ама пенсионерка - значит, хорошо заплатить не сможет. Алтын Фархатовна велела таким отказывать. Так, мужчине, который не назвался, я посоветовала обратиться к врачу-сексологу. У человека жизненная драма. Семьдесят два года, заслуженный работник культуры, женился на двадцатипятилетней, а здоровье уже не то. Я ему говорю... - Цецилия Абрамовна, - мягко перебил ее Фандорин. - Расскажите мне, пожалуйста, только про тех, кому вы дали наш адрес. Сколько их было? - Двое. Один молодой человек, который измучился, не зная, открывать ему счет в евро или оставить долларовый. Я дала ему и ваш адрес, и телефон. Не звонил? - Нет. Но я вряд ли смог бы ему помочь, я ведь не специалист по валютным рынкам. А второй кто? - Очень приличный мужчина, в возрасте. Сказал, что у него сложная, просто безвыходная проблема, что помочь ему может только маг, кудесник. Я говорю, Николай Александрович как раз и есть именно маг и кудесник, что берет он дорого, но своих денег стоит. - Цыца горделиво посмотрела на Николаса, ожидая похвалы за коммерческую смекалку. - Еще сказала, что вы работаете только с очень обеспеченными, солидными людьми и мелочами не занимаетесь. Что бизнес у вас процветает, что вы завалены работой и что вы - один из наших главных поставщиков рекламы. Правильно я сделала? Фандорин содрогнулся. - Вы ему дали адрес фирмы? - Конечно, дала, не беспокоитесь. Он сказал, что за деньгами не постоит, если ему помогут. Интеллигентный человек, солидный. Представился честь по чести. - Кузнецов? Николай Иванович? - безнадежно спросил Николас, вспомнивший-таки имя и отчество "парашютиста". Цецилия Абрамовна рассмеялась, словно Ника остроумно пошутил. - Нет, не так романтично. - А что романтичного в имени "Николай Иванович Кузнецов"? - удивился Ника. - Ваше поколение совсем не помнит героев войны, - укоризненно покачала сединами Цаца. - Ну как же, легендарный Николай Кузнецов, который убивал фашистских генералов. Помните "Подвиг разведчика"? И еще был очень хороший фильм с Гунаром Цилинским, "Сильные духом". Не смотрели? Нет, Николас не смотрел этих фильмов, но в груди неприятно похолодело. Ах, как не прав был сэр Александер, что не давал сыну знакомиться с произведениями советской масс-культуры. Такое ощущение, что именно оттуда, из вчерашнего дня России, для Ники малопонятного и таинственного, шипя выползала гробовая змея, чтоб цапнуть его своими смертоносными клыками. - Вот, - сказала Цецилия Абрамовна. - У меня записано. 10 часов 45 минут. Илья Лазаревич Шапиро. Николас встрепенулся. Шапиро - фамилия распространенная, но все-таки не Кузнецов! Однако тут же потух. Никакой он не Шапиро. Просто услышал певучие интонации в голосе Цецилии Абрамовны и решил назваться еврейским именем - чтоб расположить к себе. - А что вы такой печальный? Неужели тоже не появился? Не расстраивайтесь, он обязательно придет. Серьезный человек с серьезной проблемой - это было слышно по голосу. Поблагодарив, Николас понуро двинулся к выходу. Увы, зацепки не получилось. Зазвонил телефон. - Редакция газеты "Эросс". Добрый день, я вас слушаю, - сказала Цаца своим замечательно респектабельным голосом. Фандорин обернулся, чтобы кивнуть ей на прощанье, и вдруг увидел, как по маленькому дисплею на телефонном аппарате одна за другой пробегают маленькие цифры, складываясь в семизначный номер. Определитель! О чем референтка разговаривала со звонившим, Николас не слышал - так шумно в ушах запульсировала кровь. Когда же Цаца со словами "Всего вам наилучшего" положила трубку, он спросил, показывая на аппарат: - Хорошо работает? - Превосходно, иногда даже иногородние номера определяет. Понимаете, Никочка, повадились звонить хулиганы. Але, говорят, запишите объявление в газету. И дальше сплошные неприличности, даже матом. Я написала заявление в административно-хозяйственный отдел, чтобы мне поставили аппарат с определителем, и в два счета вычислила голубчиков. Оказались шалопаи-восьмиклассники. - А заглянуть во вчерашние звонки вы можете? - Вы хотите сами позвонить Илье Лазаревичу? Зря, по-моему, это будет несолидно. Но сейчас посмотрю, минуточку. Она потыкала пальцем в какие-то кнопочки. - Вот. 10.45. Вам видно? И повернула аппарат, чтобы Нике было удобнее списать номер. Первые цифры 235 - это, кажется, район Ленинского проспекта. - У вас в компьютере должна быть база данных абонентов Московской телефонной сети, - срывающимся от волнения голосом сказал Фандорин. - Давайте посмотрим, что это за номер. - Давайте. Пользование компьютером Цецилия Абрамовна постигла одновременно со стенографией и была рада возможности продемонстрировать свои навыки. Лихо загрузила программу, набила искомый номер, и через несколько секунд на мониторе появился результат: "Шибякин, Иван Ильич. Улица академика Лысенко, д. 5, кв. 36". - Ну вот, - расстроилась Цаца. - Ничего похожего. Должно быть, определитель ошибся на какую-нибудь одну цифру, это с ним бывает. - Похоже на то. Но я все же спишу. Может быть, определитель и в самом деле ошибся. А вдруг нет? Что если это и есть конец ниточки, ухватив за который, можно размотать весь клубок? Выйдя из редакции, Фандорин сосредоточенно размышлял: сообщать капитану Волкову о своем открытии или нет. Решил - рано. Лучше сначала наведаться по этому адресу и попытаться выяснить, что за квартира и что за Шибякин. Как он выглядит? Вдруг там жил щуплый мужчина средних лет в мешковатом костюме, с залысинами на висках и голубыми навыкате глазами? Или, может быть, вышеописанного субъекта там видели, знают, могут опознать? Милиция, конечно, тоже способна выполнить эту несложную работу, но вряд ли она проявит столько тщания и расторопности, сколько человек, приговоренный к смерти. Даже если адрес окажется совершенной пустышкой, отрицательный результат - тоже результат. Предположим, определитель неправильно вычислил какую-нибудь одну цифру. Пускай коллеги капитана Волкова не только проверят связи Ивана Ильича Шибякина, но еще и наведут справки обо всех абонентах, чей номер похож на указанный. Работа, конечно, кропотливая, но не такая уж сложная. Если они, действительно, хотят выловить этих "Неуловимых" - не из-за Николаса Фандорина, конечно, а из-за своих "резонансных" гендиректоров да председателей правления - пускай потрудятся. Ну, а если все же выяснится, что покойный визитер жил в квартире Э 36... Николас почувствовал, как его охватывает чувство, знакомое всякому исследователю истории и сочинителю компьютерных игр, - охотничий азарт; один из самых сильных стимуляторов, известных просвещенному человечеству. И осадил себя: не увлекайся, не забегай вперед. x x x Улица академика Лысенко располагалась на месте дореволюционной Живодерной слободы, в 60-е годы минувшего столетия превратившейся в район фешенебельной советской застройки. Выйдя из машины перед домом 5, Фандорин огляделся по сторонам, ежась под холодным ветром, который сдул последние остатки благопристойности с деревьев, и теперь они были совсем голые, как покойники на прозекторском столе. Некстати (а может быть, наоборот, очень кстати) подвернувшаяся метафора несколько сбила в Николасе ажитацию. Это не квест, сказал он себе. Проиграешь - рестарта не будет. Дом был из тех, которые в социалистические времена считались престижными: четырнадцатиэтажный, светлого кирпича, с большим козырьком над подъездом. Но теперь рядом выросло новорусское шато, с башенками и пузатыми купеческими балюстрадками, точь-в-точь кремовый торт, и бывшие номенклатурные хоромы сразу потускнели, превратились в бедного родственника - даже, пожалуй, не родственника, а голодного Гавроша, заглядывающего в витрину булочной. Ничего, сказал Ника ложно-ампирному нуворишу. Придет срок, и ты тоже облупишься и сникнешь, потому что новая элита переселится за город, где чистый воздух и можно отгородиться от неблагополучных сограждан забором. Подъезд дома Э 5 был закрыт: Надеясь, что какая-нибудь альцгеймерная старушка записала в уголочке код, Фандорин присел на корточки, стал осматривать исцарапанную дверь. За этим занятием его и застала подошедшая к подъезду матрона с двумя сумками. - Вы к кому? - спросила она, но не воинственно, а скорее с любопытством - все-таки вид у Николаса был приличный, неворовской. - В тридцать шестую, - сказал он. - Да вот в подъезд никак не попаду. Открывать матрона не спешила. - К Шибякину? - Да, к Ивану Ильичу, - небрежно кивнул он. Ответ был правильный. Триумфального писка, какой бывает в квестах, когда переходишь на следующую ступень, не прозвучало, но сезам открылся. - Что ж он вам код не сказал? - покачала головой аборигенка, вешая одну из сумок на крючок и набирая код. - Как жена умерла, совсем плохой стал, на себя непохож. Отощал, ходит как бомж, глаза полоумные. Спасибо, я сама. [Это в ответ на жест, предлагающий помочь с сумками.] Я под ним живу. Тут он протек на меня, зашла к нему - ужас что такое. Пыль, мусор, тараканы бегают. Бедная Любочка, видела бы она. Так вела дом, такая была аккуратистка. Вы его знакомый? Услышав про умершую жену, Николас сглотнул. Неужели попадание? Нет, это было бы слишком просто! - Да, мы с Иваном Ильичом вместе работали, - пробормотал он. - В "Правде"? Вы тоже журналист? - Вроде этого. Шибякин работал в коммунистической газете "Правда"? Все один к одному! Пока поднимались в лифте, соседка не умолкала ни на секунду, но ничего ценного больше не сообщила - сетовала на времена. Жаловалась, что раньше в вестибюле и фикусы были, и стенгазета висела, дежурили вахтеры, а теперь полное безобразие. Уважаемые люди ходят с авоськами, донашивают ондатровые шапки с десятилетним стажем, а половину квартир скупили всякие хачики, заставили двор иномарками. - Да что двор, - закончила свой плач социалистическая Ярославна, выходя на восьмом. - Что со страной сделали! Взять хоть вашу газету. Разве такой она была? - Не говорите, - лицемерно вздохнул Фандорин. Сердце у него с каждым мгновением стучало все чаще. На девятом этаже он долго стоял перед коричневой дверью с приклеенными медными цифрами 3 и 6. Когда-то они, должно быть, смотрелись импозантно, но металл потускнел, покрылся пятнами. - Это был Найк Борзов, поклявшийся нашим радиослушательницам в вечной любви, - доносился из-за двери разбитной девичий голосок. - А теперь наша реклама... Под задушевный дуэт, певший про "Мастер Дент, сеть стоматологии", Николас несколько раз нажал на кнопку. Как и следовало ожидать, никто не откликнулся, только радио перешло на прогноз погоды. Дождь, северный ветер, ночью заморозки. Ну, собственно, все. Половина работы за шестнадцатый отдел сделана. Теперь вызвать Волкова, пусть приезжает со следователем, понятыми или как там у них это заведено. Николас подергал ручку - скорее механически, от задумчивости. В двери что-то щелкнуло, и створка подалась внутрь, как и положено в домах советской постройки. Ника где-то читал, что на сей счет в свое время была издана специальная инструкция НКВД: делать входные двери только открывающимися внутрь, чтоб было легче вышибить при аресте. У Фандорина возникло явственное ощущение дежавю, будто он уже видел прежде, как с тихим скрипом приоткрывается дверь, словно заманивая в пустую квартиру. Собственно, это и было дежавю. Он столько раз deja vu{уже видел (фр.)} эту сцену в кино - как человек толкает предположительно запертую дверь, а та вдруг подается, зловеще пискнув петлями. И еще возникло необъяснимое чувство: будто ничего удивительного в этом факте нет, будто дверь и должна была открыться. Удивительным, показалось другое - из щели на полутемную лестничную площадку заструился электрический свет. Это днем-то? Николас так и застыл, сжимая холодную. ручку. Войти не решался, лишь пытался заглянуть в щель. По законам Голливуда, внутри должен обнаружиться труп хозяина, но трупа не было - это он знал точно. То есть, был, но не в квартире 36, а в милицейском морге. Азарт азартом, но закон нарушать нельзя. Фандорин толкнул дверь еще чуть-чуть. Коридор как коридор, только по полу почему-то разбросаны ботинки. Ладно, нужно звонить Волкову. Тут лязгнула соседняя дверь, и Николас в панике шмыгнул в осиротевшую квартиру, захлопнув за собой дверь. Поди-ка объясни, кто ты такой и почему стоишь перед приоткрытым входом в чужой дом! Первым делом, еще не оглядевшись, а лишь заметив выключатель, погасил свет. Прижался к кожаной обивке ухом. На лестнице зашаркали неторопливые шаги. Остановились - совсем рядом, в каком-нибудь метре. Пронзительно задребезжал дверной звонок, и Фандорин только сейчас понял, какую чудовищную и, может быть, даже непоправимую глупость он совершил. - Иван Ильич! - позвал раздраженный старческий голос. - Откройте же! Я слышал, как вы хлопнули дверью. Иван Ильич! Снова звонок - длинный, потом серия коротких. - Это черт знает что такое! У вас всю ночь орало радио! Какие-то дикие, неандертальские песни! Я все понимаю, сочувствую и так далее, но так тоже нельзя! Иван Ильич! И тише, сердито: - Совсем спятил. Хоть психовозку вызывай... Снова шаги, но удаляющиеся. Гул подъезжающего лифта. Слава Богу, уехал. Уф! Нужно было поскорей уносить ноги. Просто выйти, прикрыть дверь и позвонить Волкову. А говорить, что по собственной - дурости влез в квартиру, незачем. Только лишние подозрения навлечешь. Стоп. А отпечатки пальцев на ручке с внутренней стороны? Брался он за нее или нет, когда захлопнул дверь? Не вспомнить. Если брался, необходимо протереть платком. А вдруг сотрешь какие-нибудь важные отпечатки? Тут, наверное, лучше ничего не трогать. Лишь теперь вспотевший от напряжения Николас осмотрелся по сторонам и увидел, что в квартире и без него все уже потрогали, да еще как! Кто-то вывернул содержимое галошницы, побросал на пол верхнюю одежду с вешалки, выпотрошил антресоли. В комнатах было и того хуже: все перевернуто вверх дном, диван, кресла и стулья распороты, сорваны подоконники, книги свалены грудой, кое-где выломан паркет и даже обои местами содраны. И над всей этой Хиросимой, залитой ярким электрическим светом, ликующе болботал звонкий голосок с характерной московской протяжкой: - Привет всему прогрессивному человечеству на волне "Отвязного радио"! Слушаем, премся, отмокаем! Ника нашел приемник под распоротой подушкой, хотел укрутить звук, но опять вспомнил об отпечатках и вместо этого выдернул штепсель из розетки. Сразу стало легче, и включилась голова. Обыск был вечером или ночью - во всяком случае, в темное время суток, иначе зачем свет? Один человек не смог бы столь тщательно прочесать немаленькую квартиру - на кухне вон даже все квадратики линолеума отодраны. Вывод номер два: действовала группа. Искавшие не церемонились - знали, что хозяин не придет. Вывод номер три: вероятнее всего, они его и убили. Радиостанцию тоже выбрали они. Вряд ли господин Шибякин "перся" от такой музыки. Это они включили, чтоб веселей искалось. Вывод номер четыре: люди молодые, явно не коммунистической генерации. Как там пел капитан Волков? "Дело рук красных дьяволят"? И еще. Радио включили на полную громкость, не опасаясь, что соседи придут скандалить или вызовут милицию. Уходя, не погасили свет и не заперли дверь. Оно конечно, большого смысла заметать следы не было - хозяин убит, труп рано или поздно опознают, но все же такая наглость впечатляла. Эти люди ничего не боятся! Что они тут выискивали? Нашли или нет? Прошелся по разгромленным комнатам. Поднял фотографию с разбитым стеклом. На ней был вчерашний посетитель, но только гладкий, упитанный, с довольной улыбкой на круглой физиономии. Рядом стояла женщина: мелкие кудряшки перманента, двойной подбородок, массивные золотые серьги. Одним словом, типичная пара хомо советикусов. В прежние годы в европейской толпе таких было видно издалека - по одежде, по настороженно-жадному выражению лиц. Вымерли, как динозавры. Канули в Лету. Вроде и черт бы с ними, скатертью дорожка, а тоже ведь кусок отечественной истории, живые судьбы. На разбитом телевизоре тарелка со следами гречневой каши. Ника представил одинокого человека в запущенной - квартире, знававшей лучшие времена: как он стоит над плитой, готовя свой убогий завтрак, и не знает, что это последняя трапеза в его жизни. Из письменного стола торчали вывороченные ящики, пол вокруг был сплошь засыпан старыми квитанциями, коммунальными книжками, еще какими-то бумажками. Груда старых вырезок из "Правды", рядом канцелярская папка с тесемками - видимо, в ней они и хранились. Николас присел на корточки, зашуршал газетной бумагой. Ничего примечательного - статьи и статейки обычного для советской прессы содержания. Из Гаваны, Ханоя, Дамаска, прочих экзотических мест. И всюду подпись: "И.Шибякин, спец. корр." или "И.Шибякин, соб. корр.". Тут же копия "приказа десятилетней давности об увольнении по сокращению штатов. Так, ладно. Пакет с надписью "Люба". В нем фотографии той же женщины, в разных возрастах: с косичками, с косой, с распущенными волосами, с бабеттой, с короткой стрижкой, с химическими кудряшками. Свидетельство о браке. Свидетельство о смерти - хм, оказывается, Шибякин вдовеет уже целых полтора года. Выдержка из истории болезни и копия медицинского заключения на нескольких страницах. Еще анализы, акты, рецепты. Фандорин вздохнул, почтительно положил пакет на стол. Как грустно видеть обрывки чужой жизни - сломанной, незадавшейся. Выпрямился. Заметил в углу над телевизором полочку. Никак икона? Подошел - точно. Новодельная литография: суровый Лик Господень и подпись славянской вязью: "Се, Бог наш суд воздает и воздаст. Исайя, 35:4". Удивился набожности бывшего корреспондента "Правды" только в первый момент. Потом напомнил себе, что нынешние российские коммунисты совсем не похожи на былых большевиков: ни тебе атеизма, ни интернационализма. Графу Уварову и обер-прокурору Победоносцеву они пришлись бы по душе. Трогательно было еще и то, что лихие люди, разгромившие квартиру, на пол икону не сбросили. На полке, конечно, пошуровали (Фандорину с высоты двухметрового роста было видно потревоженную пыль), но от кощунства воздержались. Что ж, в России нынче и бандиты все сплошь богомольные - на шее крест носят, церквам колокола дарят. Прямо как в Сицилии. Однако пора было возвращаться в рамки законопослушности. Николас набрал номер, обозначенный на карточке оперуполномоченного, и после первого же сигнала в трубке раздался голос капитана: - Аюшки. Фандорин суть объяснил коротко, не вдаваясь в дедуктивные подробности, - просто сказал, что установил личность убитого и находится в его квартире, где кто-то уже успел побывать с обыском. Куда многословнее были извинения по поводу незаконного вторжения в жилище гражданина Шибякина. Николас даже честно рассказал, как испугался соседа, но Волкова то ли не заинтересовали эти подробности, то ли он в них не поверил. Так или иначе, претензий предъявлять не стал. - К черту детали, Николай Александрович. Я еще вчера понял, что вы человек серьезный. Оперативно, ничего не скажешь. Как говорится, снимаю шляпу. Диктуйте адрес и телефон, сейчас подскочу. Я мигом. В ожидании капитана Николас сначала стоял у окна, потом поднял перевернутый стул, сел. Решил больше ничего не трогать и по комнатам не ходить - и так уже насвоевольничал предостаточно.. Шибякина, пусть он и убийца, было жалко. У человека умерла жена, и он свихнулся от горя - такая любовь поневоле вызывала уважение. Он говорил: тяжелая, неизлечимая болезнь. Какая? Снова взял в руки пакет с надписью "Люба". В нем тоже порылись, но не слишком старательно - похоже, наскоро перелистали бумажки, да и сунули обратно. Любителей "Отвязного радио" история болезни и смерти мадам Шибякиной не заинтересовала, а для Ники после вчерашнего разговора со вдовцом и просмотренных фотографий эта самая Люба стала реальным, почти знакомым человеком. Рекламка частной клиники "Клятва Гиппократа" с обведенньм фломастером слоганом "Для нас нет неизлечимых болезней!"; вырезанные из газет и журналов объявления знахарей и целительниц - безмолвная хроника постепенного сошествия в ад. Что же с ней все-таки стряслось? Николас взял мелко исписанные листки, озаглавленные "Посмертный эпикриз Л. П. Шибякиной 1949 г. р.". Пояснительный подзаголовок: "Составлен по письменному запросу супруга покойной И. И. Шибякина в дополнение к истории болезни. Ну и почерк у медиков, нарочно что ли их обучают этой вавилонской клинописи, чтобы не прочли непосвященные? Многих слов расшифровать не мог, а из тех, что разобрал, половины не понял, там сплошь шли специальные термины. Заболевание Л.П.Шибякиной было не из экзотических - лейкоз. Непосредственной причиной смерти, как сообщалось на третьей странице, стала острая сердечно-легочная недостаточность на фоне двухсторонней пневмонии как. следствия крайнего ослабления организма. Однако на этом записи не кончались. Того же цвета шариковой ручкой, вплотную к финальному "летальный исход наступил в 4.30 утра", было приписано: "Девять дней. Люба, где ты? Сорок дней. Люба, почему ты мне не снишься?" Фандорин вздрогнул, подошел к окну, чтобы на записи падало больше света. Это был другой почерк, хоть тоже мелкий и корявый - если не вчитываться, казалось, что продолжается текст медицинского заключения. Еще одна история болезни, теперь уже душевной. Сострадательно вздыхая, Николас читал скорбный поток сознания. Судя по всему, вдовец делал приписки с интервалами, в разные дни, но поначалу дат не ставил - они появились лишь в самом конце. "Гады жиреют, а тебя нет. Люба, приснись!!! Люба, я больше не могу. Люба, я сумасшедший, я разбил телевизор, там был гад, он снова врал. Люба, Люба, Люба, Люба, Люба, Люба, Люба, Люба (и так четыре строчки подряд). Сегодня год. Весь день ходил, смотрел, видел тебя три раза: в трамвае, потом в машине и в витрине. Почему уехала, почему растаяла? Приснись, умоляю! 9 июня (число подчеркнуто двумя линиями). Спасибо, Люба! Все понял, все сделаю. Мне отмщение и Аз воздам! 13 августа (подчеркнуто тремя линиями). Я не один!!!" На этом записи кончались. В общем, все было ясно. Ровно через год после смерти жены бедному Ивану Ильичу наконец приснилась безмерно обожаемая Люба и, подобно тени отца Гамлета, потребовала возмездия - отомстить за нее и прочих жертв обмана "гадам", которые "жиреют". Ничего удивительного, именно к такому сновидению безумец себя подсознательно и готовил. Главная загадка тут в последней фразе. Что означает: "Я не один!!!"? Очевидно, то, что у мстителя нашелся единомышленник. Или единомышленники. Кто? Это уж пусть выясняют криминалисты, теперь им и карты в руки. До конца серой казенной страницы, прочерченной линейками, оставалось пустое место, а между тем в сцепленном скрепкой "эпикризе" имелся еще один листок. Николас заглянул в него, увидел столбик из слов и цифр. Стал вчитываться - бумага так и затрепетала в его руках. О, неведомые погромщики, безразличные к чужим болезням и несчастьям, не из-за этого ли списка устроили вы свой варварский и, кажется, безрезультатный обыск? СУХОЦКИЙ, президент АО "Клятва Гиппократа" Приговор - 9 июня Вручено - 11 июня Исполнено - ЛЕВАНЯН, генеральный директор 000 "Играем и выигрываем" Приговор - 25 июня Вручено - 28 июня Исполнено - КУЦЕНКО, директор АО "Фея Мелузина" Приговор - 6 июля Вручено - 6 июля Исполнено - ЗАЛЬЦМАН, генеральный директор ЗАО "Интермедконсалтинг" Приговор (указ.) 14 августа Вручено - 15 августа Исполнено - 16 августа ШУХОВ, председатель совета директоров агентства "Клондайк" Приговор (корр.) - 22 августа Вручено - 23 августа Исполнено - ЗЯТЬКОВ, б. председатель правления "Честного банка" Приговор (указ.) - 10 сентября Вручено - 13 сентября Исполнено - 19 сентября ЯСТЫКОВ, председатель совета директоров АО "ДДА" Приговор (указ.) - 11 октября Вручено - 13 октября Исполнено - ФАНДОРИН, президент фирмы "Страна советов" Приговор (корр.) - 8 ноября Вручено - Исполнено - Николас в волнении взъерошил волосы. Ну и документ! Так, так, спокойно. "Клятва Гиппократа" - понятно. Та самая фирма, которая обещала вылечить больную и обманула. Приговор ее руководителю Сухоцкому вынесен на следующий день после того, как Шибякину приснился роковой сон. Фирма "Играем и выигрываем" известна всем - зомбирует телезрителей настырной рекламой игровых автоматов, сулит баснословные выигрыши. Явное надувательство, об этом и в газетах пишут. Про "Фею Мелузину" Николас тоже читал и видел рекламы в глянцевых журналах. Это сеть косметических клиник, которые якобы творят истинные чудеса: возвращают женщинам молодость, делают дурнушек хорошенькими, а хорошеньких превращают в ослепительных красавиц - разумеется, за сумасшедшие деньги. Естественно, с точки зрения Шибякина глава этого широко разрекламированного предприятия - явный "гад и обманщик". Про Зальцмана рассказывал капитан Волков - это бизнесмен, которого взорвали на даче. "Интермедконсалтинг"? Ну понятно, понятно. "Клондайк" - агентство по трудоустройству за рубежом, обвесило рекламными щитами и баннерами все автострады. Панама? Вполне возможно. В этой сфере предпринимательства аферистов сколько угодно. Зятьков из "Честного банка". За истребление этого деятеля многие обманутые вкладчики, наверное, поаплодировали бы "мстителям", если б не взорванные в машине дети. "ДДА" - это круглосуточные аптеки "Добрый доктор Айболит". Сеть развернулась недавно, первый опыт создания в России чего-то вроде американских драгсторов: и аптека и кафетерий. Очень удобно и современно. Чем аптеки-то Шибякину не угодили? Ну и, наконец, последний фигурант списка, чья судьба занимала Николаса больше всего. Как попал в эту камеру смертников, догадаться нетрудно - спасибо шикарной рекламе в "Эроссе". Что ожидает президента фирмы "Страна советов" дальше, вот в чем вопрос. Впрочем, при повторном чтении интригующего документа вопросов возникало много. Почему, начиная с четвертого приговора после слова "приговор" появляются скобки, а в них или "указ.", или "корр."? Что значат эти сокращения? Почему приговоры Сухоцкому, Леваняну и Куценко, по времени самые ранние, не исполнены до сих пор, а Зальцман и Зятьков казнены без промедления? Животрепещущий вопрос: считается ли у "Неуловимых", что Фандорину приговор уже вручен, или нет? Николас прижался лбом к холодному стеклу, рассеянно глянул вниз и увидел, как у бровки останавливается "жигуленок" с мигалкой. Милиция! Наконец-то! Из машины вылез оперуполномоченный Волков. Задрав голову, посмотрел на дом. Что это он один - без экспертов, без фотографа? Странно. Капитан достал телефон, стал набирать номер. Ах да, он же не знает кода. Должно быть, звонит сюда, в квартиру. Фандорин осмотрелся, чтобы найти аппарат, и увидел, что тот валяется на полу, разобранный на части. Умники даже туда залезли, а прочитать бумаги не удосужились. Нужно было спускаться вниз. Даже если бы телефон и работал, подъездного кода Николас все равно не знал. Не выпуская из рук драгоценного листка, он вышел на лестницу. Пока ждал лифта, думал: в списке многое непонятно, но главное - теперь милиция будет знать, на кого идет охота. А значит, будем надеяться, сумеет их защитить. К двери подъезда они с Волковым подошли почти одновременно, только Николас изнутри, а оперуполномоченный снаружи. Где-то тут должна была находиться кнопка, открывающая замок. Лампочка не горела, и Фандорин стал шарить ладонью по стене. Хотел крикнуть: "Сейчас, минутку!" Не крикнул. Сквозь тонированное стекло (очевидно, остатки былой номенклатурной роскоши) было видно, как капитан, глянув в маленький блокнотик, уверенно тыкает пальцем в кнопочную панель. Знает код? Но откуда?! Дверь открылась внутрь, загородив остолбеневшего магистра створкой. Не заметив Фандорина, капитан прошел мимо и легко взбежал по ступенькам к лифту. Окликать его Николас не стал. Подождал, пюка лифт уедет, и опрометью выскочил из подъезда. С места газанул так, что чуть не поперхнулся двигатель. Хорошие дела! Ай да оперуполномоченный! Раз знал код, то, выходит, и адрес знал. Зачем тогда прикидывался? Вывод напрашивался нехороший. Уж не заодно ли господин Волков с ночными посетителями квартиры Э 36? Не связан ли он с убийцами сумасшедшего Ивана Ильича? А что, если он вообще никакой не милиционер? Может, он убийца и есть. Потому и приехал сюда один. Чтоб исполнить приговор над предпринимателем Н.А.Фандориным, а? Но милицейский "жигуленок"? Служебный телефон на карточке? Вождение автомобиля в городе Москве - отличная психотерапия, лучше любого транквилизатора снимает нервный стресс, вытесняя его другим, менее острым и привычным. Поневоле отвлекаешься от любых, даже самых тревожных мыслей, когда нужно все время вертеть головой, следя не столько за соблюдением правил, сколько за соседними машинами, и автоматически концентрируя внимание на опасных особях - джипах и "мерседесах", имеющих обыкновение перестраиваться из ряда в ряд рывком, без сигналов. Снова, как каждый день, произошло обыкновенное чудо, маленький триумф счастливых Случайностей - Николас доехал до офиса без аварий. Велел Вале (у которой нынче была жизнь в розовом свете) ни с кем не соединять, заперся в кабинете и положил перед собой похищенный листок. Поездка по автодорожным джунглям пошла Фандорину на пользу. Вернулась способность спокойно размышлять. Итак, пока факты, без гипотез. Первое. Ненависть "Неуловимых мстителей" (глупое название, но пусть пока остается за неимением другого) вызывают две категории предпринимателей: бизнесмены от медицины и поставщики особенно агрессивной и предположительно лживой рекламы. Второе. 13 августа Шибякин обнаруживает, что он "не один", и сразу же начинаются убийства. Очевидно, его сообщник или сообщники - люди дела и к тому же обладают профессиональными террористическими навыками. Как-то не очень сочетается с инфантильной мотивацией смертных приговоров. "Гад и обманщик"? Детский сад какой-то. Или психлечебница. Хотя двусмысленный капитан Волков, конечно, прав: в сегодняшней России с оружием и взрывчаткой умеют обращаться многие, и среди них сколько угодно явных и неочевидных психов, жертв афганского и чеченского синдромов. Наконец, факт третий и главный. Убито шесть человек. Пятеро - жертвы террора: взорванный на даче Зальцман, потом Зятьков с двумя детьми и шофером. Шестой - один из "мстителей", сброшенный кем-то с крыши. Теперь сформулируем самые существенные вопросы, возникающие в связи с вышеизложенным, и попробуем найти ответ на каждый. Существенных вопросов обнаруживается ровным счетом три. Первый - личный. Успел ли Шибякин известить своего сообщника (или сообщников) о приговоре, вынесенном владельцу "Страны советов"? Не станем скрывать, что этот вопрос из трех занимает нас больше всего. Вопрос второй, детективный. Кто убил Шибякина и какую роль в этой истории играет Волков? Вопрос третий, гуманитарный. Как предупредить остальных приговоренных об угрожающей им опасности, если милиции доверять нельзя? Ах, какая замечательная, духоподъемная штука - системный подход! Любая головоломная ситуация, если разобрать ее на компоненты, оказывается не такой уж сложной и вполне разрешимой, так что не врет реклама "Страны советов". Зря, господа мстители, вы включили Николаса Фандорина в число "гадов и обманщиков"! Постойте, постойте. Но ведь, уходя, Шибякин сказал: "Суд удаляется на совещание"! Не значит ли это, что утверждение приговора было отложено? А обсуждения состояться не могло, потому что вскоре после отбытия из офиса 13-а "судья" на себе проверил, с каким ускорением движется к земле свободно падающее тело. От неимоверного облегчения, знакомого, вероятно, лишь тем немногим людям, кто был приговорен к смерти, а потом помилован, Николас даже замурлыкал оптимистичную песню с компакт-диска "Хиты советской эстрады": "Я люблю тебя, жизнь, что само по себе и не ново". И сразу вспомнил про Достоевского - как тому заменили расстрел каторжными работами, и он в сыром каземате Алексеевского равелина громко распевал от счастья. Теперь и про детективную составляющую головоломки думать стало легче. Точного ответа, конечно, не вычислишь - слишком мало фактов, но более или менее правдоподобную гипотезу вывести можно. Например, такую. Кто-то из получивших приговор (Зятьков, Зальцман и сам Николас исключаются, стало быть один из пятерых остальных), вопреки предположениям капитана Волкова, отнесся к этой бумажке серьезно и принял меры предосторожности. Этот "кто-то" не только гад и о6манщик, но еще и криминальный тип, который привык себя защищать. Провел собственное расследование, каким-то образом вычислил Шибякина и рассчитался с ним по-своему. Очень вероятно, что в поисках ему помогал капитан Волков, член оперативно-следственной группы по делу "Неуловимых мстителей". По нынешним временам ничего экзотического в сотрудничестве милиционера с бандитами, увы, нет. Впрочем, чума на них на всех. Пусть разбираются в своих делишках сами. И последний вопрос, гуманитарный. Нужно известить пятерых приговоренных об угрожающей им опасности. Если дедуктивная гипотеза верна, один из них и так это знает, ну а остальные? x x x А вот теперь, когда вопросы сформулированы и на каждый нашелся ответ, можно было действовать. Первым делом Николас позвонил оперуполномоченному. Сухо извинился, что не смог дождаться - возникло срочное дело. Волков держался гораздо уважительней, чем вчера. Похоже, быстрота, с которой глава фирмы "Страна советов" установил личность убитого, произвела на капитана сильное впечатление. На "ты" переходить не пытался, лишних вопросов не задавал и даже поблагодарил за помощь следствию, лицемер. Никакой он, разумеется, не киллер, а просто нечист на руку. Из-за таких, как он, милиционеров и обзывают "мусорами" - еще со времен МУСа, Московского Уголовного Сыска. Затем Фандорин позвал Валю и велел ей узнать адреса компаний "Клятва Гиппократа", "Играем и выигрываем", "Фея Мелузина", "Клондайк" и "Добрый доктор Айболит". На это понадобилось десять минут, в течение которых расторопная Валентина успела заодно добыть номера телефонов и факсов руководства. - Только с "Клятвой Гиппократа" абзац, - сообщила она Нике, поправляя кожаный ремешок на лбу (Валя сегодня была в обличье индейской скво: две косички, расшитая бусами куртка, замшевые рейтузы с бахромой, ручной работы мокасины). - Лавочку прикрыли. Их вождь отъехал за большую воду. - Убит?! - ахнул Фандорин, зная, что на сленге глагол "отъехать" означает "умереть". - Да нет, реально отъехал. Кинул всех и нажал на искейп. Еще летом. То ли в Америке колбасится, то ли на Багамах. Уж не приговора ли напугался, подумал Николас. Или, может быть, господину Сухоцкому просто повезло: вовремя сбежал и тем спас себе жизнь. Остальным четверым Фандорин написал письмо следующего содержания: "Уважаемый г-н (Леванян, Куценко, Шухов, Ястыков), (Такого-то числа) Вы получили странный документ, в котором неизвестные лица объявляли Вам смертный приговор. Скорее всего. Вы отнеслись к этой бумажке как к чьей-то глупой шутке. Но, смею Вас уверить, эти люди не шутят. Двое предпринимателей, которым были присланы аналогичные извещения, уже убиты. За подтверждением можете обратиться в 16 отдел Московского уголовного розыска. И в любом случае настоятельно советую: примите самые серьезные меры безопасности. Прошу извинить за то, что не подписываюсь". Вовсе ни к чему, чтобы эти господа бросились в "Страну советов" за разъяснениями. Недаром покойный Шибякин квалифицировал их как "гадов и обманщиков". Еще, не дай Бог, вообразят, что Николас Фандорин занимается вымогательством. К тому же, не будем забывать, один из них, кажется, без большого пиетета относится к неприкосновенности чужих жизней и жилищ. Поручил Вале отправить письма по факсу, предварительно убрав из установок аппарата номер отправителя и лого "Strana Sovetov". - Шеф, - сказала ассистентка, исполнив задание - единственное за весь рабочий день. - Что это у вас глаза такие диззи, будто вы в нирване? Я тоже туда хочу. Пригласили бы офис-леди куда-нибудь оттянуться. Нет, вирклих. Есть суперный ресторан-клуб, "Холестерин". Полный фьюжн, вам понравится. А на афтерпарти можно упасть в "Крысолова". Вы же свободный человек - МэМэ ваша в Ленинбурге. - Не смей называть мою жену МэМэ, - в который уже раз - сказал Фандорин. "МэМэ" было аббревиатурой от "мадам Мамаева", а что такое "полный фьюжн", он понятия не имел. Но настроение после отмены приглашения на казнь было приподнятое и слегка истеричное. Оттянуться так оттянуться, почему бы и нет? Все равно сегодня на камер-секретаре сосредоточиться уже не удастся. Договорились встретиться в одиннадцать - после того, как зверята, проглотив вечернюю сказку, уснут, - и оба стали звонить: Валя в "Холестерин", заказывать столик, а Ника - бэйбиситтеру Лидии Петровне, чтоб пришла ночевать. Потом окрыленная Валя отправилась домой прихорашиваться, а Фандорин еще некоторое время оставался в офисе, расхаживая по кабинету и убеждая себя, что все утряслось, что хаос лишь обдул ему лицо своим жарким дыханием, но не испепелил и даже не обжег. Пронесло, жизнь вернулась в нормальное русло. Может, конечно, все было совсем не так, но что еще он мог предпринять? Делай, что должно, а там будь, что будет. Нельзя ведь каждую секунду жизни трястись, что с тобой может произойти беда: упадет кирпич, или за рулем встречной машины уснет водитель, или в кафе, куда ты вошел выпить чашку эспрессо, взорвется портфель с взрывчаткой. Когда-нибудь беда непременно произойдет, никуда от нее не денешься. Ну, не портфель с взрывчаткой, так опухоль или тромб (неизвестно еще, что хуже), но тут уж одно из двух: или трястись, или жить. Иди своей дорогой и надейся, что она еще не скоро заведет тебя в разинутую пасть Несчастья. Буду надеяться, решил Ника. Очень-очень надеяться на то, что приговор не утвержден и не попал к исполнителю. И еще на то, что остальные приговоренные отнесутся к предупреждению всерьез. Перед уходом он по привычке подошел к окну и посмотрел на вечерний город. Огни, блестящие от дождя крыши, близорукий глаз луны, светящийся сквозь туман. Когда мир так спокоен и мудр, кажется, что и бояться нечего. Подумаешь, смерть. Если повезет, она будет быстрой и не очень страшной. Что такое хэппи-энд в сказке про любовь? Они жили долго и счастливо и умерли в один день. Так может, расфилософствовался Николас, такая смерть и есть подлинное, окончательное счастье? Будем шагать по небу, взявшись за руки, к источнику этого безмятежного света, чтобы вот так же уплывал вверх вечерний туман, и широкие просторы, залитые спокойным светом луны, расстилались перед нами, не омраченные тенью новой разлуки. Глава восьмая. ПРЕСТУПЛЕНИЯ ЛЮБВИ, ИЛИ БЕЗУМСТВА СТРАСТЕЙ Но небо было темным и беспощадным, а луна затаилась за рыхлыми тучами,