н. Динамики салона захрипели. Он установил в сумке видеокамеру на специальной подставке, перекинул ремень через плечо так, чтобы объектив незаметно выглядывал из прорезанного сбоку клапана, и пошел на пост. Их всех обучали способам ведения скрытой съемки. Сунув руку в накладной карман сумки, он через специальное отверстие нащупал кнопку включения видеокамеры. Ждать пришлось по меркам наружки недолго - всего час. В ССН зашелестел взволнованный голос Морзика: - Дональду - восьмерка! Андрей и сам уже видел жгучего брюнета с тонкими усиками на красивом волевом лице, вслед которому кланялся от двери павильона шикарный армянин. Лехельт опустил взгляд и полез рыться в сумке, одновременно придерживая выставленный заранее прицел камеры. Из сумки он извлек учебник по гражданскому праву и завернутую в бумажку сосиску в тесте, которую укусил как раз в тот момент, когда мужчина решительно миновал его, направляясь к входу в метро. Со стороны казалось, что белобрысого голодного студента с потертой сумкой на ремне ничего, кроме вожделенной сосиски, не интересует. - Андрюха, тянем! - пропищал далекий голос из-под куртки. - Дали добро! Морзик от волнения перестал пользоваться позывными. Лехельт видел, как он вдалеке отчаянно машет руками в машине. Андрей прекратил съемку, жуя сосиску и читая на ходу, направился за брюнетом. Тот шагал широко, хищно сгорбившись, сунув руки в карманы - и уже по одному виду Лехельт решил, что это не работник Конторы. Профессионал ведет себя скромно, не привлекая внимания. На душе отчего-то полегчало. Видимо, опер в машине это тоже понял, оттого и дал добро на продолжение операции. На станции Купчино в метро входят из сквозного тоннеля под насыпью железной дороги. К удивлению Лехельта, Дятел - так Андрей окрестил для себя объект - не сворачивая, прошел тоннелем на ту сторону железки, где его ждала машина. Андрей чертыхнулся про себя: теперь Морзик на колесах оказался отрезанным от объекта высокой насыпью. Удивленно подняв голову, оглядываясь, будто зачитавшись, он заталкивал книгу обратно в сумку, при этом давал камере максимальное увеличение в надежде, что объектив вытянет номера, а может - и лицо водителя. Все это походило на очень удачный отрыв. Дятел оказался совсем не так прост. Красный "опель-вектра" повез его вдоль железной дороги по Витебскому проспекту, а Дональд опрометью пронесся через тоннель на платформу, к которой как раз подошла электричка из Павловска. На бегу он ничего не мог сообщить Морзику: мчаться, лавируя между неторопливыми горожанами, и одновременно бубнить по ССН донесение невозможно. Он осязанием чувствовал вибрацию - его запрашивали, но ответить ему удалось, лишь втиснувшись между сходящимися дверьми электрички. Увы! С такого расстояния его не услышали: миниатюрный передатчик был слабоват. Электричка, с гудением разгоняясь, вскоре опередила красный "опель", который встал у светофора на перекрестке с улицей Орджоникидзе, а ребята в машине все еще торчали у павильона на Балканской, ничего не зная о том, какой оборот приняли события. Без их поддержки Дональд неизбежно должен был разъехаться с объектом и потерять его, то есть "грохнуть". Особенно неприятно было сделать это при постороннем. Хорошенькое же сложится у опера мнение об их группе... Тут Андрея осенило: он выхватил мобильник и поспешно набрал базу. Уже через пятнадцать секунд оповещенный Морзик развернул машину и погнал с другой стороны железнодорожной насыпи по раздолбанной Малой Балканской. Он несся, как сумасшедший, петляя и то и дело выскакивая на встречную полосу. Ну какой же русский разведчик не любит быстрой езды? Штирлиц, помнится, тоже был не прочь погонять по окрестностям Берлина, хоть и не был "наружником"... Дональд тем временем метался в холодном тамбуре электрички от одного окна к другому, держа связь с машиной через базу. "Опель" с Дятлом тронулся от светофора прямо и уже снова нагонял электричку, а машины сменного наряда все еще не было видно на улице с другой стороны трассы. Электричка замедлила ход. Впереди была остановка и большая транспортная развязка - проспект Славы. Повинуясь интуиции, Андрей крикнул в мобильник: - Выхожу на Славе! - выскочил на платформу, подбежал к перилам и влез на них, держась за столб. За кромкой насыпи ему едва виден был край проезжей части Витебского проспекта. Вытянув шею, он успел заметить красную корму "опеля": тот перемахнул мост и пошел влево. - Как вам не стыдно, молодой человек! С ума посходили! - сказала ему строгая пожилая женщина с аккуратно расчесанной болонкой на поводке. У Дональда не было даже секундочки, чтобы устыдиться. Оглянувшись, он увидел по другую сторону мчащий по гололеду автомобиль Морзика. Крикнув в трубку, чтобы его подобрали у спуска с платформы, он побежал, оступился на скользких ступенях и загремел костями, прижимая к груди казенную камеру и вспоминая сетования Кляксы по поводу загубленных Морзиком очков. Машина прижалась к левому краю дороги, скрипя тормозами, замедлила ход. Андрей привычно вскочил в заранее открытую ему дверцу - и Морзик тут же притопил на полную, возвращаясь направо, на свою полосу движения. - Влево! Влево! - закричал Лехельт. - Он пошел на Типанова! Красный "опель-седан". Вот ведь, гад, как подставил! Книжек начитался, наверное... Про шпионов. У девчонки-стажера глаза от страха были круглые. Так она, похоже, ездила впервые. Морзик вылетел с Белградской на перекресток, уже на красный свет, проскочив под носом у крутого черного "порше-бокстера", не вписался в поворот и залетел через поребрик на газон. В салоне все подпрыгнули, ударившись головами о потолок. - Я же говорил - ремни пристегните! - оскалился Черемисов. Опер на переднем сидении молча полез было за ремнем, но машина соскочила с поребрика назад на поезжую часть - и он треснулся подбородком о колени и приборную панель. Лехельт с Людмилой хватались друг за друга. Сзади заревел, надвигаясь, рефрижератор, но уже многострадальный "жигуль" наружки, позвякивая укрепленной подвеской, набрал потерянную скорость и, наконец, проскочил под мост на ту сторону железной дороги, на улицу Типанова. - Ты заснял?! - возбужденно крикнул Лехельт. - Один кадр! - дернул головой Черемисов. - Он сразу отвернулся на тебя! - Вот, вот они! Уф-ф... зацепились, наконец. Давай потише теперь! - Не учи ученого! Возбуждение спало. Теперь они торчали в небольшой пробке на два корпуса позади объекта. - Ради какого-то армяшки так рисковать! - дрожащим голосом сказала Пушок. - Не совсем так. - абсолютно невозмутимо отозвался опер с переднего сидения, не став акцентировать внимание на слове "армяшка" - Людмиле разъяснят позже, что уничижительные национальные характеристики в ФСБ, где служат посланцы десятков народностей, не приветствуются. - В прошлом году у нас убиты два сотрудника - и у обоих пропали удостоверения. Он говорил так спокойно, будто и не было сумасшедшей гонки по скользким улицам, и его не обжигал азарт погони. Нервы у этого лысоватого дядечки были железные. Видимо, того, что он просто стал разговорчивее, было уже достаточно. - Ну, я его дожму... - процедил сквозь зубы Вовка Черемисов. - Мы дожмем. - поправил его тоном Зимородка Андрей. - Черт, я на вас весь лимит своей трубы вызвонил! Ты когда себе мобильник купишь? - Пока только на пейджер накопил. - мрачно отвечал Морзик. Лехельт хихикнул, представив, как он связывается с Морзиком по пейджеру. У девочки-оператора глаза на лоб полезут от их сообщений. Пробка рассосалась, машины тронулись одна за другой. Повернули направо. Расслабляться было нельзя: в любой момент могло потребоваться тянуть Дятла пешедралом. Едва Дональд прикинул в уме тактику слежки, как "опель" притормозил и вильнул к обочине. Морзик, не снижая скорости, проехал мимо. Опер спокойно записал номер опеля в маленькую книжечку с котенком на обложке. У каждого разведчика подобная книжечка всегда лежит в кармане. В заднее стекло было видно, что брюнет вышел. Они завернули во двор. - Пошел, пошел! Морзик выскочил, на ходу втыкая булавку ССН куда-то под куртку. Ойкнул, сморщился. Лехельт проворно пересел за руль. - Смена через три квартала! Двоих было слишком мало для серьезной работы. Ведь в наряде стояла только видеосъемка. Но, как говорит Клякса, поздно пить боржоми... За их спинами красный "опель" поехал прямо без пассажира. Дятел шел пехом к Московскому проспекту по знаменитой улице Бассейной. Пока можно было, Андрей ехал параллельно дворами, не засвечивая Морзика. Двоих слишком мало... Вскоре, однако, пришлось выходить из тени. Черемисов взлохматил волосы, сунул сигаретку в зубы и, поплевывая, пошпилял особой блатной походкой своего детства. - Дятла вижу. - почти сразу доложил он по связи. - Не спешит... оглянулся. Улица пустая, блин. Мы тут с ним как два волоска на лысине. - Я проеду вперед до проспекта Гагарина и поставлю машину за поворотом. Сворачивай, заменимся, сядешь за руль. - Он тебя уже видел. - А что делать? Сейчас изображу что-нибудь. - Пустите меня! - дернула его за плечо Пушок. - Давай я пойду. - предложил опер. - Здесь пока все просто. Андрей быстро проехал по Бассейной, миновав вначале фланирующего Морзика, потом мрачно сосредоточенного брюнета. Опередив его метров на триста, свернул направо, съехал в сторонку. - С богом! Морзик, тебя Серега подменит. - Какой, к черту, Серега? - Увидишь. Сворачивай, не тяни, а то засветимся. Он весь настороже, я чувствую... Опер Серега, покашливая, подняв воротник с устройством связи, перешел улицу и купил газетку в киоске. С газеткой в руке он медленно побрел вдоль улицы и Дятел понемногу нагонял его. Морзик свернул и вскоре уже сменил Лехельта за рулем. - Все прямо пилит, да прямо... - прошептал по связи опер и закашлялся. - Дотянешь до улицы Победы - сворачивай налево и жди нас! - скомандовал Лехельт. Они спешно заехали вперед, обогнув квартал, и на углу Московского проспекта выставили на перекрестке Пушка. - Стой, грызи семечки, смотри куда пойдет и докладывай. Никакой самодеятельности! Мы заберем Серегу и вернемся. Операция шла экспромтом, и пока неплохо, но все же они едва его не "грохнули", запоздав с возвращением. В динамиках запищал звонкий голос Пушка: - Он уходит! Уходит! Идет к метро по Московскому! Я его уже не вижу в толпе... за ним иду! - Стоять! - зарычал Дональд, припомнив вчерашнюю сцену и представив, как стажер Людмилка крадется сейчас средь бела дня за этим заведенным дядечкой. - Вовка, жми! Они подлетели к метро в тот самый миг, когда знакомая широкая спина в коже исчезала в дверях. Лехельт выскочил и побежал за ним, на ходу срывая с плеч куртку. - Все. - вздохнул Морзик. - Андрюха протянет его, сколько сможет - и все. Выйдет на поверхность, свяжется с базой - и мы его подберем. - Да. - сказал опер. - Что? - Ничего. Просто - да. Они подождали взволнованного Пушка, отогнали машину в сторонку. - Можно перекусить. - вяло предложил Черемисов. Есть не хотелось. Каждый мысленно был там, в переходах и вагонах метро. Минут через полста в окошко машины побарабанил пальцем неопрятный типчик в вязаной шапочке, надвинутой на глаза, гоняющий за щекой кусок чуингама. - Я вас едва нашел! Думал уже, что уехали! Людмила открыла рот. Дональда было не узнать. Он вывернул куртку ярко-лиловой стороной, волосы спрятал под шапку, сгорбился и часто жевал. Этакий мелкий городской поганец. Сел в салон, потянулся, расслабился. Приоткрыл дверцу и с удовольствием выплюнул жвачку. - Терпеть не могу ментол! Вся троица уставилась на него в ожидании. - Я дотянул его до метро Дыбенко. - сказал Дональд. - Дальше пришлось оставить, прикид слишком яркий. Опер вздохнул. - Он работает в метро. - сказал Дональд. - У него бесплатный проезд, по служебке. Там, на Дыбенко, его знает куча народа. Он разговаривал с дежурным по станции, и с контролером на входе лясы точил. И милиция с ним поздоровалась. А я вернулся к вам своим ходом, чтобы поскорее. Пока еще проверился на всякий случай... Провериться на отсутствие хвоста в такой ситуации следовало непременно. - Андрюха, ты гений! - засмеялся Черемисов. Служба собственной безопасности торжественно пожала Лехельту руку. - Как - это все?! - вскричала разочарованная Люда. - Нет, еще сводку писать. - утешил ее Морзик. - А с этим что? - Это уже Серегина головная боль. Сейчас подбросим его в управу, сдадим ему кассету и пленку. Он свяжется со своими людьми в транспортной милиции. Те организуют опрос работников всех станций - и на станции Дыбенко кто-то чисто случайно опознает этого типа по нашей съемке. Чутье оперативника называется... А про нас с тобой, и про сегодняшний день никто и не узнает. Мы же невидимки. - У-у... - разочарованно протянул Пушок, вытянув полные, сочные губы трубочкой, прощаясь со своей розовой мечтой о громкой славе. А опер Серега ласково смотрел на них и хитро улыбался узкими калмыцкими глазами. ГЛАВА 4 МУСОР, МУСОР, ТЫ МОГУЧ... Хочешь узнать, как живет народ - ступай на рынок. Этот рецепт применял еще достопочтенный Гарун-аль-Рашид в славном городе Багдаде. Базар - лицо и характер нации. И если на Украине или в Закавказье в восемь утра уже отходит первая волна покупателей, то в России на базаре раньше одиннадцати делать нечего. Клякса и вывел свой сменный наряд на посты именно к этому времени. Кобра ходила по рядам в прежнем типаже, с клеенчатой сумой вместо совка и метлы, изображая вороватую скандальную побирушку. При всей сдержанности и, в хорошем смысле, интеллигентности характера, жеманность ей была чужда. На работе она могла в полный голос загнуть такие фриоритуры, что у прожженных базарных баб уши вяли. Волан "бомжевал" в четвертом секторе. Бомж должен есть объедки - и Волан, сидя у помойки на корточках, грязными руками ел их, припасенные заранее, с собственной кухни. Он был артистичной натурой и вживался в типаж до полной отключки - но подхватить дизентерию не хотел. Движения его были медленными, механическими, взгляд - равнодушным и тупым. Настоящий бомж - это физическое тело, в котором на время или навсегда умерла душа. Душа Волана вся ушла в созерцание. Смотреть было его страстью. В детстве он мог, открыв рот, заглядеться на что угодно; за ротозейство ему не раз влетало от отца. В нем не было ни военной сосредоточенности Кости Зимородка, нацеленного только на успех операции, ни равнодушного профессионализма Миши Тыбиня, ни щенячьего азарта Андрея Лехельта, ни даже той особой женской беспощадности Киры, приводящей в трепет видавших виды офицеров. Имея от природы обостренное внимание, Волан на посту замечал много больше других разведчиков, но не умел относиться к окружающим, как к элементу оперативной обстановки. Как и положено настоящему артисту, он сопереживал людям. В веренице покупателей Волан без труда засек одни и те же лица. Это были молодые парни и женщины, не по погоде легко одетые, с большими цветастыми пакетами в руках, ходившие по кругу, будто в карусели. Они не подавали виду, что знают друг друга. Головы их были слегка опущены, острые глаза настороженно рыскали по сторонам. Не глядя на товары, вокруг которых толпились стада обывателей, они вились по краям этих стад, будто гиены в саванне вокруг мирно пасущихся антилоп. Наметив жертву, в удобный момент теснили ее невзначай, что-то происходило там, прикрытое их спинами, и один проворно отбегал в сторону, теряясь в толпе. Волан не впервые видел воров в деле. Лицезрение человеческих пороков всегда глубоко печалило его. Картина усугублялась присутствием сурового милицейского патруля. Милиционеры в бушлатах, с дубинками и рациями торчали здесь с утра. Они не могли не видеть воровской бригады - и, однако же, не видели. Пострадавшие с заплаканными и обозленными лицами выходили из рядов, недоуменно роясь в сумочках или с надеждой глядя под ноги - и никто не обращался за помощью к блюстителям порядка. Не принято было. Да и бестолку. Мордатые стражи порядки "крышевали" местную воровскую бригаду и околачивались на рынке отнюдь не для того, чтобы разбираться с занудливыми заявителями. В их первоочередные обязанности входили лишь наблюдение и пресечение скандала, буде тот разгорится... Маленькая пенсионерка в характерной питерской шапочке-таблетке уже третий раз приценялась к яркому детскому пальто. Подходила, встряхивала на вытянутых руках, вздыхала, с мольбой и тайной надеждой заглядывая в глаза торговке. Базарный народ - не из жестоких, и тетка в пуховике уже готова была уступить, когда старушку с боков зажали две девки, а мосластый парень в свитере, шароварах и вязаной шапочке отвратительно закашлял у нее над ухом, брызгая слюной. Съежившись, пенсионерка поморщилась и платочком вытерла щеку. Волан, наблюдая с корточек, замычал в досаде. Он знал, что нельзя вмешиваться, что можно завалить работу и непременно попадет от Кляксы - но не мог больше терпеть. Из всех разведчиков группы он был самый недисциплинированный. Он встал и, привычно тряся рукой и головой, поковылял навстречу молодому вору, "разбившему дурку<Разбить дурку - похитить кошелек из сумки жертвы (жарг.).>". Дима Арцеулов не имел талантов кулачного бойца или стрелка-снайпера. Но у него были свои оперативные достоинства. Базарные фраера многому могли у него поучиться. Он неловко, боком столкнулся с парнем, норовившим поскорее исчезнуть в толпе, и чуть не упал. - Ты че, штрих?! - поднял руку редкозубый вор. - Жить надоело?! Он ткнул растопыренные пальцы в глаза бомжу. Волан дернулся, попятился, придерживая двумя согнутыми пальцами в рукаве спасенный кошелек. Протянув трясущуюся ладонь, он побрел вдоль рядов за милостыней, к тому месту, где пенсионерка замерла, опустив руку в расстегнутую сумку. Подбородок ее испуганно дрогнул, губы сложились бантиком, как у обиженного ребенка. - Господи! - прошептала она и осмотрелась, глядя под ноги. - Слава тебе, Господи! Обронила, ворона! Она, подняв поспешно кошелек, положила рублик в скрюченные пальцы стоящего рядом Волана. Торговка с непроницаемым лицом смотрела мимо. Рынок - это серьезно. Брякнешь лишнее - и товар испортят, а то и саму прибьют. Настроение Волана улучшилось. Он, попрошайничая, перебрался на противоположную сторону рынка, где под фанерным навесом вовсю крутился электронный лохотрон. На дисплее компьютера, обгоняя друг друга, скакали маленькие лошадки, а вокруг толпились лохи, азартно болея за результат. Слово "лох" пришло из языка офеней-коробейников, и означает "мужик, разиня, простак". Лох в кучке болеющего народа был лишь один - и до поры не подозревал этого. Его лошадка по чистой случайности только что проиграла. От закусочной пара зазывал уже вела новую жертву. Когда поравнялись с Воланом, тот попятился, и спиной столкнул ведомого на ощип лоха в базарную лужу с ледком. Мужик, разиня, простак заматерился, запрыгал на одной ноге, вытряхивая воду из ботинка, зазывалы погнали грязного бомжа взашей. Неразумная жертва, сетуя, удалилась из объятий друзей - сушить носки и отмывать штанину. Благородные поступки не меняют течения дел, но позволяют чувствовать себя человеком. Дима Арцеулов удовлетворенно горбился у ограды. Позади сортира воры методично били своего редкозубого собрата - за притыренный<Притыренный - спрятанный от дележки (жарг.).> кошелек. В окружении охраны на задний двор вышли Дадашев с Нахоевым. Торжественным самодовольством светились их физиономии, земляки взирали на боссов преданно и уважительно. "Отметить при разборе - необычно приподнятое настроение" - подумал Волан и доложил: - Кубик, Ромбик и валеты<Валет - "шестерка" основного объекта (КПТ ОПС).> идут в тройку. Он поторопился. Нахоев в сектор Кобры не пошел, а свернул к складу и заглянул в кузов тупорылого "бычка", стоявшего под погрузкой. Сюда же водитель-чеченец подал старенькую Нахоевскую "БМВ". Ромбик сел с двумя охранниками, махнул рукой - и маленькая колонна, сигналя, медленно покатила к воротам. На выезде, когда "бычок" тормознул, стоявший наготове в толпе Старый быстро сунул под заднее крыло грузовичка круглую тяжелую шайбу - радиомаячок на магнитной присоске. Теперь он мог тянуть странный кортеж без визуального контакта. Кобра доложила из своего сектора: - Кубик с валетами сели в черную "Волгу". - Старый тянет Ромбика. Бери нашу машину от подъезда, дуй за Кубиком! - скомандовал Клякса. - Я увижу их, подскажу, куда едут. Ситуация сложилась неприятная. Наряд растянули во все стороны. Так бывает, если мало людей. Клякса не понимал происходящего, не мог составить связной картины событий - и оттого нервничал. У него "не вытанцовывалось". - Встали перед "Шанхаем". - доложила вскоре Кобра. - Тут пешеходная зона, я пройдусь? Будет перерыв в связи. Зимородок дал добро, запросил машину Тыбиня. Слышимость была плохая. - Идем по Красносельскому шоссе в сторону Питера. Скоро выйду из зоны связи. Попробую через базу. Сопровождение устойчивое. Наступило затишье. Через четверть часа озабоченный голос Киры сообщил: - Мимо меня провели Волана. Его замел кто-то в штатском. Приметы: рост средний, волосы короткие, с проседью, глаза черные. Еду за ними. - Принял. - ответил Клякса и, отключившись, выругался, заерзал в кресле. Пирамида мебели под ним пошатнулась и он едва не сверзился со своего насеста под потолком у форточки. Сегодня был явно не его день. x x x Перед тем, как неведомый человек увел Волана, на рынке прошел тихий шухер. Первым встревожился милицейский наряд, приняв сообщение по рации. Сержанты проворно прошли по рядам, кинули пару слов воровскому пахану - верзиле с огромной бритой головой и еле видной невооруженным глазом, почти выведенной татуировкой "король<Король - главный "петух" зоны (жарг.).>" на тыльной стороне левой кисти. Бригада карманников вмиг растворилась в толпе. Лохотронщики отключили свой агрегат. Несколько продавцов проворно попрятали товар в мешки и под прилавки. Вскоре, стараясь держаться незаметно, из калитки на заднем дворе появился черноволосый гражданин, но, поймав настороженные взгляды сержантов, вынул руки из карманов, разочарованно сплюнул и опустил воротник пальто, прикрывавший лицо. Прятаться уже не имело смысла. Походкой боцмана, враскачку он двинулся обратно, стараясь не выказывать разочарования. Сержанты ухмылялись, один дурашливо козырнул ему вслед. Гневные глаза неизвестного зацепили Волана. - Кто такой? - сурово, тоном человека, обличенного властью, спросил он бомжа. - Документы есть? Волан, тряся головой, протянул ему справку о выписке из дурдома. - Я таких ксив тебе сто штук нарисую. - брезгливо сказал человек, не взяв справку. - Я сказал: документы! Голосом и манерой он походил на героя советских фильмов о бравых и честных милицонерах. Рисовался. Волан попятился. - Стоять! Знаешь, кто я? Я оперуполномоченный Багетдинов! Багет - слыхал? Ничего, сейчас узнаешь! Ползи за мной и не вздумай слинять. Я перчаток не взял; чтобы руки не марать, буду бить ногами... Через калитку, мимо собора они прошли вниз по Соборной улице. Человека узнавали, он со многими здоровался. На тротуаре, опершись на крышу "жигулей", стояла круглолицая сероглазая женщина в долгополом пальто. Она, не скрываясь, разглядывала грязного бомжа и его конвоира с любопытством, сочувствием и осуждением. ГЛАВА 5 ВРАГУ НЕ СДАЕТСЯ НАШ ГОРДЫЙ ИРАК - Подобьем бабки. - устало сказал Клякса, покачиваясь на ножках казенного стула. - За неделю наблюдения не вскрыто ни одного стоящего контакта. Все псу под хвост! А некоторые офицеры при этом забывают, что их задача - не борьба с мелкой нечистью, и не бурная деятельность на ниве защиты кошельков старушек, а разработка лидеров ОПГ... Хорошенькими хотят быть! Благородненькими... Волан молча повертел в кармане старушкин рублик. Вздохнул, принялся распаковывать свои ноги, обернутые в полиэтиленовые пакеты для сухости и тепла. Зимородок молча наблюдал за его красными, покрытыми цыпками руками. - На следующей неделе починят душ. - сказал Константин. - Я коменданта обещал заснять с любовницей и сдать материал жене, если не сделает. Но эта докладная про сращивание гатчинской милиции с рыночным криминалом - ну куда я ее дену? Ведь в РОВД не дураки сидят, сразу просекут, в чем дело и вычислят нас, как мух на потолке. Мы невидимы, пока о нас не подозревают. Что тогда - прекращать операцию? Ну, скажи, Дима! - Вы начальник, вам виднее. - пробурчал обиженный Арцеулов. - Я написал, а вы делайте, что хотите. Группа молчала. День для всех выдался нелегкий. - Могу вбросить через Чайковского<На улице Чайковского в СПб находится ОРБ - Оперативно-розыскное бюро, бывшее Региональное Управление по борьбе с организованной преступностью и коррупцией (РУБОПиК).>. - сказал Старый. - Есть канал. Тыбинь не любил, когда в группе ссорились. - Конфиденциальность гарантируется? - Я не страховое общество. - Ладно, двигай..., - Зимородок с облегчением пошел на компромисс, протянул ему бумагу. - Прослушка наша ничего пока не дала. Склад почти необитаем, и говорят они на вайнахском, а я на нем одни ругательства знаю. На себя надо надеяться. Выкладывайте по порядку. Миша? Сегодня Старый не тянул резину. Все и так устали. - Дотянул Ромбика по Мурманскому шоссе до Кировска. Съехали вправо, заблудились, плутали час. Чуть не засветился, пришлось в кусты свалиться - потом еле выехал. Встали в безлюдном месте. Из кузова этого "бычка" вылезли пять батраков с топорами, лопатами и ломами. В чистом поле, в километре от дороги они развели костер и жгли его часа два. Ромбик уехал и посещал заправки - вот здесь и вот здесь. - Тыбинь показал по карте. - Потом я отстал. На проселках очень заметен. Вернулся к костру. Мужики рыли прогретую землю, чеченцы охраняли. Ромбик появился там еще раз, я сел на хвост и дотянул его назад, до Гатчины. Все. - А там, под Кировском? - Может, еще роют... - пожал плечами Тыбинь. - Маяк еще там. - Ни фига себе! - восхитился Морзик. - Клад ищут? Или немецкий танк откапывают? Для разборок аргумент весомый! - Представляешь - Ромбик в немецкой форме и в танке с чичеровским волком на броне! - подхватил Лехельт. Морзик, Дональд и Пушок вернулись раньше гатчинского наряда и успели передохнуть. - Почему обязательно "откапывают"? - сказал Волан. - Могут просто "копать". Например, тайник готовить. - В поле? - Дело ясное, что дело темное. - озабоченно вздохнул Клякса, делая пометки в рабочей тетрадке. - Кира? - У Миши чудеса - а у меня еще чудесней. - улыбаясь, начала бодрячком, нараспев Кира Алексеевна. - Я сегодня слушала, как Кубик со товарищи пел новый гимн России. На слова старого "гимнюка<Здесь под "старым гимнюком" имеется в виду С.Михалков, один из авторов гимна СССР.>"... Она выждала немного для пущего впечатления. - Так надрались? - предположил Волан, падкий до всего необычного. - Трезвые, как нарзан. Они потом надрызгались, после оваций. Кубик охраннику даже в ухо заехал... Начиналось все, как в сказке. "Волга" Кубика въехала по нахалке в пешеходную зону, встала перед "Шанхаем". Он вышел, весь из себя гордый горец, даже на цыпочки приподнялся. - Точно! - подтвердил Волан. - Они оба сегодня сияли, как сковородки от "Тефаль". Кира встала, потянулась, вышла на середину комнаты. Она была талантливой рассказчицей, а сегодня ей особенно хотелось повеселить народ. - И, вот, наш настоящий мужчина глянул в зеркальце заднего вида, послюнявил жидкий чубчик и шагнул было в кабачок, чтоб покушать балычок. Но внезапно его так перекосило, что я даже за него испугалась. Как бы инфаркт не случился... Он у обочины увидел чьи-то сильно знакомые машины. - Какие? - спросил Клякса, пряча невольную улыбку сухих жестких губ. - Темно-синий "е-пятьдесят пять-тэ а-эм-гэ фюр-матик<Е55Т AMG 4-matic - полноприводный тюнинговый универсал "мерседес".>", стоимостью, как я прикидываю, в соточку тыщ "зеленых", и пару машин попроще. Но ненамного. Тыщ на двадцать-тридцать... Номера в записной книжке. - служебной скороговоркой выпалила Кира и продолжила сказание. - Оттуда вышли родные питерские братаны, лбов восемь, и самый здоровый весьма недружелюбно выдал - "Салют, козел горный. Ты че такой мрачный? Не рад мне, что ли?". - Стоматолог?! - оживились разведчики, читавшие сводки группы Брунса. - Он самый, судя по портрету и по номеру тачки... Кубик изобразил бешеный кавказский темперамент, попытался повозмущаться, но охрана хозяина отчего-то не поддержала. Тогда Стоматолог велел одному братку нацарапать на капоте "Волги" большими буквами слово "козел". Тот достал финку и принялся скрипеть - звук был премерзкий! Так вот, чтобы заглушить скрип, Стоматолог и велел людям Кубика петь гимн России... Вы, говорит, российские граждане, вам не западло... Они слов поначалу не знали, поэтому он говорил строчку вслух и заставлял повторять. У кого не получалось, того братки били в лоб кулаками, а кто фальшивил - того ладошками по ушам. Так они целый куплет выучили. Первый. Дальше Стоматолог сам не помнил... Браток-грамотей на капоте наскреб "козел" через "а". Стоматолог взял перо и поправил. Потом дал Кубику еще три дня сроку, а перед отходом грохнул кулаком - и продавил у "волжанки" крышу. Здоровенная такая вмятина! С человеческую голову... - А ты где прислонилась, что так хорошо слышала? - Честно? - Разумеется... - Я стояла рядом, на тротуаре, и хлопала в ладоши, как последняя дура-националистка. Только никому не говорите. Мы же вне политики... Когда все кончилось, я пошла к машине и увидела, как местный сыщик тащит Диму, будто паучок муху. Пусть теперь он расскажет, что с ним было. Лица разведчиков обратились к Арцеулову. x x x Опер Багетдинов привел Волана в отдел дознания, разместившийся неподалеку, на улице Красной, в маленьком уютном домике с окрашенным веселенькой розовой краской крылечком. По правую руку от здания отдела стоял напоминавший сильно увеличенный в размере дачный сортир домик без крылечка с табличкой "Прокурор", по левую - домик побольше с вывеской "Гатчинский народный суд". Под окнами суда прямо на снегу валялся невменяемый подполковник Шишкобабов в парадной шинели и серых, с начесом и штрипками на пуговицах, кальсонах. Ботинок на начальнике местного ОБЭПа визуально не обнаруживалось. И псины на этот раз с ним не было. Видимо, четвероногий друг отдыхал дома, в тепле... Напротив, в здании бывшего полицейского управления восемнадцатого века, с пожарной каланчой, помещался местный ОВД. Так что исторические домики Красной улицы дали крышу всем ветвям власти. Багет, едва закрылась дверь кабинета, перестал быть страшным и превратился в смешного добродушного татарина, каким на самом деле и был. Он, подмигнув, без обиняков предложил Волану поработать у него в осведомителях за жратву и бутылку водки. - На свои кровные буду кормить! Запретку кину - никто не тронет! Мне свой глаз на рынке нужен! Вот заявлений - десяток уже! Только сегодня три принесли. И ты слышь... это... не трясись давай. Хорош дурку валять. Все и так уже будут думать, что ты мне стучишь. Без моей руки тебе здесь не перезимовать! Волан, талантливо пугаясь окриков, согласился и опознал на фотографиях половину воровской бригады. - Хорошо! - обрадовался следователь. - А теперь глянь, не торчал ли кто-нибудь вот из этих... у машины мог стоять, или просто с сумкой. К нему те шнурки должны были часто подбегать. Тут Арцеулов напрягся добросовестно. Багет смотрел на него - и вдруг воскликнул: - Ну я так и знал, что ты мне лепишь горбатого! Вон как задумался - даже трястись перестал! Рожа даже поумнела! Ты не наркоман, случайно? Скажи - помогу с марафетом. Поспешно вернувшись в образ, Дима трясущимся пальцем ткнул в снимок тетки, у которой морда не вписывалась в рамки. Багетдинов поскучнел: - Ты уверен? Посмотри еще раз. М-м... да-а... Он вскипятил чайник, поставил перед Арцеуловым помятую алюминиевую кружку, сунул четвертину бородинского хлеба и полкруга жирной краковской колбасы. - Ешь! И Волан начал жадно уплетать колбасу, хоть терпеть не мог жирной пищи. Татарин ходил по маленькому кабинету: два шага вперед, два назад. Оглянулся на разведчика грустными вишневыми глазами, протянул руку, точно собирался за ухом его почесать - да одумался: - Зарежут они меня, как ты думаешь? Вздохнул, размышляя вслух: - Ни о чем ты не думаешь. Я таким, как ты, даже иногда завидую. Никаких забот! - он махнул рукой, улыбнулся кисло. - А, может, и не зарежут... Ты знай на всякий случай: баба, которую ты опознал как скупщицу краденого, сеструха одного нашего сержанта. Из желтого домика с каланчой, напротив. Что, впрочем, неудивительно... Трясти ее надо сегодня же, пока она при шмотках. То, что ей шмотки носили, это хорошо... вещи хозяева опознают... Но в этот желтый домик лучше тебе не попадаться. Он вышел в коридор, велел кому-то собираться, вернулся в комнату уже поспешно. Полез в сейф, достал пистолет и тощую пачку денег. Протянул Волану полста рублей - на бутылку. - Ночевать есть где? - Есть... - Ну, валяй. Завтра будь на рынке. Мне нужен такой глазастый. Посмотри сюда. Запомни хорошенько. Вот этот тип - это Урюк. Тебе не нужно знать, кто он. Если увидишь его - проследи, где живет, и сразу приходи сюда. Хоть ночью приходи, понял?! - Понял. Не тупой, - набычился Волан. - Молодец. - Багетдинов внимательно посмотрел на оперативника ФСБ. - Странный ты какой-то бомж. Не воняешь почти... Ты, небось, из образованных? Найдешь Урюка - помогу с паспортом, лечиться могу устроить, понял? x x x Разведчики Кляксы слушали рассказ Арцеулова с прибаутками. - Двурушник! - шумела молодежь. - Костя, он на халтурку устроился! Навешал лапши, состриг с бедного опера полтинник - и не стыдно? В кассу не сдашь, как сэкономленные оперрасходы? - Все это интересно, - подвел черту Зимородок, - но к теме не относится. Разбрасываешься, Дима. Не дело это. Теперь тебя еще охранять придется... А вот скажи мне, Кира Алексеевна, - продолжил он, заглядывая в тетрадку, - Кубик из "Шанхая" на чем уехал? - Пешком шел. - сказала Кира. - Там идти пять минут. - Верно... А машина его куда делась? - Машину водитель увел. - Верно... А куда? На рынок она не вернулась. Она сильно помята была? - У этого Стоматолога не рука, а кувалда. Почти что дыра в крыше. - Я думаю, он ее в ремонт погнал, а вот куда - мы с тобой прозевали. А это контакт, между прочим. Завтра я сяду на хвост водителю, а ты побудешь "наседкой" у форточки. Надо узнать в ИАСе, чего хочет Стоматолог от Кубика, и что это за срок такой в три дня... И Урюк какой-то еще на мою голову... Да, вот что - Морзику завтра попытаться попасть в эту команду кладоискателей... Народ зашумел, ожидая команды расходиться. В комнате зазвонил телефон. Тыбинь, сидевший рядом, лениво поднял трубку, ответил и посмотрел на капитана: - Костя, тебя Сан Саныч. Зимородок выслушал Шубина, заулыбался. - Внимание! Сан Саныч просит передать - служба собственной безопасности выражает благодарность сегодняшнему наряду за работу. Молодцы, Андрей. - Все Андрей, да Андрей, - наполовину шутливо проворчал Черемисов. - А как же я? - Только я не понял, - продолжал Клякса, - почему он говорит, что вас было трое? И где второй стажер... Ролик где? - Я направил его поработать с Леонардом. - невинно ответил Лехельт, игнорируя первый вопрос. - Орлы! - хмыкнул Константин. - Пацана под Леонарда, а девчонку с собой?! Кто разрешил брать стажера на боевое задание?! В голосе Зимородка зазвучали тяжелые командирские нотки. Безопасность разведчиков в "наружке" блюли, как зеницу ока. Общее гудение голосов в комнате стихло, как перед грозой, и в этой тишине пропищал стажер Пушок: - Я тихонечко, одним глазком... Даже из машины не выходила... Общий смех разрядил обстановку. Зимородок покачал головой, вздохнул: - Орлы... Фотографии лучших сотрудников подобрали? - Да. - сказал Лехельт, глядя детскими невинными глазами. - Вот. - Ничего так... - пробурчал Клякса, разглядывая размытые черно-белые снимки. - Мордахи умненькие... нестриженные только. Родственники? - В каком-то смысле да. - ответил Андрюха, не дрогнув ни единым мускулом. За спиной Кляксы Черемисов согнулся в три погибели и зажал рот руками. - Пойдет... Шубин вызывает на центральную базу, вот я заодно и передам. Морзик, что с тобой? - Чихать хочется... простудился... Я выйду? - Да, все свободны! Сводку я сегодня сам напишу. Эх, топчемся на месте, как котенок в тесте... Дональд, Морзик и Пушок друг за другом, толкаясь, вылетели в коридор и покатились со смеху. - Ой... не могу... - простонал Черемисов, икая и схватившись за живот. - Мордахи умненькие... - Родственники... в некотором роде! - в полном изнеможении сказала Людмила, сползая спиной по стене. - Но ведь так же! - констатировал Дональд, вызвав у них новый припадок смеха. - Ну, почти... В прозрачной пластиковой папке Зимородка между бумагами лежали старые и малоизвестные фотографии молодых Дастина Хоффмана<Дастин Хоффман - американский киноактер.> и Мика Джаггера<Мик Джаггер - лидер рок-группы "Rolling Stones".>. x x x - Топчемся на месте, как... неважно кто. - недовольно сказал Шубин молодому оперуполномоченному из службы ЗКСиБТ <ЗКСиБТ - защита конституционного строя и борьба с терроризмом>. - Я не могу распылять людей. У меня штаты не резиновые... Давайте формировать штаб операции и действовать более целенаправленно. - Александр Александрович, это не я решаю, но, мне кажется, говорить об активной операции преждевременно. - ответил опер. - У нас пока недостаточно информации. Мы в подготовительной фазе. Сбор и анализ данных. - В подготовительной фазе!.. - передразнил его Шубин. - Сказал бы я вам, где мы! Не надо читать мне параграфы из инструкций по оперативной работе, я их сам писал! Когда вас, молодой человек, еще в проекте не существовало. - Ну, извините. - спокойно парировал опер и принялся угощаться чаем с печеньем, оглядывая обстановку кабинета заместителя начальника ОПС. Он был здесь впервые. Двухэтажный особняк-ампир центральной базы стоял в глубине парка, оборудованного такой же системой охраны, что и база отдела Кляксы. Подъезд и пешеходные дорожки были расчищены от снега. Было тихо, тепло и уютно... Маленький хозяин большого кабинета нервничал. "Недостаточно информации" звучало для него упреком его разведчикам, из которых он сам вырос. Кроме того, он видел, что аналитик темнит, и считал это чрезмерным. - Никто не выпытывает у вас источник, - с расстановкой сказал Шубин. - Но, будьте добры, умейте так подать сведения, чтобы и опоссумы были целы, и индейцы сыты, и индианки могли надеть новые теплые куртки, когда придет время праздновать День совершеннолетия великого Виннету! Опер из СЗКСиБТ прищелкнул языком, оценив витиеватость изречения маститого "наружника".