а, одним глазом посматривая в зеркало заднего обзора. - А то начинается обезвоживание организма... За спиной пшикнула отвернутая пробка, "гаишник" забулькал "фантой" и в тот же миг Заремба внезапно и резко ударил "газетчика" бутылкой в переносицу, развернулся и толчком руки всадил пластмассовое горлышко в рот пьющему шефу. Тот захлебнулся, конвульсивно дернулся, норовя вытащить бутылку, однако Заремба кулаком вогнал ее в горло до половины, еще раз, теперь по затылку, стукнул "газетчика". Поднял с полу сверток, вытащил автомат "узи", огляделся: сквозь тонированные стекла вряд ли что заметят с улицы... Выстрел в упор прозвучал негромко среди шумной, ревущей Каляевской улицы. "Гаишник" свалился на сиденье, так и не вырвав смятой пластиковой бутылки изо рта. Заремба отцепил у него с пояса наручники, замкнул их на руках "газетчика" и отъехал от тротуара, вливаясь в автомобильный поток. Под светофором на всякий случай сдернул со спинки заднего сиденья чехол и прикрыл им труп в милицейской рубашке. - Отдыхайте пока, мужики, - пробурчал он и наконец раскупорил свою бутылку с напитком. Оглушенный "газетчик" пришел в себя, когда Заремба остановился на пустыре возле железной дороги, чтобы выбросить "гаишника". Поднял руки и обнаружил, что скован. - Сиди тихо, дядя, - посоветовал Заремба. - И смотри вперед. Он отъехал недалеко от железной дороги, свернул к строящимся гаражам и загнал машину в тень. - У тебя ровно минута сроку, чтобы спасти жизнь, - сказал он, обшаривая карманы "газетчика". - Говори, кто приказал меня убрать. Тот пучил глаза, тяжело дышал и на глазах наливался бурым цветом. В карманах, как и следовало, никаких документов не оказалось. - Ошибка вышла... - промямлил он. - Не ту машину... - Полминуты уже нет. - Заремба открыл его дверцу. - Выходи, не хочу пачкать салон. Парень сидел неподвижно, однако стал менять цвет - белеть, особенно когда получил стволом автомата в бок. Схватился сцепленными руками за рычаг переключения скоростей. - Не надо... Я не знал! Не знаю! - Твои проблемы. Десять секунд. - Нет! Я киллер! Просто киллер! - Чей? Кто нанимал? Кто сделал заказ? - Адам! - Мне это ничего не говорит. Все, время вышло. - Заремба приставил автомат к животу. - Пуля в брюхе - смерть долгая... - Скажу! Частное сыскное бюро "Адам и Ева"! На Гоголевском бульваре!.. - Кого заказали, знаешь? - Нет, по рации дали номер машины и маршрут движения. Труп приказали обезглавить. Голову доставить Адаму... - Зачем ему моя голова? - Этого не знаю! И он... - киллер глянул на заднее сиденье, - тоже не знал. Заремба убрал автомат, сказал устало: - Ладно, уходи. Живей! - Ты меня... отпускаешь? - Что же с тобой делать? Не возить же с собой, сбежишь еще. - Не понял... Отпускаешь или нет? - Иди! Иди! Душу твою отпускаю. На волю. Из поганого тела твоего. Так и не врубившись, наемный убийца задом выбрался из машины, на всякий случай попятился задом к недостроенным гаражам, не спуская глаз с Зарембы. И запнулся о кирпичи, не удержал равновесия, стал падать и на мгновение отвлекся. Короткая очередь настигла его у земли, пришила намертво, будто осиновым колом, Полковник захлопнул пассажирскую дверцу и поехал искать дорогу из гаражного лабиринта. Крутился минут десять, прежде чем не вырулил на уличный асфальт возле корпусов какого-то завода. Только тут наконец сориентировался, прикинул кратчайшую дорогу к центру и погнал на Гоголевский бульвар с единственным сейчас желанием - спросить Адама, зачем ему понадобилась его голова. Единоличное решение Азария работать на спецслужбу вызвало среди десантуры сначала тихий ропот, затем взрыв, в результате которого шесть человек, учитывая и раненого Пашку, разделилось на четыре группировки. Молодняк - Шура с Игорем сразу же резко откололись, заявив, что с ментами никогда в жизни не станут связываться, в стукачи не пойдут и вообще уйдут партизанить вдвоем. Тимоха и вовсе объявил, что пора закапывать автоматы и расходиться по домам, потому что сено не кошено, не убрано, сруб в колодце обвалился - баба воды достать не может, и грибок, зараза, почти сожрал нижние венцы, отчего изба начала крениться. И теперь надо набрать ведра два мочи, проквасить ее и хорошенько промазать бревна, иначе эту гадость ничем больше не вывести. Немного оправившийся Пашка, получивший в один миг авторитет и права "деда" как проливший кровь, говорил хоть и тихо - из сквозной раны шел воздух от резкого дыхания, - но вполне убедительно высказал свою точку зрения: оставить все как есть, всей компанией выслеживать пришельцев и мочить, мочить и мочить что есть силы. И не надо разбредаться по парам, как предлагает молодняк, и к ментам не ходить, куда тащит Азарий. Лобан же мгновенно сориентировался и встал на сторону Азария. - Вы что?! - заорал он. - Дебилы? Полудурки? Да нас перещелкают через месяц. А если не перещелкают, то менты обидятся и сами повяжут. Да еще по сроку намотают за незаконное владение оружием. Верно, Азарий? - Во-первых, этот мужик не из ментов, а из службы безопасности. - Заметил Азарий. - И как не крути, без государства мы ничего не сделаем. - Да хрен забило твое государство на этих ублюдков! - чуть ли не в голос закричал молодняк. - Пока мы в космосе летали, всю страну разворовали! Где была твоя безопасность? Россию давно сдали с потрохами! И нас сдали! Надо самим вставать! Может, этот мужик - того? - Может, сам-то ничего, а его начальство заодно с пришельцами! Вот и вломимся! Нынче нельзя никому подчиняться! - Бараны! - ревел Лобан. - Нам же настоящее оружие дадут! Ну что вы сделаете со "шмайсерами"? И патроны через один стреляют! - Лобан! У тебя ребятишки дома голодные сидят! - резал Тимоха. - Кто их накормит? Государство твое? Да нынешнее государство елду с прибором на наших ребятишек положило! Нас три года нет - хоть копейку пенсии дали за потерю кормильца? Или пособие? - А ты не потерялся! Ты в космосе прохлаждался! За что платить? - Но ребятишки-то - голодные! - Ничего, бабы прокормят, помереть не дадут, - заступился за своего соратника Азарий. - Как хотите, мужики, я пошел домой! - заявил вдруг Тимоха и закинул пулемет "МГ" за спину. - У меня три года печь разобранная стоит! Никто не удосужился помочь. Три года! Скоро девки замуж пойдут, а отца все нету. Раз еще есть у нас безопасность, вот пусть она и мочит пришельцев. Деньги за это получает, и поди, каждый месяц. Но только он приблизился к выходу, как Пашка на нарах закричал, запорхал, как дырявый кузнечный мех. - Вернись, Тимоха! Мы же клятву давали! Пока всех не замочим - домой не пойдем! - Сделаю дома дела, а на всю зиму приду! - от порога сказал тот. - Зима длинная, еще напартизанимся. Все равно делать нечего! Шурка с Игорем подскочили, вцепились - один в рюкзак, другой в пулемет. - Если уходишь - пулемет нам отдай! - И патроны! - Ну уж во вам! - вывернувшись, показал Тимоха. - Я пулемет нашел! Это мой пулемет! Идите вон и ищите! - Предатель! - закричал Пашка и на чистых бинтах выступила кровь. - Не выпускать его, суку! К стенке! Шурка с Игорем снова бросились на него, стали выворачивать из рук "МГ", сдирать рюкзак - Тимоха отбивался руками и ногами, пугал, вращая вытаращенными глазами: - Отойди! Отойди, на хрен! Я псих! Я сейчас вас уложу тут! Менты вам дадут пулеметы! Отвали, фанера! Убью же!! Пашка швырял в него ботинками, матерился и совестил: - Паскуда! Я молодую жену потерял! Меня ранили, но я не сдаюсь! А ты, падла, печку пошел класть, когда пришельцы страну оккупируют?! Вот ты какой у нас, трезвенник! - Трезвенникам особенно верить нельзя! - заключил Азарий. - Они народ - себе на уме. - А настоящие герои, между прочим, квасили - дай бог! - поддержал Лобан. - Отбирайте пулемет! На Тимоху навалились всерьез, но заломать его было не так-то просто - в ход пошел и пулеметный приклад. Шурке досталось в лоб, и когда он откатился, чуть не своротив железную печку в доте, в драку вступил Лобан. Через минуту бились насмерть и уже все, даже Пашка слез с нар, урча своей раной. Только Азарий сидел в углу и курил. И тут в пылу междоусобицы кто-то случайно надавил на спуск, автоматная очередь ударила в низкий бетонный свод, взвизгнул и вспылил по стенам рикошет. Битва вмиг прекратилась, озирались, пучили глаза - к счастью, никого не зацепило, только исчеркало стены. - Все, шабаш, - сказал Азарий в наступившей тишине. - Завтра пойдем выполнять первое задание, на аэродром. Десантура расселась по углам, утирали кровь, промокали рукавами ссадины, прилаживали вырванные из одежды лоскутья, с удивлением рассматривали росчерки пуль на бетоне, нюхали стволы автоматов - кто стрелял?.. - Это тебе мент приказал? - поинтересовал Игорь. - Разговорчики! - прикрикнул Лобан. - Ну и распустились же вы... - Погоди, скоро строевая подготовка начнется, - пробурчал Шурка. - Всем все ясно? - спросил Азарий. - Вопросы есть? - Чего тут неясного? - повесив голову, вздохнул Тимоха. - Опять на зиму без печки. Да и грибок, зараза... - Выполним задание, я тебя отпущу на три дня, - пообещал Азарий. - За три дня я никак два ведра не написаю! - развел тот руками. - А еще промазать надо. - Тогда, брат, только после победы. Поможем всей командой. Еще вопросы? - У меня вопрос, - подал голос Пашка. - Можешь ты популярно объяснить, на кой ляд нам идти на аэродром? Ты не думаешь, что нас этот мент... отвлекает от настоящего дела? - Сказано - на аэродром, - встрял Лобан. - Я популярно объяснил? Нет, мужики, что вы в самом деле вечно недовольные? Да если мы выполним задание и накроем всех этих хитромудрых ублюдков, нам же по ордену положено! Ты бы, Азарий, договорился еще, чтоб нам вместе с оружием и форму выдали. Сейчас в десантуре камуфляж классный дают, а? Представляете, являемся мы в село в форме и при орденах, а? Не хило? - Это когда ты молодой был, побрякушки котировались, - заметил Игорь. - А сейчас приди на дискотеку с орденом, скажут, вальты поехали, - добавил Шурка. - А бабы - все суки, - мечтательно проговорил Пашка. - Живым останусь - никогда не женюсь. Но вертеть женщинами буду, с ума их сводить, обманывать - каждый день. С этим ментом с фермы видали какая фельдшерица приезжала? Так вот, я уже с ней договорился. На раз снял. Она мне рану чистит, а я ей ручки целую, ножки... Эх! Аж вся трепещет! - Эх, печь бы успеть до морозов сделать! - вздохнул Тимоха. - Отвоеваться бы поскорее... - Поскорее у нас не получится, - с генеральской интонацией сказал Лобан. - Выбьем "драконов" из Карелии - на Финляндию пойдем. А там до Швеции рукой подать. А от Швеции всяко придется идти до Берлина. У нас же все войны то в Берлине, то в Париже заканчиваются. Ты уж терпи, Тимофей. Когда же на следующий день Поспелов привез оружие и усадил десантуру писать бумаги - заявления с просьбой о контрактной службе в вооруженных силах, автобиографии и собственно, сами контракты, - настроение уже было приподнятым, почти веселым. Полный разнобой в чувствах и смущение вызвала зарплата, выданная вперед - по пять миллионов на брата. Десантура отродясь таких денег в руках не держала, за три космических года отвыкнув от условий земного существования, современных цен и магазинов. Но уже не роптали, по-крестьянски прикидывали, как бы переправить зарплату женам - мало ли, вдруг убьют? - и одновременно опасаясь, как бы жены не растратили большие деньги на всякую ерунду. Тишина и согласие наступили только в тот момент, когда Поспелов начал выдавать под расписку оружие. Заремба прислал вооружение по штату, положенному для бойцов спецназа - на каждого автомат с подствольным гранатометом, пистолет, нож, на всех - два десятка разовых гранатометов "муха" и пять огнеметов "шмель". Десантура обвешалась, как новогодние елки, но никто не выражал никаких чувств, напротив, показывали некоторое пренебрежение, покряхтывали от тяжести ящиков с боеприпасами, поругивали новенькие, необмятые ремни, подсумки, матюгались, измазавшись в обильной смазке консервации, - и только поблескивающие от вида оружия глаза иногда выдавали состояниедуха. Глядя на это, Поспелов предугадывал, как каждый из них, оставшись в полном одиночестве, потом осмотрит, обласкает руками каждую деталь автомата, натешит мужское сердце и глаз его видом, ибо нет ничего выше и прекрасней для воина, чем эстетика оружия. А они все были воинами по духу и только поэтому когда-то пошли в пожарную десантуру; они ведали, что такое азарт сражения, и знали соленый вкус боя, хотя лишь трое старших побывали в горах Афганистана. Раненый Пашка тоже был зачислен контрактником, но не получил оружия, поскольку вынужден был уехать с Поспеловым в Горячее Урочище. Он сидел на траве под деревом, порхал горлом и посмеивался: - Ладно, идите, воюйте. А я по ночам буду в Покровское бегать и ваших баб топтать. Я им по пять ваших лимонов принесу, так ни одна не откажет. Давайте, давайте! Вернетесь - хрен ребятишек сосчитаете. Во будет у меня медовый месяц! - Ты свою-то молодую не мог оттоптать, чтоб на три года хватило, - парировали мужики. - А наших топтать - столько здоровья надо! Ты на себя-то посмотри, петух! Ишь, гребень распустил! - А чего - посмотри? Хороший петух жирным не бывает! Вооружать и отправлять десантуру в район брошенного военного аэродрома пришлось в ту же ночь, как только на ферму пришла машина от Зарембы с автоматами и амуницией. Сделать это куда безопаснее было бы завтра с утра, поскольку штурм логова "драконов" по согласованию с Москвой был назначен ровно через сутки, то есть в ночь с шестнадцатого на семнадцатое июля; и переброску десантуры лучше было осуществить накануне, чтобы не засвечивать ее раньше времени и не выдавать намерений. Однако наблюдения Татьяны за Ремом встревожили Поспелова - как-то сами собой сопоставились и срослись многие факты, ранее существовавшие сами по себе, без всякой связи: первая стычка с пришельцами на болоте, очень похожая на ловушку, затем история с убийством коммивояжера, ухажер Рема Васеня, подтолкнувший Ворожцова забраться в постель к жене фермера. И если утечка информации идет не через Рима, а через Рема, если она, по крайней мере, ведет двойную игру, то всей конспирации с подготовкой штурма "логова" - грош цена. Поступать следовало вопреки всякой логике и заодно дать возможность Татьяне понаблюдать за агентом в отсутствие Поспелова на ферме: пока Георгий находился дома. Рем не совершала никаких подозрительных шагов и действий. Вернувшись из Долины Смерти заполночь, Поспелов первым делом спросил о поведении квартирантки. Оказалось, что она безвылазно сидит в комнате и даже не подходит к окну, разве что курит сигарету за сигаретой. Зато несколько раз со стороны леса доносился гулкий женский голос, будто бы зовущий, окликающий кого-то, но кого - из-за расстояния не разобрать. И почему-то собаки, чутко реагирующие на любой звук вне фермы, даже не заворчали, не насторожились ни разу. Несколько успокоенный - надо же, уезжал, а за это время ничего не случилось! - Георгий отправился спать в чердачную комнату и уж задремал на раскладушке, не раздеваясь, как вдруг услышал торопливые шаги на лестнице и настороженный, взвинченный голос Татьяны: - Георгий.. Ты не спишь, Георгий? - Что такое? - вяло спросил он, вытирая из глаз "песок" - резь от хронического недосыпа. - Знаешь, какое-то предчувствие, - из темноты сказала она. - Так тревожно! Какая-то опасность! - Так, еще одна чувствует опасность, - подытожил Поспелов. - И ты ангел-хранитель? - Но я действительно чувствую! - У тебя с нервами не в порядке - это действительно. Даже собаки не чувствуют, а ты чувствуешь. - Давай на всякий случай уйдем на первый этаж, - попросила она. - Там всетаки стены каменные. На первом этаже, в хозяйственной части дома, сейчас находился раненый десантник Пашка. Умытый, переодетый и накормленный, сейчас, поди, спит без задних ног... Вдруг на улице разом и злобно залаяли собаки, спущенные на ночь с цепей, и Поспелов выглянул в окно, зайдя в неосвещенную кухню. Показалось, будто от леса по дороге мелькнул зеленоватый свет. И тотчас же в коридоре послышался испуганный и заспанный голос Рема: - Там люди! Там какие-то люди! Смотрите! Она была завернута в одеяло и стояла как привидение. Георгий вбежал в ее комнату и осторожно отодвинул штору: по дороге катила знакомая лавина скелетов и уже доносились неясные голоса и выкрики. Зеленые лучи света метались по земле и, кажется, доставали низкие облака. Это уже было слишком! Георгий заспешил к потайной комнате, где хранилось оружие, и в темном коридоре у лестницы чуть не столкнулся с "женой". - Наружная видеокамера сработала! - сообщила она. - Но изображения нет, какие-то сполохи... В этот миг на улице раздался характерный чавкающий треск "шмайсера" и в одной из комнат зазвенело стекло. Собаки уже заходились в лае... - Всем на пол! - крикнул Георгий и схватил автомат. - Надо уходить вниз! - воспротивилась Татьяна, мелькая своим пеньюаром в коридоре. - Там стены каменные! И вдруг заработало сразу штук пять автоматов. Пули защелкали по внутренним стенам комнат, посыпалось стекло, и, кажется, закричала Рем. Поспелов толкнул в спину Татьяну, однако та не упала - лишь пригнулась и заскочила в потайную комнату. Рем, бросив одеяло, уползала к лестнице, ведущей в хозяйственный этаж, а оттуда, забыв о ране, летел Пашка, до горла закрученный в бинты. - Дай автомат! Оружие дай! - орал он. - Мать их, с-суки! Георгий выхватил автомат из рук Татьяны, выскочившей из потайной комнаты, сбил с ног. - Лежать! Я сказал - всем на пол! Стрельба на улице не затихала ни на мгновение, казалось, по дому стучат десятки молотков. Поспелов сунул в руки Пашки автомат Татьяны, сам же вернулся и взял гранатомет. Но когда уже был у двери черного хода, понял, что это не гранатомет, а "шмель" - обыкновенный разовый огнемет армейского образца. Пашка хрипел за спиной, матюгаясь беспрерывно и тем самым раззадоривая боевой пыл. - Оставайся в доме! - приказал Георгий, перед его носом захлопывая дверь. Скелеты поливали дом из автоматов, стоя на колене. Но кто-то незримый, спрятавшись за их ответшалые спины, бил из настоящих "шмайсеров". Стреляли с большого расстояния, неприцельно, и это было не желание вызвать испуг и страх - скорее всего, таким образом бросали вызов, показывали, кто хозяин в "бермудском треугольнике". Поспелов перемахнул забор возле озера и, оказавшись на поле, осмотрелся. Демонстрацию фильма ужасов могли вести только со склона сопки у дороги, но в мельтешений сполохов зеленого света ничего нельзя было разобрать. Обходя стороной стреляющую толпу скелетов, он перебежками пошел к лесу и тут услышал позади себя тяжелое пыхтение. В сумраке ночи белые Пашкины бинты были хорошей целью. - Сказал же: оставайся дома! - сквозь зубы просипел Георгий. - Ну уж... вот! - выматерился он, показывая партизанский нрав. - Сейчас, буду дома сидеть!.. Я их, сук! Я этих мультиков в космосе насмотрелся! Спецы!.. - Тебя же подстрелят, дурак! Бинты видно! - Бинты? - Пашка оглядел себя. - Эх, не подумал... Сейчас! Он разрыл под собой влажную землю и стал обмазывать ею забинтованную грудь. - Сейчас... Маскировка будет... Под окружающую среду... - Ползи домой, охраняй женщин! - приказал Поспелов. - Ушел, ушел отсюда, живо! Пригибаясь, он сделал рывок вперед - для того, чтобы увидеть стреляющих, надо было зайти в тыл: коловращение зеленого света перекрывало видимость. "Шмайсеры" продолжали расстреливать дом, на сей раз фильм озвучивали по-настоящему, без "тапера", и безмолвно открывающие рты скелеты были всего лишь опознавательным знаком, а не средством запугивания. Поспелов приблизился к краю поля, перескочил через гряду камней и в тот же момент с дороги по нему ударили из "драконовского" автомата. Били, прикрываясь этим зеленым свечением, как занавесом - не видно даже вспышек выстрелов, только пули стучат и позванивают о камни. Он ушел из-под огня, заскочил в лес и оказался на одной линии со стрелками, если судить по звуку. Забирая правее, он пробежал через старый бор и вышел на дорогу, в тыл. И сразу увидел темную коробку машины - факел будет отличный. Георгий вскинул огнемет и влепил снаряд чуть ниже лобового стекла. Столб огня взметнулся выше леса, мощная его струя ударила вдоль дороги и мгновенно прекратилась стрельба. Пламя высветило огромный круг, его отблески доставали дома, однако нападавшие оказались опытными, никто не сунулся на свет. Поспелов стоял за деревом у обочины и ждал, готовый бить всех без разбора. Спустя минуту погасло зеленое сияние и от дома сразу же застучали автоматные очереди: Пашка стрелял из-за забора, должно быть, кого-то видел. Георгий выпустил весь магазин, поливая лес, чтобы наделать побольше щума, перескочил дорогу и побежал в гору, на сопку, откуда могли показывать "кино". В мельтешений теней - свет от горящей машины доставал вершины - ничего нельзя было разобрать. Он ушел на неосвещенную сторону сопки, затаился в лесу, тем самым отрезая путьотхода "киношников", однако прошло минут пять и никто не появился. "Драконы" расползлись, растворились в темноте, и если бы не пылающий автомобиль на дороге, - полное ощущение, что здесь никого и не было... С восточной стороны в доме не осталось ни единого целого стекла в окнах, деревянная обшивка стен напоминала решето. И все-таки это нападение нельзя было расценивать как попытку уничтожить фермера-разведчика вместе со всей компанией; вероятнее всего, это являлось предупреждением... возможно, последним. Либо таким образом демонстрировалась сила и неуязвимость противника, его полное владение ситуацией. Вместо "шмайсеров" скелеты могли через час явиться на ферму с оружием более внушительным и расправиться с населением Горячего Урочища в несколько минут. А пока что били окна и предлагали сидеть тихо... Пашка бродил по полю вдоль леса и что-то выискивал в траве, а когда вернулся к дому, на лице бродила злая усмешка. - Я там троих завалил, - будто между прочим сказал он. - Без масок пришли, ублюдки, с ископаемыми автоматами... Ты их вывозить будешь, или сходить прикопать? - Прикопать, - бросил Поспелов и взял лопату. - Пошли! Узнать в них пришельцев было трудно - одеты в спортивные костюмы, обуты в кроссовки, и если бы не "шмайсеры", не подсумки с магазинами, можно принять за туристов. У каждого в затылке оказалось пулевое ранение: стреляли в упор, от порохового заряда почернели волосы и кожа. А один оказался с обрезанными ушами... - Ты их добивал? - спросил Георгий, осматривая трупы. - Нет, - с каким-то затаенным страхом сказал Пашка. - Я их сразу уложил. А потом только уши отрезал. - Зачем? - Копченое ухо врага приносит удачу, - небрежно объяснил он. - Думал, ты знаешь... Пришельцев закопали в одной неглубокой, наспех отрытой яме, предварительно аккуратно срубив дерн и уложив его потом на место. Не успели отмыть руки после похорон, как заработала оперативная радиосвязь с агентами: все требовали неотложной встречи, а Витязь сообщил, что информация настолько важная, что невозможно доверить ее эфиру, даже передавая по рации с кодирующим цифровым устройством, которую получил сегодняшней ночью... Частная сыскная контора "Адам и Ева" помещалась в полуподвальном этаже особняка, стоящего в глубине дворов старой Москвы. Соваться сюда со своей приметной, тем более заказанной головой было не просто опасно, а смертельно, однако расчет был лишь на то, что наглость - второе счастье: Адам никак не может предположить, что голову ему принесет сам владелец. Поэтому Заремба без долгих раздумий - а в данном случае это главное: не раздумывать и не забивать себе мозги, - нашел нужную дверь и нажал кнопку звонка. Ему отворил рыжий и веснушчатый парень с кобурой на животе, и, заметив равнодушный и даже надменный взгляд черного толстого человека, ничего даже не спросил, отступил в сторону, давая проход. Заремба, не поднимая взгляда, прошествовал мимо, сразу на мраморную лестницу с потертыми ступенями. На втором этаже пахло свежезаваренным кофе, дымом американских сигарет и каким-то складским запахом кожи, где хранится, например, новенькая конская упряжь. Ничуть не сбавляя темпа, он отыскал взглядом табличку на двери с надписью "Президент" и ногой распахнул дверь. Рука была в кармане, где лежал отнятый у гаишника "макаров". Под полой пиджака удобно устроился автомат "узи". За черным столом сидел совсем молодой человек с розоватыми усиками, как позже удалось разглядеть, измазанными помадой. Он читал бумаги и слишком поздно поднял голову. - Руки на стол, - сказал Заремба, запирая за собой дверь на замок. - И сиди тихо, без резких движений. Я этого не люблю. Наставленный в лоб ствол действовал лучше, чем слова. Президент показал пустые ладони и замер с приоткрытым ртом. Полковник приставил пистолет к переносице и вытащил у него из плечевой кобуры модный и дорогой револьвер сорок пятого калибра. - Кто меня заказал? - спросил он, отталкивая кресло на колесиках от стола. - Говори быстро. Времени - одна минута. - А кто вы? - между тем деловито спросил Адам. - Мой номер автомобиля - 519. "Жигули", девятая модель. У президента взлетели брови и отпала челюсть. Мертвящая белизна поползла от горла по скулам и щекам. Он совершенно точно оценил свое положение и сразу же врубился, кто стоит перед ним. - Паскуды, - выругался Адам. - Жлобы долбаные... - О покойниках хорошо или ничего, - предупредил Заремба. - Время идет. - Погоди, давай поговорим... - Полминуты прошло. Не теряй шанса, Адам. Тебя же предупредили; кто клиент? Я слушаю. - Не хотел же, заставили, - президент побелел до губ и усов. - Мне наплевать. У тебя своя голова на плечах! Осталось пятнадцать секунд. Кто заказал? - Ева... Так ее зовут! На самом деле ее имя - Айна Исумото. - Японка, что ли? - Не знаю, узкопленочная,.. - А тебя как величают? Не Адам же? - Нет. Зорин Павел Михайлович... Я не хотел, отказывался! Она позвонила и приказала... - Теперь ты ей звони, - он пододвинул к Адаму телефон. - Скажи, заказ выполнен, голова в коробке. Только на вашем языке, как положено. Почувствую вранье - бью без предупреждения. Президент снял трубку, неуверенным пальцем набрал номер. Заремба приставил пистолет к его уху. После первого длинного гудка послышался щелчок - включился определитель номера. После четвертого на том конце провода сняли трубку. - Портрет у меня в кабинете, - проговорил Адам. - Сейчас приеду, - после оценивающей паузы сказал женский голос. Адам густо вспотел, хотя из кондиционера веяло прохладой. - Боишься ее? - Заремба кивнул на телефон. - Ну да будет, не трясись. Веди себя хорошо в присутствии Евы, глядишь, и помилую. - Она... не помилует. - Кто она такая? Чтобы казнить или миловать? - Толком не знаю... Но не из моего ребра. - Сколько заплатила за... мой портрет? - Двадцать пять тысяч "зеленью". Заремба убрал пистолет, недовольно помотал головой: - Мало! Ну и цены у вас!.. А заказ - ее инициатива? - Это никому не известно, - президент раскисал на глазах. - Что же у тебя киллеры-то такие? Ну и контора! Неужели не мог нормальных убийц найти? С опытом? - Я... не занимался заказами, - вдруг признался Адам. - Она заставила... За долги влетел. - Долги надо платить, - со знанием дела сказал Заремба. - Теперь вот и мне задолжал. А я ведь тоже заставлю отрабатывать. Ты у меня сейчас будешь самым разговорчивым президентом. Бог создал тебя из глины, но в голову-то вроде бы мозги вложил. Поэтому соображай. Хорошо будешь говорить - от всех долгов освобожу, в том числе и от Евы. А нет - отдам ее друзьям. Есть у нее друзья там? - он показал на потолок. - На небесах? Ангелы, архангелы, серафимы? - Есть, - выдохнул Адам. - Только я их не знаю. - Жалко, жалко... Боишься свою искусительницу? - Что теперь бояться? Все равно конец. - Ну прям! А еще сыскную контору держищь! - Какая там контора? Крыша это... Начинал работать в частном сыске, а потом к Еве влетел - и все. Только на нее работаю. - Давай-давай, смелее! Зачем, например, ей моя голова понадобилась? Отстреляли бы да и все, а то причуды какието. Коллекционирует, что ли? - Нет... Ева хотела куда-то отправить вашу голову. - Не вертись! Начал говорить - говори! Выкупай свою жизнь! - В Карелию, - не сразу сказал Адам. - Кому конкретно - не знаю. - Это уже что-то, - одобрил Заремба. - А ты уже ездил в Карелию по поручению Евы? - Четыре раза. - Всё головы возил? - Туристическое снаряжение, лодки там, палатки, спальные мешки. Сам я не ездил, мои ребята катались. - А радиотехнику какую-нибудь возил? В рюкзаках? - Все время в рюкзаках. Только откуда знать, что там набито... - А ну-ка расскажи, как Все происходило? Кто давал груз, кто принимал. Адам обреченно вздохнул. - Мне привозили сюда какие-то люди. Какие, спрашивать не принято. Я загружал вещи в свои машины и отправлял в Карелию. Когда приезжали в Петрозаводск, получали по радио конечную точку, куда нужно доставить груз. Каждый раз в новое место. Мой человек устанавливал на машину радиомаяк, из лесу приходили люди и забирали рюкзаки. - А может, прилетали? - уточнил Заремба. - И прилетали тоже, на парашютах. - Послушай, Адам, почему я все время должен тянуть тебя за язык? Ты проявляйка сам инициативу! Мне-то ведь твоя жизнь не нужна. Есть ты, нет тебя... Адам исходил потом и на глазах расплывался, становился безразличным: наступал психологический шок. Заремба с размаху дал ему пощечину - дернулась голова, взгляд остался туповатым, однако он вдруг случайно обронил: - Это не люди... - Кто - не люди? - Ну эти, из леса... Они - пришельцы. С другой планеты. - И что же они у нас на земле делают? - Не знаю... Я не знаю! Не знаю!! - А Ева знает?. - Конечно! Но не скажет... - он вдруг зашептал. - Я подозреваю, она сама из них... Потому что я таких женщин еще не встречал... - Что же, - Заремба наконец сел на стул. - Будем ждать твою необыкновенную женщину! А ждать пришлось совсем недолго. Скоро за дверью застучали каблучки и на пороге возникла стройная и еще молодая особа с мальчиковой стрижкой волос и явно с примесью крови желтой расы. Заремба мгновенно вырвал сумочку из ее рук и грубо отшвырнул к стене. Ева однако же, не коснувшись стены, встала в стойку и зашипела, как кошка... Еще не дослушав сообщение Витязя, Поспелов наконец-таки нашел причину нападения "драконов" на ферму. Таким образом они отвлекали внимание от своей основной цели. Его заставили принять бой со скелетами, бегать по лесу с автоматом, а сами тем часом начали спешную эвакуацию из подземелий аэродрома. В ноль часов тридцать шесть минут агент услышал звук авиационного мотора, доносящийся с западной стороны. Самолет шел без сигнальных огней и на небольшой высоте. Это была спортивная модель, скорее всего, чешского образца, судя по профилю. Не заходя на круг, машина точно вышла на полосу и совершила посадку ,в темноте, без какого-либо освещения, что вначале потрясло бывшего пилота. Потом он сообразил, что инфракрасные излучатели на аэродроме - это и охранная сигнализация, и специальная подсветка на такой случай, и пилот наверняка садился с помощью прибора ночного видения. Самолет подрулил к одному из ангаров, развернулся и встал. Боясь упустить детали такого события, агент оставил свой наблюдательный пункт, спустился вниз и перебежками достиг ангара, вырытого в сопке. И тут увидел, что "драконы"- четыре человека, двое в камуфляже и вооруженные, а двое в какой-то темной униформе, - переносят и загружают в самолет небольшие ящики. Витязь тотчас ушел за ангар и попытался первый раз связаться с резидентом, однако ферма почему-то не отвечала (в это времякак раз начался налет, а пульт связи остался в потайной комнате). Тогда он снова вернулся и незаметно пробрался в ангар, спрятавшись там среди хлама. Самолет уже загрузили и он тут же запустил двигатель и взлетел. Однако через семь минут приземлился еще один, точно такой же, и снова начали таскать ящики. Агент проследил, откуда "драконы" появляются в ангаре, и, подобравшись ближе, обнаружил снятую с пола металлическую плиту, под которой открывался подземный ход. Дождавшись, когда грузчики пронесут ящики к самолету, он нырнул в этот лаз и осмотрелся с помощью прибора ночного видения. Довольно широкая галерея была с бетонированными стенами и уходила куда-то в сторону командного пункта, и тоже была залита инфракрасным излучением. Когда "драконы" спустились и пошли за следующей партией груза, Витязь осторожно двинулся следом и метров через сто пятьдесят увидел впереди стальную дверь, за которой был освещенный бункер. Ящиков этих там оказалось больше двух десятков, составленных у стены, а два "дракона" в униформе и без оружия что-то упаковывали и заметно спешили. Все это напоминало срочную эвакуацию, и потому Витязь выбрался назад в ангар, затем буквально выполз наружу - "драконы" что-то заподозрили и несколько минут обшаривали электрическими фонарями мрачную темень ангара. Он снова ушел за сопку и попытался связаться с Поспеловым, однако после безуспешных попыток отчаялся, решив, что с резидентом что-то произошло и надо действовать самостоятельно. Витязь связался с десантурой, находящейся в трех километрах севернее аэродрома, и приказал немедленно и скрытно двигаться к ангару. Похоже, Азарий не разобрался, от кого получил приказ, и пошел на зов Витязя. Тем временем второй самолет взлетел и приземлился третий. Пришедшая десантура вместо Поспелова обнаружила своего пилота Лешу Ситникова и отказалась выполнять его приказы. До этого случая они еще не встречались после трехлетней разлуки, хотя знали, что Леша давно воюет с "драконами" и находится под началом Георгия. Витязь предлагал немедленно атаковать "логово", пока в него открыт вход и можно проникнуть внутрь без всяких хлопот, захватить самолет на полосе, и когда дело будет сделано, вылететь в Горячее Урочище, чтобы выяснить, что случилось с резидентом. Благоразумный Азарий решил не спешить, поскольку было неизвестно, что думает по этому поводу Поспелов и много ли "драконов" сейчас находится на командном пункте. Вопреки уговорам Витязя, он послал самого шустрого и хитрого десантника Тимоху в разведку, то есть в "логово", а сам с остальными спрятался в ангаре. Третий самолет благополучно загрузился и улетел, после чего "драконы" спустились в подземную галерею и закрыли люк изнутри. К тому времени, когда к аэродрому прибыл Поспелов, Тимоха находился гдето под землей, а Азарий с десантурой попрежнему сидел в ангаре. Витязь доложил обстановку. Выход оставался единственным - немедленно штурмовать "логово", не дожидаясь условленного с Зарембой часа, без предварительной разведки и подготовки. Оставленного под землей и уже "похороненного" Тимоху наконец дозвались по рации и получили в ответ матюги, за то что бросили его в катакомбах одного и не идут на выручку. По его наблюдениям, пришельцы закрыли внутреннюю стальную дверь в галерее и затихли: то ли ждут штурма, то ли вообще исчезли из подземелья. Дверь со стороны Тимохи открыть можно, однако идти одному опасно. Поспелов приказал ему уйти от двери, попытаться открыть люк, выходящий в ангар, и ждать внизу следующей команды, находясь постоянно на связи. Витязя он отослал к вентиляционной шахте, выходящей из командного пункта на склоне сопки, с задачей разобрать каменный завал над решеткой и подготовить вход в бункер с этой стороны. Возможно, из подземелий аэродрома были еще какие-то выходы на поверхность, но сейчас искать их уже было поздно. Сам он пробрался в ангар и встретился с Азарием. Десантура безбоязненно и почти открыто стояла у входа в галерею и перешептывалась с Тимохой, сидящим внизу под железной лестницей. Если тут кругом была сигнализация, то беспечность "драконов" казалась по крайней мере подозрительной. Наверное, и в самом деле спали после ночной работы - разведчик Тимоха был уверен в этом. Он считал, что под землей всего не более десятка человек, причем только два вооруженных охранника в камуфляже. Остальные - в черной и белой униформе и скорее похожи на ученых, чем на бойцов. Возможно, все так и было, но сколько "драконов" прилетит со всех концов "треугольника", как только начнется штурм и из бункера подадут сигнал тревоги? По наблюдениям Витязя, летающие охранники появлялись из разных точек пяти квадратов, разбросанных, по "треугольнику", на первый взгляд, без всякой закономерности. Поэтому штурм "логова" следовало провести в считанные минуты, ибо потом придется отражать нападение с воздуха. А в руках не было даже приблизительного плана помещений и ходов подземного командного пункта. Лезть в эти катакомбы приходилось вслепую. Предчувствуя скорую развязку, десантура хорохорилась, намереваясь взять "логово" без выстрела, а весь гарнизон живьем, но Поспелов просил захватить в плен хотя бы одного, и желательно, "дракона" в униформе. У Витязя все было готово, верхнюю решетку он вынул без труда и шума, однако на дне шахты оказался совершенно целый вентилятор с мелкой решеткой, хорошо видимой сверху. Проникнуть не слышно в бункер нечего было и думать. Тут же, у шахты, наскоро изготовили заряд из ручных гранат и пластиковой взрывчатки. Прежде чем забросить его вниз, Поспелов запросил готовность десантуры - она ждала сигнала, сосредоточившись у стальной двери в галерее. Взрыв дохнул из шахты ослепительным огнем, словно из орудийного ствола, и сразу же повалил дым, Георгий спустил ноги в устье и поехал вниз, притормаживая о стенки спинной и руками. Вдруг возникшей тягой выбило дымную пробку - десантура открыла дверь, - и где-то в глубине катакомб густо затрещали выстрелы. Обдирая плечи, Поспелов рухнул вниз, угодил ногами в искореженное железо. Витязь съехал сверху и чуть не сел ему на шею. Георгий выпустил очередь в темноту и на мгновение включил фонарь, чтобы сориентироваться. Луч выхватил исковерканные взрывом доски, белые алюминиевые конструкции и серые, в потеках, стены. Впереди что-то мелькнуло ив тот же миг ударила густая очередь. Поспелов прыгнул в сторону, нащупал бетонный выступ - что-то вроде пилястра - и, укрывшись за ним, толкнул ногой по полу включенный фонарь. И пока он катился, Витязь прочесал из автомата все помещение. Двух "драконов" срубил возле двери, а третий метнулся в темный угол и налетел на жестяной вентиляционный короб. Поспелов ударил его по ногам и, не давая опомниться, одним прыжком настиг и сбил на пол. Раненый "дракон" потянулся к выпавшему автомату, но в тот же момент был припечатан к бетону. Витязь подхватил фонарь, распахнув ногой дверь, забросил его в следующее помещение и запустил туда же длинную очередь - молодец, тактику боя в темноте схватывал на лету. Навстречу ему по невидимым подземельям гулко разносился крутой мат десантуры, как опознавательный знак, и короткие всплески перестрелок. Через минуту частый дребезг "драконовских" автоматов смолк, еще пару раз стрекотнул "Калашников", и стрельба вообще прекратилась. Под бетонными сводами остались лишь человеческие