арины руки, вовсю виляя хвостом, мешал ей переодеться, и она ласково оттолкнула его. Сняв с себя москитную сетку. Варя вошла в комнату. Савелий лежал с открытыми глазами и с некоторой тревогой смотрел на девушку, потом скосил глаза на дверь: не привела ли хозяйка милицию? Варя взглянула на пришедшего в себя парня и смутилась. - Что же это я... Варварой меня зовут. - Савелий тоже хотел представиться, но не смог. - Ты, дружочек, молчи пока, сил набирайся!.. Успеешь еще наговориться... Уж извини, что оставила тебя одного, работа такая. Сейчас приготовлю тебе отличного бульона... из рябчиков, по пути подстрелила... Тебе, дружочек, не обижайся, что так пока называю, одна сейчас забота: спать подольше да есть побольше. Варя все время старалась говорить, чтобы скрыть свое неожиданное смущение. Выдвинув из-за платяного шкафа ситцевую ширмочку, по всему сделанную недавно и на скорую руку, она зашла за нее и стала переодеваться. Переодевшись, Варя быстро вышла из-за укрытия, поправила выбившийся то-под косынки локон. Савелий подумал, что хозяйка дома, в сущности, совсем еще молодая женщина. Короткий халатик подчеркивал стройные ноги, на которых он невольно задержал взгляд. Чтобы скрыть смущение и волнение, охватившее его, Савелий прикрыл глаза, а когда открыл их - девушки в комнате уже не было: она гремела на кухне посудой. Кто же она? Чем занимается? Если судить по обстановке в доме, то она - хорошая хозяйка: везде чистенько, прибрано... Однако непохоже, что она из этих мест: выговор совершенно другой... Но она сказала, что работает здесь. "Работа такая..." Кем интересно, она работает? Верно, что-то по лесной части. С ружьем умело обращается: рябчиков вон подстрелила... по пути... Савелий улыбнулся. На стене, видно, ее муж, а может, брат!.. Во всяком случае, лично Савелию хотелось, чтобы он оказался братом. Интересно, сколько он здесь валяется? Дня два-три? Возможно, что этот парень с открытой и обаятельной улыбкой уже отправился в милицию! Однако это предположение нисколько не взволновало Савелия: ему было совершенно безразлично! Единственно, чего хотелось, - покоя, и только покоя!.. Чтобы рядом был Мишка! Как здорово! Лучше клички для него и не придумаешь!.. Он снова посмотрел на фото мужчины с бородой: непохоже, чтобы этот парень чего-то мог напугаться. Скорее всего, сам бы сначала все выяснил, а потом и решил: в милицию или еще куда... Его просто, наверно, нет дома. В отпуске?.. Нет, в командировке: в отпуск они бы вместе уехали. В комнату вошла Варвара и прервала его размышления: - Ну вот, дружочек, и готов рябчиковый бульон! Ел когда-нибудь? Савелий попытался улыбнуться, но смог только скривить губы. - Ничего, понравится! - заверила она и осторожно приподняла подушку повыше, чтобы ему было удобно. Затем взяла со стола тарелку и стала кормить его с ложечки. - Осторожнее, горячий очень... Ну, как? Вкусно?.. Не отвечай, и так вижу, что нравится. А морщился... Савелий едва не поперхнулся, желая возразить. - Да, шучу, шучу я! - Варя засмеялась. - Поешь - ранами твоими займемся. Уж больно ты тяжелый: с трудом ворочала тебя. Пока закончишь перевязку - намаешься... Сейчас-то вроде, тьфу тьфу, чтобы не сглазить, дело на поправку пошло. И то сказать, пора - две недели в беспамятстве... Услыхав последнюю фразу, Савелий дернулся и пролил бульон себе на грудь. - Что, ко всему прочему и ошпариться захотелось? - Варя вытерла ему грудь полотенцем. - Да-да, дружочек, пятнадцать суточек, как с куста... Она тяжело вздохнула и понесла посуду на кухню. Пятнадцать суток! Это надо же! Савелий ужаснулся: он ничего не понимал. Пятнадцать суток находится здесь, и за ним никто не приехал?! Почему? Неужели она не догадывается, кто он такой? Варя вернулась со своей аптечкой и занялась врачеванием. - Слава Богу, - облегченно проговорила она, обнажив ногу с шиной. - Прошла наконец чернота!.. Очень боялась я, что гангрена прихватит: антибиотиков мало было. - Варя рассуждала вслух. - Вероятно, трещиной обошлось... Хоть в этом повезло тебе. Мне почему-то не захотелось вертолет вызывать и отправлять тебя в больницу! - Она внимательно посмотрела ему в глаза. - Не захотелось, и все! Решила рискнуть и справиться сама. Сделав многозначительную паузу, словно для того, чтобы незнакомец мог вникнуть в услышанное, она снова наложила целебную мазь на больную ногу, обложила ее плотной бумагой я прибинтовала шину. - Грудь пока трогать не будем: пусть покрепче срастутся твои ребрышки, а вот над лицом твоим поколдовать придется, чтобы красу твою, дружочек, поправить немного... - Варя улыбнулась, помакнула теплой водичкой пластырь, чтобы легче отодрать его отлила. Савелий морщился от боли, но мужественно терпел. - Молодец, с характером мужчина! - одобрительно заметила Варя. - Откровенно скажу: все хорошо, но шрам останется - глубокий порез очень. На Стриженова теперь смахивать будешь... Заметив в его глазах недоумение, пояснила: - Ну, когда он Овода играл... Неужели не смотрел?.. Там еще артист Симонов отца его играл, Монтанелли, кажется, епископа, короче говоря. Хочешь взглянуть на себя? - Она взяла с комода зеркало и наклонила над Савелием. Сначала Савелий ужаснулся: небритый, исцарапанный весь, но потом улыбнулся. Действительно на Овода похож: через всю рожу шрам, рваный такой, ужас! Еще хорошо, глаз целым остался... Видно, и хромота останется... Савелий поморщился. - Что, щиплет? - В этот момент Варя обрабатывала рану йодом. - Ничего, сейчас чудо-мазь положу, как рукой снимет... "Чудо-мазь"! Так ее мой муж называл - Егор... - Варя замолчала на мгновение, потом продолжила: - Местный охотник научил его эту мазь варить. А Егор - меня... Давно что-то не видать того охотника. - Она вздохнула, наложила мазь густым слоем да рваный шрам и стянула его в нескольких местах лейкопластырем. - Ну, вот и все! Устал, небось? Вот, выпей бальзамчику и спать... - Варя напоила его каким-то травяным настоем на спирту с горьковатым терпким вкусом, поправила одеяло и пошла хлопотать по хозяйству. Долго смотрел Савелий ей вслед, затем перевел взгляд на фото мужчины с бородой. Значит, все-таки муж? А что? Красивое, волевое лицо! С таким-то здоровьем во флот или в спецназ... Ему неожиданно до боли захотелось оказаться на родной "БМРТешке", как они называли между собой их судно... Какие ребята там были! Конечно, разные встречались: иногда совершенно случайные люди оказывались в команде, но таких были единицы, и они сами более одного похода не выдерживали - списывались на берег. Море не терпит слабых, не терпит деляг и ловкачей... Убаюканный приятными воспоминаниями, а также хитрым бальзамом, Савелий задремал, но вскоре пробудился от странного дребезжащего звука: то ли звонок, то ли какой металлический скрежет? Услышав Варины шаги, он почему-то прикрыл глаза, Она на цыпочках подошла к Савелию и, убедившись, что он спит, открыла шкаф, взяла трубку радиотелефона. Савелий наблюдал сквозь полуприкрытые ресницы, с тревогой прислушиваясь к тому, что она тихо говорила. - Колита у аппарата!.. Не слышно? - Она старательно говорила тихо. - Не... знаю... как всегда... Может, аппарат? - Варя обернулась и посмотрела на раненого, но потом решила понаблюдать за ним через трюмо. - Здесь все в порядке! Никаких проблем! Говорю, никаких проблем!.. Побывала на озере Дальнем: краснозобые гагары пока живут там, даже прибавление на четыре птенца. Спасибо, стараюсь!.. Стараюсь, говорю! - Она усмехнулась. - Нет-нет, пока ничего не нужно... Хотя, с почтой пусть белого хлеба забросят и черной икорки, граммов пятьсот. Да, захотелось!.. - Варя снова взглянула в трюмо на своего подопечного. - Помню: следующая связь через две недели, в четверг, в пять часов... Спасибо! - Она тихонечко положила трубку на аппарат, закрыла дверку шкафа и задумчиво постояла, глядя на Савелия. Потом осторожно подошла к нему, наклонилась: дышит ровно, значит, спит. И Варвара вышла из комнаты... "Значит, связь с городом есть! Почему же она ничего не сказала об этом? Почему ни словом не обмолвилась про Егора?" - гадал Савелий. Еще много вопросов крутилось в его голове, на которые так хотелось бы получить ответы... Может, о нем уже давно все известно и там только ожидают его выздоровления! В больнице могли скорее поставить его на ноги... Собственно, какая разница? Знают - хорошо, не знают - тоже неплохо... Постепенно действие бальзама взяло вер над его тревогами, и он снова крепко уснул. ЗАГОВОРИЛ Выздоровление шло медленно: прошло еще несколько дней, прежде чем Савелий смог заговорить. Тот день был пасмурным и дождливым: осень вступала в свои права. Варвара колдовала над какой-то тканью, строча, как из автомата, на ножной швейной машинке. Мишка лежал рядом, положив свою мохнатую, голову на кончик ее стопы. Он спал под мерный стрекот машинки. Савелий давно проснулся и пристально смотрел на Варвару. Увлеченная работой, она не замечала его взгляда. Прострочив стежку, Варя вытащила из машинки полуготовую кофточку, скинула халатик, обнажив красивую грудь, и примерила свою работу. Покрутившись перед зеркалом, наметила место, где нужно было еще подобрать, снова накинула халатик. И опять застрекотала машинка... - Меня Савелием зовут! - неожиданно проговорил он, и Варя, вздрогнув, обернулась. - Наконец-то заговорил наш больной! - улыбнулась она и вдруг смутилась. - Давно проснулся? - Она быстро поправила халатик, застегивая верхнюю пуговицу. - Нет, только что! - слукавил он и тут же спросил, кивнув на фотографию Егора. - Когда он вернется? Варя ответила не сразу, словно решая, стоит ли посвящать незнакомого человека в свою трагедию, но ответила просто, спокойно: - Егор никогда не вернется: погиб он... - Простите... - смутился Савелий. - Ну что уж... Вы ж не знали... - Неожиданно для себя она снова перешла на "вы". - Седьмой год пошел... - Лицо у него доброе! - В самую точку! Мы и познакомились через его доброту! В тот день я выпросила у мамы тридцать пять рублей на туфли. Чешские, красные такие... Очень понравились! - Она смущенно улыбнулась. - Но их то ли вытащили, то ли обронила где... Иду, реву, а он сзади: "Что за трагедия, дружочек?" Савелий улыбнулся: вот откуда появился "дружочек"! - Это и был Егор! Голос такой ласковый, добрый. - Барин голос предательски дрогнул. - И захотелось мне рассказать все ему, не знаю почему... А он улыбнулся так по-доброму и говорит: "Когда деньги теряешь - не горе, горе, когда человека теряешь!" Вот уж точно сказал. - Она помолчала немного, смахнула набежавшую слезу и продолжила: - Потом достает и протягиваете мне деньги: "Разбогатеешь, - говорит, - отдашь!" Это уж потом я узнала, что он мне все деньги отдал, которые были у него: стипендию получил в тот день... Ночами потом подрабатывал... - Как он погиб, в Афганистане? - спросил вдруг Савелий. - Если бы... - Она вздохнула. - Глупо погиб, несправедливо... Медведь задрал... Сам-то он никогда не охотился, ружье носил так, на всякий случай. Видно, и погиб потому, что не смог выстрелить в последний момент... Карабин в стороне лежал - переломанный пополам... Схватился со зверюгой, а в руках - один нож... только и смог, что ухо ему отхватить. Так и остались мы сиротами... - Мы? - С дочуркой... Так и не увидел ее Егор: я тогда беременна была. Никогда себе не прощу, что не пришла в тот момент к нему на помощь! - Заметив его недоумение. Варя еще больше разнервничалась. - Господи! Да я же предчувствовала все!.. Или чувствовала... Даже не чувствовала, а видела. Не знаю, как и объяснить. Ну, видела, как во сне, что ли... И как он с медведем схватился... и как ружье пополам... Видела и уговаривала себя: кажется, мерещится... Дура! До сих пор не могу понять всего этого. - Вы знаете, Варя, я читал об этом. - Савелий наморщился, припоминая. - Близкие люди иногда не только видят на расстоянии то, что происходит с родными людьми, но иногда даже и беду предчувствуют. Они помолчали, думая каждый о своем, потом он спросил: А дочка где сейчас? - В Артеке. Мой сводный брат вожатым работает там - по комсомольской путевке, вот и удалось в порядке исключения Егоринку с ним отправить. Нормальным-то путем таких маленьких туда не берут. - Егоринка? - улыбнулся Савелий. - Какое славное имя: словно ручеек журчит... Егоринка... - повторил он. - А вы, значит, решили здесь остаться? - Егор очень любил тайгу, жил ею... И меня заставил полюбить... Да и как можно не любить ее!.. Сама-то я из Ленинграда... Поначалу трудно было, скучала по городу, по работе - фельдшером работала на "Скорой", - по друзьям, а потом... Сейчас я в представить себя не могу без тайги: в Питер приеду, и через неделю назад тянет, не хватает чего-то... Да и как не любить тайгу? - воодушевлено повторила она. - Она же все дает человеку еду, одежду, жилье... Здесь можно увидеть целые театральные представления... Да-да, улыбайтесь, самые настоящие спектакли, поставленные обитателями тайги! Варя настолько увлеклась рассказом, что глаза ее заблестели, щеки зарумянились. - Вот поправитесь и сами увидите. - Увидел уже - печально вздохнул он. - Ну, допустим, в том, что случилось с вами, сами виноваты, и никто, кроме нас: не нужно было в таком изголодавшемся состоянии по деревьям лазать! Да еще после пьяных ягодок... - съязвила Варвара. - Откуда... - начал он, но запнулся и подозрительно уставился на нее. - Вы что, наблюдали, подсматривали за мной? - Чудак человек! - добродушно рассмеялась Варя. - Если бы я подсматривала за вами, как вы выразились, то мне бы сейчас не пришлось вас врачевать!.. По вашим автографам прочитала. Очень уж вы любите свои следы оставлять: и на дереве, и на траве, и дочиста обглоданный куст... - Здорово! - не удержался от восхищения Савелий. - Неужели всему этому вас обучил Егор? - И он, и тайга, и охотник тот. - Она нахмурилась. - Антоном его зовут. - Она внимательно посмотрела на Савелия, неон никак не отреагировал на это имя, и Варя продолжила: - Многое и самой пришлось постигать... А все-таки давно не видно Антона: обычно по несколько раз в месяц захаживал - то свежатинки какой занесет, то ягодок или кореньев каких, а тут около года носу не кажет... Не случилось ли чего? Ведь его однажды Мишка спас. Услышав, что заговорили о нем, пес тут же поднял голову и посмотрел на Савелия, потом на хозяйку. Варя ласково потрепала его за ухо. - Антон тогда под, лед провалился и как-то сумел выбраться, а до ближайшего зимовья - километров сорок! Спички промокли, сам вмиг льдом покрылся, что ледяная статуя: мороз-то под сорок! До зимовья - сорок! Мороз - с-орок! Кругом - сорок! А Мишка часто в тайгу убегает, порезвиться... он, видно, и наткнулся на эту ледяную статую. Мишка никогда больше суток не пропадает в тайге, а тут нет и нет - совсем пропала собака, как сквозь землю провалилась. Егор уж думал, что задрал медведь, а недели через три они и заявляются вдвоем с Антоном. Вот тогда-то и узнали все про нашего Милку!.. А как он с Егоринкой нянчился! Поверьте, лучше всякой няньки? Помощничек ты мой! Варя снова потрепала пса за ухо. - Хороший песик! Хороший Мишутка!.. Хора... Ой! - всплеснула она руками. - Совсем заболталась! Настьку-то давно пора доить... Да и вас, должно, утомила. - Что вы? - искренне воскликнул Савелий. - Нисколечко! - Затем тихо произнес: - Спасибо тебе, Варя! Огромное тебе спасибо? - Да за что же, Господи! - За все! За то, что спасла! Зато, что верность хранишь! - Его голос вдруг дрогнул. Девушка задумчиво посмотрела ему в глаза, медленно подошла ближе, постояла рядом и неожиданно даже для себя самой ласково провела пальцами по его волосам. Вздрогнув от этого прикосновения, Савелий хотел что-то сказать, но Вари уже не было... Не показалось ли ему это нежное прикосновение? Не выдал ли он желаемое за действительное? Хотя... Ну прикоснулась, ну и что? Что с того? Жалеет, видно, как всякого больного, убогого... Савелий взглянул, на Мишку, который тоже поднялся на ноги и посмотрел на него, потом на дверь, где скрылась его хозяйка, снова на Савелия, вильнул хвостом, ткнулся ему в руку холодным носом, словно извиняясь, и важной походкой отправился за Варей. ГОВОРКОВА Я БЕРУ НА СЕБЯ Белый "Мерседес", умело лавируя среда огромного скопления стоящих легковых машин на огороженной площадке перед Лужниками, припарковался на свободном месте у плотных кустов аллеи. За рулем сидел Владимир Андреевич и нетерпеливо поглядывал в зеркало заднего вида. Ждать долго не пришлось: вскоре подошел тот самый полковник милиции, который приезжал к нему на виллу. Сейчас он был одет в темно-серый костюм и ничем не отличался от окружающих. Ни слова не говоря, он сел на заднее сиденье "Мерседеса". - Итак? - нетерпеливо буркнул Владимир Андреевич. - Скорее всего. Говорков жив! - Ну? - Поиски безрезультатны: как в воду канул!.. Все осложнилось тем, что у него... точнее у них, есть карта. - Какая карта? - Таежник один нарисовал, кличка Браконьер, Антон Родин... - Он вытащил из кармана пиджака кусок материи. - Вот, точная копия. Дело в том, что у него в тайге несколько тайников-убежищ, с провизией, оружием, одеждой... Владимир Андреевич молчал, угрюмо рассматривая карту-самоделку. Молчал так долго, что полковник начал нетерпеливо поглядывать на часы. - Ты что, спешишь? - Нет-нет, что ты! - сразу возразил он. - Есть одно дело, но не спешное, подождет! - Вот именно. Насколько точно все это? - Точнее не бывает! - Сколько лет Браконьеру? - Трешник дали! - Возраст спрашиваю, а не срок! - Шестьдесят семь... А что? - По-моему, пожил свое... - Владимир Андреевич посмотрел на полковника в упор. - Как думаешь? - Но... - Ты можешь гарантировать, что он еще кому-нибудь не нарисует эту карту? - Он зло прищурился. - Нет, конечно... - вздохнул полковник. - Попробую... - Пробовать жену свою будешь! Понял? - Хорошо, все будет в норме!.. Адвокатша в розыске... - осторожно проговорил он. - А что это ты разволновался? Успокойся, ее-то не найдут! - ухмыльнулся Владимир Андреевич. - Всех ее клиентов проработали? - Всех, кто был записан книге приемов и кого удалось восстановить... ничего существенного... Все, кто проходил по делу Говоркова, взяты, находятся под следствием... - За них-то я не переживаю... - задумчиво проговорил он. - Разве только за Бриджит... Учти, она тоже на твоей совести... Ты живешь, пока я живу, помни об этом! - Разумеется... - поспешно согласился полковник. - Говоркова я возьму на себя... - Владимир Андреевич задумчиво посмотрел еще раз на карту и сунул ее в карман. - А что ты так "заботишься" о нем? Он же вроде молчит. - Молчит? Я эту породу знаю... Сегодня молчит, а завтра - заговорит! Его дружок перед смертью угрожать мне стал!.. А если он успел трекнуть своему приятелю? Береженого и Бог бережет! Я не могу рисковать! А ты и подавно! Понял? - с угрозой, но ехидно улыбаясь проговорил Владимир Андреевич. - Или, может, я сгущаю? - Если судить по адвокатше, у которой я нашел в записях твою фамилию, то... Все-таки у тебя дьявольская интуиция, Володя. - Интуиция и расчет! Я у советских органов учился: то не с нами, тот против нас!. - Довольный, он рассмеялся... РАЗБОГАТЕЕШЬ - ОТДАШЬ Варя оказалась права: Савелий действительно начал быстро поправляться. Вскоре она освободила от бинтов грудь - дышать ему сразу стало легче. Савелий решил, что пора потихоньку восстанавливать ослабшие от болезни мышцы. Постепенно, увеличивая нагрузку, стал сгибать в разгибать ноги в коленях, поднимать ноги, нагружая и мышцы пресса. Когда Вари не было в комнате, он качал и качал ноги до тех пор, пока все тело не покрывалось потом. Однажды, пока Варя занималась хозяйством во дворе, он попробовал встать с кровати. Поставил перед собой цель дойти до трюмо, которое находилось в пяти шагах. Уж очень хотелось взглянуть на себя в зеркало и узнать, во что он превратился. Осторожно спустив нагие кровати, Савелий, напрягая все силы, сел. Это, казалось бы, простое дело, отняло у него много времени. Пьяно кружилась голова, молотом стучало в висках... Несколько минут Савелий сидел неподвижно, восстанавливая силы, чтобы накопить их для следующего "броска". Отдышавшись и думая, что готов к дальнейшим действиям, он ухватился обеими руками за спинку кровати, рывком выдернул вверх свое малопослушное тело... и комната завертелась каруселью. В этот день Савелий больше не пытался встать на ноги, однако первая неудача подстегнула и заставила его еще упорнее тренировать ноги, лежа на кровати. Только через три дня он решил сделать вторую попытку. Савелий, конечно, знал, что первые шаги дадутся ему нелегко. И на этот раз ему удалось только несколько минут простоять на ногах, с трудом удерживая равновесие... Прошло еще две недели упорных тренировок. И пятая попытка стала удачной. Савелий добрался до цели: оказался перед трюмо. То, что он увидел, ужаснуло: обросший, черты лица заострились, под глазами огромные синяки... Но особенно расстроил Савелия огромный шрам, пересекавший едва ли не все лицо... - Хорош, нечего сказать! - скривился он, внимательно разглядывая себя. Савелий пятерней попробовал пригладить спутавшиеся волосы, затем решил не терять времени и, воспользовавшись тем, что стоит на ногах, потихоньку начал делать упражнения, которые были недоступны лежащему. Конечно, самое трудное будет восстановить больную ногу. Закусив губу, стал нагружать больше всего именно ее. Каждый день, выбирая любой момент, когда Вари не было, он занимался и вскоре почувствовал, что нога становится более устойчивой и более надежной, а шина стала только мешать. Настал день, когда Варя решила наконец снять шину. Разбинтовав ногу, она помассировала ее, потом неуверенно произнесла. - Ну что, попробуем потихоньку встать? - Попробуем! - Савелий резко поднялся с кровати. - Обнимите меня за плечи! - приказала Варя и обхватила его за талию. - Дано бойтесь, как следует опирайтесь, выдержу! - сердито бросила она, заметив, что Савелий еле прикасается к ней. Они сделали несколько шагов. - Молодец!.. Хорошо!.. Умница!.. Очень хорошо!.. - подбадривала его Варя. - Не больно? Конечно же, ему было приятно держать Варю за плечи, но и стыдно за обман, и он смущенно отстранился. - Варя, я сам попробую. - Может, рановато? - В самый раз! - упрямо заявил он и решительно сделал шаг. Чуть прихрамывая, медленно прошелся по комнате. Не веря своим глазам, девушка с восторгом воскликнула: - Вот это лекарства! - Ну да - чудо-мазь! - чуть ехидно заметил он. - Пойду на воздух: подышу немного... - На крыльцо выйдешь, будь осторожнее - придышись сначала!.. Савелий действительно едва не потерял сознание от свежего осеннего воздуха. Несколько минут он держался за перила крыльца. Легко кружилась голова, и состояние напоминало то, какое бывает после стакана крепкого вина.... Было прохладно, и Савелий зябко передернул плечами. - Не простудись, смотри... Вот, надень! - Варя, все время стоявшая рядом и следившая за ним, протянула ему светло-голубой свитер. - Спасибо, не надо! - неожиданно сконфузился Савелий. - Чего там не надо, надевай! - Она сунула свитер ему в руки и вернулась в дом, недоумевая, что снова вдруг перешла на "ты"... Повертев свитер в руках, Савелий натянул на себя и спустился во двор. В этот момент подскочил Мишка, как-то странно поглядел на него, словно удивляясь чему-то. Подошел ближе, обнюхал тапочки Савелия, потом его пижаму, снова посмотрел с некоторым недоумением и вдруг ткнулся носом в свитер. С радостным лаем, суетливо пес прыгал около Савелия, всякий раз норовя прикоснуться носом к свитеру. "Друг ты мой сердечный! - едва не воскликнул Савелий, сразу догадавшись, кому посвящаются эти радостные восторги Мишки. - Сколько лет прошло, .а ты все еще помнишь своего хозяина! Самого лучшего, самого умного и надежного! Продолжаешь верить, что он еще может вернуться!" Савелию неожиданно стало грустно и невыносимо стыдно, словно он присвоил себе что-то и незаслуженно пользуется тем, что ему не принадлежит. Нет, не свитером, не пищей... Это касалось чего-то нематериального, чего-то такого, что невозможно ощутить физически... отношение хозяйки ломанее забота, радость и ласка пса, который, вспомнив своего хозяина, благодарен ему, Савелию, за это воспоминание и готов как щенок прыгать вокруг него. Савелий стоял посреди двора и не видел, что Варя все это наблюдала из окна: и то, как Мишка резвился вокруг Савелия, и его неожиданную печаль... Девушка тоже все поняла в подосадовала на свою непредусмотрительность. Распахнув окно, окликнула: - Савелий! Он вздрогнул от неожиданности, оглянулся. - Савелий, сними-ка свитер: не углядела, что с дырой дала, подштопать надо... Я мигом!.. Ни слова не говоря, он медленно стянул свитер, подошел к окну и протянул варе, не глядя на нее. Она спокойно прикрыла окно, отошла в глубь комнаты, и тут выдержка изменила ей: прижав свитер Егора к лицу, она залилась слезами. Савелий не знал, что ему делать: хотелось провалиться сквозь землю, скрыться куда-нибудь... Но куда? Куда он может уйти с больной ногой? Чертова нога! Чертова ситуация! Стиснув кулаки, в бессильной злобе на себя, на людей, на тайгу, на весь мир, он беспомощно огляделся вокруг: взгляд наткнулся на топор, небрежно вогнанный в колоду. Рядом валялись напиленные чурки. Савелий подхватил топор и принялся яростно разрубать чурки на поленья. Рубил зло, с ненавистью, словно, разрубая чурку, разделывался с каким-то врагом. Каждый удар придавал ему новые силы... Пот струился по лицу, шее, стекал по спине, но Савелий не замечал ни пота, ни вздувшихся от непривычки пузырей на ладонях... Он рубил и рубил, рубил и рубил... Дважды приближалась к нему Варя, не решаясь окликнуть... Постояв минуту-другую, так же незаметно удалялась прочь... Однако не выдержала: в третий раз подошла и тихо проговорила: - Тебе рано столько работать... Я воды согрела, идем, солью. Тяжело дыша, Савелий вогнал топор в колоду. - Пойдем! - повторила Варя и положила ему руку на плечо. От этого прикосновения Савелий мгновенно ссутулился, будто на него опустился тяжелый груз. Постоял немного, выпрямился и медленно повернулся к ней. Повернулся, чтобы бросить ей в лицо что-нибудь грубое, непоправимое, но наткнулся на такой чистый и нежный взгляд, что запнулся и ничего не смог сказать. - Ты что же, бороду репам отпустить? - неожиданно спросила Варя и заразительно рассмеялась. - А что, не надо? - растерялся он. - Пока не знаю. - Варя прищурилась, пытаясь представить его с бородой, и пожала плечами. - Может, и ничего будет... А хочешь, я тебя подстригу?.. - Хочу, - ответил он и улыбнулся. - А мытье как же? - А мокрые волосы даже лучше подстригать. Савелий вынес из дома ведро с теплой водой, поставил на крыльцо, оголился по пояс и начал обмывать потное тело, пофыркивая от удовольствия. - Наклонись ниже! - скомандовала Варя и решительно стала намыливать его широкую спину. Потом опрокинула остатки воды на него и протянула мохнатое полотенце. Наблюдая, как Савелий растирается, она вдруг спросила: - Спортом занимался? - Не столько спорт, сколько армия и флот! - Он рассмеялся. - Надо же - в рифму... - Шутливо поиграв бицепсами, он взял рубашку. - Иди за мной!.. - бросила Варя. Пожав плечами, он медленно поплелся за ней. - Вот, одевай! - указала она на одежду, аккуратно сложенную на столе: клетчатая рубашка, брюки, кожаная куртка... Перехватив его взгляд, тут же добавила. - Это все новое... - Да... я не к тому, - попробовал оправдываться Савелий, но девушка перебила: - Так и я не к тому! Одевай: разбогатеешь - отдашь! - Варя весело улыбнулась. - Хотя дет, погоди. Садись сюда. - Она поставила посреди комнаты стул, как раз напротив трюмо. Савелий недоуменно уставился на нее. - Господи, да стричь же тебя буду! - воскликнула Варя и прыснула, не выдержав его странного взгляда. Савелий расхохотался и плюхнулся на стул. Несколько минут они, хитро переглядываясь, заходились в судорожном смехе. Наконец успокоились, и Варя взяла в руки ножницы. - Мокрые волосы гораздо удобнее и подстригать и укладывать в прическу... Какие мягкие! Добрый, значит... Савелий ухмыльнулся, и Варя сразу добавила: - В народе так говорят... Она быстро и умело подстригала, и Савелий с удивлением наблюдал за тем, как он меняется на глазах. - Ты что, и парикмахером работала? - Что, не нравится? - Что ты, наоборот! - восторженно возразил он, повернувшись. - Смирно сиди, а то ухо отстригу! - Она повернула назад его голову, сделала последний взмах расческой, отошла и придирчиво оглядела его со всех сторон. - А бороду все-таки лучше не надо! - И задумчиво добавила: - Я тебе уже говорила, что работала только медсестрой, а стригу я впервые... Вас освежить? - Нет, побрить! - в тон ей ответил Савелий. - Побрить?! - У нее был такой растерянный вид, что он снова не выдержал и расхохотался. - Юморист! - укоризненно покачала головой Варя и быстро принесла бритвенный прибор. Как ни старался Савелий, как та осторожничал, а все-таки порезался, и Варе пришлось оказывать ему "медицинскую помощь". - Горе ты мое! - вздохнула она, прижигая порез одеколоном. - Я всегда электрической брился... - начал оправдываться он. - Сказать надо было: есть и электрическая... Она продолжала держать ватку на порезе и вдруг смущенно опустила глаза и густо покраснела. Сначала Савелий не понял причину ее смущения, но потом и сам покрылся румянцем: его рука случало прикоснулась к оголенному колену девушки... Он отдернул руку и покраснел еще больше: не подумала ли Варя, что он специально вольничает... Неизвестно, сколько бы продолжалось это неловкое молчание, если бы Мишка, поглядывающий то на хозяйку, то на Савелия, неожиданно не заскулил. Варя вздрогнула, взглянула на пса и улыбнулась, а чтобы прервать странную паузу, деланно воскликнула: - Ну, Савелий, лет на десять помолодел... Совсем мальчик! - Скажешь тоже, мальчик! - по-детски скривился он и повернулся к зеркалу, а когда повернулся, чтобы сказать Варе спасибо, ее в комнате уже не было, а на него смотрел Мишка, виляя пушистым хвостом. "Все время исчезает незаметно... как фея: растворяется в воздухе..." - грустно улыбнулся Савелий. ПРАВДИВА ЛИ ВАРЯ С НИМ? Каждое утро Савелий начинал теперь с физзарядки на улице, после чего принимался помогать Варе по хозяйству: рубил дрова, носил корм скоту, иногда занимался ремонтом- то подгнившее крыльцо, то забор надо подправить и заменить дряхлую доску, а однажды даже пришлось покопаться в дизеле электростанции... Постепенно он стал забывать о своих болячках, и только иногда покалывало ногу, хотя хромоты не осталось. До сих пор Савелий так ничего и не рассказал о себе, делая вид, что все так и надо. Однако для него оставалось загадкой: почему Варя сама ни разу не попыталась о чем-либо расспросить его. Он даже и предположить не мог, что Варя интуитивно чувствовала, что время расспросов пока не наступило, и они могут быть неправильно им истолкованы... Вот уже выпал первый снег, и тайга мгновенно оделась в новый белый пушистый наряд. Снегу навалило столько, что без лыж можно было провалиться по пояс. За три дня до этого произошло одно существенное событие: по тайге пронеслась страшная, разрушительной силы буря, к счастью, лишь краем задевшая Варварину заимку. В тот день они с Варей отправились на озеро Дальнее, но не проехали и пятнадцати минут, как Варя неожиданно настояла - на возвращении. Савелий очень удивился ее объяснению: приближается буря! Погода стояла тихая, спокойная, на небе ни тучки! Но Варя по каким-то едва уловимым признакам почувствовала ее приближение. Они были совсем рядом с домом, когда начала бушевать стихия. Сильный ветер, налетевший невесть откуда, стонал и гудел в хвое, трещали, охали и, вскрикнув, ломались ветви, жалобно скрипели и натужно вздыхали деревья. Савелий обхватил Варю, и они, с трудом преодолевая напор ветра, добрались наконец до дверей дома. Не прошло и пяти минут, как застонала земля от вывороченных деревьев и стала вздрагивать от удара падающих стволов. Из царства тишины и покоя тайга превратилась в сущий ад. Это продолжалось более трех часов. Все прекратилось неожиданно, как и внезапно началось. Они с Варварой вышли из ворот заимки, которые не пришлось даже открывать: ворота были сорваны с петель и валялись метрах в двадцати. Какой же силы был ветер, что перенес пару десятков внушительных бревен на такое расстояние!? Тайгу было не узнать: лес сильно поредел, вывороченные с корнями, местами переломанные, деревья лежали, поваленные в одну сторону. Зрелище было не только удручающим, но и впечатляющим. Этот день запомнился Савелию еще и тем, что он впервые увидел березовую сову. - Везунчик ты: сколько лет живу в тайге, а ни разу не удавалось увидеть эту редкую птицу, - не без зависти заметила Варя. А к вечеру начался сильнейший снегопад. Но он продолжался всего полчаса, - а еще через полчаса снег растаял, словно его и не было. Савелий взялся ремонтировать ворота. Варя пошла в дом готовить ужин. С помощью гнедой Савелию удалось перетащить ворота назад, и он стал восстанавливать массивные петли, которые, к счастью, оказались неповрежденными. Когда ему удалось их выпрямить, он заметил, что двух штырей для крепления не хватает, и пошел спросить Варю, где их можно поискать. Решив ее испугать, Савелий обошел дом вокруг. Чтобы не попадаться ей на глаза, он прополз под окнами до крыльца, тихонечко приоткрыл дверь и прислушался, чтобы выяснить, где находится Варя: в кухне или комнатах. В кухне было пусто, и он на цыпочках подошел к комнате, хотел уже открыть дверь, но услышал голос Вари... - Первый? Это семнадцатый. Добрый вечер! Примите сводку: сегодня, 12 сентября, до 13 часов на третьем участке пронесся сильный ураган. Причинен значительный ущерб лесному массиву: более точные подсчеты передам позднее... Колита. Нет, не все: соедини-ка меня с междугородной. Междугородняя?.. Мне Ленинград по срочной. Да... 212-33-29... Спасибо. Жду. Стараясь не шуметь, Савелий вышел, тем же путем прополз под окнами и через несколько минут, уже спокойно выходил из-за дома. Подойдя к окну, крикнул: - Варя! Варь!.. - Что, Савва? - спросила она, приоткрыв окно. - У тебя есть где-нибудь штыри или длинные гвозди. Буря два штыря унесла... - Посмотри в конюшне: там ящик стоит справа. С инструментами... Там должны быть... - Хорошо. Савелий пошел к конюшне, не оглядываясь на окна. Он с трудом сдерживал волнение: здорово, значит, можно прямо отсюда позвонить... Но как это сделать, чтобы не раскрыться? Собственно, что его сейчас держит здесь? Раньше нога, а сейчас? Нога прошла, даже думать о ней забыл... Так что же?.. Все решено, он позвонит, а там по обстоятельствам. Савелий почувствовал даже какое-то, облегчение и с удовольствием окунулся в работу. На следующий день снова повалил снег, и такой сильный, что ни о каком походе нельзя было и думать: настоящая пурга. Два доя, не переставая, огромные хлопья снега падали на землю, и навалило его столько, что на озеро Дальнее они отправились на лыжах. Савелий, заметив цепочку следов на снегу, просил Варю поделиться своими знаниями, и она с воодушевлением рассказывала не только о том, кто оставил следы, но и о повадках их хозяина. Вот замысловатые петли зайца, а это тонкая цепочка следов горностая, скрывающихся у старой колоды. - Ты смотри! Наверх, наверх смотри! - восхищенно прошептал Савелий, указывая на огромные ели. Словно сказочные птицы или цветы, распустившиеся в самый разгар зимы, красногрудые снегири, усеявшие кроны деревьев, выглядели очень нереально на снежных верхушках пушистых елей. Затянутое тучами небо, серый рассвет, глубокий снег, ни разу еще не покрывшийся настовой коркой, - все восхищало Савелия, впервые очутившегося в такой красоте. Савелий вслушивался в глухой шум сосен, стряхивающих снежную пыль и навес с крон, шум, заставляющий вздрагивать даже Мишку, который в тайге был как дома. Снежное покрывало земли было испещрено, как наперсток, множеством мелких ямочек от упавших снежных комьев. - Варя! - неожиданно заговорил Савелий, остановившись перед ней. - До сих пор ты меня ни о чем не спрашивала, и я тебе очень благодарен за это... Варя молчала, с волнением глядя на Савелия: неужели он решился сам все рассказать о себе? - Потерпи еще немного: придет время, и я все расскажу... Только не сейчас... Она видела, чего стоили эти слова Савелию, а потому вздохнула и наложила свою руку на его: - Я потому гаю чем и не спрашиваю: захочешь, сам расскажешь... Ты хочешь о чем-то попросить? - Как далеко отсюда до ближайшего телефона: мне нужно срочно позвонить! - Он посмотрел ей прямо в глаза, вот сейчас он узнает, насколько она правдива с ним. Скажет или нет? - Ровно столько, сколько возвращаться до заимки... - Варя несколько виновато опустила глаза. - У меня есть радиотелефон... Сначала не сказала тебе о нем, а потом подумала, что ты все не так оценишь... - Проговорив все это на едином дыхании. Варя подняла голову и замолчала. - Я давно знал об этом - сознался Савелий. - Понимаю, проверял меня... и поделом! Как говорится в "Денискиных рассказах", которыми я пичкала свою Егоринку: "Ничего нет тайного, что бы не стало явным..." - Это когда пацан кашу в окно вылил? Читал... - Он вдруг рассмеялся радостно и облегченно. - Ну что - возвращаемся? - улыбнулась Варя и ловко переступила широкими лыжами, повернувшись назад к дому. Удивленный Мишка несколько минут смотрел им вслед: "Не поймешь этих странных людей" - и бросился догонять их, утопая в снегу по самую грудь. Разговор с Шалимовым Ровно через пять дней Савелий вышел из вагона на Казанском вокзале Москвы. Варя помогла ему позвонить в Казань Шалимову. Невозможно описать радость, когда он услышал голос Савелия. Однако радость была недолгой: дрожащим от возмущения голосом он рассказал Савелию обо всем, что ему было известно. О гибели Варламова, о странной гибели адвоката Савелия, сбитого автофургоном, о неправдоподобном самоубийстве в Бутырках Ларисы... о просьбе Варламова, высказанной им в их последнюю встречу, - "...запомни одну фамилию: Курахин..." Рассказал он Савелию и о том, что Татьяна Андреевна добилась пересмотра дела Савелия и очень сожалел, что тот совершил побег... Очень хотел бы повидаться, но снова прикован к постели и не знает, когда сможет подняться. Все это настолько потрясло Савелия, что когда Варя вошла в комнату, то всплеснула руками, увидев его побелевшее лицо. - Что случилось? Что с тобой, Савва? - Она с ударом вырвала из его рук трубку и потрясла за плечи. - Савва, ты слышишь меня? Что случилось? Кто-то умер? Да? Савелий поднял на нее безумные глаза, несколько минут смотрел молча, пытаясь осмыслить ее вопросы, потом выдавил непослушными губами: - Мне, нужно в Москву! - Да что случилось-то, Господи? - всхлипнула вдруг Варя. - Мне нужно в Москву! - почти закричал он. Казалось, еще мгновение, и он что-нибудь сделает либо с собой, либо с ней. Он все-таки сумел взять себя в рута и, преодолевая боль в сильно стиснутых скулах, прогов