ив ее в постель. Рассказов не только выгнал его, но еще и наложил на него штраф, и довольно крупный. Главным условием "первого тура" являлась внешняя красота, хорошая фигура и обязательное знание английского или русского языка, то есть одного из тех, что знал сам хозяин... "Второй тур" проводил Рассказов и с каждой претенденткой встречался наедине. Если его не устраивала внешность или еще что-нибудь, встреча была короткой, в ином случае девушка должна была предстать перед ним в обнаженном виде. Этот момент тоже проходил деловито и целомудренно: Аркадий Сергеевич должен был удостовериться в том, что девушка имеет хорошую фигуру и не закомплексована. После этого девушку подвергали полному медицинскому освидетельствованию. Прошедшие все это получали приличное содержание и комнату в особняке для проживания. Около месяца отобранные девушки обучались искусству массажа, этикету, стенографии, работе на компьютере и другим специальным навыкам. Рассказов никогда не торопил события, даже если ему очень сильно кто-либо приглянулся. Более того, чем сильнее он хотел девушку, тем дольше оттягивал момент близости, лишь даря постоянно внимание и богатые подарки. За это время девушка должна была понята многое: и то, что ее выделили среди других, и то, что она не должна совать нос не в свои дела, и что должна всегда быть милой, обаятельной и нетребовательной, и уж никогда не проявлять в отношении Хозяина признаки ревности. В то же время она не должна даже помышлять о том, чтобы испытать удовольствие на стороне. Самые проверенные использовались им и для пикантных поручений, как, например, Гюли в деле с Савелием. Как ни странно, все его девушки, а их число было постоянным - двенадцать, очень трогательно к нему относились и отлично уживались друг с другом. Их вполне устраивала такая жизнь. Они ни в чем не нуждались и заботились в основном о своем теле, раз-два в неделю посвящая себя Хозяину. Несмотря на свой возраст, он был весьма пылким мужчиной и горазд на всякие интимные выдумки: то пригласит себе двух-трех девушек одновременно, то предложит кому-либо из них быть активной, изображая пассивную жертву. У девушек была единственная работа, которая была почти ежедневной, это - массаж. Аркадий Сергеевич очень внимательно следил а своим здоровьем и постоянно занимался спортом утренние пробежки, теннисный корт, спортивные снаряды, которыми был заполнен тренировочный зал, и обязательно бассейн, после которого и во время которого - массаж. Сегодняшний день был особенно удачным в его финансовых делах, и он вовсю наслаждался отдыхом. Обычно, когда Рассказов отдыхал, его старались не беспокоить: он этого не любил; но сегодня неожиданно заглянул один из его помощников и остановился в трех шагах, ожидая, когда Хозяин сам обратит на него внимание. Почувствовав взгляд. Рассказов спросил, не поднимая головы: - Ну, что у тебя? - по-английски он говорил чисто, но с американским акцентом. - Получен сигнал, - осторожно ответил тот. - Свободны, лапочка - сразу бросил Рассказов и тут же встал с кушетки. Как только девушки вышли, спросил: - Когда сигнал начал передвигаться? - В середине ночи. Около трех по местному времени. - Отлично! Все идет по плану: кажется, я не ошибся в нем. - Может, предупредить Четвертого? - Ни в коем случае! - раздраженно воскликнул он. - Пусть все идет своим чередом. Любую информацию докладывать мне немедленно, где бы я ни находился и чем бы ни занимался! - Слушаю, Хозяин! - А на завтра закажи мне билет до Нью-Йорка: пора встретиться с врагами лично. - Рассказов поднялся и стал одеваться. АНАЛИЗ ПСИХОЛОГА Четвертый крепко спал, когда над его головой прозвучал сигнал тревоги. Этот сигнал за все время существования базы никогда не звучал, и Четвертый не сразу понял, что это за звук. Он проснулся, включил настольную лампу и взглянул на часы: половина пятого ночи. - Что за черт? Помер кто-то, что ли? - он схватил трубку связи с дежурным оператором, но не успел и слова произнести, как из нее раздался взволнованный голос: - Четвертый, здесь дежурный оператор! - Что случилось? - спросил он нарочито спокойным тоном, хотя и понял: произошло что-то из ряда вон выходящее. - Что конкретно, не знаю, но на экране вижу, как пришедшие на смену часовые у ворот пытаются привести в чувство того, что стоял до них. Минуту! - тревожно воскликнул он. - Они выносят из будки КПП второго часового. Он убит! - Что?! - прокричал Четвертый. - С чего ты взял, что он убит? - он впервые позволил себе назвать боевика на "ты". - Так у него нож в груди торчит, - растерянно пояснил тот. - Нож?! Общая тревога! Психолога ко мне! Всем собраться в Комнате отдыха! Второй блок должен быть на рабочих местах в полной боевой готовности! Все! - Слушаюсь, Четвертый! - отозвался дежурный оператор, и по базе мгновенно зазвучал громкий вой сирены. Когда Четвертый уже оделся, к нему вошел Психолог. - Уже в курсе? - спросил Четвертый. - Почти, - спокойно кивнул тот. - Убиты двое часовых. - Налет? - Маловероятно. Думаю, побег. - Побег? - Четвертый был явно растерян. - Какие основания для такого предположения? - Так... догадка, - уклончиво ответил Психолог. - Может, мне лучше пойти в Компьютерный центр? - Хорошо, идите. Там встретимся. Психолог кивнул и вышел, а Четвертый надел наплечные ремни и сунул в кобуру под мышкой свой любимый "магнум", с которым почти никогда не расставался. Когда он вошел в комнату отдыха, все боевики, кроме дежурного оператора и двух часовых у ворот, а также тех, кто был в карцере, выстроились в две шеренги. - Смирно! - скомандовал Пятый и сделал два шага навстречу Четвертому. - Актив базы выстроен по тревоге! Трое на рабочих местах. Седьмой и Восьмой - в изоляторе! По неизвестным причинам отсутствуют двое - Одиннадцатый и Тридцатый! - четко доложил он. - Шестой с двумя боевиками прочесывает базу! Четвертый стиснул зубы, но ничего не сказал и медленно прошелся вдоль строя. В глазах боевиков он заметил удивление и страх. Каждый из них понимал, что случилось то, после чего прощай размеренная и спокойная жизнь, изредка нарушаемая внезапными выездами на задания, которые были хоть и опасными, но тщательно разработанными, и непредвиденных ситуаций почти не возникало. В этот момент в комнату отдыха вбежал Шестой с двумя боевиками. Увидев Четвертого, он велел боевикам занять место в строю и четко доложил: - Мною были осмотрены все помещения базы: Одиннадцатый и Тридцатый не обнаружены! Отсутствие верхней одежды говорит о том, что они совершили самовольный выход с территории базы! - Какой к черту самовольный выход?! Говорите прямо: совершен побег, убиты двое часовых! Ладно, как проморгали, выясним потом. Ваша реабилитация - только их поимка! - Четвертый снова взял себя в руки и начал отдавать четкие приказы - Вы, Пятый, поднимайте вертолет и попытайтесь как можно быстрее сообщить об их местонахождении... Примерные данные об их побеге получите в воздухе! Если обнаружите раньше, то прошу запомнить: Тридцатый мне нужен живым! Выполняйте! - Есть, Четвертый! - он повернулся к строю. - Двадцать второй. Семнадцатый и... - Пятый оглядел строй и повернулся к Четвертому. - Разрешите взять и Седьмого, Четвертый? - Не возражаю, Пятый! - ответил тот. За Пятью выбежали те, кого он назвал, и Четвертый сказал: - Шестой! Возьмите джип, пять боевиков и по следу, если он есть. Если нет, то по дороге. И еще раз повторяю: Тридцатого - живым! Вперед! - сказал он и вышел. Шестой быстро скомандовал: - Вам пятерым, - он указал на каждого пальцем, - получить боевой комплект и - за мной! Среди отобранных им был и виртуоз-водитель, молчаливый увалень, который, как казалось со стороны, с трудом передвигался по земле, но это было кажущееся впечатление - он был взрывным и мстительным, а также очень хитрым парнем, а как водитель не имел себе равных. Четвертый вошел в Компьютерный центр, где дежурный внимательно поглядывал на экраны, а Психолог работал на компьютере. - Ну, что есть нового? - спросил Четвертый. - У них есть два автомата, четыре боекомплекта к ним, мощный грузовой автомобиль. - Так... - нахмурился Четвертый. - Пакет "НКХ". - Черт. Они что, наркоманы? - Вряд ли! Были бы наркоманы, взяли бы больше. - Еще что-нибудь? - Теперь у нас выведены из строя все машины под навесом и оба БТР. На восстановление уйдет часов пять. - Да-а-а... - тяжело вздохнул Четвертый. - Исчез американец, - невозмутимо продолжал Психолог. - Как исчез? Куда? - Пока неизвестно. Может, и они прихватили. - Им-то он зачем? - Кто их поймет? Кстати, вы сегодня в сейф заглядывали? - как бы мимоходом спросил Психолог. - Что-о?! - вскрикнул тот. - Там же дискета! - Вот именно, с полными данными о всей структуре. Советую заглянуть! - он снова погрузился в работу с компьютером, а Четвертого словно ветром сдуло. Вбежав в свой кабинет, он устремился к сейфу, быстро обнажил квадрат в стене, приставил палец к сейфу. Когда дверца распахнулась, он сразу понял, что дискету искать бесполезно. - Вот тебе и хваленая американская техника с десятью степенями защиты, - он кого-то передразнил. - Если русский Иван захочет, то никакая американская блядь не сможет ему отказать! Прозвучал зуммер спецвызова: - Четвертый слушает. - С твоего разрешения я дам задание Восьмому! - услышал он голос Психолога и понял, что лучше не возражать. - Согласен! Дай трубку дежурному. Дежурный, Восьмого из карцера в распоряжение Психолога, живо! - Слушаюсь, Четвертый! Через несколько минут в Компьютерный центр вбежал Восьмой. Он был в порванной одежде, с синяком под глазом, опухший от холода. - По распоряжению Четвертого явился к вам, Девятый, для получения задания! - четко отрапортовал он, вытянувшись по стойке "смирно". - Слушай внимательно! - Психолог впился в него глазами. - Сбежали Рэксы! Понял? - Так точно, понял сбежали Рэксы! - в его глазах забегали веселые чертики - он догадался, какое задание сейчас получит. - Ты правильно понял! - согласно кивнул Психолог. - Они - твое персональное задание! Но Тридцатый должен остаться живым! Понял? - Но... - попытался возразить Восьмой, а Психолог резко оборвал его: - Живым! Восьмой выпрямился, издал звериный рык и бросился из центра. БОЕВИКИ В ПОГОНЕ Накатанная среди барханов дорога часто петляла, но не кончалась, и капитан внимательно следил за ней, пытаясь по возможности не сбавлять скорости. - С год назад это произошло, - продолжал он свой рассказ. - Проверял я как-то ночные посты, а меня кто-то по башке. Чем, не знаю, но вырубился крепко. Очнулся и не могу понять, где я, что со мной? Случайно прикоснулся к щеке а у меня уже чуть не борода выросла. Ничего себе, думаю, неужели это за одну ночь? А башка на куски раскалывается. Тело не мое. А вскоре и судорогой начало сводить. Мне, - укол, и все стало хорошо. Видно, давно под наркотиками держали. Постепенно вывели из этого состояния, а оклемался уже на базе. На картах-то эта база значится как законсервированная геодезическая. По-моему, умная башка верховодит всем этим. - Да-а-а... дела-а-а... - нахмурился Савелий. - Столько лет на родину рвался, покоя хотел. И на тебе! - Он тяжело вздохнул, покачал головой, но в этот момент американец громко застонал, и Савелий повернулся к нему: - Что с тобой, попутчик? Тот ничего не ответил, но продолжал корчиться в судорогах. - Действие наркотиков кончилось, а организм уже привык получать, - пояснил капитан. - Я прошел через это, жуть! Если сердце слабое, можем не довезти. - Что же делать? - Савелию явно было жаль беднягу, и он с надеждой повернулся к капитану. - Что делать, что делать? Придется нырнуть в "доказательства" и "факты". - Ты имеешь в виду это? - Савелий вытащил пакетик с наркотиком. - Но еще нужен шприц, вода. - В бардачок загляни, - усмехнулся хитро капитан. - Я знал, что его корчить начнет, прихватил. Савелий вытащил из бардачка медицинский бюкс и бутылку с водой. - И что с этим делать? - он выглядел явно растерянным. - В крышку наливаешь немного воды, насыпаешь туда этой гадости, размешиваешь тщательно, набираешь в шприц воду и колешь в вену, - не без иронии пояснил капитан. - Наливаешь, насыпаешь, колешь, - передразнил Савелий. - Как все оказывается простеризовано? В каких пропорциях? Стерильно ли все? - Если ты продолжишь дискуссию, то укол придется делать в мертвое тело! - серьезно отозвался капитан. - Ну что, есть другие идеи? Савелий ничего не ответил, еще раз взглянул на американца, который, казалось, вот-вот лопнет от натуги - лицо стало багровым, на шее вздулись вены, дыхание было хриплым, прерывистым. Савелий решительно налил из бутылки немного воды в крышку от бюкса, зубами надорвал полиэтиленовый пакет и посылал немного белого порошка. Пробовал мешать, болтать, но тот не хотел растворяться. Савелий задумался на мгновение и вспомнил про зажигалку, которая уже один раз сослужила им службу. Он зажег ее, наклонил крышку и собрал состав в уголке. Через несколько секунд подогрева состав стал прозрачным. - Соображаешь, - одобрительно хмыкнул капитан. Савелий набрал раствор в шприц, вставил иглу и вновь взглянул на капитана. - Я же только один раз колол. Да и то в задницу. Тебя. Помнишь? - Ага, помню! - усмехнулся тот. - До сих пор опухоль не спадает, - рассмеялся он. - Что я могу помнить? Я же без памяти был! Ты хоть один раз колол, а я и того меньше. Стяни чем-нибудь выше локтя и коли. Савелий вздохнул, сделал чуть заметный жест правой рукой, и в ней оказалась цепочка. - Не забыл свое увлечение? - улыбнулся капитан, вспомнив, как Савелий работал днями и ночами, услышав от тренера легенду о японских ниндзя, соорудил себе эту цепочку и вскоре научился пользоваться ею виртуозно. - Эту-то где слямзил? Стоп! Сам скажу! - Он громко расхохотался. - В туалете спер? С бачка? - От твоего острого глаза ни один сортир не скроется, даже дамский! - съехидничал Савелий и повернулся к американцу. Засучив ему рукав, перетянул бицепс цепочкой, затем поднял шприц кверху иглой, поскольку видел такой жест у врачей в Афганистане, пустил струю, с трудом нащупал вену, похлопал по ней и осторожно ввел иглу. - Ой, кровь в шприц пошла! - испуганно воскликнул он. - Так и должно быть! - успокоил капитал. - Значит, попал! Дави! Савелий послушно выдавил жидкость в вену, и вскоре американец перестал корчиться. - Да-а, пригодился пакетик-то. Слушай, а вода дистиллированная? - Опомнился! - хмыкнул капитан. - Должна быть - из радиатора набирал. Хотя какая разница: другой все равно нет! Выживет! Если захочет. - Интересная мысль, - вздохнул Савелий. - Сэнкью, - раздался голос американца. - Спасиба, - тихо добавил он, с трудом шевеля пересохшими губами, после чего снова потерял сознание, откинув голову, но дыхание его было почти ровным. - Коль откликнулся, жить будет! - весело констатировал капитан, вздохнув с явным облегчением. Он очень переживал за американца и пытался скрыть это за явной грубостью. - Значит, ты здесь около года? - спросил Савелий, повернувшись к окну. Уже начало светать, и над барханами появились первые лучи солнца. Оно было огромным, малинового цвета. Песок мгновенно окрасился в малиновый цвет, и все вокруг напоминало какой-то странный пейзаж из фантастического фильма. - Да, почти восемь месяцев. Американец снова зашевелился и тихо сказал: - Все очень хорошо. - Мы очень рады, что ты вновь вернулся к жизни. Послушай, после кайфа тебя на баб тянет? - спросил Савелий. - Меня на баб всегда тянет, особенно когда их нет рядом, - грустно ответил тот. А Савелий снова расхохотался. - Чего он такого смешного отмочил? - спросил капитан. - Так, ничего. За жизнь поговорили. Значит, ты в их криминале участвовал? - Участвовал, - просто ответил капитан. - Я был у тебя дома. - Ну? - Тетка померла. - Знак, - вздохнул капитан. - А тебя наградили орденом Боевого Красного... посмертно. Капитан с раздражением ударил по тормозам, и тут же наловил на газ: начинался крутой подъем. Он то-то хотел сказать, но в этот момент на бешеной скорости прямо на них неожиданно вылетев из-за бугра, устремился вертолет МИ-24 и едва не задел своими шасси кабину. Как по команде, они инстинктивно пригнули головы, словно боясь, что их заденет вертолет. Пролетев над машиной, тот взмыл вверх и пошел на разворот. Они взглянули друг на друга и разразились громким смехом. - Смотри, еще один! - воскликнул Савелий, Он и не знал, что во втором вертолете, сжимая потной рукой приклад пулемета, сидел у иллюминатора Восьмой. Он злорадно улыбался, предвкушая, как разделается с этим строптивым "сосунком". Капитан дотянулся до зеркала заднего вида и повернул его чуть кверху, чтобы следить за вертолетами - Да сколько же вас? - воскликнул он, заметив и третий вертолет. Савелий покачал головой, но ничего не сказал. - Черт возьми! - ругнулся Воронов. - Столько времени провести на базе и не знать, что у них есть вертолеты! Знал бы - уже чай бы пили. - Знал бы прикуп, не работал бы, а в Сочи отдыхал! - бросил с улыбкой Савелий. - Вернусь из этой передряги - женюсь! - усмехнулся Савелий и серьезно добавил: - Если возьмут! В этот момент с вертолета прозвучала длинная очередь и прямо перед носом их грузовика веером рассыпались фонтанчики песка. - И если "женилку" не сломают! Вишь, предупреждают! - Капитан резко надавил на газ. - Может, живыми взять хотят, а, капитан? - Во всяком случае, пусть попробуют! - Ну-ну, пусть попробуют - спокойно согласился Савелий и положил автомат на пол кабины. А в этот момент Пятый докладывал Четвертому: - Четвертый! Четвертый? Здесь Пятый? - Говорите, Пятый! Здесь Четвертый. - Мы вышли на них, они под нами! На грузовике! - Можете рассмотреть, сколько их? - перебил Четвертый. - Минуту, - Пятый был в явном недоумении, но повернулся к летчику: - Пройди чуть впереди кабины: нужно получше рассмотреть их. Вертолет резко пошел на вираж и вскоре попробовал зависнуть перед кабиной грузовика. - Они что, расстрелять нас хотят? - нахмурился Савелий. - Вряд ли, - задумчиво отозвался капитан и резко затормозил; вертолет оказался далеко впереди, но вскоре повторил свой маневр. - Что-то здесь не так. Стоп! Сдается мне, что я все понял! Они хотят проверить, есть ли с нами американец! Видишь, как Пятый вглядывается? Поможем ему, братишка? - рассмеялся капитан и тут же выглянул в окно. Его примеру последовал и Савелий. Они приветливо помахали Пятому. А он в свою очередь указал им пальцем вниз, предлагая остановиться, на что Савелий показал ему понятный на всех языках мира очень выразительный жест рукой. - Дерьмо! - сплюнул с досады Пятый, забыв, что держит перед собой рацию. - Не понял, Пятый? - раздался недовольный голос Четвертого. - Кто дерьмо? - Это я Тридцатому! Извините, Четвертый! Их двое! Остановиться не хотят, а до трассы - километров сто, сто двадцать. Может, их ракетами? - Я сказал: Тридцатый мне нужен живым! - неожиданно взорвался Четвертый. Он очень надеялся, что злополучный американец находится с беглецами, но его там не оказалось. Где же он? Не мог же он испариться? С резким воем проносились над машиной вертолеты. Ими управляли довольно опытные пилоты. Об этом можно было судить по тому, как они выполняли боевые заходы. Один даже устроил своеобразную дуэль, решив, видимо, проверить, у кого крепче нервы Он сделал круг, зашел спереди и пошел на боевой заход прямо нос в нос с машиной. Но в самый последний момент не выдержали нервы у пилотам он резко потянул руль на себя и прибавил газу. Огромная рукотворная птица подчинилась и взмыла ввысь. Перекрывая шум моторов, Савелий крикнул капитану: - Пошел я, Андрюша! - он приоткрыл дверь машины. - Автомат возьми! - крикнул вдогонку капитан. - Нет, Андрюша, у нас только два комплекта на ствол, а впереди - неизвестно что. - Он дружески похлопал его по плечу. - Я их так подожду, - подмигнул Савелий, встал на подножку, развязал тесемки клапана окошка в брезенте и перебрался внутрь кузова. Машина шла под уклон, и пыль клубилась за ней столбом. Брезентовый тент бился на ветру, словно парус, и поднимал пыль внутри кузова. Пятый выглянул из кабины пилотов и оглядел боевиков, после чего указал на Семнадцатого: - Семнадцатый - на оброс! - крикнул он и вернулся к пилотам. Семнадцатый откинул дверь салона вертолета, встал на край и приготовился к прыжку, дожидаясь, пока грузовик окажется под вертолетом. Неожиданно его кто-то втащил в салон. Он повернутся и увидел перед собой Седьмого, закидывающего за спину пистолет-пулемет. - Я пойду! - прокричал он на ухо Семнадцатому. - Пятый приказал мне, - пытался возражать тот, но Седьмой толкнул его в грудь, и Семнадцатый плюхнулся на откидное сиденье. - Сиди и смотри, как я этих Рэксов щелкать буду! Или ты хочешь отблагодарить этого сопливого щенка за то, что он спас твой калган от бутылки? - Он громко расхохотался и высунулся из салона. - Мразь! - сквозь зубы процедил Семнадцатый и сжал челюсти. Капитан внимательно следил в зеркало за вертолетами, чтобы не дать им возможности спокойно зависнуть над машиной. Савелий подошел к заднему борту и выглянул вверх, чтобы увидеть, где находятся вертолеты: двое кружили поодаль, а третий явно старался настигнуть их и зависнуть над ними. Это ему почти удалось, и Седьмой уже хотел прыгнуть вниз на хлопающий тент, но капитан резко затормозился вертолет снова оказался впереди - ему, вновь пришлось уходить на следующий круг. Пятый, поняв, что так просто зависнуть над машиной не удастся, решил пойти на уловку: - Ястреб-три! Ястребки! Вас вызывает Пятый! - Ястреб-три на связи, Пятый! - отозвался вертолет. - Слушай меня внимательно: следи за мной, и когда я зайду на грузовик сзади, постарайся отвлечь его спереди! Как понял? - Ястребки понял вас хорошо: когда вы зайдете сзади на грузовик, отвлечь их спереди! - Выполняйте, Ястребки! - Слушаю, Пятый! Вертолеты четко разлетелись в стороны, а потом начали заходить с рознью сторон на грузовик. Воронов так увлекся первым вертолетом, что упустил вертолет Пятого. Тому удалось зависнуть над грузовиком, и Седьмой спрыгнул на брезентовый тент. Когда сверху что-то громко хлопнуло, Савелий взглянул наверх и увидел провисший брезенте кто-то успел все-таки запрыгнуть. Он начал толкать снизу, пытаясь сбросить непрошеного гостя с машины, но тот вспорол ножом брезент и успел спрыгнуть к Савелию. Это был Седьмой. Увидев, что его приятель благополучно "приземлился" в кузов. Восьмой радостно прокричал в открытый иллюминатор, словно тот мог его услышать в реве машин: - Сделай его, братан! - он отложил пулемет в сторону и вошел в пилотскую кабину. - Сделай еще круг, посмотрим, как Седьмой захватит этих спецнаэовцев. Спрыгнув в кузов. Седьмой зло усмехнулся: - Ну что, Рэксик, сейчас я тебя поимею: Шестого рядом нет, и нам никто не помешает. - Ты прав, Седьмой, никто нам не помешает, - Савелий тяжело вздохнул, словно жалел своего противника. Седьмой вызвался первым встретиться с этим строптивым парнем, хотя и не испытывал к нему ос бой вражды. Единственное, чего он хотел, чтобы Тридцатый признал себя побежденным, а он, доставив его на базу, восстановил бы свой авторитет среди боевиков. Достаточно опытный в рукопашных схватках, он еще в Комнате отдыха почувствовал, что перед ним достойный противник и справится с ним будет не так просто, как могло показаться раньше. Однако он надеялся на благоразумие Тридцатого - как-никак, а разница килограммов в двадцать в их весе чего-то стоит, да и наглости ему не занимать. Но когда он услышал ответ Тридцатого, да еще усмешку, которую не мог простить ему, разозлился: - Чего ты скалишься, птенчик? Сейчас я с тебя перышки посрываю, - он выхватил из-за спины нож и выставил перед собой. - Хлопотно это, - Савелий покачал головой. Он стоял в такой спокойной и независимой позе, что со стороны могло показаться, что его волнует только одно: удержаться на ногах в подпрыгивающей на неровностях дороги машине. И это ввело Седьмого в заблуждение - он бросился на Савелия, не подготовившись к каким-либо неожиданностям. Внезапно Савелий выбросил ногу вперед и ударил его в промежность, этой же ногой ударил по руке с ножом, который вылетел и воткнулся в брезентовый потолок кузова. Седьмой сложился пополам и повалился на пол, крича от боли. - Я же предупреждал, чтоб ты берег свои яйца. Видишь, сразу стал поспокойнее. Превозмогая боль, Седьмой в ярости вскочил на ноги и хотел в пируэте нанести Савелию удар ногой в голову, но на этот раз Савелия спасла дорога: грузовик подпрыгнул на какой-то колдобине, и нога Седьмого просвистела у его виска. Савелий отбросил его на передний борт, а Седьмого кинуло на боковой. Первым пришел в себя Савелий, повторив прием, который не завершил Седьмой. Он крутанулся вокруг себя и попал ногой Седьмому в грудь, выкинув его за борт. Тот великолепно владел своим телом: совершив кувырок в воздухе, приземлился на ноги, удержался на них и с яростным криком выхватил пистолет-пулемет из-за спины. Он успел даже взвести затвор. Не раздумывая ни секунды, Савелий выхватил из брезента нож Седьмого и резко бросил в удаляющуюся фигуру. Штык-кинжал описал замысловатую траекторию и чуть ли не по рукоятку вошел в переносицу противника. Пулеметная очередь прошила в нескольких местах брезентовый тент, не задев Савелия. Седьмой ткнулся носом в песок и на этот раз успокоился навсегда. Все произошло так стремительно, что Восьмой, внимательно следивший за своим братаном, не успел даже убрать улыбку с лица и на несколько секунд застыл с ней, провожая взглядом мертвое тело своего приятеля. Постепенно его улыбка перешла в страшную маску боли и отчаяния. Он подхватил пулемет и открыл яростный огонь по грузовику, сопровождая каждую очередь диким ревом, пока, наконец, у него не прорвалось слово, заглушившее даже рев моторов: - Брата-а-а-а-ан!!! Его ярость была настолько велика, что он не мог владеть оружием как обычно, и очереди пропахивали песок то впереди, то сзади грузовика, а вертолет пронесся над машиной, чтобы сделать следующий заход. Однако эти очереди помогли Пятому: капитан притормозил свою машину и снова дал газ, не обратив внимания на его вертолет. Того, что происходило внутри вертолета Пятого, не могли предположить ни капитал, ни Савелий, хотя именно он и стал причиной трагических событий, вскоре произошедших в пустыне. Семнадцатый был еще совсем молодым парнем, и вся его прошлая жизнь в родительском доме никак не предвещала той жизненной ситуации, в которой он оказался. Он был единственным сыном у родителей, умных, интеллигентных, добрых. Мальчик получал от них все, что, по их мнению, могло пригодиться в жизни. Его водили в бассейн, на фигурное катание, учили музыке, а когда мальчик превратился за одно лето в молодого мужчину, отдали заниматься в секцию восточных единоборств. Именно тогда он и познакомился с ней... Он боготворил эту обаятельную девушку, похожую на принцессу с прекрасным лицом, словно сошедшую с древних картин итальянских художников. У нее были длинные ноги, высокая грудь над тонкой талией. Все в ней взволновало его с первого взгляда. Девушка, заметив восторженные взгляды новенького паренька с фигурой Аполлона, тоже не осталась равнодушной, и ее сердечко беспокойно забилось. Несколько раз они встречались: ходили в кино, театр, на концерты; на большее он не решался. Однажды его познакомили, случайно или нет, с тренером его противников по городским соревнованиям. Тот сразу сумел оценить его незаурядные физические данные и отличную подготовку. Откуда было знать пареньку, что это знакомство станет роковым в его судьбе? Новый знакомый сумел влезть ему в душу, переманить его в свою школу и вскоре стал для него "незаменимым" старшим товарищем. Он даже называл его по-особенному, не так, как все - Ленчик. Тренер занимался не совсем праведными делами и сколачивал вокруг себя группу ребят. Он умел терпеливо ждать, чтобы, воспользовавшись случаем, прочно привязать к себе приглянувшегося подростка. Вскоре такой случай представился. Праздновали Алешин день рождения, и все было разыграло как по нотам. Отмечали это событие в квартире именинника: родители по его просьбе на выходные купили путевки в дом отдыха. Кроме самого именинника, среди приглашенных была его Принцесса, тренер и двое других его воспитанников. Вроде все выпивали из одной бутылки, и насильно никого не заставляли пить, тем более Принцессу. Ей и Ленчику было невдомек, что наркотики были им незаметно подмешаны в рюмки. Вскоре они оба отключились. Принцессу отнесли в спальню и лишили девственности. Первым был тренер, а за ним и его воспитанники. Когда Ленчик пришел в себя, то увидел свою Принцессу в объятиях одного из учеников тренера. Он бросился на них, но его силой усадили за стол и показали фотографии, снятые "поляроидом". Они были сделаны настолько профессионально, что у любого, кто их рассматривал, создавалось впечатление, что девушка получает удовольствие от близости с каждым из партнеров то, что она совершенно ничего не понимала и не ощущала в тот момент, и в голову не могло прийти. Принцесса, перед которой он преклонялся, не решался прикоснуться губами даже к руке, Принцесса, которая была в его представлении олицетворением женской красоты, честности и непорочности, занималась любовными играми в таких позах, что никаких пояснений не требовалось: перед ним была обыкновенная шлюха! Алеше казалось, что рухнул мир, что под его ногами разверзлась земля. Были поруганы самые чистые помыслы, какие могут быть только у человека, полюбившего впервые. Его первым желанием было убить себя, однако это не входило в планы тренера и он сумел заставить юношу отказаться от этой "сумасбродной" мысли и направить его злость по другому пути. Он вложил Алеше в руки злополучный нож, который оказался в сердце Принцессы, как это произошло, он не помнил. Вероятнее всего, для прекрасной девушки, удивительной Принцессы, это было лучшим исходом: она пришла в грязный мир непорочной и покинула его, оставшись чистой и любящей, не успев осознать, что в сердце вошел нож, направленный рукой любимого. Делая вид, что хочет спасти парня от неминуемой кары правосудия, тренер сначала спрятал его в своей квартире, а позднее переправил на эту базу. Алексей превратился в Тридцатого и очень опытного, зарекомендовав себя бесстрашным и сильным человеком, добрался до номера Семнадцатого. Скорее всего, он никогда бы не узнал, что его Принцесса осталась чистой перед ним, если бы неожиданно не встретился на базе с одним из тех, кто был у него в квартире в злополучный день рождения и кого он увидел с Принцессой, очнувшись от наркотиков. В один из "премиальных дней" этот парень, носивший номер Двадцать первый, в пьяном откровении признался Алексею в том, что произошло в действительности в ту ночь. Это было для Алексея настолько страшной правдой, настолько непоправимой была утрата, что ему вновь захотелось покончить с собой, но на этот раз его удержала от этого шага МЕСТЬ. Сначала он должен отплатить хотя бы одному из тех, кто надругался над его Принцессой, а дальше... дальше будет видно. Случай представился быстро. Алексея включили в группу по захвату склада с оружием, в которой оказался и Двадцать первый. Именно его очередь отправила Двадцать первого в иной мир. Он все точно рассчитал: в спешке, когда на учете каждая секунда, никто не стал вдаваться в подробности случившегося. Алексей понимал, что даже если бы его смог оправдать суд, что было совершенно фантастическим предположением, сам он никогда не простил бы себя. Никогда! И жить с этой виной он тоже не мог. Каждый день, просыпаясь среди отвратительных физиономий, он чувствовал и к себе такое отвращение, что ничего не хотелось делать. Он жил машинально, словно робот. Ни о чем не думал. И это его устраивало. Все шло какое-то время своим чередом, но появился этот новенький, Тридцатый! Чисто интуитивно Алексей почувствовал в нем что-то такое, что отличало его от остальных обитателей базы, располагало к себе, заставляло задумываться и о своей жизни. И сейчас его послали, чтобы он помог схватить его, вернуть в это грязное болото, в котором барахтался сам. Как быть? Что делать? Что предпринять? Алексей смотрел в иллюминатор и видел перед собой грузовик, котором находился этот симпатичный ему парень. Он смотрел и смотрел, и неожиданно в его воображении возник железный бампер грузовика. Он появился не просто как некая металлическая часть машины, нет, эта железная масса фатально надвигалась на него, все увеличиваясь и увеличиваясь в размере. Раз... Другой... Третий... И всякий раз Алексей вздрагивал, зажмуривая глаза, словно металл и впрямь врезался в его тело и ломал его кости. - Семнадцатый! - услышал он прямо над ухом голос Пятого. - Уже трижды кричу тебе! На сброс! И тут Алексей сорвался: он вскочил на ноги, схватил Пятого а грудки: - Я не Семнадцатый! Меня зовут Алексей! А для тебя я - Алексей Петрович! Алексей Петрович! Ты понял, мразь? Он оттолкнул Пятого в сторону, встал у выхода из салона вертолета и приготовился прыгнуть. В это время грузовик оказался прямо под ним. Когда Восьмой дал очередь из пулемета с другого вертолета, капитан притормозил, а потом сразу дал газ. - Поздней! - прокричал Пятый, выглядывающий в иллюминатор. Но Семнадцатый, или Алексей Петрович Малышев, уже ничего не слышал, а может, и не хотел слышать; он оттолкнулся от спасительной тверди металла и прыгнул в бесконечность. В последний момент он увидел в реальности то, что недавно всплывало в его воображение: на него несся железный бампер грузовика. Он успел еще подумать: "Можно, оказывается, предвидеть свою..." Окончить ему не удалось - жестокий и страшный удар бампером в голову завершил фразу - к нему пришла ...СМЕРТЬ. Воронов успел заметить промелькнувшую прямо перед машиной какую-то тень, и почти сразу же машину как-то странно тряхнуло. Он приоткрыл дверь и посмотрел назад: на дороге лежал исковерканный труп Семнадцатого. Увидел его и Савелий. - Эх, пацан, пацан, - только и прошептал он. Ему действительно было жаль этого парня. Он сразу ощутил в нем душевный надлом и сейчас почувствовал себя виновным в его гибели. Может, нужно было его взять с собой? Неожиданно Савелий вспомнил его слова: - Сегодня мы все в минусе. Чего было больше в них? Горечи, безразличия или желания подсказать Савелию? Вполне возможно, и того, и другого. И снова Савелий столкнулся с мучительной проблемой должен ли он был взять с собой Семнадцатого или не имел права подвергать опасности жизнь Воронова? Скорее всего, он поступил правильно, и все-таки совесть долго будет мучить его за эту гибель, бессмысленную гибель. Эти размышления едва не стоили ему жизни: на него, в прорезь, сделанную Седьмым, свалился Пятый, который решил сам расправиться с бежавшими. Удар ногами был настолько сильным, что Савелий упал на дно кузова несколько оглушенный. А когда все-таки вскочил, не успев окончательно опомниться, получил мощный удар в спину. Невысокий задний борт не смог задержать его, и он, взмахнув ногами в воздухе, вылетел из машины и скорее всего сломал бы себе шею, не спаси его молниеносная реакция - он мертвой хваткой ухватился за волочащуюся за грузовиком цепь. Обдирая о дорогу одежду, он потащился по земле за машиной. Уверенный, что после такого падения вряд ли выживают. Пятый посчитал свою миссию выполненной, хотя и желал Тридцатому остаться в живых, чтобы не получить нагоняя от Четвертого. В противном случае придется довольствоваться тем, что есть: доставить ему Одиннадцатого. Он выхватил пистолет и направился к клапану окошка. Савелий пришел в себя от удара и стал медленно подтягиваться по цепи, пока, наконец, не ухватился за железную ступеньку лестницы. Он влез в кузов в тот момент, когда Пятый уже собирался вылезти через брезентовое окно в кабину. - Ку-ку! - крикнул он, пытаясь отвлечь на себя Пятого. Для того это было настолько неожиданным, что он вздрогнул и резко повернулся назад, машинально нажимая спуск пистолета. Он промазал, но второй раз выстрелить уже не успел. Савелий ногой выбил у него пистолет и этой же ногой, своим коронным приемом - развернувшись на триста шестьдесят градусов, нанес ему такой мощный удар в голову, что Пятый был подкинут едва ли не на метр вверх и, не задев заднего борта, упал на дорогу, ломая себе кости. В горячке Пятый еще попытался приподняться, но тут же ткнулся носом в дорожную пыль. Капитан видел, как с вертолета в кузов прыгнул боевик, но ничего уже не мог предпринять, и ему оставалось лишь догадываться, что происходит сзади. Это его страшно волновало, и он, покусывая губы, постоянно поглядывал в зеркало заднего вида, направляя его то вверх, то назад. Неожиданно дверь кабины резко распахнулась, и капитан нервно вскинул свой автомат. - Спокойно, капитан, свои! - подмигнул Савелий, усаживаясь рядом с ним. Затем поднял с пола кабины свой автомат и щелкнул затвором. - Ну, что? - нетерпеливо спросил капитан. Савелий смахнул пот со лба, облизал поцарапанный палец и вскинул вверх большой палец. - Понятно, - вздохнул капитан. - Теперь они звереть будут! - А что им остается?! - с задором крикнул Савелий. КОСМОС ПОПРОСИМ Генерал госбезопасности Александр Борисович Галин только что получил тревожную информацию по своим специальным каналам. Нет, это был не государственный канал связи: с этим человеком у него уже давно установилась особая связь, и хотя она никак не была закреплена формально, на бумаге, их взаимная зависимость была крепче любых формальностей. Год назад он был обвинен одним из новых офицеров госбезопасности в использовании служебного положения, и при огласке это грозило ему в лучшем случае увольнением из органов, в худшем - сдачей под суд. Однако после разговора с этим офицером Александр Борисович понял, что никто не жаждет его крови, наоборот, ему предлагают встать на борьбу за государственные интересы. Да, многие члены Правительства и некоторые члены Политбюро были недовольны тем, что творит новый лидер партии и первый Президент страны. Все его начинания все увереннее вели к развалу одного из самых сильных государств в мире. Более того, он начал тянуть одеяло на себя и постепенно забирал всю власть в свои руки, лишая ближайших соратников по праву пользоваться тем, чем они пользовались более семидесяти лет советской власти. Он хотел разрушить систему, которую скрупулезно создавали десятки лет лучшие умы партии и органов государственной безопасности. Да кто ему дал такое право? Нужно было принимать срочные меры, и силы противников Президента начали консолидироваться. Когда же сил станет достаточно, тот должен будет принять ультиматум: присоединиться к ним, и они совместно будут осуществлять политику в государстве и за рубежом или он будет свергнут насильно, и его участь будет плачевной. Так думал старый генерал, и был совершенно уверен в своих расчетах, не предполагая, что одним из разработчиков возможного п