сленно усмехнулся Демидов. - Я ничего не знаю, - сказал он. - Меня не интересуют такие подробности. - Зато меня интересуют, - заявил Литвинов. - Послушай, Демидов... - сказал он, переходя на "ты". - Я со вчерашнего дня тебя искал. У нас мало времени. Только до понедельника. Это было уже гораздо интереснее. Если гость - провокатор, почему же он говорит о понедельнике? Кто разрешил ему подобную самодеятельность? - Я знаю, что несколько дней назад тебя едва не убили, - продолжал Литвинов, заметно волнуясь. - И я знаю, что Гочиашвили ищут по всему городу. Мне нужно, чтобы ты мне поверил. Пойми, Демидов, речь идет о секретных вещах. В том числе и о нас с тобой. - Говори, - кивнул Демидов. - Я тебя слушаю. - Не здесь, - возразил Литвинов. - Найди другой кабинет, и я тебе все расскажу. Расскажу в подробностях, а ты сам решишь, что нам делать. Только поверь мне. Ты - мой последний шанс. - Ладно, пошли в другой кабинет. - Демидов поднялся. - Или давай лучше поднимемся наверх. Там у нас приемная начальника управления. Его сейчас нет, вот мы там и поговорим. - Идет, - согласился Литвинов. Они вышли из кабинета. Несколько минут спустя Литвинов начал свой рассказ. Он говорил, Демидов хмурился, все больше мрачнел, то и дело доставал сигареты. Литвинов выложил все, что знал. Очевидно, у него возникла потребность выговориться. И в лице Демидова он нашел благодарного слушателя. Литвинов рассказал о болезни Игоря и об услышанном разговоре. О смерти Семена Алексеевича и о своей квартире, сданной в аренду. Рассказал о гибели Виталика и о пропавших деньгах. О своих разговорах с Облонковым и с Беспаловым. О вчерашнем происшествии с Сашей Лобановым. Он рассказывал обо всем - подробно, обстоятельно, как на исповеди. Через сорок минут Литвинов закончил свой рассказ. Демидов, ни разу не перебивший его, докурив очередную сигарету, с удивлением обнаружил, что выкурил всю пачку. Он тяжко вздохнул. - Звучит убедительно. - Думаешь, я все это придумал? - Это легко проверить, - усмехнулся Демидов. Он поднялся и подошел к столу. - Прямо сейчас. Извини, друг, но я обязан тебе не верить. Уж слишком неожиданно ты появился со своей историей. - Мне нужна твоя помощь, - сказал Литвинов. - Погоди. Прежде чем дальше обсуждать эту тему, я хотел бы кое-что проверить. Как фамилия твоего мальчика? В какой больнице ему поставили диагноз? - Проверяй, - проворчал Литвинов. - Можешь позвонить к нему в больницу. - Он назвал фамилию Андрея, которую теперь носил Игорь, и номер больницы, где был поставлен неутешительный диагноз. - Так, - сказал Демидов. - Теперь второй вопрос. В каких районах города произошли убийства Семена Алексеевича и твоего друга? Если убийства действительно имели место, их должны были зарегистрировать. Кстати, почему тебя не ищет прокуратура? Ты ведь самый главный свидетель. - Подозреваю, что ищет. Я уже два дня не ночую дома. Сегодня ночевал у знакомой. - Так. - Демидов сделал отметку в блокноте и задал третий вопрос: - Где вчера сбили Лобанова? Литвинов ответил без запинки. - Отлично. Я сейчас все проверю, - сказал Демидов. - Кстати, я собираюсь позвонить в кассу аэропорта и узнать, значатся ли среди пассажиров, вылетающих завтра в Берлин, твоя супруга, ее муж и твой сын. Если не значатся, то сам понимаешь, нам не о чем разговаривать. - Звони, только побыстрее, - пробормотал Литвинов. - Меня могут арестовать прямо здесь, в управлении. Я ведь сейчас главный подозреваемый и по делу Семена Алексеевича, и по делу своего друга. - Вот ключи от моего кабинета. - Демидов протянул Литвинову ключи. - Спустись ко мне и подожди. Я проверю все за несколько минут. Если убийства действительно произошли, они регистрировались в прокуратуре и в милиции. Если нет... Тогда сам понимаешь. - Хватит угрожать, - поморщился Литвинов. - Я буду тебя ждать. Только побыстрее. Они в понедельник улетают. - Угу, - кивнул Демидов, направляясь к двери. Двадцать минут спустя он снова переступил порог своего кабинета. Литвинов сидел, прикрыв глаза. Возможно, дремал. - Э... подполковник! - позвал Демидов. Литвинов открыл глаза. - Пошли быстрее. Литвинов не шелохнулся. Он смотрел на Демидова, словно впервые видел. - Проверил? - спросил наконец Литвинов. - Проверил, - кивнул Демидов. - Убедился? - Пошли со мной. Сам говорил, у нас мало времени. Литвинов поднялся со стула. Уже в коридоре Демидов быстро проговорил: - Мы все проверили, все совпало, твои завтра улетают в Берлин. Ты меня извини, подполковник, но у нас у самих столько всего произошло, что я теперь никому не верю. Только себе самому. Они поднимались по лестнице, когда Демидова догнал один из его подчиненных. - Можешь говорить, - разрешил Демидов. - Мы идентифицировали отпечатки пальцев, взятые у раненого бандита, - сообщил офицер. - По нашей картотеке он проходит как Гриб - Долматов Гавриил Харитонович. Пять приговоров. Два убийства. Рецидивист. Вам показать его карточку? - Звони в больницу, передай им эти сведения. И пошли туда подкрепление, чтобы его охраняли как нужно, - приказал Демидов. - Вот такие у нас дела, - сказал он, повернувшись к Литвинову. Когда они снова вошли в приемную, Демидов кивнул своему гостю: - Садись, теперь моя очередь исповедоваться. Я тебе расскажу нашу историю. А потом мы поедем к моим друзьям. - Ты еще кому-то доверяешь после случившегося? - Нет. Но на квартире, которая мне известна, нас будет ждать Резо Гочиашвили - руководитель фирмы "Галактион". Тебе что-нибудь говорит это название? - Значит... - Литвинов осекся. - Вот именно, - кивнул Демидов. - Мы все в одной команде. Поэтому нам нужно вместе решать, что дальше делать, куда плыть. РАССКАЗ ВОСЕМНАДЦАТЫЙ Мне сразу понравился Демидов. Глаза его понравились. Когда я ему все рассказывал, он меня не перебивал, умел слушать, что для сотрудника уголовного розыска совсем не лишнее качество. Не знаю, почему, но я не стал ничего от него скрывать. Может, потому, что хотел рассказать как можно больше. А может, потому, что мне просто надоело всех бояться. Мы с Демидовым долго говорили. Очень долго. А потом он посмотрел на часы и объявил, что уже седьмой час вечера и ему нужно срочно ехать на прием к начальнику МУРа. - Поедешь со мной, - добавил Демидов. - А после этого - вместе к ребятам. Там ждут Резо и мой бывший напарник. Чупиков Женя. Его сегодня утром ранили. Впрочем, об этом я уже тебе рассказывал. - Все-таки не доверяешь? - спросил я. Он посмотрел на меня с удивлением и покачал головой. - Если бы не доверял, ничего бы не рассказывал. Ты мне нужен как свидетель. Уж слишком невероятная история с этими деньгами. Сам понимаешь, в жизни так не бывает. Могут и мне не поверить. В общем, ты не обижайся. Вместе теперь будем действовать. Мы поехали в МУР. Нужно сказать, что я никогда до этого не бывал в МУРе. Мне всегда казалось, что сотрудники милиции - сплошь хамы и дуболомы, которые говорят глухими голосами, вербуют агентов из проституток и сутенеров и мало чем отличаются от уголовников. Даже у меня, бывшего сотрудника КГБ и офицера службы охраны, сложились подобные стереотипы. А что же тогда говорить о всех прочих гражданах. Наверное, среди сотрудников уголовного розыска встречаются и хамы, и законченные мерзавцы. Наверное, не у всех высшее образование и манеры английских лордов. Но в целом мне нравились ребята, окружавшие Демидова. Нравился и сам Демидов. Копаться в дерьме и оставаться нормальным мужиком может не каждый. Демидов сумел. А когда мы приехали в МУР, я еще больше удивился. По коридорам проходили свежевыбритые, подтянутые офицеры. Правда, большинство - в штатском. Но какие лица! Честное слово, я изменил свое мнение о нашей милиции. Словно оказался в Академии Генштаба, а не в МУРе. Потом я долго сидел в приемной начальника МУРа, пока Демидов все подробно рассказывал генералу. Наверное, целый час рассказывал. Наконец меня позвали в кабинет. - Извините, подполковник, - сказал генерал, поднимаясь из-за стола и, протягивая мне руку. - Демидов мне о таких ужасах поведал - всю ночь не заснешь. - Ничего. - Я пожал генералу руку и уселся напротив Демидова. - Все эти страсти-мордасти про деньги - это правда? - спросил меня генерал. - Правда. - Значит, хотят вывезти сто миллионов долларов? А как они их вывезут? В контейнер поместят или повезут в карманах? - Нет, в карманы столько не поместится, - без тени улыбки проговорил Демидов. - В один "дипломат" помещается ровно миллион долларов. Уже проверено. А в объемистый чемодан можно упаковать десять-двенадцать миллионов. Вероятно, у этих четверых будут чемоданы. Если здесь они пройдут, минуя таможню, то в Швейцарии багаж никто проверять не станет. Они сдадут чемоданы встречавшим и улетят обратно. - Но почему они летят обычным рейсом? Почему не спецрейсом? Ведь они везут такую сумму... - сказал генерал, уже обращаясь ко мне. - И почему их оформляют как туристов? Ничего не понимаю... - Все правильно, - ответил я. - В Швейцарии очень строгие законы насчет наличных денег. А если перевести такую сумму из какого-нибудь банка, то можно проследить всю цепочку. Поэтому деньги везут самые обыкновенные "туристы", имеющие туристические визы. Кому придет в голову, что деньги ввозятся именно таким образом. Я думаю, их будут встречать прямо в аэропорту. Ведь такая сумма - рисковать не захотят. Весь вопрос в том, как нам задержать этот рейс. - Значит, задержим рейс? - вздохнул начальник МУРа. - Это ведь не заурядная уголовщина. И, судя по вашей информации, к делу подключены сотрудники ФСБ и службы охраны. - Верно, - кивнул Демидов. - Поэтому и нужна наша помощь. - Да, политика... - поморщился генерал. - Финансируют избирательную кампанию. - Но ведь и убийства имели место. - Они не имеют непосредственного отношения к деньгам. Ты же сам говорил, что офицеры ФСБ, возможно, никого не убивали. Действовали уголовники - Бурый и Гриб. Вот с ними и нужно разбираться. - Бурый в морге, - пояснил Демидов. - А Гриб в больнице, под наркозом. До понедельника остался только один день. - Что ты мне предлагаешь? - разозлился начальник МУРа. - Задержать самолет и арестовать всех подозреваемых? С этим я согласен. А все остальное - твои домыслы. Где у вас доказательства, что сотрудники ФСБ в чем-то замешаны? Нет у вас таких доказательств. Одни только слова. Ты представляешь, что будет с нами, если мы обвиним ФСБ и службу охраны в убийствах? Обвиним и не сможем ничего доказать. Сразу вылетим из своих кабинетов. Демидов молчал. Я тоже. Формально генерал был прав, у нас не было никаких доказательств. - И с деньгами непонятно, - продолжал генерал, уже немного успокоившись. - Откуда такая сумма наличными? Может, все законно оформлено, а вам кажется, что это афера. - Господин генерал, - не выдержал я, - за последнюю неделю погибли четверо посвященных в эту тайну. И ранен сотрудник прокуратуры. А вы говорите, что там все законно оформлено. - Ладно, не объясняй, - нахмурился генерал. Он явно нервничал. - Это у вас в службе охраны все "господа", а у нас мы пока "товарищи". - Простите, товарищ генерал, - улыбнулся я. - Какие будут предложения? - спросил начальник МУРа, обращаясь к Демидову. - Блокировать рейс, вылетающий в Цюрих, в понедельник утром. Проверить всех пассажиров. Всех до единого. Проверить багаж. И только потом разрешить взлет. - Для такой акции мы должны получить согласие министра. Или хотя бы руководства МВД на транспорте. - Верно, - кивнул Демидов. - И как можно скорее. - Сегодня суббота. И уже вечер. Кого я сейчас найду? А завтра воскресенье. - В понедельник утром они вылетают в Цюрих, - напомнил Демидов. - Все нужно решить до понедельника. Генерал молчал. Я видел, что он колеблется, нервничает. Ведь это дело могло испортить ему карьеру. Могло стоить не только генеральских погон, но и доброго имени, нажитого десятилетиями честной службы. Но нам повезло. В отличие от других служб, где руководителей назначают со стороны, руководствуясь лишь принципом личной преданности, в МУРе работали настоящие профессионалы. - Хорошо, - сказал генерал. - Я попытаюсь сделать все возможное. В понедельник утром проведем совместную операцию с управлением МВД на транспорте. Но, боюсь, в ФСБ могут узнать о нашей подготовке. Скрыть операцию такого масштаба крайне сложно. Как думаешь действовать, Демидов? - Не сообщать никому, - предложил подполковник. - Приехать в аэропорт за полчаса до вылета. Оцепить самолет и проверить весь багаж. Для этого потребуется человек двадцать - двадцать пять, не больше. - А если вы правы, если прикрытием операции занимается ФСБ? Ты представляешь, что произойдет в аэропорту? Представляешь, какая стрельба начнется? - У нас нет другого выхода, - произнес Демидов. - Да, похоже, - согласился начальник МУРа. - Значит, так... Пока что обо всем молчать. Никому ни слова. Никому. Пока об операции в аэропорту знаем только мы трое. Если все подготовим правильно, задержим рейс и проверим багаж. Но если мы ошибемся... Знаете, куда нас отправят, всех троих? В психиатрическую больницу. В лучшем случае. - Не страшно, - сказал Демидов, поднимаясь. - Хуже, чем здесь, не будет. Там, говорят, бывает приличное общество. Начальник МУРа посмотрел на него и расхохотался. ЭПИЗОД ДВАДЦАТЬ ШЕСТОЙ В воскресенье утром Алена, Андрей и Игорь вылетели в Берлин рейсом Аэрофлота. Демидов не разрешил Литвинову поехать в аэропорт. Оба понимали, что появление в аэропорту такого свидетеля, как Литвинов, значительно осложнило бы обстановку. По указанию Демидова группа сотрудников уголовного розыска сопровождала семью до самого самолета. Лишь когда авиалайнер взлетел, один из сотрудников позвонил Демидову, сообщив, что все прошло благополучно. Литвинов так и не появился в аэропорту. Он даже не позвонил, понимая, что все разговоры будут прослушиваться. Демидов, видевший, в каком состоянии Литвинов, ничего не мог поделать. Он понимал, как важно сохранить именно этого свидетеля, успевшего побеседовать и с Облонковым, и с Беспаловым. Именно поэтому весь воскресный день Литвинов, Гочиашвили и Чупиков провели в доме на проспекте Мира, под охраной офицеров уголовного розыска. Литвинов не находил себе места. И не только потому, что этим утром улетал Игорь. Ему казалось, что они не сумели просчитать все возможные варианты действий оппонентов. К вечеру к ним приехал Демидов, готовивший операцию в аэропорту. Чупиков почти все время лежал на кровати. Дважды приезжал врач, но состояние раненого не вызывало тревоги. Резо, напротив, весь день расхаживал по комнатам. После того как он метким выстрелом уложил Бурого, с ним произошла удивительная метаморфоза. Он замкнулся в себе, не разговаривал. Смерть бандита подействовала на него сильнее, чем даже смерть Никиты и Нади. Когда убивали его друга у него сработал инстинкт самосохранения, "заглушивший все прочие чувства. Когда же Резо стрелял в убийцу, то им владела жажда мщения, потому он и сделал такой точный выстрел. Однако, увидев лежавшего на полу Бурого, Резо испытал шок - еще более ужасный, чем в своей квартире. Ибо он осознал, что совершил убийство. Конечно, Бурый был редкостным мерзавцем. Но убийство - оно и есть убийство. Когда вечером приехал Демидов, решивший навестить своих добровольных пленников, Литвинов отвел его на кухню. - Боюсь, наша операция может провалиться, - признался Литвинов. - Почему? - удивился Демидов. - Они знают, что я до сих пор в городе. И не нашли Резо Гочиашвили. Значит, теоретически возможно, что один из нас сумел добраться до прокуратуры или милиции и рассказать обо всем. Ты меня понимаешь? - Не совсем. - У них наверняка имеется запасной вариант, - объяснил Литвинов, - они не могут так рисковать. Слишком большая сумма. Обязательно должен быть запасной вариант. Боюсь, ничего не получится с нашей проверкой. Они наверняка предусмотрели такой вариант. - Думаешь, они спрячут деньги в самолете? - Не знаю. Но вы же не станете разбирать самолет по винтику? Он тогда вообще не улетит. - Я буду настаивать, чтобы заменили самолет, - отчеканил Демидов. - Возможно, ты прав. - А у меня другое предложение. Нужно на всякий случай приготовиться к любым неожиданностям. Предположим, что мы все перепутали. Предположим, что деньги не переправляют в Швейцарию, а, наоборот, везут из Швейцарии. Такое возможно? - В принципе - да. Но как проверить аэропорт в Цюрихе? У меня нет швейцарской визы. - Не торопись. Я все-таки бывший офицер КГБ. Нас учили просчитывать варианты. Самые невероятные, самые абсурдные. Просчитывать, чтобы знать, как вести себя в подобных ситуациях. - У тебя конкретные предложения? - Да. Нужно взять два билета на завтра до Цюриха. На всякий случай. Если у вас все сорвется, нужно, чтобы и в этом случае кто-нибудь полетел в Цюрих, для сопровождения пассажиров. - Не получится, - возразил Демидов. - Самолет вылетает утром, в десять сорок пять. Ни один наш сотрудник не успеет получить визу в швейцарском посольстве до завтрашнего утра. А без визы в Цюрих не пустят. - Пустят, - сказал Литвинов. - Только не в Швейцарию. Нужно найти людей со служебными или дипломатическими паспортами. Согласно договору с Венгрией с подобными паспортами можно выезжать без визы. Если взять билет Москва - Цюрих - Будапешт, можно сделать транзитную пересадку в Цюрихе. Вот тебе и Швейцария. - У моих сотрудников нет служебных паспортов. И дипломатов среди нас тоже нет. - У меня есть служебный паспорт, - сказал Литвинов. - Вот оно что?.. - нахмурился Демидов. - Героем хочешь стать? Американских боевиков насмотрелся. Решил брать преступников в воздухе. А потом прыгнешь без парашюта и в последний момент успеешь что-нибудь придумать? Кончай фантазировать, Литвинов. Я тебя завтра вообще в аэропорт не пущу. Тоже мне, Джеймс Бонд нашелся. - При чем тут Джеймс Бонд? Я ведь серьезно. Там не дилетанты, Демидов. Раз они решили завтра вывезти деньги, значит, рассчитают все таким образом, чтобы никакая проверка не могла им помешать. Ну пойми ты наконец. - Я все понимаю, - проворчал Демидов. - Только тебя пускать не хочу. А паспортов у нас нет. И в УВИР обращаться не хочу. Иначе, сам понимаешь, придется объяснять им, зачем нам ночью в воскресенье нужен паспорт. Хотя нет, они ведь выдают обычные паспорта. С ними в Венгрию не пустят. - Нужно обратиться в МИД, - объяснил Литвинов. - Прямо сейчас. Пусть выпишут на утро один служебный паспорт. Хотя бы один. И взять два билета через Цюрих до Будапешта. - Постараюсь. Придется опять к руководству идти. В МУРе уже поговаривают, что я становлюсь любимчиком генерала. Сегодня три раза у него был. Ладно, поеду в четвертый. Только ты без глупостей. Утром я сам за тобой заеду. В шесть утра. Паспорт у тебя с собой? - Конечно. Только возьми билет прямо в аэропорту. Очень может быть, что меня ищут по всему городу. - На тебя информацию не давали, - сообщил Демидов. - Я проверял. - Тем лучше. В общем, до завтра. - До завтра. Ты за Резо следи. Он какой-то чудной стал. - Ты бы тоже стал. Он человека убил. Я весь день за ним слежу. Он ходит по комнатам и молится. Кстати, он ведь часто вылетает за границу. У него может быть служебный паспорт. - Только этого не хватало! - разозлился Демидов. - Ты посмотри, в каком он состоянии. - Погоди. - Литвинов бросился в комнату. Через несколько секунд вернулся вместе с Резо. - У него тоже служебный! - сообщил он. - Заказывай два билета, Демидов. Кого хочешь снимай с рейса, но два билета закажи. - Не пущу, - заупрямился Демидов. - Не нужно, - сказал Резо. - Не нужно нас задерживать. И за меня вы не волнуйтесь. Я и так на этом свете за троих живу. - Я найду сотрудников МУРа со служебными паспортами, - сказал Демидов. - Вы, видимо, сговорились. - Но это же на крайний случай, - возразил Литвинов. - Только если ваша проверка ничего не даст. - Ладно, посмотрим, - ворчал Демидов, выходя из квартиры. Когда Литвинов и Гочиашвили остались одни, Резо протянул подполковнику руку. - Спасибо, - сказал он, - вы в меня поверили. ЭПИЗОД ДВАДЦАТЬ СЕДЬМОЙ В шесть утра, в понедельник, Демидов заехал за ними. За последние двое суток он осунулся, почернел, глаза запали. Подполковник понимал степень риска предстоящей операции. Сегодня должно было решиться все. К Чупикову приехала жена, и все трое деликатно покинули квартиру, не входя в комнату, где лежал раненый, чтобы не мешать общению супругов. Демидов сел на водительское место. Рядом присел один из его офицеров. Резо и Литвинов устроились на заднем сиденье. - Только без самодеятельности, - обернувшись, строго напомнил подполковник. - Это наша операция. Вы должны оставаться в кабинете начальника милиции, пока я вас не позову. Согласны? Если нет - возвращаемся обратно. - Согласны, - сказал Литвинов за обоих. Автомобиль, прибавляя скорость, несся в Шереметьево-2. Всю ночь Демидов расставлял своих людей, объясняя каждому его позицию. Он был уверен, что деньги будут найдены. "Если их погрузят в самолет, то мы их найдем наверняка", - твердил про себя Демидов. Однако он учитывал опасения Литвинова. Понимал, что тот может оказаться прав. И хотя степень невероятности тут была один к тысяче, он тем не менее в пятом часу утра все же заказал два билета по маршруту Москва - Цюрих - Будапешт в надежде, что они не понадобятся. Однако оказалось, что в салон эконом-класса билетов нет. Еще через минуту выяснилось, что нет билетов и в салон бизнес-класса. Ему пришлось заказывать билеты первого класса. Узнав стоимость двух билетов в один конец, Демидов пожал плечами. Таких денег у его сотрудников все равно не было. Кто заплатит за два билета около трех тысяч долларов? Это нереально, и Демидов решил забыть об этих билетах, твердо решив, что они не понадобятся. В семь часов утра они прибыли в аэропорт за час до регистрации. Демидов провел своих спутников в кабинет начальника милиции аэропорта. Пока о предстоящей операции ничего не знали ни сотрудники ФСБ, ни сотрудники таможни. В половине восьмого утра о ней доложили руководству аэропорта. В восемь утра в аэропорту началась регистрация на рейс двести шестьдесят пятый до Цюриха. Каждую минуту Демидов получал информацию от своих людей, рассредоточенных по всему комплексу аэропорта. Особое внимание уделялось багажу пассажиров. В восемь тридцать началось прохождение таможенного контроля. Именно в этот момент руководство таможенной службы аэропорта было предупреждено о возможной контрабанде большой суммы в валюте. Каждый чемодан, каждую коробку начали тщательно досматривать. Мобильные группы, сосредоточенные на автомобилях вокруг самолета, готового к вылету, ждали условного сигнала. Демидов чувствовал нарастающее напряжение. В восемь сорок пять к самолету, готовому к рейсу до Цюриха, подъехали сотрудники аэропорта. За ними внимательно наблюдали десятки глаз. В девять часов утра позвонил начальник МУРа. Узнав о том, что операция началась, он пожелал удачи. В девять часов пятнадцать минут у одного из пассажиров, вылетавших в Цюрих, обнаружили незадекларированные доллары. Пассажир оправдывался, заявляя, что просто забыл об их существовании. Долларов было немного, около трехсот, и ему разрешили вписать их в декларацию. В девять часов двадцать минут объявили, что регистрация заканчивается. Литвинов посмотрел на Демидова. - Вы взяли билеты? - спросил он. - Нет, - зло бросил подполковник, - не взял. Раздосадованный Литвинов промолчал, говорить что-то уже не имело смысла. В девять двадцать пять выяснилось, что через салон для официальных делегаций пройдут два российских дипломата. У них с собой груз - четыре чемодана. Демидов тревожно взглянул на Литвинова и поднял трубку телефона. - Не пропускать, - решительно сказал он, - досмотреть, как обычных пассажиров. Через минуту раздался телефонный звонок. - Таможенники возражают, - доложил один из офицеров Демидова, - говорят, что не имеют права досматривать дипломатический багаж. - Ну и хрен с ними! - закричал, не сдерживаясь, Демидов. - А я приказал никого не пропускать. Досматривайте весь багаж. Безо всяких исключений. Вы понимаете, что это приказ? Еще раз через минуту позвонил все тот же офицер. - Дипломаты возражают, - объяснил он, - говорят, что мы не имеем права. - Сейчас приду. - Демидов вышел из кабинета. Ровно через восемь минут он вернулся. Литвинов и Резо успели уже выпить чай и прослушать последние новости по телевизору, работавшему в кабинете. - Досмотрели, - сообщил Демидов, не глядя на Литвинова, - ничего нет. - Через двенадцать минут заканчивается регистрация, - напомнил Литвинов. - Так ты заказал нам билеты? - Нет! - закричал Демидов. - Никуда вы не полетите. И перестань меня дергать. - Осталось одиннадцать минут, - взглянул на часы Литвинов. Демидов схватил рацию. - Восьмой, - рявкнул он, сдерживая досаду, - что у вас происходит? Вы следите за самолетом? - Так точно. Никто не подходил, ничего не грузили. В багажном отделении сортируют багаж. Там двое наших сотрудников. Все чемоданы прошли таможенный контроль. На каждом есть отметка нашей смены. - Ничего нет? - Нет. Демидов отключил рацию. Вздохнул. Посмотрел наконец на Литвинова. - Нет билетов, - сказал он с отвращением, - на этот рейс нет билетов. Остались только первого класса. Две тысячи семьсот долларов в одну сторону. У нас нет таких денег. - Я заплачу, - решительно сказал Резо. - У меня есть деньги. Литвинов улыбнулся. Демидов пожевал губами, поднял рацию. - Шестой, пошли кого-нибудь ко мне. Нужно взять два билета первого класса. Да, билеты уже заказаны. Он убрал рацию. Литвинов наклонился к нему и прошептал: - Ты все-таки мне поверил? - Не знаю, - раздраженно ответил Демидов, - может, ты и прав. Но это все равно глупо. Что вы будете делать в самолете? Как вы сможете их остановить? - Посмотрим, - Литвинов так и не убрал с лица усмешку. В девять сорок три билеты были выкуплены и зарегистрированы. В девять сорок пять кончилась регистрация. Никаких подозрительных пассажиров по-прежнему не обнаруживалось. И никакого дополнительного багажа к самолету не подвозили. - Проклятье, - прошипел Демидов, - может, они все поняли? Разгадали нас? В девять пятьдесят объявили о начале посадки в самолет. Команда уже заняла свои места в лайнере. Следившие за самолетом сотрудники доложили, что у двух членов экипажа в руках легкие "дипломаты", - у остальных вообще ничего. Демидов свирепо посмотрел по сторонам. Нет, в двух "дипломатах" нельзя увезти такую сумму денег. Но он все же сделал себе соответствующую отметку. - Мы остановим самолету-твердо сказал он. - Как только все пассажиры сядут, мы оцепим самолет. Уберем всех пассажиров, еще раз проверим багаж и начнем перетряхивать все и вся. Звоните руководству аэропорта, - обратился он к начальнику милиции, - пусть готовят другой самолет. - Я не имею права, - испугался тот, - это не в моей компетенции. У начальника милиции была голова тыковкой и короткие усики, придававшие его лицу чаплиновское выражение. Демидов знал, что он опытный специалист, уже проявивший себя классным профессионалом. - Я позвоню в МУР, - решил Демидов, - пусть свяжутся с руководством аэропорта. Поколебавшись, он все же поднял трубку. После долгого тяжелого объяснения начальник МУРа все же согласился позвонить руководству Аэрофлота. На часах уже было ровно десять. Литвинов чувствовал, как общее напряжение передается и ему. Он придвинулся к сидевшему рядом Резо и тихо спросил: - У тебя есть оружие? - Есть, - кивнул тот, - взял у Бурого. Я и убил его из этого пистолета. - Хорошо. Не сдавай оружие, когда пойдем в самолет, вдруг понадобится. В десять пятнадцать объявили, что посадка закончена. Весь багаж находился в самолете. В десять двадцать к самолету подвезли бортовое питание. В десять двадцать пять на борт поднялся один из сотрудников Демидова. В десять тридцать по сигналу Демидова самолет окружили несколько автомобилей с сотрудниками Московского уголовного розыска. Подали автобусы. По самолету объявили, что все пассажиры должны организованно перейти в другой самолет, который готовят для взлета. Пассажиры цепочкой потянулись из самолета. Демидов, не выдержав, выбежал из кабинета и поспешил к самолету. Через двадцать минут все пассажиры вышли из лайнера. Выгрузили и багаж. - Начинайте проверку, - приказал Демидов. - Вызовите лучших сотрудников таможни, аэропорта. Пусть объяснят, где можно спрятать груз в этом самолете. Каждый чемодан снова досмотреть. Каждый ящик, каждую сетку. Началась проверка. Пассажиров привезли обратно в терминал. Начали готовить новый самолет. Из первого, уже готового к взлету, вышла команда, выгрузили бортпитание. Сотрудники Демидова продолжали проверку. Он вернулся в кабинет. Часы показывали десять сорок пять. В этот момент объявили, что среди пассажиров отсутствуют двое. Пришлось еще тридцать минут проверять, пока выяснилось, что фамилии двух отсутствующих Литвинов и Гочиашвили. Демидов выругался. Все это походило на фарс. В одиннадцать пятьдесят пять проверенный багаж начали грузить на другой самолет. Руководители аэропорта трижды звонили Демидову, давая понять, насколько они недовольны его волевым решением задержать лайнер и поменять машины для выполнения рейса. В двенадцать тридцать объявили посадку на Цюрих. Вторую посадку. Литвинов встал, кивнул Резо. - Мы идем, - сказал он, - мы идем в самолет. - Да, - согласился Демидов, - идите. Похоже, мы ничего не нашли. А как вы вернетесь из Будапешта? - Деньги есть, - усмехнулся Резо. - Надеюсь, до этого дело не дойдет, - твердо заверил Литвинов. Он уже направлялся к выходу, когда Демидов его окликнул. - Будь осторожен, - сказал он, - если в самолете кто-то летит из "тех", они могут тебя узнать. - Как и я их, - сказал на прощание Литвинов. В двенадцать сорок пять объявили, что самолет взлетит через пятнадцать минут. Литвинов в этот момент входил в самолет вместе со своим спутником. - У вас первый салон, - улыбнулась им стюардесса, - пройдите, пожалуйста. - Мой друг летит в вашем самолете, - сказал Литвинов, - я хотел бы посмотреть, как он устроился. - Нет, - возразила девушка, - только после взлета. Пройдите пока на свое место, мы сейчас взлетим. Литвинов и Резо прошли в салон первого класса. В нем летело всего несколько человек. Литвинов окинул внимательным взглядом пассажиров. Нет, он определенно никого тут не знает. И тут Резо схватил его за руку. - Это он, - задыхаясь, шепнул Резо, - это он. Я его узнал. Посмотри в иллюминатор. На летном поле, недалеко от самолета, разговаривали двое. Один в темной куртке, седой, коротко стриженный. - Это он! - закричал Резо, отстегивая ремни. - Я его узнал. - Погоди, - придержал его Литвинов, - кто "он"? - Тот самый, главный убийца. Который был у меня дома. Я его узнал. - Стой. Посмотрим, что он будет делать. Седой стоял и следил глазами за самолетом. - А ты не ошибся? - Нет. Я его узнал. - Он следит за нашим самолетом. - Литвинов увидел, как к лайнеру подъехала аэропортовская машина. Бортовое питание. Бортовое питание! Он вспомнил, что его уже выгрузили из первого самолета. Питание на сто с лишним человек. Контейнеры с питанием. Это новые контейнеры! Он вскочил и бросился к выходу, который находился между салонами бизнес и эконом-класса. - Стойте! - крикнула стюардесса. - Мы сейчас взлетаем. - Остановите самолет! - потребовал Литвинов. - Остановите самолет! Люк уже закрывали, когда он бросился к нему. И в этот момент увидел выбегавшего из другого салона... Кислова. Целую минуту они смотрели друг на друга, словно не веря себе. В глазах Кислова застыл ужас. Литвинов первым пришел в себя. Развернувшись, он ударил кулаком по лицу "коллеги". - Сука! - рычал он. Кислов отлетел к перегородке. Ударился о нее головой. Стюардесса вскрикнула. В этот момент из салона эконом-класса показался еще один человек. Литвинов его не знал. Незнакомец достал пистолет, направив его на подполковника. - Взлетаем! - приказал он стюардессе. - Нет! - раздался голос, и из салона бизнес-класса вылетел Резо. Он узнал второго незнакомца. Это был Рожко, майор Рожко. Но если появление Литвинова привело Кислова в состояние шока, то для Рожко появление Гочиашвили было воскрешением грузина из мертвых. Он поднял пистолет, намереваясь сразить его выстрелом, но мгновенно среагировавший Литвинов выбил оружие у него из рук. Рожко бросился на него. - Откройте люк! - закричал Резо. - Скорее! Стюардесса поняла, что случилось нечто серьезное, и бросилась открывать люк. Рожко, оттолкнув от себя Литвинова, ударил девушку по лицу. Та вскрикнула, упала на пол. Из салона эконом-класса на помощь Рожко спешили еще двое. Понимая, что исход схватки решают секунды, Резо ринулся к люку, изо всех сил дернул Ручку. Люк открылся сразу. - Помогите, - позвал он сотрудников Демидова, которые появились в проходе, соединяющем терминал с самолетом. Офицеры бросились в самолет. - Все, - сказал Резо. - Теперь все! Он вспомнил про седого. Тот все еще стоял на прежнем месте, не понимая, почему не взлетает самолет. Резо схватил рацию одного из офицеров. - Демидов! - закричал он, обращаясь к подполковнику. - Главный стоит на поле. Их там двое. Тот седой. Ты меня слышишь, он седой! Седой! Офицер выхватил рацию. В салоне шло настоящее побоище. Слышались крики, что-то трещало, ухало, раздались два выстрела. Литвинов, повалив Рожко, бил его, вкладывая в эти удары всю свою силу, всю ненависть. Он узнал пистолет Рожко. Это был тот самый "магнум", перепутать который с другим оружием было невозможно. Внезапно кто-то навалился на Литвинова. Это был Кислов, наконец-то пришедший в себя. Он попытался оттащить Литвинова, но не рассчитал и упал на противника, покатившись с ним по полу. Рожко метнулся к пистолету. Но Резо успел вовремя, он выстрелил по пистолету, оружие отлетело далеко в сторону. Рожко толкнул Кислова на Резо, тот упал, а Рожко прыжками помчался к своему оружию. Резо понял, что не успеет его остановить. Ему мешал подняться упавший на него Кислов. Рожко уже схватил пистолет, обернулся и навел пистолет на цель. И в этот момент прогремели четыре выстрела. Стрелял Литвинов. Он целил прямо в грудь своему противнику. Мстил за своего учителя, за Семена Алексеевича, ему майор не оставлял никаких шансов - стрелял в спину. Слепнев и его напарник майор Брылин все еще стояли на летном поле. А к ним уже со всех сторон спешили машины. - Что будем делать, полковник? - спросил Брылин. - Стрелять? - Дурак, - сказал Слепнев, - бросай пистолет. Знаешь, сколько людей мечтает, чтобы мы с тобой героически погибли? РАССКАЗ ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ Вот, собственно, и все. Я лично застрелил убийцу Семена Алексеевича. Кстати, на квартире Рожко нашли и мои деньги, которые мне до сих пор не вернули. Говорят, они нужны в качестве вещественных доказательств. Что было потом - знает весь мир. Деньги, предназначенные для вывоза из страны, обнаружили в контейнерах питания. Скандал был грандиозный. Все газеты об этом писали. Руководитель администрации подал в отставку. Директор ФСБ был уволен с работы. Адвокатам, правда, удалось доказать, что все делалось по инициативе "сошек" - Слепнева, Брылина и членов их группы. Им впаяли довольно солидный срок. Двое банкиров, выделившие деньги, были арестованы, но их довольно быстро отпустили, говорят, не было доказательств "злого умысла". Или у них оказались адвокаты получше. Ну действительно, какой злой умысел в переводе денег в Швейцарию? Кстати, все потом начали отказываться от такой суммы, словно это была корзинка с малиной. Беспалова посадили в тюрьму, дали, правда, какой-то смешной срок, и он вышел по амнистии. Поскольку все наши руководители отказались от этих денег, то получилось, что они вроде бы лично принадлежат Беспалову и Облонкову. Облонкова сажать не стали, просто выгнали со службы. Кстати, выгнали и меня. Заодно. Никто не поставил мне в заслугу, что это именно я помог обнаружить те деньги. Новый начальник службы вызвал меня и сказал, прямо глядя в глаза: - Подавай-ка заявление, Литвинов, мне внутренние Пинкертоны не нужны. Ну я и подал заявление. Сейчас работаю в некой фирме начальником службы безопасности. У Резо дела налаживаются. Он внутренне стал совсем другим человеком. Регулярно ходит в церковь. Его жена, с которой я познакомился, говорит, что он очень набожен. Семена Алексеевича и Виталика похоронили рядом. Я часто навещаю их могилы. Посадили вокруг елочки, и мне иногда кажется, что деревца тянутся друг к другу. Чупиков довольно быстро поправился. Демидову дали полковника. Рассказывают, что это было личное ходатайство начальника МУРа. Приятно знать, что есть такие мужики, как он. А вот с Сашей Лобановым не все ладно, он так и не пришел в себя после того удара автомобилем. Парень уволился из прокуратуры и сейчас работает адвокатом вместе с Чупиковым. Говорят, что заключенные ему верят и уважают. У них ведь в тюрьме про каждого все известно. Там ничего не скроешь. Наши политики, конечно, тоже один за другим отказывались от этих "бешеных" денег. Мне особенно запомнилось выступление руководителя межбанковского объединения "Савой". Выступая по телевизору, он назвал случившееся позором, фактом, который несомненно будет иметь весьма далеко идущие последствия. Поговаривают, что ему предложат стать премьер-министром после новых выборов. Может, он действительно что-нибудь исправит в нашей политической системе. Хотя вряд ли исправит. Мы приговорены быть избирателями, а они приговорены быть избираемыми. Таков порядок вещей. Эти сосуды не сообщаются между собой. Мы живем в разных мирах. И у каждого свой срок - срок приговоренных. К чему? Самое главное, что все кончилось благополучно для Игоря. Немецкие врачи сотворили чудо. Алена, приехав из Берлина, привела ко мне Игоря и весь вечер проплакала, рассказывая, какая сложная операция была у мальчика. Зато теперь они обещали ему сто лет жизни. Она даже разрешила ему какое-то время побыть со мной в моей однокомнатной квартире. Именно так - однокомнатной. Я съехал со своей старой квартиры. Формально Провеленгиос был прав, я подписал договор и должен был его выполнять. Поэтому и съехал на три года со своей квартиры, поселившись в однокомнатной. Игоря я уложил на своей кровати, а себе постелил на полу. Какая разница, где спать. Вы знаете, какое самое большое счастье на свете? Так вот: это когда Твой сын посапывает на твоей кровати, а ты лежишь рядом и смотришь на маленького мужчину, так похожего на тебя. Нет ничего в мире лучше. И никакие миллионы не стоят даже одной такой ночи. Это я теперь точно знаю.