мужчина на его месте. Когда рядом красивая женщина, очень трудно быть порядочным человеком. Глава 7 Труп погибшего Вайса доставлен к экспертам почти сразу после обнаружения. На этот раз результаты вскрытия были на столе у Крюгера через три часа после приезда Мюллера. Сомнений уже не было. Убийства Штенгеля и Вайса были связаны с убийством фрау Шварц. Экспертиза дала заключение: в обоих случаях стреляли из одного и того же пистолета. А вот в случае с автомобилем Штенгеля эксперты сделали очень интересное заключение. Шина автомобиля была пробита девятимиллиметровой пулей, выпущенной из специального штурмового пистолета бесшумного действия, известного как модификация чешского пистолета "скорпион". Парадоксальность заключалась в том, что подобные штурмовые пистолеты, называемые "волнорезами", имелись на вооружении только у сотрудников бывшего КГБ СССР и были известны в Германии под кодовым номером "С2 91 S". Применение таких пистолетов в Германии прежде почти не было зафиксировано, они попали в компьютерную сеть немецкой криминальной полиции лишь благодаря частичным сведениям бывшей восточногерманской полиции. Теперь у Крюгера был более чем достаточный повод для командирования Нигбура в Москву. Этот день Крюгер потратил на хождение по инстанциям с обоснованием своего решения послать Нигбура. Ему повезло. Мюллер занимался убитым Вайсом и не мешал ему, так как, узнай кто-нибудь из чиновников Министерства иностранных дел или его собственного полицейского ведомства, что он отправляет в Москву бывшего полицейского ГДР, командировка никогда бы не состоялась. Вечером традиционный немецкий бюрократизм наконец был сломлен, и Нигбур даже получил документы, разрешавшие обращаться в посольство России в Бонне. В тот же вечер он вылетел в Бонн. А Крюгер поехал к Мюллеру узнавать последние данные по обыску дома Вайса. Как он и предполагал, обыск дома ничего не дал. Ретивый Мюллер на всякий случай устроил обыск и в доме Штенгеля, сумев получить согласие и на эту операцию. Но никаких документов или бумаг, свидетельствующих о связях Штенгеля с приехавшей из России Ириной Шварц, обнаружено не было. Правда, один из сотрудников Мюллера сумел найти нечто весьма примечательное. За несколько дней до аварии на банковский счет Вайса была переведена сумма в двадцать тысяч марок от неизвестного лица. Проверка установила, что перечисление денег проводилось из Берна от имени не существующей в Швейцарии фирмы. Дитцу за это время удалось найти фрау Виммер и узнать у нее, что она действительно посылала в прошлом году несколько пустых бланков со своей подписью и печатью для приглашения своего племянника из Москвы, но ни о какой Шварц она никогда не слышала и никого из Калининграда к себе не приглашала. Проведенная франкфуртской полицией проверка подтвердила, что у фрау Виммер действительно был племянник в Москве, но никто не видел в ее доме женщину, похожую на Ирину Шварц. Крюгер распорядился послать Нигбуру адрес племянника в Москве, чтобы можно было проверить и этот вариант выхода на загадочную женщину, принесшую столько неприятностей одним своим появлением в Мюнхене. По сведениям, данным пограничной службой, Ирина Шварц действительно четырежды бывала ранее в Германии. Дважды прилетала в Берлин и дважды - в Мюнхен, проходя границу через международные аэропорты этих городов. Подтверждались сообщения фрау Виммер - погибшая Шварц никогда ранее не прилетала во Франкфурт-на Майне. Крюгер послал в отель двух лучших технических экспертов для исследования замка номера, в котором была убита женщина. Эксперты, проведя исследования, пришли к единодушному мнению: замок открывался поддельной магнитной карточкой, которая могла быть изготовлена из специального пластика. Микроскопические остатки пластика были обнаружены и внутри замка. Версия Крюгера об убийце, имевшем вторую магнитную карточку, находила свое подтверждение. Кто-то успел снять копию или запрограммировать карточку на подобный тест. Убийца, открыв дверь своей карточкой, вошел и сделал первые два выстрела. Вернувшись от Мюллера, который раздражал его своей неуемной активностью, работавшей почти вхолостую, Крюгер связался с лабораторией в Штутгарте. Там согласились дать данные по оружию, из которого был произведен выстрел в машину Штенгеля. Поздно вечером он действительно получил еще один факс из Штутгарта. Эксперты пришли к заключению, что столь характерное оружие на территории Западной Германии ранее не применялось, и проверили все данные пол компьютерной памяти, относящиеся к событиям в Восточной Германии. Проведя подобный анализ всех происшествий, связанных с применением штурмовых пистолетов на территории бывшего ГДР, эксперты обнаружили, что семь лет назад, в начале восемьдесят восьмого, более чем за год до крушения Стены, подобное оружие было применено против молодого человека Йозефа Риддля, погибшего при попытке перейти границу и найти убежище в Западном Берлине. Риддль был убит уже после того, как сумел перейти Стену и выйти в Западном сектор. Выпущенная с другой стороны пуля сразила студента, и благодаря этому труп был индетифицирован, и пулевое ранение было занесено в компьютерную память криминальной полиции как случай, происшедший в ГДР. В таких вопросах немецкие чиновники были пунктуальны и аккуратны. Получив так быстро ответ на свой запрос, Крюгер не удивился. Наступала эпоха компьютеризации, когда следователи искали преступников, не гоняясь за ними с пистолетом в руках по болотам и лесам, а работали, сидя в своих офисах за компьютером, пытаясь вычислить человека, совершившего то или иное преступление. Всеобщий век компьютера, наступивший в восемидесятых годах, успешно завоевывал все новые позиции. Компьютер становился незаменимым помощником при расследовании почти любого преступления. Каждое совершенное на территории Германии убийство заносилось в его память и могло быть при желании снова распечатано, найдено, проверено и идентифицировано. У следователя оказывалось больше шансов обнаружить и схватить совершившего преступление убийцу. Технический прогресс неумолимо вторгался и в криминальную сферу. Правда, не только со знаком "плюс". Случай с магнитной карточкой Ирины Шварц неопровержимо доказывал, что технический прогресс взят на вооружение и противной стороной. И с не меньшей эффективностью. Теперь следовало искать людей, которые могли знать, как оружие подобного рода могло вообще появиться в Германии. Было ли оно на вооружении у спецслужб Восточной Германии? И если было, почему оно до сих пор не найдено? А если не было, то кто именно стрелял в молодого Риддля в восемьдесят восьмом? И почему стреляли из столь редкого вида оружия? Пограничная стража ГДР и полицейские не могли быть вооружены подобными штурмовыми пистолетами. Может, за Риддлем специально охотились, подумал Крюгер. Он сел к компьютеру и быстро набрал запрос по обще германской сети криминальной полиции, попросив показать ему все данные по убийству Риддля. Компьютерзатребовал ввести персональный код, и Крюгер ввел свой код. Через десять минут он уже знал, что Йозеф Риддль был убит семнадцатого марта восемьдесят восьмого года при попытке перехода границы. В него было произведено три выстрела, два из которых оказались смертельными. Были перечислены документы, записанные в его файле. Справка о вскрытии. Справка о вещах покойного, в основном одежде. Справка о деньгах, найденных в его кармане; там было около двухсот восточногерманских марок. Даже справка пограничной стражи о двух свидетелях случившегося, но нигде не было данных о самом Риддле. Крюгер снова ввел свой код и попросил показать ему биографические данные Риддля. Компьютер выдал информацию, что не может этого сделать. Это уже былкакой-то результат. Крюгер снова ввел свой код и попросил показать биографические данные погибшего Риддля. Кроме общей справки, там не было обычной подробной анкеты с указанием родных и близких погибшего. Компьютер вновь ответил, что не выдаст подобную информацию. На вопрос Крюгера "Почему?" компьютер сразу ответил, что вся информация засекречена. На вопрос "Кем именно засекречена?" компьютер не ответил. Крюгер задал еще несколько вопросов, но понял, что обойти запрет ему не удастся. Он раздраженно поднял трубку и позвонил в технический отдел мюнхенской полиции. Никто не поднимал трубку. Пунктуальные немцы, даже полицейские чиновники, обычно не задерживались на работе. Подумав немного, он набрал номер телефона Гертруды, с которой встречался последние несколько месяцев. Гертруда была программистом и работала в офисе одного из самых крупных и надежных банков - "Дойчебанке", в его мюнхенском отделении. - Салют, - удивилась Гертруда, - ты обычно так рано не звонишь. - Мне нужна твоя помощь, - сказал Крюгер. - Ты хочешь, чтобы я сейчас приехала к тебе домой? - поняла умная Гертруда. - Нет, на работу. - Тебе нравится заниматься этим на работе? - удивилась она. - Это, наверно, романтично, но не совсем эстетично. - Ты можешь приехать или нет? - заорал он. Насмешки Гертруды всегда выводили его из себя. Он всегда подозревал, что в нем сидит маленький мазохист. Может, поэтому она ему так нравилась. - Не надо орать, - недовольно заметила женщина, - сейчас приеду. Меня пропустят к тебе в кабинет? - Я скажу, чтобы пропустили. Когда ты можешь приехать? - Через полчаса. - Тогда жду. - Он отключился. Что там за информация, почему она засекречена, с ненавистью глядя на компьютер, подумал Крюгер. Почему данные биографии Риддля столь секретны? Он набрал данные по Ирине Шварц. Она приезжала в Германию уже пятый раз. Интересно, совпадают ли ее визиты с командировками Штенгеля в другие города. Нужно будет узнать все у Хетгесса. А вот командировки Вайса он сейчас проверит. Выйдя на компьютерную сеть транспортной компании, он послал запрос по маршрутам погибшего Гюнтера Вайса за последние два года. Ответ пришел через пятнадцать минут. И принес полное разочарование. Вайса не было даже в Мюнхене во время визитов сюда загадочной Ирины Шварц. Интересно, бывал ли этот водитель в России? Может, по каким-то делам фирмы? И там познакомился с покойной. Ответ был неутешительным. Вайс никогда не возил грузы в Россию. Он специализировался на Франции. Гертруда приехала ровно через полчаса, как и обещала. В своих черных брюках, в небольших сапожках, в кожаной куртке, с распущенными волосами, она была похожа на подружек рокеров или панков, в изобилии слонявшихся по улицам Мюнхена. Мартин Знал, что внешность обманчива. В свой банк Гертруда ходила совсем в другом наряде. - Привет, - сказала она, войдя в кабинет и поцеловав Крюгера, - ты, похоже, скоро вообще переберешься сюда ночевать. - Может быть, - рассеянно ответил он, отвечая на ее поцелуй, - ты, кажется, работаешь на компьютерах? - И даже возглавляю их отдел, - улыбнулась молодая женщина. - Неужели ты позвал меня сюда так позднотолько в корыстных целях? Или ты хочешь ограбить наш банк. - Не то и не другое. Садись рядом. Следи внимательно за мной. Мне нужно распечатать одну информацию, но компьютер не хочет с ней расставаться. - упрямый, - засмеялась она, откидывая белокурые волосы и усаживаясь на стуле рядом с ним, - давай посмотрим, что там у тебя. Он снова набрал соответствующий запрос по информации к делу погибшего Риддля. И снова получил все данные, кроме его биографии. - все правильно, - кивнула она, - ты все делаешь правильно. Этот файл засекречен. В остальном все правильно. - Мне нужно его посмотреть, - упрямо сказал он. - Но он засекречен, - терпеливо пояснила Гертруда, - без кода вскрыть информацию практически невозможно. А мы даже не знаем, какой код, - цифровой, буквенный, смысловой, в общем, ничего не знаем. Это безнадежное дело, Мартин. Брось этот компьютер и поедем ко мне. - Мне нужна эта информация, - упрямо ответил Крюгер, - мне она очень нужна. - Но она засекречена. Ее нельзя вскрыть без кода, - начала злиться Гертруда. - Поэтому я тебя и позвал. - Но это невозможно! - закричала она. - Но можно попытаться, - резонно возразил он. - Я догадалась, - глухо ответила Гертруда, - ты хочешь проникнуть и в наш банк. Может ты преступник, а твои сообщники ждут на улице? У нас же там все засекречено. - не говори глупостей, - поморщился Крюгер, - я позвал тебя для помощи, а ты объясняешь мне, как нельзя трогать засекреченную информацию. Сейчас другое время, этот человек уже погиб. И еще несколько людей в Мюнхене погибли от подобного оружия, которым был убит молодой Риддль. Мне нужно знать его биографию, чтобы определить, кто мог в него стрелять. У меня должны быть все данные на этого типа. - Ладно. - Она застучала по клавиатуре компьютера. - Здесь нужно ввести специальный код, - снова сказала она, - но, кажется, я знаю эту программу. Она похожа на нашу информацию о клиентах, которую мы засекречиваем в банке. Сейчас посмотрю. Она снова застучала по клавишам и нахмурилась. - Ничего не получается. Подожди, я попробую по-другому. У тебя нет другого кода? - Откуда? Бывает только код, - пожал плечами Крюгер. - Думаешь, ничего не получится? - Не знаю, - раздраженно ответила Гертруда, - судя по всему, здесь достаточна сложная программа. Я пытаюсь обойти запрет, но пока ничего не получается. Похоже, ее надежно блокировали. Может, тебе просто узнать, кто захотел блокировать эту информацию? - Каким образом ? - Сделай соответстующий запрос в Министерство внутренних дел, и они, возможно, снимут запрет на использование этой части информации. - Сколько на это уйдет времени? - Несколько дней. - А по-другому никак не получится? - Пытаюсь, - вздохнула Гертруда, - аподожди, я применяю наши специальные коды. Может, через них. Она работала на компьютере еще минут пять и, наконец, торжествующе сказала: - Можешь читать своюинформацию. Крюгер бросился к компьютеру. Йозеф Риддль сотрудничал с западногерманской разведкой в течение последних двух лет перед своей смертью. Это было как раз то сообщение, которое было засекречено в компьютере. Глава 8 Мы все сделали так, как я предлагал. Сначала сдали наши чемоданы в камеру хранения Кельнского вокзала и поехали в Дюссельдорф. Я был во многих городах Германии, но такого пышного и красивого города не видел. Особенно впечатляют улицы у канала или бульвара, я не знаю, как они это называют, но действительно красиво. А вот в ресторанах служат только русские девочки. В Германии такое ощущение, что вся страна состоит из наших девочек и турецких рабочих. Наших я сразу узнавал по лицам, по манере поведения, даже по разговору. Они ведь говорили друг с другом по-русски. Если турки, попавшие в Германию, или вьетнамцы, оставшиеся здесь после исчезновения ГДР, говорят даже друг с другом по-немецки, чтобы совершенствовать свои знания в языке, то нашим на это наплевать. Все равно говорили и будут говорить по-русски. В индийском городе Агре, где находится знаменитый Тадж-Махал, весь город говорит... только по-русски. Это смешно, но это правда. Весь город в магазинах с русскими названиями - "Саша", "Маша", "Миша", "Лена" и так без конца. Хлынувшие после открытия "железного занавеса" советские туристы заставили-таки местных индийцев выучить такой сложный для них русский язык. И это в Индии! Когда попал туда впервые, не поверил своим глазам, но надписи на русском были красноречивые любых слов. А Стамбул? В этом городе теперь все надписи на русском и польскомязыках. Ну, с поляками все ясно. Это у них в крови - заниматься торговлей, постоянно что-то выгадывать. А вот с нашими! Турки учат русский язык и как учат! Я уже не говорю о Кипре, Пакистане, Египте, Китае. Нужно было разрушить этот "занавес", чтобы мы хлынули по всему миру. Из Дюссельдорфа мы вернулись в Кельн и ночью выехали в Париж. Я уже больше непытаюсь к ней приставать. Неохота снова унижаться. Хотя, если честно, то очень хочется. Не понимаю, почему она себя так ведет. В конце концов можно быть и полюбезнее, я все-таки спас ей жизнь. И отвечаю за ее безопасность на этом чертовом Маврикии. В Париж мы приехали рано утром. Ничего не хочу говорить о Париже. Про этот добавлять что-либо свое. Хотя утренний Париж мне не понравился. Какой-то туманный, словно Лондон, сонный, грязный, размытый. Может, потому, что и настроение у нас было не особенно хорошим. Подполковник куда-то позвонила, и уже вскоре в одном небольшом кафе мы ждали связного. Он приехал туда, сильно опоздав. По-моему, он был из посольства и очень боялся, что его заметят французы и вышлют из страны. Он так боялся, что на нас даже стали обращать внимание. Представляю себе его состояние. В голодной, разоренной, уголовной России он будет чиновником на зарплату в пятьдесят долларов. То есть подыхать с голоду, не имея возможности кормить своих детей. А во Франции он живет на полторы тысячи долларов, дети сыты, обуты, ходят в чистую французскую школу, а жена не боится выходить на улицу, уверенная, что ее наверняка не изнасилуют и не прибьют где-нибудь в подъезде. Собственно, мне на это наплевать. Я не состою ни в одной партии и никогда не голосовал, да, видимо, никогда и не буду. У меня такая профессия, что лучше никогда не ходить на выборы, рискуя засветиться. Но положение в городе я знаю. Жены у меня, правда, нет, но есть постоянная подруга - Алена, у которой растет дочь, стервочка лет десяти. Вот от них я и узнаю последние новости. Хотя в Алене я хожу не так часто - когда просто хочу отдохнуть и поесть домашнего борща. Она не обижается, видимо, все понимает. А я очень люблю вот таких, все понимающих и молчаливых баб. Балаболка в нашемделе только навредит. Нина рассказала связному, что у нас случилось в Германии. Он слушал молчал, судорожно кивая головой. Даже кофе пить не стал. Нина добавила, что будет ждать связи на Маврикии, и этот несчастный тип сразу вскочил. Даже не попрощался со мной, а, кивнув Нине, быстро убежал. У нас, видимо, совсем плохо стало с кадрами, если такого типа держат для связи с агентами. Мне пришлось идти за ним до посольства, проверять, не привел ли он за собой "хвост". От такого типа можно ожидать чего угодно. Вернулся к подполковнику и сообщил ей, что все в порядке. Наш самолет вылетал вечером, и мы даже успели поехать в Лувр. Я в нем был один раз, зашел от нечего делать. Никогда не мог понять, чему так восторгаются эти туристы. Ну, сидит женщина и глупо улыбается. Ну и что? Причем некрасивая женщина. Маленький некрасивый рот, плоский лоб, неживые волосы, некрасивая фигура, это видно даже по портрету Моны Лизы. Но все равно весь мир словно сошел с ума. Вот и Миронова. Пришли мы в Лувр, и она стоит, смотрит на эту жабу. А я смотрю на подполковника. Наконец не выдержал, спросил: - Вам действительно нравится? - А вам не нравится? - удивленно посмотрела она на меня. - Не очень, - честно признался я, - и не только она. - А кто еще? - Многие. Эти картины только осколки прошлого. В них нет ничего. Ни уму, ни сердцу. Я больше люблю цветы на картинах. От них хоть поднимается настроение. - Вы это серьезно? - спрашивает Миронова. - Разумеется. - Удивительно, - задумчиво сказала она, - вы такой хороший профессионал - и такой невежественный. Как это все сочетается в одном человеке? Ну, что после этого мне оставалось делать? - Спасибо, - говорю я, - за профессионала. - Я серьезно. - Я тоже. Она ничего больше не сказала, только отвернулась и пошла дальше. Обедали мы на бульваре Виктора Гюго, а через четыре часа уже проходили регистрацию в аэропорту Шарля де Голля. Регистрация прошла спокойно, наши документы сомнений не вызывали. И вскоре мы уже сидели в самолете, поднимающемся над Парижем, и темнокожая симпатичная стюардесса предлагала мне хороший коньяк и мартини. В общем, эту вторую ночь мы тоже не очень отдыхали. Не знаю, как другие, но я не люблю спать в самолетах. Ни ровный гул моторов, ни большие кресла меня не убаюкивают. Может, потому, что я не люблю спать в компании посторонних людей. Это сильно действует на нервы. Когда ты знаешь, что можешь заснуть, а рядом вдруг окажется специалист по ликвидации профессионалов, как я. Хорошо еще, если он послан чужой спецслужбой. Обиднее, когда рядом другой специалист будет из моего ведомства. Только не говорите, что так не бывает. Убирают обычно своих. Они всегда гораздо опаснее чужих агентов, потому что знают собственные, а не чужие секреты. И если даже твое собственное руководство не захочет посылать специального агента-ликвидатора, то с удовольствием сдаст тебя чужой разведке. Чтобы тебя прикончили другие. Или еще изощреннее. Чтобы они тебя взяли, а ты бы молчал, изображая такого примерного героя. А потом получил бы за свой героизм двадцать лет тюрьмы и продолжал верить в тюрьме, что Москва делает все, чтобы тебя вытащить. Я не циник, я прагматик. И знаю, что говорю. Поэтому в самолете, да и вообще в любом людном месте, я никогда не сплю. Дремлю часто, это бывает, но никогда не сплю. Вот и в этот раз я сидел в кресле, закрыв глаза. И слышал все, что происходит вокруг меня. По-моему, Миронова также не спала. Это как-то меня успокоило. Во всяком случае, ее просто так не возьмут. Это несколько облегчает мою заботу о сохранении ее тела. Так мне, во всяком случае, показалось. Лучше бы этот связной из посольства посоветовал нам, где раздобыть хорошее оружие. Там, на Маврикии, мы будем беспомощны против любого, у кого в руках будет хотя бы рогатка. Правда, если этот любой сумеет воспользоваться своей рогаткой лучше, чем я владею своими руками. Ведь убить человека можно по-разному. Для этого совсем необязательно шумное огнестрельное оружие. Мы, "ликвидаторы", знаем это лучше других. Кроме того, у меня в запасе всегда есть несколько неплохих цирковых номеров, применив которые можно отправить на тот свет любого человека. Честное слово, я не такой циник, как вам может показаться. Но просто это моя форма защиты. А что мне еще делать? Как выкручиваться из подобного идиотского положения, когда меня отправляют охранять агента без оружия и без снаряжения? А я ведь специалист. И если попробую вернуться один, без Мироновой, никто даже не вспомнит, что у меня не было оружия. Меня в лучшем случае просто уволят из органов за профнепригодность. А в худшем, ( хотя не знаю, - может, это даже лучше,чем просто гнить на пенсию) - меня просто уберут. Этот вариант более вероятен, так как я знаю слишком много неприятных подробностей, а после августа девяносто первого у пенсионеров КГБ появились вредные привычки писать свои мемуары, вспоминая разные тайные операции своего ведомства. Представляю, как бесится начальство, читая эти мемуары. К каждому пенсионеру своего человека не приставишь, каждое издательство не проконтролируешь. А после выхода книги в свет убирать автора уже поздно и глупо. Только создашь для его книги бесплатную рекламу. Поэтому гораздо выгоднее и дешевле убирать агента сразу после отставки, когда он только начинает диктовать первые главы своих воспоминаний. Интересно, как будет работать Миронова? Неужели она получила подполковника в таком возрасте за особые заслуги? Или все-таки иногда ложилась в постель? Думаю, все сразу проясниться после нашего приезда на остров. Глупость и отсутствие опыта сразу видны. Их не скроешь, как ум. На то она и глупость. Сели мы ранним утром, когда яркое солнце уже взошло над горизонтом. После кондиционированной прохлады самолета воздух на Маврикии показался мне чересчур влажным и тяжелым. Или это был просто резкий перепад давления. Я обратил внимание на свою "супругу". На ней перелет почти не сказался. Она выглядела уверенной и собранной леди. Причем знающей себе цену. Я вспомнил, что "де ла Мендоса" должен быть привычен к любой жаре, и даже попытаться улыбнуться. Таможенные и пограничные формальности отняли лишь несколько минут. Получив наши два чемодана, мы уже через полчаса ехали в отель, где нам были заказаны апартаменты. Судя по всему, господин Халлер будет ждать нас именно там. Глава 9 Полученное известие о смерти Риддля меняло всю картину происшедших событий. Получалось, что Риддль был не просто убит при нелегальной попытке перехода границы, а сознательно застрелен восточногерманской контрразведкой из этого "волнореза". Именно поэтому сообщение о работе Риддля на западногерманскую разведку было зашифровано и не подлежало оглашению. Но это делало смерть Риддля еще более загадочной и непонятной. Теперь следовало уточнить, кто именно мог убить его и по каким причинам. Поверить в то, что агент разведки был случайно застрелен на границе, было невозможно. Крюгер был для этого слишком хорошим профессионалом. И пока Мюллер отрабатывал все версии с погибшем Штенгелем и убитым Вайсом, сам Крюгер поехал в местное отделение БНД попытаться выяснить обстоятельства гибели Риддля. Клаус Хоффман был его давним и хорошим знакомым, именно он в прошлом году стал заместителем начальника местного управления БНД по Баварии и теперь мрачно слушал Крюгера, честно рассказавшего, как именно Гертруда проникла в компьютер. Он только не назвал ее имени, посчитав, что это необязательно говорить сторль высокому руководителю контрразведки, как Хоффман. Давний знакомый был старше его на десять лет и почти всю свою жизнь трудился в органах БНД - сначала на севере, в Гамбурге, а затем перебрался в Мюнхен, где и работал последнюю четверть века. Именно благодаря его непосредственной помощи Крюгеру удалось пробить кандидатуру Нигбура для работы в своем отделе. Хоффман имел идеальный формы чистый череп и резкие, тяжелые черты лица, словно вылепленные из глины. Он привычно курил трубку, слушая Крюгера. - Значит, тебе нужно знать, кто мог стрелять в Риддля? - уточнил он в конце. - Да, - подтвердил Крюгер, - понимаешь, я не верю в случайную гибель Риддля. Его застрелил кто-то из профессионалов с той стороны. И теперь это оружие всплыло. Именно из него стреляли в автомобиль Штенгеля. Представляешь, через сколько лет всплыло это оружие? - ужен проводили экспертизу? - Конечно. Эксперты уверены, что это тот самый "скорпион". Я понимаю, что он мог за эти годы поменять своего владельца, но уж слишком профессионально была срежиссирована смерть Штенгеля. Значит, действовал профессионал. - Бывший профессионал, - машинально уточнил Хоффман. - Может быть, - согласился Крюгер, - но я должен на него выйти. Три убийства подряд. Это слишком много. - Я все знаю, - недовольно признался Хоффман, - нас просили тоже подключиться к этому расследованию. Все-таки Штенгель был довольно известным человеком в Мюнхене ит так нелепо погиб. Но у нас не было никаких подозрений. Он был кристально честным человеком. Мы проверяем всю его жизнь, день за днем. Он не мог быть связан с погибшей женщиной из России. - Мне самому так кажется, - уныло кивнул Крюгер, - но именно он заказал номер для фрау Шварц в отеле. У меня есть даже свидетели. А вот почему он это сделал, я тоже понять не могу. Что у них общего? - Я пошлю запрос в Берлин, - согласился Хоффман, - может, они что-нибудь нам дадут по поводу смерти Риддля. Но на особую удачу не надейся. Все-таки столько лет прошло. - Понимаю, - согласился Крюгер, - но мне нужно знать, как погиб Риддль. Мне нужно знать, кто был его убийцей, какая служба в ГДР, кто стоял за этим убийством. Так легче будет выяснить, кто именно стрелял в Штенгеля. - Конечно, "Штази", - пробормотал Хоффман. - Может, человека они тебе и не назовут. Но скажут, какой отдел вел операцию против нашего агента. Тебя устраивает это? - вполне. В отделе были люди, многие из которых еще живы. - Тогда договорились, - согласился Хоффман, - я пошлю запрос в Берлин, постараюсь узнать какие-нибудь подробности гибели Риддля. - Да, это нам очень поможет, - благодарно кивнул Крюгер. - Как там наш протеже? - вдруг спросил Хоффман. - Тебя не очень подводит этот бывший коммунист с Востока? - Нигбур никогда не был коммунистом, - терпеливо объяснил Крюгер, - просто служил в криминальной полиции. - Помню, помню, - добродушно взмахнул трубкой Хоффман, - не нужно сразу так бурно реагировать. Ты, кажется, отправил его в Москву? - Вы и об этом знаете? - А как ты думаешь? Он бывший полицейский режима Хонеккера. Думаешь, мы можем оставить его без должного контроля? - Он хороший полицейский, - мрачно заметил Крюгер. И без того плохое настроение стало просто отвратительным. - На здоровье, - согласился Хоффман, - пусть работает. Но мы будем держать его в поле зрения. Как и всех остальных бывших "специалистов" с Востока. Возвращаясь в свой офис, Крюгер чувствовал какой-то неприятный осадок от этого разговора. Позвонил Мюллер. Ему не удалось ничего найти за весь день, и он сильно нервничал. Повторная экспертиза подтвердила, что автомобиль Штенгеля врезался в грузовик после выстрела, произведенного неизвестным снайпером. После него в кабинет Крюгера вошел Дитц и долго рассказывал о результатах проверки показаний фрау Виммер. Ничего нового обнаружить не удалось. Все, о чем говорила фрау Виммер, полностью подтвердилось. Расстроенный Крюгер попросил Дитца пригласить для завтрашнего допроса герра Хетгесса и фрау Вальман из Интерпола. Может, они все-таки сумеют объяснить, что связывало примерного полицейского Штенгеля и такого человека, как Ирина Шварц. Через пять часов после их разговора, уже совсем поздно вечером, наконец позвонил Хоффман. Голос у него был обычный - спокойный и глуховатый. - Мои ребята кое-что нашли, - сообщил он Крюгеру. - Ты можешь прямо сейчас приехать ко мне? - Прямо сейчас? - изумился Крюгер. - А что случилось? - Я не могу говорить об этом по телефону, - услышал он в ответ и сразу согласился. - Дитц, - закричал Крюгер, выбегая из кабинета, - будет звонить из Москвы Нигбур, пусть оставит свой телефон. - Хорошо, - кивнул его помощник. До здания местного отделения БНД Крюгер добрался довольно быстро. В этот раз повезло, было меньше машин, чем обычно. Запыхавшись, он поднялся в кабинет Хоффмана. - Что-нибудь узнали новое? - спросил он, открывая дверь. - Кое-что, - ответил в своей обычной невозмутимой манере Хоффман. Крюгер подошел к столу, взял стул, опустился на него, приготовившись слушать собеседника. - В общем, так, - сказал Хоффман, зажигая свою трубку, - Йозеф Риддль не сотрудничал с нашей разведкой... - Крюгер замер. Хоффман неторопливо раскурил трубку и продолжил: - Он не сотрудничал. Он был сотрудником нашей разведки. И против него действовало особое подразделение "Штази" С-21". У нас есть предположение, что при переходе границы его застрелили именно сотрудники этого подразделения. Практически он был уже на нашей стороне. Пограничники ГДР в таких случаях не стреляли - боялись международных скандалов. Они стреляли, когда беглец был либо на их территории, либо в нейтральной зоне. Но вот так нагло они не действовали. Эксперты тогда посчитали, что Риддль имел довольно секретную информацию, о которой не должно было узнать руководство нашей разведки. Поэтому его и убили уже на нашей стороне. Но выстрел был произведен с другой стороны. Это видно по характеру ранений самого Риддля. - Что это за отдел "С-21"? - изумился Крюгер. - Насколько я знаю, у них в разведке было двадцать отделов. - Это было специальное подразделение, занимавшееся устранением неугодных свидетелей и агентов. - Самостоятельная группа "ликвидаторов"? - не поверил своим ушам Крюгер. - Точно. И возглавлял ее полковник Гюнтер Оверат. После объединения Германии он вместе с Хонеккером и руководителем "Штази" Маркусом Вольфом бежал в СССР. Хонеккера потом выдали, а Вольф, вернувшись в Австрию, перешел границу и сдался властям. Правда, он до сих пор ничего существенного не сказал. Считает, что в те времена шла настоящая война и он не может выдавать своих бывших товарищей. Но существование отдела "С-21" он признал. И даже назвал фамилию Оверата. К сожалению, у нас нет ни единого фотопортрета этого человека. - А где он сам? - Исчез. После августа девяносто первого его никто не видел. Говорили, что он бежал на Кубу. Были слухи, что прячется в Китае. Но никто точно ничего не знает. Мы его так и не нашли за эти годы. - Поразительные успехи вашей службы, - ядовито заметил Крюгер, - и это нельзя было сказать мне по телефону. Вы все заражены ненужной шпиономанией. - Ты не дослушал до конца, - возразил Хоффман. - Мы так и не смогли найти Оверата, но мы смогли установить несколько офицеров его отдела. В том числе и некоего Вебера. Вот его фотография. Райнер Вебер, полковник разведки ГДР, работал в отделе "С-21" Крюгер с интересом посмотрел на фотографию. - Ну хотя бы его вы нашли? - спросил он. - Лучше бы не находили, - мрачно пошутил Хоффман, - сумели установить, что он перебрался в Лейпциг и последние четыре года жил там у дочери. - И все? - Не все. Несколько дней назад он почему-то приехал в Кельн. Буквально в канун твоих убийств. Приехал рано утром, а уже через несколько часов его расстреляли из какой-то автомашины прямо рядом с вокзалом. Убийцы до сих пор не найдены. Мы уже послали запрос насчет убийства Вебера. Все сходится. Его убрали почти одновременно с твоими покойниками. Идет очень крупная игра, Крюгер. Боюсь, что в ней принимают участие сразу несколько сторон. И результат пока не в нашу пользу. - Где можно получить документы по убийству Вебера? - понял все Крюгер. - Может, мне послать запрос в полицию Кельна? - Уже послали, - успокоил Хоффман, - все материалы они передадут нам. Но подобные совпадения невозможны. Значит, ты был прав - тот "скорпион", из которого в восемьдесят восьмом убили Риддля, заговорил именно сейчас. И, боюсь, в руках по-прежнему очень хорошо подготовленного профессионала. Я уже получил данные о смерти Штенгеля. Там был безупречный расчет. Расчет в том числе и на нашу невнимательность и некомпетентность. - Не думаю, - пробормотал Крюгер. - Почему? - заинтересовался Хоффман. - Есть основания? - Убийца должен был знать, что после смерти Ирины Шварц мы сразу выйдем на того, кто из местных жителей заказывал для нее номер в отеле. И мы действительно сразу вышли на Штенгеля. Я думаю, что все наоборот. Убийца или убийцы только делали вид, что хотят замаскировать смерть Штенгеля. А на самом деле дело обстоит несколько иначе. Они знали, что мы выйдем на Штенгеля, и убрали того, чтобы мы шли по этому следу. Убрали нарочито расчетливо, прекрасно осознавая, что мы рано или поздно обязательно выйдем на убийц герра Штенгеля. - Интересное рассуждение, - произнес Хоффман, - но пока у нас нет никаких доказательств. - Поэтому я и отправил Нигбура в Москву, - заметил Крюгер, - думаю, там он обязательно что-нибудь найдет. - Посмотрим, - уклонился от его оптимизма Хоффман. - Данные о смерти Вебера ты получишь уже завтра утром. Полиция в Кельне подготовит и передаст их тебе по факсу. - Это было бы здорово, - признался Крюгер, - спасибо тебе, Хоффман. Ты нам здорово помог. - Иногда нужно помогать и полиции, добродушно заметил Хоффман, - хотя вы обычно гордые, от любой помощи всегда отказываетесь. - В этот раз не откажемся, - твердо пообещал Крюгер, вставая со стула и протягивая руку. К себе в кабинет он вернулся поздно вечером. На столе лежала записка от Дитца. Тот писал, что Нигбур уже дважды звонил из Москвы, но не мог застать самого Крюгера. Отдельно был записан телефон гостиницы, где остановился приехавший в Москву Нигбур. Пододвинув к себе телефон, Крюгер принялся быстро набирать цифры кода России, Москвы и гостиничный номер Нигбура. Попал с первого раза и стал напряженно ждать, когда ответит Нигбур. Тот почти мгновенно снял трубку. - Слушаю вас, - сказал он по-русски. - Добрый вечер, Нигбур, - улыбнулся Крюгер. Хорошо, что он решил позвонить сам. Любой из сотрудников мюнхенской полиции был бы в шоке, узнай, что Нигбур - этот бывший полицейский из ГДР - еще и говорит по-русски. - Что у вас произошло? - спросил он. - Узнал что-нибудь новое? - Узнал самое главное, - возбужденно ответил Нигбур, -узнал, где сидела Ирина Шварц и почему ее так быстро выпустили. - Ну, и где она сидела? - В Нижнем Тагиле, - торжествующе сказал Нигбур. Крюгер ничего не понял. - Ну и что? - спросил он. - Какая разница, где именно она сидела? - В этот лагере, - терпеливо объяснил Нигбур, - сидели только сотрудники прокуратуры, милиции и партийные чиновники, осужденные за свои преступления. Ирина сидела вместе с ними. Она была осведомителем либо МВД, либо КГБ. Или, еще хуже, их бывшим сотрудником. Поэтому ее так быстро и отпустили. - Слишком много агентов, - прошептал он. - Что? - не понял Нигбур. - Это точные сведения? - уточнил Крюгер. - Она работала на КГБ? - Так получается. В лагере под Нижним Тагилом сидели только сотрудники правоохранительных органов. И ее послали именно туда. Может, она тоже была сотрудником КГБ? Поэтому и визы получала не в Калининграде, где могли узнать о ее неблаговидной деятельности, а в Москве. - Понятно, - растерянно сказал Крюгер, - постарайся узнать про нее все, что только можно. Он положил трубку телефона и минут пять просидел молча. Затем снова поднял трубку, набрал знакомый номер. - Хоффман, это я, - сказал он, - нам удалось установить, что Ирина Шварц была таким же сотрудником, как и Йозеф Риддль. - Слишком много шпионов, - заметил Хоффман, - во всяком случае, теперь прорисовывается какая-то стратегия. Мы знаем, кого и как искать. Глава 10 Я объездил весь мир, побывал во многих странах, но подобного отеля не видел. Уже у входа в эту "Океаническую лагуну" нас встречал менеджер отеля Жан-Пьер Чаумер. Нужно было видеть его лицо. Оказывается, лимузин, который нас привез в отель, был лимузином гостиницы, специально предназначенным для гостей отеля. Нас сразу повели в наши апартаменты. Океанические террасы, выходившие на Индийский океан, придавали комнатам вид какой-то капитанской рубки, но чертовски привлекательной рубки. О специальных кондиционерах, телефонах, мини-барах я не буду говорить. Это само собой разумеется. Но какая ванна "джакузи"! Какие поля для гольфа! Потом я узнал, что здесь целых три поля для гольфа. Гостям подают не только специальные лимузины, но по их желанию могут быть предоставлены и вертолеты. Сауна, массажный салон, косметический, есть даже свободный от таможенной пошлины ювелирный салон. В общем, не отель, а сказка вокруг лагуны. И всего пятнадцать апартаментов и один королевский номер, который уже заняла приехавшая пара из Италии - Серджио и Джина Минальди. А, как только увидел женщину, подумал, что сойду с ума. Почему все итальянки такие красивые? Может, это влияние солнца? А какая фигура! Теперь придется загорать на пляже или в бассейне, чтобы не пропустить момент, когда она появится в купальном костюме. Если учесть, что костюмы сейчас более чем откровенные, представляю, какое удовольствие я получу. Да и муж ее, честно говоря, мне понравился. Симпатичный, сравнительно молодой человек, с очень красивыми прямыми черными волосами и ослепительной улыбкой. Неужели у него свои зубы? Им лет по тридцать - тридцать пять. Говорят, она дочь какого-то "макаронного короля". Это меня немного успокоило. Значит, муж почти альфонс, можно будет поухаживать за его женой. Если молодой человек приехал отдыхать в та