льчик-портье равнодушно-небрежно нажимает кнопку первого этажа. Дюпре спустился вниз и, простояв несколько секунд перед дверью номера, позвонил. - Войдите, - услышал он знакомый голос. Шарль осторожно открыл дверь. Роскошный номер миссис Дейли внушал невольное уважение. Впрочем, кинозвезда и должна жить в таких. В глубине комнаты сидела Элен Дейли. На ней было простое серое платье без всяких украшений. Волосы рассыпаны по плечам. Косметика лишь искусно подчеркивала естественную красоту этой женщины. Генеральный координатор зоны, конечно, знала, что Дюпре придет к ней. Встреча была назначена на вечер, и мы погрешим против истины, если отметим, что она не ждала Дюпре. Иногда работа имеет и свои приятные стороны. - Добрый вечер. - Добрый вечер. - Элен улыбнулась. - Садитесь. Все в порядке? - Да. В полнейшем. Наши ребята продолжают обрабатывать Муни, пытаясь выжать из него еще что-нибудь. Луиджи, по-моему, даже переборщил. - Да, я знаю. Вы говорили вчера. Ну, как сейчас банкир, пришел в себя? - Думаю, да. Он даже нахально заявил, что его не устраивает подаваемая ему еда. Мигелю пришлось готовить другую. - Ну и как, справляется? - По-моему, неплохо. Не знаю. Во всяком случае, есть можно. - Оба улыбнулись одновременно. - Будете что-нибудь пить? - Миссис Дейли подошла к маленькому бару. - Только кока-колу. - Ах да. Я помню. Вы ведь трезвенник. - Она достала сразу две бутылки и, открыв одну, протянула ее Дюпре. Затем передала бокалы. - Спасибо. - Разлив, он выпил сразу, залпом. - Вы получили ответ? После того памятного разговора, когда они впервые обратились друг к другу на "ты", они снова перешли на "вы", словно дистанция в несколько дней отделила их от прошлого. - Да. Группа "Р-11" уже в Италии. Связи Ди Перри изучаются. Он взят под наблюдение. С Индзерилло сложнее. В Палермо его слишком хорошо знают. Наши люди и без того достаточно рискуют. - Конечно. Это естественно. А что здесь? - Полиция Джакарты уже начала аресты. Лаборатория под Джакартой разгромлена. Восемь человек арестованы. На Калимантан сегодня вылетают отборные подразделения воздушно-десантного батальона. Вам нужно быть особенно осторожными. "Черные мечи" еще сумеют отомстить. И еще. Наши установили, что вы правы. ЦРУ действительно связано с "Черными мечами". Но это, как вы понимаете, не сенсация. А вот другое более важно. В Центре считают, что ЦРУ свело Индзерилло с человеком из нашей организации. То есть контакты были установлены благодаря им. В последнее время слишком много наших документов становится известно ЦРУ. Дюпре улыбнулся. - Наша деятельность под контролем не только ЦРУ. Практически все крупные разведки имеют данные о наших агентах. Это еще более естественно, так как в наших рядах представители многих стран. Вы же знаете, что Луиджи... - Вы его подозреваете? - Ни в коем случае. Но факт остается фактом. ЦРУ слишком быстро узнает о всех наших передвижениях. И если это агентство узнает о том, что мы кое-что выяснили, особенно про поставляемые Пентагону наркотики, боюсь, что нам придется несладко. Кроме того, они могут действовать не сами. В конце концов для этого есть "сицилийские братья". - Я понимаю. Что вы намерены предпринять? - Вы получили известие о том, кто имел в Центре доступ к нашей информации? Кто знал о прибытии группы Фогельвейда в Индонезию? Сейчас для нас это самое главное. - Да, четверо. Даже не трое, как мы вначале предполагали. - Их имена? - Первый - Кристофер Сальдуенде. Колумбиец "Имена, конечно, изменены. (Прим. авт.)", 48 лет. Стаж работы в органах разведки своей страны 14 лет. В рядах нашей службы с момента ее создания. Многие годы работал во Франции. Был связан с ЦРУ. Женат. Имеет четверых детей. - Связан с ЦРУ? Он что, проводил какие-нибудь операции с их людьми? - Да. И не одну. Но в целом характеризуется весьма положительно. Как ответственный служащий Интерпола предупрежден о неразглашении служебных секретов. Ничего компрометирующего. - Ясно. - Дюпре взял карандаш, листок бумаги и написал цифру "1". - Кто следующий? - Уильям Уилкотт, 46 лет. Кадровый офицер английской разведки. Стаж работы в "МИ-5" и "МИ-6" 20 лет. Провел блестяще ряд операций в Африке. Был женат. Пять лет назад жена погибла в автокатастрофе. Живет один. Ничего компрометирующего. На бумаге появилась цифра "2". - Родриго Аламейда, 35 лет. Холост. С женой развелся три года назад. По происхождению испанец. В органах безопасности Испании работал еще при Франко. Отзывы просто исключительные. Его даже не хотели отпускать на работу в Нью-Йорк. Наш филиал в Европе считал его одним из лучших инспекторов. Имеет знаки отличия Испании. Появилась цифра "3". Дюпре старательно написал тройку и несколько раз обвел ее. - Кан Жунцзы. Китаец по происхождению. 39 лет. Женат. Имеет двоих детей. Жена из Индонезии. В органах государственной безопасности Китая 11 лет. Работал в Корее и Японии как наш координатор. Отзывы положительные. Все. Поставив цифру "4", Дюпре положил ручку на стол. - Кто еще мог знать о группе Фогельвейда? - Никто. Еще я, Чанг, Таамме, генеральный комиссар, его помощник. - Значит, итого девять человек? - Вы хотите под цифрой "5" поставить меня? - насмешливо прищурилась миссис Дейли. - Знаете, Элен, я поставлю не только цифру "5", но и "6", и "7", и "8", сделав исключение лишь для Таамме. И только потому, что он мертв. - Дюпре испытующе смотрел на координатора. Та выдержала этот взгляд. - Может быть, вы и правы, - вздохнула она, - с кого начнем? - С самого начала. Цифра "1" - Кристофер Сальдуенде. Был связан с ЦРУ. Вполне возможно, что именно он и связан с мафией, хотя по опыту знаю - никогда не надо хвататься за первую попавшуюся версию. Вот вы говорили, что у китайца Кан Жунцзы жена - индонезийка. Но это еще не обязательно, чтобы она была связана с местной мафией. А что касается Уилкотта и Аламейды, то они, конечно, имели контакты с ЦРУ, и в этом нет ничего странного. Другой вопрос - могли ли они иметь связи и с мафией? А это уже сложнее. Один из них должен понимать, что его информация стоила жизни стольким людям. Если, конечно, не дурак. По вашей информации я понял, что дураков среди них нет. Что касается оставшихся номеров... Трудно предположить... Но если это провал, тогда все группы в Азии и в ее регионах должны быть ликвидированы. Прибавьте сюда еще двух связных, ведь все они живы. Вы... - Дюпре сделал паузу, - ...не знали, каким маршрутом прибудет группа Фогельвейда. Как, впрочем, и Чанг. Значит, вас можно исключить. - Спасибо хоть за это. - Не за что. Это я знал еще на Цейлоне. Значит, остались четверо. Один из них - враг. Умный, замаскировавшийся враг. И убийца. Кто? Сальдуенде, Уилкотт, Аламейда, Жунцзы? Кто из них? Они имеют доступ к материалам нашей группы? - Да. Но операция засекречена. И поэтому никто из четверых вот уже вторую неделю не покидает Центра. - Значит, этот человек понимает, что мы рано или поздно выйдем на него. Он должен будет что-то предпринять. Когда вы передали информацию о Муни? - Вчера, как только вы его привезли. - Он должен понять, что кольцо постепенно сужается. Раз мы просим послать группу "Р-11" в Италию, значит, мы уже выходим на него. Что он сделает в сложившейся ситуации? - Не знаю, - миссис Дейли с интересом следила за рассуждениями Дюпре. - Вот и я не знаю. Но понятно одно - он будет действовать. - За ними установлено наблюдение. - Ну, это понятно. Оно ничего не даст. Это профессионалы. Боюсь, что приказ о ликвидации нашей группы уже отдан. Координатор с любопытством взглянула на него. - Вы так спокойно об этом говорите? - Я убежден в этом. Поверьте. Ко всему нужно быть готовым. Что с нашими документами? - Утром их привезет Чанг. Мигелю нужно покинуть Индонезию на частном самолете, его разыскивает полиция. Дюпре кивнул головой. - Он полетит сразу в Нью-Йорк. Но об этом не должен знать никто, кроме генерального комиссара. - Конечно. Как мы и договаривались. Что касается вас с Луиджи, вы должны вылететь в Италию завтра. Необходимо учесть, что Муни не знает, куда и кем доставлялись наркотики в Европу. Хорошо еще, что он сумел указать связного. Тот вылетает завтра вечером. Цель маршрута - Рим. Он, видимо, договорится о поставках новой партии наркотиков. - Может быть. Во всяком случае, полковник Мархаэн знает об этом. - Его должны арестовать сегодня. Кстати, уже решено, что генерал Т... и пятый член совета триады "погибнут" в авиакатастрофе. Иначе скандал будет слишком громкий. - Это уже их внутреннее дело, - пожимает плечами Дюпре. - И еще... - Координатор, несколько смутившись, поднимает глаза на Дюпре. - Комиссар сообщил, что "вести" связника будет Луиджи, а Дюпре с еще одним агентом будут его прикрывать. - Что это еще за агент? - Я. - Не понял. - Дюпре хмурит брови, до него еще не дошли слова Элен. - Мы полетим как супружеская пара. Так меньше риска. Два иностранца, прибывшие одновременно со связным, могут вызвать подозрение. Комиссар уже одобрил этот план и высылает нам документы через Интерпол. - Это ваша идея? - Я должна отвечать? - Если можно... - Моя. Она вам явно не нравится, да? - Да. Это не женское дело. Координатор позволила себе откровенно улыбнуться. - И только поэтому? - Не только, - у него почему-то дрогнуло лицо, - не только... я... я боюсь за вас. Вы... словом, этот план не пойдет. - Поздно, Дюпре, увы, поздно. Документы уже высланы. Я доложила, что все уже согласовано с вами. - Вы... вы... - От волнения он даже вскочил. - Вы только помешаете мне, Элен, я против. Категорически. Вы не выдержите. Я не имею права подвергать вас риску. Она встала. Медленно, спокойно. Сделала шаг к Дюпре. - Это мое дело. Я генеральный координатор зоны, господин Дюпре, вы забыли об этом. - Вот и сидите в своей зоне, - кажется, он ответил чуточку резче, чем следовало. - Это приказ, господин инспектор. Кроме того, я напоминаю вам, что по служебной субординации вы не можете мне приказывать. Я, слава богу, еще не подчиняюсь вам, - кажется и она ответила чуточку резче, чем следовало, - скорее это вы должны выполнять мои инструкции. Впрочем, я вас больше не задерживаю. Можете идти, - правая рука указала на дверь. Несколько секунд в комнате стояла тишина. Первым опустил глаза Дюпре. Наклонил голову. Повернулся к дверям. - Простите, но я ведь люблю вас, - пробормотали его губы; не смея поднять головы, он сделал шаг к дверям. - Шарль, - раздался за его спиной голос. В нем уже не было прежнего металла. Он резко обернулся. Очевидно, можно говорить молча, если в эти несколько секунд оба не сказали друг другу ни слова. И сказали больше, чем за все их предыдущие встречи. Она сделала шаг навстречу. И они бросились в объятия друг другу. x x x Они были вместе вот уже второй час и не могли оторваться друг от друга. Им обоим казалось, что они шли к этой встрече всю свою жизнь. И все те случайные, посторонние, чужие люди, мужчины и женщины, которые до этого были в их жизни, казались им теперь какими-то нереальными, забытыми, ушедшими в прошлое. Оба вдруг пронзительно ясно ощутили, что это были лишь тени. И только сейчас, здесь, сегодня, они достигли того, к чему подсознательно стремились все время, стараясь найти в ласках друг друга то не испытанное ими ранее чувство полного единения души и тела. Наверное, люди живут на земле ради вот таких моментов своей жизни. Они, словно яркая вспышка, на короткое мгновение озаряют их тусклое существование, придавая ему то неповторимое очарование, к которому так все стремятся. Если в жизни мужчины хоть однажды бывает такая женщина, значит, его жизнь удалась. Если в жизни женщины хоть однажды встречается такой мужчина, значит, воспоминание о нем будет преследовать ее всю жизнь. Это будет ее мужчина. Тот, о котором она мечтала бессонными ночами, соединяясь с которым она может прикоснуться к чему-то такому, что потом останется на всю жизнь. А мужчины? Мужчины иногда не понимают, что значит ТАКАЯ женщина. С которой возможно, да и то лишь на короткое мгновение, полное слияние душ. К старости они это понимают. Иногда, к сожалению, слишком поздно. Тяжело дыша, Дюпре откинулся на кровать. Руки продолжали обнимать прекрасное тело. И хотя сил уже не было, желание и страсть не угасали. Голова Элен покоилась на его груди. Волосы были рассыпаны, и от них шел волнующий, дразнящий, дурманящий аромат. - Шарль, - тихо позвала она. - Да. - Как тебя зовут? Он улыбнулся. Потом начал смеяться. Через несколько секунд засмеялась и она. - Какой ужас! Целовать человека, имени которого не знаешь. Полное падение нравов! - Он притворно вздохнул. Ее левая рука приподнялась и легонько стукнула его по животу. Мышцы непроизвольно сократились. - Ага. Ты, значит, считаешь, что я падшая женщина. Вот тебе, вот. - Больно. Больно. Сдаюсь. Беру свои слова назад. Приподнявшись на локте, она перебросила себя на него. Обвила руками его шею и устремила на него ласковый взгляд. - И все-таки как тебя зовут? Если не хочешь, можешь не говорить. Дюпре сказал. Она недоверчиво покачала головой. - Откуда ты? Дюпре сказал и это. Она засмеялась. Радостно, легко. Несколько раз повторила его имя, точно пробуя на вкус. - А все-таки Шарль красивее. - Можешь называть меня, как тебе нравится. Она наклонила голову. - Так звали д'Артаньяна, хотя мне теперь все равно. Лишь бы ты был со мною. - Ее мягкие губы скользнули по его щеке и, прикоснувшись ко рту, вновь слились в нескончаемом поцелуе. - А как тебя зовут? - спросил он, когда вновь обрел дыхание. - Урсула. Урсула Андерсон. Я из Швеции. Отец - швед, мать - фламандка. - Урсула, - он повторил ее имя, - Урсула. Я люблю тебя, Урсула. Я искал тебя. Очень долго. Ее губы коснулись его лица. - А я ждала тебя. Сейчас мне кажется, что я знаю тебя давным-давно. С самого детства. Вот таким добрым и сильным я тебя представляла. Но ты появлялся только в моих снах. Ночью. Знаешь, как мне бывало тяжело. Особенно после того, как я ушла от мужа. Случайные встречи, малознакомые мужчины. А я ждала тебя. Только тебя. Я искала идеал, но с каждым годом верила в него все меньше и меньше. Уголки его губ дрогнули. - Значит, я идеал? Вот уж не думал. - Идеал. Самый настоящий, - счастливо подтвердила она. - Поэтому ты хочешь в Италию? - вспомнил он. - Я буду рядом с тобой. Я так хочу. - Самое печальное, что и я так хочу. Но только с одним непременным условием. - С каким? - нахмурила брови Элен. - Мы полетим туда как супружеская пара. Настоящая пара. Только в этом случае я согласен. Она легко засмеялась. Закрыв глаза, тряхнула головой, затем наклонилась к нему. - Ты делаешь мне предложение? Довольно экстравагантное. - Ну почему экстравагантное? Просто немножко необычное. - Я согласна. Но давай решим этот вопрос после нашей поездки. - Но полетим мы туда как супруги? - Конечно. Но я не поняла, что тебя волнует. Какая тебе разница? - Большая, - он улыбнулся. - Как это у классиков: "Моя жена и слушаться меня должна". - Ишь ты, какой хитрый. Чего захотел! - Так согласна? Иначе я раздумаю и возьму другую "жену". Переодену Луиджи в женщину. Или Мигеля. - Согласна. Просто жалко ребят. - Наконец-то почувствую себя главой семьи. - Чувствуй, чувствуй. Если тебе так хочется. - Хочется. И вообще, мы в конце концов на Востоке или нет? - Конечно, на Востоке, мой господин, - она смиренно наклонила голову и прошептала ему на ухо: - А будешь много требовать, я тебя укушу. - Вот сейчас я, кажется, потребую большего. Ну, держись! Они еще долго резвились, смеялись, дурачились. Ни один из них и не подозревал, что в Италию, куда должны лететь Элен Дейли, Шарль Дюпре и Луиджи Минелли, прилетят лишь двое из них. Судьба третьего была решена. Ему оставалось жить меньше двадцати четырех часов. Опасения регионального инспектора "голубых" оказались правильными. В центре "голубых" снова произошла "утечка информации". И опять по вине одного и того же человека. Состав группы "Дубль С-14" уже был известен. И не только в ЦРУ. О нем знали в мафии, знали в триаде. Состав группы был известен и профессиональному убийце Алану Дершовицу. Вот уже несколько дней мишенями этого человека были Шарль Дюпре, Луиджи Минелли, Мигель Гонсалес. Прицел был верен, оставалось ждать выстрела. Джакарта. День двадцать второй Начавшиеся вчера аресты не прерывались всю ночь. Полиция и Интерпол продолжали арестовывать все новых и новых членов триады "Черные мечи". Организация была разгромлена в самом зародыше, однако многим обособленно существовавшим группировкам и бандам удалось спастись. И если слишком часто Интерпол удалял только отростки, оставляя нетронутой верхушку, то теперь, после показаний Муни, были арестованы все члены совета триады. Однако уже к утру стало ясно, что предполагавшегося разгрома не будет. Две роты воздушно-десантного батальона, переброшенные на Калимантан, обнаружили там лишь остатки лабораторий. Несколько пойманных местных жителей клятвенно уверяли, что вчера здесь "летали большие драконы" - очевидно, вертолеты. Кроме американских, в районе не могло быть никаких вертолетов. Когда Чанг привез это сообщение Дюпре на явочную квартиру, тот заметно помрачнел. - Нас опередили. Шарль понимал, как опасно оставаться в Индонезии его группы, и уже утром, едва получив все документы, приказал своим ребятам собираться в путь. Луиджи должен был заехать в посольство и проставить визы, вот почему с самого утра у него было прекрасное настроение. Мысль, что они покидают это надоевшее им жилище, несколько оживила его. Впрочем, не только его. Даже Муни, которого обещали переправить вместе с Гонсалесом, был в хорошем настроении. Перспектива попасть в лапы своих бывших товарищей или в полицию его мало устраивала. С другой стороны, это было нежелательно и для "голубых". Луиджи уже выходил из дома, когда Дюпре, остановив его, попросил быть сегодня особенно осторожным. - Последний день. Мы разворошили целый муравейник. Будь внимателен. - Не беспокойся, - Луиджи грустно улыбнулся, - я еще собираюсь пожить. Мигель, смотри не уезжай без меня, а то потом мы тебя не найдем в Штатах, - пошутил он на прощание. Заведя машину и выехав со двора, он вырулил на шоссе и прибавил скорости. В эти последние дни настроение у него было хуже некуда. Убийство его старого друга Марселя Санторо, или Анри Роже, сильно подействовало на него. Тем более такое убийство. Да и смерть Моррисона тоже. А теперь еще выяснилось, что ЦРУ замешано и в связях с мафией, с наркодельцами. Впрочем, в этом не было бы ничего страшного, если... если бы не смерть его товарищей, перед которой меркли все расчеты, все объяснения и оправдания, которые он приводил сам себе, стараясь хоть как-то успокоиться. Очевидно, он был из породы тех многих кадровых сотрудников ЦРУ и АНБ, которые, подобно Филиппу Эйджи, рвут со своим прошлым и смело встают на путь открытого разоблачения закулисных махинаций этих организаций. Кто знает. Может быть, и Дамиано Конти мог бы последовать их примеру. Мог бы. Но жить ему оставалось сорок четыре минуты. Существуют люди, которые всерьез полагают, что человек может предчувствовать свою смерть. Не знаем. Пока еще ни один человек не вернулся с того света, и мы лишены возможности установить истину. В конце концов, все мы рано или поздно узнаем об этом. Лучше, конечно, поздно. Но как бы то ни было, когда это произойдет, мы с вами тоже не сможем рассказать о своих ощущениях. Люди все-таки предпочитают ад на земле, чем рай в потусторонней жизни. Автомобиль Луиджи ловко сновал во все увеличивающемся потоке машин, в то время как с противоположной стороны Джакарты к посольству подъезжала другая автомашина. Сидевший в ней человек вырулил метрах в ста от посольства и не спеша закурил. Луиджи, едва не столкнувшись с проезжавшим рядом "Ситроеном", зло выругался. Человек снял темные очки, протер их, отложил в сторону. Затем достал "дипломат", лежавший на заднем сиденье. Луиджи взглянул на часы - он уже опаздывал. Из чемоданчика стали появляться детали снайперской винтовки. Для того чтобы их собрать, понадобилось еще две минуты. Автомобиль Минелли уже подъезжал к посольству, когда за нарушение правил его остановил полицейский. Винтовка была собрана и теперь лежала на коленях водителя. Посмотрев еще раз на посольство, человек улыбнулся и включил радио. Играла легкая джазовая музыка. Наконец-то избавившись от полицейского, Луиджи с нетерпением выруливал на соседнюю полосу. До посольства оставалось ехать два квартала. Он еще раз бросил взгляд на часы. Не надо было предупреждать их заранее, вот теперь обязательно опоздаю, подумал он. Сидевший в машине закурил еще одну сигарету и чуть прибавил громкость. Пел Армстронг. Красный свет заставил Минелли прождать добрых полминуты. Через дорогу шла какая-то женщина, неся на руках сынишку. Тот улыбался. Луиджи подмигнул ему, вспоминая о своих детях. Сын просил привезти новый пистолет. Игрушку. А он уже в третий раз только обещает. Надо будет на обратном пути заехать в магазин. Хотя лучше всего это сделать в Италии. Человек докурил сигарету и лениво выбросил окурок из окна. Стрелки часов на его руке приблизились к намеченной минуте. В конце улицы показалась машина Луиджи. Винтовка на коленях дрогнула. Минелли резко затормозил почти перед самым зданием. Винтовка поползла вверх. Достав ключи, Луиджи вспомнил, что документы в пиджаке, и, перегнувшись, взял пиджак. Винтовка точно легла на грудь. Луиджи вышел... Прицел совпал с его фигурой. Луиджи сделал шаг. Выстрел. Еще один. Первый выстрел оказался роковым. Он пришелся точно в затылок. Пуля вышла из горла, и тугая темно-красная струя залила рубашку. Вторая пуля попала в падающее тело и пробила печень, застряв в теле. Обе раны были смертельны, но очевидцы говорят, что Луиджи успел еще улыбнуться. Стрелявший, бросив винтовку на сиденье рядом с собой, дал полный газ. Автомобиль скрылся из виду. Когда к месту происшествия прибыла полиция, никто не мог определенно сказать, откуда стреляли и кто. Мнения были различны и столь же категоричны. Впрочем, для Луиджи это уже не имело значения. Дамиано Конти был мертв, и Алан Дершовиц записал на свой счет первые тридцать тысяч долларов. Идеалы, которые всю свою жизнь защищал сотрудник ЦРУ и АНБ Дамиано Конти, и его совесть честного человека оказались несовместимы. Жаль, что это он понял лишь к концу своей жизни. Джакарта. День двадцать второй Известие о смерти Луиджи ошеломило обоих. Его привез Чанг в семь часов вечера с известием Дейли, что через час Гонсалес должен быть на борту самолета. Дюпре и Дейли должны были встретиться в аэропорту. Несколько минут все молчали. Лишь из соседней комнаты слышался веселый голос Муни, что-то напевающего. - Заткнись! - заорал Гонсалес. Голос сразу смолк, хотя Мигель, непонятно почему, прокричал по-итальянски. - Как его убили? - поинтересовался Дюпре бесцветным от боли голосом. - Выстрелом. Две пули. В затылок и спину. - Чанг был молчаливее обычного. - Это не триада, - покачал головой Дюпре, - слишком профессионально. Где это произошло? - У посольства. В тот момент, когда он выходил из машины. - Значит, его там ждали. Надо выяснить, кто из посольства знал, что Луиджи приедет туда в это время. - Даже после такого сообщения Дюпре мог логически рассуждать. - Уже выясняем. Мы передали дело в Интерпол. Я сам прослежу за ходом расследования. - Спасибо. Когда Гонсалес должен выезжать? - Сейчас. Мигель понимал, что отъезд необходим. Это приказ. И все-таки его душила ярость. Слепая, страшная ярость. Одна мысль, что он улетит отсюда, а убийца Луиджи будет ходить по земле, есть, пить, спать, приводила его в бешенство. Разумом он понимал, что ничего изменить нельзя, и это лишь усиливало его гнев. Прощание оказалось скомканным. Испуганный Муни даже не пикнул, когда Мигель, грубо толкнув его к машине, предложил лезть в фургон Чанга. Банкир, видимо, понял, что произошло нечто очень серьезное. Он видел, как изменились за несколько минут Дюпре и Гонсалес, и ни о чем не спрашивал. Отсутствие третьего мучителя лишь убеждало его, что дело нечисто. Но, увидев страшное лицо Гонсалеса, он побоялся спрашивать. Мигель пожал руку Дюпре. Все было обговорено заранее. Оба прекрасно знали, что им нужно делать. Но Дюпре вдруг прижал к себе Гонсалеса. - Береги себя. - И ты тоже. Больше они не сказали друг другу ни слова, но, когда машина тронулась, Мигель обернулся. Шарль одиноко стоял у пустого дома, глядя вслед отъезжавшей машине. Мы все чуточку сентиментальны, подумал Гонсалес. Дом уже скрылся за поворотом, а он все еще думал о Дюпре. Он вспомнил, что не успел передать привет Элен Дейли, и дотронулся до плеча Чанга, сидевшего за рулем: - Передай привет координатору. - Хорошо. Почти весь путь они проделали молча. Лишь когда въехали в город и свет мощных фар автомобилей ударил ему в лицо, он вспомнил, что не узнал главного. - Где сейчас Луиджи? - Его отвезли в центральный морг. - Это далеко? - Нет. Десять минут езды. Он помолчал и вдруг спросил: - А туда можно попасть? Кажется, даже невозмутимый Чанг опешил. Он резко нажал на тормоза. - Как попасть? - Ну заехать, что ли... - Нельзя, - убежденно покачал головой Чанг, - нельзя. Сразу узнают. Много полицейских. - А может, можно как-нибудь пройти? - Мигель все еще питал надежду, что сможет попрощаться с Луиджи. Чанг снова покачал головой. - Никак нельзя. - Да, да, конечно, - произнес разочарованно Гонсалес и повторил: - Нельзя. В приключенческом романе можно было бы рассказать, как Мигель Гонсалес, рискуя жизнью, проник в морг и попрощался с телом убитого товарища. В жизни этого не произошло. "Голубые ангелы" часто жертвуют многим, непомерно многим даже для очень сильных людей. Мертвым тоже отказано в их последнем праве на прощание. Такова уж эта жизнь.  * ЧАСТЬ IV *  РАСПЛАТА Рим. День двадцать пятый Древние всерьез полагали, что "все дороги ведут в Рим". И хотя в наши дни такое утверждение иногда оспаривается почитателями Парижа или Мадрида, Рио-де-Жанейро или Буэнос-Айреса, тем не менее факт остается фактом - до сих пор многие дороги ведут в Рим. Великий город! Если бы его стены могли говорить! Практически вся древняя история человечества разыгрывалась на его площадях и улицах. Они были свидетелями кровавых сражений и триумфальных шествий, гнусных предательств и высочайших проявлений человеческого духа. Основанный Ромулом в VIII веке до нашей эры, город постепенно стал центром всей мировой культуры, центром вселенной того времени, центром Великой Римской империи. Гордые и свободолюбивые римляне сначала отстояли свою независимость в бесчисленных войнах, а затем, превратившись в завоевателей и воинов, принялись покорять ближайшие земли. - Слава Риму! - и варвары содрогались от этого крика, бежали в ужасе народы, рассыпались империи, рушились царства. - Слава Риму! - и грохотали непобедимые римские легионы по Галлии и Британии, Африке и Арамее, Азии и Греции. Железные легионы внушали ужас, внушали страх. Они не знали ни жалости, ни пощады. Смерть, кровь, железо во имя великого Рима! - Слава Риму! - и тысячи невольников по всему свету склоняли свои головы, тысячи невольниц покорно ждали своей участи, матери-рабыни прижимали своих детей, а рабы скрежетали зубами от ненависти. - Слава Риму! - и маршировали легионеры Цезаря и Помпея, Суллы и Траяна, Сципиона и Мария. В этом городе создавались грандиозные сооружения человеческой мысли, призванные утвердить римское господство во всем мире и в самом Риме. Строились дворцы Нерона и Флавиев, возводились Колизей, Форум, Пантеон. Город около тысячи лет был столицей всего цивилизованного мира. И какой столицей! Его базилики и термы, арки и дворцы, площади и улицы еще хранят воспоминания о страстных речах Цицерона и Катилины, помнят гневные выступления братьев Гракхов, последний крик Юлия Цезаря, изысканный стиль величайших поэтов прошлого - Вергилия, Лукреция, Овидия, Горация. Здесь творили великие мыслители - Сенека, Тацит, Плутарх. Город помнит и разнузданный разврат при Тиберии, и неслыханные ужасы при Калигуле, и свое сожжение Нероном. Стены еще хранят крики его обезумевших жителей, метавшихся в диком страхе во время нашествий вандалов и вестготов. Разграбленный варварами город, казалось, лишился своего ореола и после V века нашей эры постепенно стал превращаться в заурядный провинциальный городок. Но история не могла допустить, чтобы одно из ее наиболее любимых детищ влачило столь жалкое существование. И Рим стал возрождаться. XI и XII века принесли Риму два республиканских правления под руководством отважных сынов этой земли - Роберта Гвискара и Арнольда Брешианского. Стала возрождаться Священная Римская империя. Фортуна вновь решила посмеяться над городом, когда в 1309 году резиденция пап была перенесена в Авиньон. И вновь история не допустила посрамления творения своих рук. Возвращенные в 1377 году римские папы навсегда утвердились в Риме. С этого момента город становится центром католического мира. Отныне и навсегда. Пройдет чуть более ста лет, и Рим станет одним из столпов Возрождения. Здесь будут творить выдающиеся поэты, архитекторы, скульпторы, художники. С именем этого великого города навечно войдут в мировую историю величайшие титаны эпохи Возрождения - Рафаэль Санти и Микеланджело Буонаротти. Рим станет свидетелем кровавых стычек и восстаний, штурмов и войн. Город будет приветствовать своих освободителей в 1849 году и наконец в 1881 году будет провозглашен столицей единого государства - Италии. Казалось, что все. В страшной, кровавой многовековой истории его наступил долгожданный мир. Но мира не было. Сначала на город пошли колонны Муссолини, затем колонны их немецких последышей и, наконец, колонны англо-американских войск. И только после этого в городе наступило относительное спокойствие. Правда, за последние тридцать пять лет в нем сменилось более сорока правительств, но это уже несущественно, и римские граждане, привыкшие к подобным переменам, относятся к ним со стоическим равнодушием. А что им еще остается делать? Это все-таки лучше, чем нашествие галлов или испанских солдат. Именно здесь, в этой стране, давшей миру титанов и героев, родилась самая отвратительная и гнусная организация, ставшая позором Италии, отвратительным черным пятном в ее истории - прошлой и настоящей. Первоначально мафия возникла не как преступная организация. Это было объединение сельских жителей внутри одной деревни или одной местности. В середине XVIII века мафия боролась против феодалов, призывала к сопротивлению захватчикам. Однако даже во имя благородных целей защиты уже тогда мафия не останавливалась перед убийствами, насилием, шантажом. Времена менялись. Менялась и организация мафии. И ее задачи. В начале XVIII века мафия откровенно становится на преступный путь. В начале XX века целые волны итальянских эмигрантов высаживаются в Америке. Но они здесь люди второго сорта. И чтобы хоть как-то выжить, они вступают в эту организацию. Мафия для них неприступный клан. Ее члены дают деньги в долг без процентов, защищают от полиции, помогают устроиться на работу. И человек чувствует себя обязанным этой организации. И любое указание босса или главы "семейства" он выполняет, не задумываясь. В 1920 году в США президент Вильсон объявит о введении "сухого закона". Это станет началом нового этапа в деятельности мафии. Из-за океана в США хлынет целый поток контрабандно ввозимого алкоголя. Тысячи бутылок будут пересекать границы США, и тысячи мафиози будут сказочно обогащаться. И когда в 1933 году президент Рузвельт отменит "сухой закон", мафия переключится на игорный бизнес и уже позже приберет к своим рукам торговлю наркотиками. В самой Италии мафия пустит наиболее глубокие корни на Сицилии. Темнота, невежественность крестьян, их традиционная плановость, религиозность, существование отсталых пережитков - все это укрепит позиции мафии на острове. Сицилиец может не быть преступником, может не входить в систему этой организации, но он не имеет права выдавать ее людей полиции или мешать мафии. Это традиционное понятие чести глубоко укоренилось среди сицилийских крестьян. А приезжая в города и не находя себе работы, они рано или поздно попадают в сети мафии. Сегодня организация мафии - не просто объединение бандитов и убийц. Это респектабельная организация, пользующаяся "уважением" со стороны государственных органов страны. В нее подчас входят наиболее видные деятели правящих партий, мэры городов, члены парламента страны. Коррупция на высшем уровне, неслыханный шантаж, срастание преступных элементов с политической структурой государства делают мафию практически неуязвимой. Во главе организации обычно стоит босс или "отец семейства". "Семья" - это преступная группа, не обязательно объединяющая людей, связанных родственными узами. Число членов "семьи" может быть до тысячи человек. У босса есть свой заместитель, помогающий ему в руководстве организацией. И свой советник, обычно старейший член мафии, пользующийся большим влиянием и авторитетом. Ступенькой ниже стоят "капореджиме", или лейтенанты. Они обычно возглавляют "подразделения" организации, отвечая за тот или иной участок работы. Еще ниже идут "кнопки", или "солдаты", выполняющие непосредственные приказы боссов, переданные ими через "капореджиме". Они приводят в исполнение приговоры, устраняют конкурентов, убирают свидетелей. На самой нижней ступеньке - торговцы наркотиками, разносчики, агенты, осведомители. Они не входят в состав "семьи", но выполняют все указания босса. Четкая структура мафии позволяет ей вести успешную работу и предельно затрудняет действия полиции, направленные против мафии. В США боссы "семейств", объединенные в одну организацию "Коза ностра", выбирают обычно главу боссов - "капо ди тутти капи". Одно время этот пост занимал Карло Гамбино, профессиональный преступник и мафиози. В Италии "крестным отцом" всех "семейств" был Ди Маджо, передавший затем дела Сальваторе Индзерилло. Подобно раковой опухоли, мафия проникает во все клетки государственного аппарата, нейтрализует работу полиции и судов, убирает неугодных чиновников, жестоко расправляется с конкурентами. За последние несколько лет мафия, однако, понесла ощутимые потери. Общественность различных стран, возмущенная преступлениями мафии, повела с ней решительную борьбу. В 1985 - 1986 годах состоялся ряд громких процессов. Но до победы еще далеко. Сама система капиталистического мира порождает подобные отвратительные явления. Чудовищный игорный бизнес приносит мафии больше доходов, чем прибыль крупнейших корпораций мира. Этот доход исчисляется в миллиардах долларов, и перед могуществом этих миллиардов вынуждены отступать правоохранительные службы капиталистических стран. В Соединенных Штатах даже члены правительства оказались связанными с мафией (дело бывшего министра труда Р. Донована). И уничтожить ее в современных условиях практически немыслимо. В Италии мафия захватила строительные подряды, установила жесткий контроль над торговлей наркотиками. Именно из Италии идут партии товара в США и другие страны. Сейчас уже не секрет, что "Коза нострой" управляют американцы итальянского происхождения. И хотя в последние годы в США эта организация несколько "интернационализировалась", тем не менее итальянцы по-прежнему играют в ней ведущую роль. Торговля наркотиками приносит мафии баснословные прибыли. И ради этих прибылей мафия не щадит никого. Сбылись пророческие слова Маркса, сказавшего, что во имя выгоды капитал не остановится ни перед чем. Современная действительность капиталистических стран ежедневно подтверждает это высказывание Маркса. В войне с организованной преступностью могут быть удачные сражения, но до победы еще очень далеко. Практически у общества лишь один шанс из тысячи. Сама социальная природа мафии такова, что уничтожить ее можно, лишь перестроив социальную структуру общества. А пока... пока гибнут молодые люди, одурманенные "сладкими снами" наркотиков, гибнут честные полицейские, пытающиеся бороться в одиночку, разоблачаются все новые и новые государственные деятели капиталистических стран, погрязшие в коррупции и замешанные в связях с мафией, и получают свои миллиардные прибыли "Коза ностра", сицилийская мафия "каморра", триады и другие преступные организации. Приехавшие сюда два дня назад Шарль и Элен поселились в маленькой гостинице, расположенной в районе Трастевере. Они вместе ходили по улицам Рима, восторгались его фонтанами, восхищались памятниками. Со стороны это была типичная молодая парочка, которых тысячи посещают Вечный город. Во всяком случае, стороннему наблюдателю и в голову не пришло бы, что эти двое являются специальными агентами Интерпола. Вся информация по делу Индзерилло вот уже второй день поступала только к ним. Группа "Р-11" работала превосходно, поставляя информацию два раза в день. Сдав своего "подопечного" под наблюдение группы "Р-11", Шарль и Элен ждали окончательных результатов наблюдения. Джованни Ди Перри и связник уже встретились вчера, однако пока оставалось невыясненным, каким именно образом наркотики поступают в Италию. Во всяком случае, несмотря на микрофоны, установленные в номере отеля, где происходила эта встреча, ничего конкретного узнать не удалось. Сегодня вечером должна была состояться вторая встреча. Ди Перри обещал привезти деньги, а связник указать место, где люди мафии должны принять груз. В три часа дня Дюпре встретился с представителем группы "Р-11", который передал ему последние сведения. Они договорились увидеться вечером в ресторане того самого отеля, где должна была состояться встреча Ди Перри и связного индонезийской триады. Последнего было особенно жалко. Бедняга еще не знал, что его организация "Черные мечи" уже разгромлена, а ее руководители сидят за решеткой. И деньги, которые он должен получить, ему уже не придется везти в Индонезию, да и вообще он туда не должен попасть. То, что не знал связной, было великолепно известно мафии. Ее агентура работала превосходно. Начавшиеся аресты в Индонезии не прошли мимо внимания ее агентов. И участь связного была решена. Шарль понимал, какую ответственность берет на себя, когда предложил представителю группы "Р-11" войти в контакт с местной полицией для обеспечения безопасности связного и передачи всех сведений в местные территориальные органы по борьбе с мафией. Он понимал: один неверный шаг - и мафия уберет не только связного, но и самого Джованни Ди Перри. А этого допускать было нельзя. Его отношения с миссис Дейли становились день ото дня все ближе. В первый день приезда он отправился ночевать на диван, считая непорядочным настаивать на продолжении их отношений. Но она сама позвала его ночью. И он пошел не раздумывая. Впрочем, он и сам понимал - о расставании теперь не может быть и речи. Они переживали тот удивительный период, когда открываешь в своем партнере все новые и новые, более привлекательные и желанные черты. Числящиеся по документам супругами, они факти