Так он был вашим помощником, - хмуро уточнил Резо. - Не только нашим. Судя по всему, потом его досье изъяли и он работал на КГБ. Вернее, мог работать, этого мне точно установить не удалось. Но он, конечно, был связан с Рожко и Брылиным, это точно. - Теперь вы мне поверили? - Я в таких случаях верю только фактам. Я проверил и убедился, что у тебя действительно были посторонние. Одна из жительниц соседнего дома увидела, как к твоему дому подъезжали две машины. Поэтому я уже тогда понял, что ты говорил правду. А теперь скажу тебе другую новость. Нет вашего письма в УВИРе. Нигде нет. Не зарегистрировано. Понимаешь теперь, почему вас хотели убрать? - Как нет письма? - подскочил Резо. - Я лично его подписывал. И указал все номера паспортов. - Его нет, - твердо сказал Демидов. - И значит, мы на верном пути. Именно из-за этого письма вас пытались убрать и именно из-за моего любопытства затем решили убрать и меня. Ты понимаешь, Резо, что получается. Если кто-то решил убрать подполковника милиции только за то, что он узнавал насчет письма туристической фирмы в УВИР, то получается, что это письмо и номера этих паспортов дороже не только жизней граждан, но и жизней офицеров милиции. А это уже не фунт изюма. Там идут на все, чтобы заставить нас замолчать, чтобы никто не узнал тайны этих паспортов. Ты не помнишь все же их номеров? - Нет, - твердо сказал Резо. - И в жизни не вспомню. Столько дней прошло. Я даже серию вспомнить не смогу. - А фамилии? - Одного помню, я же говорил. Остальных нет. - Фамилии могли изменить, - вставил Чупиков. - Люди эти наверняка поменяют документы и фамилии. - Уж это факт, - согласился подполковник. - И когда вы должны были посылать людей в Швейцарию? - Кажется, в понедельник. Рейс на Цюрих. Туда самолет летает только три раза в неделю. - По вторникам нет самолетов, - многозначительно сказал Чупиков, глядя на Демидова. Тот кивнул. - Можно проверить всех, кто вылетает в Цюрих, - продолжал подполковник, но у них теперь наверняка будут разные паспорта. Разные паспорта на чужие фамилии. Как мы вычислим этих четверых? - С одной фирмы, - неожиданно сказал Резо, - они должны вылететь как туристы, представленные одной туристической компанией. - Черт возьми! - стукнул кулаком по столу Демидов. - Ты прав. Можно проверить по спискам. Какая фирма брала билеты и для кого. И какие туристические группы вылетают в Швейцарию в этот понедельник. - А если в группе двадцать человек, - спросил Чупиков, - как быть? - Обычно туда ездят семьи с детьми, - вставил Резо. - Молодых одиноких мужчин почти не бывает. Можно проверить всех одиноких молодых мужчин, и обязательно попадут из той четверки. Если они, конечно, полетят именно в понедельник. - Полетят, - кивнул Демидов. - Раз они так прикрывают эту четверку, значит, точно полетят. Хотел бы я знать, что у них за задание такое, если их хозяева готовы убрать стольких людей, чтобы обеспечить секретность поездки. - Нужно найти Бурого, - напомнил Чупиков. - Где его сейчас найдешь? - нахмурился подполковник. - По прежним адресам не живет. Связи оборваны. Последние данные о нем датированы девяносто вторым годом. После этого - ничего. Как будто вообще такого человека не существует. Где его теперь найдем? Еще хорошо, если наш горячий южный гость не кокнул его, когда бил наручниками по голове. - Я его не убил, - убежденно сказал Резо, - он был жив. - Нужно что-то делать. До понедельника осталось не так много дней. Если не успеем, они улетят, - заметил Чупиков. - Я уже дал задание искать Бурого. Мне трудно было уйти с работы. У нас вовсю проводят расследование ночного инцидента, проверяют, не были ли мы пьяными. Зиновьев в себя пришел, его тоже проверили. Хорошо, что парень спортсмен, он вообще спиртного не переносит. А если бы выпили во время ужина, нас бы еще обвинили и в этой автомобильной аварии. - Совсем плохо, - вздохнул Резо, - получается, что мы их остановить никак не можем. - Можем! - зло сказал Демидов. - Еще как можем. Все равно дознаюсь, кто сбил нашу машину. И кто твоего напарника убил. Почему они так готовят эту четверку? Не я буду - докопаюсь. - Нужно зацепиться за известное звено для начала, - предложил Чупиков. - Ты ведь говорил, что на квартире у Резо сохраняется засада? - Ну да. Четверо сотрудников ФСБ вместе с Брылиным. А при чем тут засада? - не понял подполковник. - Они сидят там уже два дня, - объяснил Чупиков, - и наверняка засаду не снимут до следующего понедельника. Найди двух-трех толковых ребят и устрой собственную засаду. - На офицеров ФСБ? - вздохнул Демидов. - Ты знаешь, что бывает за такие вещи? В лучшем случае меня выгонят из органов. Возьмешь к себе курьером? - Я тебе серьезно говорю, - не унимался Чупиков. - Нужно взять двух-трех лучших твоих офицеров и установить наблюдение за людьми, сидящими в засаде. Они ведь выходят из дома, наверняка закупают продукты, меняются посменно. Нужно выяснить также, кто именно направил засаду на квартиру Резо. Кто стоит за этими людьми. Если Брылин лично сидит в засаде, значит, людей у них не так много. Если Бурый приехал за Резо вместе с Рожко, а потом Рожко сам проверял все квартиры, следовательно, не так много посвященных в эту тайну. Человек десять-двадцать, не больше, раз они хотят сохранить секретность. - Я всегда думал, что тебе следовало остаться в уголовном розыске, - отозвался Демидов. - Знаешь, мне кажется, ты прав. И хотя это самая большая авантюра в моей жизни, которую я могу себе позволить, но я думаю, что в нашем управлении я смогу найти несколько порядочных офицеров, умеющих хранить тайны. - А я готов им помочь, - предложил Чупиков, - вспомню старые навыки и помогу твоим ребятам. Резо пусть пока поживет на даче. Тесть у меня сейчас болеет, и я предупрежу хозяев, чтобы несколько дней здесь не появлялись. - Это не так просто, - задумчиво сказал Демидов. - Дело не в том, что у меня нет хороших офицеров. Дело в том, что я могу подставить своих ребят. Если выяснится, что офицеры уголовного розыска следили за офицерами ФСБ, все ребятки тут же вылетят с работы. А у них семьи, дети. - А если нанять частное агентство на два-три дня? - предложил Резо. - И не говорить им, кто именно сидит в моем доме. - Интересная мысль, - кивнул Чупиков. - Только откуда такие деньги? Частное агентство возьмет за три дня работы тысяч пять-шесть, не меньше. - Вот здесь десять тысяч, - Резо достал из кармана пачку денег. - Найдите людей и отдайте им деньги. Если это поможет, то отдайте все деньги. - Вот тебе и решение проблемы, - сказал Чупиков, - в конце концов необязательно, чтобы ты сам вмешивался в это дело. Я адвокат подозреваемого Резо Гочиашвили. И он заплатил мне деньги, чтобы я выяснил, кто там находится в его квартире. По-моему, все логично. - Так нельзя, - возразил Демидов, - тогда выходит, что я ваш сообщник. Это незаконно. - А убивать людей законно? - вскочил с места Резо. - Где есть такие законы, что из-за номеров паспортов можно столько людей убивать? Где эти законы? - Ты не горячись, - посоветовал Чупиков, потянув его за руку, - и не нужно кричать. А то еще кто-то из соседей услышит. Сядь и успокойся. - Не могу больше, - простонал Резо. - Из-за меня Никита погиб, женщина погибла. А я здесь прячусь, как крыса. Не могу я так жить. Возьму пистолет, вернусь к себе домой и всех перестреляю. - В лучшем случае тебе разрешат только вытащить оружие, - строго сказал Чупиков, - чтобы у них был факт - твое нападение. А потом они тебя расстреляют. Один против четверых - ты ничего не сделаешь. Кончай бузить, сядь и послушай. Резо, тяжело вздохнув, не стал больше спорить, опустился на стул. Демидов сочувственно взглянул на него. Потом перевел взгляд на Чупикова. - Ты думаешь, у нас что-нибудь получится? - Давай попытаемся. Если они с кем-то свяжутся, мы сможем узнать, на кого конкретно они работают. Частное агентство - это совсем неплохая идея. Тем более если есть деньги. Я не хочу верить, что вся наша контрразведка повязана с этими убийцами. Не хочу и не могу. - А если повязана? - вдруг тихо спросил Демидов. - Ты ведь сам знаешь, как это бывает. Если бы все сводилось к Бурому, мы бы с тобой не сидели на даче. Кто-то предупредил всех авторитетных грузин в городе. Кто-то изъял письмо из УВИРа. Кто-то принял решение о нашей ликвидации. Ты думаешь, это могли сделать на уровне Бурого? Или на уровне Брылина? - Хватит об этом думать, - посоветовал Чупиков. - Иначе нам с тобой просто нечего делать. Отвезем сейчас Резо в ФСБ, сдадим под расписку - и по домам. Только учти: они на этом все равно не остановятся. Раз решили тебя убрать, значит, уберут. Ты для них теперь нежелательный свидетель. Один раз не получилось, получится во второй. - Пугаешь, Женя? - прохрипел Демидов. - Зачем? Ты у нас не пугливый, тебя не испугаешь. Просто не хочу, чтобы нас с тобой передавили, как цыплят. Я ведь теперь тоже нежелательный свидетель. - Ладно, поговорили. - Демидов поднялся. Резо смотрел на него, все еще не зная, что именно решил подполковник. Тот передернул плечами, сказал: - Резо остается на даче. Связь через мобильный телефон Чупикова. Я больше здесь появляться не буду. Ты, Женя, поедешь в город и будешь нашим связным. Я скажу, в какое частное агентство обратиться. Может, у нас действительно что-нибудь получится. Я знаю одно агентство, где работают очень крепкие ребята. Чупиков подмигнул Резо, и тот понял, что у него наконец появился реальный шанс на спасение. Реальный шанс. РАССКАЗ ТРИНАДЦАТЫЙ Дверь открылась. Я был готов ко всему. В этот момент - даже к смерти. Но то, что я увидел, ошеломило меня. Я опустил пистолет и в растерянности произнес: - Вы?.. На пороге стоял Провеленгиос. Та самая гнида, которая так быстро сдала мою квартиру. Я убрал пистолет, вспомнив, что передо мной - двоюродный брат Виталика. Интересно, зачем он пожаловал ко мне? - Извините, - сказал Провеленгиос, по-прежнему стоя у порога. - Разрешите войти? - Входите. - Я почему-то развеселился. Ждал убийцу, а пришел мошенник. Он вошел. Осторожно закрыл за собой дверь. Увидел стоявшую справа от него Алену и вздрогнул, видимо, от неожиданности. - Идите в комнату, - сказал я, пытаясь подняться; в голове уже не так сильно шумело. Алена подошла ко мне и помогла подняться. Мы вместе прошли в комнату, где уже находился Провеленгиос. - Садитесь. - Я указал ему на кресло, а сам плюхнулся на диван. Именно плюхнулся, а не сел. - Вы меня извините, - заговорил гость, усевшись на стул, а не в кресло, хотя оно стояло гораздо ближе ко мне. - Вы, наверное, уже слышали, что вчера произошло. Такое несчастье... - Честное слово, у него на глазах даже слезы появились. - Мы не думали, что такое может случиться, - продолжал он. - Ночью нам позвонили... Я сразу поехал в морг. Какой ужас... Мне сказали, что вы вчера потеряли сознание. Я представил, каким ударом оказалась для вас смерть моего двоюродного брата. Какое несчастье... Такой молодой, такой талантливый... Даже Алена всхлипнула, настолько на нее подействовала речь этого подлеца. Я сидел, стиснув зубы. Любое напоминание о Виталике являлось напоминанием о моей ошибке. Я обязан был помнить, что за мной следили. И должен был предотвратить несчастье. Моя ошибка стоила Виталику жизни. - Мы вчера так хорошо обо всем договорились, - разглагольствовал Провеленгиос. - Мне казалось, все будет в порядке. Виталик даже пообещал, что поможет вам собрать вещи... Я насторожился. К чему клонит этот стервятник? - Для меня его смерть оказалась ужасным ударом. - Провеленгиос снова прослезился, вытащил платок. Высморкавшись, тихо проговорил: - Надеюсь, все наши договоренности остаются в силе. Ах, вот оно что... Я невольно усмехнулся. Этого мерзавца не трогала смерть Виталика, плевал он на наши чувства. Главное для него - деньги, которые он уже заплатил, и договор, который мы уже подписали. - Я на всякий случай принес вам ключи. - Провеленгиос достал из кармана ключи. - Это от той квартиры, которую сняли со следующей недели. Раз Виталика нет, я вполне могу его заменить. И готов за свои деньги помочь вам найти людей и переехать на новую квартиру. - О чем он говорит? - не выдержала Алена. - На какую квартиру? Куда переехать? - Он говорит о моей квартире, - пояснил я. - Вчера я заключил договор о сдаче моей квартиры на три года. Кроме денег, согласно договору я должен получить однокомнатную, чтобы жить там эти три года. - Ты сделал это ради нас? - Голос Алены дрогнул. - Неважно. - Я вздохнул. - Сделал... ради Игоря. Я старался не смотреть на Алену. Мне было немного стыдно, что все так получилось. Похоже, я слишком явно продемонстрировал свою несостоятельность, лишился денег и подставил друга. Я судил обо всем чисто по-мужски. А у Алены, разумеется, женская логика, в которой нет места рационализму. Для женщины важен сам факт - ей хотят сделать приятное. Если вы не можете купить миллион роз и покупаете только три розы на последние деньги, женщина оценит это. В глазах Алены я был почти героем. Хотя сам чувствовал себя подлецом. - Видите ли, - вкрадчивым голосом продолжал Провеленгиос, - договор нельзя пересмотреть. Уже выплачены деньги, проставлены сроки. Говорят, что рядом с убитым ничего не нашли. Но уверяю вас, я передал ему все деньги. Он даже дал мне расписку, прежде чем отправиться к вам. - Вы взяли у него расписку? - удивился я. - Конечно, взял, - в свою очередь, удивился гость. - Я всегда беру расписки. Деньги любят счет. - Он потребовал расписку у своего двоюродного брата, - пояснил я Алене. Нужно было видеть, с каким презрением она посмотрела на этого мерзавца. - Что вам нужно? - спросил я, чтобы прекратить этот бесполезный разговор. - Но деньги исчезли, - сказал Провеленгиос, облизав губы. - Впрочем, это нас уже не касается. Если договор заключен, его нельзя нарушить. И только тут я понял все. Понял, почему он пришел ко мне. Почему так долго говорил о смерти Виталика и даже поехал ночью в морг. Он думал только о договоре, только о деньгах. И пришел ко мне, чтобы узнать, когда я съеду с квартиры. Пришел подтвердить незыблемость договора. Почему так случается в жизни? Ведь Провеленгиос не только двоюродный брат Виталика, он еще и потомок тех греков, которые погибали у Фермопил, предпочитая смерть позору отступления. А один из тех древних героев пробежал сорок с лишним километров и крикнул: "Радуйтесь, афиняне, мы победили". После чего рухнул замертво. И вот их потомок сидел передо мной, рассуждая о договоре, который нельзя нарушать. Обидно. Обидно, что он родственник моего друга и потомок великого народа. Хотя при чем тут народ? Ведь передо мной сидел конкретный сукин сын. Разве у других народов нет своих сукиных детей? - Да, - улыбнулся я, - договор - это закон. - Конечно. - Он не понимал, почему я улыбаюсь. И вдруг спросил: - Как вы себя чувствуете? - Уже лучше. Если я буду видеть вас каждый день, то очень быстро поправлюсь. Вы действуете на человека как хорошая пиявка. - Спасибо. - Он не умел обижаться. - Я просто хотел предупредить, что через шесть дней в квартиру должен вселиться мой клиент. А вы можете переехать в квартиру, которую мы для вас сняли. Там очень неплохо. - Не сомневаюсь. - Я посмотрел на Алену и улыбнулся. И она улыбнулась мне в ответ. Провеленгиос смутился и попятился к двери. - Я вам позвоню, я вам позвоню, - пробормотал он. - Подождите, - остановил я его, вспомнив про деньги. - Вы подвезли его к нашему дому. Или передали ему деньги у него на квартире? - В машине, - ответил Провеленгиос. - В моей машине. Он взял деньги и расписался. У меня есть его расписка. Если хотите, я вам покажу... - Он полез в карман. - Не нужно, - отмахнулся я. - Вы должны были передать ему пятьдесят две тысячи, верно? - Да-да, все правильно. Точно пятьдесят две тысячи. Я ему все отдал. Все до копейки. - Вы дали ему деньги в каком-нибудь пакете? Может, в конверте? Или он просто сунул в карман пять пачек? - Нет-нет, в маленькой светло-коричневой сумке. Там как раз помещались все деньги. Я привез ему эту сумочку. Знаете, бывают такие удобные мужские сумочки... Так что все деньги были там. Скажите, а что, деньги... все-таки пропали? - Пропали, - кивнул я. - Какой ужас! - Он изменился в лице. Было очевидно: теперь Провеленгиос скорбел по-настоящему - по пропавшим деньгам. - Тем не менее договор был подписан, а все деньги выплачены, - поспешно добавил брат покойного. Я посмотрел на Алену. Она покачала головой. Провеленгиос понял, что опять сказал что-то не то, и снова попятился к двери. - До свидания, до свидания. Я вам позвоню, - бормотал он, пытаясь открыть замок. Открыв дверь, почувствовал себя гораздо увереннее и сказал на прощание: - И все-таки подписанный договор - это закон. Не забывайте об этом, Леонид Александрович. Ведь никто не виноват в том, что случилось. Провеленгиос захлопнул за собой дверь с такой силой, что у меня в ушах зашумело. И я вдруг расхохотался. Очевидно, это было нечто вроде шока, возможно, нервный срыв. Глядя на меня, и Алена рассмеялась. Мы смеялись громко, с надрывом. А потом внезапно воцарилась тишина. - Какой мерзавец! - сказала она минуту спустя. - Да, мерзавец, - согласился я. - Хотя в каком-то смысле весьма занятный тип. Абсолютный цинизм в сочетании с его ловкостью даже вызывает уважение. - Что будешь делать, Леня? - спросила Алена. - Найду тех, кто убил Виталика, - ответил я не колеблясь. - И Семена Алексеевича. А потом посмотрим. - Ты не беспокойся, - сказала Алена, - мы постараемся найти деньги. Может, продадим что-нибудь. А я подумал о деньгах, про которые я рассказал Семену Алексеевичу. Возможно, уже тогда у меня в голове зрел некий план. Или мне просто казалось, что у меня есть какой-то план? В любом случае я твердо знал, что теперь не успокоюсь. Теперь меня уже невозможно было бы остановить. Я знал, куда идти и что делать. Я все знал и поэтому стал очень опасен... - Леня, - услышал я голос Алены, - как ты выйдешь в таком виде? - Поедем к вам, - предложил я. - Найди Андрея, пусть сделает мне какой-нибудь укол. Мне нельзя здесь оставаться, следующий гость может оказаться посерьезней Провеленгиоса. - Одевайся, - сказала Алена. - Давай я тебе помогу. Где твой пиджак? И где у тебя лежат носки? Я не успела их найти. Когда она принесла носки, я потянулся за ними, но Алена отстранила мою руку. - Сама, - сказала она. - Ты силы береги, тебе еще нужно до такси дойти, а по дороге всякое может случиться. Потом она помогла мне надеть кобуру. После чего я отыскал пиджак, собрал документы и взял запасную обойму. - Только осторожно. - Я взглянул на Алену. - Поймаешь такси и подъедешь к дому. Но не подходи к моей машине. Я вчера поставил ее около будки дежурного. - Ее уже отогнали во двор. Я дала им ключи. - Очень хорошо. Не подходи к ней. Даже не смотри на нее. Останови машину, только не первую попавшуюся. Обязательно пропусти первую, поняла? - Не беспокойся. Я все поняла. - Мне ждать в подъезде? - Может, помочь тебе спуститься вниз? - Дойдем вместе до кабины лифта, - сказал я. - Потом ты поедешь первой, а я подожду, когда ты выйдешь, и тоже вниз. Все получилось, как мы задумали. Мы вышли из квартиры, и Алена спустилась первой. Я дождался, когда она выйдет из подъезда, и только потом спустился вниз. Алена подъехала на такси через пять минут, помогла мне сесть в машину, и мы поехали к ним домой. По дороге я два раза просил водителя свернуть в другую сторону, чтобы проверить, нет ли за нами слежки. Мне показалось, что слежки не было. Очевидно, убийцы Виталика не ожидали, что я так быстро приду в себя. Когда мы подъехали к нашему старому дому, Алена расплатилась и помогла мне выбраться из машины. Уже в подъезде я вспомнил про фотографию. - Алена... - сказал я. - Что? - Мне показалось, она почувствовала, что именно я хочу ей сообщить. - Ты меня извини. - За что? - За фотографию. Я там убрал тебя... Ну, ты понимаешь... - Правильно сделал. Зачем тебе фотография чужой жены? - сказала она рассудительно. Но голос ее чуть дрогнул. Или мне почудилось? ЭПИЗОД ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЙ Чупиков посмотрел на вывеску. Все верно. Частное сыскное агентство "Щит". Он вошел. На проходной сидел молодой человек в легкой спортивной куртке, в джинсах и в кроссовках. Он явно скучал. - Куда? - спросил охранник. - Мне нужно видеть вашего директора, - объяснил Чупиков. - У меня к нему важное дело. - Документы есть? Чупиков достал свое удостоверение. Парень целую минуту изучал его, при этом шевелил губами. Наконец кивнул и поднял трубку внутреннего телефона. - К нашему Раулю пришли, - сказал он. - Адвокат пришел. Чупиков Евгений Алексеевич. Сейчас выйдут. Парень положил трубку. Ждать пришлось довольно долго. Наконец появилась девушка в строгом темном костюме. - Добрый день, - сказала она. - Вы Чупиков? - Да. Я звонил вашему директору... - Знаем. Идемте. Они поднялись по лестнице. Прошли по длинному коридору и вошли в приемную, где сидела еще одна девушка. Она кивнула, и Чупикова провели в просторный кабинет, с панелями из карельской березы. - Добрый день. - Директор поднялся с кресла. Он был чуть ниже среднего роста, смуглолицый, с жесткими волосами, подстриженными под ежик. Седоватая щеточка усов, резкие морщины, тяжелый подбородок... и внимательный, несколько ироничный взгляд. Поговаривали, что раньше он работал в немецкой разведке. Точнее, в разведке ГДР. А после развала своей страны переехал к нам и получил убежище и гражданство. После распада уже Советского Союза он основал частное сыскное агентство. Чупиков слышал, что среди сотрудников Рауля - в основном бывшие офицеры элитных подразделений КГБ и МВД. Но первые впечатления были негативными, ему не понравился охранник, сидевший внизу. - Здравствуйте, - сказал Чупиков, пожимая директору руку. Тот указал на кресло. Девушка-секретарь внесла две чашки кофе, конфеты, печенье и даже сигареты. - Я звонил вам. - Помню, - улыбнулся Рауль. - Какое у вас ко мне дело? - Мне нужны опытные люди, чтобы проследить за одной квартирой, - ответил Чупиков. - Два или три дня будет достаточно, - добавил он. - За какой квартирой? Кто там проживает? Где находится? - Сначала я должен убедиться, что о нашем разговоре никто не узнает. - Разумеется, никто, - нахмурился Рауль. - У нас работают профессионалы. - При взгляде на вашего охранника этого не скажешь, - усмехнулся Чупиков. Рауль улыбнулся. И вдруг поднялся и нажал кнопку пульта дистанционного управления телевизора, стоявшего у него на столе. - Посмотрите сюда, - сказал он, указывая на экран телевизора. Чупиков не смог скрыть удивления - оказалось, что его появление в агентстве фиксировалось скрытой камерой. Более того: за ним одновременно следили несколько человек. А не понравившийся ему охранник дождался, когда клиент поднимется наверх, затем изменил выражение лица, достал из кармана очки и принялся читать книгу. - Вы знаете, что он читает? - спросил Рауль. - Борхеса читает. Он бывший офицер правительственной связи. Когда вы подходите, он превращается в скучающего туповатого малого. Чтобы проверить вашу реакцию. Нам важно знать, с кем мы имеем дело. - Любопытно, - кивнул Чупиков. - А я думал, что это обычный деревенский увалень. Или недоучившийся студент. - Это его "образ". На самом деле ему уже двадцать восемь. Просто он молодо выглядит. Это к вопросу о том, какие именно профессионалы у нас работают. Кстати, насколько я знаю, вы ведь раньше работали в милиции? - Не нужно демонстрировать мне вашу информированность, - улыбнулся Чупиков. - Я все понял и оценил. Вопросов больше нет. Квартира, за которой вам нужно проследить, находится в центре города. - Чупиков дал точный адрес. - По нашим сведениям, в ней находятся несколько человек, которые устроили там засаду. Нужно выяснить, кто они такие, с кем встречаются и чье задание выполняют. Все. - Сколько их? - Трое или четверо. Нам важно знать, работают они посменно, или все время дежурят одни и те же люди. - Посменно? - прищурился Рауль. - Вы хотите сказать, что это могут быть представители официальных структур? - Да, - нахмурился Чупиков. - Они могут быть кем угодно. Мы хотим узнать, кто они такие и чьи задания выполняют. Но учтите: у вас только два или три дня. - По-моему, легче зафиксировать их телефоны и определить, с кем они разговаривают, - заметил Рауль. - Нет, - возразил ему Чупиков, - мы опасаемся, что телефоны уже под контролем и дополнительное подключение к ним может быть обнаружено. Нужны другие методы слежения. - Мы можем подключиться непосредственно к линии, тогда никакая аппаратура нас не обнаружит. Кроме специальной аппаратуры, которая имеется только у ФСБ. - Именно поэтому мы не хотим, чтобы вы подключались, - пояснил Чупиков. Рауль испытующе посмотрел на собеседника. Встал, затем подошел к столу и выключил телевизор. После чего спросил: - Значит, люди из ФСБ? - Возможно. Но мы точно не знаем. - Мне рекомендовали вас как надежного человека, - сказал Рауль. - Неужели мои друзья ошиблись? - Не думаю. Скорее, именно вы сейчас совершаете ошибку. Мы не можем утверждать, что там одни лишь сотрудники ФСБ. Но подозреваем, что кое-кто из них вошел в контакт с преступными группировками, чтобы сообща устроить засаду на этой квартире. Нужно проверить. Если там все чисто, у нас нет вопросов. Вы получаете свои деньги, и мы расстаемся. Если... не совсем чисто, вы выясняете, что там происходит, и также получаете вознаграждение. Но в любом случае вам не следует предпринимать активные действия. Просто наблюдайте. Этого вполне достаточно. - Понятно, - кивнул Рауль, снова усаживаясь в кресло. Побарабанив пальцами по столу, сказал: - Наши услуги стоят дорого. - Знаю, - усмехнулся Чупиков. - Поэтому и выбрали именно вас. Нам сказали, что в вашем агентстве работают настоящие профессионалы. - Дилетантов не держим, - улыбнулся Рауль. - Сколько вы просите за ваши услуги? - За два дня? - спросил Рауль. - Считайте за три. - Около восьми тысяч долларов, - ответил Рауль. - Половина вперед - в качестве аванса, который не возвращается ни при каких обстоятельствах. Полный расчет - если мы выполним задание. Разумеется, вы берете на себя все расходы, связанные с выполнением заказа. - Согласен, - кивнул Чупиков, вынимая из кармана деньги. - Это мы потом оформим, - улыбнулся Рауль. - Уберите деньги. А теперь подробно объясните мне, что именно вы хотите и с какого числа там находятся эти люди. Кстати, чья это квартира? Чупиков положил деньги на столик. Затем, пригубив из своей чашки, рассказал о квартире. Сообщил, что там совершено два убийства и что хозяин сбежал, когда его конвоировали из МВД в ФСБ. Рауль слушал молча, словно раздумывал, стоит ли заниматься столь неприятным делом. Но директор понимал: мастерство его ребят можно проверить по-настоящему только в соперничестве с истинными профессионалами. Поэтому он склонялся к тому, чтобы взяться за это дело. Тем более что клиенты могли щедро заплатить. РАССКАЗ ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ Когда мы с Аленой приехали на нашу старую квартиру, мне уже в кабине лифта стало так плохо, что я прислонился к стенке, хватая ртом воздух. Наверное, мне вкатили слишком уж большую дозу - так можно и в наркомана превратиться. Я прекрасно понимал: жизнь моя висит на волоске. После того как в кабинете Облонкова, в присутствии заместителя прокурора, у меня рассыпались деньги, они вправе были меня подозревать. К тому же у них имелось и такое "доказательство", как пленка, на которой я разговаривал с погибшим банкиром. И мои нерасчетливые выпады против Облонкова не могли остаться незамеченными. Они и не остались незамеченными. Вот убийца и поджидал меня, чтобы поставить точку в этой запутанной истории. Бедный мой друг помешал им это сделать. У банкира могли найти какие-нибудь компрометирующие меня документы. Таким образом, смерть Семена Алексеевича можно было связать с нашими именами - моим и Цфасмана. А последовавшее затем устранение обоих - с запоздавшим контрольным ударом моего начальника по заговорщикам. Выгори их план, Виталик остался бы жив, передал бы деньги Алене, и все кончилось бы хорошо... Мое доброе имя? Да черт с ним! Только вот жаль, не смог бы я распутать все это дело с вывозом денег. А у них все было так просто и так гениально рассчитано. Но вот если я ничего не смогу сделать, то, возможно, еще и пожалею, почему я не оказался на месте Виталика. Мы поднялись на площадку, подошли к двери, и Алена позвонила. Через минуту раздались шаги. Открыл Игорь. Увидев нас, очень удивился. - Ты почему встал? - набросилась на него Алена. - Скучно, - объяснил Игорь. - Все время лежать - скучно. Откуда вы приехали? - Отцу стало плохо, и он позвонил мне, - сказала Алена. Игорь кивнул. Мне показалось, он обрадовался моему приходу. В этот момент из комнаты вышла пожилая женщина, мать Андрея. Она оцепенела, увидев нас вдвоем. Да еще Алена держала меня за руку. При виде своей свекрови моя бывшая жена вздрогнула и отпустила мою руку. Я же от неожиданности рот раскрыл; Свекровь сверлила нас взглядом. - Мы приехали... домой, мама, - пробормотала Алена. - Я предупреждала Андрея, что буду у Леонида. - Вижу, - сказала свекровь. - Ты провела там всю ночь? - спросила она с усмешкой. Алена вспыхнула и уже собралась что-то ответить. Я знал, как Алена умеет отвечать, и мне не хотелось, чтобы она из-за меня рассорилась с матерью мужа. - Алена пришла ко мне, - проговорил я, - потому что мне было очень плохо. У меня вчера погиб друг. Его убили... вместо меня. Пожилая женщина пристально смотрела мне в глаза. Говорят, женщины чувствуют, когда мужчины лгут. И очевидно, чувствуют, когда те говорят правду. В конце концов она молча повернулась и ушла в комнату. - Какого друга у тебя убили? - раздался голос у меня за спиной. Черт возьми, я совсем забыл про Игоря. Я обернулся, но не сумел посмотреть ему в глаза. - Погиб один мой сослуживец, - пробормотал я. - Спасибо, - сказала Алена, - ты, кажется, предотвратил серьезный скандал. Понять не могу, почему она меня так ненавидит. А вот мне все было понятно. Ее сын женился на женщине, у которой уже был ребенок от первого брака. Вряд ли какая-нибудь мать одобрит подобный выбор. Я не говорю уж о том, что ни одна мать не останется равнодушной, если жена сына уедет на ночь к своему первому мужу. Нам еще повезло, что Андрей и его мать были довольно интеллигентными людьми. Другие в таких случаях бьют морду или устраивают немыслимые сцены с привлечением соседей. Потом мы долго ждали Андрея, и за это время я успел даже немного подружиться с его мамой. Мы сидели на кухне и пили чай, когда приехал Андрей. Голова у меня все еще кружилась, но я чувствовал себя уже гораздо лучше. Андрей - молодец, сразу понял, что произошло, и вкатил мне два укола, после которых мне стало совсем хорошо. Конечно, не настолько хорошо, чтобы принять участие в забеге на длинную дистанцию, но держать в руке оружие я уже мог. И самостоятельно передвигаться - тоже, что в данном случае было самое важное. - Тебе нужно отлежаться, - предупредил Андрей. - Хотя бы один день. - Успею, - сказал я, вставая. - Если меня будут спрашивать, скажите, что не знаете, где я. Просто не знаете. Вас никто не тронет. А в воскресенье вы уедете. Первый взнос у вас есть. Остальные деньги я найду. - Это несерьезно, - попытался удержать меня Андрей. Он стоял у двери. Алена - у него за спиной. Она обняла Игоря, обняла обеими руками, словно прикрывая от какой-то опасности. Такими я их и запомнил. - До свидания, - сказал я. И тут Игорь шагнул ко мне. - Отец, - он смотрел мне в глаза, - будь осторожен. - Буду, обещаю. - Я наклонился, чтобы поцеловать его. Все к черту, я хотел его поцеловать. Я давно хотел это сделать. Впервые за несколько лет я поцеловал сына. Наклонившись, тихо прошептал: - Держись. - Я тебя люблю, - прошептал мальчик мне на ухо. Я поднял голову. Еще секунда - и я разревелся бы, потому что снова находился на грани нервного срыва. Резко выпрямившись, я кивнул на прощание и вышел. Вышел, даже не попрощавшись с Андреем и не поблагодарив Алену. Через несколько минут я остановил проходившую мимо машину. Я точно знал, куда ехать. Сначала подъехал к прокуратуре и позвонил по мобильному телефону Лобанову. Тот очень удивился моему звонку. Я попросил его выйти, сказав, что мне нужно срочно с ним увидеться. Мы встретились в небольшом кафе недалеко от прокуратуры. И я ему все рассказал. Рассказал об Игоре, о подслушанном разговоре, рассказал о смерти Семена Алексеевича, о моей беседе с Цфасманом, о конфликте с Облонковым. А также об убийстве Виталика и моем нервном срыве. В общем, я рассказал все, что знал. Нужно было видеть, как менялось лицо Лобанова. Нужно было видеть, как он нервничал, слушая мой рассказ. - Почему вы не доложили обо всем своему начальству, генералу? - спросил он наконец. - Я написал рапорт. Но вчера ночью очень плохо себя чувствовал. Врачи говорят, что у меня был нервный срыв. Мне сделали несколько успокаивающих уколов. У меня до сих пор голова идет кругом, - признался я. - Мне нужна твоя помощь. Нужно, чтобы ты все рассказал своему прокурору. От Дубова мало толку. Он такой же упрямый кретин, как Облонков. Но ты можешь мне помочь. Расскажи все прокурору, может, он захочет меня принять. Или подаст рапорт Генеральному прокурору. - Я попытаюсь, - проговорил он задумчиво. - А у вас есть доказательства? - Нет, - признался я, - у меня нет никаких доказательств. Одни подозрения. Я этой ночью чуть с ума не сошел. Какие еще нужны доказательства? Они убили сначала Семена Алексеевича, а потом моего друга. Хотя у меня только подозрения, но вполне обоснованные подозрения. - У вас особая служба, - заметил Лобанов. - Прокуратура обычно не вмешивается в ваши дела. Тем более что речь идет о заместителе вашего начальника. Наш прокурор не захочет связываться с таким делом. - Это я понимаю. Но и ты меня пойми. У меня нет другого выхода. Если ты мне не поможешь, я даже не знаю, что делать. Поверь, я ночью чуть не рехнулся. Я не только друга лишился, но и всех денег. - Хорошо, - сказал Саша, - я попытаюсь что-нибудь придумать. Как вас найти? - Каждые три часа я буду включать на пять минут мобильный телефон. Ровно через каждые три часа. Телефон я отключаю, чтобы меня не могли найти. Но через каждые три часа на пять минут буду включать. Запомнишь? - Запомню. - Лобанов протянул мне руку. - Не беспокойтесь, Леонид Александрович, я доложу прокурору, пусть он знает, что у вас творится. Когда Лобанов ушел, я посмотрел на часы. Стрелки показывали половину третьего. Меня, конечно же, уже искали. И сначала наверняка позвонили домой. Потом по мобильному телефону. Потом ко мне домой, рассуждал я, приедет кто-нибудь из офицеров. Интересно, кого они пошлют? И только потом объявят розыск. Значит, нужно их опередить. Я достал телефон и позвонил. - Зоркальцев, - сказал я, узнав голос, - это Литвинов. - Леонид Александрович, где вы находитесь? Мы вас ищем по всему городу. Облонков приказал вас срочно найти. "Конечно, приказал, - мысленно усмехнулся я. - Узнал о случившемся и понял, как глупо подставился. Конечно, они ищут меня с самого утра. Потому что наверняка уже узнали о вчерашнем убийстве. Но они еще не знают про деньги. И не знают, как я себя чувствую. Им, наверное, известно, что у меня был нервный срыв. Может быть, они даже рассчитывали застать меня дома. Но я опередил их всех, выскользнув из квартиры до того, как меня начали искать". Три убийства подряд. Что ж, речь шла о такой сумме, что ради нее и на убийства пошли. Хотя на Сашу Лобанова я твердо рассчитывал, но и сам решил кое-что предпринять. - Послушай, Зоркальцев, - сказал я, - вчера погиб мой хороший друг. Лучший друг. И я всю ночь бредил. Врачи говорят, что у меня нервный срыв. Мне сказали три дня лежать в постели. Поэтому на звонки я не отвечаю и к телефону не подхожу. - Может, мне приехать? - спросил Зоркальцев. - Вам нужна помощь? Я колебался. Нет. Я не имею права никому доверять. После того, что случилось, я не могу доверять никому из наших офицеров. Ни одному человеку. Любой из них может оказаться сообщником Облонкова. Может, это Зоркальцев стрелял вчера в Виталика. Или в Семена Алексеевича. Хотя нет. Так нельзя. Так я начну подозревать всех без исключения. Зоркальцев всегда был порядочным человеком. - Спасибо тебе, - ответил я, - ничего мне не нужно. Только скажи всем, что я на бюллетене. А через три дня выйду на работу. Через три дня наши улетят в Германию, размышлял я. За три дня многое может случиться. - К вам хотел приехать Галимов, - пояснил Зоркальцев. - В ФСБ считают, что убийство вашего друга и убийство Семена Алексеевича, возможно, связаны. Они хотят приехать к вам, чтобы узнать кое-какие подробности. - Через три дня, - ответил я. - Но они приедут вечером. - Пусть не приезжают, я поеду в больницу. - Галимов приказал найти вас и предупредить. Им обязательно нужно с вами поговорить. - Ничем не могу помочь, - пробормотал я. - Товарищ подполковник, Леонид Александрович!.. - воскликнул Зоркальцев. - Что с вами? Вы плохо себя чувствуете? - Об этом я и говорю. Очень плохо. И не нужно меня беспокоить. - Они вас не подозревают. - Он, наверное, решил, что я просто боюсь. - Они знают, что вы были у своей бывшей жены. Сотрудники прокуратуры проверили ваше алиби. Они хотят узнать насчет вашего друга. Я вдруг понял, что мы слишком много говорим. Меня вполне могли засечь. Нельзя давать им такой шанс. - У меня кружится голова, - пожаловался я собеседнику. - Ты будь на телефоне, я тебе попозже перезвоню. Я прервал связь. Затем остановил первую попавшуюся машину и поехал в противоположную сторону. Я знаю почти все их приемы. Теперь у меня было достаточно времени, чтобы продумать все в деталях. Сегодня вечером я встречу Облонкова. Два раза встречали наших. Сегодня я буду нападающей стороной, и пусть только Облонков попробует мне не ответить. Двое убитых и банкир. Банкира я ему прощаю, а вот двоих друзей... Пока не найду убийцу, пока не верну свои деньги, не успокоюсь. И никто меня не остановит. ЭПИЗОД ДВАДЦАТЬ ВТОРОЙ Два дня Резо провел в томительном ожидании на даче. Два долгих дня он ничего не делал, лишь отсыпался после несколько бессонных ночей, проведенных в камере и у Веры. В первый день он все еще волновался, прислушивался к проезжающим мимо автомобилям, вскакивал на голоса соседей, проходивших мимо забора. Но к вечеру первого дня немного успокоился, а во второй день, набравшись храбрости, дважды выходил на крыльцо, радуясь дождю. Два раза приезжал Чупиков, привозивший продукты и свежие газеты. Но ничего особенного он не сообщил. К Демидову приставили охрану - офицера из уголовного розыска. Раненый Зиновьев уже пришел в себя. Адвокат сказал, за квартирой Резо якобы следят опытные люди и нужно набраться терпения и немного подождать. Что Резо и делал, изнывая от безделья и скуки. Тем временем Демидов попытался выяснить, куда делось письмо туристической фирмы в УВИР, но получил официальный ответ: подобного письма никогда не существовало и в УВИР не поступали запросы относительно чьих-либо паспортов на поездку в Швейцарию. Ответ был исполнен на стандартном бланке в стандартной форме, но Демидов понимал: его тактика - единственно правильная. Если письмо было отправлено и не дошло до адресата, значит, его перехватили и информатор работал в туристической компании. Впрочем, нет. Письмо готовил с