сиротой. Неожиданно он вспомнил о дочери Комиссара: до сих пор ей никто ничего не сообщил. Судя по всему, горькую чашу вестника беды придется испить ему самому. Он набрал домашний номер Комиссара. -- Квартира Комиссара Уайта! -- отозвался женский голос. -- Вам кого? -- Лариса дома? -- Лариса дома, но она не хочет ни с кем разговаривать и никого не принимает. А Комиссар в отъезде. Может, что-нибудь передать? -- Скажите Ларисе, что это звонит Мэр... -- Минутку, сэр! Сейчас я доложу ей о вашем звонке. -- У горничной даже тон изменился. -- Здравствуйте, дядя Терри! -- Отец познакомил их еще тогда, когда она совсем не говорила по-английски и назвала его "дядя Терри". Как ни странно, но это словосочетание понравилось Мэру настолько, что иногда он именно так и представлялся. -- А папы нет, он уехал! Вы тоже не знали об этом? -- удивленно спросила Лариса. -- А тебе кто сказал? -- В комиссариате. Если у вас к нему дело, вы скажите, и, когда он позвонит, я передам. -- Ты никуда не собираешься, дочка? -- Вы хотите приехать? -- Лариса почему-то встревожилась. -- Да, если ты не против. -- Конечно, дядя Терри! -- Тогда через десять минут я буду! Положив трубку, Лариса удивленно пожала плечами: странно! К ней едет сам Мэр, и так поздно?! Неужели отец забыл что-то сделать до отъезда? Или что-то не сдал: ключи там, документы какие? Лариса подошла и взглянула на себя в зеркало: надо срочно переодеться, стыдно в таком виде встречать приятелей отца! Из-за дурного настроения она даже не причесалась. Девушка набросила на себя атласный японский халатик с драконами на спине, быстро прошлась гребнем по волосам, и в тот же момент раздался звонок у входной двери. -- Еще раз здравствуйте, дядя Терри! -- радушно проговорила Лариса, выходя к нему навстречу, но вдруг увидела в его глазах такую боль, что тотчас замерла как вкопанная. -- Папа?.. -- вопросительно прошептали ее губы. -- Держись, дочка! -- голос его дрогнул. -- Твой папа погиб... -- с трудом выдавил из себя Мэр и опустил голову. -- Что? -- непонимающим шепотом проговорила Лариса, потом тихо повторила: -- Мой папа погиб... -- Смысл этих слов пока еще не доходил до нее. -- Что? Мой папа погиб?!! -- вскрикнула Лариса и едва не рухнула на пол без чувств. -- Не может быть! Ведь он уехал отдыхать на Канарские острова! Скажите правду, дядя Терри! По щекам Мэра текли слезы. Он не знал, как утешить дочь своего приятеля. Что он ей мог сказать? Какие слова найти, чтобы облегчить боль такой страшной утраты?! Лариса еле доплелась до дивана, не в силах держаться на ногах. Несколько минут она сидела неподвижно, потом стала медленно раскачиваться из стороны в сторону, негромко стеная, как ребенок, которого обидели и наказали. Мэр сел рядом, обнял Ларису и прижал к груди, ласково погладил по голове. -- Все будет хорошо! Все будет хорошо! -- шептали его губы. -- Как он погиб? -- спросила вдруг Лариса. -- Он хотел предотвратить ограбление банка, и его убили. -- Хотел предотвратить ограбление? -- удивленно переспросила она. -- Да, хотел справиться в одиночку... -- виновато вздохнул Мэр. -- А те, кто убил... их поймали? -- Они тоже убиты. -- Кто это был? -- Она подняла голову и взглянула в глаза Мэру. -- Зачем тебе? -- Мужчина отвел глаза. -- Я хочу знать, дядя Терри! -- упрямо проговорила Лариса. -- Только не волнуйся, хорошо? -- Обещаю! -- Один из них выдавал себя за капитана ФБР... -- Кен Минквуд? -- перебила она. -- Да! -- Он что, не был сотрудником ФБР? -- Нет, он работал на мафию! -- А второй? -- Второго ты тоже знаешь... -- Мэр виновато скривился. -- Это Линдсей Лассардо! -- Я так и знала... -- чуть слышно прошептала Лариса. Она же слышала, как отец договаривался с Лассардо. Как же так получилось, что он оказался врагом? Неужели передумал в последний момент? "Папа, папа, что же ты наделал? На кого же ты меня оставил?" -- она всхлипнула. -- О похоронах можешь не беспокоиться, дочка. Он будет похоронен как герой, все расходы возьмет на себя мэрия. Может, поедешь ко мне? Вот детишки-то обрадуются! -- Извините, дядя Терри, но мне хочется побыть одной. Спасибо вам за участие. Мэр встал, чмокнул ее в затылок. -- Держишь, дочка! Все под Богом ходим! -- Глубоко вздохнув, он тяжелой походкой двинулся к выходу. Когда дверь за ним закрылась, Лариса уткнулась лицом в подушку и дала волю слезам. Она громко рыдала и вздрагивала всем телом. Ей казалось, что отец предал ее. Предал во второй раз! Сначала, когда бросил еще не родившуюся и уехал в Америку, теперь оставил уже навсегда. Теперь она одна на всем белом свете! Девушка не слышала звонка, не слышала, как в комнату ктото вошел, и очнулась только тогда, когда почувствовала чье-то прикосновение. -- Я же просила, дядя Терри! -- с надрывом закричала она, не поднимая головы. -- Это я, подружка! -- раздался голос Розочки. -- Розочка! -- с рыданием воскликнула Лариса, бросаясь ей на грудь. -- Папу убили! Ты понимаешь, папу убили! -- Да, родная, я все знаю! -- Розочка обняла ее и стала покачивать, как маленького ребенка; по щекам ее тоже текли слезы, и она украдкой смахивала их со щек. -- Знаю, как тяжело терять родителей. -- Как же мне теперь жить-то? -- Лариса буквально заревела, казалось, у нее вот-вот начнется истерика. -- А как я живу? -- резко спросила Розочка. -- У меня тоже никого нет! -- Господи, ты наказал меня за мои грехи! -- Лариса воздела руки. -- Да, я виновата перед тобой. Господи! Я глупая, своевольная, развратная, ленивая тварь! Именно поэтому ты так жестоко наказал меня, позволив моему же любовнику убить отца. Господи, прости меня грешную! -- Не терзайся так, родная! Что теперь поделаешь? -- Нет мне прощенья! Нет. Уйду в монастырь и буду замаливать свои грехи. -- В монастырь? Что ты, Лариса? И никакая ты не глупая, и вовсе не ленивая... -- Может, напомнить, как я поступила в университет? -- взвизгнула подруга. -- Что ж, возможно, что при поступлении у тебя были некоторые преимущества, но теперь-то... Учишься ты сама, экзамены за тебя никто не сдает... А английский? Ты настояла на том, чтобы учиться со мной по усложненной программе. В школе ты изучала французский, а сейчас знаешь язык не хуже меня, говоришь как настоящая американка! Скажешь, такое под силу ленивому человеку? Да и вообще, разве можно так распускаться? Ты взгляни на себя со стороны: красивая, статная, сильная, волевая! Тысячи женщин мечтали бы иметь хотя бы десятую часть того, что дано тебе от природы! Пятнадцатилетняя девочка упрямо пыталась доказать своей взрослой подруге, что она нужна обществу и еще много полезного сделает в этой жизни. Излишне эмоциональные доводы тем не менее били точно в цель. И, видимо, задели самолюбие Ларисы. -- Может, скажешь, что я и не развратная вовсе? -- язвительно спросила подруга. -- Да знаешь ли ты, что я даже твоего Сергея в постель затащила? -- Лариса вдруг осознала, что сказанное ею подло, ужасно, и не имела она никакого права так поступать со своей подругой. Она тотчас бросилась на колени: -- Прости, Розочка, я идиотка! Я вру, вру! Поверь, ничего не было! Это я от боли! Правда! Прости меня, родная! На Розочку словно ушат холодной воды вылили. Если до этого в душе ее еще теплилась надежда на отсутствие подобных отношений между Савелием и Ларисой, то теперь, услышав правду, она ощущала страшную пустоту. Но это была отнюдь не пустота безысходности или отчаяния, а скорее спокойствие умудренного случившимся человека. В глубине души Розочка считала, что это просто защитная реакция, и потому, столкнувшись с реальностью, была спокойна и уверенна. -- Господи, переспала и переспала! -- спокойно проговорила она. -- Ты ж прекрасно знаешь, что я с ним пока не была в близких отношениях, а ведь он -- мужчина! -- Ты правда не сердишься? -- удивленно спросила Лариса. -- Конечно нет! Мы же с тобой подруги. А Сергей, Сергей любит меня и... бережет! -- добавила она после паузы. -- Да, Розочка, он так тебя любит, что я даже позавидовала вашей любви! Я просто воспользовалась тем, что он слегка перепил! Вернее, подтолкнула к этому. -- Лариса вдруг рассмеялась сквозь слезы: у нее словно камень с души свалился. -- А зачем нужно было его спаивать? -- удивилась Розочка. -- Как зачем? Да разве с трезвым я бы справилась? Знаешь, как он сопротивлялся? Он же все время имя твое повторял! -- Справилась? Ты что, силком его тащила? -- До Розочки вдруг дошел смысл сказанного подругой, и ей стало так смешно, что она громко рассмеялась. -- Ты что? Ты что, подруга? -- Ларисе показалось, что у Розочки начинается истерика. -- Просто представила, как ты с ним борешься, пытаясь тащить в постель, а он вовсю отбивается! Вот умора-то! Ха-ха-ха! -- Розочка снова зашлась от смеха, засмеялась и Лариса. Подруги вместе смеялись и плакали. Одна прощалась с отцом, другая -- со своим детством, и это были слезы очищения... Тайсон открыл глаза и удивленно осмотрелся: почему он лежит в больничной палате? Специфический запах, капельницы, боксы, бликующие от солнечного луча, не оставляли сомнений в том, что так оно и было. Скосив глаза, Тайсон заметил на другой кровати еще одного пациента; он изредка громко всхрапывал, сразу же просыпался, затем все повторялось сначала. Видно, сосед был тяжело болен, во всяком случае, к нему был подключен какой-то аппарат, который мерно "чавкал", не останавливаясь ни на секунду. Осмотревшись, Тайсон обнаружил прозрачный шланг капельницы и осторожно приподнял одеяло. Какая-то жидкость капала ему в грудную клетку, живот был заклеен марлевой салфеткой. В памяти Тайсона мелькали обрывки каких-то видений, но он никакие мог понять, Почему ранен в живот, если в тот момент держал тело одного из нападавших? Неужели того прошило насквозь? Ладно, главное -- он жив. "Хозяин, наверное, совсем меня потерял. Хорошо бы ему позвонить..." Тайсон взглянул на тумбочку рядом с кроватью, но, кроме графина с водой и стакана, на ней ничего не было. Заметив над головой кнопку вызова медсестры, он нажал ее и буквально через минуту вошла длинноногая сухопарая блондинка с зелеными глазами. -- Чего вам, сэр? -- с застывшей улыбкой, стараясь изобразить участие, спросила она голосом убийцы. -- Как давно я здесь нахожусь, мэм? -- Почти сутки! -- Что это за больница? -- Больница Святого Патрика! -- У меня был телефон? -- Вообще-то доктор запретил вам волноваться, сэр. -- Вот поэтому и отдайте мне его! -- Тайсон сделал попытку приподняться. -- Хорошо-хорошо! -- Замахав костлявыми руками, медсестра открыла тумбочку и достала трубку сотового телефона. -- Прежде чем звонить, примите лекарство! -- Она протянула Тайсону две таблетки успокоительного. -- Через двадцать минут приду делать укол! -- строго предупредила она и, виляя тощим задом, направилась к выходу. Когда дверь за ней закрылась, раненый быстро набрал номер. К счастью, абонент сразу взял трубку. -- Рассказов! -- Хозяин, это я! -- Господи, Ронни, куда ты пропал? -- Я в больнице! Хозяин, меня подстрелили! -- смутился Тайсон. -- Все-таки сунулся туда? -- недовольно буркнул Рассказов. -- А с ними что? -- Насколько я помню, их было пятеро: одного замочил Дэнни, и его тут же ранили, двух зацепил я, а потом и меня ранило. Я потерял сознание, но кое-что помню. Помню негра-сержанта, который меня перевязывал, и еще какого-то парня, потом полиция, доктор, а дальше... -- Тайсон наморщил лоб, пытаясь вспомнить все как можно точнее. -- Что дальше? -- То ли мне это показалось, то ли на самом деле приехали люди в штатском, и полиция тут же исчезла. Да, еще помню, что доктор попросил медсестру вызвать труповозки для шести человек. -- Шестой -- Дэнни? -- Судя по тому, что я жив, вероятно: пятеро нападавших и он! -- Хорошо, -- облегченно вздохнул Рассказов. Все подосланные киллеры отправились на тот свет. -- Ты-то как себя чувствуешь? -- Вроде недурно, если бы не медсестра-мымра, глядя на которую жить не хочется! Может, заберете меня отсюда, а то от одного ее взгляда швы начинают загнивать! А тут еще и сосед... храпит, что твой паровоз: и мертвый проснется! -- Что за больница? -- Святого Патрика! -- Ладно, что-нибудь придумаю! А ты все-таки молодец, Тайсон! Сначала хотел отругать тебя, но теперь, видимо, должен отметить премиальными. -- Спасибо, Хозяин, вы очень щедры! Могу я вас попросить? -- Конечно, дорогой! -- Конец месяца: не перешлете ли мои деньги жене и дочке? -- Считай, что уже отослали! Ты сейчас лучше о здоровье думай, об остальном я позабочусь! -- А что слышно о... -- Тайсон на мгновение запнулся. -- Если ты о сообщениях Красавчика-Стива, -- догадался Рассказов, -- то других пока не было. -- Извините, подвел вас... -- Ничего подобного, Тайсон, ты сделал даже больше, чем я хотел! Так что выздоравливай потихоньку и ни о чем не думай. День-другой -- и я постараюсь перетащить тебя в отель! После разговора с Рассказовым, Тайсону стало немного поспокойнее и даже медсестра уже не казалась такой мымрой. После укола он даже сделал ей комплимент. -- Вы знаете, у вас такая легкая рука, что я ничего не почувствовал! -- сказал он. -- Спасибо, желаю вам спокойной ночи, -- смущенно ответила женщина. -- Как вас зовут? -- Сарра! -- Она смутилась еще больше. -- А я для вас просто Ронни! -- Он подмигнул. -- С удовольствием поспал бы, Сарра, если бы вы хотя бы на полчаса заглушили рев бомбардировщика. -- Какого бомбардировщика? -- не поняла медсестра. -- Лежащего на соседней кровати! -- Странно, он так тихо спит в последнее время, что я иногда даже беспокоюсь: не заснул ли он навеки. До этого он просто замучил нас: то одно ему не нравится, то другое! В этот самый момент мужик, словно обидевшись, издал такой храп, словно и в самом деле взревели турбодвигатели. -- Кошмар какой! -- всплеснула руками женщина, потом осторожно ухватила беднягу за руку и начала его тормошить. -- Сэр! Сэр, поверните, пожалуйста, голову набок! Тот очнулся на мгновение, повернул голову, и, когда уже медсестра направилась к двери, вновь раздались звуки пригородной электрички. -- Господи, какой же покой в таких условиях? -- Сарра, а может, его полностью повернуть на бок? -- Ни в коем случае: это для него верная смерть! Сейчас попытаюсь что-нибудь для вас сделать, Ронни! -- И она улыбнулась Тайсону. Минут через пятнадцать медсестра прямо с порога объявила: -- Старшая сестра обещала перевести вашего соседа в палату, где лежит точно такой же буйный господин! Вы потерпите, Ронни? -- Конечно, Сарра! Спасибо, вы очень любезны и внимательны! -- Ну что вы! -- Зардевшись от смущения, сестра протянула Тайсону затычки для ушей. -- Это беруши, пока его не увезут! -- Она тут же выскользнула из палаты. Сон к Тайсону пришел внезапно и был окрашен какими-то нежно-розовыми цветами среди окружающей яркой зелени деревья. На деревьях был укреплен огромный гамак, Тайсон раскачивался в нем в такт танцующей рядом падчерице. Ему было удивительно легко и радостно. Он улыбался, с умилением глядя на смеющуюся девочку. Неожиданно она приблизилась и нежно дотронулась до лица, потом до шеи... "Что ты делаешь, дочка?" -- хотел было выкрикнуть он, когда она попыталась рукой проникнуть в ширинку. В горле пересохло, слова словно застряли в глотке. Тогда он постарался оттолкнуть ее и... внезапно открыл глаза. В палате стоял полумрак, тем не менее рядом с кроватью он увидел молоденькую девушку, которая ласкала его плоть! Это было так приятно, что Тайсон снова притворился спящим. Из-под белого короткого халатика сестры выглядывала светлая полоска кожи. Тайсону так сильно захотелось дотронуться до нее, что по спине побежали мурашки. "Интересно, почему так тихо в палате?" -- неожиданно промелькнуло у него в голове. Неужели соседа все-таки перевели? Он скосил глаза и увидел, что тот все еще лежал на своей кровати, но на удивление тихо и неподвижно. Ласковые пальчики девушки добились-таки своего: вялая плоть вздыбилась и, казалось, вотвот задымится. От одного вида такого огромного фаллоса девушка вмиг возбудилась, задышала чаще и стала тереться лобком о край кровати. Этого уже Тайсон стерпеть не мог! Он ухватил своей огромной пятерней-лопатой ее пышные полушария, стал страстно сжимать их, потом запустил свой огромный палец в ее влажное лоно и девушка томно застонала. Затем откинула одеяло в сторону, прильнула к его окаменевшей плоти губами и с огромным трудом вобрала ее в свой миниатюрный ротик. Казалось, губы ее вот-вот лопнут, столь велика была его плоть, но девушку это ничуть не останавливало, а, скорее, наоборот подстегнуло. Тем более что она уже достигла вершины наслаждения и оросила руку Тайсона своим нектаром, стеная и мыча от счастья. Боль в раненом животе заставляла Тайсона сдерживаться, а потому почти вся работа доставалась девушке. "Но почему не храпит сосед? Может, он подсматривает?" -- нет-нет да и мелькали у него мысли. В конце концов усилия девушки не пропали даром и извергнувшийся из него поток едва не окончился для нее печально, едва успев сделать первый глоток, она должна была глотать снова... -- Интересно, давно у тебя не было женщин? -- спросила она, когда его плоть наконец успокоилась. -- Дня четыре... -- машинально ответил он. -- А ты кто? -- Меня зовут Джина. -- Девушка кокетливо улыбнулась. На вид ей было немногим за двадцать, а может, и того меньше. Ее густые темные волосы были стильно подстрижены, под халатиком угадывалось роскошное, дорогое белье. -- Ну и как, нравится? -- с вызовом спросила она. -- Нравится, но ты не медсестра, -- заметил Тайсон. -- Я? -- Она усмехнулась. -- Я -- твой сюрприз! Ты что, не рад? -- Очень рад! -- Он с благодарностью подумал о Рассказове. Надо же -- так заботиться о своих работниках! Тайсон улыбнулся. -- И надолго ты здесь? -- Это как тебе захочется! Видно, самому Богу угодно, чтобы я была рядом и сделала так, чтобы ты ни в чем не нуждался! Не бойся, я даже практику медсестер закончила в этой больнице и отлично делаю уколы, как, впрочем, и многое другое, не так ли?! -- Она кокетливо улыбнулась. -- Послушай, ты не могла бы взглянуть на соседа: он все время храпел, а сейчас ни звука, -- прошептал ей на ухо Тайсон. -- Может, он подглядывает за нами? -- Нет, он уже свое отподглядывал: откинулся! -- спокойно ответила она. -- В каком смысле? -- В смысле умер! -- Когда? -- воскликнул Тайсон. -- А, с час назад. Она сказала об этом с таким безразличием, что Тайсон подозрительно спросил: -- А почему его аппарат не работает? -- А зачем ему работать, если он умер? Да оставь ты его в покое! -- Девушка махнула рукой. -- Умер и умер! Приходил врач и даже поблагодарил меня: говорит, он так здесь всем надоел, что надо было мне появиться раньше. -- Не ты ли помогла ему отправиться на тот свет? -- неожиданно осенило Тайсона. -- Как ты можешь? -- Джина надула свои пухлые губки. -- Когда я пришла к тебе, ты спал, а он, бедняга, так хрипел, что я решила ему помочь и повернула на бок! Он и перестал хрипеть! Даже вроде поблагодарил меня. А вскоре, смотрю, перестал дышать, я скорее давай медсестру, врача вызывать, но было поздно... -- Девушка пожала плечами. Да эта девчонка либо представляется дурочкой, либо и впрямь понятия не имеет, что только что собственными руками отправила на тот свет человека. Ему и в голову не приходило, что он ошибся, связав ее появление с Рассказовым. На самом деле Джина была любовницей Хикст и была от него без ума с того самого момента, как тот лишил ее девственности. Воспитывалась она в монастыре, к дверям которого подбросила ее беспутная мать. Говорят, яблоко от яблони недалеко падает. Именно так и получилось с Джиной. С годами на ее аппетитно-сексапильную фигурку, которую не могли скрыть даже монашеские грубые одежды, стали заглядываться мужчины, и их красноречивые взгляды странно волновали ее плоть. Возможно, она рассталась бы с девственностью намного раньше, еще в монастыре, но ее опекала сама мать-настоятельница -- берегла девочку для себя, умело скрывая свою ориентацию и нагло прикрываясь именем Бога. Единственное, что она иногда себе позволяла, так это нежные взгляды и нечаянные ласки. Впрочем, неискушенная Джина в один прекрасный момент испугалась настойчивых и бесстыдных рук настоятельницы и убежала в лес. Спустя несколько часов стало ясно, что она заблудилась, однако ей уже было все равно -- сильно хотелось есть, а еще сильнее спать. Наконец она наткнулась на какой-то заброшенный охотничий домик. На двери висел замок, и она обошла домик кругом, пытаясь найти незапертое окно. Внутри было уютно, а главное, не было этой противной приставучей настоятельницы. Девушка скинула монастырскую обувку, плюхнулась на огромную кровать и дала волю слезам, совершенно не думая о последствиях своего поступка. А этот охотничий домик уже давно облюбовал для себя Хикс. Он подремонтировал его, завез мебель, продукты, чтобы не нуждаться ни в чем хотя бы пару недель, и всякий раз здесь скрывался при необходимости. В тот вечер, после очередного инцидента с полицией, он, лихо избежав задержания, отправился в свое убежище. Увидев там симпатичную незнакомку, он настолько поразился ее ангельской красоте, что несколько минут не мог вымолвить и слова. Молчала и Джина, впрочем, не от страха, а из любопытства: почему этот незнакомец так странно смотрит на нее и молчит? Тем не менее его взгляд приятно волновал девушку. Наконец Хикс пришел в себя и первыми его словами были: -- Мне не снится? Вы действительно существуете? Такая красивая! -- А вы думали, я призрак? -- Джина вдруг улыбнулась и неожиданно заявила: -- Есть хочу! -- Отлично! У меня много чего припасено! Поедим, а заодно и отпразднуем наше удивительное знакомство! -- Он стал суетливо накрывать на стол. Глядя на такое обилие еды, Джина едва не потеряла сознание. -- Прошу вас... -- Хикс вопросительно взглянул на девущку. -- Меня зовут Джина, -- не отрывая глаз от яств, ответила она. -- Красивое имя! А меня зовут Глен. Ну что же ты смотришь, налетай! -- Он плеснул в стаканы коньяку. -- За мою самую очаровательную гостью! -- Я никогда не пила! -- попыталась отказаться девушка. -- Но когда-то надо начинать. Почему бы не сегодня? -- В голосе его звучала нежность, а Джина была так голодна и настолько устала, что у нее не достало сил сопротивляться. Будь что будет! Все лучше, чем давать себя лапать этой старухе настоятельнице! Довольно скоро Джина опьянела, спокойно отнеслась к страстным поцелуям своего нового знакомого и отнюдь не возражала, чтобы он раздел ее. Его сильные чувственные руки, уверенные движения покорили девушку. В какой-то миг, когда боль внезапно пронзила все ее тело, она попыталась было вырваться, но Глен крепко держал ее в своих объятиях. Он почувствовал, что она еще девственна, и кровь ударила ему в голову куда сильнее, чем алкоголь. Он с таким усердием принялся за дело, что, казалось, готов был ласкать ее всю ночь напролет. Однако сил у него хватило лишь на час с небольшим. Не тут-то было: девушка, вкусив запретный плод, оказалась весьма ненасытной. Какой уж тут отдых! Она не имела опыта, но была столь прилежной ученицей, что к утру следующего дня, когда, казалось, он уже полностью иссяк, сумела вновь возбудить его и не отпускала около часа. Плоть его распухла и любое прикосновение вызывало дикую боль. Глен сорвал на Джине злость, побив ее, но ее это ничуть не огорчило. За шестнадцать лет жизни в монастыре она научилась и составлять лечебные отвары из трав, и накладывать повязки, и делать уколы. Пару лет даже проходила практику сестры милосердия в больнице Святого Патрика и весьма преуспела в этом. Джина тотчас сходила в лес, набрала нужных трав, приготовила особый настой, и буквально на глазах опухоль у Хикса спала, боли утихли и вновь пришло желание... Глен забрал ее с собой в Париж, и она стала жить у него дома. Теперь Хикс мучился каким-то странным противоречивым чувством: в разлуке он скучал о Джине и жаждал ее ласк, но уже через пару часов после встречи готов был разорвать на части. Несколько раз он решительно пытался бросить Джину и сбегал едва ли не на край света, однако всякий раз она его разыскивала и все начиналось сначала. Несмотря ни на что, он не жалел для нее ни денег, ни нарядов, и она в благодарность за избавление от монастыря готова была на все ради своего Глена. Она выследила его однажды, когда он заказывал билет в ее родной Нью-Йорк, и решила, что у него появилась другая. За три года совместной жизни Джина разобралась в том, чем занимается ее милый, и многому у него научилась. Поначалу профессия профессионального киллера напугала девушку, но позднее, когда тот специально взял ее с собой на заказное убийство целой семьи в надежде, что она испугается и наконец-то оставит его в покое, Джина вдруг почувствовала какоето возбуждение. Особенно в тот момент, когда собственноручно задушила женщину. Итак, Джина устремилась в Нью-Йорк, чтобы покончить со своей соперницей и вернуть Хикса. Ей долгое время удавалось оставаться незамеченной: она купила себе мужской кожаный костюм, взяла напрокат мотоцикл и превратилась в настоящего рокера. Наконец она выяснила, что группа Хикса следит за каким-то домом, и, поняв, что ревновала понапрасну, хотела присоединиться к ребятам. Неожиданно группа сняла наблюдение, а Джина на всякий случай решила остаться и продолжить собственную слежку. Как же она обрадовалась, когда сумела рассмотреть, что в отъезжавших машинах прячутся люди. От кого прячутся? Не от ее ли любимого Хикса? Она тотчас села на мотоцикл и помчалась за ними. Проследив до самого отеля, она вернулась назад, не сомневаясь, что Глен со своей командой находится там. И она не ошиблась: Хикс, видимо, решил довести дело до конца. Заглушив мотор, девушка окольными путями направилась к дому и вдруг услышала автоматную очередь. Быстро взобравшись на ближайшее дерево, она раскрыла миниатюрную подзорную трубу и увидела, что тот, кого она так любила, которому отдала все самое дорогое в жизни, рухнул на землю от удара ножом в переносицу. После такого ранения никто не выживает. Джина едва удержалась, чтобы не взвыть от отчаяния, но взяла себя в руки и стала рассматривать убийцу любимого. Этот бугай как раз облапил Ньютона, и через минуту его странно вывернутая голова показала, что и он покинул общество живых. Неожиданно эта странная пара замертво повалилась на землю. А вскоре подъехали полицейские и карета "скорой помощи". Джина решила дождаться, когда совсем стемнеет. К дому тем временем подъехал огромный "линкольн", мужчины в штатском прогнали полицейских. "Скорая помощь" забрала только убийцу Хикса, а доктора она узнала сразу: именно у него проходила практику. Значит, громилу повезли в больницу Святого Патрика. Там-то она и рассчитается с ним за своего любимого! Без труда, ибо сотрудники больницы ее помнили, Джина узнала, что парня с огнестрельным ранением в живот зовут Рональд Голдсмит и он сейчас находится в двадцать седьмой палате. Понимая, что после операции он придет в себя только утром. Джина отложила месть до завтра. Ей хотелось, чтобы он видел ее и знал, за что у него отнимают жизнь! Утром Джина вошла к нему в палату и закрыла дверь на ключ. В палате царил полумрак. В свете ночника она увидела двух пациентов, один из которых жутко храпел. -- Да чтоб тебя!.. -- ругнулась девушка, потом толкнула мужика в плечо, но тот затих лишь на секунду. -- Не хочешь по-хорошему? -- разозлилась Джина и решительно повернула его на другой бок: храпение вроде бы уменьшилось, но что-то стало громко хлюпать у него в груди. -- Ну ты меня достал! -- вспылила она и подошла ближе: "Если выключить аппарат, то это сразу же будет видно на пульте дежурной медсестры!" -- мелькнуло у нее в голове, и девица просто пережала оба шланга. Через минуту, жадно похватав воздух раскрытым ртом, тот затих, и она, тотчас освободив шланги, бросилась за помощью. Врач и дежурная медсестра пришли почти одновременно. Внимательно осмотрев умершего, врач констатировал смерть, наступившую, по всей вероятности, по вине самого больного и глубокомысленно изрек: -- Вероятно, так лучше для него: день-другой и боли доконали бы его. -- Он взглянул на Джину и подмигнул: -- А может, он увидел тебя и отошел от перевозбуждения? Как живешь-то? -- Отлично, док! Но по больнице скучаю. -- Если что, возвращайся. Тебе здесь всегда рады! -- Спасибо, док! -- Ладно, пойду заключение писать. Удачи тебе. Джина. -- Он вышел. -- Знакомый? -- спросила сухопарая медсестра у Джины, указав на Тайсона, когда они остались одни. -- Знакомый! -- кивнула та. -- Ну и самец! -- восхищенно проговорила медсестра. -- Повезло тебе, подруга! -- А ты откуда знаешь, Сарра, что он самец? -- прищурилась Джина. -- Здрасьте, я ж его к операции готовила! Такой пенис! -- Она вдруг осеклась: -- Господи, прости меня дуру старую! Такое девчушке говорю! -- Брось, Сарра, у меня скоро своя девчушка будет! -- Почему-то ей хотелось прихвастнуть перед этой тощей воблой. -- Ой, правда? -- всплеснула та руками. -- И когда ожидаешь? -- Летом, думаю! -- Ну ладно, мне еще шестнадцать уколов надо сделать. -- Иди, иди, занимайся своими делами! А укол этому я сделаю сама. На тумбочке -- его? -- Его! -- Сарра взглянула на часы. -- Ровно через сорок минут. -- Ладно, не беспокойся. Счастливо. Как только она вышла. Джина тут же закрыла дверь на задвижку и подошла к своей жертве. Чтобы отправить на тот свет эту груду мяса, особых усилий не понадобится: шприц на месте, небольшой пузырек воздуха в вену, и все!.. Джина уже потянулась за оружием возмездия, как вдруг вспомнила слова Сарры. Девушку неожиданно разобрало любопытство, она осторожно приподняла одеяло и едва не ахнула: фаллос этого человека был соизмерим с фаллосом осла! Во всяком случае, член ее любимого Хикса рядом с ним выглядел бы как пипка грудного младенца. По всему телу Джины тотчас пробежала нервная дрожь. Осторожно и очень нежно она притронулась к нему, потом провела по всей его едва ли не двадцатисантиметровой длине. От волнения и страсти у Джины даже трусики повлажнели. Она начала тереться лобком о край кровати, каждой клеточкой своих пальцев ощущая, как набухает его плоть, беспрестанно увеличиваясь в размерах. В этот момент она ощутила, как ее ягодицы утонули в чьей-то руке, а в клитор ткнулся огромный палец. В конце концов она не выдержала и прильнула к его богатству губами, думая только об одном: сумеет ли вобрать в себя такую плоть. Казалось, губы ее вот-вот лопнут, впрочем, сгорая от страсти, она позабыла и про боль, и про все на свете. Глен никогда не был нежным и всегда старался как можно скорее разрядиться. Если любовные игры затягивались, то он становился откровенно грубым, а иногда и жестоким, до крови избивая девушку. Этот же верзила, несмотря на свои огромные ладони-лопаты, в которых просто утонули ее ягодицы, оказался нежным и ласковым настолько, что заставил испытать совсем другое: удивительное, прекрасное ощущение того, что в этот момент кто-то заботится и о ней, Джине. Какое счастье, что она такая любопытная и заглянула к нему под одеяло! Рональд Голдсмит! Рональд! Ронни! Да, именно так она и будет его называть! Но почему он не спрашивает, кто ее подослал? Наверное, ему тоже очень хорошо. После небезызвестного вам, читатель, разговора Джина задумалась. Интересно, за кого он ее принимает? Почему не спрашивает, кто ее послал? Видно, у него есть кто-то, кто может о нем позаботиться. А вдруг этот кто-то наведается к нему и все испортит? Неплохо было бы узнать, чем занимается ее новый избранник. Единственное, что пока ей твердо известно, что он отличный любовник и весьма профессионально общается с ножом. Хикс и пикнуть не успел, как отправился на тот свет, а еще хвастался, что его прозвали Хитрым Убийцей! Такой хитрый, что перехитрил самого себя. Надо все-таки отдать ему должное: он выполнил свое обещание и принял смерть с улыбкой. Все-таки он был неплохой мужик, хотя и попил ее кровушки! -- Кстати, Ронни, тебе пора делать укол! -- Она хотела уже наложить жгут, но, взглянув на его огромные вены, поняла, что обойдется и без жгута. Разорвав упаковку одноразового шприца, наполнила его лекарством и с первого же раза легко попала в вену. -- Ты действительно отличная медсестра, девочка! -- Он потянул ее к себе, но Джина прошептала: -- Подожди, милый, мне нужно на минутку выйти. В туалет. Господи! -- Наткнувшись на его беспокойный взгляд, она пояснила: -- Только на минутку! -- Она нежно коснулась его щеки губами и выскользнула за дверь. Отличная девчонка, и где только Рассказов их находит? Нужно поблагодарить Хозяина за этот сюрприз! Тайсон быстро набрал номер. -- Это я. Хозяин, Ронни! Я вам так благодарен за сюрприз! -- Какой сюрприз? -- удивился Рассказов. -- Классная девчонка! -- воскликнул Тайсон, уверенный, что его разыгрывают. -- Постой, приятель, о какой девчонке ты говоришь? -- В голосе Рассказова не было ни капли усмешки. -- Ничего не понимаю! -- нахмурился Тайсон. -- Я заснул и проснулся от того, что меня ласкает какая-то молоденькая красавица! Сказала, что она -- сюрприз для меня! -- Возможно, и сюрприз, но не от меня! -- твердо заверил тот. -- Так что поосторожнее! Может, послать кого? -- Не стоит, сам справлюсь! -- Ну, смотри! К вечеру навещу! -- Спасибо, Хозяин! Это большая честь для меня! Не успел он положить трубку, как в палату впорхнула сияющая Джина. Вся она так и лучилась свежестью. Но, взглянув на своего нового любовника, Джина сразу же почувствовала перемену. Да и трубка не так лежит, как лежала: значит, он с кем-то разговаривал. Все эти мысли мгновенно пронеслись у нее в мозгу, и стало ясно, что если она хочет удержать этого красавца, то должна пойти ва-банк. -- Ну вот, получила удовольствие, очистила тело, теперь нужно очистить и душу! -- как бы в шутку произнесла Джина. -- Интересно было бы послушать! -- взгляд его был тяжелым и пронизывал насквозь. -- Так кто, ты говоришь, сделал тебя сюрпризом для меня? -- Ты не поверишь! -- Джина с грустью усмехнулась. -- А ты попробуй, вдруг получится! -- Я же пришла убить тебя! -- Она вдруг всплакнула, опустилась перед ним на колени и положила голову ему на грудь. -- Прости, милый! Прости! -- Рассказывай! -- грозно бросил он. И девушка без утайки выложила ему всю свою жизнь, начиная с монастыря. Чем больше она говорила, тем больше теплел его взгляд. Как-то само собой получилось, что Тайсону стало известно больше, чем его мертвому сопернику. Джина действительно была девушкой любопытной, к тому же еще и ревнивой. Слитые воедино, эти два качества сделали ее чуть ли не разведчицей. Она подслушивала телефонные разговоры Хикса, следила за каждым его шагом, знала почти все номера, по которым он названивал, имена абонентов, а также имена тех, кого он отправлял на тот свет. Тайсон слушал внимательно и не перебивал, но, когда она заговорила о хозяевах Хикса, спросил: -- А Хикс называл когда-нибудь имена? -- Ты имеешь в виду того, кто отдавал ему приказы? Конечно, милый! Ему звонили разные люди, но он никогда не принимал решение, не посоветовавшись с неким Лурье, живущим в Париже! Ты бы видел, как Хикс бледнел, если тому что-то не нравилось. Видно, это страшный человек! -- Почему ты решила, что я его убил? -- неожиданно спросил здоровяк. -- Я не решила, я все видела своими глазами! -- Она вздохнула и продолжила свой рассказ. Когда она дошла до сегодняшнего дня и призналась, что от смерти его спасло ее любопытство, а потом и то, что она влюбилась как кошка, он спросил: -- А сосед? -- Что сосед? -- не сразу врубилась Джина. -- Ты помогла ему успокоиться? -- Так он тебе спать не давал: пыхтел, как паровоз! Поначалу я с ним по-хорошему, а он, блин, ни в какую! -- Девушка опустила глаза. -- Тогда я и отключила аппарат. Даже врач сказал, что для него это был самый лучший выход. Чего ему так мучиться? Я что, не должна была? -- Кто может ответить на твой вопрос? Главное, как ты сама считаешь -- виновата ты или нет. Мне можешь не говорить о том, что чувствуешь. -- Значит, ты меня прощаешь? -- радостно спросила Джина. -- О чем ты? -- О том, что убить тебя хотела, дура такая! -- Она стала хлестать себя по щекам, приговаривая: -- Дура! Вот дура! Тайсон, перехватив ее руки, притянул Джину к себе и глядя в глаза, твердо сказал: -- У каждого из нас есть нечто такое, за что мы себя ненавидим, и от этого никогда не избавиться! Но мы прячем это "нечто" глубоко в душе и делаем вид, что этого и вовсе не было. -- В последних словах его слышалась грусть. -- Скажи, я тебе нравлюсь? -- Сейчас Джина не кокетничала. -- Нравишься! -- А хочешь, чтобы я осталась с тобой навсегда? -- Навсегда? -- Он несколько секунд смотрел ей в глаза, не мигая, потом повторил: -- Навсегда! Хорошее слово... -- Он словно бы не знал что ответить. -- Ты не думай, я очень верная! Когда я жила с Гленом, у меня никого не было. Правда, правда! -- Да не в этом дело! -- отмахнулся Тайсон. -- Со мной ты должна будешь быть верной, если жить захочешь! Я о другом думаю, сможешь ли ты не врать мне, вот! Вранье меня бесит! -- Господи! Да зачем же я тебе врать-то буду? -- Она счастливо рассмеялась, прочитав в его вопросе признание, что она ему тоже не безразлична. -- Милый мой! -- Она прильнула к его губам и впилась словно змея в свою жертву... Похороны Комиссара полиции прошли торжественно и пышно, как и обещал Мэр. Прозвучало много речей, в которых выступавшие рассказывали, каким хорошим был покойный и как много он сделал для города. Лариса, в черном траурном платье, держалась с достоинством -- принимала многочисленные соболезнования. Розочка стояла рядом и изредка, когда, казалось, подруга вот-вот сорвется, как бы нечаянно легонько пожимала ее руку. В огромных красивых Ларисиных глазах застыли слезы, Розочка тоже плакала, но это была запоздалая скорбь по своим погибшим родителям. Казалось, что только сейчас, стоя перед богатым гробом отца подруги, она по-настоящему осознала свою потерю. До похорон она ни на секунду не оставляла Ларису в одиночестве, всячески поддерживала, подбадривала. Эта тяжелая ноша опустилась на ее хрупкие плечи, но она с честью выдержала испытание. Побеспокоилась и о траурном платье для подруги, и о темном костюме для себя. Позаботилась о цветах и венках от дочери и, конечно же, о поминках, на которые были приглашены все друзья и знакомые Комиссара. Траурный ужин прошел в молчании, словно все слова уже сказали на кладбище и говорить было не о чем. Когда люди разошлись, Лариса вновь заплакала. -- Ты что, подруга, по второму кругу пошла? -- решила пошутить Розочка. -- Не знаю, что на меня нашло... -- Лариса смахнула слезы черным платочком. -- Ты ж многого не знаешь! -- Ну расскажи... -- Даже не знаю... -- Лариса задумалась. -- Стоит ли посвящать тебя в эту грязь? -- Если тебе от этого легче, то стоит. Мы же подруги или ты забыла? -- грустно улыбнулась Розочка, предчувствуя неприятный разговор. Что ж, придется набраться терп