, забирая назад кубок. - Тебе действительно не померещилось. И, похоже, ты обладаешь силой. Конечно, надо как следует проверить, но если это - правда, не пойти ли тебе к нам в ученики? - Но, мне казалось, сначала надо стать мастером? И я так мало знаю о волшебстве! - Еще бы! - Руджен рассмеялся. - Вряд ли в этой захолустной деревеньке или наполовину эдорском интернате кто-то хоть что-нибудь смыслит в магии. Разве что, Плант. Но ты, действительно, мало знаешь и еще меньше осведомлен о порядках в третьем полукружье. Если ребенок проявляет способности, и их замечают, то его берут в школу и до того, как он станет мастером. Он посещает занятия в цехе рядом с магической школой. - А где она находится? - Она не одна. Их четыре, вернее, уже пять. В каждой учится около семидесяти учеников, и полсотни они все вместе выпускают в год подмастерьями. - Так много? А почему же в академии всего семьсот магов? - Не так уж и много. Население империи - 50 млн., как тебя учили на уроках географии. Сила есть едва ли у каждого двадцать пятого, и лишь у одного из пяти хватает мозгов, чтобы разобраться в теории и пойти дальше примитивных трюков. Как у тебя с математикой, Рон? - Учитель говорит, что я - лентяй, но в школе я у него был лучшим. - Отлично! А с наукой жизни? Рон скривился. - Ага. Значит, магом-целителем тебе не быть. Но художник ты отличный, и память хорошая. Думаю, ты справишься. Дело в том, что если хочешь стать магом и попасть в академию, тебе надо либо открыть что-то новое в своей области, либо стать виртуозом-универсалом. Это далеко не каждому под силу. Вот почему академия так мала. - Значит, ты возьмешь меня в школу? - Я сам взять тебя в школу не могу. Могу лишь порекомендовать. Но, думаю, к моему мнению прислушаются. В нашем цехе таланты ценят. Но я хотел бы узнать о тебе побольше, а затем уже проверять. - Я о тебе тоже! - расхрабрился Рон. - Я всего три дня в моей жизни общался с волшебниками. - Хорошо, но на сегодня хватит. Встретимся завтра, в лесу, на старом месте, если не возражаешь. x x x Вечером следующего дня юный ротен рассказал Руджену свою историю. Она была короткой и времени заняла немного. Руджен в ответ поведал немного о себе: - Я родился на северо-восточном, у моря, в племени рыболовов. Твен начали экспансию с запада, а рыболовы живут больше на востоке материка, а мое племя, вдобавок, - еще и почти на самом севере. В 33-ем, когда я родился (значит, ему двадцать четыре года, подумал Рон), наша судьба уже, пожалуй, была определена. Война подходила к концу, хотя наши сражались отчаянно. Стычки тянулись еще шестнадцать лет, пока не изловили последних жителей. В лесах с маленькими племенами воевать гораздо сложней, чем нападать на деревни на пустых островах посреди океана. В 38-ом твен неожиданно напали на наш лагерь, перебив часовых. В лагере воинов почти не было, только женщины и дети, но подростки сопротивлялись, как могли. Я до сих пор помню, как мой брат, ему было одиннадцать, бросался с кинжалом на воина, впятеро сильнее его. Но, в конце концов, все сопротивляющиеся были убиты, а нас, оставшихся, посадили на корабль. Матери я там не встретил. Должно быть, ее тогда убили. Нас везли в обход материка, в порт Баннок, а затем вверх по реке, к озеру Тириен, а по нему в Кэрол Тивендаль. - Неужели с северо-восточного вывезли всех жителей? - Да. Там не было городов, а оставлять на воле племена твен не решились. Сейчас там лишь несколько проводников, согласившихся помогать поселенцам из Мэгиены. Твен уже построили города. Там недаром открыли пятую школу. - А люди с северо-восточного, значит, тоже маги? - Как ни странно, да. Раньше считалось, что магия подвластна только твен. Потом выяснилось, что и мои родичи могут стать волшебниками, правда, на десять твен со способностями наших, примерно с такой же силой приходится лишь трое, и только один способен всерьез учиться. С математикой мы не в ладах. Но все- таки у нашего народа таланты есть, не только у твен. А теперь еще ты. - Ну ладно, а что же было с тобой дальше? - Да почти то же самое, что и с тобой. Окончил школу, только пошел не в художественный цех, а в музыкальный. Петь я не очень люблю, а вот гитара мне по душе. Потом, в девятнадцать, стал мастером. Во втором полукружье, в отличии от первого и третьего, мастер немногим отличается от подмастерья. Потом пришел в школу в Кэрол Тивендале и попросил меня проверить, - Руджен говорил отрывисто и, словно, нехотя. Видимо, события детства занимали его больше. - Оказалось, что я смогу стать волшебником. Но до мастера мне, наверное, никогда не дорасти. - Почему? - Мой народ не знает письменности и сложного счета. И наука влезает в меня со скрипом. Я ночами сидел над книгами, но лишь за пять лет осилил школу. Что-то понять я еще могу. Но чтобы придумать что-то самому, надо ориентироваться во всем этом так же легко, как ты ориентируешься в лесу. Рон молчал, не зная, что сказать. - Приходи завтра ко мне в таверну. Проверим, какой из тебя маг. - предложил Руджен. - Постараюсь. А послезавтра нельзя? - на завтра у Рона и его друзей была назначена пирушка. - Нет, не получится. Послезавтра мне надо ехать. Впрочем, с утра сможешь? - Попробую. Ты все время будешь в таверне? - Да, я выполняю заказы. Поразмыслив и посоветовавшись с друзьями (Рон сказал им только, что заезжий волшебник хочет с ним побеседовать), Рон решил идти с утра. Утром, подумал он, сил для магии будет больше. Руджен усадил его на кровать, а в нескольких футах, на полу, напротив мальчика, положил монету. - Попробуй приподнять ее. - сказал он. - Ты знаешь, она состоит из мельчайших частиц. Заставь их всех двигаться вверх. Рон сосредоточился на монете. - Ну! Слейся с ней мозгом! У Рона от напряжения на лбу выступила испарина, но монета не сдвинулась ни на дюйм. - От того, что ты надуваешься, толку не будет, - заметил Руджен. - Ты должен работать мыслью, а не телом. Ну-ка! - Он подсел к Рону на кровать и взял его за плечо. - Я тебе помогу. И вот, Рон увидел, как во сне, что монета приподнимается, и в тот же миг ощутил, что может ею управлять. Как все просто! Рон на радостях заставил золотой сплясать в воздухе. Руджен отсел от мальчика и с улыбкой наблюдал за диким танцем желтого кружочка. - А теперь вот это, - Руджен положил на пол рюкзак. - Это будет посложнее. Рон долго "влезал" в рюкзак, пробуя силы в разных местах. Рюкзак при этом смешно морщился и вздрагивал. Наконец, он плавно поплыл вверх. - Интересно, а сам я взлететь могу? - спросил Рон, облегченно вздохнув, когда рюкзак шлепнулся на пол. - Нет. И не пытайся этого сделать. Замыкать на себя волшебную силу очень опасно. Это рискуют делать только маги высшего класса, и то, обычно через кристалл. Кроме того, ты гораздо сложнее этого рюкзака, да и весишь больше. - Значит, я не смогу ни в кого превратиться? - разочарованно протянул Рон. - Это очень трудно. Впрочем, ты можешь заставить других поверить, что ты во что-то превратился. А теперь, вот я кладу на этот кирпич монету, а на нее лучинку. Он аккуратно положил медяк на середину кирпича. - Раскали ее так, чтобы лучинка загорелась. Заставляй ее частицы бегать и сталкиваться друг с другом, быстрей и быстрей. Рон неловко сгорбился, как бы помогая себе руками и ногами, но потом расслабился и замер, не отрывая глаз от монеты. Еще минута - и глаза его закрылись, и он весь ушел в себя. Пробудило его шипение. От лучинки поднимался дым. - Молодец! Ты все сделал сам. Немного медленно, конечно, но для первого раза просто здорово. Я расскажу о твоих способностях в цехе. - Слушай, - Рону пришла в голову новая мысль, - но ведь если ты расскажешь про кубок... - он не договорил. - И правда! Можно, конечно, сказать, что ты смотрел просто в лужу... - Но ведь тогдо бы я ничего не увидел! - Вовсе нет. Не думай, что в этих линиях на кубке - магия. Они здесь ни при чем, просто помогают сосредоточиться. Да и вода не нужна. Ты мог бы увидеть картинку прямо у себя в голове, но так значительно легче. Впрочем, я не буду говорить о твоем дальновидении. Скажу просто, что показал тебе, как поднимать предметы, и у тебя получилось. Вобщем, это не важно! Не придавай этому значения и ни о чем не беспокойся. Только смотри, не выдай меня! - Ну что ты! - Да, еще. Не вздумай больше заниматься этим! - Руджен потряс перед носом Рона кубком. - Я не зря у тебя его отобрал! Ты еще не подмастерье, и четырнадцати тебе еще нет. Вот станешь гражданином - хоть на ушах стой. До чего же вы, малолетки, любите играть с огнем! Рону почему-то подумалось, что Руджен любит играть с огнем не меньше. Руджен взвалил рюкзак на плечи, они вышли из таверны и свернули на лесную дорожку. - Скажу тебе по секрету, - подмигнул Руджен, - У твоей Ротонны минимум с десяток лет еще есть в запасе. Так что совсем необязательно... ну да ладно! Тут молчание воцарилось надолго. Рон пытался понять, кто же такой Руджен, в конце концов, за кого он стоит и чего хочет. На первый взгляд он был более чем лоялен к правительству и во время бесед с Роном отзывался о Мэгиене весьма одобрительно. Руджен с улыбкой глядел на окончательно замороченного мальчика, затем хлопнул его по плечу и был таков. Глава 11. 957 г. п. и. Цех художников в Чиросе. Прошло уже два месяца, наступил июль, но никаких вестей от Руджена не было. Рон расслабился, стал больше развлекаться с Канди и Колиером. Поскольку дело с колдовством не выгорело, он решил приступить к личному обогащению и делал все больше изящных вещей на продажу. Еще в мае, убедившись, что Рон прочно освоил основы мастерства, Джолли передал Рона старшему подмастерью, который обучал учеников высшим секретам, превращавшим работу в искусство. Этот перевод означал, что Рон через год, ну самое большее, через два, обязательно получит звание подмастерья. Если ученик оказывался никудышным, то эо выяснялось еще до того, как он попадал в руки Цороса, и неудачника отправляли туда, откуда он прибыл. Занятия у Цороса происходили три раза в ладонь. Рон дополнительно брал уроки у мастера-гравера и чеканщика. Сами занятия отнимали час или два с утра (у чеканщика вечером). Остальное рабочее время (два часа до и пять часов после обеда) формально отводилось на выполнение домашних заданий. Вобщем, свободного времени у Рона была уйма, и он часок- другой в ладонь проводил в лесу, на своем любимом месте. Магия пришлась ему по вкусу, Рон осваивал те два трюка, которые показал ему Руджен и достиг определенных успехов. Например, он мог зажечь взглядом костер, хоть это и занимало у него раз в пять больше времени, чем апробированный способ. Не двигаясь с места, он мог бросать в цель достаточно большие и достаточно удаленные от него камешки. Оказалось, что приподнимать живые предметы, например шишки, гораздо сложнее, чем камни. В них было труднее "вжиться". А однажды, когда Рон попытался приподнять лягушонка, тот лопнул в воздухе и упал на землю уже мертвым. Рона это так ошеломило, что он надолго оставил эксперименты с животными. Юный маг часто пытался увидеть в луже Ротонну, но ничего не выходило. Он упрямо представлял себе линии на кубке, но только один раз ему показалось, что он что-то видит. Повторить это так и не удалось. Как то раз, оставшись в комнате в одиночестве, Рон попробовал "сжиться" с воздухом и "наколдовать" ветер, но если бы он надул щеки и принялся дуть, эффект, надо полагать, получился бы больший. "Наверное, бурю вызывают как-то по-другому" - решил мальчик. x x x В середине июля подмастерья и мастера уехали в Андикрон на летнюю ярмарку. Колиер привез Рону шесть золотых, сумма немаленькая. На эти деньги можно было купить полторы лошади. Отдавая их Рону, Колиер как-то неуверенно на него посмотрел и сказал: - Ты знаешь, я жил в гостинице в комнате прямо над комнатой Огэста и Джарвиса. Как-то вечером я рано заснул, но проснулся, услышав твое имя. - Мастера говорили обо мне? - с недоверием спросил Рон. - Что именно? - Не знаю. Огэст, по-видимому, произнес его первым, а Джарвис повторил. Когда я стал прислушиваться, они уже говорили о другом. - О чем? - О каких-то магах. Тебя больше не вспоминали. - Интересно, с чего бы это мастерам на ярмарке вспоминать простого ученика? Рон говорил небрежно, но сердце у него радостно екнуло. "Неужели Руджен все-таки рассказал?" - пронеслось у него в голове. - Я и сам так подумал. Решил, вот, тебе передать. - Спасибо. Прошло еще три месяца. Наступила осень. За пять дней до осенней ярмарки в октябре, в выходной, во время обеда, глава чиросского цеха художников мастер Огэст встал со своего места и поднял руку. Зал замолк. - Через три дня, как обычно, мастера и подмастерья уезжают на ярмарку в веселый город Андикрон. Но на этот раз они уезжают не одни. Об этом я и хочу объявить. Над столами пронесся недоуменный шепот. - В Чирос приезжал маг-подмастерье Руджен из Кэрол Тивендаля и нашел в одном из наших учеников способности к магии. И если будет на то его согласие, а в этом Руджен не сомневается, магическая школа забирает его. В зале стояла гробовая тишина. Такое, похоже, случалось здесь не часто. У Рона все поплыло перед глазами. Друзья с недоверчивым изумлением смотрели на него. - Этот ученик - Ронис Ворансон, - добавил Огэст. - И, поскольку Рон все время прибывания в нашем цехе славно трудился и изучил почти все секреты ремесла художника, наш совет постановил присвоить Ронису Ворансону звание подмастерье-чеканщик. С тем условием, конечно, что на новом месте он будет продолжать прилежно заниматься, чтобы оправдать присвоенное ему досрочно звание. Зал взорвался аплодисментами. Рона хлопали по спине, поздравляли, желали удачи. Его захлестнули радость и страх новизны. Сердцу, казалось, стало тесно в груди, и Рон прерывисто вздохнул. Глаза его сияли. Но вслед за этим он почувствовал смущение, так как понимал, насколько он пока еще далек от нашивки подмастерья, которую ему прикрепил на грудь мастер Джарвис. Рон не любил благотворительности, и пообещал себе, что в ближайшем будущем он это положение исправит. x x x - Нет, где это видано - подмастерье в двенадцать лет! - В двенадцать с половиной, - поправил Тима Рон. - Ах ты, проходимец!- возмущенно говорил Пек. Они с Катиленом присоединились к прощальной вечеринке, устроенной Роном и его друзьями из цеха художников. Действо происходило в их комнате. - Итак, вместо того, чтобы гулять с друзьями, - Пек ударил себя кулаком в грудь, - вместо того, чтобы гулять с друзьями, он треплется со всякими волщебниками! - Да, что-что, а трепаться не во-время он умеет, - проворчал Канди. Художники прыснули, вспоминая первый день Рона в цехе. Когда стемнело, Рон проводил друзей до лесной тропинки. - Да, не сидится тебе на месте, - вздохнул Катилен. - Слушай, Роне, - Пек остановился и повернулся к другу. - Когда бы тебе ни понадобилась помощь, ведь маги тоже иногда в ней нуждаются, ты всегда можешь расчитывать на меня. - И на меня. - просто добавил Катилен. - Спасибо. - прошептал Рон, провожая взглядом друзей, скрывшихся за поворотом тропинки. x x x Прошло почти три года с тех пор, как Рон в первый и последний раз видел Андикрон. Процессия из цеха выехала за день до ярмарки, с утра, но не раньше одиннадцати: неторопливые мастера копались долго. По пути нагнали вереницу повозок из других цехов. Рон уж совсем неожиданно встретил Ильзара, который ехал на ярмарку с женой и семилетней дочкой отдохнуть и развлечься. Во время остановки Рона пригласили в их повозку, и он с удовольствием присоединился к путешественникам, оставив Колиера со своей частью вещей на продажу (а она была немалой, Рон прихватил из цеха все, что имело хоть какую-то ценность). Слишком долго докучать Ильзару он не стал, и вскоре, отведав домашних пирожков его хозяйки, вернулся к себе. Повозки тащились много медленней саней, и минуло целых пять часов, прежде, чем они въехали в предместья. Здесь экипажей было намного больше. Ехали крестьяне и ремесленники, мастера и подмастерья, женщины и дети; ехали покупать и продавать, работать и развлекаться, и все они, как и художники стремились занять места (по возможности, лучшие) в гостинице. Было уже почти семь, и уже смеркалось, когда маленький караван, пробившись сквозь сутолоку, въехал через главные ворота в шумный и бурлящий Андикрон. После трех лет прибывания в глуши на Рона обрушилось море разнообразных звуков. Он, конечно бывал в Трис-Броке и Аулэйносе, но в первом он почти всегда сидел в мастерской, а во втором в те дни не было ярмарки. В отличии от Трис-Брока, вынужденного защищаться от полисов и племен, городские стены Андикрона, как и Аулэйноса не стесняли роста города. Улицы были просторны, было много аллей и большой парк недалеко от центра. Почти все улицы были вымощены и чисты - в городе была канализация, а за грязь перед домом команы немедленно брали штраф с его владельца, причем половину денег они оставляли себе, что, конечно подхлестывало их рвение. Только к вечеру все утряслось с гостиницей, товар частично выгрузили, а у повозок остались несколько подмастерьев - охранять. За ужином Джарвис подозвал Рона и сказал ему: - Пока я не забыл. Чтобы ты у меня послезавтра из гостиницы ни ногой! А то придут за тобой - поди, объясни им, где тебя искать! - Я не попаду на ярмарку? - его лицо было таким разочарованным и страдальческим, что мастер смягчился. Расхохотавшись, он сказал: - Ну, ладно, так уж и быть. До десяти часов погуляй, но потом чтобы вернулся, а то уши надеру! Рон не осмелился больше беспокоить мастера вопросами, но, вернувшись к своему столику, изложил ситуацию Колиеру, присовокупив: - И когда же мне теперь торговать? - Проклятье, как же мы об этом раньше не подумали! Впрочем, Колиер не растерялся, и когда Рон ложился спать в верхней комнатушке подмастерьев, примчался с радостными вестями: - Порядок, я договорился с ребятами, они меня подменят. Продадим твое барахло завтра. Только, чур, шестая часть - мне. Рон охотно пообещал, но попросил объяснить подробнее. - Мы, подмастерья, - начал Колиер, - должны завтра на площади и на главных улицах устанавливать наши прилавки, выкладывать часть товара, и, конечно, сторожить. Я вызвался сторожить ночью, а завтра меня подменит другой. Ярмарка, само собой, начинается послезавтра, но и накануне можно помаленьку торговать, на боковых улочках. Выручка будет, понятно, меньше, но не намного. Многие из тех, у кого дел невпроворот на ярмарке, гуляют завтра. Сядем где-нибудь на перекрестке и вмиг все распродадим. Так и вышло. Ребята воспользовались старым трюком - сели в десяти шагах друг от друга и стали продавать одинаковый товар по разной цене. Покупатель, пройдя мимо дорогой вещи, часто покупает дешевую, чувствуя себя настоящим хитрецом. Продали почти все, а оставшееся Колиер забрал в счет шестой части. Теперь в активе Рона было пятнадцать золотых, два из которых он решил прокутить завтра же. x x x Поднялся он рано. Колиер решил сопроводить Рона в его утренней прогулке, а потом завалиться спать - ярмарка длилась три дня, время поторговать еще было. Сперва они остановились у ближайшего лотка с блинчиками и перекусили, запив нашедшимся в соседней лавке соком. Затем, не спеша, направились в сторону центра. К восьми часам ярмарка уже бурлила во-всю. Рон приобрел себе два комплекта одежды, нарядную рубашку, непромокаемый плащ, а заодно и добротный рюкзак, чтобы все это сложить, ведь в старый мешок с трудом влезали остальные личные вещи Рона. То и дело лакомясь фруктами и сластями, они стали обходить ювелиров и оружейников. У Рона оставалось лишь несколько серебряных монет, и он приобрел себе кинжал с изумрудом на ручке, хотя Колиер ворчал, что в цехе можно было достать не хуже и в два раза дешевле. Но сам он вдруг задержался у прилавка ювелира и через несколько минут протянул Рону цепочку с рубином. - Это тебе от меня и всей нашей компании. - довольно улыбаясь, сообщил он. - Не поминай лихом! Когда они возвратились в гостиницу, без четверти десять, их уже ждал подтянутый пожилой человек, одетый для ярмарки слишком скромно. Тем не менее, изысканность и добротность одежды, а твкже кольцо с алмазом на пальце, выдавало в нем значительное лицо. Рядом с гостем сидел Джарвис и угощал его элем. Тот не отказывался, хотя был несколько рассеян. Увидев Рона с Колиером, старики поднялись, плащ на груди гостя распахнулся, и Рон увидел герб мастеров-офицеров, цеха, где учился Катилен. Рон удивился: Джани рассказывал ему, что офицеры на государственной службе предпочитают форму простых воинов. "Наверное, в праздник они надевают лучший герб", - подумал мальчик. - Вот он, - произнес Джарвис. - У меня здесь дела, и меня попросили отвести тебя во дворец. - строго сказал офицер. - Прошу простить меня, мой господин. Вы долго ждали? - Не больше пяти минут, - улыбнулся тот, удовлетворенный вежливостью мальчика. - Я мигом, только захвачу вещи наверху. Взглядом спросив разрешения, Рон стремглав взлетел по лестнице. За ним, поклонившись, побежал Колиер. Наверху друзья быстро простились, и спустился Рон уже один. Джарвис обнял его, и Рон со своим неразговорчивым спутником зашагал по праздничному Андикрону. С трудом пробившись к воротам, офицер назвал пароль, и их незамедлительно пропустили. Рона отвели в столовую и велели оставаться там, сказав, что за ним пришлют. "А ведь я мог бы уйти отсюда без спросу. Ведь я теперь совершеннолетний", - весело подумал Рон. Впервые за эти несколько дней он осознал этот факт. Он - подмастерье и, значит, - свободен! Рон размышлял в таком духе часа два, а потом за ним пришел кадет и повел его в зал связи. Народу было не много - во время ярмарки все были заняты другим, и дворец становился обителью тишины. Мало кто использовал магию для поездки на ярмарку в другой город - дело того не стоило. Тем не менее, каменное кольцо было почти заполнено. Рон с нетерпением и страхом ожидал переброски - он три года помнил это удивительное ощущение, которое некоторым жителя Мэгиены за всю жизнь так и не доводилось испытать. Туман рассеялся, и Рон увидел богато украшенный зал - он был куда совершенней своих близнецов в Андикроне и Аулэйносе. То был Кэрол Тивендаль - "новая-старая столица", в которой до возвращения в древний Аулэйнос в 680 г. жил король Мэгиены. И народу здесь было не в пример больше, чем в месте отправки. Кэрол Тивендаль находился чуть севернее Ротонны, но значительно южнее Андикрона, почти в самом центре материка, на берегу озера Тириен. Климат здесь был прекрасный - не жаркий и не холодный. Город, стоявший на озере, из которого вытекали две реки - Альман и Анди, который сливался потом с Ильтенем и Куратом, защищенный с юга и с севера горами, оказался отличной базой для государства изгнанников. Рон, в отличии от прошлой переброски, прибыл один, без провожатого, и немного растерянно озирался по сторонам. Через несколько минут к нему подошел коман: - Ты - мальчик, приглашенный третьим полукружьем? Больше, вроде никого нет. - Да, я. - Пойдем, я дам тебе провожатого, который покажет тебе, где школа. - Она находится в городе? - Конечно. Ведь эта школа - первая, не считая тайного общества Тивендаля. Коман поймал первого попавшегося пажа-кадета (пажами обычно называли тех кадетов, которые проходили службу в государственных учреждениях в качестве слуг и стражников). Офицер передал ему Рона и поспешно удалился. Мальчишка, по-видимому, тоже спешил и потому вел Рона почти бегом, даром, что опять пришлось пробираться сквозь толпу ярмарки. Школа находилась в самом центре (Парадокс: центр за стеной был менее нарядным, чем окружающий город. Впрочем, это легко объяснялось: главной функцией убежища первых колонистов была защитная.) и состояла из пяти массивных зданий. Как впоследствии узнал Рон, школа, как таковая, размещалась только в двух из них, самых маленьких, а остальные постройки были отведены для работы мастеров, чиновников и для жилья, а также под библиотеку. Паж, кивнув на здания, бросил мальчика и убежал, не слушая криков и стенаний. Пришлось Рону разбираться самому. Как всегда, действуя обстоятельно и не торопясь, Рон сперва попытался определить, какое же из зданий главное. Наконец, он решил войти в здание, над входом которого значилось: "Школа третьего полукружья". В вестибюле было тепло и уютно. До самой крыши был свободный проем между этажами, а часть ее была затянута чем-то прозрачным. Свет был необходим для маленького сада, разбитого под проемом. Из зимы входящий попадал в ласковое лето. Посередине, в кадке, стояло огромное толстое дерево неизвестной Рону породы. По стенам были расставлены кресла и скамейки, висели различные объявления, но нигде не было плана дома. Рон стоял в задумчивости. Его прострацию прервал проходивший мимо молодой человек: - Какие-то проблемы, малыш? Что-то потерял? Я могу тебе помочь? - поинтересовался он. - Меня прислали в эту школу, но не сказали, куда идти. Я буду здесь учиться. - Да? - юноша с недоверием покачал головой и сказал: - Тогда тебе, наверное, стоит обратиться к ректору. Его зовут Лаций Плант, его кабинет расположен на третьем этаже, в самом конце, за стеклянной дверью. Пойдешь прямо... Тут в вестибюле появилось третье лицо - пожилой невысокий человек с сединой на висках. Он собирался пройти в одну из галерей, но резко задержался и спросил: - Эй, мальчик, ты, случайно не Ронис Ворансон? Рон с огромным облегчением подтвердил, что он-то как раз и есть Ронис Ворансон и ждет-не дождется, когда кто-нибудь скажет ему, куда идти. - Я Талебрант, лорд Кестер, маг. Тебя назначили ко мне в ученики. Но давай сперва заглянем к ректору. В кабинете ректора стоял длинный стол с рядом кресел, письменный стол - место работы Планта и несколько шкафов. Рядом с креслом ректора, за его спиной висела блестящая черная доска, но было непохоже, чтобы на ней писали мелом. - Итак, - произнес Талебрант, - Ронис Ворансон из цеха художников Андикрона; Лаций, лорд Плант, ректор школы третьего полукружья Кэрол Тивендаля. - Добро пожаловать, мой мальчик. - ректор поднялся с кресла, чтобы поприветствовать Кестера с Ронисом. Он, как и Талебрант, был чистокровным твен. - Прошу садиться. Итак, Рон, ты, наверное, уже знаешь, что твоим наставником здесь будет Талебрант. Если то, что рассказал Руджен о твоих способностях и о твоем быстром продвижении в школе - правда, то ты вполне сможешь у нас учиться. Но, я вижу, ты торопыга. Здесь спешить не нужно. Если будет необходимо, пройдешь первый курс еще раз. У нас всего несколько детей, так что, нет смысла их объединять, они обучаются индивидуально. Кроме того, почти все они моложе тебя и еще ходят в школу. Да и ты ведь тоже ученик? - Нет, мой лорд. Когда я уезжал, мне присвоили звание подмастерья, хотя я и должен его оправдать. - Надо же! Поздравляю! Но ты все равно должен посещать цех художников, хотя бы раз в ладонь. Он, кстати, тоже находится в городе. На первом курсе всего три теоретических предмета, но в каждом нужно разобраться как следует. Уделяй теории больше времени, чем практике, особенно задачам. Хорошо было бы, если бы ты посещал лекции в цехе математиков, или, если хочешь, читай книги из нашей библиотеки. Мы нарочно попросили прислать тебя в середине осени, чтобы к началу учебного года ты мог освоиться. Лаций поговорил с Роном еще минут двадцать о Налекте, который приходился ему двоюродным братом, и отпустил с миром. x x x - Я, конечно, не буду учить тебя сам, во всяком случае, первые два года. Я - лишь тот, к кому можно обратиться за советом. Заниматься с тобой будет один из моих подмастерьев, его зовут Санто. Но мне интересно, что же ты все-таки умеешь. Талебрант жестом пригласил Рона сесть на диван. Они находились в гостинной мастера. - Вот, - маг показал на небольшую миску. - Мой суп остыл. Не будешь ли так любезен его вскипятить? Рон нахмурился, и через несколько минут жидкость в миске забулькала. Талебрант подцепил на нож и сунул в рот одну из тефтелек, плававших в супе. Как и следовало ожидать, внутри она была совсем холодной. - Ах ты, хитрец! Вскипятить воду может каждый дурак, а ты попробуй, нагрей равномерно! Уши Рона покраснели. Он надеялся, что Талебрант не станет пробовать, или, по крайней мере, остальные инградиенты успеют согреться сами. - А как насчет того, чтобы заморозить мой сок? На дворе прохладно, и больше подойдет что-нибудь горячее, но я, так и быть, претерплю лишения. Только на этот раз как следует! Мысль что-нибудь заморозить еще ни разу не приходила Рону в голову, и ему пришлось изрядно попотеть, прежде, чем в стакане появились кристалики льда. - Так. А ветер ты создать можешь? - Боюсь, что нет, мой господин. У меня пока не получается. Разве что, с помощью легких. - Должно быть, ты пользуешься не теми законами. - важно сказал Талебрант. - Но всему - свое время. А теперь... Маг поднялся и вытащил из шкафа кубок связи. - Видел когда-нибудь такую вещь? Рон поколебался, прежде чем ответить. - Да. Принц Эмрио показывал мне похожий. - он сказал так, надеясь, что Руджен не его выдал. Талебрант принял его колебания за попытку вспомнить. - Ты знаком с принцем? Ах, да. А он рассказывал, как им пользоваться? - Да. Он смотрел в него при мне. - Попробуй что-нибудь в нем увидеть. - А что? - Ну, хотя бы Ротонну, - в его голосе прозвучало что-то, заставившее Рона насторожиться. Он некоторое время внимательно смотрел в кубок, но потом вздохнул: - Нет, не получается. Ничего не могу вспомнить, все расплывается. - Ты всего три года не был дома и ничего не можешь вспомнить? - До этого я жил в рабстве в Трис-Броке, - мрачно сказал Рон, не уточняя срок. - Ну, хорошо. Тогда что-нибудь другое, например, школу. Рон успел сообразить, что слишком спешить не стоит, и постарался показать, как он напрягается. Затем он позволил изображению войти в кубок. В их старой комнате Пек вкручивал какому-то мальку, заставляя, по-видимому, убирать перья после очередного побоища. Рон не смог сдержать улыбки. Радовался он и по другой причине - к счастью, Кестер не захотел ему помочь, иначе сразу бы догадался, что ротен притворяется. - Странно, что ты не смог достать Ротонну. Неужели, тебе не интересно, что там происходит? - Я - гражданин Кэрол Тивендаля, мой господин. Тон был выбран правильно - Талебрант сразу улыбнулся и сменил тему. Глава 12. 957 - 962 гг. п.и. Школа третьего полукружья, Кэрол Тивендаль. Общежитие, как и все остальные здания, было построено несколько столетий назад, но внутри все было переоборудовано на современный лад. Сейчас, когда школа не была единственной в стране, не было нужды держать более восьмидесяти учеников. Почти все они были уже взрослые - по пятнадцати-двадцати лет, и многие снимали квартиры в городе. Когда в общежитие прибыл Рон, там, не считая преподавателей, занимавших верхний этаж, проживало примерно сорок человек. Рон делил квартиру с одним из учеников, девятнадцатилетним Кластом Фиером. Каждый из них имел отдельную комнату-спальню, а гостинная и ванная у них были общими. Впервые в жизни у Рона появилась своя комната, и это было ему по душе - он любил одиночество. Сосед попался доброжелательный, но первое время они близко не сходились. У каждого были свои заботы. Рон осваивался на новом месте, а Класт сдавал предметы третьего года обучения. Зимой, погруженные в занятия, они тоже редко пускались в разговоры, но к началу весны все-таки узнали друг друга поближе. Как-то в апреле, когда было уже тепло, и погода располагала к прогулкам, Класт предложил показать Рону город. Они вышли за городскую стену и, не спеша, побрели по улочке с аллеей посередине. Справа и слева тянулись огороженные невысокой решеткой или барьером из цветного кирпича домики в один или два этажа. Газоны перед ними уже покрывала свежая трава, но цветов еще не было. Класт и Рон шли, негромко беседуя. - Надо же, - сказал Рон. - в стране всего десять семей лордов, и не очень больших, а ты уже шестой лорд, с которым я знаком. - Неудивительно, - заметил Класт, знавший историю Рона. - При дворе и в третьем полукружье лорды не так уж редки. - Да, - задумчиво произнес Рон. - Среди лордов много магов - ведь они прямые потомки соратников Тивендаля и почти все чистокровные твен. Нас воспитывают в уверенности, что магия - наша стихия, и уж, конечно, ни одному лорду в голову не придет бояться волшебства, как какому-нибудь дикому эдору с каменистых островов. Уверенность в себе немало значит. Кроме того, быть магом престижно, у них в руках половина власти над Мэгиеной. Особенно лордов много в школах Аулэйноса и Кэрол Тивендаля, ведь здесь постоянные ставки трех семей - Фиеров, Плантов и Кестеров. У нас, конечно, есть недвижимость и в других городах, но большинство из нас обыкновенно живут здесь. - Почему же ты живешь в общежитии? - Дома слишком шумно, весело. Если хочешь чему-нибудь научиться, приходится жить здесь. По крайней мере, тут достаточно комнат и для попоек, и для занятий. Легче удерживаться от соблазна. - А как получилось, что не все лорды живут в столице? - Во-первых, это - тоже столица. У каждого своя гордость. Кроме того, там и так уже живут пять семейств - слишком тесно. - Постой, а остальные два? Столиц ведь больше нет? - Кронлины предпочитают Андикрон, а семья Стариэль - Толлит. Пусть не столица, зато город - безоговорочно их, они могут диктовать там свою волю. Может, они и правы. Во всяком случае, это лучше, чем грызть друг другу глотки, как Планты и Кестеры. - Планты и Кестеры грызутся? - недоверчиво повторил Рон. - А мне показалось, что Талебрант и Лаций хорошо друг к другу относятся. - Ну еще бы! Не будут же они прилюдно награждать друг друга пощечинами! Особенно при учениках. Но если есть возможность, каждый из них сделает другому гадость. - А на чьей стороне твоя семья? - О, у нас самая выгодная позиция. Ведь когда две собаки дерутся, кость сплошь и рядом достается третьей. Они подошли к началу полей, окружавших город. Здесь велись дорожные работы - рабы мостили дорогу, рыли по бокам канавки, сажали деревца и кустарники. - Наконец-то занялись сухопутным путем к Банноку. Река уже не может справиться с потоком грузов и переселенцев. Да и места здесь дикие, пора проложить хорошие дороги. У короля нет возможности строить слишком много самому - нужна дешевая рабочая сила, а дети рабов уходят из-под его руки. Через поколение уже никого нет. Но зато, после завоеваний, как оживляется строительство! Тогда рабочей силы так много, что пленников продают с аукциона. Вот скоро захватим Ротонну!.. Класт резко оборвал речь, но извиняться не стал - он был лордом. Разговор переел на другую тему. Вдруг Рон резко остановился и пошатнулся, будто его ударили тараном в грудь. Он узнал в одном из рабов того самого воина, стражника форта, что был с Гелем, когда на них напали эдоры. Ротен был обнажен по пояс, грязный, весь в пыли. Под кожей играли мускулы, но осанка стала сгорбленной, а голову он втягивал в плечи, словно боялся удара. На спине он тащил корзину с камнями, которыми была нагружена телега, стоявшая в двадцати шагах. Рон покраснел, больше всего ему хотелось провалиться под землю, чтобы его не было видно. Добротная одежда и новехонькие сапоги жгли его огнем. Он мечтал лишь об одном - чтобы ротен не обернулся, иначе он умрет со стыда. Класт проследил за его взглядом, и Рон поспешно выдавил: - Пойдем отсюда. Юный лорд внимательно посмотрел на Рона, но ничего не сказал. "Я не смогу так жить. Я видел лишь одного, а что будет, когда вся страна наполнится ими? Придется уехать на северо-восточный или - сражаться." x x x На этот раз Рон действительно не спешил вперед. Он изучал теорию, пока все не становилось кристально ясным. Надо сказать, что она оказалась сложнее математики и Рону давалась с трудом. Но он продолжал разбираться и все время повторял пройденное. Обычно восторженные ученики, только что принятые в школу, доводят себя до нервного истощения, втихомолку применяя применяя свои новые возможности. Но Рон уже несколько утомился от своих самопальных занятий в лесу, и даже не понадобилось взбучки подмастерья, чтобы заставить его соблюдать график тренировок. Тем не менее, Рону по сравнению с остальными учениками, легко удавалась "дикая" магия. Стоило ему понять, что хочет от него учитель, и он с легкостью выполнял любое простое упражнение. С одной стороны это было хорошо, но с другой - возникал соблазн не разбираться в теории. Но Рон не давал себе спуску. Ротен страшно желал стать магом, он понял это с первого мига, когда встретился с магией Эмрио и Фингара. Это желание сперва утихло, заслоненное насущными проблемами, но возродилось с новой силой после встречи с Рудженом. Поэтому мальчик брал от своих учителей все, что только мог, уча даже то, что ему казалось ненужным. В душе Рон был педантом. Простейшая магия называлась дикой от того, что была интуитивной. Теория была нужна, чтобы разобраться в сути процесса, а заклинания пробуждали в мозгу новые силы и помогали сосредоточиться. Они на четверть, если не больше, облегчали работу мага, как рычаг облегчает работу каменщика. Но только постигший законы, по которым они строятся, мог создать что-то новое, и поэтому теоретическая магия ценилась во много раз выше "дикой". А вторая била из Рона ключом. Еще в начале зимы Санто сказал Рону: - Если бы мы не знали, что не возвращаемся на этот уровень, я бы сказал, что в прошлой жизни ты был магом. И как это у тебя все так просто получается? - Прости, я не совсем понял... - Насчет чего? - О прошлой жизни. - А разве ты не знаешь, что с нами случается после смерти? - В школе об этом не рассказывали... - Наверное, потому, что про это почти никто ничего толком не знает. И рассказывать-то нечего. Да это и не важно. - И все-таки? - Впервые что-то узнали, когда ученики Тивендаля сумели поговорить с умершим. - У Рона вырвался возглас изумления. - Понимаешь, мы переходим с уровня на уровень. А между переходами души ждут в некоем месте, чтобы прийти в новый мир именно тогда, когда предназначено. С ожидающим можно поговорить. - И что от них узнали? - Только то, что я тебе рассказал. И еще, что мы не возвращаемся обратно, сюда. Как бы тебе это объяснить? Представь себе, что ты сидишь в комнате, где много дверей. Из нашей двери души уходят в несколько других, но никогда - туда, откуда вошли в комнату. Конечно, примитивная аналогия, но это вообще объяснить трудно. - А они видели людей из других дверей? - жадно спросил Рон. - Ну ... да, но только они... они за оградой. Не имею понятия, что это значит. - А как они выглядят? - Там все выглядят одинаково, но как их описать, я не знаю. - А ты сам их видел? - Нет еще. Говорят, они ничего не помнят - ни деревьев, ни травы, ни воздуха. Даже имени своего. Вспоминают только самых родных и любимых. - Как странно. Зачем же тогда жить... - пробормотал Рон. - А во что верят в Ротонне? Я-то математик и о ротени ничего не знаю, хотя, конечно, должен