им подчиненным: -- Что смотрите, мать вашу... Надеть наручники осужденным! -- Не нужно наручников, и так поедем! -- попытался возразить Савелий. -- Не имею права! -- как бы извиняясь, произнес лейтенант, все еще переживая случившийся инцидент, который мог окончиться для него трагически. -- Не положено! -- Он развел руками. -- Какой-то ты малохольный, -- прошептал Фомич Савелию. -- Такой шанс упустил! -- Ты сам посмотри! -- ответил Савелий. -- Горы кругом. Подохли бы! -- Все лучше... -- начал Фомич, но замолчал: подошли конвойные, застегнули на их руках наручники и посадили в машину. Они ехали по извилистой горной дороге около двух часов. Все молчали, пока машина не подъехала к каменной стене, поросшей зеленью. -- Что, заплутал, мальчик? -- язвительно усмехулся Фомич. Парень, сидящий за рулем, презрительно посмотрел на него, высунул в окошко руку с каким-то прибором, напоминающим дистанционный пульт, нажал на кнопку -- и каменная преграда неожиданно дрогнула, начала медленно сдвигаться в сторону, открывая въезд в тоннель, который тут же осветился электричеством. -- Ни хрена себе! -- восхищенно заметил Фомич. -- Техника на грани фантастики! По тоннелю они ехали минут пятнадцать и вскоре оказались на узкой дороге: с одной стороны пропасть, с другой -- отвесная скала из гранита. Спустя несколько минут они очутились перед мощными воротами. Лейтенант вышел из машины и коротко бросил: -- Ждать! Он отсутствовал минут пять, потом вернулся. Ворота открылись, но вскоре машина снова остановилась, уже перед другими воротами с калиткой посередине. Прибывших с конвоем вновь остановили перед воротами, а лейтенант с водителем прошли внутрь. Савелий внимательно присматривался, стараясь ничего не упустить из виду. На сей раз ждать пришлось долго. Разговаривать не хотелось: каждый думал о своем, переминаясь с ноги на ногу. Первым не выдержал Фомич. -- Они чо, суки, забыли про нас? -- спросил он конвоира. -- Документы оформят и вернутся, -- спокойно ответил тот. -- Жду еще пять минут и начинаю "нервничать"! -- бросил Фомич. Конвоиры переглянулись и передернули затворы автоматов. -- Бешеный, ты посмотри на этих придурков! Они подумали, что я через пять минут на их автоматы брошусь. Нашли Александра Матросова! Да я просто ваши ворота обоссу! -- Он фыркнул, и в этот же момент железная дверь распахнулась. -- Заждались? -- весело бросил лейтенант. -- Не серчайте: дежурного пришлось разыскивать. Пошли! -- Он отошел в сторону, пропуская вперед осужденных. Первым вошел Фомич, за ним Савелий и третий парень. Сопровождающие остались снаружи. Дверь тут же закрылась, и они оказались перед небольшим окошечком с металлической решеткой. В нем виднелось помятое красноватое лицо мужчины лет сорока. Прибывшие приготовились к тому, что их начнут сейчас вызывать пофамильно, но мужчина хмуро оглядел их, затем нажал кнопку, и внутренняя дверь распахнулась. -- Вперед! -- приказал он. Заключенные вошли в небольшую комнату, где, кроме стола, ничего не было. Там их ожидал майор с обвисшим брюшком. Он поигрывал резиновой дубинкой, постукивая ей по голенищам надраенных до зеркального блеска сапог. Окинув прибывших усталым взглядом, он представился: -- Заместитель начальника колонии по режиму майор Колосников. Вытряхивайте свои мешки! -- Слушай, начальник, мы ж с этапа, а не с воли. Нас столько шмонали, что скоро стошнит! -- ухмыльнулся Фомич, а парень быстро развязал свой мешок и вывалил на стол нехитрые пожитки. -- Если ты такой умный, то почему здесь, а не на воле? -- осклабился майор. -- А ну, быстро шмотки на стол! -- Тебе жена сегодня не дала, что ли? Ревешь, как потерпевший! -- Фомич не успел договорить, как майор взмахнул дубинкой и опустил ее на голову Фомича. Он проделал это с совершенно бесстрастным лицом, словно выполнял нудную и обыденную работу. Фомич медленно осел на пол и потерял сознание. -- Зарубите себе на носу: вы попали в "Райский уголок", а здесь порядки не те, с которыми вы сталкивались на других зонах! Если хотите выжить, подчиняйтесь нашим законам, работайте на совесть. Тогда будете иметь послабления, даже женщину раз в неделю! Поди плохо? -- Майор говорил спокойно, чуть устало, словно повторяя ежедневную лекцию. Даже Савелий, внутренне готовый к чему-то подобному, был несколько ошарашен неожиданной жестокостью майора и не сразу нашелся, что сказать. Если так себя ведет "режимник", то что можно ожидать от низших чинов? -- Послушай, майор, ты не убил его? -- выдавил наконец из себя Савелий. -- Да нет, -- равнодушно махнул рукой Колосников. -- От такого удара он только с кривой рожей пару месяцев походит, а чтобы убить -- раза три приложиться нужно. -- Майор говорил уверенно, было ясно, что такое он проделывал не раз и не два. Он быстро прощупал мешок парня, вывалил вещи Фомича, взял в руки блок "Мальборо" и криво усмехнулся. -- Даже я не часто курю такие! -- Он сунул блок под мышку, потом крикнул: -- Гаврилов! Вбежал тшедушный парень лет тридцати пяти. -- Я, товарищ майор! -- Пошмонай-ка здесь! -- Майор кивнул на вещи Фомича. -- Крутой больно, а значит, и богатый. -- Это вы тонко подметили, товарищ майор! -- польстил сержант, профессионально прощупывая те вещи, которые у него вызывали подозрение. Вскоре его поиски увенчались успехом. Он отложил ботинок на довольно толстой подошве, наконец вытащил из-за голенища штык-нож, решительно вспорол подошву и извлек несколько стодолларовых купюр. -- Вы, как всегда, правы, товарищ майор. Пять сотен! -- Сержант одну сунул себе в карман, а остальные протянул Колосникову. -- Длинный язык всегда вредил глупым людям, -- назидательно заметил тот. -- По башке получил? Получил. Денег лишился? Лишился. Да еще и "пятнашку" отсидит! -- Он небрежно сунул доллары в карман и кивнул парню, у которого сам шмонал вещи: -- Собери все! Когда тот суетливо и беспорядочно забросал их в мешок, майор с издевкой сказал: -- Добро пожаловать в "Райский уголок"! Гаврилов, ты останься, оформи этого на "пятнашку", а я пока отведу новичков в баньку. Они вышли с вахты на территорию зоны. Вновь прибывших поразила чистота, ухоженные газоны и клумбы цветов. -- Как в пионерлагере! -- усмехнулся Савелий. -- Только вожатый с автоматом. -- Майор заржал. Решив воспользоваться добродушным настроением начальника, Савелий спросил: -- Разрешите обратиться, гражданин майор? -- Валяй! -- покровительственно бросил тот. -- Вот вы сказали про женщину раз в неделю, но ведь сюда так трудно добираться... -- А зачем им добираться? -- хмыкнул тот. -- У нас свои бабы есть: выбирай не хочу! -- Вольнонаемные? -- Савелий решил играть под дурачка. -- Во, сказанул! Своих зэчек имеем! -- Как, с нами и женщины сидят? -- Не вместе, но рядом! -- Майор хитро подмигнул. -- Скажу по секрету: некоторые осужденные ныряют без разрешения к своим бабам и думают, что мы не знаем об этом. Знаем! Просто закрываем глаза, если мужик и работает как надо и живет по нашим законам. -- А какие здесь работы? С камнями, что ли? -- С камнями? -- Колосников с улыбкой покачал головой. -- Нет, мужик, с "оружием пролетариата" мы дела не имеем. Здесь производят совсем другое оружие -- автоматическое! -- Такое, как у наших конвойных? -- Савелий задал этот вопрос неспроста. Когда он подхватил автомат лейтенанта, то сразу же отметил, что таких он еще не видел: легкий, удобный и, судя по рожку, с большой огневой мощью. -- Глазастый! -- Майор пристально посмотрел на Савелия, но, наткнувшись на его глуповатый взгляд, снова улыбнулся. -- Небось, такого и не видел никогда? -- Откуда! -- вздохнул Савелий. -- За всю службу в стройбате я и "Калашникова"-то видел всего два раза. Но откуда все детали берутся? Кузниц вроде нет, печей тоже не видно. -- Кузницы, печи! -- передразнил Колосников. -- Деревня! Зачем все это сборочным цехам? Мы -- конечный этап производства! -- На "оборонку", значит, будем вкалывать? -- Савелий весело потер руками. -- Ага, на "оборонку"! Ладно, хватит лясы точить, пришли. Дверь им открыл огромного роста парень с фиксой во рту. -- Привет, начальник! -- фамильярно проговорил парень. -- Разнарядка-то вроде пришла на троих? -- спросил он, окинув взглядом новеньких. -- Третий на "пятнашку" крутанулся, -- ответил майор. Чувствовалось, что он уважительно относится к этому парню. -- Как, уже? -- усмехнулся тот. -- Эх, Бесик, долго ли умеючи! Ты их помой, выдай положенные вещи и отведи до штаба. А я пойду пройдусь по цехам. -- Все будет сделано, начальник, -- заверил Бесик, и Колосников, махнув на прощанье рукой, удалился. -- Ну, что, братва, носы повесили? Или климат не понравился? -- Тон Бесика мгновенно изменился после ухода начальства, стал доброжелательным. -- С умом и деньгами и здесь можно неплохо жить. -- Птичка в клетке не поет, -- неожиданно проговорил Савелий, внимательно глядя Бесику в глаза. Бесик на мгновение задержал на нем взгляд, словно давая понять, что все прекрасно понял, потом повернулся ко второму парню. -- Башлять будешь или в общей помоешься? Савелий сразу же понял и оценил его уловку: как бы парень ни ответил, он должен будет сказать противоположное. -- Пока погожу, а там -- посмотрим! -- ответил тот, и Бесик многозначительно взглянул на Савелия. -- А парилка есть? -- спросил Савелий. -- Обижаешь, земеля! Не только парилка, но и к парилке все есть! -- Так уж и все? -- Все! -- Тогда -- башляю! -- Савелий улыбнулся -- И почем? -- Сговоримся! А тебе, паря, сюда! -- кивнул Бесик на дверь в конце длинного коридора. Парень с еле приметной завистью бросил взгляд на Савелия и отошел. -- У тебя час! -- бросил ему вдогонку Бесик. -- Тряпки тебе туда принесут. -- А размеры? -- Тот остановился. -- Пятидесятый, второй рост, обувь -- сорок второй! -- ухмыльнулся Бесик. -- Угадал? -- Ну и глаз! -- с восхищением заметил парень. Когда он ушел, Бесик приблизился к Савелию. -- Ну, здравствуй... -- Бешеный! -- представился Савелий. -- Бешеный? -- Бесик удивленно осмотрел Савелия и с явным разочарованием добавил: -- По рассказам Короля я представлял тебя гораздо здоровее. -- Извини, что не оправдал твоих ожиданий. -- Савелий пожал плечами. -- Да я не к тому, -- смутился Бесик. -- Просто очень уж неожиданно... А чего мы здесь-то стоим: пошли ко мне! -- Он толкнул дверь, пропустил Савелия вперед, и они вышли в другой коридор. -- У меня обширное хозяйство! -- заметил Бесик. На вид ему было лет двадцать пять, не больше, но он был очень уверен в себе. -- Кажется, ты не поверил, что к парилке у меня есть все -- от голландского пива до хорошей бабы. Не веришь? Момент! -- Он остановился и постучал в окошко, прикрытое толстой фанерой. -- Ну кто еще? -- раздался сонный голос, и окошко открылось. В него высунулось заспанное лицо мужика лет пятидесяти. Увидев Бесика, он тут же широко улыбнулся. -- Извини, Бесик, не думал, что это ты. -- Тебе думать не положено! А спать можешь, только когда я тебе разрешу! Понял? -- Бесик говорил безо всякой злобы, но, видно, мужик знал своего "шефа". Он едва не со слезами на глазах запричитал: -- Извини, Бесик! Бля буду, в первый и последний раз. И черт меня дернул закемарить! -- Ладно, хватит. Работай пока! -- смилостивился Бесик. -- Пятьдесятый, второй, сорок второй -- в общую! -- продиктовал он. -- Потом пойди к Миколайчуку и скажи, что Бесик просит Милиану на часок. -- А если спросит для кого? -- Скажешь, для меня! -- Бесик недовольно нахмурился. -- Понял! -- Мужик тут же закрыл окошко. -- Может, не нужно? -- неуверенно сказал Савелий. -- Вдруг денег не хватит? -- Обижаешь, друган! Сегодня ты мой гость. -- Бесик похлопал его по плечу. -- Как по сто восьмой умудрился залететь? -- А-а, -- Савелий махнул рукой. -- Даже вспоминать тошно! Несмотря на то что он наизусть выучил свое "дело", он старался уходить от вопросов, чтобы случайно ничего не напутать. К тому же ему почему-то совсем не хотелось врать этому парню. -- Печку-то включили? -- Савелий перевел разговор на другую тему. -- В парилке, что ли? Так она у нас круглосуточно пашет! Хозяин, хоть и не часто сам парится -- боится за сердце, но большой ее любитель. Вот и приходится быть в постоянной готовности! -- Бесик поморщился. -- Что, крутой очень? -- До меня это место считалось проклятым: Более недели здесь никто не удерживался... -- А ты сколько здесь? -- Уже восемь месяцев. -- Восемь? Сколько же ты в колонии? -- Полтора года, осталось три с половиной. Сто сорок четвертая статья! -- Многовато для сто сорок четвертой, -- вздохнул Савелий. -- Под показательный попал! Да и судья в депутаты метил, вот и постарался избирателям подфартить. Ничего, здесь жить можно... -- В голосе Бесика не было особой радости, и Савелий спросил: -- А можно и не жить? Бесик удивленно взглянул на него. -- В смысле побега или отправиться досрочно на покой? -- И в том и в другом! -- Если пятки рвать, то... почти невозможно. -- Почти? -- с хитрой улыбкой переспросил Савелий. -- Об этом потом поговорим. Не хочешь же ты прямо сейчас кинуться в ноги "зеленому прокурору"? -- Да нет, погожу немного! Но ты не ответил про досрочный покой, -- напомнил Савелий. -- А с этим нет проблем! Особенно мрут новички. Так что, если с месяц прожил на этой "командировке", считай, долго поживешь, -- на полном серьезе ответил Бесик. -- Это я уже ощутил! -- вздохнул Савелий. -- На своей шкуре? -- Да нет, майор так Фомича приложил, что тот, прежде чем на "пятнашку" попасть, еще в санчасти полежит. -- Фомича? Знаю такого... За что он его так? -- Ни за что, скорее всего, для острастки. -- Знаешь, что странно: разнарядка отсюда была на двоих, подтверждение тоже на двоих, и только сегодня пришла бумага с просьбой принять троих... -- С просьбой? -- хмыкнул Савелий, -- А если бы в приказном порядке? -- В приказном здесь не канает: могли и послать куда подальше. Зона-то самостоятельная, никому не подчинена. -- Как это? А Министерству внутренних дел? -- Ни ему, ни какому другому. Отчет идет только по налогам и иногда -- по смертности. Все! Что ты хочешь? Товарищество с ограниченной ответственностью. -- Шутишь? -- Какие тут могут быть шутки! Сам Севостьянов, попарившись и приняв на грудь, сказал мне об этом! -- с горячностью воскликнул Бесик. -- Все это мне, конечно, до фени, но себя жалко: за мой навар -- теледвойку и компьютер, курам на смех, -- меня окрестили на шестилетку, а здесь впаривают такие бабки и по воле ходят! -- Он смачно плюнул. -- Все, пришли. Перед ними была красивая, с резными украшениями дверь. Бесик сунул в замок ключ, открыл дверь и пропустил вперед Савелия. Комната-кабинет оказалась довольно просторной, метров двадцать восемь. Мягкая мебель, двухтумбовый письменный стол, даже ширма, за которой виднелась полутораспальная кровать, на стенах гравюры, чеканка. Все было сделанно талантливыми руками местных умельцев. -- Красиво жить не запретишь! -- заметил Савелий. -- А главное: зачем? -- Что, зачем? -- не понял Савелий. -- Запрещать, говорю, зачем? -- Действительно! -- хмыкнул Савелий, и они рассмеялись. -- Ты вот что, иди парься, трахайся, а позднее, через часик, и я присоединюсь. Не возражаешь против варианта "два к одной"? -- И "две к одному" тоже! Куда идти? -- А прямо за ширмой, рядом с кроватью, есть дверь, которая выходит в предбанник, а дальше и без пояснений разберешься... Вперед! -- подмигнул Бесик и шутливо подтолкнул Савелия в спину. Открыв дверь, Савелий действительно оказался в предбаннике, где свободно могли бы уместиться человек десять. Там стояли столики, мягкие кожаные кресла и диванчики на двоих. Савелий заглянул и в огромный холодильник, забитый чешским, немецким и голландским пивом, банками с черной и красной икрой, креветками, крабами. На широкой полке, укрепленной на стене, были сложены белоснежные простыни. В углу стояло несколько тренажеров. Стены, потолок и пол были обшиты темным деревом, издававшим приятный запах, пол застлан огромным мягким ковром. Савелий быстро скинул одежду, прихватил простыню и открыл дверь в баню. Эта комната была раза в два больше. Вдоль трех стен тянулась широкая деревянная лавка. Почти половину комнаты занимал бассейн, три открытых кабинки с душем, рядом несколько деревянных шаек, медный ковшик для парилки, тапочки, руковицы и войлочные шляпы; а в стенном шкафу Савелий обнаружил березовые, дубовые и эвкалиптовые веники, а также банки с травяными настоями. Савелий сунул ноги в удобные мягкие тапочки, нахлобучил на голову шляпу и открыл дверь, которая, по его мнению, вела в парилку, но тут же улыбнулся: это оказался прекрасно оборудованный туалет. Оставалось две двери, и Савелий, чуть помедлив, толкнул ту, что находилась правее, но ошибся и на этот раз: за этой дверью находился массажный кабинет. Он медленно обошел его и совершенно случайно обнаружил искусно замаскированный глазок видеокамеры: на него упал луч света и ударил Савелию прямо в глаза. Савелий отметил это про себя и уверенно толкнул оставшуюся дверь, ведущую в парную. Она одновременно могла вместить самое большее человека четыре. При входе слева находилась железная печь. Савелий открыл ее, и на него пыхнуло жаром от огромных раскаленных докрасна валунов. Савелий вернулся в помещение с бассейном, налил в деревянную шайку горячей воды, бросил в нее березовый и эвкалиптовый веники, хотел уже приготовить и травяной настой, но сначала решил прогреться В парилке на первой полке было градусов шестьдесят, этого было достаточно для первого захода. Он уселся на него и удовлетворенно замер, чувствуя, как на теле начинают высыпать мелкие бисеринки пота. Так он просидел минут пять, потом вернулся к душевым кабинам. Обычно он раза три заходил в парилку, прежде чем смывал пот водой, но сейчас решил сделать исключение, заметив, как по его телу побежали грязные струйки. С удовольствием смыв грязь душистым мылом, он склонился над замоченными вениками и вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Решив, что это Бесик, он повернулся и замер от неожиданности: перед ним стояла девушка с темными волосами, распущенными по плечам, и огромными зелеными глазами. На ней был только небольшой ажурный передник, который не скрывал, а наоборот, подчеркивал ее прелести. Увидев его смущение, она улыбнулась и чуть присев, произнесла нежным бархатистым голоском: -- Милиана! Савелий не знал, как себя вести: прикрываться -- глупо, быть развязным -- еще глупее. -- А тебя, как я слышала. Бешеным кличут? -- Она оглядела профессиональным взглядом его тело. -- Ничего фигурка! Пойдем! -- Куда? -- Как куда? На массаж! -- Она хитро посмотрела на него и усмехнулась. Савелий пожал плечами и пошел вслед за девушкой, прихватив с собой полотенце. -- На живот! -- скомандовала Милиана, как только они вошли в массажную. Но Савелий, прежде чем подчиниться, повесил полотенце на то место, где был замаскирован глазок видеокамеры. Потом подошел к кушетке, лег, и руки девушки уверенно заработали над его телом. -- Мышцы-то накачанные... И здесь... И здесь... Сразу видно, что ты постоянно следишь за собой... Надо же, какие эластичные и одновременно мощные!.. Так она "колдовала" над ним минут двадцать, потом коротко бросила: -- На спину! Он хотел прикрыться простыней, но передумал. Милиана добавив на ладони душистого масла, быстро промассировала его грудные мышцы, а когда перешла к животу, он неожиданно услышал ее прерывистое дыхание. -- Какой же ты красивый! -- тихо проговорила Милиана, потом мягко притронулась к его естеству, которое, мгновенно среагировав на ласку, приняло боевое положение. Что-то в этом парне было такое, что заставляло ее думать о нем как о родном, близком человеке, с которым она давно не виделась. Как же его потрепала жизнь! В каких только переделках он не побывал: все тело в шрамах, даже лицо! А глаза добрые, светятся изнутри. И как он засмущался, увидев ее обнаженное тело! Не то что эти скоты -- начальники, хамоватые, грубые, циничные... С каким отвращением всякий раз она идет к ним. Совсем другое дело этот парень! Он силен и нежен одновременно. А какие руки! Она сразу по ладоням в мощных узлах-мозолях распознала в нем опытного бойца. Милиана была профессиональной массажисткой и одно время работала с командой борцов вольного стиля. Несмотря на свою молодость, она уже восемь лет занималась массажем и лишилась свободы на восемь лет, свернув шею пьяному подонку, который захотел получить от нее удовольствие помимо массажа. Сейчас она, конечно же, жалела об этом, потому что здесь ей приходилось заниматься тем, против чего она восстала, раза три-четыре в неделю. Очень редко она испытывала то, что ощущала сейчас с этим Бешеным. Ну и кликуха у него! Совсем не подходит! Какой же он Бешеный? Он ласковый, нежный... -- Боже мой! -- воскликнула Милиана, когда его пальцы прикоснулись к ней. Она склонилась и, взяв в рот его плоть, стала мотать головой от страсти, мурлыча и постанывая от охватившего ее блаженства, потом она раздвинула ноги, открывая доступ его пальцам и начала извиваться всем телом. Доведя Милиану до экстаза, Савелий легко подхватил ее и посадил на свой клинок. Томно вскрикивая, девушка начала качаться на нем из стороны в сторону. Вдруг Савелий почувствовал, как массажная кушетка начала медленно опускаться. Он открыл глаза и увидел, как к девушке сзади пристроился Бесик. Это привело ее в восторг: она стонала, кричала, теребила тело Савелия, иногда закидывая руку назад, чтобы поласкать и второго партнера. Первым свою "работу" закончил Бесик: он взревел, обхватил бедра Милианы мощными ладонями, замер на несколько секунд, потом качнул еще раза три, медленно вытащил обмягшуго плоть и молча вышел из комнаты. Доведенная до полного изнеможения девушка, продолжая ощущать в себе Савелия, ускорила движения, и тут же Савелий выстрелил мощным зарядом. Девушке даже показалось, что она ощутила удар в живот. Обессиленная, но счастливая, она медленно сползла на пол. -- Ну ты и боец! -- воскликнул Бесик, входя в массажную с тремя банками пива. Он открыл одну и протянул Савелию. Тот сразу же жадно присосался к ней. Вторую Бесик, не открывая, протянул Милиане. -- Надо же! -- удивилась она. -- С чего такая щедрость? -- Моему другу понравилась твоя работа! -- Он подмигнул. -- Если за это, то не нужно. Мне самой понравился этот мальчик. Была бы возможность, сама приплатила ему! -- Ну, Бешеный, ты даешь. Впервые слышу такое от Милианы. -- Бесик удивленно покачал головой. -- Так получилось! -- Савелий пожал плечами. -- Давно женщин не было! Так как насчет парилки? Готов каждого обработать! -- весело провозгласил он. -- Нет, меня лучше еще раз обработай, -- томно промолвила Милиана. -- А я-с удовольствием! -- весело воскликнул Бесик. -- А я думала, с веником! -- фыркнула Милиана. -- Шлифуй базар, падла! -- неожиданно вспылил Бесик и грубо пнул ее. -- За что, Бесик, я пошутила, -- всхлипнула она. -- Чтобы думала в следующий раз, с кем и как шутить! Ишь, разлеглась! -- Он снова замахнулся на нее, но тут вступился Савелий: -- Да, ладно, Бесик, оставь бабу: она же без задней мысли... -- Савелий опустил руку на его плечо. -- Пошли лучше в парилку! -- Благодари Бешеного, шалава! -- Бесик сплюнул в ее сторону и открыл дверь. -- Спасибо тебе! -- прошептала девушка, потом вздохнула благодарно и горько. -- Послушай, Бесик, у меня такое впечатление, что за нами все время кто-то наблюдает, -- осторожно проговорил Савелий, когда они остались одни. Он не забыл перед уходом снять полотенце, закрывающее глазок видеокамеры. -- Кто за нами может следить? -- усмехнулся Бесик, но Савелию показалось, что он знает гораздо больше, чем показывает. План Севостьянова После того как Богомолов проводил Савелия, он не находил себе места. Чего добивается Рассказов? Почему его так тянет в Россию, где ему опасно появляться? Неужели полковник Джеймс оказался прав, предположив, что Рассказов рвется к власти? Богомолов вдруг вспомнил, что и генерал Говоров так же считал: что Рассказов хочет взять реванш не только за август девяносто первого, но и за прошлое... Богомолов был сильно озабочен некоторыми обстоятельствами. Первое -- самолет Рассказова оказался вблизи того места, куда только что отправился Савелий, и наверняка оставил в России детей. И второе -- оружие, которое переправляется через Афганистан... Снова Афганистан! И оба эти обстоятельства теснейшим образом связаны между собой. Ничего, Савелий уже на месте и скоро узнает всю правду! Но нужно побыстрее отправить ему в помощь Воронова. Начальствует в этой колонии бывший номенклатурный работник... Как с таким можно сыграть? В приказном порядке вряд ли выйдет, да и насторожить может... Нет, старая номенклатура любила, когда ее просят. Но не может же он, генерал ФСБ, самолично обратиться к Севостьянову! Нет, здесь нужен работник аппарата министерства внутренних дел и желательно в высоких чинах... Богомолов задумался, перебирая в памяти знакомых и нужных людей, которым можно было бы довериться в этом деле, но никого не вспомнил и решил, чтобы отвлечься, разобрать нижний ящик стола. Именно там генерал наткнулся на старую записную книжку, которую давно считал утерянной. Он машинально пролистал ее и вдруг наткнулся на телефон полковника милиции Добронравова. Здесь стояли только инициалы: Н.К., но Богомолов сразу вспомнил его имя и отчество, которые трудно было забыть -- Никодим Калистратович. Когда Богомолов был еще полковником, они участвовали в одном деле, понравились друг другу и сдружились, но потом судьба развела их. В то время Добронравов возглавлял одно из оперативных управлений министерства внутренних дел. Может, еще продолжает работать? Ему можно было довериться, не боясь... А чего гадать? Нужно взять и позвонить. -- Министерство внутренних дел! -- грубовато отозвался дежурный. -- С вами говорит генерал Богомолов. -- Слушаю вас, товарищ генерал! -- Голос мгновенно стал вежливым. -- Могу я поговорить с полковником Добронравовым? -- Вы, верно давно не общались с ним? Никодим Калистратович уже генерал! Совсем недавно он назначен заместителем министра. Могу дать вам его телефон... Богомолов записал номер, тут же набрал его. -- Приемная генерала Добронравова! -- раздался вежливый женский голос. -- Добрый день! Соедините меня с Никодимом Калистратовичем, -- попросил Богомолов. -- Как доложить? -- Генерал Богомолов. -- Из какого управления? -- озабоченно спросила секретарша, впервые услышав его фамилию. -- Начальник управления ФСБ. -- Простите, как ваше имя-отчество? -- Константин Иванович. -- Константин Иванович, вы не можете сказать, по какому вопросу вы хотите переговорить с Никодимом Калистратовичем? Ее въедливость начала раздражать Богомолова: -- Вы не возражаете, если я ему сам об этом скажу? -- Сейчас доложу! -- Видно его ирония дошла до женщины. Через несколько секунд снова послышался ее голос: -- Вы слушаете, Константин Иванович? -- Да, слушаю! -- Богомолов был уверен, что у Добронравова сейчас "важное" совещание или посетитель. -- Соединяю! -- неожиданно сказала секретарша. -- Спасибо! -- За что, Константин Иванович? -- спросил знакомый мужской голос. -- Секретарша твоя меня затуркала -- кто, откуда, зачем? А когда вдруг услышал "Соединяю!", то ушам своим не поверил. -- Да, настоящий цербер, -- усмехнулся Добронравов. -- Именно за это и держу ее. -- Кстати, почему вдруг по имени-отчеству? -- поморщился Богомолов. -- Ну как же... Столько времени прошло, генерал уже... -- Ты тоже не отстаешь! -- парировал Богомолов. -- Давно получил? -- Через пару дней после тебя. -- Значит, правильный выбор сделал, -- намекнул Богомолов на августовские события. -- А как же иначе! Давно мы с тобой не общались... -- Извини, что потерял тебя из виду -- замотался... -- начал Богомолов, но Добронравов его перебил: -- Оставь, Костя, все нормально. Мне очень приятно, что ты вспомнил обо мне, когда я тебе понадобился, -- добродушно заметил он. -- Самое главное в отношениях между добрыми приятелями -- уверенность, что можешь обратиться за помощью в любой момент и получить ее. -- Как ты догадался, что я за помощью? -- смутился Богомолов. -- Ну, это, как говорится в одной надоевшей рекламе, не просто, а очень просто! -- засмеялся Добронравов. -- Если бы мы хотя бы раз в месяц общались, то... А тут столько времени не слышали друг друга, и вдруг звонок! Одно из двух: либо тебе помощь нужна, либо, учитывая твою службу, у меня неприятности какие-то. -- Каких можно ждать от меня неприятностей? -- со вздохом проговорил Богомолов, с горечью признавая про себя, что Добронравов прав: мало мы ценим настоящий друзей. -- Однако помощь твоя действительно нужна. -- Рассказывай! -- Дай мне лучше прямой! -- попросил Богомолов, давая понять, что разговор не предназначен для чужих ушей. -- Так серьезно? Тогда давай по ВЧ. Мой номер тот, что был у Скорикова. Богомолов улыбнулся про себя, сразу оценив подсказку приятеля. Генерал Скориков занимался в министерстве кадрами, и его ранг был одним из самых влиятельных. Богомолов открыл служебный справочник правительственной связи и набрал четырехзначный номер. -- Рассказывай, чем может тебе помочь простой человек вроде меня? -- спросил Добронравов. -- Скажи, дружище, тебе знакомо заведение "тринадцать дробь четырнадцать"? -- Вот ты о чем! -- Судя по тону, тема разговора не вызвала у генерала приятных впечатлений. -- Что тебя интересует? Это заведение не входит в нашу юрисдикцию. -- Это мне известно, хотя и не понятно, почему так получилось. Может, ты мне пояснишь? -- Если откровенно, то и мне не понятно! Но пришлось подчиниться. Решение принималось до меня, а когда я попытался что-то выяснить, то мне недвусмысленно посоветовали не вмешиваться. -- Кто? -- Не знаю! Позвонили по ВЧ и предложили все документы по этой проклятой "тринадцать дробь четырнадцать", объясняющие правильность принятого решения, прислать мне с нарочным. Минут через тридцать вручили под расписку пакет. -- Ты его, конечно же, принял без свидетелей? -- Откуда я мог знать, что в том пакете пять тысяч долларов? -- И ты махнул рукой? -- усмехнулся Богомолов. -- А ты встань на мое место! -- вспылил Добронравов. -- Мне и на своем хватает головной боли! -- заметил Богомолов. -- Деньги-то куда спрятал? -- Я их не прятал! Увидел как-то по телевидению, что девочке нужна операция в Америке, а денег нет, вот и послал на ее счет. -- Ну и молодец! -- спокойно сказал Богомолов. -- Лично я так бы не смог. После этого были еще какие-нибудь неожиданности? -- Как ты догадался? -- Это было очень сложно. -- В тон ему ответил Константин Иванович. -- И что же? -- Ежемесячно получаю в конверте по полторы тысячи долларов. Сначала с тем же курьером, а потом на абонентский ящик, но уже без всяких расписок. -- Поверили в тебя, значит? Какими же они там бабками ворочают, если даже тебе, человеку, который только начал проявлять к ним интерес, платят по полторы тысячи зеленых в месяц? Ты задумывался об этом или приглаживаешь свою совесть тем, что пускаешь эти деньги на благотворительность? -- укоризненно проговорил Богомолов. -- Зачем ты так. Костя? -- обиженно спросил генерал. -- И так на душе муторно, а ты еще подливаешь... А на мой взгляд, лучше уж на добрые дела использовать эти грязные деньги, чем никак! -- Чем никак -- да! Но ты подумал о том, сколько этих грязных денег идет на ту же самую грязь? -- Не нужно меня агитировать за то, что чистым воздухом лучше дышать, чем выхлопными газами! -- Добронравов проговорил это с такой горечью, что Богомолов решил оставить неприятный разговор. -- Ладно, сейчас мне нужна твоя помощь, надеюсь, тебе будет совсем несложно оказать мне услугу. -- Говори! -- со вздохом сказал Добронравов, явно не желая ставить точку в их разговоре. -- Так получилось, что это заведение стало объектом нашего внимания, но пока очень многое непонятно, а потому нам необходимо устроить туда своего человека... -- Ясно... -- задумчиво проговорил генерал. -- Я его знаю? -- Нет... Хотя... -- Богомолов вдруг вспомнил, что именно Добронравов оказывал Органам помощь во время операции в клубе "Виктория". -- Знаешь. Он входил в нашу группу, которая участвовала в захвате клуба "Виктория". -- И кто же? -- Майор Воронов. -- Он уже майор? Отличный парень! Я тогда приглядывался к нему... -- откровенно признался Добронравов. -- Опоздал, -- усмехнулся Богомолов. -- Судя по всему, ты уже придумал, в качестве кого ты хочешь его заслать туда? -- Пока только предложение. -- Интересно... -- Ты же можешь захотеть назначить своего человека начальником какой-нибудь новой колонии... -- А потому и прошу Севостьянова принять его на некоторое время в качестве стажера? -- договорил генерал за Богомолова и сразу добавил: -- И у Севостьянова сразу же возникает вопрос: "Почему именно ко мне?" -- А ты ему: "Виктор Николаевич, мы так уважаем вас, так ценим, у вас все так образцово поставлено!" -- Знаешь, это настолько нелепо, что вполне может сойти... Ты что, хорошо его знал в прошлом? -- А ты? -- По моим сведениям, он занимался кадрами в областном УВД... -- Севостьянов Виктор Николаевич никогда не был ни военным, ни сотрудником милиции, -- решительно заявил Константин Иванович. -- Все время на партийной работе, а незадолго до августа девяносто первого работал в отделе ЦК, который курировал КГБ. -- Вот как? Теперь мне понятен твой интерес! Крутой, видно, мужик, если сумел так легко обойти все препоны. В таком случае я уверен, что на мою лесть он должен клюнуть! -- Добронравов помолчал немного, потом спросил: -- Когда я должен его попросить и под каким именем представить Воронова? Какую дать ему "легенду"? -- Вот теперь я узнаю своего старого дотошного друга! -- облегченно засмеялся Богомолов. -- Через час к тебе придет Воронов, и вы все обсудите и примете решение. На все это у вас есть... -- Неделя, -- быстро вставил генерал. -- Сутки! -- возразил Богомолов. -- Трое! -- Двое! -- Хорошо! -- тут же согласился Добронравов. -- Думал, что действительно придется в сутки укладываться. -- А я был уверен, что ты и на трое не согласишься, -- признался Богомолов. -- Значит, мы оба хороши... Кстати, как поживает твой боец? Бешеный, кажется? -- Савелий Говорков! -- Богомолов тяжело вздохнул. -- Он как раз в той колонии! -- За что? -- машинально спросил Добронравов, но тут же поправился: -- Хотя о чем это я... Теперь понятно, почему такая спешка. Между прочим, есть еще кое-что любытное относительно той колонии... -- Что? -- У них очень большая смертность, а диагноз почти всегда один -- сердечная недостаточность, хотя покойники отнюдь не старики. -- Теперь ты понимаешь, что тем более нужно поторопиться? -- А то нет? Не беспокойся, дружище, тянуть не собираюсь! Послушай, а может быть, войти в более плотный контакт с этим бывшим псковским работником? -- неожиданно предложил Добронравов. -- Что ж, это не лишено смысла, -- подумав, ответил Богомолов. -- Но очень осторожно, не дай Бог, что заметит -- много людей потеряем. -- Постараюсь сделать так, чтобы инициатива исходила от него. -- Вот именно. Жду результатов. И не забудь: связь только по ВЧ! Виктор Николаевич Севостьянов еще спал, хотя стрелки часов показывали полдень. Вчера, вернее сказать, сегодня, он просидел с гостями аж до четырех часов утра. Сначала воздали должное еде и напиткам, потом, когда взаимоотношения приняли почти "родственный" характер и несколько хорошеньких девушек, обслуживающих гостей за столом, стали казаться прекрасными феями, Севостьянов предложил всем отправиться в "русскую баньку". Но Красавчик-Стив неожиданно возразил: -- Господа, а не лучше было бы отправиться в спальную и предаться там разврату? -- Соглашайся Стив. То, о чем ты говоришь, -- хорошо, но то, что предложил уважаемый Виктор Николаевич, -- просто отлично! -- с усмешкой бросил Григорий Маркович совершенно трезвым голосом, хотя выпил не меньше других: просто сказывалась старая закалка. -- Не сомневайся, тебе понравится, -- неожиданно поддержал его Ронни, уже испытавший, что такое "русская банька", тем более, что сам Севостьянов обещал для него отдельный кабинет и мальчика. Ронни предвкушал сладострастную ночь. Здесь нужно отметить, что Севостьянов, узнав о наклонностях Ронни, приказал найти когонибудь помоложе. Самым молодым педиком оказался здоровенный дебил по имени Вася. "Девственность" он потерял по собственной глупости, проиграв в карты семьсот баксов. Чтобы взять с него "долг", шесть человек держали его, пока выигравший обрабатывал ему задницу. Когда все кончилось, Васе было заявлено, что за каждую "палку" с долга будет сниматься сотня. -- А нельзя ли мне расплатиться сразу? -- спросил Вася. -- Как это? -- не понял "кредитор". -- Осталось шесть, верно? -- Ну... -- Вот и получите! -- Вася спустил штаны. Посовещавшись, все решили принять это неожиданное предложение, и каждый получил удовольствие, включая и самого Васю. Виктор Николаевич не видел "кандидата" и даже предположить не мог, что ему подложат такую свинью. Как же он удивился, когда через пару часов, в самый разгар вакханалии, из массажного кабинета появился сначала Ронни, сияя от счастья, а за ним усталый Вася. На шум и хохот заглянул даже Бесик, не понимая, над чем смеются иностранцы. Сам Севостьянов не принимал участия в массовых эротических играх. Он получал удовольствие от наблюдения, лениво развалившись в кресле и потягивая холодное пиво. И вот после бурной ночи в полдень к нему постучал дежурный и виновато сказал: -- Виктор Николаевич, извините, что приходится будить вас, но на проводе Москва! -- Москва? Ну и что? -- сонно и зло бросил Севостьянов. -- С вами хочет говорить генерал Добронравов, замминистра МВД России! -- Вот как? -- Сон с Севостьянова как ветром сдуло. -- Давай сюда телефон! -- Сейчас! -- Дежурный побежал за аппаратом. А Севостьянов тем временем размышлял: зачем он вдруг понадобился заместителю министра по кадрам? Ему было известно о том, что Добронравов с самого начала проявлял интерес к его "предприятию", но с ним вроде бы все уладили. Более того, ежемесячно Севостьянов перечисляет ему полторы штуки зеленых! Неужели ему мало и он решил просить добавки? Что ж, ничего не поделаешь, придется платить, чтобы не нажить себе лишнюю головную боль. Ладно, чего раньше времени паниковать, посмотрим, чего ему нужно... -- Виктор Николаевич? Здравствуйте! Надеюсь, не оторвал вас от дел? -- очень любезно проговорил генерал. -- Все нормально, Никодим Калистратович, я обходил посты, -- тут же нашелся Севостьянов, несколько успокоившись от вежливо-предупредительного тона. -- Чем обязан? -- Виктор Николаевич, вы прекрасно осведомлены, как мы уважаем ваш труд, как высоко ценим вас. Более того, мы хотим представить вас к высокой награде! -- Последнюю фразу генерал произнес с таким пафосом, что Севостьянову вдруг захотелось вскочить, вытянуться и гаркнуть во все горло: "Служу Советскому Союзу!" Однако он пересилил себя и подумал, что генерал просто хочет чего-то попросить. Именно так он сам всегда поступал, когда хотел чего