винения, - уточнил Розенфельд. - Не можем, - согласился Кэвеноу и, спохватившись, добавил, - но нам и не нужно. - Мы вас слушаем, мистер Кэвеноу, - улыбнулся Страум, - просто пока я не вижу никакой связи этих шпионов с нашим подзащитным. Кэвеноу оглянулся на Эшби и, заметив его непроницаемое лицо, ничего не сказал. Фэннер поспешил ему на помощь. - У Федерального Бюро Расследований имеются веские доказательства для утверждения причастности мистера Кемаля к подрывной деятельности против Америки. - Мы пока их не получили, - заметил Страум. - Нам удалось установить, - продолжал Кэвеноу, - что передача очередного донесения состоится в Балтиморе, куда отправился Сюндом. Но сам мистер Лоренсберг был в это время в Детройте, куда он прилетел рано утром и откуда вылетел затем в Нью-Йорк. "Они проверяли по билетам, - понял Кемаль, - как глупо, что мы этого тогда не учли. Но как им удалось вычислить меня?" - Мистер Сюндом приехал в Балтимор и остановился в отеле "Тревел Плаза", рядом с которым была расположена закусочная "Мак-Дональдс". По предложению связного, позвонившего из Нью-Йорка, мистер Сюндом должен был взять пакет, прикрепленный к одному из столиков с внутренней стороны. Что он и сделал. Затем выехав в Нью-Йорк. - И вы его не остановили? - уточнил Розенфельд. - Нет, - вынужден был сказать Кэвеноу. Он уже понимал, в какую юридическую ловушку попал. Не рассказывать же этим типам о подключении к операции ЦРУ, о просьбах английской разведки, обо всем, что тогда случилось в Балтиморе. А если не рассказывать, то вся ого история с этим конвертом выглядит, по меньший мере, некорректно. Но рассказывать он не имел права. - Значит, мистер Сюндом благополучно отвез конверт? - уточнил Розенфельд. - Можно узнать, почему вы его не остановили? - Из оперативных соображений, - глухо ответил Кэвеноу, - у нас были свои планы. - Предположим, - согласился Розенфельд, - но мы пока не услышали главного. При чем тут мистер Кемаль Аслан? - Дело в том, что связной Том Лоренсберг позвонил из Нью-Йорка, предложив мистеру Сюндому забрать конверт. У нас есть пленка с разговором и фиксированное время разговора. Если хотите, можете ее прослушать. - Обязательно, - быстро сказал Розенфельд, - обязательно послушаем. Кэвеноу снова посмотрел на Эшби и включил стоявший перед ним магнитофон. Раздался знакомый голос Тома. Кемаль закрыл глаза. - Мистер Сюндом, оденьтесь, спуститесь вниз и ждите моего звонка рядом с портье. Розенфельд переглянулся со Стаумом. Пока все шло нормально. Раздался другой голос: - Отель "Тревел Плаза". - Позовите мистер Сюндома, - снова сказал Том. И через несколько секунд снова: - Повернитесь лицом к улице. Вы видите перед собой огни - напротив отеля есть закусочная "Мак-Дональдс". Войдите туда и сядьте за крайний правый стол у окна. Под столом прикреплен конверт. Он ваш. Вы все поняли? Кэвеноу выключил магнитофон и уже перехватывая инициативу, не давая возможности Розенфельду задать какой-нибудь вопрос, продолжал: - Через минуту Сюндом взял конверт. Но все дело в том, что сам конверт был прикреплен туда за десять-пятнадцать минут до разговора, иначе бы его просто обнаружили. Вот показания миссис Грант, которая видела, как незнакомый мужчина сидит с конвертом в руках за столом. Обратите внимание, там указано время. Он передал показания свидетеля Страуму, и продолжал говорить: - Мы справедливо сделали вывод, что мистеру Тому Лоренсбергу явно помогал еще один человек. И этот человек должен был иметь водительские права штатов Техас, Нью-Йорк, Пенсильвании, Мэриленд. Вот данные компьютерного анализа. Это мог быть только мистер Кемаль. - Это не доказательство, - возразил Страум, возвращая листки бумаги с показаниями миссис Грант, - кроме того она здесь ясно указывает, что не видела лица этого мужчины. - Верно, - наконец, улыбнулся и Кэвеноу, - но у нас появилось еще одно маленькое доказательство. Мы проверили все деньги, заплаченные в тот день за стоянку автомобилей. Все купюры и все талоны, полученные на стоянке. И среди десятков отпечатков пальцев были отпечатки пальцев мистера Кемаля Аслана. Именно в тот день. Вы верите в такую случайность? - Мой клиент вполне мог проезжать через Балтимор, - сразу нашелся Розенфельд, - где доказательства, что он был знаком с этим мистером Лоренсбергом? У вас есть такие доказательства? Эшби насторожился. Посмотрел на Кемаля. Почему все-таки тот так неосмотрительно подставился? - У нас есть такие доказательства, - торжественно произнес Кэвеноу, - мистер Кемаль Аслан, не могли бы вы сообщить нам, где именно вы были издержаны? - Недалеко от Бейтауна, на трассе Хьюстон-Бейтаун, - ответил Кемаль. Он понимал, почему его спрашивают об этом и сидел, уверенный в своей позиции. Он все рассчитал правильно. Продумал все ходы в этой партии. - А что вы делали в Бейтауне? - спросил Кэвеноу. - Зачем вы туда приезжали? Где вы были перед задержанием? - На кладбище, - спокойно ответил Кемаль, - я приехал положить цветы на могилу своего друга. - Можно узнать имя вашего друга? - торжествующе спросил Кэвеноу. - Конечно, можно. Мистер Том Лоренсберг. Я знал его много лет. - Мистер Розенфельд, надеюсь, теперь вы удовлетворены? - не скрывая своей радости спросил Кэвеноу. 35 Блант получил срочное сообщение из Лондона в свое отсутствие и теперь нетерпеливо ждал, пока его соединят с мистером Хэшлемом, находящимся в Великобритании. Наконец, послышался характерный, чуть дребезжащий голос Хэшлема: - Как вы поживаете, Питер? - Спасибо, мистер Хэшлем. Как у вас дела? - Не очень, - ответил Хэшлем, - у нашего друга большие неприятности на родине. Судя по всему его скоро запрут в железную клетку. - Не может быть, - испуганно сказал Блант, понимая, что речь идет о "кроте" английской разведки окопавшемся в лондонской резидентуре. - Пока его не трогают, но все говорит о том, что он провалился, - доверительно сообщил Хэшлем, - вообще-то я не очень доверяю этим телефонам, даже с новыми шифраторами. - Согласен с вами, сэр, - поддержал его Блант, - вы думаете, есть связь между "Вакхом" и нашим провалом? - Безусловно, есть. Свяжитесь с мистером Эшби и передайте ему наше беспокойство. Пусть они делают со своим "Вакхом" все, что считают нужным. Видимо, его информация все-таки вывела русских на крайне нежелательный для нас вариант. Холдер с утра был в очень плохом настроении. Они считают, что наши американские коллеги просто провалились по всем пунктам. - Я передам Эшби наш протест, - послушно сказал Блант, - они, возможно, еще даже не смогли вычислить этого "Вакха". - Не будьте столь наивны, - жестко ответил Хэшлем, - американцы не дураки. Все, что касается их собственных национальных интересов, они делают достаточно оперативно. И качественно. Свяжитесь с Эшби. Как вариант, возможен обмен "Вакка" на нашего человека. Хотя на это один шанс из тысячи. Русские никогда не выдавали своих людей. В крайнем случае, они еще могли согласиться на обмен наших агентов. В общем, позвоните Эшби. - Хорошо, - Блант положил трубку и целых пять минут сидел молча перед телефоном, обдумывая случившееся. И только затем набрал номер телефона Эшби. - Мистера Эшби нет в офисе, - любезно ответила девушка-секретарь, - его сегодня не будет. - Скажите, чтобы он позвонил Питеру Бланту, - попросил Блант, - у него есть мой телефон. - Обязательно, - любезно согласилась девушка. Эшби в это время уже сидел в кабинете Кэвеноу, ожидая, когда приведут для допроса мистера Кемаля Делана и приедут его адвокаты. Позвонив в Лэнгли, он узнал о звонке Бланта и позвонил представителю английской разведывательной службы. - У нас неприятности, - начал Блант, - ваш "Вакх" все-таки сообщил о наших операциях в Москву. Мистер Хэшлем просил передать вам наше беспокойство. - У вашего агента неприятности? - понял Эшби. - Если это можно так назвать. Мистер Хэшлем сообщил, что вы можете делать с "Вакхом" все, что считаете нужным. Если, конечно, его найдете, - не удержался от сарказма Блант. - Кажется, у нас скоро будут некоторые результаты, - осторожно ответил Эшби. - Желаю успеха, - сухо произнес Блант, - и не забудьте, что в результат ваших ошибок мы потеряли лучшего агента у русских. Жаль, что вы так неправильно понимаете интересы союзников. - Надеюсь убедить вас в обратном, - сказал Эшби на прощание. В этот момент привели Кемаля Делана. Теперь, сидя на допросе, он все время помнил тот разговор, но терпеливо выжидал, стараясь не вмешиваться в затянувшийся спор Кэвеноу и Фэннера с адвокатами. Казалось, после фактического признания Кемаля Аслана в дружбе с погибшим мистером Лоренсбергом в допросе подозреваемого произошел резкий перелом, Эшби понимал, что допрос не может так просто окончиться. Подозреваемый наверняка имел свои козыри, которыми он собирался бить карты Кэвеноу. Но сам Кэвеноу и прокурор Фэннер не скрывали своей радости. Теперь обвинение против мистера Кемаля Аслана располагало неопровержимыми доказательствами его вины. Однако самого Кемаля это, казалось, не смущало. Он переждал, пока несколько успокоится Кэвеноу и придут в себя его адвокаты, и затем своим спокойным, размеренным тоном продолжал: - Господа, я не вижу причины для беспокойства. Мистер Лоренсберг иногда помогал нашей компании, когда я работал в Хьюстоне. Мы с ним встречались и это может подтвердить его секретарь Патриция. Но насчет Балтимора не нужно было говорить загадками. Я не знаю никакого Сюндома и ни с кем не разговаривал. - Верно, - согласился Кэвеноу - я не говорил, что вы его знаете или с ним разговаривали. Я говорил про конверт. - А это разве большое преступление? - спросил Кемаль. Адвокаты дружно уставились на него. Розенфельд, понявший, что его клиент имеет собственное мнение по поводу случившегося, несколько успокоился. - Я действительно был в Балтиморе и действительно приклеил конверт к столу в этом "Мак-Дональдсе". Но только потому, что меня попросил об этом сам Том Лоренсберг. Он сказал, что это обычная шутка и он хочет разыграть своего друга. - Что? - вскочил со стула прокурор. Адвокаты радостно закивали головами. Кэвеноу нахмурился, а Эшби, напротив, улыбнулся. Все-таки этот "Вакх" молодец, он здорово все продумал. - Какая шутка? - спросил прокурор. - Вы можете это доказать? - спросил Кэвеноу. - Конечно, - ответил Кемаль, - у меня в офисе должно остаться его письмо с просьбой прикрепить конверт под столом. Том писал, что это обычная шутка. - Вам нравится над нами издеваться? - закричал прокурор и, несколько сконфуженный своим выпадом, буркнул адвокатам: - Извините. - Письмо находится у меня в офисе, - снова повторил Кемаль, - вы же можете все проверить. - Где именно? - уточнил Кэвеноу, обреченно понимая, что такое письмо они действительно найдут. Это Том, еще в прошлом году, за неделю до балтиморских событий решил послать такое письмо с целью обезопасить Кемаля в случае его внезапного ареста в Балтиморе. Несмотря на смерть Тома, он не уничтожал этого письма. Может, это и было какое-то шестое чувство разведчика, хотя по логике, он обязан был сразу его уничтожить, как только узнал о смерти друга. - Я могу написать записку своему секретарю, - предложил Кемаль, - или позвонить в офис и вам привезут это письмо. - Надеюсь, мистер Кэвеноу не будет доказывать, что оно сфабриковано адвокатами подозреваемого? - ядовито осведомился Розенфельд. - Там, наверное, есть подпись мистера Лоренсберга. - Конечно, есть, - окончательно добил Кэвеноу Кемаль. - А откуда вы узнали о смерти Тома? - внезапно спросил прокурор. - Вам сообщила об этом ваша резидентура? "Какой дурак", - с сожалением подумал Эшби. - Я позвонил через несколько дней сестре Патриции. Ее, кажется, звали Олимпия. И от нее узнал о самоубийстве мистера Тома Лоренсберга, - ответил Кемаль, - вы можете вызвать ее и допросить. Думаю, она все подтвердит. - Господа, - подвел итоги Розенфельд, - по-моему, у вас нет никаких оснований для задержания мистера Кемаля Аслана. Мы настаиваем на его освобождении под залог, либо будем вынуждены подать ходатайство о незаконном задержании. - Мы должны привезти письмо, - мрачно напомнил Кэвеноу, - и все проверить. Нам нужны еще сутки. - Думаю, мы можем договориться, - посмотрел на Кемаля Розенфельд, - но через сутки мой клиент должен быть освобожден. Надеюсь, ФБР понимает, какой иск она может получить, если акции компании мистера Кемаля упадут из-за этого неприятного инцидента. - Понимаем, - упавшим голосом ответил Кэвеноу. - Мистер Розенфельд, - решив, что пора вмешаться, сказал Эшби, - вы разрешите поговорить с вашим клиентом наедине? Это крайне важный разговор и для него, и для меня. - Мистер Эшби, - ответил Розенфельд, знавший, где работает Александр, - я уважаю организацию, интересы которой вы представляете. Но вы действительно считаете, что ваше ведомство имеет процессуальные права по допросу обвиняемого? - Это будет не допрос, - возразил Эшби, - это будет беседа. Розенфельд посмотрел на Кемаля и тот равнодушно кивнул головой. - Хорошо, - согласился адвокат, - вы можете побеседовать. Полчаса, надеюсь, вам хватит? За это время мы успеем выпить кофе. - Согласен, - сказал Эшби. - Да, - кивнул прокурор. Он вышел первым, чуть не опрокинув стол, мимо которого проходил. За ними, не спеша, вышли Розенфельд и Страум. Последним уходил Кэвеноу. Он с ненавистью взглянул на Кемаля, но ничего не сказал. Эшби задумчиво смотрел на Кемаля. - Мистер Кемаль, у вас не болит голова? - внезапно спросил он. - Кажется, нет. Вы решили остаться, чтобы узнать про мое здоровье? - насмешливо спросил Кемаль. - Нет. Просто мне интересно, как вы себя чувствуете после многолетней комы. Вы ведь попали тогда в аварию. Для пострадавшего после такой катастрофы вы рассуждаете слишком логично. Кемаль прикусил губу. - Вы хотели бы, чтобы перед вами сидел дебил? - спросил он. - Не нужно так стращать. Вы понимаете, что мы будем настаивать на медицинской экспертизе? - Конечно. Эшби внимательно смотрел на Кемаля, но не замечал никаких признаков волнения. - Мы будем проверять все, мистер Кемаль Аслан, - тихо, но убедительно говорил Эшби, - каждый день вашей жизни в Болгарии, в Турции и Америке. Вы уже поняли, что не этот прокурор будет вашим главным соперником? Мы постараемся доказать, что вы не тот, за кого вы себя выдаете. У вас не будет никаких шансов, мистер Кемаль Аслан. - Интересно, как же меня тогда зовут? - спросил Кемаль. - Этого я не знаю. Но надеюсь, что скоро узнаю. И тогда вам не помогут никакие адвокаты. Ваш ловкий трюк с появлением в Бейтауне я оценил. Конечно, мы все поступили глупо, арестовав вас, не имея никаких доказательств и теперь вы явно издеваетесь над нами. Судя по всему, вы и рассчитывали на подобный результат. Но вы просчитались, мистер Кемаль, мы постараемся найти эти доказательства. Я убежден, что именно вы резидент советской разведки. - У вас богатое воображение мистер Эшби. Я правильно называю вашу фамилию? - Правильно. - Я не понимаю, о чем вы говорите. - В таком случае, я вам помогу, - сказал Эшби. - Вы не только передали тот злополучный конверт в Балтиморе. Это могла быть и шутка, я согласен. Но вот данные по компании "Дженерал электрик" могли знать только вы. И данные по нашим подводным лодкам знали тоже только вы. Наконец, поставки "Дженерал электрик" по заказу АНБ и ЦРУ. О них могли узнать и передать только вы. Вам не кажется, что совпадений слишком много? - Не знаю. Я плохо разбираюсь в таких вещах. Моя сфера - экономика, - ответил Кемаль. - В такое случае я напишу вам на бумаге название операции, которую вы провалили. Эшби написал два слова и передал их Кемалю. - Только не говорите, что слышите впервые и эти два слова, мистер Кемаль Аслан. Узнавший об этом разведчик, работавший против вас, уже арестован. Это лучшее доказательство, мистер Кемаль. И его не смогут оспорить никакие адвокаты. На бумаге были два слова - "Айви Беллз". 36 На следующий день письмо действительно нашли. Но, по настоянию прокурора Фэннера, арест был продлен еще на семь дней. Прокурору были предоставлены сведения ЦРУ, не подлежащие оглашению и он согласился продлить проверку. Несмотря на все протесты Розенфельда, его ходатайство было отклонено. В вопросах национальной безопасности американцы были слишком консервативны и одержимы. Кэвеноу и Эшби получили время для должного оформления обвинительного заключения и сбора необходимых доказательств. Адвокаты протестовали шумно и скандально. Правда, они пока не прибегли к самому мощному оружию - прессе. В интересах дела об аресте Кемаля Аслана не распространялись и даже исполняющий обязанности Президента его компании Имацу не знал, что конкретно случилось с шефом, находящимся в отпуске. Адвокаты понимали, что любой слух может гибельно сказаться на коммерции их клиента и старались также не особенно распространяться на тему ареста, отказываясь от многочисленных интервью и избегая особо домогавшихся журналистов. Эшби и Кэвеноу развили в эти дни бешеную активность. В Болгарию был послан специальный представитель. Два сотрудника ЦРУ были задействованы в Турции, еще двое офицеров ФБР работали в Хьюстоне. Сведения каждые полчаса докладывались лично Кэвеноу. Но никаких обнадеживающих результатов получить не удавалось. В Турции тетушка Кемаля вспомнила, что у него на руке была родинка, но такая родинка у племянника действительно была и разочарованный Кэвеноу наорал на врача, проводившего обследование. Из Болгарии по факсу передали детскую фотографию Кемаля. Но антропологическая экспертиза по черепу и характерному строению лицевых костей установила, что на фотографии был действительно молодой Кемаль Аслан. А фотографическая экспертиза доказала, что фотография была сделана тридцать лет назад. Из Хьюстона приходило подтверждение всех слов, сказанных Кемалем. Сотрудники ФБР побывали и в Бейтауне, убедившись в искренности подозреваемого. Он действительно несколько раз бывал в конторе Тома Лоренсберга до своего отъезда и узнал о случившемся от сестры секретаря погибшего, мисс Олимпии. Ничего не дало и медицинское освидетельствование Тома. Врачи обнаружили шрамы на его голове, но никто не мог сказать определенно, можно ли подтвердить или опровергнуть бывшую кому Кемаля Аслана. Ведь прошло более одиннадцати лет и за это время последствий могло не остаться. Правда, двое из врачей настаивали на том, что характер шрамов после ранения не соответствовал тому удару, который мог получить Кемаль, но это были лишь спорные моменты, которые легко опровергались адвокатами подозреваемого. Даже подробный осмотр тела бизнесмена ничего не дал. Согласно традициям мусульманского мира, принятым и среди болгарских турок, мальчикам в юном возрасте делали обрезание. Дотошному Эшби удалось выяснить, что этот ритуал не могли совершать православные болгары и русские. Но даже освидетельствование этого проклятого турка убеждало, что он настоящий турок. Врачи единодушно указывали, что операция отсечения крайней плоти была произведена достаточно давно. Но Эшби не успокаивался. Арест английского шпиона был дня него более чем достаточной причиной для подозрения Кемаля Аслана в его сотрудничестве с русской разведкой. Лишь в одном не был убежден Эшби - является ли Кемаль Аслан завербованным агентом советской либо болгарской разведки или с самого начала ему была придумана столь совершенная во всех отношениях легенда? И каждый раз, вызывая на допрос Кемаля, он испытывал двойственное чувство - уважения к личности бизнесмена, так стойко державшегося на допросах, и ярость по поводу никчемности усилий двух столь грозных ведомств, как ЦРУ и АНБ, которые в полном смысле слова дурачил этот наглый тип. У них установилась привычка ежедневно по вечерам встречаться и обмениваться последними новостями. Через два дня истекал срок задержания Кемаля, разрешенный прокурором для сбора доказательств. Через сорок восемь часов они обязаны были отпустить резидента советской разведки. Одна эта мысль приводила Кэвеноу в такое бешенство, что он не мог спокойно беседовать с Кемалем, предпочитая встречаться с ним только в отсутствии адвокатов. В этот вечер Кемаль, как всегда, был чисто выбрит и деловито спокоен. Он видел нарастающее раздражение своих обвинителей и понимал, что это результат нестыкующихся деталей обвинения и улик, которых у них против него не было. Его поездка в Бейтаун была не просто авантюрной, она была преступным и наглым вызовом, но она сработала. Вынужденное задержать его, не имея никаких доказательств, американское правосудие, столь свято чтившее не дух, а букву закона, вынуждено было теперь расписываться в своем бессилии. Он не знал, чего было больше в его столь необычном решении - продуманного плана или глубоко личных мотивов, связанных с Сандрой. Он сознательно шел на скандал, пытаясь разрешить все сразу. И его столь вызывающий и неожиданный шаг имел успех. Ни Кэвеноу, ни Эшби не могли предъявить ему никаких доказательств, тем более собранных за неделю. А вся логика балтиморского обвинения, построенного на показаниях миссис Грант, автомобильных правах и отпечатках пальцев была бы признана верной только в одном, единственном случае - если бы он начисто отрицал свою связь с Томом Лоренсбергом. Но он признавал эту связь, утверждая, что действительно был в Балтиморе и действительно закреплял письмо по просьбе своего друга. Никаких серьезных улик против Кемаля уже не было и обвинение лопалось. Это понимали и Кэвеноу с Эшби. Это сознавал и сам Кемаль, так блистательно сумевший заманить своих соперников в ими же подготовленную ловушку. В этот вечер они уже не допрашивали его, пытаясь поймать на противоречиях. Просто, когда Кемаля привели, Эшби взглянул на него и спросил: - Вам все это не надоело? - А вам? - в такт ему спросил Кемаль. - Вам не кажется, что вы уже испробовали все варианты. - Не кажется, - нахмурился Кэвеноу. - Вы советский шпион, Кемаль, и я постараюсь это доказать. - Чем вы и занимаетесь столько дней, - напомнил Кемаль. - Вы несколько увлеклись своими играми. По-моему, все давно ясно. - Вы здорово сыграли, мистер Кемаль Аслан, - хладнокровно заметил Эшби, - но вы не хотите понять, что это не конец. Это только начало игры, которую мы, признаюсь, начали не столь удачно. Но ведь вся игра еще впереди. Предположим, что мы не найдем ничего в оставшиеся два дня. Предположим даже, что вынуждены будем отпустить вас. Неужели вы думаете, что сможете когда-либо работать на советскую разведку? Ваша карьера там закончена. Они вам никогда не поверят. Да вы и сами не захотите с ними сотрудничать, понимая, что с этой минуты мы будем следить за вами постоянно. Стоит ли продолжать игру, мистер Кемаль? - Вы правы только в том случае, если я действительно играю, - сказал Кемаль, - но вы забываете о том, что я американский гражданин. Меня знает вся страна, моя компания известна во всем мире. Зачем мне работать на русских? Ради денег? Интересно, какие деньги они мне могут заплатить, чтобы я согласился с ними сотрудничать? Вы же должны знать годовые обороты моей компании и прошлогоднюю прибыль. Или это все тоже сделало русские? Эшби нахмурился. Потом достал из кармана фотографию. На ней был улыбающийся незнакомец с темными красивыми глазами. - Вы знаете, кто это? - спросил Эшби. - Я предвидел ваш вопрос и нашел в нашем архиве эту фотографию. - Понятия не имею, - буркнул Кемаль, едва посмотрев на карточку. Сердце болезненно сжалось. Он узнал изображенного на ней агента. - Это знаменитый советский шпион, миллионер Гордон Лонсдейл. Он был очень влиятельный и богатый человек в Великобритании. - Очень хорошо. Ну и что? - Его настоящее имя Конан Молодый. Он был офицером их разведки. - Вы думаете, это я? - Не обязательно. У него могли быть и талантливые ученики. - У вас буйная фантазия, мистер Эшби. Я не могу быть нелегалом, хотя бы потому, что такие агенты когда-нибудь возвращаются домой, а я собираюсь жить в это стране еще очень долго. И в Хьюстоне у меня сын. Неужели вы думаете, что это не мой сын? - Нет, конечно. Он ваш. Но мы думаем, что вы могли быть завербованы еще в коммунистической Болгарии, где прожили четверть века. - Первые годы своей жизни я жил в Америке, если вы, конечно, обратили внимание на этот факт. - Обратили. И не только на это. Мы нашли в Софии институт, где вы якобы учились. И нашли девушку, с которой вы встречались. Сказать вам, как ее зовут? - Я могу сказать сам, - спокойно парировал Кемаль. - Интересно послушать. Диалог вел Эшби. Кэвеноу молчал, он пытался найти хоть малейшую трещину в безупречной защите "Вакха". Он был убежден, что перед ними "Вакх". И его злило их очевидное бессилие. - Раз я с ней встречался, то, конечно, помню ее имя. Ее звали Бася. - Да, - сказал Эшби, - и мы ее привезли в Вашингтон. Хотите ее увидеть? Иногда одно мгновение решает все дело. Кемаль хорошо помнил уроки психологии, которые практиковались у них на занятиях. Психолог задавал самый простой вопрос - сколько будет дважды два, и терпеливо ждал ответа. Вернее, реакции на ответ. Если спрашиваемый сразу отвечал, что дважды два четыре - это указывало на быстроту реакции и некоторую однообразность мышления. Если испытуемый, не отвечая, начинал улыбаться - значит, был человеком хитрым, но нерешительным, мягким, легко поддающимся на уговоры. Если ответ приходил с большой задержкой и явной обидой на столь легкий вопрос, это указывало на отсутствие образности мышления, стереотип поведения, недостаток творческого воображения. В этих случаях ценился не просто ответ, а время ответа и его содержание. Идеальным считался ответ, что дважды два не всегда четыре, даваемый через полторы-две секунды после вопроса. Не больше и не меньше. Именно поэтому, вспомнив все это в течение секунды, Кемаль выждал еще одну секунду и сказал: - Вы доставите мне удовольствие, мистер Эшби. Только учтите, это должна быть настоящая Бася. Любая другая меня не интересует. - Знаете, Кемаль, - сказал Эшби, - мне нравится ваше спокойствие. Но вы напрасно все время ходите по краю пропасти. Можно ведь сорваться и очень больно удариться. - По-моему, это вы ходите по краю, - возразил Кемаль. - В результате ваших непродуманных действий я уже потерял слишком много времени в вашей тюрьме. Вы представляете, какой иск я могу вам предъявить? У вас не хватит зарплаты, чтобы оплатить его. - Он еще издевается! - не сдержался Кэвеноу, сжимая кулаки. - Наших разведчиков вы наверняка избиваете до полусмерти, пытаете, пока они не заговорят, а мы тут церемонимся с вами и еще разрешаем приглашать адвокатов. - Мистер Кэвеноу, вы просто дремучий тип. Как вы работаете в ФБР с такими отсталыми взглядами? Я не хочу заступаться за русских, но у вас представления полувековой давности. Думаю, что разведчиком уже не пытают нигде. Это не дает нужного результата и, самое главное, нерационально. Во всяком случае, мне так кажется. - У вас интересные взгляды на работу разведки, - сразу заметил Эшби. - Скорее, контрразведки, - парировал Кемаль, - я просто читаю слишком много книг. Кстати, где Бася? Вы ведь обещали ее мне предъявить. - Считайте, что я вас проверял, - ответил Эшби. - Спасибо, что предупредили, - ответил Кемаль. Ничего не добившись, они отправили его обратно в камеру. Когда Кемаль вышел, Кэвеноу стукнул по столу своим огромным кулаком: - Он просто издевается над нами! - У нас ничего нет против него, - задумчиво произнес Эшби, - а то, что есть, мы не можем использовать. - Я вас не понимаю? - посмотрел на него Кэвеноу. - У вас есть еще какие-то доказательства? - Конечно, есть. Недавно был арестован очень влиятельный советский разведчик, работавший на англичан. У нас есть основания полагать, что русские вышли на него в результате информации "Вакха". - И вы все время молчите, - вскочил Кэвеноу. - Мы обязаны рассказать обо всем прокурору. Как фамилия вашего агента? - В том-то все и дело, - ответил Эшби, - англичане не говорят нам его фамилии. - Но они могут подтвердить все, что вы мне сказали? - Думаю, да, - осторожно отметил Эшби. - Звоните Бланту, - нетерпеливо попросил Кэвеноу, - этот мерзавец Кемаль будет сидеть у нас сто лет, пока не расскажет всей правды. Эшби набрал номер телефона английского резидента в Вашингтоне. - Мистер Блант? - спросил он, - с вами говорит Александр Эшби. - Я вас слушаю, - заинтересованно ответил Питер Блант. - Кажется, нам удалось выйти на неуловимого "Вакха". - Вы его взяли? - не поверил услышанному Блант. - Можно сказать. - Поздравляю вас, мистер Эшби. Это очень большая победа, - обрадованно сказал Блант. - Но у нас возникли проблемы, - вздохнул Эшби. - У нас свои тонкости юридической системы. "Вакх" оказался довольно известным человеком и американским гражданином. А его адвокаты уже требуют отпустить своего клиента. Вы не могли бы выступить у нас в прокуратуре или в суде? Конечно, слушания будут закрытыми. Я гарантирую. - Что я должен сказать? - Не называя никаких имен, просто рассказать о том, как в результате информации "Вакха" был арестован ваш разведчик. Такой вариант вас устроит? - Думаю, да, - помедлив, ответил Блант, - но в любом случае я должен посоветоваться с Лондоном. Перезвоните мне через десять минут. - Договорились, - Эшби повесил трубку и пояснил Кэвеноу, - он хочет позвонить в Лондон, получить разрешение. Блант довольно быстро набрал код и номер Холдера. К его удивлению, трубку снял сам Холдер. - Мистер Холдер, - торопливо сказал он, - янки обнаружили нашего "Вакха". - Поздравляю, - равнодушно бросил Холдер. Кажется, он даже не обрадовался, удивился Блант. Что опять случилось в Лондоне? - Они его арестовали, но это оказался весьма значительный тип. Со своими большими связями. Адвокаты требуют его освобождения. - Это типично в их манере, - буркнул Холдер, - они готовы дать шанс даже самому отъявленному негодяю. - Мне можно выступать в суде? - спросил Блант. - Вообще-то нежелательно, - ответил Холдер, - я думаю, вам лучше проконсультироваться с Хэшлемом. Он сейчас на месте. Пусть наш разговор переведут на него. - Но сэр... - воскликнул пораженный Блант, протестуя против переключения. "Неужели "Вакх" совсем не интересен Холдеру?" - подумал он. - В чем дело, мистер Блант, - услышал он голос Хэшлема, - опять какая-нибудь неприятность с нашими американскими друзьями? - Наоборот. Они нашли, наконец, "Вакха". Они смогли его вычислить. И я просил мистера Холдера разрешения на выступление в суде по этому делу. - Зачем? - спросил Хэшлем. "Кажется, они все сошли с ума", - подумал Блант, но, сдерживаясь, сказал: - Мы можем помочь американцам решить часть их проблем. Рассказать о том как "Вакх" вывел русских на нашего человека в резидентуре советской разведки в Лондоне. Наступило молчание. - Сэр... - раздраженно спросил Блант, решив, что произошло отключение линии. Он услышал лишь приглушенные звуки. - Сэр, - снова повторил он и понял, что Хэшлем смеется. - Вы не читаете газет, мистер Блант, - сказал, явно наслаждаясь, Хэшлем. - Молодым всегда свойственно нетерпение. Не нужно выступать в суде, это ничего не даст. - Я не понимаю вас, сэр, - холодно заметил Блант. - Прочтите сегодняшний "Нью-Йорк таймс", - посоветовал Хэшлем, - и не спешите бежать в суд, иначе вы окажетесь в смешном положении. Блант бросил трубку и взялся за сегодняшние газеты, которые он еще не успел просмотреть. Лихорадочно листая, он пытался найти нечто, относящееся к словам Хэшлема. И, наконец, нашел статью - "Советский резидент в Лондоне Олег Гордиевский бежал на Запад. Успешный побег из Москвы". - Проклятье! - выругался Блант. Он еще не закончил читать, когда раздался телефонный звонок Эшби. - Мистер Блант, вы получили разрешение? - спросил Эшби. - Нет, мистер Эшби, - уныло ответил Блант, - у нас ничего не выйдет. Наш агент - бывший резидент КГБ в Лондоне Олег Гордиевский, бежал из Москвы в Лондон. Русские его даже не арестовывали. Эшби положил трубку. - Ничего не понимаю, - растерянно сказал он. 37 Истекал последний день, данный сотрудникам ФБР и группе Эшби для сбора доказательств. С опухшими от бессонницы глазами, Томас Кэвеноу охрипшим голосом принимал донесения своих сотрудников. Все было против него. Даже назначенная в последний момент проверка в офисе Кемаля, вызвавшая настоящий скандал в Нью-Йорке, но принесла ничего нового. Все было против них. После публикации статьи про супершпиона английской разведки бывшего резидента КГБ в Лондоне Олега Гордиевского на англичан рассчитывать не приходилось. Да и ЦРУ было невыгодно разглашать в суде данные по операции "Айви Беллз", доказывая, что именно ее выдал Кемаль Делан советской разведке. Но если он действительно сообщил, а американцы, канадцы и англичане прекратили проверку, - значит, они получили сообщение от своего агента. А агент англичан уже сбежал на Запад. Теперь русские могли понять, что в их рядах действует не менее высокопоставленный разведчик американцев и вновь начать жесткую проверку. Никакой логикой нельзя было объяснить и тот факт, что Гордиевский не был арестован КГБ. Ведь сообщение "Вакха" пришло к нему, а от него к англичанам и американцам, в результате чего они и прекратили проверку всех подводных кабелей, в том числе в Северном и Охотском морях. Но советская разведка не тронула Гордиевского. Значит, не было никакой проверки и "Вакх" не сообщал о кабеле в Москву, а лишь пытался проверить свою линию связи, устроив дерзкую провокацию в Балтиморе. Но тогда кто сообщил русским об операции "Айви Беллз"? И этот кто-то уже не был связан с "Вакхом", иначе его сообщения в Москве проверялись бы более тщательно и Гордиевский был бы обязательно арестован. Но никакие рассуждения не могли заменить того факта, что англичане не станут выступать в суде, свидетельствуя о задержании своего агента из-за переданных сообщений "Вакха". Это был конец. Больше ничего выжать из Кемаля было невозможно. Оставлялось надеяться, что адвокаты удовлетворятся косвенными уликами. Но эти доводы были малоубедительны и, главное, не указывали на непосредственного исполнителя, каким мог быть советский резидент. Эшби понимал, что Кемаля Делана нужно отпускать, но именно поэтому он в последний день перерывал всю документацию по "Вакху", пока его не нашел сотрудник отдела, сообщивший, что сам Директор ЦРУ Уильям Кейси хочет видеть Эшби. Пришлось отложить все дела, надеть галстук и идти длинными коридорами к самому шефу на прием. В большом, просторном кабинете Директора ЦРУ сидело двое посторонних людей. Один был повыше ростом, с красиво уложенной, чуть седоватой шевелюрой волос. Другой был пониже, с резкими, жесткими чертами лица. Вопреки обыкновению, директор сидел не за своим столом, а рядом с гостями в кресле. Когда Эшби вошел, он встал и, показывая на него, сказал: - Это тот самый начальник отдела, о котором я вам говорил. - Вы выдвигаете молодых, - сказал, улыбаясь, гость, сидевший справа от Кейси. Он был не просто уверенный в себе человек, он чувствовал себя здесь хозяином. Эшби пригляделся и чуть не охнул от изумления. Это был сам Роберт Макфарлейн, помощник Президента США по национальной безопасности. Второго Эшби узнал уже без подсказки. Он видел его несколько раз на совещаниях в Пентагоне. Генерал-лейтенант Даниэл Грэхэм был начальником Разведывательного Управления Министерства Обороны США. Эшби понял, что попал в компанию весьма именитых особ. - Садитесь, Эшби, - разрешил Директор, - мы обсуждаем очень важный вопрос. Как у вас там с задержанным "Вакхом"? Или он все-таки не "Вакх"? Эшби не понравилась интонация, с который были сказаны эти слова и он осторожно ответил: - Против Кемаля Аслана нет никаких доказательств. Нам не удалось ничего найти. За исключением того случая в Балтиморе, когда сотрудники ФБР все-таки обнаружили отпечатки его пальцев. Но он не отрицает этот случая, уверяя что действовал по просьбе друга для не понятного ему розыгрыша. - Вы в это верите? - спросил Макфарлейн. - Нет, но никаких других доказательств не существует. - И все? - хмуро спросил Кейси. - Это все, что вам удалось сделать? - Мы проверили всю его жизнь. Посылали людей в Болгарию, Турцию, проверяли его работу в Техасе и в Нью-Йорке. Ничего нет, - честно признался Эшби, - мы ничего не нашли. - А почему вы вообще решили, что он "Вакх"? - спросил генерал Грэхэм. - Его отпечатки пальцев нашли в Балтиморе, - пояснил Эшби, - уже после того, как мы его вычислили. Нашли на квитанции и на деньгах, которыми он платил. - Адвокаты не примут такого объяснения, - высокомерно заметил Макфарлейн, - это не доказательство. - Мы обработали массу данных, - устало продолжал Эшби, - выяснилось, что Кемаль мог знать о специальном заказе ЦРУ, аппаратуре, изготовленной по чертежам АНБ. И русские узнали об этом. И еще о двух подводных лодках, шедших на базу НАТО в Великобританию. - Мог знать, - развел руками Макфарлейн, - вот так мы работаем, господа. Хорошо, что у нас была и собственная информация, - громко сказал он. "К чему они клонят? - устало подумал Эшби. - Им почему-то не нравится, что я говорю про Кемаля Аслана. Или они действительно знают больше моего?" - Русские узнали про операцию "Айви Беллз"? - спросил Грэхэм. - Простите, господа, - оглянулся на Директора ЦРУ Эшби, - я не имею права обсуждать такие операции в чьем-либо присутствии. - Можете говорить все, - раздраженно сказал Макфарлейн, - надеюсь, вы не считает, что среди нас есть агенты русских? - Нет, - улыбнулся Эшби, - просто операция была совершенно секретной. - Уже не секретная, - мрачно ответил Кейси - русские о ней знают. - Им передал сообщение "Вакх", - кивнул Эшби, - это как раз то, что нам сообщили англичане. - Хватит, мистер Эшби, - раздраженно заметил Макфарлейн, - никакого "Вакха" не существует. И ваш несчастный турок просто жертва вашей ненужной подозрительности. Мне звонил его тесть - мистер Саймингтон. Он знает своего зятя с пяти лет. Знал его дядю. Вы думаете, такой человек может быть агентом Кремля? Эшби промолчал. Иногда лучше ничего не говорить. Он просто не понимал, почему у этих людей, собравшихся в кабинете Директора ЦРУ, такой уверенный вид, словно они все знают. И про "Вакха", и про эту операцию "Айви Беллз". Почему они всегда так уверены в своей непогрешимости? Словно действительно всегда знают обо всем. Но в этот раз кажется, они определенно имеют какую-то информацию. - Мистер Эшби, - мягко сказал Директор ЦРУ, - два дня назад в Риме к нам перешел сотрудник русской разведки, работавший ранее в нашей стране целых четыре года. Это офицер советского КГБ Виталий Юрченко. Эшби слушал с каким-то болезненным интересом. - Он рассказал нам много интересного. Просто пока мы официально не объявляли о его переходе к нам. Но, благодаря Юрченко, мы теперь знаем имя настоящего "Вакха", который работал не как этот турок где-то рядом с "Дженерал электрик", а непосредственно в АНБ. Это ведущий сотрудник АНБ - Рональд Уильям Пелтон. Мы не будем пока его брать, но именно он имел прямой доступ к операции "Айви Беллз". Именно он, а не этот случайно попавший турок. - Но этого не может быть, сэр, - убежденно ответил Эшби, - наши данные по Кемалю Аслану. - Ваши данные можете выбросить, - махнул рукой, вмешиваясь в разговор Роберт Макфарлейн, - они просто никому не нужны. Эшби встал. - Что нам делать с Кемалем? - Это ваше дело, - пожал плечами Кейси, - но после того, как нашл