е думаете что загладили совесть, если послали сюда двух человек? Здесь плотно работать надо. Нужно подходить к каждому человеку, брать за шкирку и конкретно спрашивать: что же ты, падла, отсиживаешься в отшлифованной середине, с которой где сядешь, там и слезешь. Что же ты беспристрастно смотришь на эти безобразия, поддакиваешь и хлопаешь в ладоши. Морду тебе набить? И пока каждого не проймет, что и его-то тоже все касается, мы ничего сделать не сможем, и он по-прежнему будет тонуть в липком беспросветном мещанском болоте. - Я тебя понимаю, Артур, мы все друг друга понимаем в Группе, но, согласись, делаем все возможное. Единственное, в чем можно себя упрекнуть, так это в том, что мы не успеваем за событиями, просто стремительными при нашей малочисленности. И потом, когда ты их вытащишь из болота, что им предложишь?.. Ладно, как у тебя с Близнецами? - Есть несколько проблем. Первое: так называемые черные ящики. Они действительно черные и очень крепкие, но иногда, говорят, раскрываются. Вроде маленьких контейнеров для доставки чего-то (не знаю чего) кому-то (не знаю кому). Второе: вертолеты летают не только с Близнецами, но еще и без них, распыляя какие-то химикаты в воздух. Между первым и вторым очень вероятна связь. - Так. - Далее... - Артур информативно рассказал обо всем, что вспомнил, господину Тори: Указ No7, паника в Ланьчжоу, свалка. Потом они расстались. Далеко на горизонте показались верхушки фабричных труб Столицы. Артур отодвинулся от края, встал и закричал что было силы: "Ого-го-го", - но поперхнулся воздухом и тут же закашлялся, как-будто отторгая из легких чужеродное. Неожиданно платформа чихнула, накренилась и провалилась одной стороной и Артур едва успел схватиться за поручни чтобы не свалиться с немалой высоты. С правой стороны отказала гравитационная подушка. Теперь левая была перегружена и Артур поскорее дотянулся до рычажков управления, и заказал опускаться, но поздно - каким все-таки был глайдер с виду, так и проявил себя - развалюхой, хотя и выбрал Артур на бандитском складе лучший из имевшихся. Вибрация прекратилась и платформа, еще пролетев немного, клюнула носом, зачерпнула и камнем пошла вниз. Падение с бешеной скоростью поверх падающего глайдера продолжалось целую вечность и краткий миг. Уже почти у самой поверхности Артур оттолкнулся от него ногами и ушел вбок. Перед глазами провернулась земля вперемежку с бездонным голубым небом и... Громкий треск и все. Мир перед глазами погас. Хороший. И понятный. Понятный и хороший мир погас перед глазами, уступив место другому, умиротворяющему. Темнота и звезды. И темнота. Мягкий лиловый свет и очаровывающая музыка. Мчит на огненном коне Адонаи, размахивая сияющим мечом, а от этого все кружит вокруг плавным белым танцем. Темп убыстряется до алегретто и вот уже образовался целый вихрь игры света. И Голос, раскатистый и завораживающий. Приближающийся. ... Телегу подбросило на колдобине. - Кхе-рхе-рхе, не повезло, - хрипло проговорил старик, поглаживая вожжами измотанную трудной жизнью престарелую клячу. Он закашлялся и замолчал. - Сейчас свезу тебя в город, - сказал он, - и там отдам в госпиталь, пускай разбираются врачи. Я в энтом деле не мастак (пф-пф самокруткой). Кхе-рхе... А сам на базар вот еду, может картошки мешок продам, если не ограбют по дороге. Иль не продавать, как ты думаешь? Молчишь. Вот то-то и оно... Ладно, ладно, не бормочи, скор уж приедем. Кто не ушибался - без этого скучна жизнь, нет встряски организму... - Телегу вновь подбросило на яме. Кобыла остановилась. - Вот треклятая, - трепыхнулся старик и с трудом слез на землю. Артур снова забылся и ему приснился радостный сон, потому что непонятно про что. А когда открыл глаза, то увидел над собой голубое-голубое... нет, не небо, а потолок сквозь ресницы, а когда очнулся совсем, потолок оказался не голубым, а грязно-грязно белым, а в нос ударил тошнотворный запах лекарств, больницы и больных, и невыносимо прокалывало ногу. На соседней койке стонал больной, над которым колдовала сестра милосердия, уговаривая его выпить полстакана ярко-красной, напоминающей томатный сок суспензии. Вдруг она заметила, что Артур открыл глаза, оторвалась от больного, испуганно перекрестилась и выбежала за стеклянную дверь в коридор, и долго был слышен пристук ее шлепанцев. Сосед продолжал постанывать, а где-то сзади, над головой заговорили. - Вчера Близнецы новый Указ издали. - Что там еще? - спросил драматический тенор. - Сам не слышал - товарищ из пятнадцатой палаты сказал, - но, кажется, это точно. Что всех, кто родился за границей Китая а потом приехал, высылают обратно. Ничего постороннего, как Они гениально выразились. Второй собеседник очевидно заволновался, заерзал на кровати и сквозь зубы процедил: - Гады такие... Первый не понял и обрадованно закивал: - Правильно, правильно! Их, гадов, всех выселять надо. Заполонили страну - прохода нет, закабалили совсем, но Близнецы это вовремя раскусили. Они в открытую заявили, что живем мы неважнецки из-за приезжих... Разговор прервал быстро и шумно вошедший Доктор, полноватый мужчина в очках и с темной растительностью вокруг рта, который сразу прошел к Артуру. Возле Артура он постоял несколько секунд, сощурив глаза, а когда вокруг зашушукались, изумленно воскликнул: - Ну ты парень, даешь, караул! Почти наполовину был разобранный. Я еще переживал - такой красивый человек пропадает, а ты, караул, вдруг выжил. Нет, удивляет меня иногда народ!.. - Доктор вошел в раж и его удивлениям не было конца. Артур впал в забытие. Наверное, прошли ночь, день и еще одна ночь - так показалось, - когда же он проснулся, нога почти не болела, лечение Доктора оказалось действенным, если не сказать чудодейственным. Кстати, почему я здесь, подумал Артур. Ведь я должен быть совсем в другом месте. Впрочем, и там, где я должен быть - зачем я там должен быть? Ох, суета сует, и ни единой возможности почувствовать себя человеком - Бог, знай себе, дергает за ниточки: пойди туда-сюда, сделай то-се, и опять ни одной лазейки, и опять обреченность и безысходность. Ведь мы все шли в Школу почувствовать себя Человеком! И быть Человеком. А вместо этого рутина, будни, никакого фейерверка жизни, никаких полетов мысли, лишь всегда и вечно один на один лицом к лицу перед Свалкой Истории. Насколько лучше, например, быть фермером. О, это счастье - быть фермером. А Вспомогателем быть не по мне - нет того стержня, который отличает властителей мира от овец. Например, такого, как у Тимоти, который считает, что жизнь это краткий проблеск сознания, который стоит потратить лишь на ярчайший взрыв деятельности. На битву за благо. Артур скосил глаза к двери. В коридоре слышались нестройные голоса, перебиваемые размеренным щелканьем подкованных каблуков. Дверь взвизгнула и в палату сразу ввалилось много народу: желтые пятна гвардейцев, выделяющийся на их фоне "штатский" и, кажется, весь персонал больницы. Впереди всех был Доктор, который, расставив руки в стороны, кричал: - Позвольте! Не пущу! Это госпиталь, а не базар! Именем Красного Креста! Гвардейцы грубо оттолкнули Доктора к стене. Истые фанаты в исполнении приказов комиссара Джахари, равно как и фанаты односторонней жестокости, они хватали больных с постели, сверяли по списку происхождение и, если кто оказывался "ненастоящим" китайцем, волокли на улицу, где его уже дожидались тарахтящие весело и беззаботно высоколобые трейлеры. Доктор каждый раз обреченно приподнимал голову и всхлипывал: "Не имеете права!". Артур с удивлением взирал на непрошенных гостей. И тогда подошли к нему. Комиссар прочел табличку на кровати и недовольно спросил: - Этого в списке нет! - Не трогайте! - встрепенулся Доктор. - Документы! - рявкнул комиссар на Артура. - Живо! - Увы вам, - подал голос Артур, - я их потерял. Украли. - Тоже уведите, - скомандовал комиссар и, кивнув в рот жевательную резинку, стал противно жевать. Доктор совсем скуксился, и вдруг подошел к комиссару Джахари и ударил его по лицу. Комиссар тупо обернулся и... заорал! Он орал на весь мир, и он накинулся на Доктора, и он стал лупить его кулаками и ботинками. "Сволочь! Падаль иностранная", - только и раздавалось окрест. Вся палата застыла в молчаливых позах и ледяном напряжении. Артур метнул взгляд вокруг: крики и молчание. И тогда он прямо с кровати сиганул на спину Джахари, схватил за воротник и основательно встряхнул паршивца, только звонко клацнули зубы. Штатский махнул и гвардейцы гурьбой набросились на дерущихся, образовали кучу-малу, оттиснули своего комиссара к окну и, наконец, прилично измочалив и получив в ответ столько же, ну может быть чуть меньше, заковали Артура с Доктором в железо. Натерпевшийся страхов комиссар мстительно отряхнул свои желтые военные галифе, выпятил грудь колесом и с шипением произнес: - Уведите эту свинью и эту сволочь врача, и, вообще, разберите весь этот притон к чертовой бабушке. Лежачих не брать! И он ушел, зализывая прокушенный язык. Артура, подпинывая, погнали вниз двое -- образ одного из них, с провалившимся носом и красным пятном от шеи до уха, врезался в память, казалось, навсегда, - и втолкнули в фургон. От последнего толчка Артур засеменил, пытаясь удержаться в равновесии, но не удержался и упал, подмяв под собой нечто сухое и костлявое. Из-под него выкарабкался шаткий старичок, только охнувший на все извинения. Все лавки уже были забиты. Вновь прибывающие устраивались кто как может - стоя или на коленках. Когда и стоять стало негде, дверь захлопнули, лязгнул замок и воцарилась полная темнота. Артур погрузился в печальную задумчивость. Он думал. Нужно быть одержимым, чтобы жить в этом мире. О, человек, почему надо обязательно унижать других, чтобы казаться выше? Ты унижал природу, мня себя царем, а ведь говорили же: не бей породившего тебя, потом будешь горько сожалеть. О, глупцы! И вы продолжаете обезьянничать! И я вместе с вами не понимал раньше, что ничего мы не знаем. Мы можем констатировать факты, но глубокого их понимания у нас нет. Может быть природа и уничтожает нас потому, что мы ее не поняли, не выполнили задачи быть высшим существом. Да-да, прав Вэн Юань, во всех бедах виноват сам человек - для ЖИЗНИ ему было дано все необходимое. А может так и должно быть, что существует предел познания и истории - чисто прагматический, заложенный в самой природе. Бог знает... В темноте кто-то крякнул и как можно более веселым голосом спросил: - Здравствуйте, товарищи! Куда едем? - По этапу! - угрюмо отозвались со стороны кабины и тогда поднялся гвалт. Кто-то бил ногами в стену, кто-то мучительно стонал. Неожиданно для всех из хрипящего горла динамика послышался голос комиссара Джахари: "Ну вы еще не включили?.. Вот бараны-то точно... Ладно, я говорю". Он кашлянул и, не зная с чего начать, еще раз кашлянул. В трейлере утихли. "Гм! Объясняю ситуацию. Все вы - преступники, согласно действующему Указу Великих и Мудрых Близнецов. Вознесем им должную хвалу и продолжим. Все вы - иностранные шпионы и я лично поперевесил бы всех на первой перекладине. Но... с глубочайшим сожалением приходится отдавать вас в крепкие руки правосудия, где вы получите по заслугам, не так ли? В вину вам ставится грубейшее нарушение Указа номер девять, заключающегося в необходимости покидания страны в течение двух суток со дня подписания означенного документа всеми инорожденными, коими вы и являетесь, карающееся смертной казнью или пожизненными исправительными работами на усмотрение территориальных властей..." Заплутав в дебрях словесности, офицер гвардии просто отключил микрофон. Артура внезапно замутило и он стал повторять про себя: "Страна дураков, страна дураков", а потом в горестном настроении прошел к задней двери, сел на карачки и заглянул в прорезь щели. Трейлер задребезжал и рывком рванул с места - и в полоске светлого мира за щелью пополз мрачноватый дворик больницы, арка, и дальше, шарахая велосипедистов, понеслись по спящим проспектам, по лужистым бульварам, и покинули старинный полуразвалившийся Сиань. Дорога повела по безлюдной и мертвой местности. Неподвижно серели каменные глыбы и куски грязной пемзы - растительность давно покинула этот край. Природа упрямо наводила все более полный беспорядок на этом отшибе - тот истинный абсолют, который породил все и вся, породил жизнь, но пришло время и он забирает ее обратно в свои необоримые объятия. И напрасно философы до изнемождения искали его где попало, он находился рядом: ибо из хаоса возник мир, хаосом и завершится. Артура пихнули в бок. Это рядом примостился Доктор. - Как твоя нога, герой, не болит?.. Ну и хорошо, караул... - Простите что так получилось, - сказал Артур. - Если можете. - Ладно. Тут не во мне дело, тут другое... При этих словах Доктора Артур наконец-то ощупал неуловимую, но давно свербящую в мозгу мысль. Близнецы... что? Устраняют лишних свидетелей, что ли. И еще... Чувствуется какая-то общая угроза, что-то Близнецы затевают... - Дай мне посмотреть наружу, - попросил Доктор. Артур уступил место. - Но здесь же нет ничего интересного! - воскликнул он, наклонившись. - И ты два часа смотрел, караул? - Мне интересно, - ответил Артур и шепотом добавил: - По правде говоря, я не собираюсь здесь долго задерживаться. Доктор тоже понизил голос. - Сразу вижу в тебе кровь прежних: малейшие оковы и начинается борьба за свободу... Местность мне незнакома. Судя по пейзажу... за каждым валуном прячутся, чтобы напасть, длинноухие гибриды. Да и при побеге погонятся гвардейцы, вызовут глайдеры, устроят облаву. Неприглядная картинка, караул. - Погонятся шакалы, - уточнил Артур, - а это меняет дело. Мы будем биться. - Гмм... куда же нас везут? - Понятия не имею. К югу. - Это плохо, - проговорил Доктор и замолк. Солнце нестерпимо калило кузов, стояла духота и от людей валил нездоровый смрад... Печать за грехи отцов изъянами лежала на НИХ. Шелушащаяся и разноцветная кожа, неправильной формы руки и ноги... Неизбежны законы природы, когда сын виновен в ошибках отца. Но пока они живут, пусть несчастные, но все же люди, - никто не имеет права безнравственного обращения с ними... Да, да, да, у нас нет понимания того, что мы делаем, зачем мы это делаем, и почему мы делаем это так плохо. Мы отрицаем себя своими действиями. Вот, мы не сумели владычествовать над миром, как не стали и атомами единой гармонии (есть в нас дурацкое свойство, называемое эгоизмом), мы не нашли братьев по разуму, и даже по-настоящему не вышли в космос, потому что разобщены и не создали монолитного образования - человечества, такого естественного и такого далекого. Но и здесь, на Земле, мы не построили ничего устойчивого, а пресловутая техносфера нас слишком скоро предала... - В детстве, - задумчиво сказал Доктор, - я мечтал быть журналистом. Знаешь, это романтично - ездишь по городам, создаешь новости, берешь интервью у популярных личностей и постоянно на передних рубежах событий. Но мечтал еще во времена какой-никакой стабильности, вплоть до... до того памятного страшного голодного года. И я познал все ужасы низов общества и это было невыносимо, когда соседка съела своего маленького ребенка и сошла с ума, когда мы стали ловить из реки кишащую червями рыбу, когда другая соседка... Потом я убежал из дома и бродил в пригородах Столицы, но насмотрелся на стольких изувеченных уродов, изголодался до таких костей, что поневоле вернулся домой. Мамы уже не было, а сестра превратилась в дряблый костлявый мешок, тускнеющий с каждым часом. Потом огонек ее жизни угас совсем. Тогда я убежал вновь и, на свою удачу, пристал к одному разъезжему врачу - у того были деньги, но как раз не было смышленного помощника... Интересно ли тебе? - Да, очень, - сказал Артур, но Доктор замолчал. До этого всегда подвижные его глаза печально застыли и стали походить на саму скорбь. - Отсюда нет достойного выхода, - медленно проговорил он. - Только унижение и смерть. Падение и смерть... Знаешь, мне не раз приходила мысль. Земля как саморегулирующаяся живая система обладает инстинктом самосохранения и когда люди становятся шелухой, из необходимости превращаются в экскременты, в рудимент, в гнойник, она отказывается от них. - Как-то я изучал пантеизм... - начал было Артур. - Вот так и живу, - как будто не замечал собеседника Доктор, - словно я не я, а частица высшего организма. Лечу людей и думаю: это Земля оперирует моими руками. Что так надо и это во благо. - Можно перебить? - вмешался кто-то со стороны. - Грегором зовут. Я тут подслушал немного, думаю вы правы. Как врач вы подтвердите, что у человека бывают неизлечимые болезни? Бывают. Также и у остального, к примеру, у вашей живой системы. С болезнью не всегда можно справиться, от нее можно и умереть. - Да, умереть, - согласился Доктор. Из темного угла его позвали и он ушел, осторожно ступая в темноте чтобы никого на раздавить. Долго наступал вечер, но-таки наступил и воинственное пурпурное солнце скатилось на самую кромку холмов. Колонна грузовиков подъехала, по-видимому, к военной базе и остановилась на каменистом лугу перед высоким, ограждающим ее, забором. Дверцы фургона с лязгом отворили и ворвавшийся прохладныйветер обнажил тела людей в самых причудливых положениях, в какие их разместила пытающая тряска по старой предгорной дороге. Они тоскливо копошились во тьме, уже давно отчаявшись глотнуть поток пьянящего неба. Пленных согнали вниз и кое-как сбили в колонну. После этого массивные ворота в заборе отворились, впустили по одному урчащие грузовики и выпустили кучку страшных людей в черной униформе, которые катили перед собой пару тележек: одну с пузатым бочонком, а другая была нагружена тяжелой угловатой аппаратурой. Возглавлял процессию невысокий человечек, к которому немедленно бросился комиссар Джахари, восклицая: "О, Эдкенс, мое почтение!" - но тот холодно осадил: "Вначале дело, Вилли". И черная процессия медленно двинулась вдоль колонны. Завыл тревожный горный ветер. Пленные стояли, понуро сгорбившись, и тут от них отделился один человек и попытался бежать. Неуклюже махая руками и слегка сбивая шаг, он направился к лощине, и почти добежал до начала склона, когда его сразило двойной автоматной очередью. Перестал свистеть ветер. Это у Артура заложило уши. "Гадство! Мы и в дни исхода не отказались от безумства!" После краткой заминки, связанной с этим происшествием, пленных стали разделять на три группы, но перед этим каждому давали выпить полстакана воды из бочонка. Дело продвигалось уверенно и вскоре очередь дошла до Доктора. Невысокий человечек Эдкенс спросил: - Как здоровье? Что болит? Сзади него встрял в разговор комиссар. - Том, заметь, он поносил мудрейших Близнецов, - и улыбнулся во весь рот, но когда начальник Пункта проворчал: "Спрошу у тебя, тогда и советуй", улыбка мгновенно спала с его лица. Помощник все-таки сделал пометку в блокноте. Эдкенс сказал: "На опыты", и Доктору протянули стакан с водой. Он перекрестился и залпом выпил; подошел другой помощник и увел его в одну из раздельных групп. Артур посмотрел Доктору вслед, затем перевел взгляд на стоящих перед ним людей, словно недоумевая, чего им от него надо. - Как здоровье? Что болит? - спросил Эдкенс Артура. - А у вас? - в свою очередь спросил Артур и вгляделся в крохотные злые глазки начальника Пункта, которые мигом вспыхнули. - Сопляк, - процедил Эдкенс и громче: - На работы! - а потом, когда подали стакан "воды", брезгливо фыркнул: "Пей". Артур понюхал. Брякнули наручники. - Попробуйте вначале вы. - Побыстрее! - прорычал коротышка. Артур разозлился и плеснул жидкость ему в лицо. "Яй!"- взвизгнул Эдкенс и стал прыгать как ошпаренный, отряхиваться, кричать страшные слова и топать ногами. Пленного с непомерными выходками, конечно, схватили, напоили злополучной "водой" и увели. - Рисково! Может проникнуть, - неосторожно брякнул помощник. - Молчать! - нервно заорал на него Эдкенс. Продолжения драмы Артур не слышал. Его вели к самой многочисленной группе пленных. Вдруг голова отяжелела. Он захотел остановиться и сдавить голову руками, но ни руки, ни ноги не повиновались и он помимо своей воли продолжал идти. Артур испугался, ощутив что его тело все сильнее заворачивается словно в кокон бессилия, что он теряет всякий контроль над телом, но этот испуг быстро сменился умиротворенностью, а затем он вообще потерял связь с собственным телом. Он не ощущал ничего, в его распоряжении осталась голая мысль. Тем временем люди в черных униформах осмотрели, наконец, последнего человека. Эдкенс вздохнул и критически обернулся. - Ты кого мне привез, комиссар? Одни выродки! - Так ведь больницы очищал, в больницах другого нет, - огрызнулся Джахари. - Сдались тебе эти больницы. В следующий раз обходи их за квартал стороной. - Как это? А Указ Близнецов? - Плевал я на указы, - храбро заявил Эдкенс. - Мне здоровые люди нужны, а не выродки. Джахари притих, но по всему было видно, что у него остались некоторые неясности. Эдкенс шагнул к тележке с аппаратом, понажимал кое-какие кнопки и, неожиданно, все пленные всех трех групп одновременно распрямились и одновременно зашагали внутрь, за ворота военной бызы. * * * ...проснулся в темноте. Справа на него шумно и потно дышали. В голове опять возникло зудение, как и вчера, во время перетаскивания в тысячный раз тележки с глиной. Хотя беспокоило не только зудение, но почему-то оно тревожило больше всего. Впрочем что ж, должны же быть какие-то последствия. Могло быть хуже, а тем более неизвестно - что еще будет. Интересно, как там Доктор, наверное у него что-нибудь другое... Подожди-ка, а что ты сегодня должен сделать? Ты же что-то намечал, такое важное, такое непременное. Ага, вот ты уже и стал все забывать. Вот тебе и последствия... Вот тебе и последствия... Вот тебе и последствия... Тьфу ты, вспомнил. Я хотел сегодня после работ пересилить немощь и когда все пойдут сюда, незаметно спрятаться в коридоре, а потом идти разыскивать систему управления пленными. Хватит, сколько я уже здесь! Только вот проклятое зудение!.. Артур впал в забытие и очутился в нелепой ситуации: - Скажите, пожалуйста, сколько сейчас времени? - спросил он. - Сорок две минуты, - ответили ему. - Какого? Молчание. Уходят. Со стороны надвигается зловещий мрак. - Скажите, сорок две минуты которого часа?? Молчание. Ушли. Слева подходят еще. - Не скажете, сколько сейчас времени? - крикнул он, холодея. - Без пятнадцати... - ответил безразличный тупой голос. - Сколько! Без пятнадцати какого!! Уходят. И вдруг сзади: - Вы спросите лучше какой теперь год. Год? Зачем? А-а, ну и какой же теперь год. Какой год-то сейчас? Го-од!! Тишина. Никого. И мрак опустился до самой земли. "Встать! Встать!" - повелительно произнес невидимый голос и Артур, не успев еще очнуться, уже опустил ноги на пол. Опять в шахту. На потолке зажегся мутный свет и Артур увидел как люди потерянно поднимались с нар и строились в колонну по одному. Никаких лишних движений. Ать-два, ать-два, голова к голове, нога поднялась-опустилась, голова к голове, ать-два, ать-два. Стой, пропустить встречную колонну!.. Артур потерял контроль над сознанием и визуальными образами. В голову полез кислый кисель и в глазах стало красно, и в ушах красно, и для мыслей не осталось места. Артур уснул. А еще лучше, умер. Закрапал мелкий дождик, превративший какое ни на есть утро в самое промозглое. Ранние прохожие пораскрывали зонты и заспешили по домам, а те, кто хотел только выйти - раздумали. Осталась лишь серость, одна серость и дождь. То есть, сырость. Потом ему почудилось, будто он получил Главную Справку об Освобождении, а когда захотел ее прочесть, то не смог. А охранник выпускал на волю с условием, что ему зачитают такую справку вслух... ... Очнулся Артур на нарах и снова в пространстве висела темнота. Что за оказия. Где я? Вот проклятущие, что они со мной сделали... Да, о чем это я? Что-то я хотел сделать, никто мне не подскажет, что именно? Молчите. И флаг вам в руки... Нет, нет, опять это зудение в голове. Очень скользко и я постоянно соскальзываю с необходимого пути на посторонние колеи. Я хотел бежать отсюда, почему я еще здесь! О, эта гнилая подземная обстановка... Все! Все, бегу сегодня же. Вечером. Главное - это выйти за пределы достигаемости здешней аппаратуры. Спастись! Главное - успеть спастись самому и тогда я, может быть, смогу спасти кого-то еще. Эх, разрушить бы это осиное гнездо. Вдребезги. В пух и прах. Потерь не жалко, лишь бы этого всего не видеть... Не мешай. Иди отсюда, я тебе говорю. Дай же мне спокойно отдохнуть после рабочего дня - я это заслужил. Нет, ну чего пристал... Артура теребили за плечо. Он с трудом разомкнул веки и увидел склонившееся над ним незнакомое лицо в складках. "Друг, - зашептало оно, - друг, очнись. Друг!" - Кто это... Кто ты? - Я твой друг, - ответило оно. - Наш общий друг Доктор послал за тобой. Идем, только скорее! Артур встал и пошел за ним. И это было удивительно. Ноги шли и чувствовать их не мешала посторонняя воля. Это было несказанно замечательно. Теперь он снова принадлежал себе. В соседней пещере для заключенных, куда они прошли, было совсем еще темнее. В спертом воздухе стоял шорох перемещений. Навстречу, из черноты угла, вышел человек и Артур различил в нем Доктора, который быстро заговорил: - Не будем терять времени. Надо мгновенно выбираться, пока они не устранили поломки. Мне удалось узнать только двух верных людей, Грегора и Стивена, которые согласны бежать. А сколько тебе? - Нисколько, - тихо сказал Артур, чувствуя что краснеет. - Я не мог. - Ладно, - отмахнулся Доктор, - расскажешь после... Грегор ушел наверх: разузнать дорогу и причину остановки воленавязывающего излучения. Вдруг это ловушка... Придет он или не придет, мы выходим через пять минут. Вбежал запыхавшийся Грегор. - Они там... надрались в стельку, а сам Эдкенс уехал в Столицу... Вот они и выключили систему, чтобы возле нее не сидеть-следить. Они думают... что мы спим... - Пройти можно? - спросил Доктор. - Можно, можно пройти, если не тянуть. - Пошли! - Нет, постой, - сказал Артур, взяв двинувшегося Доктора за руку. - Мы не имеем права уходить одни. - Он показал на оживляющиеся нары, на которых копошилась темь. - Идем скорее, - воскликнул Доктор. - Всем не уйти. Зачем давать им пустую надежду. - Но почему пустую? - Артур сделал два шага вперед, сложил руки рупором и крикнул: - Друзья! У нас появилась возможность бежать из этой нечеловеческой тюрьмы. У нас мало времени. Все, кто хочет на волю, идемьте за нами! Вокруг него образовалась толпа. "Веди нас". "А ты не обманываешь?" - О, Боже, - буркнул Доктор и, крикнув: "Сюда", выбежал в коридор и толпа потекла к двери. - А как же я? - отчаянно прохрипели из темноты. - А меня-то забыли! Артур разглядел лежащего старика, рванулся к нему, опустился на колени. - Друг, я не могу взять тебя. Это не в моих силах. Но я приду, друг, ты веришь мне? Приду. Умоляющие глаза говорили: "Но я не доживу, я тоже хочу на волю." - "Ты веришь мне?!" - также безмолвно спросил Артур и стал медленно, спиной, пятиться к двери, чувствуя как ноги у него превращаются в резиновое желе. - Мы скоро вернемся! - выкрикнул он и скрыл горящее лицо косяком каменной плиты. В коридоре Артур отдышался. Он видел в себе предателя. Позор! Позор!! Между тем, хвост вырывающегося наружу обнадеженного зверя болтался уже в конце тоннеля, шурша и извиваясь. Это позор, думал Артур, здесь ведь еще много таких же темниц с узниками-рабами, это только одна из них. А в каждой люди, люди, люди. Надо вернуться. Необходимо вернуться. Мы обязательно вернемся сюда с победой, если сможем вырваться. И в этот момент по всему подземелью загремела сигнализация, покатилась по этажам, лестницам и переходам, заглянула во все пещеры, пронизала дрожью твердокаменные стены от самого низа через своды, через своды и до крыши низких наземных бараков и сторожевой вышки. И тело Артура вновь стало наливаться тяжестью. И невидимые цепкие пальцы стали вновь сжимать мозг. Глава пятая. Потерянные в тумане Ветер дул рывками, крепчая и усиливаясь. Со стороны ущелья попахивало пустынным смерчем, а под ногами хрустел крупный песок. Только трое, а где остальные? Нет остальных. Только трое. Хрустит песок, откатывается галька, а мир где-то там живет прежней жизнью. Ветер. Небо. Холмы. Горизонты. Сколько еще идти? - Давайте отдохнем, - говорит Доктор и, осторожно согнувшись, садится на землю. - Проклятье, - ворчит Артур. - Пустота. Осталось только табличку воткнуть с буквой Z - "zone". Подошел Стивен и, отбросив сумку в сторону, повалился набок, прижимая горячие ладони к покрасневшим глазам. Артур стащил с плеча свою сумку и стал вытаскивать ее содержимое. - Скоро придем? - безучастно спросил Стивен. Артур с Доктором переглянулись. Идти было некуда. Со стороны оврага поднимался розоватый пар и ноги дребезжали от усталости, а в головах гудело от непрерывно ведущихся войн; и камни становились холоднее, и солнце зацепилось за горизонт, и ночь предъявляла свои права. - Пожалуй, пора устраиваться на ночевку, - решил Доктор. - Рассвет придаст нам ясности и понимания. Артур рывком поднялся. - Пойду, спущусь. Вы пока устраивайте шалаш. Внизу должен быть ручей, может наловлю рыбы. Доктор протянул ему котелок, чтобы набрал воды для похлебки. Артур повесил его на локоть и стал спускаться. Крутой склон оврага был изрезан длинными узкими трещинами и из этих расщелин рос редкий низкий кустарник. На еще светлом небе, едва прикрытом лоскутами облаков, взошла белая луна и потихоньку начали просыпаться звезды. Внизу действительно тек ручей и Артур спустился к самому его берегу, подняв из травы рой комаров. Он достал из кармана обрывок лески с крючком, намотал на крючок красную шерстяную нитку и погрузил конец лески в воду, спугнув при этом стайку жирных мальков. Быстро темняло. Уже почти двое суток, подумал он. Пусть трудно, но двигались, удалялись. Пусть потеряли всех в самом начале. Зато теперь мы вне досягаемости... И погони не было. Почему не было погони?.. А зачем. КОМУ ЭТО НУЖНО? Никому. Вылупившись из водорослей, проплыла вдоль берега огромная черная рыбина и, баламутя хвостом воду, ушла в глубину. Стало много холоднее. Противоположный холм зарастал седым туманом. "О, черт!" - сказал кто-то впереди с хрипотцой. Артур вскинул голову и увидел расплывчатое белое пятно на том бережку. "Там кто-то есть, что ли. Клайа, посмотри... Клайа-а..." - белое пятно взобралось на возвышенность и растворилось в пелене тумана. Артуру вдруг продрог. Тогда он смотал нитку, бесшумно зачерпнул воды в котелок и полез назад. Нет, меня совершенно измотали, думал он. Я уже не такой, каким был в Школе Вспомогателей, жизнь-то попритерла. Надо заметить, я даже деградировал. Пока есть силы надо все менять. Пока есть силы надо прыгать. Он добрался до палатки. С подветренной стороны Доктор жег костер. Дым стелился землей, кувыркаясь в испаринах тумана, и ветер не всегда успевал раздувать его. Здесь вязкость и движение боролись друг с другом: огромный студенистый клещ, обволакивающий погруженные в ночь холмы, и рвущие потоки холодного воздуха. - Вот вода, - подойдя, негромко сказал Артур. Потом помолчал и добавил: - Я слышал голоса. - Чьи? - поинтересовался Стивен. - Возможно, кто-то из местных. А может быть мы опять вышли на фермерское поселение. - Хорошо бы, - вздохнул Доктор. Он разорвал брикет с супом и вытряс его содержимое в шипящую черную воду котелка. Стивен что-то мрачно пробурчал. Потом все долго молчали, глядя как взлетают горящие искорки и разрывают ткань тьмы. Космос безучастно смотрел на них миллионами светлых точек. Артур вновь, в который раз, ткнул пальцем в заветный бугорок за правым ухом - но связь по-прежнему кардинально отсутствовала. Он разозлился и заговорил: - Послушайте, Доктор, надо что-то делать. - Да-да, - подтвердил Стивен, - нельзя же все время идти. - Почему нет, - тихо сказал Доктор. - Если вы собираетесь только лишь спасать собственную шкуру, тогда мне с вами не по пути. Я лучше пойду назад и ограблю военные склады. А когда у меня будет оружие, я уж сумею что-нибудь предпринять! Стивен встал и заходил возле костра. - Вы не понимаете... - тихо сказал Доктор, но Стив оборвал: -Что не понимаем! Что не понимаем! Вокруг одна печаль и с этим надо бороться. Понимаешь ли ты, что против тупости действенна только сила! - Правда, Доктор, - обратился Артур, - тогда расскажите что у вас на уме. Нам давно уж пора устроить военный совет. Доктор, помешивая корявой палкой варево, ответил: - Я имел уникальную возможность кое-что разузнать о Пункте. Сам Пункт - это ни в коем случае не самостоятельное образование, а часть целого, вроде узла, от которого хотят провести подземные ветки к другим городам. Хозяйничают на Пункте ставленники Близнецов, здесь даже Национальная партия ни при чем. Стратегическая цель, по-видимому, это построить сеть городов под землей. Каждую неделю им привозят штаммы искусственных вирусов. Все узники разделены на три части: одна часть делает все строительные работы, на другой испытывают вирусы, а третью готовят к войне. Из них делают специфических солдат и, конечно же, тоже не без помощи вирусов. Он сделал паузу. - Вообще говоря, когда я размышлял, то пришел к выводу, что это почти необратимо. Ожидание смерти, ставшее привычкой жизни. Только внутренняя коррозия способна развалить такой строй. - Да, - заметил Артур. - Всеобщая депрессия сейчас выливается в неконтролируемость действий, но может быть еще хуже. На американском континенте, например, - вы наверняка этого не знаете, это скрывается, - несколько лет уже, как наступила специфическая пандемия. Повальная хандра. Я там был, поэтому знаю что говорю. Люди там ничего не делают, вернее, ходят как сонные мухи, не чувствуют радости бытия, вечно разбиты, ко всему безразличны, они не могут, не хотят ничего делать и не желают жить. Стив с интересом слушал, а Доктор снова побулькал палкой в супе и стал снимать его с огня. - Подождите, я сейчас договорю, - поспешно сказал Артур. - Я утверждаю: эта болезнь касается всех нас. Весь мир заболеет этой болезнью, если мы не проведем профилактику - чувствуете, появляются первые тревожные симптомы? Это самый настоящий пессимизм всего человечества. Артур замолк. Но взорвался Стивен: - Вы тут какие-то сказочки нам рассказываете! Надо брать все в свои руки. Я считаю, люди сами должны создавать свое время, вот этими руками преобразовывать мир по собственному усмотрению. И нечего сваливать причины бед на внешние обстоятельства. - Стив, мальчик мой, - ласково проговорил Доктор. Он достал из сумки ложки и они втроем принялись жадно хлебать горячий суп. - Вы как хотите, но я желаю сейчас же знать наши будущие планы, - ультимативно заявил Стив. - Давайте и придумаем их вместе! - Вот что, - сказал Артур, - надо действительно браться за дело, а дальше посмотрим. Главное - начать. Но мне представляется бессмысленной невысказанная идея Стивена о всяких там нападениях на Пункты и колонны машин с пленными. Надо придумать коррозию изнутри. - Стать помощником Эдкенса? - ехидно заметил Стивен. - Кстати, не смейтесь, это очень продуктивная идея. Лично я полагаю, что смогу найти в себе силы, чтобы наняться на любую работу поближе к Близнецам. Только надо иметь оч-чень хорошие тылы. А уж имея доступ к Близнецам, можно их и убрать, и заменить, и вообще что угодно. - Ну ты загнул! Тоже мне друг! - присвистнул Стив, облизал свою ложку и отодвинулся от еды поближе к костру. Стало совсем прохладно. Он подбросил в огонь последние заготовленные сучья. - Втроем невыполнимо, - протянул Доктор, - надо создавать организацию. - Каким образом? - Хотя я с трудом представляю где мы сейчас находимся, но в предгорьях обязательно должны существовать не фермерские, а обычные поселения. Это раз. И потом, если уж проникать в Аппарат Власти, как предлагает Артур, то нужна мощная поддержка, взаимозаменяемость и прочее, и прочее. Короче, нас должно быть больше. - Итак, ищем поселения? - Постойте... - воскликнул Стив. - Хотя ладно. Это уже что-то. Он вдруг погрузился в какой-то сосредоточенный транс, зашевелил губами. Все сидели и думали и так продолжалось довольно долго. Потом Доктор тихонько поднялся и котел с остатками супа вкопал в землю возле шалаша. Стив встрепенулся. - Я тут, пока днем шли, небольшой романсик сочинил. Не хотите послушать? Только не пугайтесь моей рифмы. - Интересно, - сказал Доктор. Стив покраснел, но в темноте ночи этого никто не заметил и он слегка нараспев быстро прочитал: Черные камни грустной долины, Серое небо, сумрачный свет. Теперь не растут в огороде маслины, Все это в прошлом. Прошлого нет! Он перевел дух, усмехнулся и продолжил дальше, чуть помедленнее, потому что его слушали: Нас победили злобные будни, Мы отступили, но не насовсем. Мы возвернемся, хоть будет и трудно, Мы пробежимся еще по росе. Ветер качает ветви акаций... подождите... ага: Ветер качает ветви акаций; Как ты прекрасна, о Матерь-Земля! Ты все простишь нам и без репараций - Верим мы в это, со всеми и я. Спустя короткую паузу он неловко проговорил: "Все". И тогда спутники стали его хвалить: "Хорошо! Неплохо! Развивай свой дар - вторым Никитиным станешь!" - Да ладно вам, - сказал Стив. - Знаю, что ужасно. - В самом деле нормально... - перебил Доктор, но так и не смог договорить. В воздухе раздался устрашающий скрежет, разрезавший тишину, резко оборвался, и в этот момент из-за шалаша вышла женщина в бесформенном белом одеянии, медленно пошла мимо их разбитой стоянки, не отдаляясь и не приближаясь, а полы ее туники по-колдовски крылато развевались. Артур шепнул: "Ее я видел в овраге!" - О, Боже, святой дух! Этого нам еще не хватало! - Снежный человек тогда уж. Йетица, - предположил Артур, а Доктор привстал, прокашлялся и громко обратился к белому видению. - Простите... миледи! Разрешите отнять у вас минутку. Мы заблудились, понимаете, не поможете сориентироваться? Женщина, чем-то напоминавшая древнегреческую богиню, замедлила шаг, повернула к ним свой лик и отчетливо произнесла: - Уу, нализались! Шатаются тут! Пьянь! - потом выругалась самыми страшными словами и, пронзительно вскрикнув: "Клайа!", - навечно скрылась во тьме. Беглецы потрясенно качали головами, чувствуя как нарастает неподдельное удивление. А Стив вдруг рассмеялся и за ним рассмеялись все втроем, потому что было непонятно, а непонятное во все века вызывало истерический смех. - Девушка из ада, - трясясь, поддавал жару Артур. Воздух вторично содрогнулся от великого скрипа и поднялся резкий ветер. Пустынный смерч, пугавший весь день стонами, наконец-то настиг их и теперь готовился обрушить всю накопленную мощь. - Все, пошли спать, - сказал Доктор, смахнув смешную слезу с ресниц, легко затушил и разворошил угасающий костер и ринулся в отверстие шалаша. Артур нырнул вслед за ним, а сзади пыхтел и Стив. Наощупь потолкались, устроились с трудом в превеликой тесноте, а ветер крепчал и завывал снаружи, начиная катат