Аркадий Адамов. Идет розыск --------------------------------------------------------------- РОМАН (журнальный вариант) Рисунки П. П. Караченцева Журнал "Юность" OCR: Новиков Василий Иванович QMS, Fine Reader 4.0 pro суббота 29 Августа 1998 --------------------------------------------------------------- Итак, мой давний друг Виталий Лосев погиб во второй серии телефильма "Петля", погиб вопреки сюжету этого романа, и мне казалось, что он завершил свой путь не только на экране, но и в книгах. Однако не так-то просто оказалось расстаться со старым другом. Сложные жизненные обстоятельства, сегодняшние важные и острые проблемы и человеческие судьбы, которые так нанимают меня, как выяснилось, мне трудно исследовать с новым, непривычным героем. И потом, вмешались читатели. Горячих и протестующих писем оказалось столько, что это тоже заставило усомниться в разумности гибели моего героя. И вот Виталий Лосев, отбросив прискорбный экранный вариант, вновь действует на страницах нового романа. АВТОР Глава I. Машина номер... Кончалась гнилая, гриппозная московская зима. Снега на улицах всю зиму было мало, сейчас он лежал грязными островками на обочинах мостовых, возле деревьев и во дворах; в воздухе стоял сырой туман, прохожие осторожно скользили по неровным тротуарам с замерзшими за ночь лужами. Женя Малышева, вахтер завода по производству лимонной кислоты, сидела в проходной у окошечка, перед которым вертелся железный старый турникет, здесь в начале и конце смены проходили рабочие, показывая Жене свои пропуска. Через другое окошечко Жене были видны высокие полураскрытые железные ворота, возле которых топтался старик Сиротин в такой же, как и у Жени, черной шинели с зелеными нашивочками на воротнике, в солдатской ушанке. Было холодно даже Жене в ее комнатушке, а уж на улице под ветром и подавно, но старик Сиротин поста своего возле ворот не покидал. Женя время от времени сочувственно поглядывала на него, посасывая конфету и отрываясь от учебника. Смена еще не кончилась, и через проходную никто не шел, а отдельные граждане проскакивали для быстроты прямым ходом через ворота, сунув Сиротину под нос свой пропуск. Однако экономия во времени оказывалась порой относительной, ибо старик был суров, придирчив и не по годам глазаст, мной раз он останавливал кого-то из спешивших, брал в руки его пропуск и сердито выговаривал: -- Без карточки почему? Куда девал, спрашиваю? -- Да шут ее знает! Сама отклеилась. -- Сама? Не пущу в следраз, понял? -- Ладно, Дядя Миша, ты сейчас пусти скорей. -- Запишу и пущу. -- Чего?-- настораживался человек.-- Это еще зачем? -- Начальнику смены доложу. -- Ну, дядя Миша, я же тебе, как человеку, объяснил! Но Сиротин его уже не слушал. Приоткрыв дверь в проходную, он кричал Жене: -- Слышь, Женька? Запиши: Смирнов, третий цех, без фото! Вот такой был старик Сиротин. И сейчас Женя, сочувственно поглядывая на его невысокую, худенькую, несмотря на шинель, фигурку, на шапку с болтающимися завязками, думала: "Нипочем ведь не придет погреться. Может, его сменить ненадолго?" Но все никак не могла заставить себя, прислушиваясь к разбойничьему свисту ветра за окном. И только когда уже начало смеркаться, Женя все же пересилила себя, вздохнув, отложила книгу и, машинально взглянув в маленькое зеркальце над окошечком, поправила завитушку волос на лбу, одернула шинель и толкнула дверцу. На улице оказалось светлее, чем Жене представлялось из окошка. Сиротин увидел ее и что то крикнул, но ветер унес его слова. И тут-то все это страшное и произошло. То есть сначала все было, как всегда. К воротам со стороны двора подъехала крытая грузовая машина. Сидевший рядом с водителем человек сунул подошедшему старику Сиротину бумагу, тот забрал ее, придирчиво разглядел, потом вернул и пошел открыть пошире ворота. И вот когда старик Сиротин уже взялся за створку ворот, он снова взглянул на стоящую машину и, неожиданно махнув рукой, крикнул водителю: -- Эй! А ну, ходь ко мне! И голос у него в этот момент был какой-то злой, угрожающий. Но водитель, вместо того чтобы выскочить из машины, внезапно дал газ, машина рывком сорвалась с места, и Сиротин не успел шевельнуться, как оказался под колесами. А машина, переехав через него левым колесом, проскочила в приоткрытые ворота, затем вильнула вправо, на стоявшую рядом Женю, которая вся оцепенела от ужаса и даже не шелохнулась. Удар крылом был сильный, но скользящий, он лишь отбросил Женю к проходной, она больно ударилась о выступ стены и на миг потеряла сознание. Пришла она в себя от соленого вкуса крови на губах и взволнованных голосов вокруг. Ее подняли, отнесли в проходную и уложили на старенький диван. То же хотели было сделать и со стариком Сиротиным, но кто-то крикнул: -- Он же мертвый, не трогайте! Сейчас милиция приедет. А через несколько минут действительно подъехали сразу две машины -- "Скорая помощь" и милиция. К этому времени уже немалая толпа собралась возле ворот. Кто-то из заводоуправления сказал старшему оперативной милицейской группы, немолодому усатому человеку в темном пальто: -- Все документы на эту машину в бухгалтерии, там и номер машины, и фамилия получателя груза, и номер паспорта, и откуда сама машина. Никуда они от вас не денутся. -- Иногородние?-- быстро спросил усатый. -- Скорей всего. Идемте. Усатый подозвал кого-то из своих и приказал: -- Виктор, осмотри тут все, очевидцев пошукай. Сейчас следователь приедет. Встречай. Я пошел в бухгалтерию. -- Девушку мы увозим,-- сказал врач "Скорой помощи".-- Ею срочно заняться надо. Сотрясение мозга, это уж самое малое. -- Давайте,-- махнул усатый.-- И труп можно забрать. Ясно тут все.-- И добавил, обращаясь к своему сотруднику:-- Контуры обведи хоть мелом, девушку -- со слов, а старика -- пока лежит. И тормозной путь... -- Нет тормозного пути,-- перебил его молодой сотрудник.-- Давил, гад, сознательно. -- Разберемся,-- кивнул усатый.-- Никуда они не денутся. Так я пошел. Надо выходы из города закрыть. В бухгалтерии показали капитану Егорову -- так звали старшего оперативной группы районного управления милиции -- доверенность на получение груза, оформленную по всем правилам, со штампом и печатью, а Егоров торопливо выписал номер машины -- действительно иногородней -- и тут же связался с дежурным по городу, который немедленно дал указание всем постам ГАИ, особенно на выходах из города, задержать грузовую машину-фургон ЗИЛ-133 с указанным госномером, за рулем которой находится особо опасный преступник. Машина прибыла из Житомирской области, получателем груза была местная кондитерская фабрика, и потому в адрес областного Управления внутренних дел ушло поручение задержать, если прибудет указанная машина, ее водителя и того, кто получил по доверенности и сопровождал груз, некоего Борисова Андрея. Александровича, как свидетеля,, конечно. Таким образом, все необходимое было сделано. Что касается места происшествия, то вместе с прибывшим следователем прокуратуры составили протокол осмотра, схему наезда., . обнаружили даже двух свидетелей, рабочих завода, которые хотя и издалека, но, видели, как все произошло. Сомнений .не оставалось, что водитель сознательно сбил старика вахтера и, безусловно, пытался задавать еще одного человека -- Женю Малышеву. Наконец, и сама Женя уже через два или три часа смогла дать первые показания, хотя свидание с ней врачи дали неохотно и ненадолго; состояние девушки оставалось тяжелым, но за жизнь ее уже не опасались. Словом, все тут было ясно, и преступника вот-вот должны были задержать. Правда, оставалось непонятным, зачем, почему он совершил такое тяжелое. преступление. Но когда его задержат, и это выяснится. Так и было в тот же вечер доложено по всем милицейским инстанциям и, естественно, включено в суточную сводку происшествий по городу, которая на следующее утро обсуждалась на оперативном совещании в кабинете начальника МУРа-московского уголовного розыска. -- Ну, теперь с этим заводом,-- сказал генерал.-- Преступление серьезное. Кто из наших выезжал на происшествие? Он посмотрел на Цветкова. Федор Кузьмич потер ладонью затылок, что всегда означало у него крайнее недовольство, даже сердитость, и коротко доложил: -- Шухмин. -- Машину на выезде из города не задержали? -- Нет. -- Поздно город закрыли,-- заметил кто-то из начальников отделов.-- Проскочила. -- По трассе дали указание? -- спросил генерал. -- Так точно,-- кивнул Цветков.-- Сразу же. -- Гм...-- с сомнением покачал головой генерал,-- За ночь они могли хорошим ходом уже Орел миновать. Это сколько же постов ГАИ, а? И ни один не среагировал. Что там спят все подряд? -- Я полагаю -- задумчиво сказал Цветков, вертя в руках очки,-- они могли госномер сменить. -- Номера на дороге не валяются,-- возразил генерал.-- Выходит, у него с собой был? Он что ж, по-вашему, собирался заранее давить вахтера? -- Мог номер и снять с какой-нибудь машины в Москве. Темно уже было, когда удирал-то,-- упрямо возразил Цветков. -- Погоди, погоди, Федор Кузьмич. Ведь еще один фактор возникает.-- Генерал многозначительно поднял палец.-- Второй человек в кабине. Этот самый... как его? -- Борисов -- подсказал Цветков и с ударением отметил:-Свидетель. -- А если не свидетель? Если соучастник? Он что же, как бобик, сидел? -- Руль был у водителя. Пока преступник он один. -- Словом, так,-- прихлопнул ладонью по столу генерал.-- Тебе, Федор Кузьмич, это дело на контроль взять. Думаю, забирать его из района к нам резона нет, на раскрытие легко идет. Утренняя оперативка потекла в своем обычном, напряженном ритме. И через каких-нибудь пятнадцать минут генерал энергично объявил: -- -- Значит, все. В бои! Федор Кузьмич Цветков отправился привычным путем по длиннейшим коридорам МУРа к себе в отдел, рассеянно здороваясь по пути с товарищами и по привычке размышляя о предстоящих на сегодня делах и заботах. Надо сказать, что преступлений у ворот завода по производству лимонной кислоты занимало в его размышлениях не много места. Хотя, проглядев сегодня перед оперативкой у генерала материалы этого дела, он остановился на протоколе осмотра места происшествия и остался им недоволен. Небрежно, торопливо составлен. Да и план тоже. Виновен, конечно, следователь, а вот бывший там Шухмин не обратил внимания. Если бы выехал на место происшествия Откаленко, допустим, уж он бы следователю указал. Небось, молодой попался, неопытный еще. Впрочем, Федор Кузьмич понимал, откуда взялись небрежность и торопливость. Над материалами этими работать не придется, преступление почти очевидное и раскроется как бы само собой, ведь все про преступника известно. Так чего зря писать? Другое дело, что будь на их месте сам Федор Кузьмич или тот же Откаленко, они бы просто в силу привычной добросовестности, по укоренившейся привычке все бы сделали, как надо, как положено. Ну, да что теперь говорить, когда и в самом деле не сегодня-завтра преступник будет задержан. И Цветков перешел к другим неотложным делам. Среди них было и малоприятное дело, которое он сейчас собирался поручить Лосеву. Никак оно на раскрытие не шло, это проклятое убийство на Лесной улице. Главная сложность тут заключалась в потере времени. Поначалу дело было квалифицировано как самоубийство. И только сейчас, месяц спустя... Тут Федор Кузьмич подошел к одной из комнат своего отдела, самой большой, где обычно утром на пятиминутку собирались его сотрудники. И сейчас из-за двери слышался гул голосов. Между прочим, Цветков, проходя по коридору мимо одного из "карманов", где обычно дожидались приема люди, вызванные сотрудниками, заметил в кресле у окна пожилую женщину и тут же вспомнил ее и дело, по которому в качестве свидетеля эта женщина могла быть вызвана тем же Шухминым, кстати говоря. Поэтому, войдя в комнату, Федор Кузьмич поискал глазами Шухмина, обнаружил его массивную фигуру .где-то в углу, за чьим-то столом, и, уже заранее, по другому поводу им недовольный, спросил: -- Ты, Шухмин, на какой час Корочкину вызвал? Петр, застигнутый этим вопросом врасплох, отвлекся от интересного разговора с Денисовым и Лосевым и довольно легкомысленно ответил: -- Ох, не помню, Федор Кузьмич...-- Однако тут же почувствовав настроение начальства, спохватился и воскликнул:-Ах да! На десять, Федор Кузьмич. Точно, на десять. -- Ну, а почему она тебя уже дожидается? -- окончательно рассердился , Цветков, уловив нехитрый Петин маневр.-- Ей что, делать дома нечего? Да нет,-- поправил он сам себя,-- она же еще работает. Где, а? -- Второй часовой завод. Сборщица,-- пробурчал Шухмин. -- Так. Значит, ей на заводе нечего делать, так что ли? "Теперь завелся",-- с тоской подумал Петр и оглянулся на товарищей со слабой надеждой найти у них сочувствие. -- Всех предупреждаю,-- произнес Цветков, усаживаясь за один из столов и кладя перед собой папку с суточной сводкой.-- В десятый раз, кстати, предупреждаю: беречь время людей, как свое. -- Наше очень берегут,-- проворчал Петр. -- Ты делай, что от тебя зависит,-- возразил Цветков,-- Тогда и от других можешь требовать. -- Он хочет дать ей время психологически адаптироваться в новой обстановке,-- иронически заметил Лосев. -- Сам еще не адаптировался, раз ведет себя так,-- отрезал Цветков, раскрывая папку.-- Пока она ждет столько времени, только раздражится и изнервничается. Вот и, бейся с ней тогда, располагай к откровенности и воспоминаниям. Хоть бы, кроме уважения к людям, интересы дела учитывали, специалисты!-Последнее слово Федор Кузьмич произнес с ударением, досадливо и ядовито, потом взглянул на Шухмина и коротко приказал:-Иди. Займись с ней. И чтоб последний раз разговор у нас об этом был. Провожаемый взглядами, Шухмин поднялся со своего места и молча вышел. Когда Цветков был в таком настроении, всем лучше было помалкивать. Только новый сотрудник Виктор Усольцев все же счел нужным откликнуться и, вздохнув, сказал: -- Да, уважения к людям нам, конечно, не хватает. Цветков взглянул на него поверх очков, которые он уже водрузил на нос, но вопреки обыкновению промолчал. Да и все сделали вид, что реплики этой не слышали. Только Лосев обменялся взглядом со своим другом Игорем Откаленко. Между тем Федор Кузьмич, достав из папки суточную сводку происшествий по городу, сухо произнес, все еще не остыв от раздражения; -- Так вот, значит, сводка, и что тут нас касается. Он начал медленно читать, давая возможность слушателям усвоить каждое из происшествий, но, дойдя до событий у ворот завода по производству лимонной кислоты, сводку отложил и недовольно сказал: -- Вот так оно и получается. Теперь, видите, Шухмина нет. А он на это происшествие как раз и выезжал. -- А что там все-таки произошло? -- не утерпев, спросил Лосев. -- Ну, в общих словах пока, произошло вот что. И Цветков кратко изложил то, что уже обсуждалось на оперативке у генерала, подчеркивая неясные пока пункты, и в заключение добавил, сняв очки: -- Дело это у нас на контроле, но к себе забирать не будем, на раскрытие легко идет. -- Но интересно,-- снова подал голос Лосев,-- зачем он все-таки наезд совершил? -- Задержим -- узнаем,-- мрачно откликнулся Игорь Откаленко.-- Недолго ждать. Небось, завтра домой вернется. -- То ли вернется, то ли не вернется,-- покачал головой Лосев,-- Ведь он думает, два убийства за ним. После этого не очень-то домой потянет. Не такой уж он дурак, я полагаю. Понимает, что ждут его там. -- Но груз-то все равно надо сдать, как положено,-- вмешался Денисов.-- Так что на фабрику они явятся. -- То ли явятся, то ли нет,-- задумчиво повторил Лосев. -- Они, верно, место происшествия и не осматривали, как положено? Раз все так ясно,-- с упреком и чуть ревниво спросил Откаленко. -- Да, по-быстрому,-- согласился Цветков и снова водрузил на нос очки.-- Это дело у нас на контроле.-- И привычно взглянул поверх очков:-У тебя, Лосев. И еще заберешь к себе дело по Лесной. Там снова надо начинать. Потом зайдешь ко мне... с Усольцевым. -- Слушаюсь,-- коротко и охотно откликнулся Лосев. -- А теперь дальше пойдем,-- заключил Цветков. И принялся снова, все так же неторопливо, читать сводку... После окончания пятиминутки Лосев вернулся к себе а комнату и позвонил в районное управление капитану Егорову, давнему и доброму своему знакомому. Тот, к счастью, оказался на месте. -- Привет, Михаил Иванович,-- бодро произнес Виталий.-- Беспокоит Лосев. -- А-а,-- ответил Егоров.-- Значит, МУР нами, грешными, интересуется. Проверочку решили какую учинить или что? -- Да нет. Берем на контроль дело по наезду, у завода лимонной кислоты. Ну, вчера который... -- Да помню я его! -- досадливо воскликнул Егоров.-- Жаль, выпустили мы его из города, сукиного сына. -- А по трассе команду дали? Он небось через Тулу и Орел на Киев рванул, так, что ли? -- По трассе сигнал дали. Но ничего не поступило. -- Где они могут сейчас быть? -- Сейчас?..-- Егоров, как видно, взглянул на часы.-- Так. Десять тридцать пять. Выходит, в дороге они...-- он подсчитал про себя,-- ... да часов шестнадцать. Если ночь ехали... Где-то в районе Орла они сейчас, скорее за ним, полагаю. -- Да-а...-- протянул Виталий.-- И их, выходит, пропустили все посты ГАИ? -- Выходит, так. -- Что-то меня сомнение берет, Михаил Иванович... -- В части чего? -- В части их исчезновения. Из Житомира ничего не слышно? Вы запрос-то сделали? -- А как же. Пока ничего не поступало. -- Ладно. Держи связь, Михаил Иванович. Пока. Виталий положил трубку и задумчиво уставился куда-то в пространство, барабаня пальцами по столу. Ох, непонятно тут в этом происшествии. Старик вахтер явно что-то вдруг заметил или что-то сообразил. И за это его убивают? А девушка? Девушку за что? В комнату зашел Откаленко, расположился напротив Лосева за своим столом, придвинул телефон и взглянул на Виталия. -- Соображаешь? -- усмехнувшись, спросил он. -- Пытался. Пока тебя не было. -- Ну-ну. Я два звонка сделаю, и меня опять не будет. Вечером чего делаешь, женатик? -- Дома сидим. Теща любимая больна опять. А у тебя какие предложения? -- Какие у холостого человека могут быть предложения? -- снова усмехнулся Игорь.-- Самые легкомысленные, конечно. -- Допустим, к девицам, да? -- Ленка мне даст девиц. -- Так женись на ней, чего лучше? -- Чего лучше не знаю... пока,-- нахмурился Игорь. Они были совсем разными, эти два парня. Даже внешне. Внешне особенно. Длинный, худой, в модном кожаном пиджаке, с зачесанными назад светлы ми волосами Лосев, неизменно веселый и бодрый, добродушный и азартный,-- и совсем другой Откаленко: невысокий, плотный, с широченными покатыми плечами и ежиком темных волос, в черной рубашке и в неизменном сером пиджаке, всегда неторопливый, основательный и чертовски упрямый. Они и в работе, естественно, были такими же разными, и потому Цветков обычно охотно соединял их в одном деле, хотя в последнее время в отдел пришло много молодых сотрудников, и Лосев тоже стал сам возглавлять бригады, Располагал к себе Лосев сразу, часто с первой встречи, с первого взгляда даже, достаточно было увидеть его дружескую, открытую улыбку и веселые, искрящиеся энергией и задором глаза. А вот к Откаленко надо было приглядеться, даже привыкнуть, и В|Се же не всякий проникался в конце концов к нему симпатией. Но от него исходила такая убежденность, твердость и сила, что он добивался главного-ему верили, ему подчинялись, с ним всегда трудно было не согласиться, так он был логичен и скрупулезен в рассуждениях и доводах, И когда Лосев и Откаленко работали рядом, вместе, то необычайно удачно дополняли друг друга. Тем более что и к своей работе приятели относились совсем по-разному, то есть не к конечному ее результату, естественно, а к тем путям, которыми шли, которые выбирали, чтобы раскрыть преступление,-- . шли споря, не соглашаясь, каждый убежденный в своей правоте. И Цветков подозревал, что именно в этих неутихающих спорах, в этих разных путях заключался секрет их успеха. Впрочем, и в самых житейских, личных проблемах взгляды их решительно не совпадали. -- В нашей работе, старина, должен быть спокойный и прочный тыл, если хочешь знагь,-- уверенно объявил Лосев, хотя и с явно лекторской интонацией, но сам как бы вышучивая ее. -- Тебе хорошо. Нашел, понимаешь, свою Светку. Ты еще одну такую найди, для меня,-- предложил Откаленко.-- Все твои общие рассуждения -- результат одной, собственной удачи. "Прочный тыл",-- передразнил он.-- Любой тыл может вдруг фронтом обернуться. Не знаешь примеров? Игорь явно намекал на свой давний развод. -- А это,-- запальчиво возразил Лосев,-- одна, и тоже собственная, неудача. Из нее, знаешь, тоже... На столе у Лосева зазвонил телефон, Виталий рывком снял трубку. Звонил капитан Егоров. -- Лосев? Ну, приезжай к нам по-быстрому. Такие, понимаешь, дела: закачаешься и упадешь. -- Неужто из Житомира ответ поступил?-- быстро спросил Лосев. -- Во-во. Так что ждем. Виталий бросил трубку, вскочил из-за стола и вытянул из старенького шкафа возле двери свое пальто. На улице было ветрено, холодно и сыро. Под ногами хлюпала вязкая каша из грязи и снега. Снег еще лежал на крышах, низко над ними опустилось тяжелое, серое небо. Егоров ждал Лосева в своем маленьком кабине-тике, где, кроме письменного стола, заваленного папками и бумагами, и сейфа, был втиснут еще и стул. Лицо у Егорова всегда было усталым, но короткие усики воинственно топорщились, и темные глаза азартно блестели. -- Нет, ты только взгляни!-воскликнул он, увидев входящего Лосева и даже не успев поздороваться.-- Ты только взгляни. Садись,-- спохватился Егоров.-- Пальто скидывай. Сняв пальто и подсев к столу, Виталий внимательно стал, читать полученную бумагу, ощущая, как что-то внутри у него начинает холодеть от дурных и как будто сбывшихся предчувствий. В телефонограмме сообщалось, что в результате срочного расследования по. просьбе из Москвы установлено, что упомянутая кондитерская фабрика, являясь действительно фондодержателем лимонной кислоты, своего представителя в Москву, однако, не направляла и доверенность No 072 от 14 марта с, г. на имя Борисова А. А,, следует считать фальшивой. Установлена личность указанного в доверенности гражданина, предъявившего паспорт, выданный одним из. ОВД Житомирской области. Паспорт принадлежит жителю города Житомира А. А. Борисову,пенсионеру, 1905 года .рождения, который утратил данный паспорт три. года тому назад. В данное время гражданин Борисов А. А. уже месяц, как находится в больнице с диагнозом инфаркт миокарда. Что касается госзнаков . грузовика, то они принадлежат одному из автохозяйств Крымской области и были утеряны еще в 1982 году. . . Дочитав до конца, Виталий даже присвистнул, посмотрел на мрачно курившего Егорова и спросил: -- Что скажешь, Михаил Иванович? -- То и скажу. Ищи теперь ветра в поле. Ошалеешь с этим делом,-- убежденно произнес Егоров, с ожесточением разминая в пепельнице окурок.-- Тухлее не придумаешь, поверь мне. Повиснет, увидишь. -- Ну-ну,-- улыбнулся Лосев.-- Кое-что мы все-таки предпримем. -- Что, например? -- Съезжу-ка я для начала на этот заводик. Посмотрю на лопухов, которые своими руками жуликам отдали товара на сто пятьдесят тысяч. Да от этого, как наш генерал говорит, у меня просто печень нагревается. Своими руками отдали, а? ...Через полчаса Лосев уже стоял перед заводской проходной и примыкавшими вплотную к ней высокими железными воротами. Нижняя часть их створок была изготовлена из сваренных металлических листов, а верхняя состояла из вертикальных прутьев, и сквозь них был виден тесный заводской двор. Сам завод размещался в длинном трехэтажном здании с какими-то бесчисленными пристройками. А с другой стороны двора расположилось здание поменьше, двухэтажное, где на верхнем этаже, как объяснил Виталию Егоров, находилось заводоуправление, под ним, на первом, всякие склады, и возле них стояло несколько грузовых машин, "Получают",-- настороженно подумал Лосев. Он снова посмотрел на ворота. На вид они были целехонькими. "Ловко же этот стервец проскочил",-- подумал Лосев. Он помнил план места происшествия. Старик Сиротин стоял вон там, и машина, разогнавшись, легко сбила его и переехала левым колесом, а потом резкий маневр направо, в сторону девушки, при этом нельзя было не ударить створку ворот. И удар должен быть сильным. Приблизившись, Лосев нагнулся и тут же увидел след удара: железный лист в том месте прогнулся и на серой его поверхности заметны были зеленые частицы краски. Лосев направился к административному корпусу. Бухгалтерию он нашел быстро. Через минуту Виталий уже сидел напротив миловидной черноволосой женщины с удивительно голубыми глазами, в ярко-красной весьма открытой кофточке, с ниткой тоже красных бус на длинной и тонкой шее. У кофточки был глубокий вырез, открывающий полную грудь, Виталий все время ста рался удержать взгляд на голубых насмешливых глазах женщины, и это отвлекало и раздражало его. А сама женщина казалась такой ухоженной, сытой и капризно-величественной, что было даже странно видеть ее в забитой столами и бумагами заводской бухгалтерии, а не в музее, например, или в театре, больше Виталий ей места нигде не нашел. Звали женщину Маргарита Евсеевна. Возле со стола собралось еще несколько работников бухгалтерии, несказанно встревоженных вчерашним ужасным происшествием. Все они немедленно побросали, свою работу, как только узнали, что за посетитель пожаловал к ним. И приободренная их всеобщим вниманием и даже сочувствием, Маргарита Евсеевна самоуверенно сказала Лосеву, после того как он изложил причину своего визита: -- Я, молодой человек, знаю свое дело прекрасно. Меня вообще учить не надо. Во всяком случае, этому делу,-- чуть лукаво добавила она, ловя на себе его взгляд. И Виталий, не удержавшись от этого неуместного взгляда и сердясь на себя за это, ответил, пожалуй, излишне резко и как бы ответно насмешливо, даже во вред делу: -- Во-первых, я в данном случае для вас не "молодой человек" и чары свои на меня пока не распространяйте.-- И тут же заметил удовлетворенную усмешку,, мелькнувшую на лицах окружающих женщин, в единственный среди них мужчина откровенно фыркнул.-- А во-вторых,-- опять же с ударением, язвительно продолжал Виталий,-- я не собираюсь вас учить. Ничему. Но вот попросить вас кое о .чем придется, уж извините. Маргарита Евсеевна небрежно пожала плечами, -- Что же вам угодно? -- Документы, по которым была отпущена эта самая лимонная кислота. Ведь остались же у вас какие-то документы? , -- А как же иначе? -- улыбнулась молодая женщина, обнажив ровные перламутровые зубки.-- Вот, пожалуйста, товарно-транспортная накладная и доверенность фабрики на имя этого Борисова. Видите. все по форме, все печати и подписи на месте. Она положила перед Виталием бумаги. Товарная накладная его мало интересовала, а вот доверенность Виталий внимательно изучил. -- Да,-- наконец сказал он.-- Доверенность на первый взгляд сомнений не вызывает, это верно. -- Ну, а на второй?-- иронически осведомилась Маргарита Евсеевна. -- А на второй, если бы вы удосужились бросить на нее второй взгляд, возникает по крайней мере два вопроса. И у вас возникли бы. -- Вот как? Интересно даже, какие? . -- Сейчас скажу. Но прежде хотелось бы знать, вы видели паспорт гражданина Борисова, держали его в руках? -- А как же. Видела и держала. -- Прекрасно. А каков из себя этот гражданин Борисов? -- Это имеет значение? -- Да, имеет, как вы увидите. В прекрасных глазах молодой женщины впервые мелькнуло беспокойство. -- Постараюсь вам его описать,-- не очень уверенно сказала она,-- Высокий, чуть, правда, пониже вас. Стройный. В красивом заграничном пальто, сером, в шляпе, тонкое лицо... Ну, симпатичное...-- Она поколебалась и подтвердила: -- И улыбка симпатичная. Правда, Любочка? Ты его видела. -- Да,-- настороженно кивнула одна из женщин.-- Вполне симпатичный гражданин. -- А сколько ему на вид лет?-- спросил Лосев. -- Ну, наверное, лет тридцать, тридцать пять,-- пожала плечами Маргарита Евсеевна. -- Ошибаетесь,-- мягко, даже сочувственно возразил Лосев.-- Ему уже эдак под восемьдесят. Не заметили, выходит? -- Вы меня не разыгрывайте, моло... товарищ,-- сердито поправилась Маргарита Евсеевна.-- У меня пока что глаза есть. -- Это не я вас, это он вас разыграл,-- уже совсем другим тоном возразил Лосев-Ведь по паспорту ему ровно семьдесят девять лет. -- Что?! -- Да, да. Стоило вам только повнимательнее посмотреть на его паспорт. И, кстати, на фотографию там. -- А на фотографии он! -- Ага. Значит, переклеил. Это вы тоже не заметили? -- Это я не обязана замечать,-- возразила Маргарита Евсеевна.-- Я не криминалист, а бухгалтер. И год рождения не обязана смотреть! Документ есть? Есть. И все. -- А печать на документе вас устроила? -- поинтересовался Лосев.-- И штамп тоже? Вы посмотрите на них. Все вы, товарищи, посмотрите. Полезно. Ведь липа же, неужели не видно? Невооруженным глазом. Доверенность пошла по рукам. Печать и штамп были, очевидно, выполнены кустарным способом: буквы кое-где покосились, герб в середине печати вообще не был до конца прорезан, а на штампе, где буквы плясали так же, как и на печати, в названии министерства оказалась даже грамматическая ошибка. -- Ой! -- воскликнула одна из сотрудниц.-- Это просто кошмар, если так вот вглядеться. -- Грубая работа,-- мрачно объявил мужчина-бухгалтер.-- В пору сразу было милицию звать. Все вокруг понуро молчали. -- И это не все,-- продолжал Лосев.-- Отнеслись бы к делу внимательно, заметили бы еще одну странность в этой доверенности. Окружающие снова насторожились. Маргарита Евсеевна, до этого непрестанно прикладывавшая платочек к носу и глазам, замерла, скомкав его в кулачке, и с испугом посмотрела на Лосева. -- Откуда эта машина к вам пришла? -- спросил Виталий. -- А черт ее знает теперь, откуда она пришла,-- в сердцах воскликнул мужчина-бухгалтер, -- Теперь-то понятно, что черт ее знает откуда,-- усмехнулся Лосев.-- Но тогда вы же считали, что она из-под Житомира, так или нет? Он посмотрел на Маргариту Евсеевну, и та, промокнув платочком глаза, тихо ответила, не поднимая головы: -- Так... -- Ну, вот. А госзнак машины, посмотрите, какой здесь указан? -- Лосев протянул доверенность Маргарите Евсеевне.-- Серия какая? -- КРУ,-- осторожно произнесла та, взглянув на доверенность в его руке и словно боясь сама к ней прикоснуться. -- И что это значит? -- спросил Лосев. -- Откуда я знаю, что это значит,-- плачущим голосом произнесла Маргарита Евсеевна.-- Долго вы меня будете еще терзать? -- Некоторое время придется,-- жестко ответил Виталий, Теперь уже ничто во внешности этой женщины не отвлекало его, теперь он был полон неприязни к ней. Да и сама она на глазах подурнела, и буд то совсем другая женщина сидела сейчас перед ним. -- Так в.от,-- заключил Виталий.-- Видите, что получается? Госзнак на машине, которая пришла к вам якобы из Житомирской области, принадлежит Крымской области. Не странно ли? -- Я что же, по-вашему, и в. этих дурацких номерах должна разбираться?-- со злостью и .отчаянием воскликнула Маргарита Евсеевна.-- Да я не знаю, какой номер на нашей собственной машине! Я ничего в этом не понимаю! И не обязана понимать! Не обязана! Она даже стукнула кулачком о свой стоп. -- Да,-- остывая, согласился Виталий.-- Не обязаны. Но если бы вы обратили внимание хотя бы на что-то и не выдали бы груз, то, кроме всего прочего, остался бы жив человек и не был бы ранен ДРУГОЙ. И тут Виталию вдруг пришла в голову мысль, которая обожгла его, пришла разгадка случившейся драмы у ворот завода. Ну, конечно! Старик Сиротин посмотрел бумаги при выезде машины с завода, отошел к воротам и, уже собираясь их распахнуть, поглядел на номер, заметил его несоответствие и что-то заподозрил. А те испугались и рванули вперед. Они ошалели от испуга. И старик,стоял у них на пути. Но зачем они сбили еще и девушку? Да просто зверь сидел за рулем, взбесившийся зверь! Виталий ощутил прилив бессильной ярости. -- Ладно,-- устало произнес он.-- Будем искать этих бандитов. -- Да, найди их теперь,-- вздохнула одна из женщин. -- Ну, кое-что мы все-таки умеем,-- ответил Лосев.-- Подумаем... И еще придем к вам. Ему вдруг показалось, что кончик ниточки прячется здесь, на этом заводе, какой-то важной ниточки, ведущей, правда, неизвестно куда. Виталий с сомнением посмотрел на заплаканную Маргариту Евсеевну. Глава II. Прелестная Маргарита Евсеевна На следующий день в кабинете у Цветкова закадычный дружок Лосева, старший инспектор службы БХСС Эдик Албанян, со свойственной ему горячностью заявил: -- Это не бандиты, дорогой. Это расхитители социалистической собственности, особо наглые и особо опасные, вот что я тебе скажу. -- Для тебя, может, и расхитители,-- со злостью возразил Виталий.-- А для меня -- бандиты и убийцы. -- Но сто пятьдесят тысяч из кармана государства вынули за один час, ты представляешь опасность?! -- А человеческая жизнь? И раненая Женя Малышева? Эту опасность ты представляешь?-- с не меньшей запальчивостью ответил Лосев. -- Это для них осечка, понимаешь, досадный эпизод, а вот похищать народное добро они и, дальше будут, главное их занятие это, ты пойми! -- "Досадный эпизод"? -- насмешливо переспросил Лосев и обернулся к молчавшему Цветкову: -- Слыхали, Федор Кузьмич? Эпизод это, видите ли, у них, да еще досадный. Самое тяжкое преступление это!-снова обернулся он к Албаняну,-- Самое! Независимо от того, главное это их занятие или не главное... -- Главное!-перебил его Албанян.-- В том-то и дело. И пока они еще чего-нибудь не... Он! Погоди, погоди!-в волнении перебил он уже самого себя.-- Мы к ним, понимаешь, одно дело по Москве примерим. -- Какое дело? -- немедленно заинтересовался Лосев, тут же забыв о возникшем споре. -- Хищение пряжи, пять с половиной тонн, с комбината верхнего трикотажа. Тоже, понимаешь, по поддельной доверенности и чужому паспорту. И на машине у них был чужой госномер. -- Откуда? -- Ивановская область. Этот номер совсем на другой машине стоял, из гаража горисполкома. Год назад пропал. -- А доверенность от кого? -- Есть такое Ивановское производственно-трикотажное объединение. -- Ну, тут все же чище сработано,-- заметил Лосев.-- Но ты прав, примерить надо. Мало ли что. -- И сработано чище, и фигуранты другие, я по приметам вижу. Но почерк! Одна рука, понимаешь. Одна голова! Тут Цветков перестал наконец задумчиво крутить очки в руках и перекладывать на столе карандаши. Он вздохнул и решительно объявил" -- Словом, так, милые мои. Дело это надо вести совместно, я полагаю. Эти субчики и вас и нас сильно интересуют. Вот вам двоим и поручим. Не возражаете? -- обратился он к Албаняну.-- С вашим руководством, думаю, этот вопрос уладим. -- Как можно возражать! -- весело откликнулся Эдик.-- С таким, понимаете, выдающимся человеком, как товарищ Лосев, совместно работать за честь почту. -- У нас все выдающиеся,-- озабоченно пробормотал Цветков, берясь за телефон.-- Сейчас мы этот вопрос попробуем уладить. Он набрал короткий внутренний номер. Полковник Углов обрадовался предложению Цветкова. -- Ну, правильно! -- воскликнул он.-- Группа-то явно смешанная. И ваш контингент, оказывается, и наш. Раз они сошлись, сойдемся и мы. Согласен. След тут один. -- Следа пока не видно,-- хмурясь, возразил Цветков, одной рукой все же раскладывая на столе свои карандаши.-- Пока налицо только результаты их преступной деятельности. И, как видишь, весьма опасные. Серьезная группа, одним словом. Так договорились? Объединяем Лосева с Албаняном. А если потребуется... -- Все сделаем, что потребуется,-- поспешил заверить Углов.-- С тобой согласен, группа весьма серьезная. Весьма. На том разговор и кончился. Получив благословение начальства, друзья поднялись на пятый этаж и заняли свободный кабинет возле комнаты Албаняна, где в этот момент шел допрос,-- помещений всюду не хватало. Эдик, отлучившись, принес довольно пухлую папку и, развязывая ее, сказал; -- Сейчас, дорогой, будем сравнивать два,дела. Вдруг да все в цвет окажется. Ну, а ты свою, свою раскрывай.-- Он кивнул на тоненькую папку в руках Лосева и выразительно пошевелил в воздухе пальцами.-- Давай, купец, свой товар, не жмись. -- Какой тут товар,-- вздохнул Лосев.-- Слезы пока. Он раскрыл свою папку и, пробежав глазами первую из бумаг, отложил ее в сторону, сказал: -- Давай по порядку. Как это дело возникло, с пряжей? -- Самым, понимаешь, неприятным образом возникло. Через четыре месяца после преступления, можешь представить? До того ивановцы и не знали, что банк с их счета снял семьдесят... Погоди.-- Эдик порылся в бумагах, достал одну и прочел: -- Семьдесят четыре тысячи пятьсот сорок семь рублей снял и, согласно платежному требованию, перечислил на счет Московского комбината. Так что москвичи спокойны, им за пряжу уплачено, а ивановцы тоже молчат, не знают, что с их текущего счета денежки -- тю-тю! Через четыре месяца только узнали. Ну, тут уж, сам понимаешь, прибежали к нам. А что через четыре месяца установишь? -- Но кое-что наскребли? -- поинтересовался Лосев. -- А как же,-- с некоторым даже самодовольством ответил Эдик.-- Скажем, приметы этих деятелей получили. Совсем, понимаешь, на твоих не похожи, особенно тот, на кого доверенность была. -- Вы ее изъяли? -- Непременно. Вот она, фальшивка.-- Эдик помахал в воздухе злополучной доверенностью.-- Все, как в твоем случае. = Так. Первым делом,-- Виталий задумчиво побарабанил пальцами по столу,-- давай обе доверенности на сравнительную экспертизу отправим. Может, одна рука писала? -- Я себе пока сам скажу,-- объявил Эдик.-- Давай свою. Он положил обе доверенности рядом. Лосев, не утерпев, поднялся со своего места и склонился над плечом Албаняна. -- Ого! -- почти одновременно воскликнули оба, лишь оглянув на доверенности. -- Никакой, понимаешь, экспертизы не надо! * -- добавил Албанян.-- А? -- М-да. Только для порядка,-- согласился Виталий.-- Одна рука писала. Однако это открытие пока мало продвигало расследование, хотя стал ясен опасный масштаб дела и сама преступная группа оказалась куда больше, чем можно было вначале предположить. = Если приезжают разные люди,-- сказал Албанян,-- значит, должен быть центр, должен быть главарь.-- И без всякого перехода спросил: -- Следователь у тебя из прокуратуры? -- А как же? Убийство. -- Ясно. Но сейчас давай вдвоем помозгуем. Потом доложим. Пок