островок, старики боялись ходить через грязь. - А мать говорит - зверюга! - подумал он и с теплой нежностью вспомнил зверя. Последние годы пьевр почти не отходил от своего бугорка, он или лежал на нем, нежась в лучах утреннего солнца, или ползал по грязи недалеко от этого места. Между тем, солнце почти совсем опустилось, под листьями начали сгущаться сумерки... - Скоро уже придет Мэри, - подумал Джо. - Как же я брошу пьевра, если хозяин переведет меня на плантацию! Ведь он так стар! - и с этой мыслью он неожиданно для себя уснул. 5 Он действительно был очень стар, этот пьевр. Он был старым уже тогда, когда старый Джо Токану, дед нынешнего старого Джо, был еще молодым. Он был старым и тогда, когда впервые пастухи появились около болота. Он был старым и тогда, когда на планете только начиналась "эра Пендергастов", а сегодня был уже двести третий год этой эры! Он многое мог бы рассказать, если бы умел говорить. Он мог бы рассказать, что было время, когда болото окружали совсем другие растения, отличавшиеся от нынешних и цветом, и формой листьев, а вокруг болот существовал богатейший животный мир. И в самом болоте жило много пьевров: пищи хватало для всех, потому что животные время от времени должны приходить на водопой, а пьевр ест раз в десять-пятнадцать дней, и за этот промежуток они (животные) успевали забыть, что около этого водопоя живет пьевр. Он мог бы рассказать, что однажды откуда-то пришло тяжелое ядовитое облако, убивающее все: и растения, и животных. Ему повезло, он успел съесть крупного ящера как раз перед приходом облака и залег в глубине болота. Конечно, и он был отравлен ядовитыми газами, но он мог не есть очень долго, а когда он переболел, облака уже не было. Он мог бы рассказать, как летали какие-то странные существа, ибо он не знал о существовании машин, придуманных человеком за много парсеков от его родной планеты. А вертолеты несколько дней утюжили небо, поливая почву нейтрализаторами: надо же было уничтожить остатки дефолиантов, накопившихся в почве. Предки Джо не могли помнить этого, тогда они еще лежали в анабиозных камерах, и белые сами, используя богатейшую технику человечества, готовили планету для жизни своего "божественного" общества. Пьевр мог бы рассказать, как появились вокруг болота эти новые растения, каких планета не знала до этого, и как последние представители аборигенного животного мира вымирали, съев эту траву или листья кустов, или тех, кто съел до этого траву и листья. Откуда ему было знать, что эта земная растительность содержит алкалоиды, непривычные для обитателей планеты. Почти все пьевры болота умерли в страшных мучениях, сожрав таких отравленных животных. Ему опять повезло: попадались все звери такие, которые еще мало успели съесть новой растительности, так что он сумел привыкнуть к алкалоидам. Потом пришлось поголодать, а потом к болоту пришли люди. Именно тогда он и получил свое имя. Мистер Пендергаст (Джошуа Первый - автор "Евангелия" и "Законов") в сопровождении племянников и сыновей объезжал доставшиеся ему владения, чтобы определить, где разместить плантации, огороды и пастбища. Зверь произвел на них потрясающее впечатление. Кто-то из молодежи потянулся за ружьем, чтобы его пристрелить, но мистер Пендергаст остановил его: - Не надо, нас оно не трогает, а негры будут его бояться и не сунутся в болото. С тех пор он больше не видел белых людей. А когда мистер Пендергаст вернулся с объезда и рассказывал домашним о страшном звере, которого его сын назвал длинным словом, начинающимся на букву "п" и кончающимся "завр", маленький Джошуа (будущий Джошуа Третий) пытался выговорить это слово, но у него получилось "пьевр". Так зверь и получил свое имя. Сам пьевр не видел, как белые, построив дома и службы, стали завозить на плантации спящих в анабиозе папуасских детей с тем, чтобы они пробудились в новой обстановке, и им можно было внушить, что какой-то Бог перенес их сюда и отдал в вечное рабство белым людям в отмщение грехов некоего их предка, о котором они даже и не слыхали. Но чудо было налицо: они заснули в одном месте, а проснулись совсем в другом. Непривычное солнце, а главное - звездное небо подтвердили правоту белых. Кроме того, они ведь были - мальчишками и девчонками от десяти до тринадцати лет, они не могли протестовать против Божьей воли, а когда и захотели - было уже поздно. Пьевр не мог знать, что черным категорически запрещалось переправляться через болота, за которыми начинался пояс лесов, без сопровождения белых, потому что в "лесах живут страшные звери", а ружья были у белых, и любой черный, только прикоснувшийся к оружию, подлежал немедленной смерти. Многого другого не мог он знать об этом странном обществе, созданном фантазией мистера Джошуа Первого. Но его потомки и потомки его единомышленников, свято соблюдая "Законы старого Джошуа", продержались уже более двухсот лет, и ничто не указывало на то, что этому искусственно созданному обществу грозит близкий крах. И пьевр будет способствовать этому. 6 Джо разбудила ночная прохлада. Темнота давно обступила со всех сторон повозку. Лошади перестали пастись и дремали. В траве громко пели ночные насекомые... Джо сел и потянулся. "Наверное, уже скоро придет Мэри", - подумал он, и почти в тот же момент между стволами мелькнуло белое платье. Мэри с разбега уткнулась головой в его грудь и громко расплакалась. Джо долго не мог понять, в чем дело, пока она не сказала ему сквозь слезы: - Джо, милый, мы никогда не будем с тобой: мистер Сильвестр отдает меня Тому-большому! - Как отдает? А... Без Старого Хозяина? - Без, без! Сам отдает! Джейн мне сказала: завтра идти в Большой Дом, а оттуда меня отдадут Тому-большому, - и она снова залилась плачем. Джо трепещущими руками поглаживал ее плечи, успокаивая: - Ну, не плачь, не надо... Пока ты будешь в Большом Доме, приедет Старый Хозяин, я его попрошу... - Ты разве не знаешь, что Старый Хозяин ничего не сделает. Еще прикажет дать тебе плетей! И тогда уж точно я никогда не смогу быть твоей женой! Джо, ну почему Бог сделал так, что черные должны подчиняться белым? Почему они над нами хозяева и делают, что хотят? Джо не посещал воскресных проповедей, но знал все, что в этот день рассказывалось. Правда, в передаче через вторые, а то и третьи руки, что, конечно, иногда искажало первоначальный смысл. - А вот Джо, - сказал он, - Джо Токану, не тот, который твой дед, а тот, который уже умер, говорил мне, что не всегда было так. Что когда люди жили на той Земле, черные не знали белых. То есть, знать-то они знали, только не были рабами. А потом пришли белые, сказали, что научат черных многим нужным вещам. А потом однажды все заснули... - Я все это знаю, Джо. Сам Старый Хозяин в проповеди рассказывал, что белые учили черных, а потом пришел Бог и повелел белым быть хозяевами, а черным - рабами. И еще говорила мне про все это твоя мать. И говорила про Каури. Будто был такой черный охотник, который не согласился с Богом и ушел воевать с ним. - Про Каури мне тоже говорил Джо. Он всегда ждал, что вот-вот придет Каури, и с ним предки, и освободят всех черных, а белых сделают рабами... Они прилетят на таких птицах... - Каких птицах? - Он и сам не знал, какие они, эти птицы... Он думал, что они вроде стрекоз, только большие, и на каждой сидит человек... - Вот бы нам сейчас пару таких стрекоз! Мы бы с тобой улетели далеко-далеко... Туда, где нет белых хозяев... И жили бы сами... Ты бы скот пас, а я бы в огороде копалась... Как хорошо! - Да, это было бы хорошо... А ты знаешь, есть такое место, где нас никто не найдет! В болоте на острове... - Там же зверюга живет! Мне о ней дед говорил... Страшная! Она нас обоих съест! - Не съест. Мы с ним друзья! - Как друзья? - Ну, друзья, и все... Мы давно уже подружились. - Как подружились? Расскажи! - Это долго рассказывать... - Все равно, расскажи! Разве когда-нибудь, в любой части вселенной, мог юноша что-нибудь скрыть от любимой девушки? Нет, конечно! Так и Джо рассказал Мэри о пьевре, о поросенке, и многое, многое другое. - А что там дальше, за болотом? - спросила Мэри. - Там леса. Там рубят деревья, чтобы строить белым дома. Туда ездят черные только вместе с белыми. Белые всегда рассказывают, что в них живут страшные звери, которые только белых боятся, потому что у них есть ружья. Только что-то я не очень верю в этих зверей. По-моему, их выдумали белые, чтобы черные не убегали. - А дальше что? За лесами? - Дальше? Не знаю, там никто никогда не был, ни черные, ни хозяева. - Вот бы нам туда... - Давай убежим? - Ты что? Догонят. Собаки быстро найдут след и догонят. А потом? Тебя забьют плетями насмерть. Нам Старый Хозяин читал Закон: "Раба нерадивого, убегающего от хозяина, бить плетьми, пока не прервется дыхание". А меня отдадут Тому-большому. Я боюсь его. Он злой. Всем конюхам приходится бить негров. Только они это делают, когда хозяин заставляет, а этот сам вызывается. И бьет со всей силой! Нет, мне страшно... - Не бойся... Мы пройдем через болото, и ни одна собака след не возьмет. Я знаю такой проход. А они пусть думают, что мы утонули в болоте. - Ну, да! Они тоже не дураки! Они начнут палками мерить дно и найдут твой проход. - Оно, конечно, все так... Только у самого прохода лежит пьевр. И хотел бы я видеть, как они будут палками мерить дно, когда он только посмотрит на них! - А как же мы? - А мы пройдем себе рядышком с пьевром, и все. - А он меня не съест? - Если не будешь бояться - не съест! А там пробудем на острове некоторое время, пока все успокоится, запасемся едой и пойдем себе дальше... - И будем жить без хозяев? Без Старого Хозяина, без старой мисс, без мистера Сильвестра? - Ну, конечно же, только ты и я! - И мне не надо идти в Большой Дом! И Тома-большого я тоже не буду бояться! - почти пропела Мэри. Буквально через несколько минут повозка покатила по дороге. Она каталась все дальше и дальше от Большого Дома, от жестоких хозяев. Мэри и Джо настолько были увлечены друг другом, что не заметили, как черное ночное небо прочертила яркая блестящая точечка: к планете подлетела и вышла на круговую орбиту "Пасионария". 7 Мистер Джошуа Пендергаст, поначалу было согласившийся с предложением троюродного брата выехать на следующий день на дальнюю усадьбу в гости к Питеру, подумав, изменил свое решение. Причиной этому было и желание поскорее окончить задуманное предприятие, и некоторое беспокойство за судьбу собственной плантации, оставленной на Сильвестра, в деловых способностях которого он несколько сомневался. Это изменение первоначальных намерений было немедленно доведено до сведения хозяина дома, причем мистер Пендергаст намекнул Роберту, что только забота о судьбе внучки заставляет его так поторопиться. В результате тотчас же были отправлены негры для устройства бивуака, а около пяти часов вечера, когда жара несколько спала, тронулся и весь кортеж. Вся мужская часть рода Пендергастов, за исключением самого мистера Джошуа, его троюродного брата и молодого Теодора, отправилась верхом, гарцуя и выхваляя друг перед другом экстерьер и выучку своих коней. Женщины, дети и присоединившиеся к ним оба Старые Хозяина с молодым Теодором отправились в легких повозках. Следом тащились телеги с прислугой и необходимыми припасами. Только к полудню следующего дня кортеж подъехав к строениям дальней усадьбы. Здесь еще не было Большого Дома и флагштока, обязательных принадлежностей самостоятельной плантации, а только небольшой домик для Питера и обычные строения для людей и скота. Питер, предупрежденный специальным нарочным, встретил гостей в нескольких милях от усадьбы. Весь путь до усадьбы он ехал с левой стороны повозки, в которой находились мистер Пендергаст и его отец. Разговор, правда, составляли незначительные фразы о погоде, видах на урожай и т.д. Прямо перед домом пылали костры, на вертелах жарились два или три барана, рядом стояли столы, на которых несколько невольниц занимались приготовлением праздничного обеда. - Простите, дядюшка, - сказал Питер мистеру Джошуа, - у меня еще нет постоянной большой кухни, поэтому обед готовится, так сказать, в полевых условиях. - Это не страшно, племянничек, лишь бы блюда были приготовлены соответствующим образом. В это время Артур и Арчибальд, внуки мистера Джошуа, отвлекли Питера. - Слушай, - сказал Артур своему дальнему родственнику, - где ты раздобыл такую красавицу? - и он указал на молодую мулатку, командовавшую приготовлением обеда. - Она же почти белая! - сказал Арчибальд, - только волосы и губы отличают ее от наших девушек! - Получил по обмену от Аллисонов, - сказал Питер, и по лицу его было видно, что этот разговор ему неприятен. - Питер, - сказал Артур, - отдай ее мне. Я тебе дам взамен премиленькую девочку! - Да нет, - сказал Арчибальд, - девочки, да еще премиленькие, ему теперь ни к чему. Я дам сильного негра и в придачу моего коня. Ты видел его? Ни у каждого Хозяина на Реке есть такой! Питер отделался несколькими ничего не значащими словами и отошел к гостям, по пути отдав несколько распоряжений неграм, занимавшимся приготовлением стола. Через некоторое время женщина исчезла. - А что, племянник, - говорил мистер Джошуа Питеру, - усадьба у тебя вполне приличная. Только построить Большой Дом - и получится нормальная плантация. У тебя здесь только стада или еще что-то есть? - Вот там, за домом, сад. Небольшой пока, тысячи две акров, да еще поля, тысяч восемь, не больше: овес, ячмень, немного пшеницы, кукуруза на силос и клевер. Есть и огороды. Вон там - сыроварня и мельница. Пасека еще есть, пока маленькая - пятнадцать ульев, так что даже на свечи своего воска не хватает... - Все равно, усадьба просто превосходная! В этот момент Питеру доложили, что обед готов, и все общество направилось в сад, ибо там, прямо под деревьями, были расставлены столы. Все успели изрядно проголодаться, поэтому застольные разговоры свелись к похвалам того или иного кушания и предложениям соседу или соседке отведать его. После окончания обеда самые маленькие в сопровождении нянек отправились в сад, дамы образовали свой кружок, а мужчины, удалившись несколько в сторону, дружно закурили. Хотя все общество и находилось на свежем воздухе, но какой джентльмен позволит себе закурить в присутствии дам? Мистер Джошуа Пендергаст со вздохом облегчения опустился в кресло, придвинутое Питером, закурил сигару и знаком предложил ему сесть рядом с собой. - Я позволю себе повториться, Питер, но у вас действительно прекрасная усадьба, - сказал он, несколько снижая голос, чтобы окружающие поняли, что разговор конфиденциальный. - Перед отъездом сюда я говорил с вашим отцом. Он считает, что вас уже можно выделять в самостоятельное хозяйство. И я убедился, что это действительно так. Мы, Пендергасты, немного отстаем от остальных. Смотрите сами, у Этвудов и Аллисонов уже по три плантации, а мы пока имеем только две. Ваша плантация может стать подлинной жемчужиной, тем более, что только около вас лес подходит к самой Реке. Всем остальным приходится возить лес за тридцать-сорок миль, вы же можете привозить лес по Реке на любую плантацию: сейчас ваша усадьба выше всех по течению. А это даст вам все то, чего у вас нет своего. Вы поняли? Питер кивнул. Во время всего этого монолога он держался несколько настороженно и скованно. Мистер Пендергаст продолжал: - Для того, чтобы Совет Старейшин утвердил вас Хозяином отдельной плантации, вам недостает совсем немногого, Питер, - хозяйки этой жемчужины, Старой Миссис, как говорят негры. На Реке это не так просто. С девушками у нас стало совсем плохо, и только наследник плантации может рассчитывать на женитьбу. Видимо, большая часть моих собственных внуков - и Артур, и Арчибальд, да и Сильвестр, который остался дома, так и умрут бездетными. Понятно? Питер снова кивнул. - У вас в этом отношении положение гораздо лучше. Правда, выбор не очень велик. Девочки есть у Этвудов и Смайсов, да и договоры на них уже есть. Так? - Наверное... Вам лучше знать. Я, признаться, как-то не думал об этом. - Посмотрите на мою внучку, Питер. Вон она сидит рядом с матерью, Сусанна. Да вы должны ее помнить? - Я помню, - слабая улыбка промелькнула на губах Питера, - когда я лет десять назад приезжал к вам, мы с малюткой Сью играли в разбойников. Ей тогда было лет пять-шесть. - Да, да, память вас не обманывает: ей совсем недавно исполнилось пятнадцать. Так вот, я думаю, что она могла бы быть неплохой хозяйкой в этом новом Пендергастхилле! - Но, мистер Джошуа, - Питер замялся, - а полюбит ли она меня? Ведь мне уже немало - тридцать... Пятнадцать лет разницы... - Это не такая уж большая разница, Питер. Я бы даже сказал, что это нормальная разница. Элоиза младше меня на семнадцать лет, а мы с ней прожили совсем неплохо... Что тебе надо, мальчик? - с этими словами он обратился к Артуру, приблизившемуся к ним. - Дедушка, пусть Питер подарит мне свою Джейн! - Ну, мальчик, я думаю, что теперь, когда она ему уже не нужна, этот вопрос очень легко разрешится. Тем более, что все равно здесь она остаться не может. Правда, Питер? В течение какой-то секунды-двух на лице Питера промелькнула целая гамма самых различных чувств, но когда мистер Джошуа повернулся к нему, лицо его стало непроницаемым. Он собрался что-то сказать, но в этот момент из сада с громким плачем выбежал Барри, самый маленький из присутствующих здесь Пендергастов. За ним, широко расставив руки, с трудом бежала пожилая мулатка. Не замечая протянутых рук матери и бабушки, он промчался прямо к мистеру Джошуа: - Дедушка! Девчонки дяди Питера меня поби-и-или! - Какие девчонки? - удивился мистер Джошуа. - Джейн? Пожилая нянька стала объяснять: - Мистер Барри играл в саду с девочками, масса. А потом он стал раскачивать дерево, а они его побили, потому, что это дерево посадил их папа. Сам! - и она указала на Питера. - Дочери? - Это дети его Джейн, - поторопился проинформировать подошедший Ричард, младший брат Питера. - Питер! - в голосе мистера Джошуа прозвучал металл. - Почему ты своевременно не произвел обмен? - Питер молчал. - Джейн! Как ты могла допустить, чтобы Барри играл с негритянками и они его побили? - Но я же не знала, что они - черные, хозяин! Они совсем белые, и на них цветные платьица! - Мы немедленно уезжаем! - сказал мистер Джошуа. - Питер. Ты дважды нарушил закон: не отправил детей на обмен и содержишь их как белых! Цветные платьица! Этого только не хватало. Закон запрещает негритянкам цветные платья! Только белые! Артур и Арчибальд! Немедленно отыскать эту женщину и ее щенят! Мортимер! Дуайт! Отберите у Питера оружие и не спускайте с него глаз! Он едет с нами! Роберт! Распорядитесь об отъезде! Он посмотрел вокруг, отыскивая глазами, кому еще отдать распоряжения. К нему с готовностью подвинулся Ричард. - Ричард! Немедленно скачите в усадьбу и поднимите флаг общего сбора Совета Старейшин! Немедленно! 8 И Мэри, и Джо были уверены, что их побег не будет обнаружен ранее вечера следующего дня: в мастерской ее хватятся, ибо ей приказано с утра явиться в Большой Дом, а в Большом Доме тоже с утра будет не до нее. Однако все получилось совсем не так. Том-большой с самого утра явился к ней, чтобы, так сказать, засвидетельствовать ей свое почтение и лично проводить до Большого Дома. Он еще поискал ее, а потом отправился с докладом к мистеру Сильвестру. Последовали расспросы и допросы с применением кнута в прямом смысле этого слова и пряника - в переносном. Кто-то из конюхов вспомнил, что видел, как она бежала в сад, кто-то - что слышал ночью стук колес повозки и т.д. С помощью собак быстро отыскали место свидания... Весь дом пришел в движение. Конюхи во главе с Томом-большим седлали лошадей, созывали собак, собирали дорожные сумки. Мистер Сильвестр осушил добрый бокал, наполнил свою фляжку, взял ружье и сошел вниз. До пастбища было почти сорок миль. Лошади, которые выделялись пастухам, были самые настоящие клячи. Взвесив все эти обстоятельства, мистер Сильвестр справедливо решил, что беглецы могут попасть на пастбище только к утру. Он и мысли не допускал о побеге вообще. Он думал, что Мэри хочет спрятаться на пастбище до приезда Старого Хозяина. А там они упадут перед ним на колени и будут слезно просить прощения. Конечно же, они рассчитывают, что отделаются легким наказанием - плетей двадцать пять-тридцать, ведь такого пастуха, как Джо Куам, надо поискать. Мистер Сильвестр сам слышал, как мистер Джошуа говорил, что такое же количество скота у Этвудов пасет восемь человек, да еще приходится держать там надсмотрщика. Поэтому мистер Сильвестр решил немедленно выехать на пастбище. Пока приедет дядя, он своей властью накажет дерзкого пастуха и девчонку, а там будет видно! Довольный новой для него ролью предводителя, он "орлиным" (так ему казалось) взором осмотрел всю свою команду, поднял вверх хлыст и скомандовал: - Вперед! 9 За годы своего существования человечество накопило огромное количество всевозможных традиций. Обычно этим словом обозначают какие-либо действия группы людей, которые не вызываются необходимостью в данный момент времени, но были жизненно необходимы когда-то. Не избежало этого и общество, построенное Пендергастом и его единомышленниками. Одной из таких традиций было наличие в садах на всех без исключения плантациях маленьких домиков, именуемых сторожками. Разбивка каждого нового сада начиналась со строительства сторожки. Конечно, была такая и в саду Питера на дальней усадьбе. В этот день, который так резко нарушил течение жизни многих обитателей усадьбы, именно в сторожке нашла убежище Джейн и ее дочери. Молодая женщина горько плакала. Она уже узнала о скандале, разразившемся после обеда, а ее дочери, девочки-близнецы, примерно четырех лет от роду, пытались ее утешить. Не зная причины слез матери, они думали, что только их проступок мог вызвать эти слезы, а потому старались отвести ее руки от лица, чтобы заглянуть в глаза, и наперебой лепетали: - Мамочка, ну не плачь, мы больше никогда не будем бить мальчиков! - Мамочка, он же хотел поломать папино дерево! - Ах вы, глупые, глупые! - сквозь слезы улыбнулась Джейн. - Если бы только в мальчишке было дело! Это я, дура, ошалела от счастья и возомнила себя равной! Что с того, что я такая же белая? Что с того, что вас даже нянька не отличила, такие вы белые? Как я могла забыть, что на всех нас лежит это проклятье - негры? Как я могла забыть про эти жестокие законы? Нет, нет! Я не забыла о них! Я помнила о них все время. Это они не давали мне спать по ночам! Я же знала, что рано или поздно именно так все кончится! И она обнимала и целовала своих крошек, а те еще сильнее прижимались к ней, и они плакали все вместе, хотя маленькие девочки и не представляли, какая беда над ними нависла. Рано утром она была полновластной хозяйкой этой плантации, негры не обращались к ней иначе, чем "мисса" - так на всех плантациях звали хозяек. Еще сегодня утром слово любой из ее дочерей было законом для любого негра, и не один из них в оправдание несделанной работы мог сказать, что он делал свисток для "маленькой мисс" или катал ее на плечах. Еще сегодня у нее был любящий муж и отец ее детей, и вот - все рухнуло! - Что же теперь с нами будет? - все ее мысли, опасения, волнения - все вмещалось в этой короткой фразе. - Мамочка! - плакали девчушки. - Мамочка, но мы теперь будем хорошими! Мы никогда больше не выйдем в сад, если ты нам не разрешишь! - Ах, разве в этом дело! - и тут новая мысль пришла ей в голову: - А что же будет с нашим отцом? Они же его убьют! Ах, но почему мы сейчас так далеко от Реки? Я бы теперь обняла вас обеих и кинулась с обрыва... Разве, что задушить вас и самой повеситься? Бурный плач был ответом на ее слова. Обе малютки прильнули к ее коленям, спрятали свои залитые слезами личики в складках ее юбки. Их ручонки, такие дорогие ей, обнимали ее, и она сама их обнимала и прижимала к себе, и все трое плакали навзрыд. Неизвестно, сколько времени продолжалась бы эта сцена и какое решение она приняла бы в конце концов, но в это время в саду послышался стук колес, а потом в сторожку заглянул старый негр. Он с самых малых лет был приставлен к Питеру, сопровождал его в дальних поездках, когда выбирали место под усадьбу, его жена выкормила Джейн, когда ее привезли еще совсем крошечную, и он пользовался полным доверием обоих - и Питера, и Джейн. - Мисса, - сказал он, - масса Питер приказал мне увезти тебя в лес и спрятать там в домике, где жили лесорубы, когда строили эти дома. - А где он сам? - Он не может прийти: его увезли на главную усадьбу. Но он сказал, чтобы мы его ждали до вторника. - А ты не обманываешь меня, Джо? - спросила Джейн, заглядывая ему в глаза. - Точно ты повезешь нас в лес? А может ты хочешь увезти нас на другую плантацию, как велит закон? Ты лучше скажи мне правду, Джо, я тогда знаю, что мне делать! - Нет, нет, мисса! Если бы масса Питер хотел тебя отдать на другую плантацию, разве же он поручил бы это старому Джо? Он только сказал бы молодым массам, и они сразу же забрали бы и тебя, и девочек. Нет, нет! Не бойся! Я знаю, что хочет масса Питер! До вторника мы должны ждать его в лесу, а если во вторник он не придет, то ехать в другое место. - Куда? - Когда-то очень давно мы с ним построили домик на другом берегу Реки, еще выше по течению. Вот там он нас и найдет. Там и огородик есть. Я весной там был, подправил все, овощи посадил. Там вас никто не найдет. - Нас? Только меня и девочек? А Питер? - Масса Питер сказал: при первой возможности он приедет... Навсегда. Он не хочет больше жить ни с белыми, ни с черными... - Как ты меня обрадовал, Джо! - воскликнула молодая женщина, осыпая поцелуями своих дочерей. - Отец нас не бросил, отец с нами, - почти напевала она. - Джо, но мне надо взять кое-какие вещи? Для них и для меня... У меня здесь только два платьица, кроме тех, что на них, белые... - Нельзя, мисса, белые массы ищут тебя по всей усадьбе! - Хорошо. Только я хоть переодену их в белые платья... - Не надо. Теперь уже все равно, в каких платьях они будут. Через несколько минут повозка покинула пределы усадьбы. 10 Мистер Джошуа Пендергаст Первый, выбирая место для плантации, стремился, чтобы все на этом новом месте обитания напоминало "благословенный Юг", как называли они свой родной штат - Миссисипи, который им пришлось оставить. До некоторой степени это ему удалось. Здесь тоже была Большая Река, которую они так и называли. Вдоль нее они и разбили свои плантации - по пять миль вдоль Реки на каждую, а в глубь - сколько хочешь. Однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что "сколько хочешь" - не получается. Примерно в сорока милях от Реки параллельно ей протянулся пояс болот - непроходимых выемок в земле, заполненных жидкой серой грязью. Плантаторы не стали разбираться в сути этого геологического явления, а приняли его за неизбежное зло. Правда, вдоль болот тянулись прекрасные луга с обильной сочной травой. Поэтому на всех плантациях вдоль болот устроили пастбища. За болотами же еще в первые дни были посеяны семена лесных земных растений, от которых и пошел весь пояс лесов. Об этих лесах и говорил Джо Куам Мэри. Мистер Сильвестр не ошибся в своих расчетах: Джо и Мэри приехали на пастбище" рано утром. Усталые лошади еле-еле тащились, как ни подгонял их Джо. Мэри спала, свернувшись клубочком на сене. Старики уже не спали, весь скот давно уже пасся - утренние часы самые хорошие для выпаса. Старый Джо Токану очень обрадовался внучке, но пришел в ужас, когда ему рассказали все. Он ничего не сказал, он только покачал головой, когда Джо изложил ему свой план, и на его красных воспаленных глазах показались слезы. Остальные старики тоже ничего не сказали, а Просто молча стали собирать припасы для Джо и Мэри. Джо взял Мэри за руку и пошел с ней к болоту. Пьевр был на месте. Мэри ожидала всего, но то чувство, которое она испытала, описать невозможно. Она твердо помнила наставления Джо, поэтому постаралась ничем не выдать обуревающие ее отвращение и брезгливость, но таки не смогла заставить себя прикоснуться к его панцирю. Джо понял ее состояние и не стал настаивать, чтобы она ему помогала. Он сам обмыл панцирь пьевра ключевой водой, протер его пахучими травами. Зверь довольно урчал. Тем временем старики принесли Джо мешок с припасами. Их было совсем немного - много ли может раб утаить от хозяина, особенно если он к этому не стремится? Но, во всяком случае, на первое время их должно было хватить. Поручив одному из стариков дальнейшие занятия с пьевром, Джо взял Мэри за руку, взвалил на спину мешок и повел ее через болото. Старый Джо Токану выгнал овец на холм и сам стал на его вершине, опираясь на посох. Если бы он вдруг положил посох, это означало бы, что появились преследователи. Мэри пыталась сразу же увести Джо в глубь кустов, но он возразил: - Если то, что я задумал, удастся, и они поверят, что пьевр нас съел, вовсе не надо забираться вглубь. Если же не поверят, то нам все равно не убежать! - и с этими словами он начал вырезать тяжелую деревянную дубинку. - Ты хочешь? - спросила Мэри. - Да, я буду драться! - внезапно какая-то новая мысль пришла ему в голову. Он отложил начатую работу и обратился к Мэри: - Ну-ка, дай мне твою накидку, я положу ее перед пьевром! Пусть думает, чти он тебя съел! Мэри вцепилась в него: - Джо, милый, не ходи! А вдруг они как раз сейчас приедут, и ты не успеешь вернуться обратно! - Успею. Видишь, твой дед держит посох в руках? Значит, они еще не показались! - и он с накидкой в руках кинулся через болото. А положив накидку, он не мог не задержаться, чтобы не поговорить с пьевром: - Друг! Милый! Выручай! Покажи им... - а что показать, он и сам сказать не мог. Казалось, зверь понимает его. Джо еще раз погладил его безобразную, но такую милую морду. В этот момент до него донесся отдаленный лай. Он взглянул на холм: Джо Токану выронил посох. Тогда Джо Куам бегом кинулся через болото... Еще ветви кустов, которые зацепил Джо при своем поспешном возвращении на остров, тихонько подрагивали, когда на поляну вырвались преследователи. Тренированные псы взяли свежий след, и вся свора залилась неистовым лаем. Мистер Сильвестр лично опустил с поводка большого черного пса. Он был знаменит тем, что самого сильного негра легко валил на землю и держал за горло до тех пор, пока не подходил кто-нибудь из белых. Про себя мистер Сильвестр решил, что позволит псу подольше подержать за горло Джо Куама. Пес с места громадными прыжками понесся к болоту. И люди, и остальные собаки, которых конюхи тоже пустили без поводков, сильно отстали от него. Внезапно заливистый лай пса прервался: он наткнулся на накидку Мэри. Она задержала его только на одну минуту, затем он снова поднял свою страшную морду и... Его горящие яростью глаза встретили взгляд пьевра! Ни вой, ни лай - вопль ужаса вырвался из собачьей глотки! На глазах у внезапно остановившихся и застывших на месте людей, лошадей и собак, он, этот великолепный образчик собачьей породы, краса и гордость своры Пендергастов, мелкими шажками, упираясь всеми четырьмя лапами, визжа и плача от ужаса, прошел эти несколько ярдов и исчез в огромной развернутой пасти! Еще одна собака исчезла там же вслед за ним. И тогда пьевр издал звук! Низкий, утробный рев, казалось, распространился по всей округе, внезапно повышаясь и спадая, усиливаясь по громкости. Он казался объемным и осязаемым. Лошади первыми вышли из оцепенения и понесли. Охваченные ужасом люди и не пытались их сдерживать. Низко пригнувшись к шеям лошадей, намертво вцепившись в поводья, они испытывали только одно желание: как можно скорее очутиться подальше от этого страшного места! О собаках и говорить нечего. Дико визжа и подвывая, они мчались впереди обезумевших лошадей. В течение нескольких секунд около болота не осталось ни одного живого существа! Только несколько шапок, брошенные поводки и веревки, да ружье мистера Сильвестра валялись на траве. И еще откуда-то издалека доносился конский топот и собачий вой. Старый Джо молча поднял свой посох. Джо Куам бегом кинулся через болото. Он, как мог, благодарил пьевра. Он целовал его безобразную морду, он гладил руками его панцирь, он говорил ему все ласковые слова, которые только мог вспомнить! Потом, успокоившись, осмотрелся вокруг, поднял ружье мистера Сильвестра, неумелым движением забросил его за спину и пошел через грязь к ожидавшей его Мэри. 12 Никакое человеческое сообщество немыслимо без средств связи. Особенно, если в основе его поставлен принцип принуждения. Ибо эксплуатирующее меньшинство всегда должно своевременно узнавать о любых попытках эксплуатируемого большинства организовать борьбу с этим меньшинством. Все это прекрасно понимал мистер Джошуа Первый. В основу своего общества он положил идею о вредности всяческого технического прогресса, требующего от исполнителей определенного уровня знаний. Поэтому он и его единомышленники отказались не только от технических достижений своего века, но и от многих достижений предыдущих поколений. Именно поэтому население Реки не знало электричества, паровой машины, двигателей внутреннего сгорания и многого другого. Все основывалось на мускульной силе невольников и рабочего скота. Даже один из законов старого Джошуа прямо гласил: "Если кто-нибудь, будь то белый или невольник, скажет: "Я придумал повозку, в которую не надо запрягать лошадей", человек этот подлежит немедленной смерти, а дьявольское изобретение - сожжению на костре". Все это не помешало, однако, самому мистеру Джошуа и иже с ним воспользоваться до определенного момента всем техническим арсеналом Земли, то есть, до пробуждения похищенных детей. Однако, исключая из обихода телефон, телеграф, радио, следовало придумать им какую-то равноценную замену. И ею явилась система флагов. Обязательной принадлежностью каждой плантации являлся флагшток. Если на этой плантации никаких событий не происходило, в воздух взвивался личный флаг хозяина. Если же происходило нечто из ряда вон выходящее, то поднимался флаг, соответствующий этому событию. В этом случае наблюдатели на плантациях справа и слева, обычно кто-нибудь из белой молодежи, обязаны были отрепетировать этот сигнал, сопровождая его флагом хозяина плантации, поднявшей первоначальный сигнал. Вот почему, когда утром в пятницу 16 марта 203 года эры Пендергастов на флагштоке Вестпендергастхилла взвился флаг общего сбора совместно с личным флагом мистера Джошуа, в течение, получаса вся трехсотмильная полоса плантаций была осведомлена об этом сигнале. Все плантаторы, сопоставляя этот сигнал с предыдущими, были уверены, что речь идет о предоставлении дальней усадьбе Пендергастов статуса самостоятельной плантации и женитьбе Питера на Сью. Предстояли празднества и пиры. Поэтому доставалась самая парадная одежда, самое лучшее оружие и запрягались самые лучшие кони. Вся Река пришла в движение. Самые дальние плантаторы семьями, в сопровождении многочисленной челяди и повозок с припасами, выехали сразу же по получении сигнала. Более ближние собирались выехать в субботу, а то и в воскресенье. Ближайшие - в понедельник. Таким образом, объявленный в пятницу общий сбор мог собраться только во вторник. Единственным случаем, когда такая система всеобщего оповещения не сработала, был побег Джо Куама и Мэри. И то не по причине недостатков этой системы. Просто мистер Сильвестр был настолько напуган встречей с пьевром, что ни за какие коврижки не согласился бы снова не только встретиться с ним, но даже просто побывать на месте. Хотя его и несколько беспокоила необходимость отчитываться в потере оружия, но это беспокойство не шло ни в какое сравнение с тем ужасом, который он испытывал только при одном упоминании об этом страшном звере. Поэтому он легко дал уговорить себя, а затем и сам стал уговаривать всех, что пьевр проглотил не только собак, но и Джо вместе с Мэри. А поскольку гибель даже двух невольников не считалась событием, заслуживающим внимания, никакого сообщения не последовало, и "вся Река" (эксплуатирующая) оставалась в неведении, что впервые в ее истории совершен успешный побег двух невольников. Рано утром этого дня Джо и Мэри еще находились на острове. После всех потрясений, пережитых ими вчера, они просто не могли сразу же тронуться в путь. Но они были молоды и счастливы, а потому уже к вечеру все события дня казались им давно прошедшими. Время от времени они поглядывали сквозь кусты, не возвращается ли мистер Сильвестр за ружьем, но никто не появлялся, и к вечеру они успокоились окончательно. Сначала Мэри очень беспокоило то обстоятельство, что Джо взял ружье в руки. Ведь "черный, взявший в руки оружие белого человека, подлежит немедленной смерти"... так велел закон. Но потом, поняв, что теперь смерть грозит им в любом случае, какой бы закон к ним не применили, она просто перестала об этом думать. И вот, удобно расположившись на траве в отдаленной части острова, они рассматривают свою добычу. - Как они из него стреляют? - спросил Джо, поворачивая ружье в руках так и эдак. - Я видела несколько раз, - сказала Мэри, отбирая у него ружье. - Его берут вот так, - она приложила приклад к плечу. Джо стал за ее спиной, наблюдая за ее действиями. - Теперь надо зажмурить один глаз, по-моему, левый, и нажать на вот этот крючок. Раздался выстрел, мелкая дробь, предназначенная для стрельбы по ногам беглецов, ударила по листве окружающих деревьев. Мэри качнулась назад, и наверное, упала, если бы ее не подхватили сильные руки Джо. - Ой, Джо, как оно сильно меня ударило! Джо отобрал у нее ружье и стал повторять все ее движения. Наконец, он зажмурил глаза и нажал спуск. Был щелчок, а выстрела не было. - Ой, Джо, мистер Сильвестр после каждого выстрела переламывал пополам и вкладывал новый... - она никак не могла вспомнить это слово. - Ну, такую штуку... Джо попробовал переломить ружье, но даже его силы не хватало на это. Тогда он стал вертеть его в разные стороны и нажимать на все выступы. И вдруг оно само переломилось в его руках. - Вот, смотри, вот эту штуку он вынимал, - она дотронулась пальцем до гильзы, - а новую вставлял. Джо вынул и осмотрел гильзу. - А где же взять новую? - А там, где было ружье, больше ничего не было? - Нет, только шапки конюхов, - Джо отложил ружье в сторону. Весь его интерес к этому предмету сразу пропал. - Вот, что я тебе скажу, Мэри, давай уходить отсюда. - Куда? - Куда-нибудь подальше от этих мест. Туда, где нет ни белых, ни черных, чтобы о нас и не слышали. - И Джо стал приспосабливать мешок с хлебом и сырами за спину. Мэри с готовностью поднялась. - Джо! А ружье? - Зачем? Оно же не стреляет! - А кто это знает? Возьми. Ну возьми же, я прошу! - Ну хорошо, возьмем. Хотя я и не представляю, как его употреблять? С помощью наломанных веток кустов и жердей они преодолели узкий промежуток грязи, отделяющий остров от противоположного берега, и вступили в лес. Дубы, грабы, сосны и другие деревья средней полосы окружали их со всех сторон. В этом лесу не было тропинок, протоптанных дикими зверями, птичьи голоса не нарушали тишину, даже насекомых почти не было. Густой подлесок местами образовывал непроходимые чащи. Первое время они шли очень осторожно, прислушиваясь к каждому шороху, часто останавливаясь. По