почти шагом, возница негромко бросил, чуть дернув вожжами: -- Но-о, проклятая, совсем охамела! Савелий осмотрелся вокруг, словно не понимая, где находится, пришел в себя и продолжил, как будто не было длинной паузы: -- Подобрала меня егерша. -- Не Варвара ли, часом? -- перебил проводник. -- Ты и ее знаешь? -- Лично не знаком, но наслышан от Браконьера, помнишь такого? -- Помню, -- кивнул Савелий. -- А с ним что стало? -- С ним? -- Мужик сплюнул. -- Через несколько дней после вашего побега его сильно побили: кровью харкать начал, ну и... -- Он махнул рукой. -- Пролежал дней пять на "больничке" да и загнулся... А ты как дальше? -- А что дальше? Выходила она меня, на ноги поставила... -- Постой, я вроде слышал, что тебе дело пересматривали, или я чего путаю? Перед самым освобождением слух прошел. -- Ага, пересмотрели... -- Савелий решил, что о реабилитации лучше умолчать. -- До трешки сократили, а там... -- Он неопределенно махнул рукой. -- Сократили за то, что завалил тех, кто ментов замочил? -- неожиданно спросил проводник, пытливо глядя ему в глаза. -- Пусть потом не лезут! -- весело воскликнул Савелий, ловя себя вдруг на мысли, что мужичок не так прост, как показалось с первого взгляда. -- Решили подраздеть меня. -- Нашли с кого шмотки снимать, -- усмехнулся провожатый. -- Помню до сих пор, как ты Аршина и его дружков отметелил. -- Он поморщился. -- Ты ж видно не знаешь, что Аршин так в зоне и загнулся. После того как ты ему челюсть сломал, ему раз пять операцию делали, да все не в масть, стал тощать на глазах, и вскоре килограммов двадцать-тридцать осталось в нем. Короче, как-то заснул и не проснулся. Слушай, а ты, случаем. Короля не встречал? -- Нет, а что? -- Он же тебе ксиву забрасывал в зону: интересовался, как ты, вроде даже и адресок сообщал... Видно, повидаться хотел: чем-то ты по душе ему пришелся. А за свое дело ты не сумлевайся: Мишка хоша и маленький человек, а тоже свое слово имеет! -- Кто такой Мишка? -- спросил Савелий. -- Как кто? Ты с ним и разговариваешь. -- Что ж, очень приятно познакомиться. -- Савелий пожал ему руку. -- А мне приятно увидеть тебя живым и здоровым, -- улыбнулся Мишка. -- Скажи, дело, на которое вы направляетесь, опасное? -- понизив голос, спросил он. -- Как тебе сказать, -- пожал плечами Савелий. -- Понял, молчу и больше ни о чем не спрашиваю. Однако один совет все-таки дам... -- Что ж, у нас "страна советов", говори! -- В Афганистане сейчас очень неспокойно, особенно в районе Кандагара: там сосредоточились недовольные "духи". Не знаю, как вам, а нам хлопот они приносили много, пока мы их не пощипали. Сейчас у нас вроде нейтралитета. -- Что делать: жить-то всем хочется, -- заметил Савелий, и со стороны было непонятно, одобряет ли он рассказ Мишки, или осуждает. -- Во всяком случае, благодарю за информацию, хотя и не знаю, сможем ли мы ею воспользоваться. -- Дело ваше: я сказал, а вы уж решайте. Но-оо, милая! -- Судя по всему, настроение у проводника стало гораздо лучше. Последние слова его Савелий уже не слышал, целиком погрузившись в недалекое прошлое. Неожиданная встреча заставила его вспомнить тех людей, с которыми он встречался в неволе. Даже в местах лишения свободы они сумели сохранить в своей душе первозданную чистоту ощущений. Взять, к примеру, Митяя, совсем постороннего для него человека. Рискуя жизнью, он предупредил Савелия о грозящей ему опасности и сам за это попал в больницу с проломленной головой. Как это объяснить? Или взять того парня, что следил за ним. Савелий уже начинал подумывать о том, как бы его проучить, а он передал ему спасительную доску, которой Савелию удалось прикрыться от смертоносных штырей. А ведь они даже не знали друг друга. И этот парень тоже шел на риск. Да еще какой! Узнай об этом "кумовья", могли пришить и соучастие в побеге. А Угрюмый? Как только Савелий вспоминал об Угрюмом, у него начинало щемить сердце. Какая судьба у человека! Сколько ему пришлось пережить и выстрадать безвинно! Едва не на коленях ползал перед этим сморчком Тихоней, пресмыкался перед ним. И как же у него изменился взгляд, когда он освободился от его власти! Савелий подумал, что он повлиял на судьбы этих людей. Не появись он на их горизонте, и Митяю не разбили бы голову, в живых бы остался Угрюмый, да и Варвара продолжала бы спокойно жить в своем заповеднике, воспитывать дочку Егоринку. Неужели он приносит несчастье людям, ставшим ему близкими? Отчего судьба так несправедлива к нему? В чем же его вина? Разве он хотел, чтобы с ними произошло подобное? Конечно же, нет! Так почему же так скверно на душе? Почему он ощущает постоянное чувство вины? И нужно ли ему это? Сейчас, когда он снова вступил на опасный путь и рядом с ним находятся люди, которые могли спокойно сидеть дома, встречаться с любимыми, ходить в кино, имеет ли он право осуждать себя за то, что они выбрали этот путь? Нет, не имеет! Он и сам расстался с близким ему человеком, в отношениях с которым стали появляться первые нежные ростки большого и благородного чувства. Интересно, что сейчас делает Наташа? Ухаживает за братиком? Готовит обед или тренируется? Сколько в ней нежности, чистоты и неподдельного чувства ответственности перед любимым человеком! Она была так непосредственна в своем поведении, что могла обрадоваться обыкновенному полевому цветочку, красивому камешку или стеклышку. Ее прекрасные глаза блестели от счастья при его появлении всякий раз. Казалось, что она бросится ему на шею и покроет поцелуями. Как бы ему сейчас хотелось увидеть ее, прижать к себе! Это было какое-то наваждение, но Савелий был рад ему. Он не мог не думать об этой девушке, представлять ее руки, глаза, волосы. Иногда ему казалось, что он даже ощущает ее запах. Скрип колес телеги по песку вдруг прекратился. Савелий поднял голову и взглянул на своих ребят. Те мирно посапывали, и только неутомимый Иннокентий бодрствовал. -- Почему остановка? -- спросил Савелий. -- Последний контрольный пункт, -- отозвался проводник. -- Последний? -- удивленно переспросил Савелий. -- А разве другие были? -- Конечно! -- усмехнулся тот. -- Правда, обошлось без остановок. -- Он с волнением огляделся вокруг. -- Странно... -- Проблемы? -- Иннокентий пытливо взглянул на проводника. -- Ничего не могу пока сказать... -- Его голос был явно встревоженным. Савелий решил разбудить свою команду, потянулся к одному... -- Пока не надо, -- заметил возница. -- Подождем немного. -- Это обязательно? -- спокойно спросил Савелий. -- Да, обязательно, во избежание недоразумений, -- многозначительно ответил он. Савелий уже хотел, плюнув на все, приказать ему двигаться вперед, как тот поднял руку и начертил в воздухе крест. Тут же появились трое мужчин с автоматами. Они были странно одеты и издалека, да еще ночью, их можно было принять за душманов. Когда они подошли поближе, Савелий рассмотрел белые лица, вполне цивильную одежду, лишь на головы были наброшены восточные платки, которые и придавали им сходство с душманами. -- Чего так задержались? -- не очень дружелюбно спросил провожатый. -- Дела, Мишаня, дела, -- ответил за всех высокий парень и внимательно осмотрел сидящих в телеге. Савелию показалось, что тот говорит по-русски с каким-то странным акцентом, и он уже хотел задать вопрос, но парень, словно почувствовав его любопытный взгляд, неожиданно сказал: -- Вы что, тоже из Чечни? -- Почти, -- неопределенно ответил Савелий. -- Ты чего, Хачик? -- недовольно буркнул провожатый. -- Это свои ребята! -- А тебе это откуда известно? -- А я с ним на одной "командировке" парился, -- с вызовом заявил тот. -- И на твоем месте я был бы с ним несколько подружелюбнее. -- Ладно, не хами, мужик. Твое дело тропинки, а мое -- охрана этих тропинок, не забывай. -- Послушай, земляк, если есть вопросы -- спрашивай прямо, а не финти, -- угрюмо бросил Савелий. Они разговаривали довольно громко, и он заметил, что команда уже проснулась и была наготове, ожидая его сигнала. -- Ты не держи на меня зла: работа у нас такая. -- Тон парня стал более дружелюбным. -- Я и ждал, пока ты заговоришь! -- Для чего? -- не понял Савелий. -- Хотел услышать твой русский. -- Он вдруг рассмеялся и повернулся к проводнику. -- Погоняй, Миша, погоняй, все в порядке. Бывайте! -- бросил он, и тройка растворилась в ночи. -- Ничего не понимаю! -- воскликнул проводник. -- Но-оо, пошла, проклятая! -- А что тебя удивило? -- поинтересовался Савелий. -- Никогда он не был таким подозрительным. Видно, что-то произошло... И зачем он хотел услышать твой русский? -- продолжал возница бормотать себе под нос, а Савелий переглянулся с Вороновым и перебрался к нему. -- Ты что-нибудь понимаешь? -- спросил он Воронова. -- Кажется, наши "приятели" уже здесь, -- нахмурился тот. -- Думаешь, они? -- А кто же еще! -- Видно, ты прав, братишка, -- согласился Савелий. -- Прав или нет -- видно будет, но надо быть готовыми ко всему. Послушай, Михаил, до цели далеко? -- спросил Андрей проводника. -- От силы час, не больше, -- весело отозвался тот и стал что-то мурлыкать себе под нос, давая понять, что не подслушивает их разговор. -- Что предпримем, командир? -- спросил Воронов. -- Думаю, нет нужды дожидаться неожиданностей, братишка. Километра за два-три до места предлагаю расстаться с проводником и двигаться самостоятельно. Как считаешь? -- Думаю, что решение правильное. Сами дорогу найдем, -- подмигнул Воронов. -- Вот и чудненько, -- улыбнулся Савелий. У него даже настроение поднялось и он громко пропел: -- "И за борт ее бросает в набежавшую волну!" -- Чему веселимся, командир? -- спросил проводник. -- Как чему? Сам сказал: через час будем на месте. Ты вот что, Мишаня, километра за два-три скажи мне, лады? -- Принято. Да, ты мне не сказал за Короля. Видел его, нет? -- Нет, к сожалению, не видел: вернусь -- постараюсь разыскать. Он мне действительно тогда помог. -- Не знаю, как кому, а мне этот Пахан нравился, -- откровенно признался проводник. -- Что-что, а справедлив был всегда. И мужика запросто в обиду не давал, и менты при нем особо не борзели... Слушай, Бешеный, шпарь ко мне, базар есть, -- неожиданно бросил он и выразительно взглянул на Иннокентия. Тот освободил место. -- Ну? -- процедил Савелий, присаживаясь рядом с проводником. -- Помнишь, я говорил тебе о бандах у Кандагара? Власти их ненавидят лютой ненавистью, смекаешь? -- Хочешь сказать, что это можно использовать? А язык? -- Язык ерунда! Надеюсь, у тебя говорит кто-нибудь по-английски? -- Ну! -- Вот и ладненько, -- причмокнул он. -- Встречаешь людей в форме -- хаешь бандитов, встречаешь бандитов -- хаешь власти! Глядишь, так дуриком и проскочите, а? -- Он хитро подмигнул. -- Отличный ход, -- признался Савелий. -- Если вернусь и повстречаемся -- бутылка за мной. -- А как же! Но-оо, милая! -- Они несколько минут проехали молча, потом Мишка снова повернулся к Савелию. -- Ты, паря, будь поосторожнее. -- Чего это ты вдруг? -- удивился Савелий. -- Не вдруг: приехали мы. Сам же просил предупредить, -- напомнил он. -- Тормози! -- Савелий повернулся к ребятам. -- Приехали, мужики! Тех не нужно было просить: устав от долгой езды, ребята хотели ощутить под ногами землю и мгновенно попрыгали с телеги. -- Ну вот, -- огорчился проводник. -- Так и знал, что оставите меня одного. -- Не переживай, Мишаня, -- Савелий дружески хлопнул его по плечу. -- С нами хлопот не оберешься. -- И то... -- согласно кивнул тот. Тогда прощевайте, парни! Бог вам в помощь! Идите с миром, а я немного сподмогну вам. Живи долго, Бешеный! -- Постараюсь, -- пообещал с улыбкой Савелий и махнул ему на прощанье рукой. Тот хлестнул вожжами кобылу, и та резво побежала вперед. -- Значит, так, мужики: мы уже за границей, -- начал Савелий. -- Просьба одна: -- избегать лишнего шума, разговаривать шепотом. -- Он взглянул на карту. -- До первой остановки -- три часа. Вопросы? -- Что, так и двинемся толпой? -- спросил Воронов. -- Спасибо за напоминание, -- благодарно вздохнул Савелий. -- Малешко вперед, на дистанцию звукового сигнала. Условные сигналы: "опасность" -- два длинных свиста, "внимание" -- один свист, три коротких -- "срочно ко мне". -- Понял, командир! А если времени для предупреждения не будет? -- По обстоятельствам, вплоть до открытия огня. -- Есть! -- тихо бросил сержант и быстро пошел вперед, взяв автомат на изготовку. -- Кеша -- в арьегард. Условные знаки запомнил? -- Так точно, командир! Выждав минут десять, Савелий повел оставшихся вслед за Малешко. Они шли молча, нисколько не ощущая усталости. Часа через два Малешко подал сигнал "внимание!" Савелий поднял руку, и все замерли, прислушиваясь. Уже развиднелось, но вдали ничего рассмотреть было невозможно. И тут они поняли, почему свистел Малешко: послышался ослиный визгливый рев. Где-то рядом находилось селение. Пока Савелий размышлял, что предпринять, раздались гулкие шаги, и ребята передернули затворами. -- Висторожней, хлопцы, не стрельните в мене, -- послышался голос Малешко. -- Что там, Малешко? -- поторопил его Савелий. -- Несколько мазанок и кричащий осел. Людей не бачив. -- Хорошо. Будем обходить справа. Через час -- привал. Ты как, Малешко, не устал? -- От чего? -- удивился тот. -- Шо злись шагаты, шо там. -- Он пожал плечами. -- Я пошел? -- Иди, -- улыбнулся Савелий. Пока отряд Савелия уверенно двигался к горам Кандагара, Джабраил, дожидаясь их подхода, решил осмотреться, чтобы облюбовать себе укромное местечко, и наткнулся на группу вооруженных людей. Их было четверо. Одеты кто во что горазд, как, впрочем, и сам Джабраил. Это и позволило ему опередить незнакомцев, которые сначала решили, что встретили одного из своих. Не желая искушать судьбу, Джабраил сразу же открыл огонь, и через мгновенье все было кончено: четверо упали на песок. Джабраил, держа оружие наготове, осторожно подкрался к лежащим. Интуиция его не подвела: один был ранен и попытался достать Джабраила из "узи", но не успел: пуля снесла ему полчерепа вместе с чалмой. Песок обильно полило кровью, и Джабраил брезгливо поморщился, увидев как к застывающей красной капле устремился тарантул. Джабраил осмотрел трупы. Ему было не жалко убитых, но не потому, что он был бессердечным человеком. Просто он понимал: не выстрели он первым, сейчас сам бы лежал на песке мертвым. Когда люди сталкиваются с оружием в руках, то правым оказывается тот, кто стреляет первым. Конечно, окажись они невооруженными, он бы еще поразмыслил, как поступить, но сейчас на рассуждения времени не было. Судя по снаряжению, эта группа явно шла не с простым обходом своей территории. В их рюкзаках продуктов хватило бы на несколько дней. Выходит, они выполняли какое-то задание. Интересно какое? И было ли их только четверо? А что, если это разведка, а основные силы где-то рядом? В любом случае ему нужно поскорее отсюда сматываться: выстрелы в горах слышны довольно далеко. Сейчас Джабраилу предстояло решить: идти в горы или ждать Савелия внизу. Ему был известен маршрут группы. По его подсчетам, они уже должны были пройти более трети пути и часов через двенадцать, если ничего не случится, быть здесь. Но его не оставляла мысль о душманах. Как они оказались здесь? Случайно, или же выслеживали его? Жаль, что не осталось ни одного, кто бы смог ответить на эти вопросы. Джабраил решил, что если он уйдет в горы и спрячется там, то увеличится вероятность разминуться с группой, поэтому он принял решение укрыться внизу. Через полчаса он уже был у подножия гор. К сожалению, здесь растительности почти не было, и найти убежище, было затруднительно. Оставалось только замаскироваться у какого-нибудь валуна и ждать. Поглядывая по сторонам, он выбрал подходящий валун, потом взрыхлил штык-ножом почву, углубил ее сантиметров на двадцать, набросал сухих веток, устроился поудобнее и приготовился терпеливо ждать своих. Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Едва он успел укрыться, как его чуткий слух уловил какой-то шум. Он осторожно приподнял голову. Сначала ему показалось, что он видит группу Савелия. Однако он тут же сообразил, что она никак не могла так быстро здесь оказаться. Когда шестеро незнакомцев приблизились, Джабраилов сумел их рассмотреть. Запыленные, уставшие, потные -- сразу видно, что они давно в дороге. По тому, как они были одеты, Джабраилов понял, что они не местные, а когда они подошли ближе, он смог рассмотреть их лица. Группа была отлично вооружена, все держали оружие наготове. Один из них был явно восточного типа, не исключено, что местный уроженец. Остановившись метрах в пятидесяти от Джабраила, группа о чем-то переговорила, после чего пятеро устало повалились на землю, а "местный" пошел в его сторону. Джабраил подумал, что, возможно, придется принимать бой, но парень вдруг свернул и продолжил свой путь. Кто они? Что им здесь нужно? Жалко, что они говорили так тихо. Осторожно, стараясь не шуметь, он вытащил из нагрудного кармана предмет, напоминавший толстый карандаш. Это была миниатюрная подзорная труба. Лица незнакомцев оказались настолько близки, что Джабраилов даже вздрогнул. Он внимательно рассматривал их, не переставая удивляться. У двоих были чудовищные шрамы, у третьего -- квадратное лицо с перебитым носом. Джабраил мысленно окрестил его "боксером". Четвертый был моложе всех, на нем одном был бронежилет, что казалось довольно странным. Пятый явно был вожаком: именно по его приказу все остановились на отдых. Джабраил предположил, что они, скорее всего, американцы. Но зачем они здесь? Если это военные специалисты, то, наверняка бы, носили форму. Джабраилу пришлось бы еще долго ломать голову, но тот, что был в пуленепробиваемом жилете, снял пятнистое кепи. В солнечных лучах блеснула седая прядь. Простым совпадением это быть не могло. Незадолго до вылета генерал Богомолов рассказал ему о Бондаре -- человеке с седой прядью, заметив, что, вполне вероятно, они повстречаются. Он был проводником, который вел группу противника к контейнерам. Джабраил, увидев его, в первый момент опешил, не зная, что предпринять, но понял, что выпускать из виду этих людей он не имеет права. Мысленно он поблагодарил Бога за такой неожиданный подарок. Теперь он может принести гораздо больше пользы, чем предполагал. Только сейчас он осознал насколько верным было решение двух генералов послать его отдельно от группы. Ветер подул в его сторону, и Джабраил смог разобрать несколько слов. Говорили по-английски, значит, можно было не сомневаться, что это именно те, о ком предупреждал генерал Богомолов. Интересно, сколько они будут здесь загорать? В этот момент, будто подслушав его мысли, Уоркер вытащил карту и разложил ее перед Седым. Тот нахмурился и долго рассматривал ее, словно пытаясь освежить память. Так он еще и не очень точно знает маршрут! Это открытие пришлось по душе Джабраилу: ребята доберутся сюда прежде, чем эти отыщут контейнеры. Догадка Джабраила была весьма близка к истине: Бондарь действительно не помнил, куда они запрятали контейнеры. Он всецело надеялся на свою зрительную память: на месте, он смог бы указать ту злополучную расщелину, а по карте... Понимая, что далее водить Уоркера за нос вряд ли удастся, он решил откровенно признаться. -- Знаешь, командир, прошло столько лет, что ткнуть пальцем в карту и сказать: "груз точно здесь", я не могу. Придется нам еще немного помотаться по этим чертовым горам, пока мы не наткнемся на то, что освежит мою память. -- Он говорил спокойно, понимая, что тот ничего не сможет ему сделать, без него они вообще не найдут контейнеры. -- Треснуть бы тебя по маковке, чтобы освежить память! -- зло сверкая глазами, процедил Уоркер. -- Ты напрасно злишься: я тоже заинтересован в выполнении задания. Так что успокойся и дай мне отдохнуть. -- Бондарь улыбнулся и прикрыл глаза. -- Ладно, часок поспим, а потом -- полный вперед, -- вынужден был согласиться Уоркер и тоже прикрыл глаза. Все это начинало ему не нравиться, он нервничал. Взявшись за это дело, он предполагал, что могут возникнуть трудности, и был готов к этому. Но с самого начала столкнуться с пограничниками и потерять сразу трех человек -- это слишком. А теперь еще и этот русский придурок, оказывается, не помнит место захоронения контейнеров. Он может уничтожить любого, кто встанет на его пути, но как бороться с чужой памятью? Здесь он бессилен. Остается только одно: уповать на Бога, чтобы он вернул этому олуху память. То, что сказал Бондарь, не лишено смысла: порой стоит памяти ухватиться за какую-нибудь деталь, и мгновенно выстраивается вся цепочка. Они почти сутки на ногах и ни разу не отдыхали с тех пор, как потеряли трех человек. Отдых действительно необходим, а потом они с новыми силами примутся за дело. Интересно, где сейчас находится противник? Кажется, здесь он дал маху. Можно было разделиться на две группы: одну направить на поиски контейнеров, а другую -- искать противника. Ладно, чего уж теперь: поезд ушел. Отдохнем, а дальше видно будет. Усталость взяла свое, и Уоркер заснул крепким сном. Джабраил, заметив, что все заснули, подумал: будь с ним еще пара ребят, он бы сейчас без особых проблем захватил противника врасплох. Но в одиночку он мог только убрать "местного". Что это даст? Многое! На одного врага будет меньше, но главное -- тот, наверняка, должен вернуться и разбудить их через определенное время. Если его убрать, то они могут проспать черт знает сколько. Только не нужно горячиться: убирать нужно четко и без шума. Приняв решение, Джабраил вновь достал подзорную трубу. Через несколько минут он обнаружил парня, расположившегося за скалистым выступом. Джабраил внимательно осмотрел местность: сверху была отвесная скала, слева и справа незаметно подкрасться было невозможно из-за множества мелких камней, которые сразу бы посыпались вниз, а внизу все было под наблюдением "местного". Взвесив эти обстоятельства, он понял, что подобраться можно будет только сверху. На это уйдет не меньше часа. Осторожно приподняв сухие ветки, Джабраил выкатился из своего углубления и тут же замер. Все было тихо и он осторожными перебежками устремился влево от горы. Посмотрев наверх, он опытным взглядом наметил путь и приступил к подъему. Его движения были уверенными и точными, казалось, что он много раз ходил этим маршрутом и знал каждый выступ, каждый камень. Когда он добрался до места, пот ручьями стекал по его спине. Отдышавшись, Джабраилов выглянул из-за выступа. Как он и предполагал, "местный" находился прямо под ним. Он вытащил нож и уже хотел метнуть его, но подумал, что если кто-то из группы поднимется и обнаружит ножевое ранение, то враги сразу же примут меры. Но прямо над головой "местного" свешивалась внушительная гранитная глыба. Надо попробовать, шанс отличный. До парня метра три и, даже обладая сверхреакцией, он не успеет отпрыгнуть в сторону, тем более, что прыгать просто некуда. Джабраил уперся ногами в глыбу. Ему показалось, что камень дрогнул. Он поднапрягся и изо всех сил толкнул его. Огромный валун сдвинулся с места и рухнул вниз. Али, внимательно следивший за тем, чтобы никто не смог незаметно подкрасться к группе, не знал, что над ним самим нависла смертельная опасность, а когда услышал странный шум сверху, было уже поздно. Он так и не успел сообразить, что произошло: перед его глазами промелькнуло что-то серое, и он остался лежать с размозженной головой. Валун, сделав свое страшное дело, понесся вниз, увлекая за собой камни. Шум разбудил Уоркера. Он приподнял голову, сонными глазами посмотрел в сторону лавины и грубо выругался, поминая недобрым словом "тупоголового и неосторожного Али", устроившего этот камнепад. Пообещав мысленно намылить ему шею он посмотрел на спящих и, позавидовав их безмятежности, повернулся на другой бок и тут же уснул. Все это видел Джабраил и порадовался своей смекалке. Оставаться здесь было больше нельзя. Американцы наверняка отправятся на его поиски. Конечно, со своей выгодной позиции Джабраил мог спокойно перестрелять их, но как раз это и не входило в планы генерала Богомолова, который строго-настрого приказал не связываться с противником, пока есть надежда, что они могут помочь в поисках контейнеров. Поэтому Джабраил, снова внимательно осмотрел местность и километрах в четырех обнаружил довольно высокое дерево, на котором можно было спрятаться и вести наблюдение за группой Седого. Но он настолько увлекся "местным", что не заметил, как сам стал объектом внимания со стороны тройки, посланной Мастером. Они имели четкие инструкции и поэтому совершенно спокойно наблюдали за тем, как незнакомец отправил на тот свет одного из группы Уоркера. Если бы он решил расправиться со всей группой, то они бы тут же вмешались и без шума убрали его. Но сейчас, когда незнакомец, которого они держали на прицеле, не предпринимал никаких действий, он перестал их интересовать, и они стали дожидаться, когда группа Уоркера снова двинется в путь. Таким образом, принятое Джабраилом решение спасло ему жизнь. Но он ничего об этом не знал и думал только о том, чтобы обосноваться поудобнее на дереве и перекусить. Его мучил голод. Уоркер спал безмятежным сном и никак не мог предположить, что в его сторону движутся две группы, встреча с которыми несет ему смертельную опасность. Кого первого он встретит с оружием в руках? Савелия? Майкла? Воронова? Никто этого не знал. Замысел двух генералов Пока Савелий и его противники пытались овладеть контейнерами, на генерала Богомолова навалилось столько дел, что ему было не до посланной в Афганистан группы. Началась война в Чечне. Она назревала уже давно, но все равно стала неожиданностью даже для Богомолова. Ситуация была весьма двусмысленной и опасной для всех руководителей силовых ведомств. Молниеносной победы не получилось, да и не могло получиться, хотя бы потому, что к войне не готовились. Ни войска, ни Органы, ни народ. Конституция -- дело хорошее, но когда гибнут молодые парни, мирные старики, дети, женщины -- как можно с этим смириться простому люду, какие можно дать объяснения, чтобы заставить поверить в справедливость подобного решения? Чеченский кризис назревал с того самого момента, как Дудаев пришел к власти и решил создать свою собственную армию. А с того времени прошло более трех лет. Богомолов -- умный и опытный сотрудник Органов -- воспринял все происходящее как личную трагедию. Он вдруг осознал, до чего же докатилось руководство страны, если позволило такому произойти. Конечно, он понимал министра обороны, который хотел "быстренько" разделаться с дудаевскими частями: слишком много нападок было на него со стороны прессы, которая обвиняла его во всех мыслимых и немыслимых грехах -- от "мерседесов" до убийства журналиста Холодова. Победа нужна была ему любой ценой и как можно скорее. Однако опыт афганской войны не подсказал бывшему "афганцу", что здесь быстрой победы не будет. Даже чеченцы, которые были против режима Дудаева, пережив смерть близких, начинали сражаться -- не за Дудаева, но против русской армии. Каждый дом, каждый холм становились своеобразными крепостями на пути русского солдата. Желание отомстить за погибших было сильнее смерти, сильнее страха быть убитым. Конечно, можно сравнять с землей Грозный, разрушить в республике все города и села, но невозможно уничтожить весь народ, и не учитывать этого было нельзя. Генерал Богомолов прекрасно понимал, что все неудачи на фронте отзовутся на тех, кто находится в Москве. Обязательно начнутся поиски виновных, но найдут скорее всего не настоящих виновных, а стрелочников. Главные виновные получат ордена "за умело проведенные военные операции". Так было всегда. К счастью для Богомолова, он возглавлял Управление, которое занималось внешними делами страны, и "великие разборки" могли его коснуться только опосредованно. Возьмут и затеят какую-нибудь реорганизацию или что-то подобное. Историки давно заметили, что в момент кризиса власти первое, что делается руководителями, -- это реорганизация аппарата, сокращение штатов, упразднение государственных институтов. Однако все это лишь видимость, и зачастую подобные сокращения ведут, как ни странно, к раздуванию штатов. Сегодня генерал Богомолов был вызван в Кремль, где ему было приказано взять под контроль борьбу с терроризмом и с организованной преступностью. Слухи об этом ходили уже давно, и поэтому Богомолов не очень удивился, но его поразил тон шефа, который сильно нервничал и не стал, как обычно, вести с ним долгие беседы. Сказал коротко и ясно: это -- твое! И уже в дверях доверительно добавил: -- И учти, Костя, ты наделен самыми большими полномочиями. Так что дерзай! -- Говоря про "большие полномочия", шеф указал глазами вверх, давая ему понять, что эти слова принадлежат самому Президенту. Встреча длилась не более трех минут, и Богомолов вышел из кабинета немного обескураженный. Он никак не мог понять, радоваться ему или огорчаться. Генерал не стал пока оповещать своих замов о новых задачах Управления, решив сначала поговорить со своим другом Говоровым. Совсем недавно один из его бывших однокурсников, ныне руководитель крупной фирмы, сделал ему отличный подарок ко дню рождения -- два пейджера. Сначала "игрушки" лишь позабавили генерала, но когда они его несколько раз выручили в трудных ситуациях, он стал более серьезно относиться к этой новой технике и тут же вручил один пейджер Говорову. И теперь друзья где бы ни находились, могли быстро найти друг друга. Вскоре Богомолов и Говоров встретились на явочной квартире. Когда Богомолов рассказал о своих новостях, Порфирий Сергееыич долго молчал над наполненными рюмками и о чем-то размышлял. Это длилось минут десять, которые тянулись так медленно, что становилось тягостно на душе. И когда Богомолов начал уже терять терпение, Говоров вдруг улыбнулся и сказал: -- Во-первых, поздравляю тебя с "большими полномочиями"! -- Ты что, смеешься? -- нахмурился Богомолов. -- Нет, почему же? По существу, сейчас у тебя развязаны руки, и ты без особых согласований можешь делать у себя в Управлении, все что угодно. Вот чудакчеловек! Давай выпьем, а потом я тебе все разложу по полочкам. -- Они чокнулись, опрокинули коньяк в рот и вдогонку вбросили по кусочку лимона. -- Сейчас у тебя появилась возможность воплотить в жизнь ту идею, которую мы совсем недавно с тобой обсуждали. -- Господи! -- воскликнул Богомолов. -- Мы же не всерьез обсуждали эту тему? -- Генерал вспомнил, что имел в виду Говоров. Однажды, немного выпив, они стали размышлять о преступности в стране, о том, что криминальные структуры все сильнее проникают в органы управления государством, перекачивают валюту на Запад, вливаются в международные мафиозные организации. Кто-то из них бросил фразу, что пора начинать действовать, а не болтать. На следующий день, когда с похмелья болела голова, Богомолов, вспомнив о "планах по искоренению организованной преступности во всем мире", с грустью улыбнулся и вскоре почти забыл об этом. Однако жизнь вновь заставила вернуться к этим раздумьям. Вспомнил он и другое. В тот день помощник доложил, что звонит Валентина Ивановна. Богомолов очень любил свою сестру, хотя они и виделись в последнее время крайне редко. Она работала главным бухгалтером в совместной фирме, где ее муж был вице-президентом. Константин Иванович подумал: что-то случилось. Он поднял трубку и услышал рыдания сестры. Оказывается, похитили ее дочку. Похитители требовали выкуп в сто тысяч долларов, угрожая убить девочку. В тот день Константин Иванович поднял всех на ноги, чтобы спасти племянницу, связался с финансовыми органами, подключил специалистов, а Говоров обратился к своим "афганцам". Вскоре девочку освободили. Арестовали и тех, кто ее охранял, и тех, кто пришел за выкупом. Но руководителя операции никто не выдал, все арестованные уверяли, что его и не было. Богомолов не верил, но ничего поделать не мог и даже стал подумывать, не ошибся ли он, но тут сбежали из-под стражи те двое, что приходили за выкупом. Побег был явно подготовлен и совершен настолько дерзко, что и дураку становилось ясно: за всем этим стоит умный и сильный человек. Бандиты словно в воду канули. В тот вечер Богомолов встретился с Говоровым чтобы отпраздновать возвращение племянницы, и они снова вернулись к злободневной теме. Говоров был накален до предела, казалось, что он больше переживает за случившееся, чем Богомолов. Он решительно заявил, что если бы у него появилась возможность, он бы создал сверхсекретную мобильную группу, которую стал использовать в борьбе с организованной преступностью. На это Богомолов возразил, что таких групп в стране "немеренные кучи", а толку чуть. Но Говоров сказал, что такой группы, о которой говорит он, нет ни одной. Он много размышлял об этом, и у него есть четкий план ее создания. Но... Он приставил палец к губам и добавил, что у них будет еще время вернуться к этой теме. Сейчас такое время пришло, и Богомолов минут двадцать сидел молча, пытаясь взвесить, чем эта идея может грозить лично ему, генералу Богомолову? Суть идеи заключалась в следующем: создается секретный отдел, в который набираются проверенные сотрудники экстра-класса. Они должны быть подготовлены не хуже разведчиков, или спецназовцев, обладать навыками работы в одиночку, высокими моральными качествами, отличной памятью и не иметь семьи, потому что семья -- слабость спецагента. Эти люди должны быть невидимками. Сделав свое дело, невидимка тут же исчезает, превращаясь в обыкновенного неприметного человека, который дожидается очередного вызова. В случае ареста за границей, сотрудник автоматически становится чужим для своих. По существу, бывший генерал Говоров предлагал идею создания государственного профессионального института убийц. И когда Богомолов сказал ему об этом, тот обиделся не на шутку, категорически заявив, что нельзя считать убийцами тех, кто расправляется с преступниками. Он привел в пример средневековых рыцарей. Разве можно считать их убийцами? Они убивали тех, кто издевался над слабыми, грабил их, угнетал. Конечно, нарушение закона присутствует, но невозможно приготовить омлет, не разбив яиц. А чтобы не мучила совесть, нужно очень тщательно проводить следствие и судебное расследование, а потом уже выносить приговор. Ни Говоров, ни Богомолов ни называли имен, но оба думали об одном и том же человеке -- о Савелии Говоркове. И получилось так, что пока наш Савелий выполнял опасное задание, находясь далеко за пределами Родины, два умных генерала, ставших для него близкими людьми, планировали новый виток его судьбы. Неожиданное решение Майкл Джеймс, едва появившись в районе встречи со своей группой, сразу же понял, что ей грозит опасность. Сознавая, что сильно рискует он тем не менее приказал пилоту помочь группе. Парень, получивший от своего руководства приказ оказывать пассажиру любое содействие, понял его буквально. Он прицельно уничтожил противника с первого же захода. Перехватив одобрительный взгляд, пилот спросил: -- Нет ли еще какой-нибудь цели, которую необходимо уничтожить? -- Пока нет, -- улыбнулся ему в ответ Майкл. -- А сейчас -- быстренько в квадрат "Икс", там я вас и покину. -- Жаль, что так мало мы с вами пообщались, господин майор, -- добавил пилот. -- Вы меня знаете? -- Так точно, господин майор! Именно я доставлял вас с военной базы в госпиталь после вашего прилета из Москвы. -- Да, теперь я узнал вас, капитан... -- Капитан Коннор, к вашим услугам, майор Джеймс. -- Полковник, капитан Коннор, полковник! -- Извините, господин полковник. Поздравляю! -- Благодарю! Кстати, капитан, какие у вас дальнейшие инструкции? -- Высадить вас там, где вы прикажете, вернуться на промежуточную базу и ждать. -- Ждать? Чего? -- Или вашего возвращения, или вашего вызова, -- пояснил капитан. -- Вот как? -- Майкл удивленно поморщился. -- А связь? -- Проверяете, господин полковник? -- понимающе подмигнул пилот. -- Через спутник. Вы -- ему, он -- мне. -- Отлично, капитан, -- сказал Майкл, не показывая вида, что услышал новость. Видно, руководство решило все-таки подстраховать их группу. -- Надеюсь, никаких документов при вас нет? -- заметил он. -- Откровенно говоря, я совсем не собираюсь быть подбитым. -- Пилот вдруг перекрестился. -- Но документов действительно нет, да и вертолет, как вы, наверное, заметили, без опознавательных знаков. А вооружение иностранное. -- Отлично! -- Полковник обрадовался: что ни говори, а вертолет мог выручить в трудную минуту. Хотя он был бы рад, если такая минута не наступило. -- Послушай, капитан, у меня есть одна просьба: не могли бы мы прежде чем ты высадишь меня в квадрате "Икс", сделать облет вот этого квадрата. -- Майкл ткнул в то место на карте, где находились горы Кандагара. -- Прошу учесть: это не приказ, а просьба. По нашим данным, здесь самое большое скопление вооруженных банд. -- Я все понял, господин полковник. Какой может быть разговор: надо так надо! -- Пилот резко потянул ручку штурвала на себя. Благодарно пожав ему плечо, Майкл стал внимательно вглядываться вниз. Вскоре он заметил людей. Перекрикивая шум лопастей, Майкл крикнул: -- Если можно, сделай круг! -- О'кей, господин полковник! Вертолет сделал резкий вираж и повернул влево. Понимая, что полковник не стал бы рисковать из-за пустяков, пилот основательно снизил скорость и высоту Вскоре он тоже увидел группу вооруженных людей Ошеломленные неожиданным возвращением вертолета, они смотрели вверх и даже не пытались укрыться. И тут один из них поднял автомат и дал длинную очередь. Капитан дернул ручкой управления -- и огромная машина резко рванулась в сторону. Одновременно он нажал на гашетку и пулеметной очередью сразил стрелявшего наповал. Майкл успел рассмотреть среди вооруженных людей того, за кем он столько времени охотился -- Честера Уоркера. Он повернулся к пилоту. -- Спасибо, капитан! Выбросишь меня в километре от этой банды! -- А может быть, еще немного постреляем? -- Нет-нет, спасибо. Дальше я сам. Спустись пониже, но не садись, это опасно! -- Все будет хорошо, господин полковник! -- прокричал капитан и стал быстро снижаться. Когда до земли оставалось метра два, Майкл помахал на прощанье веселому капитану и прыгнул. Повалившись на бок, он тут же вскочил на ноги, вскинул автомат, но вокруг никого не было, и он спокойно огляделся. До второго контрольного пункта было километров пять, если не больше. До группы Уоркера -- примерно километр. Вступать одному в открытый бой с людьми Уоркера было бы неразумно, но он не имел права упустить Бешеную Акулу. Проверив оружие, Майкл двинулся на встречу с опасным противником... Уоркер со своими напарниками крепко спал, когда прямо над ними пронесся вертолет. Ругаясь на чем свет стоит, он приказал всем встать и быстро уходить в сторону гор. Не успели они пройти и пятидесяти метров, как вертолет вернулся. На этот раз он летел гораздо ниже, и никаких опознавательных знаков на нем не было. -- Рассыпаться! -- крикнул Уоркер, но было поздно: огромная машина повисла прямо над их головами. Вдруг он увидел, как Удав поднимает автомат. -- Не стрелять! -- прокричал он, но выстрелы совпали с ревом стальной птицы, которая пронеслась и скрылась вдали. На земле осталось лежать неподвижное тело Удава. -- Идиот! -- проревел Уоркер, в злобе пиная мертвое тело. -- Какой идиот! Кричал же -- не стреляй! -- Он хотел, как лучше