олковый офицер, который сейчас ведет наблюдение за этой квартирой, предлагал план встречи с Савелием. -- Что за план? -- встрепенулся Говоров. -- Сейчас... -- Генерал взял в руку рацию. -- Первый! Первый! -- Первый слушает! -- тут же отозвался голос. -- Кеша, это Богомолов. Новости есть? -- Хозяйка уехала, пробыв в квартире минут тридцать, больше никакого движения. -- Кеша, какой планчик был у тебя! Или он уже устарел? -- Никак нет! -- обрадованно заверил Решетников. -- Прямо под ними живет старушка. Она уже несколько раз жаловалась, что ее заливают сверху... -- Он красноречиво замолчал. -- Да-а... -- протянул генерал. -- Простота, которая хуже воровства! Сам придумал или в кино увидел? -- Это вы зря, Константин Иванович... -- без всякой обиды ответил капитан. Было заметно, что ему не впервой выслушивать от генерала подобные насмешки. -- Эту информацию мы получили от участкового инспектора, которого старушка не раз вызывала. -- Ладно, верю. Свяжись через своих ребят с диспетчерской этого участка: пусть там появится запись о протечке в квартире... -- Сорок девятая, Константин Иванович. -- В квартире сорок девять. И пусть сделают пометку, что туда направился сантехник. На все это у тебя есть... -- Он повернулся к Говорову, и тот показал на пальцах двадцать пять минут. -- Пятнадцать минут, ясно? -- Не сомневайтесь, Константин Иванович -- бодро заверил капитан. -- Гуд лак! -- А как же! -- усмехнулся Иннокентий. Генерал Богомолов с улыбкой покачал головой и отложил рацию. -- Я так понимаю, что вы направитесь сантехником к Савелию, не так ли, генерал? -- повернулся Богомолов к Говорову. -- Мне этого очень бы хотелось, но, думается, лучше будет пойти капитану Воронову. -- Откровенно говоря, я думал, что мне придется убеждать вас отправить меня на эту встречу, -- смущенно заметил Андрей. -- Мы с Савкой еще в детстве придумали систему знакового общения между собой... -- Он замолчал и умоляюще смотрел на Богомолова. Тот покачал головой, поморщился, словно пытаясь бороться сам с собою, но слишком уж убедительно прозвучал последний довод Воронова, и потому он вздохнул и согласно кивнул. -- Сейчас мой помощник отведет вас к Варданяну, и тот сделает вас классным сантехником. К дому ЛешиШкафа, вас отвезет мой водитель. Остановитесь за пару кварталов до объекта, а назад вас отвезет кто-нибудь из людей Кеши. Они сами подойдут к вам и скажут: "У нас, земляк, снова протекает, а обещали, чти все будет нормально". В ответ вы скажете: "Слово нужно держать". -- В каком месте они подойдут? -- Это неважно, но думаю, там, где вас высадят. -- Главное, что вы должны сообщить Савелию: опасность в коридоре и опасность со стороны судьи, а от него узнать, какая ему нужна помощь и система связи, если он решит там задержаться. И прошу вас, никакой самодеятельности! -- серьезно добавил Богомолов. -- Никакой! Мы не знаем, что за люди окружают Говоркова и что с ним произошло за последнее время. -- Не беспокойтесь, Константин Иванович, Савка мне как брат родной, даже больше: я жизнью ему обязан! -- Капитан встал, расправил плечи и, казалось, стал даже выше, мощнее оттого, что у него, наконец, появился реальный шанс помочь Савелию. -- Я готов! -- Вижу! -- улыбнулся Богомолов и вызвал помощника. Послание от Савелия А Савелий в этот момент сидел перед огромным экраном "Панасоника" и смотрел фильм, в котором Джеки Чан шутя расправлялся со своими врагами. Однако мысли Савелия были заняты совершенно другим. Он пытался поставить себя на место Богомолова: что бы он сделал в его положении? Во-первых, постарался бы найти клуб, где будет проходить юбилей. Во-вторых, попытался бы найти возможность контакта здесь, в квартире. Но это совсем уж из области фантастики. Пойти на такой риск! Для этого нужно такое прикрытие, чтобы комар носа не подточил. Савелий не очень удивился приезду Лолиты: скорее всего о звонке сообщил Константин, который с него буквально не сводил глаз. Лолита задала несколько вопросов о его самочувствии, о том, как ему понравился их дом, а потом, как бы невзначай, поинтересовалась его братом. Савелий спокойно расписал ей, чем он занимается, без колебаний назвал номер телефона, уверенный, что Богомолов уже успел подстраховаться, и посетовал на то, что из-за отсутствия билетов не может пригласить брата на поединки. Лолита сделала скорбную физиономию и пожурила его за то, что он не сказал, что ему нужно кого-то пригласить. Для Наташи билет она оставила, причем, как важно заявила она, за счет клуба, гостевой, по которому она может не делать ставки. Когда он поинтересовался, что это означает, Лолита ответила, что без гостевого билета неучастие в тотализаторе может привести к тому, что ее просто выведут из зала. Ей, конечно, очень жаль, что она уже не может помочь с билетами, но в следующий раз... Она многозначительно посмотрела на него, пожелала хорошего отдыха, затем что-то шепнула его охраннику и тут же вышла. Савелию снова удалось прочесть ее мысли: она была сильно озабочена новоявленным братом и собралась проверить все, что он ей рассказал. В какой-то момент она решила плюнуть па резерв и отдать оставшиеся билеты его "брату", но Савелий, предупреждая ее эмоциональный порыв, заверил, что у брата достаточно возможностей достать билеты, было бы желание. В этом случае он будет рад их познакомить. На всякий случай Савелий решил подготовиться к возможному появлению человека от Богомолова в квартире. Он припрятал салфетку во время обеда, стянул авторучку и в туалете быстро набросал несколько строк. Он ничем не рисковал, если бы этот клочок оказался у кого-нибудь, кроме Воронова: только он мог разобраться в столбике цифр, напоминавшем подсчет упражнений, прыжков, поднятия тяжестей, что было совершенно естественным. Он даже не стал прятать этот листок, а просто сунул в карман. Осталось только ждать и надеяться. В тишине квартиры звонок в дверь показался оглушительным, и парень, внимательно поглядывающий на Савелия, чуть заметно вздрогнул. Судя по его реакции, он никого не ждал в это время. Сунув руку под мышку, он выхватил пистолет и бросил Савелию: -- Сиди тихо! -- Потом подошел к двери, заглянул в глазок и сонно спросил: -- Кого нужно? -- Сантехник я, из ДЭЗа. Протечку от вас сделали в нижнюю квартиру... Из-за толстой двери слышно было довольно плохо, но голос показался Савелию знакомым. -- А кто вас послал? -- Как кто? Диспетчер. Вот люди, к ним с делом пришли, а они -- кто да что... Если не верите, -- позвоните диспетчеру. -- Чувствовалось, что мужчина за дверью начал раздражаться. -- Хорошо, подождите. -- Константин подошел к телефону и быстро набрал номер. -- Вам звонят из пятьдесят третьей квартиры дома девятнадцать, вы направляли к нам сантехника?.. Хорошо-хорошо, не нужно так кричать! Не мы виноваты, что квартиру заливает, у нас вроде все сухо. -- Он бросил трубку, подошел к двери и нехотя открыл ее. На пороге Савелий увидел капитана Воронова. Несмотря на то что Савелий был наготове и ждал чего-то подобного, он был настолько ошарашен, что если бы Константин знал его-давно, то наверняка бы сразу заподозрил что-то неладное. Однако Савелий быстро взял себя в руки и тут же подал знак "опасность". Их взгляды встретились буквально на мгновение. Со стороны могло показаться, что два незнакомых человека мимолетно оглядели друг друга и тут же забыли об этом. На самом деле они вложили в эти взгляды столько информации, что непосвященному это понять было бы невозможно. Они сказали, что очень скучали и переживали друг без друга, что Андрей совсем отчаялся разыскать Савелия, но никогда не терял надежды на благополучный исход, что Савелий не мог ничего сообщить о себе, но об этом он расскажет потом, что сейчас ему необходима помощь, но с ней нужно быть весьма осторожным, что он приготовил для него послание и готов его передать, на что и Андрей ответил тем же. В этих взглядах было и многое другое, что невозможно рассказать на бумаге. Воронов поставил на пол чемоданчик. Критически оглядев Константина, обратился к Савелию. -- Ты, что ли, здесь хозяин? -- не очень вежливо спросил он. -- Не угадал, приятель, -- усмехнулся Савелий. -- А мне все равно, -- равнодушно буркнул Воронов и повернулся к Константину: -- Где тут у вас ванная и туалет? Тот молча кивнул следовать за ним и на миг отвернулся. Этого было достаточно, чтобы Воронов незаметно сунул бумажку за косяк. Когда они скрылись в ванной, Савелий подскочил к чемоданчику, сунул свою записку под замок, подхватил послание Андрея и проворно вернулся на свое место, что оказалось весьма своевременно. Оба вернулись. Савелий подал знак Андрею, что он все успел сделать. -- Прямо не знаю, что и делать... -- задумчиво проговорил Воронов, ожидающе поглядывая на Константина. -- Везде вроде сухо, а соседи под вами залиты. -- Но вы же сами убедились, что у нас сухо... -- несколько раздражаясь, ответил тот. -- Убедиться-то убедился, но, может быть, вы залили их и успели все подтереть. Тогда как? -- рассудительно спросил Воронов. -- И что же делать? -- Парень видно совсем растерялся. Неизвестно, сколько бы продолжалась эта "дипломатическая" игра, если бы к ним не вышла мощная, но миловидная дамочка. Она укоризнеияо посмотрела на Константина. -- Ну мужики пошли: ни черта не могут -- ухмыльнулась она, сунула руку в карман фартука, вытащила оттуда несколько пятисотенных купюр и вручила их Воронову. -- Вы же сами пришли и увидели, что у нас все сухо и нигде не течет! -- Она подмигнула ему. -- Вот я и говорю, что протечка, видно, внутренняя. -- Воронов хитро улыбнулся. -- Так и доложу инженеру, пусть сами решают, что делать. -- Он поднял с пола чемоданчик. -- Бывайте, хозяюшка! -- благодарно сказал он женщине, а на Константина даже не взглянул и пошел к выходу, бормоча что-то себе под нос. Константин закрыл за ним дверь, затем повернулся к домработнице. -- Что ты так на меня смотришь? Откуда я мог знать... -- оправдывающимся тоном начал он. -- Он что, не мог прямо сказать? -- Прямо? Этот мужик работает на государственной службе и пашет за гроши. Он скажет прямо, а какойнибудь охламон пойдет и сдаст его с потрохами! -- Но... -- парень явно смутился. -- Вот тебе и "но"! -- Она повернулась к Савелию. -- Через пятнадцать минут прошу к столу: будет все, как вы просили. -- Было заметно, что Савелий ей по душе. -- Очень хорошо! -- воскликнул он и направился в ванную комнату. -- Помыться, побриться и смокинг надеть! -- весело добавил он и церемонно пропустил вперед себя женщину. Этот джентльменский жест вызвал на ее щеках румянец смущения. Она улыбнулась и, кокетливо виляя крутыми бедрами, направилась в сторону кухни. Савелий вошел в ванную, закрылся на задвижку, пустил воду и только после этого вытащил послание Воронова: оно было весьма похожим на то, что послал им сам Савелий, и только они с Вороновым могли разобраться в этом выдуманным ими шифре. В записке говорилось, что они очень обеспокоены тем, что Савелий столько времени не давал о себе знать, и если ему не удастся дать им какую-нибудь информацию, то пусть будет наготове по пути из своей комнаты отдыха до тотами: они попробуют что-нибудь придумать. Ни в коем случае он не должен что-либо пить в клубе, кроме того следует внимательно отнестись к судье: есть обоснованное подозрение, что ему хотят создать физические сложности, чтобы не дать стать победителем. (Савелий благодарно улыбнулся: его интуиция подсказывает то же самое, а это почти исключает случайность.) На юбилее обязательно будут его друзья, и потому пусть не нервничает. Следующие слова заставили Савелия нахмуриться: объявились посланцы старого знакомого из-за кордона, которые, скорее всего, хотят с ним посчитаться. Эти пойдут на все, и лишняя осторожность ему не помешает. Дальше шла приписка Андрея: "Учти, Савка, я ставлю все свои кровные на тебя!" Дорогой мой Андрюша, как мне тебя не хватало в последнее время! Можешь не волноваться: твой братишка не подведет тебя!" -- Савелий подмигнул, словно Воронов был рядом, затем тщательно порвал послание и смыл клочки в раковину. Он стал быстро раздеваться и вдруг подумал, что, скорее всего, и они сейчас читают его записку... Савелий оказался прав: "великолепная тройка", действительно, читала его послание. В нем сообщалось, что он несколько недель находился в состоянии амнезии, что за это время он познакомился с девушкой по имени Наташа, которая ему стала близким человеком, что ЛешаШкаф этим воспользовался и шантажом заставил Савелия работать на него, выкрав ее братишку. И потому он просит обеспечить им безопасность. На Пироговке произошел случай, во время которого погибли люди, и среди них Воланд. Савелий уверен, что это дело рук людей Леши-Шкафа. Он просит еще некоторое время для того, чтобы попытаться прояснить ситуацию. Пока лучще всего общаться знаковой системой, которую знает Воронов... И последнее: у него есть предчувствие, что во время юбилея клуба, может что-то произойти. -- Это все, товарищ генерал, -- сказал Воронов, расшифровав записку Савелия. -- Да-а... -- протянул задумчиво Богомолов. -- Неожиданный поворот. -- Извините, Константин Иванович, мне кажется, что ничего неожиданного здесь нет, -- вступил в разговор Говоров. -- Более того, лично мне очень приятно слышать, что выводы моего любимого ученика, хотя он и не обладает той информацией, какой обладаем мы, совпадают с нашими. Сказанное им по случаю на Пироговке лишь уточнило наши предположения. Мы же знали, что эти убийства как-то связаны с Савелием. Меня очень беспокоит эта девушка с братишкой! -- А за это можете не волноваться. -- Константин Иванович нажал кнопку селектора. -- Радченко, зайдите, пожалуйста, ко мне... Этот капитан "собаку съел" на охране объектов. -- Хорошо бы и с девушкой поговорить, -- осторожно промолвил Воронов. -- Я уверен, что она обязательно будет на этом юбилее. -- Может ей стоит "заболеть"? -- предложил генерал. -- Ни в коем случае! -- тут же возразил Говоров. -- Это встревожит Савелия -- раз, может насторожить инициаторов этого юбилея -- два... Нет, мне думается, нужно поговорить с этой Наташей. Вы как, не возражаете? -- спросил он у Богомолова. -- Ни в коем случае, -- с иронией передразнил он Говорова. -- Звоните! Я правильно записал телефон? -- повернулся он к Воронову. -- Абсолютно! -- заверил капитан, взглянув в листок. -- Откуда вы знаете, вы же не посмотрели в его записку? -- Нужные цифры я запоминаю с одного прочтения. -- Тогда... -- генерал пожал плечами и пододвинул листок с телефоном Говорову. -- Прошу. Порфирий Сергеевич не торопясь набрал номер: -- Простите, пожалуйста, можно мне поговорить с Наташей? -- спросил он, услышав какой-то старческий женский голос. -- А кто просит Наташеньку? -- после небольшой паузы спросила она. -- Скажите, что с ней хочет поговорить знакомый Савелия... -- Савелия? -- удивленно переспросила старушка и после небольшой паузы в трубке послышался молодой женский голос. -- Извините, кто это говорит и кто вам нужен? -- Наташа, это вы? -- Да, я Наташа, но у меня нет никакого знакомого по имени Савелий! -- Девушка сказала это довольно уверенно, и Говорова это несколько смутило. Неужели с телефоном путаница? И он совершенно машинально, не зная, как дальше продолжить разговор, неожиданно спросил: -- Наташа, вы завтра пойдете смотреть его бои? -- Господи! -- воскликнула тревожно-радостно Наташа. -- Так вы говорите о Рэксе? -- Да, его так называли в Афганистане, -- быстро сказал Порфирий Сергеевич, боясь, что девушка повесит трубку. -- Значит, вы его давно знаете? -- Очень давно! -- И тут Говоров вспомнил о том, что говорилось в записке Савелия. -- К нему уже вернулась память, Наташа. Вам от него большой привет! -- Где он? Что с ним? -- с тревогой воскликнула девушка. -- Я была в клубе, хотела увидеть его, но мне сказали, что он отдыхает и к нему нельзя, а мы с ним договаривались сегодня встретиться... -- в ее голосе слышалось волнение. -- С ним все в порядке, не волнуйтесь, пожалуйста. Скажите, Наташа, вы случайно не почувствовали, что за вами кто-нибудь следит? -- Извините, а кто вы? Почему я должна отвечать па ваши странные вопросы, даже не зная, с кем разговариваю? -- Меня зовут Порфирий Сергеевич... -- Он посмотрел вопросительно на Богомолова: была включена громкая связь, и в кабинете все было слышно. Богомолов тут же кивнул на свой телефон, и Говоров облегченно вздохнул. -- Вот что, Наташа, запишите телефон, с которого я сейчас вам звоню, и перезвоните, хорошо? -- И что это даст? Откуда я буду знать, что этот телефон какой-то особенный? -- Минуту, Наташа... -- Говоров отключил микрофон и вопросительно взглянул на генерала. -- Узнаю руку Савелия! -- Он улыбнулся. -- Девушка-то права... Что будем делать? Богомолов поморщился и покачал головой. -- Как не хочется вводить новых людей... А светиться для встречи с ней тоже не очень разумно: ее могут "пасти" люди Леши-Шкафа... Ладно, пусть позвонит сама по "ноль девять" и узнает номер справочной Комитета, а там назовет этот номер и попросит соединить. -- Он взял другую трубку. -- Миша, свяжись, пожалуйста, с нашей справочной и попроси в порядке исключения соединить меня с тем, кто сейчас позвонит. -- Он положил трубку и кивнул Говорову. -- Наташа, запишите, пожалуйста, номер... Вы запишите, потом я вам объясню. -- Он продиктовал номер Богомолова. -- А сейчас сами позвоните в справочную и спросите номер справочной Комитета госбезопасности. Попросите соединить с номером, который вы уже записали, хорошо? -- Я вас поняла, сейчас... Говоров положил трубку. -- Видно, там все гораздо серьезнее, чем мы предполагали.. -- задумчиво проговорил он. -- Не кажется ли вам, дорогой Константин Иванович, что завтрашняя встреча может оказаться с сюрпризами? -- Думаете, что нужно подключить группу захвата? -- Не уверен на все сто, но подумать об этом не мешает. Богомолов уставился глазами в окно, словно желая оттуда получить подсказку, а его рука что-то нервно чертила авторучкой на бумаге. Наконец он перевел взгляд на листок, покачал головой и сказал: -- Возможно, вы и правы. Думаю, что... -- Закончить свою мысль он не успел: зазвонил телефон, и Говоров сразу схватил трубку. -- Порфирий Сергеевич? -- послышался голос Наташи. -- Да, это я, Наташа, -- спокойно ответил он. -- Теперь у вас нет сомнений? -- Прошу вас извинить меня, по Рэксик, в смысле Савелий, предупреждал... -- Ничего, вы все сделали правильно. -- Он пытался подбодрить ее. -- А теперь ответьте на мой вопрос: вы не замечали за собой или вашим братиком слежки? -- О, за нами наблюдают круглосуточно, и я очень боюсь! -- ее голос чуть дрогнул. -- Ничего не бойтесь, Наташа, все будет в порядке! -- бодро заверил он и тут же попросил: -- Подождите еще минутку!.. -- и снова отключил микрофон, перехватив взгляд Богомолова. -- Скажите ей, что если к ней обратится кто-то со словами: "Девушка, а я помню вас в очках!" то она должна этому человеку довериться и выполнять все его приказания... И спросите, в чем она будет на юбилее клуба "Виктория"? -- Наташа, извините, -- сказал Говоров, снова включая микрофон. -- В любом месте к вам может обратиться человек с фразой: "Девушка, а я помню вас в очках!", а вы скажете: "Важно, чтобы я вас помнила". Запомнили? -- Да, Порфирий Сергеевич, запомнила, но для чего это? -- Для какой-нибудь экстремальной ситуации. Теперь вас все время будут охранять наши люди, а человеку, который скажет вам ту фразу, можете всецело доверять и делать то, что он скажет, договорились? -- Вам виднее, -- согласилась девушка. -- Вы можете на завтрашний юбилей надеть что-нибудь такое, что могло бы отличить вас от других? -- Поняла... Я буду одета в голубое платье с обнаженными плечами, и на шее у меня будет золотая цепочка с овальной иконой Божьей Матери. Этого достаточно? -- Вполне. И прошу вас: ничего не бойтесь; доверьтесь нам. -- А как с Савелием? Ему тоже можно не беспокоиться? -- Думаю, что да! -- твердым уверенным голосом ответил Говоров. -- Спасибо вам, Порфирий Сергеевич! Вы меня успокоили! -- Всего доброго, до встречи! -- До свидания. -- Она положила трубку. -- Да-а, кажется, к ней придется прикреплять Кешу, -- сказал Богомолов -- А кто за Савелием присмотрит? -- нахмурился Говоров. -- Не беспокойтесь, есть у меня один резерв, который я использую только в крайнем случае. Хотя... -- Он побарабанил пальцами по глянцевой крышке стола. -- Лучше их пустить к девушке, а Кешу оставить на месте... Точно! Так будет вернее! -- генерал придавил ладонью стол, как бы ставя точку, и с веселым задором взглянул на собеседников. -- Не пора ли нам чего-нибудь покушать, господа? -- Я бы сказал, что мысль просто насущная на данный момент! -- поддержал Говоров и взглянул на Воронова. -- А моя ложка всегда-в сапоге! -- усмехнулся тот. Большая сходка Гога буквально влетел в свою двухэтажную квартиру на Тверской, совсем рядом с магазином "Армения". Он только что вернулся с довольно крутой сходки, где главари нескольких группировок встретились, чтобы разрешить проблемы, возникшие из-за гибели братьев. Вначале Гога молчал, спокойно взирая па своих коллег, которые пытались взвалить вину за убийство друг на друга. Эти перепалки напоминали детские разборки: "А помнишь, что делал ты?" -- "А что ты сделал в тот раз?" -- "А где ты был в то время?" и так далее и тому подобное. Казалось, что этому не будет конца. Гога решил, что посидит еще пять минут и уйдет, сославшись на дела. Но в этот момент, один из самых неприятных ему людей, входивший в солнцевскую группировку, вдруг остановил на нем свой взгляд. Их неприязнь была давнишней и непримиримой. Началось это с того, что однажды ребята Гоги подловили его ребят на своей территории: те занимались выколачиванием "бабок" из палаточников. Чтобы их вызволить, он самолично появился у Гоги и вальяжно бросил: -- Я -- Профессор! И пришел к тебе за своими ребятами! Гога уважительно относился к "авторитетам", понимая, что не всегда можно уследить за своими боевиками. И если бы Профессор извинился и дал слово, что его ребята никогда не будут "пастись" на чужой территории, то, скорее всего, Гога пошел бы на мировую и даже не стал бы накладывать "штраф". Но наглый вид Профессора, его безапелляционный тон и неприкрытая угроза в поведении привели к тому, что Гога, не вступая с ним в словесную перепалку, спокойно выслушал его, затем тихо сказал: -- Послушай, Профессор, ты пришел ко мне в дом в первый раз: ни я тебя не знал до этого, ни ты меня. Однако ты ведешь себя так, словно я твой должники ты пришел включить мне "счетчик"... -- Он говорил так спокойно и тихо, что Профессору пришлось чуть наклониться к нему, чтобы услышать. В спокойствии Гоги было столько уверенности и злости, что тому стало не по себе, он даже попытался прервать его; но Гога резко сказал: -- Когда ты говорил так много и не всегда по делу, я молчаливо слушал, уважая право гостя, но теперь ты уважай право хозяина и дослушай, меня до конца! -- Когда он волновался, его акцент усиливался. -- Думаю, что ты немного попутал масти, и потому выслушай мои условия: за то, что твои парни нарушили договоренности, пытаясь "работать" на моей территории, вы должны в течение трех дней принести пять миллионов рублей, после чего парни будут свободны, и мы будем считать инцидент исчерпанным при условии, что ты дашь мне слово, что такого больше не повторится. -- А если меня не устраивает такой оборот? -- презрительно бросил тот. -- Если нет, то ты своих людей больше не увидишь и за стол переговоров я с тобой никогда не сяду! -- зло бросил Гога. -- Вот как? -- воскликнул Профессор. -- Но я еще имею право обратиться к Большой сходке! -- Я уважаю это право, но на сходке цифра выкупа будет уже другой: десять лимонов! -- Это с какой стати? -- Пять за нарушения, два на счетчик и три за моральный ущерб и за потерянное мною время. -- И это твое последнее слово? -- Самое последнее. Три дня -- пять миллионов, сходка -- десять! На том они и расстались. Профессор повидался с несколькими "авторитетами", решив посоветоваться, и каждый них заверил его, что он еще должен быть благодарен, что Гога не раздел его до нитки. Не найдя ни у кого поддержки. Профессор скрепя сердце собрал нужную сумму и на третий день принес Гоге. -- Вот то, что вы нам выставили! хмуро проговорил он и небрежно бросил пакет с деньгами на стол. Этот жест тоже не понравился хозяину, но он ничего не сказал, вывалил пачки на стол и стал спокойно пересчитывать деньги. -- Можете быть уверены: сумма точная! -- нетерпеливо заверил Профессор. -- Может быть... -- согласно кивнул головой Гога, продолжая считать и не обращая внимания на гостя. Он не закончил, пока последняя пачка не прошла через его руки. -- Все точно! -- едва ли не через час сказал он и нажал на потайную кнопку. К ним вошел огромный детина с довольно уродливым лицом, покрытым многочисленными шрамами: -- Слушаю, Хозяин! -- бросил он, недобро поглядывая на Профессора. -- Выдай, сынок, Профессору тех ребят и пожелай им здоровья. -- Хорошо, Хозяин, -- тупо повторил тот и выжидающе уставился на Профессора. -- Заходи, Профессор, если что! -- с неприкрытым ехидством произнес Гога. -- Постараемся обойтись! -- отрезал тот, и с тех пор каждый из них не упускал случая, чтобы не уколоть другого, несмотря на то, что их много раз пытались примирить и на сходках, где они клялись в дружбе друг другу, и просто в компаниях, куда их специально приглашали обоих... -- Прошу всех выслушать меня! -- громко выкрикнул Профессор, не отрывая глаз от Гоги. Когда стало немного тише, он вдруг ткнул пальцем в сторону Гоги и громко сказал: -- А почему он молчит? У него есть что сказать на этой уважаемой сходке! -- В его тоне было столько уверенности, что многие попросителыю посмотрели в сторону Гоги. -- Не понимаю, что имеет в виду Профессор? -- Гога спокойно пожал плечами. -- Да, Профессор, может быть, пояснишь народу? -- подхватил щегольски одетый парень по кличке Сивый. Он совсем недавно возглавил район Домодедово и старался казаться крутым. -- Мне стало известно, что за день до убийства братьев, которые приносили нам большую пользу, Гогу навещал один из наших коллег, у которого были трения с этими братьями. -- Он выразительно посмотрел в сторону Леши-Шкафа. -- Ты что, выдвигаешь обвинение? -- нахмурился один из самых уважаемых "авторитетов". Он лет двадцать провел на "командировках" и заработал там чахотку. Его дыхание было прерывистым, он часто покашливал и отхаркивался в специальную баночку, с которой никогда не расставался. У него была странная кличка -- Мабуту, и его многие побаивались за бескомпромиссность и жестокость при разборках. -- Я пока никого не обвиняю, но мне хочется понять: не была ли эта встреча чем-то большим, чем простое совпадение, -- за время, прошедшее с их первой встречи с Гогой, Профессор научился сдержанности и спокойному общению даже со своими врагами. -- Что ты можешь ответить, Гога? -- Мабуту повернулся к Гоге и снова хрипло закашлялся, что было на руку Гоге: он мог спокойно подумать над ответом. Когда Мабуту прокашлялся, Гога встал с места. -- Меня удивляют намеки, сделанные Профессором, -- спокойно начал Гога. -- Многие из здесь присутствующих приглашены на завтрашний юбилей клуба "Виктория", принадлежащего Леше-Шкафу, и в тот злополучный день, о котором упоминает Профессор, Лешашкаф, действительно, заезжал ко мне, чтобы вручить билеты на этот юбилей. Это я говорю не для того, чтобы оправдаться перед Профессором, а потому, что меня спросил уважаемый Мабуту. -- Каждый раз произнося слово "Профессор", Гога настолько не скрывал иронии, что тот с большим трудом сдерживался, чтобы не вступить с ним в перепалку. Многие из присутствующих ехидно посмеивались, а Хитрован вдруг подмигнул Гоге и дал знак, что после сходки хочет с ним переговорить. Гога кивнул ему, что понял, и осмотрел сидящих за столом, потом остановил взгляд на чахоточном Мабуту. -- Мне думается, что Профессор несколько перегнул в своих намеках и должен взять свои слова назад! -- Мабуту несколько раз глубоко вздохнул, и его острый взгляд уткнулся в Профессора. Почувствовав, что снова не нашел поддержки среди "авторитетов", Профессор встал из-за стола и примирительно сказал: -- Я не имел в виду ничего плохого, хотел только прояснить для себя то, что было непонятно, и если мои слова тебя, Гога, как-то задели, прошу их забыть! -- Я тоже уверен, что ты ничего не имел в виду плохого. Профессор, и буду рад завтра поиграть против тебя на ставках в "Виктории". -- Гога был сама любезность, но в его голосе все равно слышалась непримиримость. -- С удовольствием принимаю твой вызов, Гога! -- Профессор облегченно вздохнул и внутренне порадовался: случайно он стал обладателем очень важной информации, которая могла принести ему огромные деньги на схватках. Об этой информации он, действительно, узнал совершенно случайно, когда на одной из светских тусовок встретился с Хитрованом. Тот был изрядно пьян, и хвастливо проговорился, что его Робот поломает кого угодно, но потом осекся и внимательно уставился на Профессора, пытаясь понять: слышал тот про Робота или нет. Профессор сделал глуповато-пьяную физиономию и фальшиво запел "Нинку" Высоцкого... Гога, с трудом сдержавшийся на сходке, потом разговаривал еще и с Хитрованом, который предлагал ему что-то за помощь его брату, который угодил под следствие за рэкет. У Гоги была "рука" на Петровке, и через этого человека он многим помогал. Но сейчас он не был в состоянии что-то понять и предложил Хитровану встретиться вечером у него в офисе. -- Гаденыш! Какой гаденыш! -- выкрикивал Гога, бегая по комнатам. Нюх у Профессора, как у хорошей ищейки: никак не может успокоиться за те пять лимонов. С ним надо что-то делать, подумал Гога и нервно налил себе полный стакан грузинского вина, которому отдавал предпочтение перед всеми иностранными винами. Выпив его едва ли не залпом, он несколько раз причмокнул губами, прислушиваясь, как живительная влага, вобравшая в себя солнечные лучи, побежала по всем жилам, успокаивая взвинченные нервы, потом довольно крякнул и взглянул на телефон. Интересно, о чем это хочет поговорить с ним Хитрован? Гога слышал, что с его братом случилась какая-то неприятность, и он наверняка будет просить его о помощи. С год назад Гога уже отмазывал этого брата от следствия, и тогда Хитрован клялся ему в вечной дружбе, что он предложит сейчас? Гога без особой охоты набрал его номер. -- Хитрован? -- спросил он, когда услышал мужской голос. -- Извините, кто спрашивает Хозяина? -- Скажи, Гога звонит! -- Хозяин просил передать, что он уже едет к вам. -- Хорошо! -- Гога положил трубку и чертыхнулся: он совсем забыл, что сам предложил встретиться у себя в офисе. Он быстро накинул пиджак, сунул под мышку газовый пистолет, переделанный в боевой так, что невозможно было определить с первого взгляда (даже заряды напоминали газовые), и вышел из квартиры. У подъезда стоял серебристый "ниссан-патрол", который он водил сам. Гога любил машины, они были его любимым хобби, и менял их довольно часто: больше года у него не задерживалась ни одна машина. До офиса от его дома было минут пятнадцать езды, но в этот раз он доехал минут за десять: движение не было столь интенсивным, как обычно. Гога вспомнил, что сегодня пятница, и многие уже отправились на дачи, чтобы провести там выходные. Когда он подъехал к офису, то сразу увидел голубой "скорпио" Хитрована. Охранник, увидев машину шефа, тут же подскочил к ней, открыл дверцу. -- Вас уже ждут, шеф! -- коротко доложил он. -- Давно? -- Нет, минут семь-восемь... -- Хорошо, поставь машину на место и, если кто приедет, сначала доложи, а потом будем решать: есть я или нет. -- Слушаюсь, шеф! Гога не торопясь поднялся в свой кабинет и в приемной увидел Хитрована, который очень нервно пил кофе. -- Извини, дружан, немного задержался! -- виновато улыбнулся Гога, похлопывая его по плечу. -- Ничего-ничего, Гога, я только что вошел, даже кофе еще не допил. -- Проходи! -- Гога посторонился, пропуская его в кабинет, потом повернулся к стройной секретарше. -- Пока, Нинуленька, меня нет, но минут через десять докладывай и о звонках, и о посетителях. -- Хорошо, шеф! Может, вам кофе? -- Удачная мысль! -- подмигнул Гога. -- Минут через пять... -- Он вошел в кабинет и плотно прикрыл за собой дверь. Хитрован стоял посередине просторного кабинета и с удовольствием рассматривал стены, увешанные картинами довольно известных художников. -- Давненько я у тебя не был, дорогой, -- натянуто-ласково проговорил он. -- Многое здесь изменилось, стало очень уютно... -- Присаживайся, дружище. -- Гога постарался быть максимально любезным. -- Чем могу быть полезен? -- Можешь, дорогой Гога, еще как можешь! -- взволнованно воскликнул он. -- Понимаешь, мой брат, шалопай, снова попал в дерьмо... -- Когда? Обвинение выдвинуто? Где сидит? -- быстро спросил Гога. Очень многое зависит от того, когда подключаешься к делу. -- Забрали вчера, следствие еще не начато, сидит на Петровке! -- быстро отчеканил тот, словно заранее подготовил ответы на вопросы Гоги. -- Что же, на этот раз ты поступил более разумно и не стал тянуть время, как в тот раз. -- Гога довольно улыбнулся: на этом этапе освободить человека, сидящего на "петрах" проще пареной репы, но Гога решил немного "поиграть". -- За что на этот раз залетел? -- Да... -- махнул рукой Хитрован. -- Деньги с одного вахлака выбивали, ну, и перестарались малость, а может, наоборот, недостарались. Поприжигали его утюжком, а он вдруг резко к небесам потянулся, они думали, что помер, выскочили за пивком, чтобы темноты дождаться, а тот возьми и оклемайся да сдерни с хаты. В "Склифе" все и выложил ментам... -- Рэкет? -- деланно воскликнул Гога. -- Это хуже... -- Он задумчиво замолчал. -- Гога, дорогой, мне неважно, сколько это будет стоить -- взмолился Хитрован. -- Помоги! Все уши оборву мерзавцу, на цепь посажу. -- Понимаешь, дорогой Хитрован, в свете указов Президента и мэра города Москвы об усилении борьбы с организованной преступностью... -- начал разглагольствовать Гога, но прервался. В дверь постучали: длинноногая секретарша внесла на подносе две чашки кофе и коробку шоколадных конфет. -- Разрешите? -- Да, поставь, пожалуйста, Нинуленька? Она грациозно подошла к низенькому столику и наклонилась перед ним, чтобы поставить поднос. Этот прием она освоила до совершенства: ее коротенькая юбчонка приподнялась сзади, а остановилась девушка, как и полагается, лицом к хозяину и спиной к гостю. Красивые бедра приоткрылись прямо перед лицом Хитрована. Ажурные трусики были настолько узенькими и прозрачными, что ничего не скрывали. Гога с ехидной улыбкой перехватил взгляд Хитрована: кажется, он сейчас напрочь забудет, для чего пришел сюда. Он незаметно подмигнул Ниночке и подал знак уйти. -- Еще что-нибудь нужно, шеф? -- нежно проворковала она. -- Нет, Нинуля, спасибо! Раскачивая бедрами из стороны в сторону, словно профессиональная манекенщица, уверенная, что вслед ей устремлена по крайней мере одна пара глаз, девушка медленно дошла до дверей, грациозно повернулась, кивнула и тут же вышла. -- Хороша, черт возьми! -- не удержался от похвалы Хитрован, потом спохватился, стер с лица похоть и повернулся к хозяину кабинета, вопросителыю глядя на него. -- Я, разумеется, дорогой мой, перекашляю с нужными людьми, но полной гарантии дать не могу, -- со вздохом сожаления ответил Гога. -- Знаешь, дорогой Гога, я пришел к тебе не только просить о помощи, но и кое-что предложить. -- Он сделал красноречивую паузу, словно предоставляя собеседнику время для осмысления сказанного. -- Слушаю тебя, -- не очень заинтересованно отозвался Гога. -- Сегодня я слышал, как ты бросил вызов этому... -- Он чуть замялся, пытаясь найти слово, которое понравится Гоге и не очень заденет Профессора, если до его ушей донесется этот разговор. -- Я понял, кого ты имеешь в виду, -- Гога помог ему в щекотливой ситуации. -- И что дальше? -- Мне думается, что ты имеешь возможность не только ткнуть его носом в дерьмо, но еще и прилично заработать... -- Пока что-то не очень понимаю, -- нахмурился Гога, потом взял свой кофе и отхлебнул. -- Сейчас, дорогой Гога, ты услышишь то, что пока не знает никто! -- Хитрован проговорил это таким торжественным тоном, что могло показаться, сейчас будет открыта страшная тайна. -- Дело в том, что мне удалось найти за границей настоящего бойца-убийцу. В его активе не было ни одного поражения, а несколько поединков заканчивались смертью его соперников. У него и кличка под стать: Робот Смерти! -- Да, впечатляющая кликуха, -- кивнул Гога. Но как тебе удалось сохранить все в тайне? -- Это получилось почти случайно. Дело в том, что я заявил поначалу совсем другого бойца, парня из Казахстана. Тоже, между прочим, отличный боец, но совсем недавно меня вывели на этого монстра, и я, посмотрев его схватки в Сингапуре, сразу же кинулся его уговаривать. Ты даже не представляешь, во сколько мне обошелся контракт с этим бойцом и его менеджером. -- Могу только догадываться, -- усмехнулся Гога. -- Мне удалось вовремя внести его в списки участников вместо казаха и, естественно, под вполне безобидной кличкой: Тихий Робот. -- И ты уверен, что ему не найдется соперников в завтрашней заварушке? -- На сто процентов! -- с горячностью воскликнул Хитрован. -- Правда, мне стало известно, что и ЛешаШкаф готовит сюрприз, но... -- он хитро прищурился, -- я предпринял кое-какие шаги в этом направлении. -- Можно надеяться, что твои "шаги" не станут достоянием гласности? -- Естественно, дорогой Гога. -- Я так понимаю, что сюрприз, который ты готовишь, будет гвоздем программы и ты поделился им со мной, чтобы я помог вытащить твоего братца из дерьма, в которое он угодил?! -- Не только поэтому, дорогой Гога, -- обиженно произнес Хитрован. -- Просто я уважаю тебя, и мне хочется, чтобы и ты заработал на этом большие деньги. -- Ну-ну... -- Гога встал из-за стола и дружески похлопал Хитровапа по плечу. -- Конечно же, я помогу твоему брату, можешь быть спокоен и уделяй больше внимания своему Роботу! Думаю, что завтра, когда мы встретимся в клубе "Виктория", я смогу сообщить тебе приятные новости о твоем родственнике. -- Вот спасибо, дорогой Гога, я всегда был уверен, что ты придешь на помощь старому другу. -- Он крепко пожал ему руку и добавил: -- Может быть, и я когда-нибудь смогу быть тебе полезным... До завтра! -- До завтра, дорогой, -- попрощался Гога. Он правильно оценил словесный понос Хитрована: никогда бы он не дождался от него такой любезности, если бы не грозящая его брату опасность. Однако, он что-то говорил про сюрприз Леши-Шкафа... Гога задумался: после той злополучной сходки ему совсем не хотелось встречаться с Лешей до того, как буря пройдет. Надо сказать, что его ребята сработали четко: никаких следов не оставили на месте гибели братьев, ни один свидетель ничего не видел! А у него и Лолиты железное алиби: человек десять могут подтвердить, что они были вместе до середины ночи и никто из них не отлучался. Кстати, Лолита! Гога вздохнул, подумав о ней