой не было ничего не только воинственного, но и военного. Презирая людей низкорослых, да еще астенического телосложения, Хазард всегда смотрел на генерала Гоуста с чувством тайного превосходства, хотя и знал, что этот малыш непререкаемый авторитет в делах агентурной разведки. Посидев у Гоуста еще с четверть часа, Хазард, наконец, откланялся. Гоуст сейчас же вызвал к себе полковника Чэндлера. - Ну как, полковник, все у вас ясно с Дэвисом? - Да, сэр. Разведчик Дэвис был тайным агентом международной категории. Он прошел хорошую школу на родине и "работал" на территории Советского Союза. Но однажды ему не повезло, и он, не выполнив задания, с трудом ускользнул от советской контрразведки. Этого было достаточно, чтобы некоторые руководящие работники разведывательного управления перестали ему доверять. Гоуст не верил в те обвинения, которые выдвинули против Дэвиса недоброжелатели, но и он не вступился за него. Ему казалось, что неудачная операция обескуражила Дэвиса, лишила на какое-то время веры в себя. Нужно было подержать его в резерве, потомить, дать соскучиться по делу. Все это время за опальным агентом велось тайное наблюдение, и вот настала наконец пора снова пустить его в дело. - Мы были к нему несправедливы в последнее время. Как он перенес это? - спросил Гоуст, хотя ему и самому хорошо было известно состояние Дэвиса. - Обижен, конечно, - ответил полковник, - но у нас имеются фонограммы всех его разговоров, вплоть до ночного бреда. Дэвис всегда был человеком редкостной, фанатической ненависти к русским, и это осталось в нем. А может быть, даже усилилось, ибо именно русских считает он виновниками всех своих бед. - В надежности его можно, значит, не сомневаться? - Безусловно, сэр. Он соскучился по работе и готов на любое дело. - Ну, а необычайную кличку его "Ва-банк" мы так и оставим за ним? - улыбнулся Гоуст. - Конечно, сэр, - совершенно серьезно ответил полковник. - Сейчас больше, чем когда-либо, она подходит ему, ибо в новой операции обстоятельства могут потребовать от него и такой ставки, как его собственная жизнь. - Ну что ж, - заключил Гоуст, приподнявшись со своего кресла и давая этим понять, что аудиенция закончена, - присылайте тогда ко мне Дэвиса, я лично дам ему задание. Подготовьте также Чепстона и Хинсея. 5. ЧАРЛЗ КАННИНГ УТОЧНЯЕТ ОБСТАНОВКУ Редактор газеты "Прогресс", в которой работала Керри, был осторожным человеком. Он знал, что сильным мира сего ничего не стоит закрыть его газету, и старался не очень раздражать конгресс и военное министерство. "Мы слишком слабы, чтобы наносить открытые удары, - говорил он обыкновенно в ответ на упреки. - Наш удел - кусать исподтишка". "Да и кусаем ли мы вообще? - замечали ему на это. - Может быть, только лаем из подворотни?" Керри, уже достаточно знавшая своего редактора, не надеялась на то, что он придет в восторг от предложения Джеймса Джессепа. И действительно, выслушав от нее то немногое, что ей было известно, Каннинг сразу же замотал своей бритой головой: - Нет, нет, милая Керри! С военным министерством мы не будем связываться. Керри не очень огорчил отказ редактора. Ей и самой история разжалования Джессепа казалась туманной. Смущало и то, что дядя рассказал ей все это в нетрезвом виде. Но она глубоко ошибалась, полагая, что редактора не заинтересовало ее сообщение. Он-то знал, как взволновала общественность таинственная катастрофа с пассажирским самолетом на территории бывшей базы тяжелых бомбардировщиков. Всю ночь не выходил у него из головы рассказ Керри. Не плохо было бы, конечно, самому повидаться с этим Джеймсом Джессепом, но ведь он в опале, и за ним, наверное, ведется наблюдение. К тому же он еще и пьяница... Нет, с ним не стоит связываться, а надо порасспросить у знающих людей об этом таинственном "Эн-Ди". Перебрав в памяти всех знакомых, Каннинг вспомнил о Генри Марчмонте. Вот кто может пригодиться! Генри, во-первых, старинный его приятель, а во-вторых, консультант одного из технических отделов военного ведомства. Выслушав Каннинга, Марчмонт неопределенно пожал плечами: - Право, не знаю, Чарлз, чем я смогу помочь тебе в этом деле... Они ведь меня ни в какие секреты не посвящают. - Да не обязательно ты сам, старина. Ведь работает же у них кто-нибудь еще, с кем ты в добрых отношениях. - Не знаю, не знаю... - задумчиво проговорил Марчмонт, прохаживаясь по своей маленькой, заваленной техническими справочниками и научными журналами комнатке. - В военном ведомстве чертовски все засекречено. Даже то, что никакого секрета не представляет. Да и не доверяют они никому ничего секретного. Вот если только Писфулу?.. - А ты знаком с ним? - сразу же оживился Каннинг. - Знаком и даже в хороших отношениях. - Так ведь лучшего и желать не надо! - обрадовался Каннинг. - Писфул в самых близких, почти дружеских отношениях с генералом Хазардом. Поговори с ним, пожалуйста, Генри. Очень тебя прошу! - Ну что ж, попробую, только не очень уверен, что ему известно что-нибудь об этом "Эн-Ди", хотя он и выполнял кое-какие работы для военного ведомства. Между тем Керри, решив, что судьба бывшего начальника базы тяжелых бомбардировщиков нисколько не интересует редактора "Прогресса", все реже вспоминала о дяде. Гораздо чаще задумывалась она теперь о Джоне Мунне, с которым не виделась уже несколько дней. Керри понимала, что Джон занят очень серьезной работой в обсерватории, но разве не мог он уделить ей хоть несколько часов в течение целой недели? А может быть, она вообще надоела ему? Может быть, ей не следовало вести себя так бесхитростно, не скрывая своего расположения к нему? Она знала тактику других девушек и женщин в делах подобного рода, однако сама не была способна на подобную игру. Но тут она вспомнила, что одну из своих планеток Джонни назвал ее именем, и ей уже захотелось просить у него прощения. "Нет, я просто очень легкомысленная, вздорная, несерьезная девчонка, - с раздражением думала она о себе. - Сколько раз я ошибалась в людях! И редактор мой показался мне сначала бесстрашным борцом за справедливость, а он просто добропорядочный, либерально мыслящий, осторожный делец мелкого масштаба. А дядя, родной брат моей матери? Разве не казался он мне типичным военным карьеристом, твердо шагающим по ступенькам военной иерархии? Оказалось, однако, что и он был простачком, иначе его не вышибли бы так просто из армии, не сделали бы козлом отпущения. Но все эти мои ошибки еще не так страшны, - со вздохом заключила Керри. - Не дай только бог ошибиться мне теперь в Джонни..." 6. ДЖОН МУНН ВСТРЕВОЖЕН Сегодня Джон Мунн надеялся завершить расчеты, которые должны были показать, столкнется "Керри" с Землей или пронесется мимо. Электронная вычислительная машина, находившаяся в распоряжении Джона, изрядно потрудилась за эти дни. Она молниеносно выполняла все его команды, "запоминая" бесчисленное количество исходных данных и решая разнообразнейшие математические и логические задачи. Мунн ввел в электронную машину код последней команды. Мгновенно ожили вводные и арифметические секторы. "Отстрелялись" электронные пушки кинескопов по диэлектрикам в оперативных и долговременных устройствах памяти. Сработало выводное и дешифрующее устройство, отстучали клавиши телетайпа, и в руках Джона появилась лента с колонками цифр. Торопливо пробежав их глазами, Мунн, во избежание ошибки, проделал всю операцию расчета орбиты астероида вторично. Результат был тот же. Молодой астроном взволнованно прошелся по павильону обсерватории. Вытер платком влажный лоб. Снова перечитал цифры, отпечатанные на ленте. Они подтверждали его предположения. Математический расчет имевшихся у него данных о движении Земли и астероида свидетельствовал о неизбежности столкновения. На мгновение Джон ощутил удовлетворение: его догадка оказалась правильной. Но почти тотчас же другое, более сильное чувство завладело всеми его мыслями. Астероид столкнется с Землей - это реальная и страшная угроза. Он может, конечно, упасть и в безлюдной части планеты, в океан, на Антарктику, в Гималаях... Но не исключено, что он обрушится на населенную территорию, даже на территорию родной страны Джона Мунна. А это не обычный небесный камешек, какие падают ежедневно, не оставляя заметного следа на поверхности земли. Ведь на этот раз свалится целая маленькая планетка! Чувство тревоги почти не покидало теперь Джона, хотя, для того чтобы точно знать, куда упадет астероид, потребуется сделать еще не одну тысячу сложнейших вычислений на более совершенных машинах, чем та, на которой он работал. Что же предпринять? Нужно ведь оповестить как-то о грозящем бедствии, если не все человечество, то хотя бы население своей страны. Но как? Выступить по радио? Или, может быть, сообщить об этом через газету? Да, пожалуй, лучше всего через газету. Но какую? После некоторого размышления, взвесив все "за" и "против", решил он опубликовать свое открытие в "Прогрессе", и не потому только, что в нем сотрудничала Керри. Мунн знал трезвое направление этой газеты и не сомневался, что его научное сообщение не будет там подано в качестве дешевой сенсации. Директор обсерватории, которому он доложил и о результатах вычислений, и о решении дать в "Прогрессе" первую публикацию о своем открытии, не возражал. 7. "О ВРЕМЕНА, О НРАВЫ!" Приход Генри Марчмонта не был неожиданностью для Писфула и все же чем-то встревожил его. Чем именно, профессор и сам не смог бы сказать. В последнее время он вообще стал слишком мнительным и нервным. Все теперь настораживало и тревожило его. Он плохо спал ночами, просыпался в холодном поту, с беспокойно стучащим сердцем... Надо бы послушаться врачей, бросить все к черту особенно эту неприятную работу для военного ведомства, и поехать на юг, в тихий, уютный санаторий на берегу океана. Но где там! Разве его выпустит из своих цепких лап генерал Хазард, пока не будут завершены испытания портативной коротковолновой радиостанции? Неприятнее же всего было для Писфула то, что станция эта предназначалась, судя по всему, для оснащения тайной агентуры. - Здравствуйте, дорогой мистер Писфул! - радостно приветствовал его Генри Марчмонт, протягивая руку. - Простите, что без предупреждения, но у меня к вам серьезное дело. - Серьезное? - в замешательстве переспросил Писфул и осмотрелся по сторонам с таким видом, будто опасался, что их может подслушать кто-то. - Вы не один? - невольно перешел на шепот Марчмонт. - Почему вы решили? Если не считать вас, я тут совершенно один. Но знаете ли... - Писфул замялся и снова огляделся по сторонам. Марчмонт понял наконец, в чем дело, и невесело рассмеялся. Потом проговорил беспечным тоном: - А я, знаете ли, собирался прогуляться. Если не возражаете?.. - О, охотно! День такой чудесный. Спускаясь по лестнице, Марчмонт взял Писфул а под руку и прошептал укоризненно: - Слушайте, дорогой мой, что же это такое? Даже в собственном доме мы боимся разговаривать... - Береженого, знаете ли, бог бережет, - усмехнулся Писфул. - Я-то ведь лучше вас знаком с техникой тайной звукозаписи. - Ого, каким вы стали осторожным! Даже тайные агенты могут вам позавидовать. О тэмпора, о морэс!1 (1 О времена, о нравы! (лат.)) В машине Марчмонта Писфул заговорил не раньше, чем она тронулась. - Ну-с, я слушаю вас, коллега. - Я вижу, дорогой профессор, вы так запуганы, что нет смысла, пожалуй, говорить с вами о чем-нибудь серьезном. Надеюсь, вы догадываетесь, что я не прогнозом погоды хочу поинтересоваться? - Догадываюсь, - без особого энтузиазма проговорил Писфул, рассеянно поглядывая сквозь ветровое стекло на пестрый поток встречных машин. - Выкладывайте, однако, что там у вас. - Известно ли вам, что я нахожусь в дружеских отношениях с редактором "Прогресса"? - после некоторого раздумья спросил Марчмонт. - Нет, это мне неизвестно, - ответил Писфул. - Но, достаточно хорошо зная вас, я не удивлюсь этому. Вы всегда симпатизировали лицам с крайними левыми взглядами. Впрочем, я не осуждаю вас, тем более, что такие люди, как ваш друг, редактор "Прогресса", делают хотя и рискованное, но благородное дело. - Так вы, значит... - обрадованно воскликнул Генри Марчмонт. Но Писфул недовольно прервал его: - Только, пожалуйста, без выводов. С некоторых пор я стал остерегаться выводов. - Хорошо, перейдем тогда к делу. Вы слышали, конечно, об этой ужасной катастрофе в районе базы тяжелых бомбардировщиков? Так вот, у редактора газеты "Прогресс" есть сведения, что виной тому было испытание какого-то устройства, именуемого "Эн-Ди". Не знаете ли вы, что это такое? - И вы хотели спросить меня об этом в моей квартире, в которой под каждым диваном запрятан микромагнитофон? - укоризненно воскликнул Писфул. - Господи! Неужели это правда? Как же вы живете, как разговариваете в этом аду? - Почти не разговариваю. А когда молчание становится невмоготу, читаю вслух избранные места из Конституции нашей дорогой республики. - А ночью? Можете же вы сказать что-нибудь такое во сне, что можно было бы превратно истолковать? - На ночь я включаю магнитную ленту с записью государственного гимна с такой громкостью, которая могла бы заглушить мой бред, - невозмутимо пояснил Писфул. - Веселенькое существование! - мрачно усмехнулся Марчмонт, и у него пропала всякая охота расспрашивать Писфула о вещах, интересующих Каннинга. Но профессор, к немалому удивлению Марчмонта, сам продолжил начатый разговор: - Так вы интересуетесь таинственными буквами "Эн" и "Ди". Генерал Хазард упомянул их недавно в разговоре с каким-то крупным военным чиновником, но я так и не понял, что это такое. Полагаю, однако, что "Эн-Ди" - шифр какого-то нового, очень засекреченного вида военной техники. Как только узнаю что-нибудь определенное, обещаю сообщить вам. А теперь, если у вас нет ко мне других вопросов, высадите меня где-нибудь возле метро. Домой мне лучше всего вернуться одному. В тот же день Генри Марчмонт позвонил Каннингу из уличной будки телефона-автомата. - То, о чем ты просил меня, Чарлз, узнать пока не удалось, и боюсь, что не удастся. Говорю это тебе затем, чтобы ты не очень на меня надеялся, а предпринимал кое-что сам. - Крепко, значит, держат в секрете? - Крепко. - Ну, тогда тем более важно разгадать этот секрет. Посоветовавшись со своим заместителем, Каннинг решил послать Керри Демпси в Сэнди-Таун. Городок этот был ближайшим от бывшей базы тяжелых бомбардировщиков населенным пунктом. Каннинг надеялся, что Керри удастся узнать там какие-нибудь подробности. 8. ОТКРЫТИЕ ДЖОНА МУННА ПРОИЗВОДИТ СЕНСАЦИЮ Заметка Керри Демпси об открытии Джона Мунна появилась в газете "Прогресс" на другой день после отъезда Керри из Грэнд-Сити. Хотя Джон установил совершенно точно, что его астероид столкнется с Землей, решено было сообщить об этом лишь предположительно, чтобы раньше времени не тревожить читателей возможностью катастрофы. Заметка эта вообще мало кем была прочитана в связи с небольшим тиражом "Прогресса". Но то, чего не сделала эта газета, сделали другие, многотиражные, не только перепечатавшие сообщение "Прогресса", но и прокомментировавшие его соответствующим образом. Не отставали от газет и радиокомпании. По телевидению демонстрировались фотографии и кинокадры с изображением кратеров метеоритного происхождения. Столкновение астероида с Землей считалось теперь неизбежным. Высказывались даже предположения относительно места будущей катастрофы. Астрономическая новость эта, поданная в сенсационном виде, оказалась очень выгодной для больших газет. Тиражи их заметно выросли. Многие редакции в связи с широким интересом читателей к астероидам и метеоритам начали печатать не только статьи о метеоритном происхождении лунных кратеров, но и главы из наспех написанных научно-фантастических романов. Страсти вокруг астероида Джона Мунна разгорались. В конгресс стали поступать запросы о том, что намерено предпринять правительство в связи с предстоящим падением космического тела. Заинтересовался этим и заместитель главы государства мистер Кэсуэл. Его, правда, обеспокоил не сам астероид, а поднятая вокруг него шумиха, начавшая сказываться на деловой жизни государства. К мистеру Кэсуэлу срочно был вызван директор Центральной обсерватории Грэнд-Сити, которому был задан вопрос: действительно ли астероид, обнаруженный астрономом Джоном Мунном, может упасть на Землю? - Да, сэр, - не задумываясь, ответил директор обсерватории, так как он лично проверил и уточнил все расчеты Мунна. - И это солидное космическое тело? - осведомился мистер Кэсуэл, имевший весьма смутное представление об астероидах, так как не интересовался астрономией со времени своего пребывания в колледже, а это было около полувека назад. - Да, сэр. Таких давно уже не падало на нашу Землю. - А он не может сгореть в атмосфере, как многие другие небесные камни? - Против такой глыбы атмосфера наша почти бессильна. - Ну, а куда может упасть эта небесная гостья? - Пока сказать трудно. Ведем тщательные вычисления. Недели через две-три выяснится. Разговор этот не очень встревожил мистера Кэсуэла. "Мало ли на земном шаре места? - беспечно подумал он. - Почему бы не упасть этому астероиду в один из океанов?" Гораздо большую тревогу возбудила в мистере Кэсуэле беседа со специалистом по метеоритике Бернардом Грейсоном. Грейсон сообщил, что при скорости пять километров в секунду действие всей массы метеорита на грунт в зоне удара о Землю будет эквивалентно действию такой же массы взрывчатого вещества. А при скорости в шестьдесят километров в секунду упомянутое взрывное действие усилится в тысячу раз. - С какой же скоростью влетают к нам эти метеориты? - спросил мистер Кэсуэл. - Минимальная скорость метеорита, который догоняет Землю, равна сорока двум и одной десятой километра в секунду. У встречного же она может достигать семидесяти километров в секунду и более того. "Да, - подумал с тревогой мистер Кэсуэл, - эта планетка Мунна может сыграть с нами очень скверную шутку..." 9. АСТЕРОИД "КЕРРИ" - В ЦЕНТРЕ ВНИМАНИЯ По инициативе мистера Кэсуэла, вопрос об астероиде был вынесен на заседание одной из комиссий конгресса. Вызванные на это совещание видные ученые, тщательно изучившие материалы Центральной обсерватории, не только подтвердили расчеты Мунна, но и высказали предположение, что вероятнее всего астероид ударит в Западное полушарие нашей планеты. Как предотвратить катастрофу, если окажется, что космический удар угрожает промышленным или густонаселенным районам страны? По мнению ученых, здесь должны сказать свое