ти меня, но куда делся мой пистолет? Это была последняя память о моем муже. - Не говори об этом изобретении Иблиса* , - всплеснула руками хозяйка дома, - я спрятала его в своей комнате. Мы хотели выбросить его, но наша младшая невестка попросила оставить эту вещь, чтобы поговорить с тобой. - Он мне очень дорог, - созналась Падерина, чувствуя, что говорит почти правду, - могу я переложить его в свою комнату? - Конечно, - согласилась хозяйка. - И еще одна просьба. Прости, что надоедаю тебе. Я хотела бы пойти в местную баню, - попросила Падерина, - но мне не в чем ходить. У меня нет верхней одежды. - Я принесу тебе свою паранджу, - преложила хозяйка, - здесь, в горах, нужно тепло одеваться. А в баню ты не торопись. Завтра не наш день. Мы пойдем все вместе* , когда будет наш срок. Успеешь еще, ты очень слаба, отдохни. Хозяйка сдержала слово. Сначала она принесла пистолет и, положив его на пол, пробормотала какое-то заклятье и ушла. Затем внучки хозяйки принесли ее паранджу. Обе девочки веселые, темноглазые и бойкие, :долго и весело рассказывали незнакомой гостье о дороге на Ишкашим, куда они однажды ехали вместе с родителями, на воскресный базар. Этим вечером она легла спать раньше обычного. А проснулась еще до того, как наступил рассвет. Тщательно одевшись, она прошла в комнату, где находились проекты и взяла с собой приготовленный в доме с вечера длинный чурек, выпекаемый на домашнем очаге. - тендире, и большой кусок овечьего сыра. И с этими припасами она собиралась идти в Ишкашим, рассчитывая на удачу или, скорее, на чудо. Контрольный срок ее появления в Ишкашиме истекал сегодня вечером, а оказаться там до вечера было практически невозможно. Но никаких других вариантов больше не существовало. Она должна была рисковать, если хотела вообще благополучно выбраться из этой страны. И, ощупав рукоятку пистолета, спрятанного под паранджой, она, набравшись смелости, все же шагнула за порог и вышла в прохладное утро, сулившее ей много неизвестного. Первые пять часов она шла довольно быстро, насколько позволяла ее одежда, несколько стесняющая ее широкие, почти армейские шаги. Дорога, по которой она шла, была параллельна грунтовой дорога Зебак - Ишкашим, на которой иногда появлялись машины или телеги. Но воспользоваться любой из них ей даже не приходило в голову, В шпионских романах можно встретить подробное описание того, как женщина-террорист захватывает машину, убивает водителя и успевает попасть в нужное время к месту назначения. В жизни все немного иначе. В Афганистане нельзя, чтобы за рулем сидела женщина. Это просто невозможно. Нельзя убивать водителя, хотя бы потому, что все или почти все машины, проезжающие по этой дороге, имеют личных владельцев, которых хорошо знают в лицо и в Зебаке, и в Ишкашиме. Не обнаружив за рулем хозяина машины, ее сразу задержат или, еще хуже, конфискуют. И уж тем более нельзя стоять на дороге, голосуя, чтобы ее подвезли. На Востоке такое не может позволить себе даже проститутка. Вот почему ей приходилось идти параллельными горными тропами, чтобы добраться до города еще до наступления ночи. И никаких других вариантов с захватами попутных машин не существовало.. Здесь были свои трудности и свои методы работы. Нужно было подстраиваться под них, и Падерина мужественно продолжала идти. К полудню она почувствовала, что начинает уставать. Внизу, на дороге, увеличился поток машин и телег, а она по-прежнему шла горной тропой, ведущей в Ишкашим. И двоих путников, идущих ей навстречу, она увидела, едва миновав поворот. Но и оба путника сразу увидели ее. И ни спрятаться, ни убежать было невозможно. Она снова дотронулась до рукоятки пистолета и бесстрашно продолжала свой путь. Двое мужчин неумолимо шли прямо на нее. Внизу, на дороге грохотал какой-то грузовик, у обоих незнакомцев были ружья за спиной, но она продолжала идти навстречу незнакомцам, словно решив в очередной раз испытать свою судьбу. XII Когда вертолет, вернувшись, сообщил, что видел бежавшего полковника и похитивших его людей, Нурулла понял все преимущество технической мысли своих американских покровителей. Он спешно начал готовить своих людей. Не оставалось никаких сомнений, что отряд "шурави" двигался мимо Ишкашима к северной границе, чтобы перейти ее и спасти бывшего пленника. Нурулла решил двигаться в этом направлении и помешать нм. Беннет, предложивший Корнеру принять участие в задержании бежавшего офицера, понимал, чем рискует. Если полковник все-таки сбежит, а виновных в нападении на станцию не найдут, его обвинят во всех провалах и в лучшем случае он просто потеряет свою работу. Мосс с большим удовольствием подставит его, заставив расплачиваться за все ошибки. И потому бежавшего офицера нужно брать живым, только живым. К тому же их главная задача, как сумеют уяснить Беннет, вовсе не этот полковник. Судя по всему, у Лэнгли есть свой источник информации в Москве. И именно этот источник сообщил, что в северном Афганистане русские опять готовятся провести какую-то крупную акцию. Но что можно провести среди этих гор, и почему это так интересует русских, они должны узнать сами. И для этого может быть только один вариант - взять столь спешно покинувшего банду Нуруллы полковника, который наверняка был совсем не полковником пограничной стражи. А если и был им, то располагал сведениями, составляющими такую ценность, что русские решились даже выслать сюда целый отряд "камикадзе" для его освобождения. От того, какую ценность представлял этот человек, Беннету становилось особенно неприятно. Он вспоминал, как отказывал Нурулле даже в знакомстве с его пленным. И это только тревожило его еще больше. Корнер, наоборот, был убежден, что все идет, как нужно. Отряд беглецов они смогли засечь достаточно быстро. А уже разыскать и вернуть хотя бы одного из них, было проблемой для людей Нуруллы. И тогда он, Корнер, сумеет доложить в Центр, что именно ему удалось решить трудную задачу, разгадав новую игру русских в этом районе. Но для этого Нурулла должен был захватить еще раз этого полковника или хотя бы кого-то из его сопровождающих. Для этого Корнер готов был сидеть здесь хоть целый месяц. В его сознании уже увязывались факты внезапного нападения на станцию и появления этого отряда в горах Афганистана. Ему казалось, что логика в его рассуждениях присутствовала несомненно. Если русские выбросили один десантный отряд, чтобы освободить неизвестного полковника, почему им не выбросить еще один отряд для нападения на станцию ЦРУ. Слабым звеном в его логическом построении был лишь повод, из-за которого русские должны были делать столь идиотскую выходку, и причины, побудившие их разгромить станцию. Не находя ответов на этот вопрос, нельзя было считать дело закрытым. Они сидели в палатке Нуруллы и обедали, когда прибежал запыхавшийся Аюб. - Из Ишкашима пришел гонец. Люди Алимурата готовятся получить груз. - Как? - заорал Нурулла. - Ведь это наш груз. - Их люди уже в городе, - Аюб виновато пожал плечами, - мы можем не успеть. - Кто мог ему сообщить? - Нурулла вскочил со своего места, забегав по палатке. - Откуда он мог знать? Оба американца сидели, ничего не понимая. - Что случилось? - спросил наконец Беннет. - Случилось, - закричал Нурулла, - до вашего появления здесь такого не могло случиться. Он перехватит весь мой груз. - Опять наркотики, - брезгливо поморщился Корнер, - ну, знаете, Беннет, с каким дерьмом мы должны работать. - Какой груз? - спросил Беннет. - Мой груз, - закричал Нурулла, - за который я уже заплатил. - А при чем здесь Алимурат? - Он узнал, где я получаю груз, и послал туда своих людей раньше меня. Аюб, возьми всех наших людей и быстро в Ишкашим. Успейте перехватить машины. - Как всех людей, - не выдержав, вмешался Корнер, - мы же, кажется, договорились. Ваши люди идут в горы за полковником. - Нет, - у Нуруллы, казалось, начался приступ истерии, - все мои люди пойдут в Ишкашим. - Вы с ума сошли? - гневно спросил Корнер. - Сколько ты там получишь? - сразу спросил Беннет, лучше знающий местные условия. - Три машины груза. Десять миллионов долларов. Стоит ваш полковник таких денег? - разозлившись, спросил Нурулла. - Не стоит, - Беннет перевел разговор на чисто коммерческую основу и теперь Нурулла сразу успокоился. Бизнес был выше всего. - Какая там твоя. доля? - Миллион долларов. - Много, - согласился Беннет, - но почему Алимурат хочет забрать этот груз? Откуда он мог узнать? - Ты меня спрашиваешь? - опять начал нервничать Нурулла, - кроме вас и ваших пилотов у меня в лагере чужих не бывает. - А этот полковник? - Он ничего не знал, - махнул рукой Нурулла.- При чем тут он? - А кто мог тогда сообщить Алимурату о твоем грузе? - Не знаю, - Нурулла вдруг начал понимать, что американец прав. Его соперник не мог узнать о поставках груза ни при каких обстоятельствах. Но он узнал. Теперь следовало его опередить, но еще раньше нужно было установить, откуда негодяй Алимурат мог узнать о поставках груза. - Аюб, - грозно произнес Нурулла, - кто из наших людей ходил в Ишкашим за последние дни? - Трое ходили, по очереди. Кейус, Хосров и Гаджикерим. - Так, - внезапно Нурулла успокоился. Корнер с интересом следил за его мгновенными перепадами. Беннет, уже привыкший к внезапным вспышкам гнева Нуруллы, оставался спокоен. - Возьми всех людей, Аюб, - поймав, сказал Нурулла, - и объяви, что мы идем в горы искать пропавшего "шурави". И распусти слух, что в машинах, которые повезут к Алимурату, только песок. Чтобы все знали, как мы его обманули. - Понимаю. - Посмотрим, кто первым захочет выйти из лагеря. Первым, Аюб. Голову этого предателя принеси мне. Понял? - А за полковником не посылать? - спросил туповатый Аюб. - Делай, что говорят, - заорал Нурулла. Аюб выбежал из палатки. - Сколько вам нужно человек? - очень тихо спросил внезапно успокоившийся Нурулла. - Все, - жестко ответил Беннет, - иначе мы не справимся. - Понимаю. Но тогда нам нужно задержать груз. - Не стоит. Можете послать людей на нашем вертолете. Они предупредят машины, чтобы те не ехали в Ишкашим. Это очень просто, - предложил Беннет. - Вы хотите использовать вертолет правительственных служб страны для предупреждения контрабандистов? - вскипел Корнер. - Вам не кажется, что мы слишком увлеклись, мистер Беннет. - Вам нужен этот полковник или нет? - спросил его Беннет. - Предложите что-нибудь другое, и я соглашусь. Корнер гневно засопел, но смолчал. - Хорошо, - кивнул Нурулла, - давайте ваш вертолет. Если успеем остановить машины, я сам поведу охоту на вашего офицера. И клянусь вам, он не уйдет от нас. - Я распоряжусь, - Беннет вышел из палатки. Корнер, оставшись вдвоем с Нуруллой, молчал. Ему была просто противна сама мысль, что в их работе приходится пользоваться такими методами. Воспитанный на идеалах американской демократии, он не принимал грязных методов работы даже своего ведомства. Беннет вернулся через пятнадцать минут. - Вертолет готов, - сказал он Нурулле, и тот, кивнув, сам пошел давать указания своим людям. - Вы думаете, мы сумеем остановить отряд русских смертников? - спросил Корнер. - Не берусь судить. Но уйти им просто некуда. Они будут прорываться через Ишкашим на север. А там мы их встретим. - Надеюсь, что это первый и последний раз мы используем наших пилотов в столь неблаговидных целях, - покачал головой Корнер. - Я все понимаю, но такого просто не ожидал. Здесь, в горах, видимо, своя мораль. - Мистер Корнер, здесь в каждом городе своя мораль. Впрочем, вы знаете хорошо - в каждой стране тоже своя. Если хотите, чтобы Нурулла помогал нам, значит, мы должны помочь ему. - Кто такой этот Алимурат? - Такой же бандит, только менее масштабный. Уже много раз пытается проглотить нашего подопечного. Но пока не очень удается. - У него много людей? - По нашим сведениям, нет, раза в два меньше. - А откуда он мог узнать об этом грузе? - Видимо, кто-то сообщил, здесь, в горах, у обоих группировок повсюду осведомители. - А этот Алимурат знает, что мы поддерживаем Нуруллу? - Знает, конечно, и очень этим недоволен. Внезапно Корнер поднялся и начал шагать по палатке. Затем, остановившись, вдруг спросил: - Приезжая сюда, вы каждый раз предупреждали о своем следующем визите? - Конечно- кивнул Беннет и вдруг понял, - вы хотите сказать... - Вот именно. Кроме Мосса, Бланта и Беннета о вашем визите знали и люди Нуруллы. Просто мы привыкли не считать их за людей, вот и делали неправильные логические построения. От Беннета не укрылось, что Корнер, говоря с ним, сказал о нем в третьем лице. Это было гораздо лучше, чем обвинения, выдвинутые им на разрушенной станции. - Я, кажется, начинаю улавливать вашу мысль, - встрепенулся Беннет, - вы считаете, что в отряде Нуруллы мог быть человек Алимурата? - Думаю, да. Этот эпизод с машинами как раз наводит на такие подозрения, - Корнер продолжал шагать по палатке, словно рассуждая вслух, - предположим, в отряде есть некто, знающий английский язык. Или хотя бы понимающий. Он мог слышать ваше задание пилотам - взять карты расположения отряда на следующей стоянке. Вы понимаете, что это значит? Тогда он сообщает о вашем визите в соседний отряд. Они базируются ближе к границе, чем отряд Нуруллы. Верно? - Кажется, да, - Беннет следил за Корнером с возрастающим интересом. Он впервые подумал, что из Лэнгли не могли прислать неподготовленного человека. Аналитиком Корнер был действительно блестящим. - Значит, этот чужой сообщил о вашем следующем появлении здесь во враждебную Нурулле банду. Вы допускаете такую возможность? Беннет был вынужден кивнуть головой. - Они готовились долго. Им кажется, что, выведя американцев из игры, - продолжал Корнер, - они оставляют Нуруллу без поддержки. А это как раз то, что им нужно. - Тогда при чем тут русские? - не выдержал Беннет. - Это меня и волнует. Поэтому полковник для нас важнее всего на свете. Важнее всех денег Нуруллы. Но сначала нам нужно доказать, что в отряде Нуруллы действительно есть чужой. - Может, просто узнать, кто владеет английским языком. Их в лагере может быть два-три человека. В палатку наконец вернулся Нурулла. Он был веселее обычного. - Если остановят машины, мы утрем нос этим глупцам, - оживленно говорил он, - пусть ждут в Ишкашиме. ' - Нурулла, - обратился к нему Беннет, - в твоем лагере есть люди, знающие английский язык? - Послушайте, мистер Беннет, - усмехнулся Нурулла, - вы говорите на фарси и пушту лучше многих моих людей. Зачем вам переводчик? - Мне не нужен переводчик, - терпеливо объяснил Беннет, -я хочу знать, кто именно знает английский язык в вашем лагере. У меня есть серьезные подозрения, что некоторые наши разговоры подслушивались. - Ты настоящий друг, - с чувством сказал Нурулла, вдруг что-то вспоминая. - У меня есть хороший переводчик. Это Хосров, он раньше служил в Кабуле и выучил там ваш язык. - Как его зовут? - не выдержал Корнер. - Хосров...- До Нуруллы наконец начали доходить все слова гостей. - Аюб, - рявкнул он так, что задрожали соседние палатки. Вбежал высокий худощавый бандит. - Аюб людей собирает, - доложил он. - Ко мне Хосрова приведи, - закричал нетерпеливо Нурулла, - быстро, срочно. - Вы думаете, этот тип? - спросил Беннет у Корнера. - Пока не уверен. Но совпадение странное. Именно эта тройка ходила в город и находится среди подозреваемых. И именно один из них знает английский язык. Спросите у Нуруллы, он хочет раз и навсегда избавиться от конкурентов? - Конечно, - закричал Нурулла, немного понимавший английский. - Тогда мы дадим ему наш вертолет. Но сначала нужно доказать, что в нападении на нашу станцию действительно участвовали люди Нуруллы. И тогда твоим конкурентам не будет пощады, это я обещаю. Вбежал наконец Аюб. - Хосрова нигде нет, - сообщил он неприятную весть. - Ищите, - разозлился Нурулла. - Только не говори мне, что он сумел уйти. Аюб бросился из палатки почти бегом. - Ты обещал найти полковника, если мы поможем тебе остановить машины, - напомнил Беннет. - Да, - согласился Нурулла, - это мое слово и никто не может сказать, что я не сдержал своего слова. Весь мой отряд пойдет за этим полковником. Если понадобится, мы возьмем его голыми руками, специально для вас. Слышались крики, раздалось несколько выстрелов. - Сколько отсюда до границы? - спросил Корнер. - Смотря до какой, - ответил Нурулла, - до пакистанской с нашего места не больше ста километров. - А там, где базируется Алимурат? - Тридцать-тридцать пять. Он всегда любил ставить лагерь у самой границы. Чтобы уйти, в случае чего, в соседнюю страну. - А как ты будешь потом переправлять груз? - У каждого свои секреты, - ответил уклончиво Нурулла, - у вас свои, у меня свои. - А в Москве твои люди нам помочь не могут? - спросил Беннет. - Нет, - решительно ответил Нурулла, - за деньги в Душанбе и в Москве можно провезти любой груз. Но шпионами они не будут. За это их там расстреливают. А за помощь в транспортировке наркотиков дают несколько лет. Поэтому вам помогать они никогда не согласятся. Раздались еще раз громкие крики и в палатку вошел Аюб. - Дело сделано, - сказал он очень довольно, - вот голова этого предателя. И швырнул на землю отрубленную голову с открытыми глазами, в которых еще были боль и отчаяние. Корнер поморщился. Беннет отвернулся. Его сильно тошнило. Зато Нурулла, подойдя, пнул ногой голову Хосрова. - Предатель, - прошипел он, - бежать хотел. - Хотел, - подтвердил Аюб, - но мы его быстро схватили. - Зачем нужно было его убивать, - разозлишься Корнер, - что за средневековый дикий обычай. Сначала нужно было с ним поговорить, узнать у него подробности. - Здесь свое понятие справедливости, - ответил , Беннет, - все должно знать, что месть свершается сразу и безо всяких колебаний. - Как мне надоели все эти условности, - вздохнул Корнер, - и вообще все эти горы. - А им, может, давно надоели наши условности, мистер Корнер. Но друг без друга мы существовать не можем, - напомнил Беннет, - зато теперь мы готовы заняться нашим бежавшим офицером. - Не забывайте, что нас должна интересовать еще и банда этого Алимурата, - напомнил Корнер. XIII Чтобы прорваться к афгано-таджикской границе, бывшей некогда границей между СССР и Афганистаном, отряд Асанова должен был выбирать один из двух маршрутов. Либо идти по сложному горному пути, проявляя при этом чудеса скалолазания; либо нижней дорогой вплотную примыкающей к Ишкашиму. С точки зрения нормальной логики, Асаков должен был выбрать первый, более трудный и более короткий путь. С точки зрения стратегии операции, он выбрал второй сразу по трем причинам. Во-первых, именно у города он собирался "сдать" Кречетова преследующим их бандитам. Во-вторых, там была назначена контрольная встреча с Елагиным и Падериной. А в-третьих, выбор более опасного пути только подтверждал версию американцев, при которой Кречетова обязательно нужно было взять живым, иначе выручавшие его "смертники" не были бы столь откровенно нахальны, выбирая этот путь. Здесь срабатывал принцип "от противного", когда противник переигрывался путем сложной логической игры. Что должен делать убегающий противник по логике вещей? Выбирать менее опасный и более сложный маршрут. Но что делает умный убегающий противник? Выбирает более опасный путь, считая, что противник не сумеет разгадать его игру. Что в таком случае остается противнику? Разгадав игру преследуемого, перекрыть вторую дорогу. При этом противник считает, что разгадал сложную игру, тогда как на самом деле он попался на уловку более опытных соперников. Если бы Асанов действительно хотел прорываться, он бы имитировал прорыв нескольких офицеров через Ишкашим, а сам бы отправил двоих людей - Кречетова и сопровождающего - через горы. Но он сделал по-другому. Он решил сыграть в ту самую сложную игру, при которой его соперники чувствовали бы себя победителями, разгадав игру отряда Асанова. И поэтому уже при подходе к Ишкашиму он разделил отряд на две группы. Первая - Рахимов, Семенов, Борзунов - должна была прорываться через горы. Вторая - Асанов, Чон Дин и Кречетов - двигалась по нижней дороге. При этом расчет делался на логику прибывших бандитов. Они наверняка должны были решить, что нижняя группа шла через Ишкашим только для отвлечения внимания, а верхняя, основная, рвалась к границе. В горах так же трудно скрыться, как в лесу или в степи. Опытные проводники, скалолазы моментально обнаружили, где и в каком месте отряд Асанова разделился. За Асановым и его людьми шло около восьмидесяти человек. Обнаружив два уходящих в разные стороны следа, проводники остановились и передали сообщение в основной лагерь. Корнер и Беннет ждали в лагере Нуруллы. Получив сообщение, они поняли, что Асанов начал свою игру. Они еще не знали, кто именно противостоит им, но уже догадывались, что здесь действует опытный профессионал. Теперь нужно было выбирать главное направление. - Как думаете, в которой из групп наш полковник? - спросил Корнер. - Сложно ответить, - задумался Беннет, - профессионалы работают по своим особым правилам. - Они идут наверх в горы, - сквозь зубы произнес Нурулла, - но мои люди их найдут. - Не уверен, -пробормотал Корнер, - они поэтому и разделили свой отряд, чтобы мы так подумали. По их логике нижняя группа лишь отвлекает наше внимание, а верхняя прорывается к границе через горы. Но именно поэтому мы основное внимание должны уделить нижней группе. - Вы же сами сказали, что они лишь отвлекают внимание, - произнес ничего не понимающий Нурулла. - Так нужно, - кивнул Корнер. - А вы как думаете? - спросил он у Беннета. - Похоже, вы правы. Оставшихся людей нужно бросить к Ишкашиму. Но это немного опасно. Там могут быть люди из враждующей группировки. А в таких случаях их трудно бывает остановить. - Это уже задача самого Нуруллы, - разозлился Корнер, - кроме того, мы можем установить, кто именно напал на нашу станцию, а это уже совсем не так мало. В горы было передано сообщение и большая часть отряда под руководством Аюба начала спуск в долину, к городу. А около двадцати пяти человек двинулись за уходящими по горному маршруту Рахимовым и его двумя спутниками. Контрольный срок нахождения Падериной и Елагина в Ишкашиме истекал в три часа дня,, но Асанов, выводя свой небольшой отряд к городу, рассчитывал, что сумеет выручить своих офицеров. Он еще не представлял, как сможет Елагин со своей столь характерной внешностью славянина показаться в городе, но рассчитывал на Падерину и ее опыт. Сам городок Ишкашим был даже меньше Зебака, и появиться Падерина должна была на главной площади у водонапорной башни. При этом было тысячу "если". Если Падериной и Елагину удалось оторваться от своих преследователей. Если им удалось пройти через горный перевал живыми и невредимыми. Если Падериной удалось достать одежду афганской женщины, в которой она могла появиться в Ишкашиме. Если Елагину удалось найти место, где можно относительно благополучно пересидеть, выжидая возвращения Падериной. И так далее, Но Асанов был верен себе. Даже если у его людей не было ни одного шанса, он шел в Ишкашим и собирался ждать там потерявшихся офицеров. Это был закон военных разведчиков, это был их своеобразный кодекс чести. Никогда, ни при каких обстоятельствах не забывать об оставшихся друзьях, надеясь на лучшее. К Ишкашиму они вышли в два часа дня. Чон Дин получил задание сходить в город, узнать обстановку, выяснить, можно ли продолжать дальнейшее движение. Асанов и Кречетов остались вдвоем, ожидая его возвращения. Только когда Чон Дин исчез за поворотом и они остались одни, полковник Кречетов взглянул на Асанова: - Что собираетесь делать теперь? Они не говорили при других офицерах не потому, что не доверяли им или перестраховывались. Просто сама секретность проводимой операции была настолько важна, что даже своим товарищам по трудному переходу Асанов не мог рассказать все детали их беспримерной акции. - Будем ждать, - вздохнул он в ответ на вопрос Кречетова, - думаю, у нас есть в запасе несколько часов. - Вы полагаете, нас могут вычислить? - Если говорить откровенно, я очень на это рассчитываю, - кивнул Асанов, -- мне удалось услышать разговор между резидентом ЦРУ и вашим бывшим "похитителем". Там работают далеко не дураки. Думаю, они поймут, как именно мы пытаемся их обмануть. А поняв, пошлют за нами всех своих людей. Именно поэтому я постепенно избавляюсь от всех своих офицеров, не желая их подставлять. Если удастся забрать оставшихся людей, я буду считать задачу выполненной. А "захватывать" вас будут, когда мы пройдем Ишкашим. У меня уже есть план, сейчас я вам его расскажу. Он подробно рассказал о предстоящих действиях своей маленькой группы по первому варианту, при котором Чон Дин возвращается один, и по второму, при котором он все-таки приводит к ним Падерину и Елагина. - Думаете, ваши офицеры все-таки вернутся? - спросил Кречетов. - Надеюсь, - вздохнул Асанов, - я был против участия женщины в нашей экспедиции. - Сколько людей вы уже потеряли? - помрачнев, тихо осведомился Кречетов. - Пока двоих. Один погиб в горах - майор Олег Машков. Другой был ранен при приземлении. Мы оставили его в ближайшем кишлаке, но надежды, что ему удастся выбраться, очень маленькие. Он, кстати, был из вашего ведомства. Майор Абдулло Ташмухаммедов. - Я его знал, -- кивнул Кречетов, - мы платим за нашу операцию очень дорогую цену - Я буду счастлив, если вернутся остальные, - признался Асанов, - хотя, если говорить откровенно, шансов почти никаких. - Вам не кажется, что ваш план несколько авантюрен? - спросил Кречетов, - простите, но вы понимаете, как опасно его исполнение лично для вас - Но здесь не может быть других вариантов, - просто ответил Асанов, - поэтому я и пошел в эту экспедицию. Не могу подставлять своих людей. Это в конце концов даже нечестно. Они не посвящены во все детали операции, а значит, будут драться изо всех сил и скорее погибнут, чем отдадут вас бандитам. -Может, вы и правы, - выдохнул Кречетов, - и все-таки это очень рискованно. Они ждали около двух часов. Наконец появился уставший Чон Дин. В назначенное время ни Падерина, ни Елагин в Ишкашиме не появились. Это могло означать только одно - их гибель либо плен, что в сложившихся условиях было гораздо хуже. И хотя по расчетам аналитиков Центра такой вариант был даже предпочтительнее, так как ни один из офицеров не знал о самой операции, Асанов не мог себе простить такого развития событий. Ему казалось, что он ошибся, поставив Падерину в более безопасное место. Нужно было оставить ее рядом с собой. Но всякие сожаления были уже ни к чему. Двоих офицеров его группы не было, и он вполне мог считать их выбывшими из состава своего отряда. Теперь следовало осуществлять первоначально задуманный план с подставкой Кречетова. Чон Дин и Асанов начали переодеваться в одежду местных жителей. На самом Кречетове уже давно была одежда афганских пуштунов, форму у него отобрали почти сразу после взятия в плен. Место для предстоящего боя они искали еще полчаса. Наконец на одном из крутых склонов Асанов остановил свой отряд, решив расположиться именно здесь. Не понимавший почему они медлят, Чон Дин даже не спрашивал генерала, считая, что тот знает, как именно им нужно действовать. На этот раз они ждали около трех часов. Их отрыв от группы преследователей все-таки был гораздо большим, чем они предполагали. Осторожный Чон Дин спросил у Асанова: - Простите, товарищ генерал, но чего мы ждем? - Не удивляйтесь, капитан, так нужно, - кивнул Асанов, ничего больше не добавив, Кречетов согласно закивал и Чон Дин, еще раз проверив свой автомат, остался спокойно лежать на земле, словно ничего необычного не происходило. Раз нужно, значит, нужно. Генералу он доверял всецело. А лишние вопросы никогда не задавал. Именно за эти качества внешнего флегматика по натуре и взрывного холерика изнутри Асанов так ценил капитана военной разведки, корейца Чон Дина. Преследователи появились неожиданно. Их вели опытные проводники, уже чувствовавшие близость загнанных беглецов. И первые автоматные очереди ударили именно по троим проводникам. Двое были убиты сразу, третьему удалось укрыться за большим валуном. Рассыпавшиеся в цепь бандиты открыли огонь. Как и предвидел Асанов, они вели не прицельный, а скорее отсекающий огонь, чтобы не допустить бегства преследуемых. Асанов заметил, как несколько человек направились в обход, намереваясь отсечь их от дороги. Кречетов знаками показал на этих парней. Асанов кивнул ему, продолжая отстреливаться. Бандиты явно не торопились переходить в атаку. Они, получившие специальный приказ взять живым бежавшего пленника, не торопились подставлять свои лбы под вражеские пули. Бой как-то заглох сам по себе и, несмотря на огромное численное преимущество нападавших, им не удавалось продвинуться вперед, и они явно ждали группу, начавшую обход позиций врага За полчаса редкого обмена выстрелами Асанову, Кречетовуи Чон Дину удалось вывести из строя еще троих нападавших, столь неосторожно подставивших себя под их выстрелы. Чон Дин, поменяв позицию, продвинулся немного вперед, дабы не дать возможности и людям Нуруллы продвинуться дальше. А сам Асанов, указав Кречетову на свое место и оставив все снаряжение, начал легко подниматься вверх, чтобы не допустить внезапного удара в тыл своей маленькой группе. Он успел как раз вовремя. Четверо бандитов уже почти достигли цели, когда две брошенные гранаты заставили их изменить свой маршрут. Двое были убиты или тяжело ранены, остальные отступили. Аюб понял, что взять этого полковника живым будет труднее, чем в первый раз. Но он твердо знал, что не имеет права возвращаться без этого беглеца, иначе Нурулла сам оторвет ему голову. Значит, нужно было поднимать своих людей в атаку. При этом первые из атакующих почти наверняка должны быть убиты - эти "шурави" стреляют, как дьяволы. Но поднять людей не удастся, это он тоже понимал. Бандиты привыкли грабить, убивать, торговать наркотиками, даже пьянствовать, несмотря на Строгие запреты мусульманской веры, - но никак не вести бой с отлично обученными профессионалами. Он не мог даже вообразить, как раздражала их нерешительность Асанова. По плану генерала перешедшие в наступление бандиты должны были захватить раненого Кречетова, оставшегося на поле боя. Но они и не собирались переходить в наступление, словно выжидая. когда наступит ночь. Но ожидание темноты никак не входило в планы Акбара Асанова. В ночной темноте легко срезать внезапную тень, объясняя это плохой видимостью, а подставлять таким образом Кречетова было неразумно и глупо. - Нужно отходить, - крикнул он Кречетову, - здесь ничего не выйдет. Слишком хорошая позиция. Внезапно среди нападавших началось какое-то оживленное движение. Послышались крики, выстрелы. Затем еще более частые выстрелы, автоматные очереди. Асанов и Кречетов, ничего не понимая, переглянулись. Возможно, это был какой-то непонятный трюк Нуруллы и его людей, но, судя по крикам, к нападавшим подходил какой-то другой отряд. Это были люди Алимурата. Прождавшие весь день обещанных грузовиков, так и не сумевшие захватить столь вожделенный для них груз, они, узнав о том, что в десяти километрах от города идет сражение, поспешили явиться к месту боя. Их было больше чем людей Аюба, и они атаковали с яростью обманутых. Аюб, видевший моральное состояние своих людей, попросил по рации помощи у Нуруллы. - "Летающую машину", - кричал Аюб в панике, - как можно быстрее. На другом конце слышался только треск. Он не знал, что Корнер, формально являвшийся руководителем полета, стоял перед сложной дилеммой. С одной стороны, конечно, нужно наказать людей Алимурата, выяснить, кто именно напал на станцию, найти бежавшего полковника. Но с другой... Их вертолет должен принять участие в боевых действиях между двумя бандами контрабандистов. А это уже нарушение всех существующих правил. Корнер колебался долго - минут шесть. Видевший его состояние Беннет молчал, предпочитая не вмешиваться. Нурулла, каким-то звериным чутьем почувствовавший состояние американского гостя, тоже молчал, напряженно ожидая разрешения на взлет. Корнер наконец принял решение. - Черт с вами, - зло произнес он, - здесь все не так, как у нормальных людей. Пусть летят и прикончат рею эту банду. Но пусть захватят хотя бы одного из них, прежде чем отрубят ему голову. Беннет кивнул и быстро пошел отдавать распоряжение. Нурулла обрадовался, решив лететь вместе с пилотами. Он поспешил за ушедшим Беннетом. Через пять минут Беннет вернулся. - Они сейчас вылетают, - коротко доложил он. - Черт бы побрал нашу демократию, - выругался Корнер, - если для ее защиты нужно использовать такой сброд. Мне противно даже находиться в одном лагере с этими подонками. - Вот сообщение, - протянул ему листок Беннет, - поступило из Карачи. Убийство Рона Баксея было оплачено пакистанскими контрабандистами, имеющими тесные связи с афганскими моджахедами. Кажется, мы были правы. Кто-то в Пакистане решил поменять партнера, заменив Алимуратом нашего "друга" Нуруллу. А результатом явилось нападение на нашу станцию. Хотя убийца еще не найден. - Мы так и предполагали, - быстро схватил листок Корнер, на этот раз он сказал "мы", и это не укрылось от Беннета. - Думаю, вы были правы, когда решили преследовать этого полковника. Наша главная задача - узнать, какую именно операцию готовят здесь русские. А с Алимуратом сегодня будет покончено раз и навсегда, - сказал Беннет, видя, как невольно улыбается Корнер. Вертолет появился над местом сражения уже через двадцать минут. Державшиеся из последних сил, люди Аюба вдруг заметили надвигавшуюся громадину, внезапно появившуюся над их головами. А затем ударили тяжелые пулеметы и полетели ракеты. Невозможно представить, какая паника поднялась среда головорезов Алимурата, даже не подозревавших о существовании вертолета у противной стороны. Если бы они знали заранее, тогда, конечно, вертолет бы встретили "стингерами" и пулеметами. Но никто и представить не мог, что у Нуруллы может быть такая машина. За время войны моджахеды привыкли к воздушным атакам внезапно появлявшихся советских самолетов и вертолетов. Получаемые от американцев "стингеры" успешно использовались в этой войне для противостояния вражеской авиации и защиты собственных позиций. Правда, с поставками американцы сильно переборщили. И после окончания войны им пришлось платить за собственное оружие афганским моджахедам, дабы оно не попало в руки террористов и экстремистов. Невольные свидетели происходившего - Асанов, Кречетов и Чон Дин видели, как безжалостно расстреливают людей Алимурата, как сбрасывают им на голову ракеты, как прижимают их к скалам, уничтожая пулеметным огнем. Асанов сразу понял выгоду этого момента. - Наш план, - крикнул он, немного подползая к Кречетову. Тот, кивнув, достал скальпель. Резким и быстрым движением рассек себе кожу на голове, ближе к виску. Волосы почти моментально потемнели от крови. Кречетов поймал брошенный Асановым пакет, сделал себе укол и приложил к ране бинты, сразу окрасившиеся красным цветом. - Готово, - крикнул он, - теперь все в порядке. Пакет и скальпель он бросил обратно Асанову. Они посмотрели друг другу в глаза. Это было прощание. Кречетов понимал, что пройдет еще много лет, прежде чем он сможет также спокойно и честно смотреть кому-то в глаза. Асанов понимал, что никогда больше не увидит полковника. Он сделал то, что от него требовали, заплатив за это жизнями нескольких своих офицеров. Кречетов уходил в неизвестность и отныне его судьба становилась легендой. Легендой, которую узнают, если когда-нибудь узнают, только некоторые офицеры Службы внешней разведки. Вертолет, сделав круг, дал несколько очередей и по группе Асанова. Это было все, что им требовалось. - Быстро отходим, - приказал Асанов Чон Дину. Тот указал на лежавшего Кречетова. - Кажется, он ранен. - Отходим, - громче повторил Асанов. - Понял, - Чон Дин больше не задал ни единого вопроса. Через двадцать минут перешедшие в атаку люди Аюба обнаружили лежавшего без сознания полковника Кречетова. XIV Асанов и Чон Дин смогли оторваться от преследователей почти сразу. Бандиты, нашедшие бесчувственного Кречетова, выполнили поставленную перед ними задачу и теперь не торопились преследовать оставшихся членов группы похитителей. Желающих преследовать беглецов не было, и погоню довольно быстро прекратили. По плану Асанова они должны были идти к северу от Ишкашима и там, высоко в горах, переходить практически никем не охраняемую со стороны Афганистана границу. Но вместо того, чтобы спешить к границе, Асанов решил сделать еще один привал в горах, совсем рядом с Ишкашимом. На всякий случай он хотел еще раз проверить - не появятся ли его офицеры даже после контрольного срока. Идти в Ишкашим ему было нельзя, и он, скрепя сердце, вновь отправил Чон Дина. После своей громкой победы в городке могли появиться люди Нуруллы, а лекаря, побывавшего в их лагере, многие знали в лицо, запомнив его внешность и походку. Поэтому у Асанова не было никаких иллюзий, и он отправил в Ишкашим Чон Дина. Капитан шел в город своей привычной, расслабленной походкой, как-то смешно семеня небольшими ногами. Это была типичная походка живущих на севере корейцев, киргизов, китайцев, за одного из которых вполне мог сойти Чон Дин. За час до условленного срока капитан вошел в город, направляясь в местную чайхану, служившую своеобразным мужским клубом* . Там уже сидело несколько десятков стариков, неспешно обсуждавших вчерашний бой между людьми Алимурата и Нуруллы. Говорившие склонялись к мысли, что Алимурат, посягнувший на чужое добро, был не прав, а значит, по воле Аллаха получил вполне по заслугам. Кроме всего прочего, здесь, в горах, вообще не любили бандиток Среди сидевших выделялись и несколько угрюмых мужчин в пестрых халатах и тюбетейках, расположившихся несколько в стороне. Они не принимали участия в общих разговорах, словно их не касалось происходившее в городе. Это были люди Абу-Кадыра, вынужденные эмигранты, проигравшие гражданскую войну на своей родине и теперь проживающие в соседней стране. Заросшие черными, давно не ухоженными бородами, они пугали горцев, привыкших к терпимости и религиозной сдержанности. В этих горах можно было встретить мусульман-суннитов и мусульман-шиитов, бахаистов и кришнаитов, буддастов и христиан. В многонациональных государствах религиозная терпимость и уважение национального достоинства любого народа есть просто необходимое условие для существования данного государства. Чон Дин, вошедший в чайхану, когда там уже сидело довольно много людей, выбрал себе пустой столик, стоявший почти у самых дверей. Спустя некоторое время к нему подсел какой-то старик, молча, кивнувший головой в знак приветствия. Старик пил чай молча и не произнес с момента своего появления ни слова. И лишь выпив две пиалы чая, традиционные таджикские чаши, подаваемые вместо стаканов, он вздохнул. - Тяжелая жизнь настала в наших горах. - Да, - осторожно согласился Чон Дин. - Вот уже сколько лет убивают, а никак кончить не могу