и слово читает. Она свободно читает вторую папину книгу, под названием "Девочки". Там, в этой крохотной книжечке, папа нарисовал разных девочек и каждой дал имя. Маша читает и подряд и вразбивку. Конечно, тут играет роль зрительная память. Видит рисунок и говорит: "Вера, Оля, Наташа". Но я попробовала - написала на отдельном листочке: "Наташа, Маня, Оля". Не сразу, но прочла. Папа это хорошо придумал, заниматься ей интересно. Не только не приходится принуждать - сама просит: "Давай, мама, сложим слова!" 12.11.60. Очень ей нравится книжка "Приключения Пифа". Всегда слушает с удовольствием, смеется. Читала ей еще "Человека рассеянного". После этого целый вечер ни к селу ни к городу, к месту и не к месту говорила "вот уже вторые сутки": "Вот уже вторые сутки я не сплю". "Вот уже вторые сутки я сижу на горшке". 13.11.60. Забыла записать: от нас ушла тетя Минзамал. Никто, кроме Маши, ее не жалеет, не оплакивает. А ведь Минзамал не очень хорошо, сухо, даже недоброжелательно относилась к Машке. А Маша - чистая душа - не замечала этого и привязалась к этой сердитой, сварливой, временами грубой женщине. Папа уверяет, что Минзамал человек не только очень хороший, но даже героический. Ведь она работала у нас, чтобы помочь детям (Аллочке и Вене), у которых когда-то служила в няньках. Все до копеечки туда относила. А там на нее и сейчас смотрят как на няньку и даже в выходные дни, когда она приходит к ним отдохнуть, заставляют работать. И все это она безропотно переносит - только бы позволили ей общаться с ее ненаглядным Венечкой. 15.11.60. Папа прислал Маше в коробке из-под мармелада 4 ракушки, 7 конфетин и маленькую бутылочку с понарошными витаминами для кукол. И - самое интересное - крохотную самодельную книжечку "Мальчики". К моему удивлению, больше половины имен этих мальчиков Маша прочла самостоятельно и очень свободно. Мне кажется, она читает первую букву и догадывается, как зовут мальчика. Потому что, когда я отдельно написала слог НЯ и слог ВА, она молчала, а ВАНЯ прочла бегло. Сержусь, когда она не может прочесть что-нибудь, хотя сердиться не следует: ей четыре года, успеет еще, научится. И папа нам сколько раз говорил и писал: не надо форсировать. А сам все-таки форсирует: что ни день, приходят от него по почте все новые и новые уроки. x x x Играла с бабушкой в "Снегурочку". Играла с азартом, повторила всю сказку пять раз. - Лепите меня! - кричала она. - Лепите меня из снега!.. 17.11.60. Я крепко спала, когда - в шестом часу утра - она перелезла через стенку своей кровати и ворвалась ко мне на тахту с таким шумом и криком, что я сразу проснулась и у меня даже сердце забилось. - Мамочка, с добрым утром, ты знаешь, какой я сейчас сон видела!.. - Никаких снов, Маша! Что это такое? Еще рано. Сейчас же ложись и спи! - Нет, я больше не хочу спать. Зажги свет, мама... - Я тебе сказала, что еще рано! Ты мало спала, поспи еще немного. - Я не хочу лежать в темноте. - А ты не лежи, а спи. - Не хочу больше спать... А сама вовсю зевает. Лежит и хнычет. - Хорошо, Маша. Больше ты ко мне по утрам не приходи. Я не люблю детей, которые так себя ведут. - Как ведут? - Ты сама знаешь - как. Хорошие девочки, когда просыпаются и видят, что дома кто-нибудь спит, ходят на цыпочках и говорят шепотом. Если они уже выспались, они встают и одеваются тихо. Они понимают, что мама за день устает и надо дать ей покой. Наконец подействовало: - Хорошо, мама, теперь я буду тихо лежать. И вот тут началось. Через полминуты слышу: - Мамочка, спи, пожалуйста, закрой глазки. Я закрыла глаза, думала, она успокоится и уснет. Лежит тихо, не разговаривает. Но поминутно привстает и заботливо укрывает меня одеялом. При этом шепотом говорит: - Мамочка, ты спи, я покрываю тебя, чтобы ты не простудилась. Еще через полминуты: - Мамочка, спи, пожалуйста. Я теперь всегда буду лежать тихо... И в самом деле - минута полной тишины. Потом опять слышу ее шепот: - Мама, ты вчера устала, да? Ты лежи сегодня, хорошо? Я кормить тебя буду в кроватке. Я лежу с закрытыми глазами. - Мамочка, ты спишь? Может быть, ты сон какой-нибудь видишь? Может быть, меня во сне видишь? Или моих кукол? Или хулигана Андрюшу? Ай, мама, как мне скучно, когда ты спишь! Стараясь не шуметь, тянется и берет со столика журнал. - Ты, мамочка, спи, а я почитаю. Хорошо, что я читать умею. Жду, что будет дальше. - Гм. Что такое? Ничего не понимаю, что написано. Ни одной буквы не видно. Даже твердого знака не видно. Кладет журнал на место. Некоторое время тихо. Потом вдруг лихорадочный шепот, как-будто фонтан забил: - Саша, Маша, Андрюша, Митя, Павлик, Лена, Катя. Это из тех игрушечных книжек, которые сделал и прислал папа. Ничего не поделаешь, пришлось чуть свет подниматься и делать с Машкой гимнастику. 18.11.60. Искали зимнее пальто. Выходим из универмага, мне Маша говорит: - Мамочка, если пальто не купили, может быть, пирожков купишь? Пишет папа 19.11.60. Сегодня утром была с мамой в Зоологическом саду. Видела маленьких бегемотиков, кенгуру, зебру, обезьянок. Про обезьянок рассказывали мне и Маша и Элико... Там в одной клетке сидели папа, мама и маленький детеныш. Служительница принесла яйца. Кинула одно яйцо, его схватил отец, очистил, раскрошил, но есть не стал. Кинули второе яйцо, и это тоже захватил эгоист отец. Тогда служительница железным шестом загнала самца в угол и протянула третье яйцо матери. Та взяла, очистила яйцо и стала кормить ребенка. Машка с умилением наблюдала эту сцену, а когда отец не дал обезьянышу поесть, удивилась и огорчилась: - Какой же это папа? Вечером показывал "кино". В роли диктора (то есть чтеца надписей) выступала мама, только "Снегурочку" прочел отец. Читал он не повышая голоса, но, соответственно печальному сюжету, с чуть заметным надрывом. Машка это чувствовала. Я видел, как она вертелась на своем маленьком стульчике, восседая в "правительственной ложе". Наконец она не выдержала, оглянулась и говорит: - Когда ты так говоришь, я немножко грустнею. А когда сказка кончилась, Снегурочка превратилась в облачко и улетела, растворилась в голубом летнем небе, Маша сказала: - Мне очень грустно стало. x x x Была у меня. Читали, складывали слова из квадратиков-букв и слогов. Делает это с увлечением. Если взялись учить, надо делать это наилучшим образом, чтобы учиться было "весело, приятно и победительно" (Житков). После ужина рассматривали картинки. Попалась ей на глаза "Казнь императора Максимилиана". Спросила: что это? Сказал, что этих людей убивают. - Это что - по-настоящему? - Да. - Почему людей убивают - не понимаю! Они же не кусачие! Побежала к письменному столу, где в груде писем нашла запомнившийся ей конверт с изображением охотника, стреляющего в летящих птиц. Почти с гневом: - А это что? Почему он птиц убивает?! Почему охотники птиц убивают? И так она была хороша в этом гневе, так вся кипела и пылала, что не выдержал, обнял и расцеловал ее. x x x Перед сном, уже облаченная в ночную рубашку, бесилась, прыгала, хохотала. Чтобы привести ее в чувство, я выключил в столовой свет и крикнул: - Тихо! Все молчать! Все замолчали. Только бабушка, не понявшая моего маневра, в темноте громко пошутила: - Скоро будет слышно, как муха пролетит. Через минуту я включил электричество. Машка испуганно и растерянно смотрит на меня: - Пролетела муха? - Да. Пролетела. Заснула быстро. Сейчас 12 часов 50 минут пополуночи. Пишет мама 20.11.60. Ездили к папе в Комарово. Где-то в Песочной, кажется, в вагон вошел совсем молоденький черноглазый дядя с черными усиками. Он сел поблизости, ничего не говорил, только не отрывал глаз от Маши. А когда мы выходили из вагона, взял Машу за руку, помог ей сойти со ступеньки и спросил ее по-грузински: - Шен картули ици, Машенька? ("Ты по-грузински знаешь, Машенька?") - Генацвалос бебия, - не задумываясь ответила Маша. Эти единственные два слова, которые она знает по-грузински, означают: "милая моя бабушка". Но молодой человек очень обрадовался, услышав родную речь... 26.11.60. Маша вела себя сегодня очень плохо, грубила бабушке, замахнулась на нее рукой, не хотела после прогулки раздеваться, а когда бабушка стала отчитывать ее, назвала бабушку "бабой-ягой". Все это происходило, когда меня дома не было. Это уже второй случай, когда Маша так ведет себя с бабушкой. Когда я вернулась домой, бабушка громким голосом объявила мне, что у нее больше нет внучки... И все рассказала мне. К счастью, бабушка рассердилась на этот раз, кажется, по-настоящему. И я тоже очень просила ее выдержать характер, "не сдаваться". Не знаю, что будет дальше, а пока наша бабуся характер выдерживает. Машка даже удивлена. Приходит ко мне на кухню и говорит: - Бабушка что-то долго меня не прощает. - Если хочешь, чтобы она тебя простила, надо заслужить. - А как заслужить? - А так, что надо вести себя хорошо. Ты думаешь, набезобразничала, а потом придешь, попросишь прощения - и все? И простят тебя? Нет, могут и не простить, могут и разлюбить. - И ты можешь разлюбить? Из педагогических соображений покривила душой. Говорю: - И я могу, и папа... - Я, мама, не знала, что ты можешь разлюбить. - Не знала, так теперь знай. - А я, мама, тебя всегда буду любить. - А я - не всегда. Мне не нужна такая дочка, которая обижает бабушку. - Хорошо, мамочка, я не буду больше. - Хорошо, Маша. Посмотрим. Весь вечер была предупредительна и вежлива. А на бабушку смотрела с некоторым удивлением. Теперь мне нужно следить за бабушкой, чтобы она не сдала позиций. 27.11.60. Маша у нас хворает. И, несмотря на это, бабушка держится с ней строго. Это ей не свойственно и, я чувствую, мучает ее. Маше скучно. Папа, который так много времени уделяет ей, уехал. А там, в Комарове, хворает. А хуже нет, когда папа и Маша хворают в разных местах. Пишет папа 4 ГОДА 5 МЕСЯЦЕВ 16.1.61. Ленинград. 22-го мы с мамой должны ехать в Малеевку. Мама разбирается в своих вещах и говорит бабушке: - Прямо не знаю, что взять в Малеевку! Это платье слишком кричащее... Машка (перебивает). Мамочка, возьми вот это, черненькое. Оно и не кричит, и не плачет. И это - совершенно серьезно, без какой-либо попытки шутить, острить, "хохмить". x x x Показываю ей глобус. Началось с того, что я сказал, что Земля круглая - вот такая, как этот глобус. Показал, где на глобусе Ленинград, где Москва, где Тбилиси. Даже Зеленогорск показал. - А Комарово где? - Комарово - вот туточки, чуть-чуть пониже. Потом она спрашивает: - А почему называется зимной шар? Он что - только зимой бывает? x x x Нарядилась, надела на голову картонный зеленый кокошник, из золотой елочной мишуры сделала себе длинную косу, стоит перед зеркалом и любуется. Я заглянул в комнату: - Ой, кто это? Медленно, медленно, поступью павы подходит ко мне. Я говорю: - Кто это такой? Как это ни удивительно, она верит, что я не узнал ее. Тихо, совсем тихо говорит: - Я - принцесса. Потом опять - к зеркалу. Появляется мама. Повторяется та же игра: - Кто это? - А вы сами угадайте! - Фея? - Нет. - Принцесса? - Нет. Я говорю: - Снегурочка?!! Радостно прыгает и хохочет. Но когда я вышел, она призналась матери: - Во-перьвых, и папа не угадал. Я - русалка. 17.1.61. Вчера вечером "пела". Ни голоса, ни слуха у нее, насколько я понимаю, нет, а все-таки поет. Между прочим, когда мы пели с ней гамму - до-ре-ми-фа-соль-ля-си-до, - она по ассоциации вспомнила стихи Шарля Кро в переводе Иннокентия Анненского. Стихов не помнит, но смело импровизирует: Папаша моется у мами Шипят рога у рамной брами... (В подлиннике: Папаша бреется. У мамы Шипит рагу. От вечной гаммы etc) Я спрашиваю: - Как это рога шипят? - Это блюдо такое - "рога". Его едят. x x x До сих пор искажает, не может научиться (и не хочет учиться) правильно произносить некоторые слова. - Папа, давай собирать марточки. Можно, я отклею марточку? Это она почтовые марки так называет. И упорно держится за этот гибрид (помесь марки и карточки). x x x Вчера вечером писала письмо дяде Ване Халтурину. Он на днях прислал Машке в подарок составленный им сборник толстовских рассказов. Еще недавно Машка не понимала и не могла понять, что такое буква, слог, слово. Теперь на каждом шагу: - Ш-т-ан-ы! Перва буква "ша"? Да? Потом "та", потом "ны"? x x x Упорно говорит вместо "темно" - "димно". И не может, при всех усилиях, произнести "темно". x x x Рассказывала маме сказку: "Девочка Пуся или Муся идет по лесу. Встретила бабушку: - Ты куда, девочка? - Я в Союз писателей иду, на елку. - Зачем тебе в Союз писателей? В лесу тоже много елок. - А тут елки не нарядные. ...Ходила Мусенька целых три часа. Уже димно стало. Тут бабочка, которая летела, ущипнула вечер: - Хватит тебе димно делать!.." x x x После очередного конфликта с родителями испытывает счастье примирения, отпущения грехов. Открыла шкаф ("Папочка, можно книги почитать? Папочка, можно шкаф открыть? Папочка, можно книгу достать?"). Достает книги, суетится, поминутно бегает ко мне: - Папочка, тут что написано? Папочка, прочти, пожалуйста!.. Нет, это не подлизыванье. Это - любовь, которая прошла через такое испытание. x x x Третьего дня сказала маме: - Как мне нравятся "Спящая красавица" и "Золушка"! Ах, как этот французский писатель Шар Перо хорошо пишет!.. x x x Пересказывала мне толстовский рассказ "Филипок": - Один раз мама уехала в город, папа ушел в лес, а бабушка спала на плите. Я даже на стуле подскочил: - На че-о-о-ом?!! - На плите. И только тут я понял, что городскому человеку ее поколения очень нетрудно спутать печь с плитой. x x x Сейчас спросила у меня: - Это кто книжку написал? - Барто. - Это тот же самый? Барто? - Барто - это тетя. - Тетя? Очень удивлена. Не так-то часто встречаются тети-писатели. Чтобы не усложнять дела, я не сказал, что есть и дядя Барто. 21.1.61. Морозец 10o. Солнышко. Маша с бабушкой гуляют. Мама с папой собираются в дорогу - завтра уезжаем в Малеевку. x x x Показывает на своего закутанного в платок львенка Леву: - У меня дети больные. - А что у него? - Это - девочка. У нее корень. Она вся в прыщах. Корь!!! x x x Маша знает, что детям не дают острого: ножей, ножниц, вилок и тому подобного. Собирается с мамой на прогулку. Пытается сама повязаться косынкой. Мама говорит: - Маша, ты все сама надевай, а косынки дети сами не надевают. - Гм... А что это - острая штука? x x x Разглядывает (в который раз) "Венеру" Джорджоне. - Красивая? - спрашиваю. Вздыхает: - Да. Немножко похожа на тетю Шуру Любарскую. Знала бы наша милая тетя Шура, как высоко ставят ее в этом доме. А она еще "бабушкой Шурой" себя называет!.. x x x Ох, до чего горько уезжать из Ленинграда на целый месяц! Четыре года назад это было куда проще. 4 ГОДА 6 МЕСЯЦЕВ 28.2.61. Ленинград. Третьего дня мама и папа вернулись домой. После Малеевки неделю провели в Москве, очень устали. Машка ждала нашего приезда с нетерпением. Из Москвы мы несколько раз звонили сюда и дважды говорили с Машей. Прощаясь, я ей сказал: - Ну, будь здорова, доченька. Теперь уж мы скоро приедем. Слышу, как она, оторвавшись от трубки, взволнованным голосом сообщает бабушке: - Говорит, скоро приедут! Конечно, была уверена, что "скоро" - это минут через пятнадцать-двадцать. Весь месяц была здорова, гуляла, не кашляла, а перед самым нашим приездом простудилась и встретила нас бледная, с насморком, с кашлем, с повышенной температурой. x x x Читал ей вчера маршаковскую "Почту". Начало читали вместе, в два голоса, а дальше она стала забывать. Но когда я с грехом пополам дочитал поэму до конца, Машка говорит: - Ты сам пропустил, что в дороге оно не пьет и не ест. Выходит - помнит. x x x После чтения показывал кино... "Снегурочку" Маша смотрит с жгучим трепетом. Еще ничего не случилось ужасного, а она уже громко вздыхает и охает: - Ох, горе, горе!.. 1.3.61. Бедная Машка сидит по-прежнему дома. Температура невысокая, но она кашляет, носик у нее плачет, а на улице тоже - лужи и слякоть. Вечером вчера мы с мамой должны были пойти к Рахмановым, и мама имела неосторожность сообщить об этом Машке слишком заблаговременно - за обедом, так что вся вторая половина дня была для Машки отравлена. Перед уходом, когда мама уже одевалась, Маша сделала попытку несколько изменить ход событий: - Вы лучше завтра к Рахмановым идите. - Как же можно завтра, если у дяди Лени сегодня день рождения? - А пусть у него завтра будет день рождения. x x x В день отъезда нашего в Малеевку я рассказывал Маше, какие там, в Малеевке, хорошие, воспитанные дети. Идешь лесом, а навстречу тебе бегут по тропиночке, торопятся в школу деревенские мальчики и девочки. И все один за другим: - Здрасти. Здрасти. Здрасти. Машка: - Знакомые, что ли? - Нет, не знакомые. Такой там обычай хороший. Только одна девочка один раз не поздоровалась. - Ее мама не воспитала? Да? У нее мама нехорошая? - Нет, наверно, девочка нехорошая. А мамы у нее, может быть, и нету. x x x Да, в Малеевке нас умилял этот славный обычай старины. Пожалуй, только в деревне он у нас и сохранился - да и то не повсюду. Вспомнил сейчас такой случай. В Москве на обратном пути мы остановились с Аленой в одной из останкинских гостиниц. Завтракали как-то в буфете. За соседним столиком пили кефир два парня, очень на вид славные. По разговору их я понял, что они приезжие, с Волги. Оба сидели за столом в кепках. И Элико им сказала: - Молодые люди, почему же вы не сняли шапок, когда садились за стол? Ведь дома вы у себя, наверно, не сели бы так? Пареньки смутились, покраснели. Стянули кепки. И один, постарше, сказал: - Дома - да. Дома - конечно. А тут, в городе, все в шапках едят. Вот она - сила примера. И положительного примера. И отрицательного. x x x Мне часто, почти ежедневно, приходится бывать на почте. И вот что я там вижу. Среди нашей молодежи стало почему-то модным получать письма "до востребования". Чем это объяснить - не знаю. Может быть, влияние коммунальной квартиры с ее не очень хорошими нравами? А может быть, причины и поглубже. Впрочем, сейчас не об этом. Вот что из раза в раз я вижу. Подходит очередь, молодой человек протягивает в окошко паспорт или студенческий билет, девушка за барьером тщательно просматривает пачку писем, счастливым подает письма, неудачливым говорит "нет". А дальше? А дальше - счастливый берет письмо и паспорт, несчастливый - только паспорт, и оба молча один за другим поворачиваются и уходят. Ни разу (за последние несколько лет) я не слышал, чтобы кто-нибудь сказал "спасибо". "Пожалуйста" еще скажут иногда. Этому научило, быть может, "Волшебное слово" Осеевой. А спасибу - тому никто не учит, даже детская литература. И самое странное: девушке за барьером такое отношение к ней не кажется ни удивительным, ни обидным. Она привыкла. Таковы нравы. А со мной на почту очень часто ходит Машка. x x x И сколько раз - в саду или на улице - на глазах у Машки: - Дяденька, скажите, пожалуйста, который час? Отвечаю: - Пожалуйста! Без двадцати двух минут восемь. И редко-редко услышу в ответ "спасибо". Чаще и тут ограничиваются "волшебным словом". И в самом деле - волшебство свершилось, чего ради разводить дальше эти цирлих-манирлих?! В таких случаях я не ленюсь - окликаю парня или девочку, провожу небольшую разъяснительную беседу. Делаю это и для них и для Машки. Говорю: - Если тебе человек оказал даже самую маленькую услугу, надо его поблагодарить. Понял? Испуг, удивление. И - чаще всего с улыбкой: - Понял. Спасибо!.. 3.3.61. Показывала мне, как она здорово научилась одеваться. Даже лифчик застегивает. Правда, застегивает не как все, а собственным способом: сначала на руках застегнет, а потом уже лезет головой в этот маленький хомут. x x x Напялила на голову зеленый бумажный кокошник, держит в руках палку с надетым на нее зеленым целлулоидным шариком. - Я волшебница! - Да? А сквозь стену можешь пройти? - Как это? Я объясняю. - Нет, это я не могу еще. 4 ГОДА 7 МЕСЯЦЕВ 4.3.61. Зима небывало гнусная, грязная, мозглая, сырая, бесснежная. Машка стояла у скамейки, разговаривала со мной и вдруг - плюх прямо в лужу! К счастью, вода не успела просочиться сквозь рейтузы и прочие обутки. Но пришлось все-таки идти домой. Под штанишки я запихал скомканную газету, и Маша стала криволапой. Дома на всякий случай растер ей ноги одеколоном. x x x Перед тем как плюхнуться в лужу, видели, как проходили в планетарий парами школьники и детдомовцы. Я рассказал, как в детстве тоже жил в детском доме. Слушала с интересом. Потом говорит: - Ты лучше расскажи, как ты к нам попал!.. 5.3.61. Мама дала нам по яблоку. Машка свое кое-как обкусала и спрашивает: - Куда бросить огрызок? - А зачем же его бросать? Тут можно еще есть и есть. Откусила еще разок и опять: - Куда бросить? Я вспомнил и рассказал ей, как мальчиком в Харькове нашел на улице огрызок абрикоса, вымыл его у фонтана и съел. Сказал, что другая девочка или другой мальчик съели бы такое яблоко с косточками. Сказал, что в школе над ней смеяться будут: - Смотрите, какая барыня эта Маша Пантелеева! Яблока не может доесть. Пронял дочку. Посмотрела на огрызок: - А как его есть? - Кусай - и все. Все съела. До последней косточки. И очень радовалась. 6.3.61. Весь день я был занят. Вернулся поздно. Вечером заводили проигрыватель, слушали Грига, Чайковского, "Рондо каприччиозо" Сен-Санса, "Лунную сонату". Танцевали (импровизации под Сен-Санса и "Лебединое озеро"). 8.3.61. Провожали бабушку! Ах, этот детский, инстинктивный, стихийный эгоизм! Казалось бы, Машка должна была весь день тянуться к бабушке, искать общения с ней. А она, наоборот, словно бы избегая тяжелых переживаний, все бегала ко мне, заводила со мной всякие игры. Со стороны могло показаться: вот бабушка уже не нужна. Уже вычеркнута. Уже отрезанный ломоть. Нет, конечно, - очень даже нужна. И очень даже не отрезанный ломоть. Но быть вчера с бабушкой - это значило прощаться, огорчаться, признаваться в любви и все время бередить рану, все время, ежеминутно, помнить о предстоящей разлуке... x x x Сейчас Машка предвкушает удовольствие: мама оттачивает - все сразу! - Машкины чешские цветные карандаши. Машка будет рисовать. Мама жалуется, что Маша рисует зеленые цветы. - Ну и пусть рисует, как ей хочется. - Не учить, значит? - Не знаю, нужно ли учить в этом возрасте. - Ты, значит, хочешь, чтобы из нее выросла абстракционистка? - Нет, думаю, это не обязательно, чтобы абстракционистка. 9.3.61. Вчера весь день сидели дома. Перед сном мы читали с Машей английские песенки Маршака. Некоторые стихи (например, о котятах, которых выгнала, а потом пощадила хозяйка) она может слушать буквально без конца, то есть раз двадцать прослушает и: - Еще! Еще! Попросила подарить ей эту книгу. То есть в личную собственность. Подарил. Книга - единственный вид собственности, которая не портит человека. x x x Сегодня с утра сидит с мамой визави: мама разматывает синюю шерсть. Машка учит стихи. Спрашивает: - "Нынче" - это "сегодня", да? А вчера сказала: - Мамочка, дай мне, пожалуйста, огарочек свечи. Это все - из стихов. x x x Перед сном. - Смазать тебе губки вазелином? - Да, смажь, пожалуйста. Они у меня опять трескаются. Мама смазывает ей губы. - Что ты морщишься? Не нравится? Маша вздыхает. - Мало ли что нам в жизни не нравится... а надо!.. x x x - Мамочка, спрячь эту (серебряную) бумажку. Мы завтра, как проснемся утром, будем бусики делать. Ты до утра потерпишь, да? Ты руки вот так сожми и терпи. x x x С каждым днем Маша говорит правильнее по-русски. И в некоторых случаях мы с мамой даже огорчаемся. Например, она самостоятельно - никто ее никогда не поправлял - выправила в своем языке "галявит" на "говорит". А нам это "галявит" очень нравилось. Некоторые слова еще обтесываются. Раньше температура была "тимантулька". Сегодня слышу - говорит про свою куклу: - Надо ей тиримпатуру смерить. - Что, что у нее? - Тиримпатура. И при этом старается выговорить каждую букву отчетливо. 12.3.61. Мама вчера очень поздно легла, ночью ее разбудила Маша, просила пить. Вторично заснуть было трудно. К утру же мама разоспалась, видела себя во сне на "старинном" балу. Видела себя молоденькой девушкой. Танцевала в белом платье. Играла музыка. И вдруг вальсирующая мамся наша слышит: - Мама! Мама!.. - Думаю, это не меня зовут. Это - какую-то взрослую женщину. Открываю глаза и вижу - Машка сидит на своем диване и смотрит на меня. - Мамочка, ты что во сне видела? - Я бал видела. - А я тоже сон видела. - Что же ты видела? - Я видела, что наш Кисоня во сне смеялся! x x x Прохожу мимо столовой и вижу сквозь стеклянную дверь: Машка сидит на тахте, держит двумя руками крохотную бумажку от шоколада и читает что-то вслух кукле Эмме, которая сидит рядом. Приоткрыл дверь, заглянул. - Я ей читаю, - говорит Маша. - Это что - газета? - Да... газета... Хрущев... x x x Сегодня утром Машка сочинила стихи: Расшумелся шар земной, И пропал он под водой. Стихи эти ей очень нравятся. Объясняла: написала эти стихи потому, что вспомнила, как один раз ходили на Неву и как там было красиво. Я маме говорю: - Маше вспомнилось, как вы с ней и с бабушкой ходили на Неву. Думал, когда они октябрьскую иллюминацию смотреть ходили. - Не с мамой, а с тобой, - перебила меня Маша. И я сразу вспомнил темный осенний вечер, домик Петра Великого, спуск к Неве между двумя драконами... Как видно, сильное впечатление произвело на Машу это зрелище: густая черная вода, шум невской волны... Но откуда шар земной? Когда я пришел завтракать, она записывала свои стихи! Да! Собственноручно записала (консультируясь в некоторых случаях со мной и с мамой) обе строчки. Я спрашиваю: - Ты что - писательница? - Да, - ответила она. - Буду... Может быть. А стихи, надо сказать, страшноватые. 16.3.61. Вчера не гуляла. Весь день играла, читала, слушала мамино чтение, разглядывала со мной "Мурзилку" и "Костер". В "Костре" понравились рисунки Харкевича к повести Бикчентаева "Дочь посла": на девочку напала змея, девочка играет с обезьянкой, мальчик тонет и прочие заманчивые ужасы. x x x Утром сегодня спутала, обмолвилась: - Звонильник не будил еще? x x x - Видел, какое сегодня солнышко? - Да, видел. - Где ты видел? - Во сне. - А-а-а, в своем "восне" ты видел?! 17.3.61. Вечером была у меня. Слушала с интересом далеко не лучшую, довольно-таки тягомотную житковскую книгу "Что я видел". x x x Приходит мама и с трагическим юмором сообщает: - Хороша у нас Машка! Очень своевременно цитирует: Лучше, мама, не пищи, - Ты мне няньку поищи Нет, дочка, довольно! Обойдешься без няньки, большая уже... 22.3.61. Мама с Машей ходили в гости к тете Леле Мороз. По пути мама показывала Машке все достопримечательности. Показала Медного всадника. Потом показала собор. Машу заинтересовали ангелы на кровле. Она привыкла, что почти все, о ком она спрашивает, уже умерли ("А где теперь Петр Великий?" - "Он уже умер". - "А где Пушкин?" - "Он умер".). Так и тут. - А где теперь ангелы? - спросила Машка. x x x Рано утром мама проснулась: - Маша, зажги свет! - Нет, не зажгу. - Это почему? - Надо сказать: "Пожалуйста, зажги". Это называется - перезавоспитали! x x x Вчера показывал Маше открытки с видами Ленинграда. Показал фальконетовского Петра: - А это кто? (Видела этот памятник несколько раз, на днях проезжала мимо него с мамой.) Сморщила лобик. Думает. - Мягкий знак? Смотрит на меня. По глазам вижу - сама чувствует: что-то не так. - Ой, как это? Мягкий... всадник? Мятный всадник?! x x x Утром сегодня: - Мама, ты уже ела? И быстро, не дождавшись ответа: - Скажи: "Как видишь". Знает уже все речевые штампы родителей. x x x Писал вчера большими печатными буквами у нее на глазах: Маша пила чай. Мама пила какао. Папа пил воду. Бабушка пила молоко и так далее. И Машка довольно бегло читала. Впрочем, "бегло" - не то слово. Долго смотрит на бумагу, пожимает плечами, ерзает: - Не знаю. Не могу. А потом сразу: - Тетя Ляля пила кофе. Главное - понять, в чем фокус. Очень мешает, что буквы "эн", "эм", "бе", а не "б", "в", "н". 29.3.61. Вчера были у нас две московские дамы. Машка, как всегда при гостях, была хороша, мила, благонравна, чего нельзя сказать о гостьях. Хотя обе дамы педагогессы, ведут они себя при детях постыдно. Есть отвратительная манера обращения с детьми: сюсюканье. Но есть еще более ненавистный мне вид разговора с ребенком, когда взрослые развлекают себя малышом, растлевают его своими взрослыми похабностями и пошлостями. - Ну как, Ваня, не выпиваешь еще? А жениться как - не собираешься? - Машенька, маникюр ты скоро будешь делать? - Смотрите, как она поглядывает на Семена Сергеича. Ох, берегитесь, Семен Сергеич! - и тому подобное. Бывало, что в таких случаях я брал Машку за руку и выходил из комнаты. x x x Играла со своим любимчиком Чиполлино, взяла его за ноги и стала крутить. Бац! - ноги отлетели. В другую сторону летит туловище, а проросшая зеленым луком голова - та и вовсе закатилась под диван. Умоляла меня: - Почини! Не раз чинил ее кукол. Но тут починить невозможно. - Погиб, - говорю, - твой Чиполлино. - Как погиб?!! Он же игрушечный. - Игрушки, Маша, тоже погибают. x x x Была у нас в гостях тетя Минзамал. Машка ей рассказывает: - Ты знаешь, какая у меня беда случилась. Чиполлино у меня сломался. - Ничего, ничего, - равнодушно говорит Минзамал. И это равнодушие взрывает Машку. - Что "ничего"?!! Ты разве не знаешь, что он был мой любимчик?! ТЕТРАДЬ ДЕСЯТАЯ 31.3.61. Ленинград. Мама при мне (и для меня) спросила у нее: - Маша, какое время дня ты больше всего любишь? Утро? Вечер? После обеда? Ночь? Машка вспыхнула. Давно не видел, чтобы она так краснела. - Это - сервиз, - говорит она. - То есть сюрприз. Никак не может установить разницу между этими тремя словами. И я еще раз поправляю ее: - Секрет! А маме она (раньше) сказала, что любит больше всего раннее утро, когда она из своей кроватки перебирается к своей Эликошечке и целует ее. Позже, наедине, я сказал Элико: - Зачем же ты громко говоришь о таких интимностях? - Я же только при тебе. - И при мне не надо. Это же действительно "сервиз". x x x Сейчас зашел к ней. Рисует. - Посмотри, как я хорошо нарисовала! Можно даже на стену вешать. Девочка-грузинка. Лес. Цветы. Солнце. Кусты. На кустах висит почему-то кепка. Я посоветовал нарисовать еще голову волка, который выглядывает из-за куста. Маша говорит: - Эта девочка у меня дрессированная. - Волк, наверно, дрессированный? А девочка - дрессировщица? - Да, - соглашается она. Я посоветовал: - Пусть она будет артистка, дрессировщица. И пусть пойдет в лес и найдет в лесу маленького волчонка. И выучит его всяким штучкам, и он будет выступать в цирке. А теперь ты цирк нарисуй. Кажется, сейчас рисует цирк. Пойду проверю. x x x Нет, рисует, наоборот, "дремучий лес". - Я цирк не умею рисовать. И в самом деле: откуда же ей уметь. Никогда еще не бывала. 1.4.61. Утром сегодня прибежала будить меня. Сует мне в лицо свои руки: На... посмотри!.. И объясняет: - Ногти! Ногти!.. Растут? Выросли? 2.4.61. Воскресенье. Вчера были в Пушкине. День рождения тети Ляли. Для Машки эта поездка - событие. Она знала, что у нее появилась маленькая племянница и одно время даже сердилась, когда ее называли "тетей". Хотела, конечно, посмотреть Кулемушку, но особого рвения не проявляла. И вот... У подъезда нас встречает тетя Ира, ставшая недавно бабушкой. На руках у нее - большой круглый пакет в синем одеяле. - Кулемушка! Машка заглянула туда, в этот пакет, с трепетом откинула белую кружевную простынку - и была покорена! Кулемушка - смешное, безволосое и вместе с тем рыжеволосое существо, не ахти какое красивое, но чрезвычайно милое, привлекательное, симпатичное. Синеглазая, спокойная, веселая. Сколько радости получили мы все, и всех больше, конечно, - Машка! Ведь живая кукла! И можно трогать пальчики на руках и на ногах. Можно разглядывать ноготки, целовать и гладить затылочек с короткими рыжими волосками и теплый живой животик с настоящим большим пупком! Даже на руках Машке позволили Кулемушку подержать! x x x Обогащенная вчерашним опытом, сегодня с утра играет в куклы: пеленает свою крохотную тятятяшку, кутает ее в одеяльце и - самое трогательное - кормит ее, расстегнув на груди кофточку. Очень верные движения. Серьезно, спокойно и даже с какой-то материнской гордостью. 30.4.61. Случилось так, что без малого месяц мама и папа не притрагивались к этой тетради. Перепишу несколько Машкиных "сентенций и замечаний". Сделаны эти заметки в разное время - в Комарове и в Ленинграде. x x x Увидела в газете портрет Гагарина. Залюбовалась. - Красивый очень!.. На дядю Степу похож. x x x Мама была в Тбилиси. Ездила на похороны дяди Рачика, отца Павлика. Мы с Машей очень скучали. Один раз Маша мне говорит: - Знаешь что, папа? Давай в Тбилиси поедем с тобой! Я объяснил ей, почему нам сейчас ехать нельзя: - Ты же помочь не можешь ничем... - Почему? Я могу. Я в аптеку схожу. И, испугавшись собственной храбрости, тут же добавила: - С тобой вместе. 2.5.61. Вчера, в Первомай, мама, папа и Маша много гуляли. День был по-праздничному солнечный, но ветреный. Были на "Авроре". Маше очень понравилось, но она все просила, чтобы "пароходик поехал"... Купил ей у цыганки голубой красивый шар с белым грибом. Шар тут же лопнул. Сегодня тоже много были на воздухе - в парке Ленина, в сквере им площади Революции, у Петропавловской крепости. x x x Дело было в Комарове. Мы с Машей возвращались с прогулки. У подъезда Дома творчества нас обогнал высокий, похожий на большого доброго зверя дядя, оглянулся, достал из кармана пальто бутылочку и показал Маше. Там, в бутылочке, на белой бумаге или на вате ползала какая-то нечисть. - Видишь, девочка, сколько я наловил сегодня? - Мухи?! А зачем они вам? - Зачем? А я энтомолог, изучаю вредных насекомых. - А бабочек тоже? - Нет, бабочек другие изучают. Дядя очень интересно рассказал, каких он красивых бабочек видел внизу, на взморье, и как он ловил морилкой мух, и пошел. Маша постояла, подумала и вдруг кинулась за ним следом. - Простите... А моль вы тоже ловите? Дядя сказал, что моль он ловить не умеет и что за это ему даже попадет от жены. x x x Между прочим, на моей памяти это первый случай, когда Машка не вступилась за насекомых. Больше того - она с уважением рассказывала маме и еще кому-то про этого ученого мухолова. Понимаю, в чем дело. Этот человек - ученый. Он изучает мух, делает полезное дело и никого не мучает. Поэтому нехороших чувств у Машки он не вызвал. Так же, как не вызовет у нее, вероятно, гнева и отвращения сторож или директор Зоопарка. А вот с существованием на свете такой профессии, как охотник, она до сих пор примириться не может. x x x И вот еще о насекомых. Это уже не о Машке. Живет сейчас в Комарове московская писательница X. В свое время она написала несколько книг для детей. Человек способный. Даже очень. Но почему-то уже много лет из-под ее пера не вышло ни одного детского рассказа. И хотя, знакомясь, она по-прежнему называет себя детской писательницей, пишет она для "взрослого" радио, сотрудничает в каких-то "отраслевых" журналах. Мне казалось, что человек она не только умный и талантливый, но и добрый. А тут сидим как-то за столом, обедаем, она говорит: - У меня в комнате появились муравьи. Убила вчера одного, сегодня два новых появились. Я посмотрел на нее с удивлением. - Зачем же вы его убили? - А что я, по-вашему, должна была с ним делать? - Не знаю, что... Вероятно, помочь ему найти дорогу домой. А когда X. призналась, что терпеть не может ничего "ползучего", что убивает с удовольствием божьих коровок, мне стало грустно и я ей сказал: - Хорошо, что здесь нет сейчас моей Машки... Я понял вдруг, почему X. перестала писать для детей. Ей нечего сказать им. 20.5.61. Папа вчера приехал из Комарова. Приехал неожиданно, не предупредив. Машка спала. Когда проснулась, мама говорит ей: - Ты знаешь, кто приехал? Папа! Не верит. Смеется. Ну, да! Дескать, ври больше. И вдруг папа самолично входит в комнату. Радость неподдельная. Вчера и сегодня почти все время вместе. Только утром папа несколько часов работал. Гуляли. Играли. Читали. Под вечер ходили к домику Петра, оттуда через Кировский мост прошли на Марсово поле. Несколько минут постояли у могил Жертв Революции, где бьется на ветру язычок вечного огня... Хотели зайти во двор Мраморного дворца, но ворота были уже закрыты. Только издали посмотрели на ленинский броневик. Я напомнил Машке, что это такое. Вцепившись ручонками в прутья садовой решетки, она внимательно смотрела на черную угловатую машину и вдруг спрашивает: - Он детей любил? И сама же ответила: - Да, любил. Я знаю. x x x Еще из старых заметок. Молодой месяц пробивается сквозь тучи. - Как "э" оборотное, - говорит Машка. x x x Путает (и не в первый раз уже) "фабрику" с "Африкой". Спрашивает: - А эти стулья тоже на Африке делали? x x x Комарово. У магазина на Морском проспекте два маленьких мальчика - близнецы. - Ой, папа, папа, смотри, близнецы! Спрашивает: - Это близнецы? - Да, близнецы. Подходим ближе, и Машка уже другим тоном, разочарованно: - Нет, это не близнецы. - Почему ты думаешь? - У них шарфики неодинаковые. x x x Юношеская фотография моего отца Ивана Афанасьевича. Он в форме