ый грохот, будто стотысячная армия стучит в барабаны. В темноте все пришло в движение, земля, скалы, небо, все двигалось и менялось местами, и я не мог понять, где низ, а где верх. Я крепко держал Кийю за предплечье, чтобы не дать ей упасть, но стихия вырвала ее из моих рук, отбросила далеко в сторону. Между нами в скале образовалась трещина. Лицо Кийи на мгновение мелькнуло в темноте, даже сквозь шум бури я слышал отчаянный женский крик. Кийя исчезла в разломе земли. Стихия несла меня куда-то в сторону от грани земли, за которой скрылась Кийя, и я никак не мог обрести почву под ногами, задержать свое движение. Наконец мне удалось зацепиться за какие-то ветки или корни, торчавшие из земли. Сквозь гул я услышал крик-плач: - Блейдд, Блейдд! - Кийя, где ты? - закричал я. В ответ лишь тихое оханье, заглушаемое грохотом стихии. Внезапно голос раздался совсем близко: - Блейдд, держись! Я поднял голову и увидел лицо Кийи прямо над собой, на расстоянии трех локтей, бледное, перекошенное от ужаса. Сначала я не мог понять, каким образом она оказалась надо мной, а потом осознал, что это не она провалилась в разлом, а я. Я висел над темной, узкой пропастью, вцепившись в корни дерева, а Кийя лежала на краю разлома. Она пошевелилась, на меня посыпались камни и песок, пролетая мимо, они скрывались в неведомой темноте трещины. Кийя сверху протягивала мне ветку. - Держись! - крикнула она. - Хватайся за палку. Увидев ее, перевесившуюся через край и склонившуюся над пропастью, я едва не потерял самообладание. - Нет! - заорал я. - Убирайся, отойди подальше от края. Я попытался упереться ногами о какой-нибудь выступ, качнулся и перехватил рукой корень дерева, за который держался. На меня вновь посыпались камни. Обдирая руки, я карабкался по отвесной стене разлома, цепляясь за корни. Кийя так и осталась на краю пропасти, тянула ко мне руки. Когда я подобрался достаточно близко, она вцепилась в мой плащ и принялась тащить его, но этим больше мешала мне выбраться, чем помогала. Наконец я выкарабкался и без сил растянулся на краю разлома. - Надо отойти от края, - проговорила Кийя, все еще вцепившаяся в мой плащ, словно боясь, что я решу вдруг спрыгнуть с обрыва, - край осыпается, он может обвалиться. Собрав последние силы, я прополз небольшое расстояние и, добравшись до вывороченного и поломанного дерева, пробормотал: - Давай заночуем здесь, Кийя. Я хотел было отцепить Меч, но сил не хватило даже на это, и я уснул. Во сне меня преследовали видения горящей земли и падающих скал. Я проснулся посреди ночи в холодном поту, попытался заснуть вновь, но вдруг понял, что меня что-то разбудило. Какой-то едва уловимый шорох или движение воздуха. В тишине раздался чей-то хриплый шепот: - Что-то в этом мародере насторожило меня, и тогда я решил посмотреть, кто он, и вызвал Видение. в нем я увидел, как по горам Антиллы идет Древнее Зло и ведет на заклание Дочь Солнца. Я видел ужасное чудовище и блистающую золотом красавицу. Скажи мне, женщина, возможно ли, что они приняли облик обычных, перепачканных и ободранных мужчины и женщины? - Так и есть, - послышался тихий голос Кийи. - Тогда я должен его убить, - произнес первый голос. - Нет! - прошептала Кийя. - Почему?! - Голос стал громче. - Тише, тише, - Кийя говорила еле слышно, - я объясню потом. Сейчас нужно только связать его. Я осторожно потянулся к Мечу, все еще находящемуся в ножнах за моей спиной. Успел я лишь коснуться рукояти, как вдруг прямо надо мной появилось тускло светящееся серое создание с неясными очертаниями. Я одним прыжком вскочил на ноги, светящееся пятно метнулось ко мне, на мгновение приобретя человеческие черты лица со злобным оскалом. В голове мелькнула мысль, что лицо это напомнило мне давешнего старика, у которого я поживился запасами. В следующий миг свет ударил мне в грудь, пронзил меня тысячью клинков, не выдержав боли, я заорал, и все погрузилось в темноту. Когда я проснулся, то не смог определить, давно ли наступил рассвет. Небо так и не прояснилось, затянутое серой пеленой с малиновыми всполохами, оно казалось мрачным и торжественным. Некоторое время я рассматривал купол облаков, потом вспомнил ночной кошмар: тусклое пятно света, похожее на старика-шамана, и вздохнул: приснится же такое. Я принюхался, но в воздухе сильно пахло гарью, и я не уловил никакого другого запаха. А в следующий миг я понял, что связан. Я дернулся, пытаясь избавиться от пут, но веревки обхватили все тело, меня просто спеленали ими. От возмущения я зарычал. - Ему не нравится, - послышался мужской голос. Я оглянулся, неудобно выворачивая шею. Говорящий восседал на большом валуне и курил трубку. Напротив него сидела на камне Кийя. Я не сразу узнал этого человека, лишь вглядевшись в черты его лица, я понял, что передо мной действительно тот шаман, облик которого принял мой ночной кошмар. Он стал неуловимо другим. В нем не было уже ничего старческого. В его позе и движениях угадывалась недюжинная сила, он словно помолодел лет на тридцать, и хотя был он по-прежнему сед, чувствовалось, что он избавился от былой немощи. Кийя тоже несколько изменилась, я не сразу понял, что именно с ней произошло, но потом по прилипшему к телу платью догадался, что она всего лишь помылась. Надо же, сумела отыскать где-то чистую лужу и привела себя в порядок. Очень кстати, учитывая, что с неба валятся камни, а из-под ног вырывается кипящая лава. - Не стоит тратить время впустую, госпожа, - произнес Шаман, - не знаю, долго ли еще будет действовать Заклятье. Я хмыкнул, хороша госпожа, теряющая при виде еды всю свою обычную сдержанность. - Заклятье? - переспросила Кийя. - Да, Смертное Заклятье, ты должна знать о нем. Я обменял остаток своей никчемной жизни на кратковременную Силу, чтобы спасти тебя, госпожа. - Силу? Ты способен призывать Силу? - Кийя никак не могла в это поверить. - Ты думаешь, госпожа, что Сила доступна лишь тебе? Но, учитывая мой преклонный возраст, думаю, Силы надолго не хватит. - Нам всем осталось недолго ждать. Шаман переменился в лице и внимательно посмотрел ей в глаза. - Ты тоже чувствуешь это? А я-то надеялся, что у меня к старости голова дурить стала. Сколько же, по-твоему, еще ждать, госпожа? - Дни, - ответила Кийя, - сколько-то дней. - Так много, - обрадовался Шаман, - тогда давай-ка поищем самую глубокую расщелину и сбросим туда этого негодяя. - Ах ты, мерзавец! - заорал я, предприняв самую отчаянную попытку развязаться. - Напрасно я пощадил твою жалкую жизнь. Шаман ловко вскочил и подбежал ко мне. Приставив кинжал к моей шее, он прохрипел: - Ублюдок, прежде чем убить, я сниму с тебя шкуру живьем! - Нет! - взвизгнула Кийя и бросилась к нам. - Убери кинжал. Шаман, умоляю тебя! - Это еще почему? - недовольно спросил Шаман. - Почему ты защищаешь этого убийцу? - Я нравлюсь ей больше, чем немощные старцы, - предположил я и плюнул в лицо Шаману. Он побагровел, вытирая лицо. Кийя с ненавистью посмотрела на меня. - Нам не удастся его убить, - тихо проговорила она. - Не удастся?! - изумленно воскликнул Шаман. Меня охватил приступ смеха. Как безумный, я хохотал, связанный катаясь по земле. Кийя знала! Знала, кто я! Несладко же ей было со мной. - Почему?! - завопил Шаман, остервенело сжимая в руке нож. - Почему я не могу убить это грязное отродье, этого мародера и убийцу?! Шаман ударил меня ногой, боль в ребре подействовала отрезвляюще, неконтролируемый приступ смеха прекратился. Кийя села подле меня на землю и опустила лицо. Шаман еще раз ударил меня и, наконец, справившись с собой, сел напротив Кийи. - Объясни мне, - попросил он. - Перед тобой не просто мародер и убийца, хотя таковым он, безусловно, является. Но он... - она запнулась и с ужасом посмотрела на меня. - Давай! - зло выкрикнул я, предприняв попытку хотя бы сесть. - Скажи ему! Скажи этому старому идиоту, что ему лучше было сидеть в своей хибаре и не высовывать носа. Шаман снова пнул меня, и я завалился на бок. - Это правда, - сказала Кийя, - он не человек, нам не убить его. - Кто же он? - Ты знаешь историю Красного Континента? - спросила Кийя. - Конечно, - кивнул Шаман. - Фоморы, темная раса, ушедшая на восток, ты помнишь, что сказано об их завоеваниях? - Они захватили полмира и... - начал Шаман. -...И породили Зверя, - продолжила за него Кийя, - того, чье имя теперь Древний Враг. Он бессмертен, лишь телесную оболочку его можно убить, но и это нельзя сделать обычным способом. - Вот как? - заинтересовался я, не обращая внимания на побледневшего Шамана. - Значит, способ все же есть? Может, ты даже знаешь, какой? - Не говори ему, - спохватился Шаман, - не давай ему преимущества. Пока он не знает своей смерти, он не сможет ее избежать. - Я, может, и не собираюсь ее избегать, а, наоборот, ищу ее, - пробормотал я сам себе. - Почему же в роковой час Антиллы это чудовище явилось к нам? - спросил Шаман. - Что ищет Фомор здесь, на гибнущем острове? - Силы, - ответила Кийя, - такой силы, какой еще не было в мире. Та сила, что высвобождается в миг, когда душа расстается с телом, здесь, в Антилле, умноженная на сотни тысяч смертей, придаст ему невероятную мощь. Он сможет одним движением поднять Темную Империю из мрака Нижнего Мира. Шаман в ужасе взглянул на меня, сжимая лезвие ножа в ладони и не замечая, что разрезал себе руку. Я смотрел на темную кровь, капающую на землю, и чувствовал, как внутри меня холодеют и замерзают внутренности. От слов Кийи можно было лишиться рассудка. Я хотел только одного - смерти, немедленной, мгновенной смерти, чтобы навсегда избавиться от этого кошмара. - Что нам теперь делать? - спросил Шаман. - Спешить, - тихо сказала Кийя. - К морю нам уже не успеть. Я надеялась уговорить его покинуть остров на корабле, но он отказался. Я вела его к старым мегалитам. - Ты вела меня?! - возмутился я. - Ты нравишься мне все больше! Кийя проигнорировала меня и продолжала: - У меня мало сил, не знаю, смогла бы я одна открыть переход, но вдвоем мы наверняка справимся. - Ты хочешь успеть выбросить его в другой мир? - догадался Шаман. - Иного пути у нас нет. Это единственный способ удалить его с острова до катастрофы. Если мы не успеем это сделать, вместе с Антиллой погибнет весь мир. С тобой вдвоем, Шаман, мы прорвем пространство и сможем открыть Переход. Шаман достал свою трубку, трясущимися руками принялся набивать ее. Мне наконец удалось сесть, я пододвинулся ближе к Кийе и спросил: - Откуда тебе известно про бессмертие, женщина? Кийя вздрогнула, посмотрела поверх меня на вершину Атласа и ответила, словно даже не мне, а все тому же вулкану: - Я, может быть, потеряла свою прежнюю магическую силу, но не знания. - Ты поняла с самого начала, кто я? - Я поняла это, еще когда ты явился в Антиллу в теле другого человека - вождя дикарей с северных островов. Еще тогда я узнала тебя. - Меня?! Кийя! - Я рванулся вперед, позабыв, что связан, упал у ног Кийи, заорал: - Не смей говорить со мной так, будто меня вовсе нет здесь! Я пока еще властвую в этом теле! - Я знаю, - сказала Кийя и коснулась пальцами старой раны на моем плече. - Я знаю, что ты все еще Блейдд, что ты... Шаман схватил Кийю за плечи и оттащил от меня. - Не подходи к нему близко, госпожа, это слишком опасно! Кийя посмотрела на него, вздрогнула и как-то странно повела плечом. - До мегалитов нам его, наверное, придется тащить волоком, - сказал Шаман, потирая лоб, - нужно соорудить из веток подстилку. - Может, он сам согласится идти, - предположила Кийя. - Нет, я не доверяю ему. Если его развязать, он нас убьет. - Непременно убью, - пообещал я, - и ты, Шаман, будешь первым. - Блейдд, выслушай меня сначала, - мягко попросила Кийя. - Не трать на него слов, - перебил Шаман, и, взяв ее за руку, он попытался оттащить Кийю от меня. Но она вырвалась и села подле меня на землю. - Могу себе представить, каким великим и бесстрашным ты чувствуешь себя, Блейдд, - саркастически проговорила Кийя. - Бесстрашным?! - воскликнул я, поддавшись очередному неуправляемому душевному порыву. - Мне так страшно, что меня выворачивает наизнанку. Бесстрашным?! Как ты думаешь, что должен чувствовать человек, очнувшись однажды посреди двух десятков выпотрошенных им людей, а? Я весь был в крови и в человеческих ошметках! И мне было страшно, страшно! Я совсем забыл о своих недавних мыслях, что Кийя, мой враг, никогда не должна узнать о моих переживаниях. Но я сорвался и потерял над собой контроль. Я катался по земле у ее ног, корчился, выл, грыз камни. Со стороны я выглядел, наверное, полным безумцем. Но я не мог остановиться, охваченный внезапным возбуждением, я трясся и орал: - Но ты не думай, я обхитрил Его! Я останусь на этом острове, и пучина океана поглотит меня. Там Ему уже не удастся очнуться. Я победил Его, победил! Кийя смотрела на меня почти с материнским сочувствием, так, будто ей, холодной и надменной женщине, бездушной и безнравственной, каковыми являются все правители, будто ей доступны те страдания, которые терзали меня. Она смотрела на меня даже с некоторым любопытством, словно пытаясь понять, чем закончится моя внутренняя борьба, что победит во мне - рассудок или безумие. - Я хочу рассказать тебе, Блейдд, что произойдет после катастрофы, готов ли ты меня выслушать? Я поймал ее взгляд. Большие и темные глаза Кийи под опахалами ресниц стали холодными и далекими. Я содрогнулся и, сглотнув ком горечи, кивнул. И тогда она начала говорить. Откуда мне было знать, что, как и Гвидион, она обладала магией слова. Не того, которому подчиняются толпы, не того, что несет истину. Она умела говорить так, что слова ее находили отклик в душе слушателя, заставляли его видеть то, что она хотела показать ему. - Не кори себя за трусость. Волчонок. Ты боишься не смерти, ее бессмысленно бояться. Но то, чего ты боишься, действительно ужасно и непереносимо для человеческой души. Ты боишься Вечности, ужасающего течения времени в бесконечном пространстве. Тебе не удастся найти здесь смерть. Вернувшись на остров, ты загнал себя в такой тупик, что даже сам еще не представляешь, какой кошмар ожидает тебя. Я не в силах описать тебе это, в человеческом языке нет слов, чтобы передать ту муку, на которую ты обрек себя, поддавшись своей бездумной жажде мести, своему желанию отомстить всем - всем, кто знал твою возлюбленную и все еще осмеливается жить, в то время как Морана мертва. Кийя замолчала, словно позабыв обо мне, вновь устремила туманный взгляд к Атласу, утонувшему в багровых облаках. И молчание ее было красноречивей любых слов. Я не смел нарушить его. - Земля дрожит, - прошептала наконец Кийя, - я видела это в жреческих снах. Земля расколется на части, куски суши начнут тонуть, все, что мы создавали веками - храмы, дворцы, библиотеки, - все пойдет ко дну. Люди и животные будут тонуть вокруг тебя. Ты обретешь небывалую силу, питаясь флюидами страха, смертью сотен тысяч людей. Такого пира у Зверя еще не было. Но даже это не поможет ему удержаться на поверхности воды. Ты утонешь со всеми другими. Но в то время как все мы умрем, ты останешься жив. И каждое мгновение своей жизни ты будешь задыхаться под водой, испытывать смертельную агонию, но так и не задохнешься, так и не умрешь. Сколько будет продолжаться твое томление на дне океана, Волчонок? Годы, столетия? Не знаю. День за днем ты будешь умирать, ты будешь страдать, испытывая нечеловеческую муку. Но даже вечная смертельная агония не самое страшное, что ждет тебя в пучине океана. Куда страшнее будет для тебя одиночество, бессилие, бездействие, вечная темнота, вечный холод! . Любая смерть лучше, чем то, что ждет тебя здесь. Я не так сильно ненавидела тебя, чтобы позволить тебе сотворить с собой такое. Но самое ужасное будет впереди! - Глаза Кийи сверкнули ненавистью. - Когда-нибудь, преодолев давление толщи вод, ты выйдешь на поверхность земли. Та неимоверная сила, которую приобретет Древний Враг, впитав в себя сотни тысяч смертей при катастрофе, и та ненависть, что расцветет за годы пленения и мучений, объединившись в нем, думаю, просто уничтожат все живое на земле. И воплощением этой ненависти и этой силы будешь ты, Блейдд. Готов ли ты к этому? Я был так поражен открывшимся мне будущим, что потерял голос и смог лишь беззвучно прошептать: -Нет. А Кийя тем временем продолжала свою убийственную речь: - Тот, кто сделал тебя таким, кто сотворил тебя, - говорила Кийя, - лишь только он может тебе сейчас помочь. Неужели ты согласишься не оправдать его доверия, разочаровать его? - Внезапно она вскочила и закричала: - Как осмелился ты не явиться к нему? Почему ты не бежал со всех ног на свой проклятый остров, а притащился сюда, где никто не ждал тебя? Я сжался в ужасе, ища ответа. Я бежал, бежал со всех ног, я слышал зов и шел на него, на Медовый Остров, к Гвидиону. Кто или что заставило меня вдруг изменить путь? Да и хотел ли я его менять? Я не нашел ответа, но его знала Кийя: - Не ищи ответа, я скажу за тебя. Не ты принял это решение, а Он. Тебе, глупому мальчишке, невдомек, на чьей доске ты стал послушной пешкой и чья рука передвигает тебя. - Кийя, - прошептал я, - ведь это может быть просто ошибкой. С тех пор, как я в Антилле, мне ни разу не удалось вызвать Зверя, я перепробовал все известные мне способы, но он не появился даже тогда, когда я пытался убить себя. Может, его и вовсе нет? - А ты возомнил себя великим воином, кому подвластна воля Зверя? Или могущественным магом, которому по силам вызвать демона смерти? - расхохоталась Кийя. Знала ли Кийя истину или просто говорила то, что, по ее мнению, наиболее соответствовало ситуации и могло заставить меня быть ей покорным, я не ведал. Но эти слова подействовали на меня. К нам подошел Шаман, таща за собой нечто, сплетенное из ветвей, как я понимаю, подстилку, на которой он собрался тащить меня. - Идиот! - заорал я. - Старый безмозглый идиот, силы прибавилось, а ума нет! Скинь эту дрянь в пропасть! Я пойду сам, развяжи меня немедленно! - Развяжи его, - попросила Кийя. Шаман обошел меня кругом, явно сдерживаясь, чтобы не пнуть снова. - Только ноги, - выдал он наконец плод долгой работы своего мозга, - я не слишком ему доверяю. - И правильно делаешь, - прорычал я. Широкая горная тропа шла вдоль отвесной скалы, в глубокой узкой расщелине гудел поток, уносивший осколки вчерашнего мира. В сумерках Шаман осторожно ступал впереди, определяя дорогу практически на ощупь. Руки он мне так и не развязал, но спотыкался я гораздо реже, чем он. Сзади шла Кийя, держась за мою рубаху. - В этаких сумерках дорогу толком не видно, того и гляди, сверзишься вниз, - пробормотал Шаман. - Непременно сверзишься, - пообещал я. - Развяжи меня, идиот старый, да пропусти вперед. Я один из вас вижу в темноте. Свалишься сам и меня за собой утащишь. - А ты никак боишься? - хмыкнул Шаман. - Чего мне бояться? Несколько синяков - все, что мне грозит. И пища опять же рядом будет. Жрать в тебе нечего, ну, так хоть кости обглодаю. - Замолчи, Блейдд! - взвизгнула Кийя. - Не пытайся изобразить себя хуже, чем ты есть. Шаман, да развяжи ты его. Он и вправду лучше видит, чем мы. - Чтоб он убил нас? - Глупец, - процедил я сквозь зубы, - трусливый горный баран. Если во мне проснется тот, кого вы так боитесь, так твои веревки он даже не заметит, такая у него сила. И я не в ответе за то, что случится тогда. Сам же я не убью вас, хотя, признаться честно, нелегко мне будет удержаться от соблазна столкнуть тебя в пропасть. Шаман обернулся и злобно оскалился. Развязывать меня он не стал. - Значит, ты знала про Бренна? - спросил я Кийю. - Бренн - это ваш вождь? Да, знала, иначе зачем бы я вас отпустила? - Отпустила? - Конечно, неужели ты тешишь себя мыслью, что смог бы сам бежать с Антиллы? Когда я захватила в плен вашего мага, я решила выменять его на свою невестку. Но маг вызвал у меня подозрение. Он был очень силен, но в то же время будто кто-то урезал его силу. Странным созданием показался он мне. Я собиралась отправить посланника с предложением об обмене вашему вождю, но потом решила сама на него посмотреть. Я изменила внешность и под личиной старца явилась к предводителю варваров. Когда я его увидела и поняла, кто передо мной, я решила поскорее избавить Антиллу от присутствия Древнего Врага. А поскольку вождь не ушел бы без своего мага, я позволила тому бежать, а заодно и тебе. Вот и все. Я проклинал Кийю за этот рассказ, она лишила меня такой приятной мысли, что однажды я спас жизнь самому Гвидиону. Очередной толчок земли повалил нас на землю. Связанные руки не позволили мне ухватиться за что-нибудь, и я покатился по горной круче к обрыву. Кийя пронзительно завизжала. Шаман, спотыкаясь, побежал за мной. У самого края он поскользнулся и едва не свалился в пропасть. Мы повисли над обрывом. Мне повезло, я зацепился ногами за каменный выступ. Шамана я ухватил за ворот рубахи зубами. Он отчаянно дрыгал ногами, пытаясь найти опору. Под нами стремительно неслась страшная, бурлящая, черная стихия, волоча громадные, вырванные с корнем деревья. Корни их торчали и извивались среди волн, словно руки утопающих. Наконец Шаману удалось найти ногами опору, после этого он подтянулся и, выбравшись на горизонтальную поверхность, втащил туда и меня. - Развяжи меня, придурок, - заорал я. - Кто тебя спасет в следующий раз? Шаман достал нож и приставил его к моей шее. - С каким удовольствием я перерезал бы тебе глотку, - прохрипел он. - Валяй, - произнес я равнодушно, зная, что сделать это он не может. Скрипя зубами. Шаман перерезал веревки на моих руках. Я тут же повалил его на землю, вцепившись ему в шею, начал душить. Его лицо сделалось багровым, задыхаясь, он прохрипел: - Без меня тебе не удастся открыть Переход. Я отпустил его и поднялся. Отряхиваясь, сказал: - Это была лишь шутка, маленькая месть. Разъяренный Шаман вскочил на ноги, но Кийя, бросившись между нами, воскликнула: - Все, хватит! Прекратите! Вы оба уже сквитались. Нам нужно идти дальше. Не говоря ни слова, я пошел вперед по узкой тропе, позволив Кийе держаться, как и прежде, за мой плащ. Шаман плелся позади, выкрикивая на ходу: - Недаром боги гневаются на людей! Чего же еще ждать, если сильные воины стали воевать со стариками и женщинами? Чего же еще ждать, если вы нарушаете все древние заветы? Погибла Золотая Антилла, Древний Враг идет по ее земле. - Так вот кто виноват в том, что ваши горы дышат огнем, - делано рассмеялся я, желая скрыть замешательство. Старик был определенно сумасшедшим, голова его, несмотря ни на что, все же оказалась дурной. - Да, это ты виноват в наших бедах! Твои дела завели тебя на этот путь! - Вижу, ты осмелел, старик, - рассвирепел я. - Что тебе может быть известно о моих делах и путях, почему ты берешься судить их?! - Я не боюсь тебя! - вопил Шаман. - Убей меня, если хочешь, но ничто не заставит меня замолчать. Мне не нужно ничего знать о тебе, чтобы понять, что ты - зло! Я еле сдерживал себя, чтобы не прибить противного старикашку. Но Кийя внезапно вступилась за меня, сказав старику: - Не важно, какой дорогой идешь ты к цели. Боги и через зло приводят человека к Свету. Я был так потрясен, что взбесился еще больше. Остановившись, я схватил Кийю за плечи и не сильно ударил ее о каменную стену, вдоль которой мы шли. - Ты, ты, которую я собирался убить, смеешь говорить мне это?! - вскричал я. - Своего убийцу ты пытаешься утешить, обещая, что и это ужасное преступление может привести меня к Свету? Похоже, и на Кийю стало действовать сумасшествие старика. Шаман расхохотался как безумный, тыча пальцем в сторону Атласа, завопил: - Скоро для тебя будет много света, света и огня! Смотри, духи гор уже приготовились принимать жертвы. Они жаждут предсмертных страданий людей, и они их получат в полной мере! Путешествовать в обществе двух безумцев было крайне неразумно, но, похоже, только от них сейчас зависело мое спасение. Странная компания: безумный старик шаман, бывшая Антилльская царица и я, мы шли дальше втроем. В очередной раз дорогу нам преградил разлом. Мы решили заночевать у него, чтобы наутро продолжить путь с новыми силами. Теперь мы определяли рассветы лишь чутьем, днем было почти так же темно, как ночью. Утром в старике проснулся романтик. - Какие здесь были рассветы, - грустно проговорил Шаман, стоя на краю разлома и всматриваясь в багровые тучи, за которыми должно было всходить утреннее светило, - как величественно поднималось солнце, по очереди окрашивая горы в розовый цвет, как искрились вершины в его лучах, как таинственно ложились синие тени в ущельях! Неужели всего этого больше никогда не будет? - Я понимаю тебя лучше, чем ты думаешь, - сказал я. - Я родился в горах, пусть не столь высоких, как эти, но не менее прекрасных. И каждое утро я встречал рассвет солнца на вершине самой высокой горы Волчьей Заставы, и мечтаю вернуться туда снова и жить там в мире. - Такие, как ты, не способны жить в мире. Куда бы ты ни попал, ты приносишь гибель. - Неправда! - воскликнул я. - Твой остров идет к гибели уже много лет, и не я виной тому, что твой народ решил поселиться на кратере вулкана. Шаман внезапно побледнел, кровь отхлынула от его лица. - Что я такое сказал? - удивился я, решив, что обидел его. Но Шаман не ответил. Он покачнулся, отступил от края обрыва, ссутулился и, как-то вдруг постарев, пошатываясь, побрел к Кийе. Там он лег у ее ног и еле слышно пробормотал: - Прости меня, Дочь Солнца, силы мои на исходе. Я подвел тебя. С этими словами Шаман умер. Кийя тихо плакала, склонившись над ним. Я схватился за голову. Смерть Шамана означала, что нам не удастся открыть Проход через Мглистые Камни. В отчаянии я завыл. Кийя наклонилась к Шаману послушать его сердце, подняла ему веки, видимо, все еще надеясь обнаружить в нем признаки жизни. - Нам нужно идти, - сказала Кийя. - Куда? - Не знаю. - Остров в огне, куда бы мы ни пошли, огонь настигнет нас! - закричал я. Огонь! Я помнил последние слова Бренна - мне больше не спастись из огня. - Пойдем, куда шли, Блейдд, к Мглистым Камням. - Зачем? Тебе не хватит силы открыть их. - Я попробую. Мы должны предпринять хоть что-нибудь, чтобы спасти тебя. Помоги мне похоронить его. - Вот это как раз ни к чему! - зло выкрикнул я. - Не сегодня-завтра все будет на дне Океана! Кийя сняла с себя плащ и накрыла тело Шамана. - Прощай, - сказала она. Я завопил: - Я никчемный, никому не нужный волк, способный лишь причинять горе хорошим, великодушным людям, вроде тебя. Я не способен ничем отблагодарить тех, кто добр ко мне, лишь наношу им еще больший вред. - Когда ты закончишь жалеть себя, - ледяным тоном произнесла Кийя, - можешь последовать за мной. Она поднялась и пошла дальше по крутой тропе, ведущей вниз. Ее слова охладили меня, и я, устыдившись своей слабости, понуро брел за ней, не решаясь заговорить, лишь тупо смотрел, как вздрагивает ее спина. Я не сразу догадался, что она плачет. Еще бы ей не плакать, она осталась одна, и ей приходилось не только справляться с собственной слабостью, но и выносить мои приступы. Я пообещал себе, что возьму себя в руки, и ей больше не придется утешать меня. Догнав Кийю, я обнял ее за плечи и сказал: - Он был стар, ты уже оплакала его. О чем же рыдать теперь? - О себе, - всхлипнула Кийя. - Брось, мы доберемся до Мглистых Камней и вырвемся из этого кошмара. - Да, ты вырвешься, если мне удастся открыть их, ты, но не я. - Почему? Я не оставлю тебя! - Нет, Блейдд, я останусь здесь. Я уже погибла, мой мир уже погиб. Моя магия - устарела. Даже во времена существования Красного Континента магия, построенная на крови Древних, считалась редкостью и одобрялась далеко не всеми. Теперь же, что теперь представляет собой моя магия? Лишь жалкие воспоминания о былой силе. - Моя Морана была последней, кто давал тебе силы, да? - Неужели ты до сих пор не смог позабыть ее? Хотя, что я говорю, конечно, кто может сравниться с женщиной из Дивного Народа. Ты навеки ослеплен, как и я. Но меня, в отличие от тебя, ждет за гранью мой Анарауд, в отличие от тебя, я была любима им, и я иду к нему и жажду этой встречи. Ждет ли тебя за гранью кто-нибудь? Ждет ли? И сейчас я вижу, стоит мне лишь опустить веки, бледные глаза моего вождя. Там, у Зеленых Холмов, где назначаются встречи, я должен буду встать под его знамена - у Зеленых Холмов, дойти до которых оказалось гораздо труднее, чем я предполагал. Глава 9 Меч Небес И еще одно, не менее ужасное землетрясение пережили мы с Кийей. Стихия трепала нас, словно щепки, и каждый раз я с удивлением обнаруживал, что тела наши, хоть и покрыты ссадинами и ушибами, все еще целы. Земля стала невыносимо горячей, как и воздух, свет теперь шел не с темного неба, затянутого тучами, а из-под земли, лишь огонь освещал все вокруг. Дороги и тропы исчезли, кругом были завалы и трещины. Там, где прежде шла знакомая мне дорога, теперь высилась каменная глыба, где были поросшие редкими деревьями склоны, несся сейчас бешеный поток грязной воды, увлекая за собой камни. Когда нам удалось обнаружить пролом в скале, дно которого оказалось проходимым, мы, не раздумывая, пошли по нему, несмотря на опасность обвала. Мы с Кийей почти не разговаривали, так как силы наши были на исходе. Уже второй день мы шли по грязному дну пролома. Над нами нависло темное, тяжелое, измученное небо в лохмотьях, словно разодранное неведомым зверем. Страшный рев стихии теперь не прекращался. Кожа наша была иссушена и изранена. Кийя шагала босой по этому раскаленному дну, усеянному острыми кремнями, спотыкалась и падала, но тут же вскакивала, бросая отрешенный взгляд в сторону Атласа, который больше не был виден за темными клубами дыма. Я сделал из древесной коры подобие сандалий и привязал их к ногам Кийи. Раскаленный воздух было больно вдыхать. От каменистой почвы шел жар. Камни оставляли ожоги. Из земли вырывались клубы серого пара. Складывалось впечатление, что мы находимся в гигантской кузне, и я бы не очень удивился, если бы на горизонте появился силуэт кузнеца-великана в кожаном переднике. Запах серы и гари вызывал тошноту. Всюду было пламя. Я старался не смотреть на него, огонь слепил, а мне было необходимо сохранять остроту зрения в темноте. Антилльские Мглистые Камни установлены таким образом, что их невозможно увидеть издалека. Находясь на небольшом плоском возвышении, они были окружены со всех сторон более высокими горами. С пути мы давно сбились, да и не было здесь больше путей. Ни нюх, ни чутье мое уже не могли помочь мне найти дорогу. Кийя почти все время молчала, поглощенная своими мрачными думами. Я старался держаться ближе к ней, чтобы в случае опасности успеть прийти на помощь. Уже не один раз по земле проходила волна такой силы, что мы падали, потеряв равновесие. Наконец наши блуждания закончились. Неожиданно мы наткнулись на Мглистые Камни. Они словно прятались от нас в тени, не в силах решить, достойны ли мы их лицезреть, но потом сжалились над нами и неожиданно явились перед нашими взорами. Вот они, гигантские ворота, хоровод мрачных каменных великанов. Алые блики, пробегавшие по ним, толчки земли, раскачивающие их, создавали жуткое впечатление, что камни двигаются и живут. Словно древние колдуны давно разбитого воинства встали в круг для ритуального танца перед тем, как выйти в последнее сражение, в котором им уже не суждено победить. Мы с Кийей замерли перед столь величественным зрелищем, боясь приблизиться и нарушить их суровое уединение. Земля двигалась волнами, точно поверхность океана. Устоять было трудно. - Что же ты не открываешь Проход? - закричал я. Кийя подошла к каменному алтарю, с опаской посмотрела на темные глыбы, окружившие ее, закрыла глаза, медленно раскачиваясь, что-то бормотала. Я хотел напомнить о готовности дать свою кровь для магического действия, но решил не отвлекать ее. Она протянула вперед руки, я увидел слабое голубое свечение на кончиках ее пальцев и замер от изумления. Среди бушевавшей стихии в ночи и пламени у подножия гигантских камней хрупкая женская фигурка казалась такой беззащитной и в то же время настолько сильной - сильной внутренним, недоступным моему пониманию, духом. Кийя выкрикнула что-то с пронзительным визгом. И внезапно рухнула подле алтаря. Я подбежал к ней, она была в сознании, но вся дрожала, из глаз катились слезы. - Мне не хватает сил, - прошептала она и разрыдалась. Я обнял ее и качал, словно ребенка. - Ну же, - сказал я, - ты поспишь и, может быть, сможешь повторить это завтра. Не забудь про мою кровь. - Кровь Фомора?! - горестно простонала Кийя. - Я не рискну, нет! - Помолчав, она добавила: - Сегодня, сейчас, последний срок. Завтра здесь будет только Океан. Прямо за нашей спиной взорвалась скала, полетели осколки, Мглистые Камни опасно накренились, я оттащил Кийю подальше от них. Земля с грохотом разошлась, и часть почвы провалилась в образовавшуюся расселину, из-под ног ударил фонтан огня. В отчаянии мы прижались друг к другу, окруженные пламенем. Казалось, мы стоим на самом краю мира, а за ним - лишь огонь. Огонь, ревущий и яростный, разрывающий землю на куски. И жар, невыносимый жар! Одежда на нас вот-вот вспыхнет. - Лучше бы ты убил меня! - воскликнула Кийя, прижимаясь ко мне. - Лучше бы ты убил меня, - зарыдала она. Неужели этот гигантский костер пожрет нас? Отпусти нас. Золотая Антилла, Пламенная Антилла, Пылающая Антилла! Ты уже достаточно напугала нас! Новая волна повалила нас, и мы покатились по горячим камням, потеряв друг друга. Кийю отбросило к Мглистым Камням, которые так раскачивались, что, казалось, вот-вот рухнут на землю и придавят собой хрупкую человеческую фигурку. Я откатился в сторону, зацепившись за камень, едва избежав падения в пропасть. Оглянувшись, обнаружил, что выронил Меч, и принялся судорожно искать его среди горячих обломков. Внезапно боковым зрением я заметил какое-то едва приметное движение у Мглистых Камней. Я повернулся к ним и увидел, что в просвете между Черными Камнями на фоне полыхающего огня стоит человек в развевающемся плаще. Я не знал его, но непроизвольно отпрянул, увидев его глаза, смотрящие на нас, словно из Иного Мира. Черты лица выдавали в нем представителя племени Дивного Народа. Одной рукой он держался за камень, другую протягивал вперед и кричал сквозь оглушительный грохот гор: - Дочь Солнца! Свет призывает тебя! Кийя приподнялась на колени, разглядывая незнакомца. - Анарауд, - прошептала она и заплакала. Потом поднялась и побежала по качающейся земле навстречу протянутой руке. Но, приблизившись, она аккуратно коснулась кончиками пальцев руки незнакомца, словно не доверяя своему видению. Он что-то говорил ей, видимо, убеждал довериться ему, но за грохотом я уже не слышал слов. И вот Кийя сделала шаг, Анарауд, притянув ее к себе, подхватил на руки. Он шагнул прочь в другую реальность и унес с собой Дочь Солнца. Ошарашенный, я остался один перед гигантскими камнями, все еще открывавшими Проход в другой мир. Я вскочил и бросился за ними следом, с разбегу вбежал в проем между камнями, выбежал с другой стороны и с разочарованием обнаружил, что я все еще в Антилльских горах. Мглистые Камни не пропустили меня. Я вновь прошел под каменной аркой, но ничего не изменилось. Очередной удар потряс землю, и я счел благоразумным отойти от каменных великанов, потому что они угрожали упасть. То, что они все еще занимали вертикальное положение, казалось каким-то чудом. Тот, кого Кийя называла Анараудом, не счел нужным спасать меня. Возможно, у него были на то все основания. Даже если эта катастрофа не сможет убить меня, то тем не менее она избавит мир от Древнего Врага на многие века. Я остался один на один с тем, кто в скором времени пожрет мое сознание, один посреди огня, в ужасе ожидая, когда вырвется Зверь и начнет свое страшное пиршество смерти. Внезапно я услышал позади холодный смех и оглянулся. В проеме между камней вновь появилась фигура Анарауда. Он теперь выглядел по-другому: устрашающий витязь в блистающих латах. - Позволишь ли ты мне войти? - спросил я. - Прежде чем я решу, вправе ли ты войти сюда, ответь на мой вопрос: Тьма или Свет в тебе? Я стоял, широко расставив ноги для равновесия. Земля подо мной качалась и была готова в любой момент развалиться на части. Оглушительный грохот и изнуряющий жар терзали меня. Но вопрос был задан, он требовал ответа, и я воткнул Меч в землю перед собой, чтобы приобрести третью опору. Мне нужно было время, чтобы найти ответ. Был ли я Тьмой? Я шел сквозь пламя, горе и боль, я шел сквозь кровь и смерть, я шел сквозь Тьму, но был ли я Тьмою? Нет же, нет! Всем своим существом я отвергал ее, но что еще важнее, я не верил в нее. Вопрос, поставленный мне, выдавал послания Древнего Народа. Я не верил в двуполюсность мира. Тьма, как и Свет, в чистом виде для меня не существовали. И все же та мифологическая Тьма не была моей сутью. Но, увы, так же, как Свет. Да и может ли кто-нибудь утверждать, что лишь Свет наполняет его? - Я иду сквозь Тьму к Свету, - ответил я вопрошающему, - но, увы, не верю ни в то, ни в другое. Я ответил ему честно, зная, что ложь он не приемлет. Но он не приемлет и такой правды, которая не совпадает с его. - Путь к Свету и Свет - не одно и то же! - воскликнул посланник. - Идущий сквозь Тьму не вправе отделять себя от нее. С этими словами он повернулся ко мне спиной и медленно пошел прочь. Во мне угасла надежда на спасение. Но посланник вдруг остановился. Не поворачиваясь ко мне, он произнес: - Я не хотел тебя спасать, но я поражен, сколько сил и созданий вступились за тебя, взывая к моей жалости и умоляя помочь тебе. Да, многие просили за тебя, и среди них была та, которую ты так жаждал убить - Гелиона. Я мог бы отказать многим, но не в силах отказать ей. У меня были сотни вопросов, готовых сорваться с языка, но я промолчал, боясь спугнуть своего странного собеседника. Он, не дождавшись от меня ответа, обернулся ко мне и продолжил: - Ты отвратителен мне, как порожденье Тьмы. Но некто видит в тебе луч Света. Лишь по его просьбе я подскажу тебе, как покинуть остров. Между Светом и Тьмой есть лишь одна грань. Существует единственная вещь, что соединяет в себе Свет и Тьму и не является ни тем, ни другим. Если ты действительно не то и не другое, то ты поймешь, о чем я говорю. Между Светом и Тьмой есть лишь один мост, и этот мост послужит тебе переходом. Познай себя и произнеси свое имя, оно послужит ключом к проходу по мосту. Если увижу тебя вновь живым, тогда поверю в то, что Он не ошибся в тебе. С этими словами видение посланца исчезло. Я остался один посреди разъяренной стихии, во власти рассвирепевших горных богов. Я проклинал этого надменного посланника, ничуть, впрочем, не удивленный его поведением. Стоит ли ожидать от надменного Туата де Дананн чего-то большего, чем неясных намеков? Но все же он говорил о возможности спасения. Кто-то просил его за меня. Немногие могли заступиться за меня, но раздумывать о том, кому я был еще нужен, некогда. Для собственного спокойствия я решил, что это, конечно и безусловно, мог быть лишь Гвидион. Нужно было очень быстро разрешить глупую загадку посланц