ерхние доски трещали, но дверь не поддавалась... Кудрявый, схватив карабин, стал палить по двери, надеясь попасть в Варю. Но она, обняв за шею зашедшегося в лае Мишку, спряталась за толстым столбом, и пули, вгрызаясь в дерево, не задевали их. Одна пуля попала в радиотелефон и разбила его вдребезги... Не зная, что предпринять. Варя в отчаянии подхватила свой карабин и несколько раз выстрелила в сторону двери... Кудрявый испуганно отпрыгнул в сторону, покрывая ее матом. Варя же продолжала стрелять, но мелкая дробь только оторвала несколько щепок от косяка... Разобравшись, что ее выстрелы не принесут ему вреда. Кудрявый снова подскочил к двери и несколько раз выстрелил. Одна пуля впилась в лежащий на полу труп Спортсмена, другая все-таки задела Варину руку... Разъяренный бандит не заметил, как появился Савелий, который тяжело дышал и с огромным трудом держался на ногах от потери крови... Когда был совсем рядом с Кудрявым, то от неловкого движения у него вырвался стон. Испуганно обернувшись, бандит выстрелил почти в упор и попал Савелию в левое плечо. Однако Савелий уже не чувствовал боли: перед ним стоял враг, который убил или хочет убить человека, которого он любит больше всего на свете... "Варя, жива ли ты? Успел ли я прийти к тебе на помощь?" - молнией промелькнуло у него. Вложив все сплыв последний удар, Савелий резко выбросил правую руку вперед и пальцами пробил живот Кудрявому... Издав какой-то нечеловеческий вопль, тот повалился на снег. Рядом упал и Савелий. В угасающем сознании он видел Варю, выбежавшую из конюшни... - Савушка, родной мой! Не умирай, слышишь, не умирай! Савушка-а-а-а!.. ЦЕПОЧКА ДОБРОТЫ Очнулся Савелий от какого-то странного шума и неприятного дрожания тела. На миг ему почудилось, что его, раненного, вывозят после боя в горах Кандагара... - Сержант! Где Васе? Где ребята? - прошептал он. С трудом разлепив воспаленные глаза, он увидел перед собой Варю с перебинтованной рукой. - Варечка! Снова тебе нужно лечить ме...ня... - Савелий попытался улыбнуться. - Как же мне не ве...зет: опять в спину... - Молчи, милый, молчи! Тебе нельзя разговаривать! - сквозь слезы говорила Варя, потом не удержалась и поцеловала его в щеку. - Все будет хорошо! Ты свободен! Слышишь, свободен! Когда до сознания Савелия дошли ее слова, он дернулся и... потерял сознание... В уголке губ показалась кровь... - Доктор! - закричала Варя. Майор в белом халате наклонился к Савелию. - Нет-нет, ничего страшного: губу прикусил... Капитан Зелинский дружески положил руку на ее плечо: - За этими бандитами, Варя, много преступлений! - Он говорил громко, стараясь перекричать шум винтов вертолета. - Тот, что в форме был, второй год в розыске находится... В Сухуми трех сотрудников милиции убил и зверски изуродовал, потом - в Казани, а здесь - капитана с сержантом... Зелинский вдруг увидел, что Савелий пришел в себя и подает ему знак наклониться к нему. - Что, сержант, больно? - Это правда, что Варя сказала? - прошептал он. - О свободе, что ли? Правда! Отменил суд твой приговор... - Он наклонился еще ниже и тихо спросил: - Скажи, это ты Воланда повязал? - Ну... - кивнул Савелий. - Что с ним? - Тс-с... - Капитан поглядел на сидящего рядом майора медицинской службы, но тот явно ничего не слышал. - Бежала эта сволочь! - Как? - встрепенулся Савелий. - Я же... в Комитет... - И снова Зелинский приставил палец к губам, потом он многозначительно подмигнул Савелию и сказал: - А меня в Москву перевели... Так что, может, там встретимся... Вертолет чуть тряхнуло, и Савелий снова потерял сознание, но он ясно услышал голос Федора Угрюмова: - ...И этот человек поможет тебе сделать шаг к себе навстречу. Разбудит в тебе доброе... И эта цепочка доброты не должна рваться! Эти слова несутся над тайгой, над могилой Федора, над заимкой Варвары, где, задрав кверху лохматую голову, печально воет черный пес по имени Мишка...