и за дверью. Вопрос был совершенно оправдан, более того: живи я в таком районе и таком доме, я бы вообще никому не открывал без предварительной записи по телефону. Но у этой женщины не было телефона. - Мне нужна Марина Калягина, - сказал я. - А вы кто? - настаивала женщина. - Меня зовут Константин Шумов, я частный детектив и... Дверь открылась с какой-то невероятной быстротой. - Проходите скорее, - сказала женщина. - Я вас давно жду. Наконец-то вы... - Извините? - не понял я. - Вы сказали <наконец-то>? - Да, - подтвердила женщина. - Наконец-то вы пришли. Я просто устала вас ждать. - Кхм, - сказал я, чувствуя, что совершенно перестаю понимать происходящее. 20 - Мне двадцать девять лет, - сказала она. - Хотя выгляжу я на тридцать пять. И еще левая нога у меня короче правой, поэтому я хромаю. Это врожденный недостаток. - Ага. - Я смог лишь кивнуть, дав понять, что принял информацию к сведению. - Хотя Павел вам, наверное, рассказал про мою ногу? - Что? - Я с трудом сообразил, о чем речь. - Нет, знаете ли... Мы много о чем с ним говорили, но про вашу ногу... Нет. А что он должен был про нее рассказать? - Что левая у меня короче правой, - чуть удивленно сказала она, словно речь шла о чем-то само собой разумеющемся. Ну о чем же еще говорить двоим пьяным и слегка побитым мужчинам в два часа ночи, как не о длине ног ее сестры одного из них. То есть о длине ног сестры сослуживца одного из них. Вот так. Полный бред. - Мне рассказал о вас Павел, - пояснила Марина Калягина. Это пояснение запутало меня еще больше. - Павел мертв, - сказал я. - Он не мог вам про меня рассказать. Он погиб. Его сбила машина. Разве вы не знали? - Я знаю, - уверенно кивнула Марина. - Но он позвонил мне и рассказал о вас. Позвонил рано утром, часов в пять. Сказал, что случайно познакомился с частным детективом и что тот решит все наши проблемы. Павел обещал перезвонить позже, но в тот же день его... Ну, вы знаете. - Знаю. - Уж это я знал наверняка. - Так что я узнала лишь ваше имя. Павел сказал, что вы займетесь нашими делами. И я ждала вас. Вы действительно займетесь нашими делами? - Минутку, - проговорил я. - Давайте присядем. - Что вы, мне не трудно, - гордо заявила она, - Могу стоять хоть целый день и... - Мне нужно сесть, - перебил я Калягину. - Сидя я лучше соображаю. - Ах вот оно что... Это была небольшая однокомнатная квартира, чем-то напомнившая мне мое собственное жилище: не очень новая мебель и обилие книг. Только у меня это были по большей части толстые исторические романы, а у Марины - труды по медицине. Я подумал сначала, что она медицинский работник, но в действительности все оказалось немного иначе. - Налить вам выпить? - решительно спросила Марина, когда я устроился на вытертом диване. Я удивленно посмотрел на часы: только что перевалило за полдень. Неужели желание выпить написано у меня на лице? Придется с таким лицом что-то делать. - Лучше не надо, - ответил я. - Если вам хочется выпить, что ж, я не буду возражать. А сам воздержусь. - Ну вот, - разочарованно проговорила Марина. - А я видела в кино, что все частные детективы, приходя к клиентам, сразу просят выпить. - А потом пристают к клиенткам? - уточнил я. - Скажу вам сразу, что я последнее время отошел от обычаев нашей профессии. Печень уже побаливает, да и вообще... - Печень? - чуть ли не обрадованно воскликнула Марина. - А у Павла тоже была больная печень! Как он страдал, бедный... - Ну, - постарался я перевести разговор в нужное русло. - Теперь для него проблема печени уже не стоит. Как и проблемы других внутренних органов. - Марина скорбно заохала и закачала головой, а я продолжил: - Так вы говорите, что он позвонил вам тем утром и сообщил, что познакомился со мной и что я буду заниматься вашими делами... - Вот именно, - Марина неуклюже присела на краешек дивана. - Это было раннее утро, и я не сразу сообразила, кто говорит... - У вас нет телефона, - напомнил я. Марина на секунду замолчала, напряженно глядя на меня, а потом воскликнула: - У меня-то нет! У соседей есть. - Он позвонил соседям в пять утра, чтобы вас позвали к телефону? - недоверчиво спросил я. - Хотя, конечно, он выпил немного... - И позвонил моим соседям! Они были очень недовольны. Но Павел тогда радовался буквально как ребенок. Радовался, что встретил вас. Он назвал мне ваше имя и пообещал, что скоро нас познакомит. Сказал, что взял у вас визитные карточки... - Было дело, - кивнул я. - ... много карточек, чтобы раздать мне, Василию... - Ага. - Я отреагировал на это имя, как начавший засыпать рыбак реагирует на нырок поплавка. Я вздрогнул. - Какому Василию? - Кожухову. Они раньше вместе с Павлом и Стасом работали... - А Стас - это ваш брат? - Да, - Марина вздохнула. - Стасик страдал почками последнее время, я пыталась его лечить, напокупала книг, - она показала на полки, - только все без толку. - Он умер? - Да, - кивнула Марина. - Два месяца назад. - Почки, - сочувственно кивнул я. - Нет, ему проломили череп. - Что? - Я снова почувствовал себя полным идиотом: я не понимал, что происходит. Только что я, казалось, привел свои сведения о Павле Леонове и его сослуживцах в соответствие со словами Марины, только что все казалось правильным, и тут... - Ему проломили череп, - спокойно повторила Марина. - И его жене тоже. Бедная Анечка как раз перед этим сделала себе завивку, ей очень шло... - Минутку, - попросил я. - Не так быстро. Я не успеваю. Вашего брата с женой убили два месяца назад? - А разве вы не знали? - Она удивленно посмотрела на меня. - Разве Павел вам не говорил? - Ни черта он мне не говорил! Он забрал у меня визитки и сказал, что должен посовещаться с вами... - Так он посовещался. Я же говорю - он позвонил и сказал, что встретил частного детектива. Спросил мое мнение: стоит ли поручить вам заняться нашим делом. Я согласилась. По-моему, все очень понятно. - За одним исключением: что значит <заняться нашим делом>? Что это за <ваше дело>? - Вы точно не хотите выпить? - следуя какой-то своей странной логике, ответила Марина. - Правда, у меня и нет ничего... Но выпить бы сейчас не мешало. А что касается нашего дела... Это все Павел придумал. То есть не придумал, потому что это не выдумка. Мой брат действительно мертв, а теперь и Павел тоже. Павел бы очень обрадовался, если бы узнал, что его убили. Я тихо застонал. Понять это было совершенно невозможно. - Давайте по порядку, - предложил я. - Чему бы обрадовался Павел? Что его, Павла, убили? Это вы хотели сказать? Или у меня уже размягчение мозга? Симптомов размягчения мозга не наблюдается, - серьезно произнесла Марина. - Я имела в виду, что смерть Павла подтверждает версию Павла. А версия Павла - это и есть наше дело. Будете слушать? - А зачем тогда я сюда приехал?! - прорычал я. 21 Марина положила ноги на низенькую табуретку, откинулась на спинку дивана и приступила к рассказу. Я смотрел на ее носки, связанные из обрывков шерстяных нитей всех цветов радуги, и пытался это усвоить. Хотя у меня и рябило в глазах. - Стас - это мой старший брат. Он работал в КГБ, потом это стало называться ФСБ, но дело не в этом. Вместе с ним работал Павел, вместе с ним работал Олег Булгарин, а еще - Кожухов. Но Кожухов работал в другом отделе, поэтому он... Он был как бы в стороне. А Стас, Павел и Олег - они дружили. Дружили, пока работали, а потом что-то у них там на работе случилось, и их всех уволили. И Васю Кожухова тоже. Ну, они все, конечно, переживали. Павел стал закладывать. С женой развелся. Короче, пустился во все тяжкие. И печень у него, кстати, сразу стала пошаливать. Олег, он бизнесом занялся, вроде все удачно сложилось, и он подался с женой в Москву. В люди вышел. Стас стал консультантом в какой-то фирме работать, здесь, в Городе, по вопросам безопасности, что ли. Тоже у него все более-менее наладилось. А Павел все не мог остановиться, пил, пил... Ну, не то, чтобы каждый день до свинячьего состояния упивался, но раз в неделю - это точно. Я и Стас говорили ему: ты же не старый еще мужик, тебе сорок с копейками, еще не поздно чем-то серьезным заняться. А он нас посылал. Не хотел ничем заниматься. Все обижался на свое начальство прежнее. - Она вздохнула, явно продолжая осуждать несознательного Пашу Леонова и после его смерти. - Ну, а в августе это и случилось... У Стасика дача была, участок небольшой. Да и домик он в последнее время обустроил... Вот они с Анечкой туда и поехали на выходные. В пятницу днем уехали, а в воскресенье к вечеру должны были вернуться. Не вернулись. Соседи их, у кого дача неподалеку была, увидели, что со Стасиковой дачи дым валит. Побежали смотреть, что да как... Снаружи-то дом кирпичом облицован, а вот внутри все выгорело, вся обстановка, вся мебель сгорела... И Стасика с Анечкой внутри нашли. Сначала думали, что они дыму наглотались, а потом установили, что смерть наступила от удара тяжелым предметом по голове. И его, и ее... Следователь решил, что воры забрались, а Стасик проснулся, вышел... Воры его и убили. А потом и жену. Забрали что под руку попало, подожгли дом, чтоб следы замести, да и бежать. - Под руку попало - это что? - решил уточнить я. - Ну, магнитофон, фотоаппарат, часы Стасиковы, кольца обручальные... Хотя недели две спустя магнитофон этот нашли в соседней деревне, в овраге валялся, пацаны местные нашли. Но следователь сказал - воры. Я-то поверила, что ж мне не поверить? Вроде все правильно, вещи пропали... Мне-то главное, не кто убил, а что Стасика с Анечкой убили. Я их схоронила, спасибо, ребята помогли из той фирмы, где Стас работал последнее время. Поминки справила. - А кто-то из ФСБ участвовал в организации похорон? Деньгами помогали? - Нет, да я как-то и не подумала, что они должны что-то делать. Сама справилась. Ну вот как раз на девять дней пришел Павел. Он на похоронах был, а потом уж сам стал горевать, да так, что только к девятому дню немного отошел. Так вот, гости с поминок разошлись, а Павел все сидит, не уходит. Дождался, пока мы с ним остались один на один. Я, говорит, хочу с тобой поговорить об очень серьезном и важном деле. Хотела его шугануть - мол, иди протрезвей сначала, а потом о делах разговаривай. А присмотрелась, так он и не пьяный. Ну, то есть слегка поддатый. А для Павла это, считай, что трезвый, Я удивилась, слушаю его. И он начинает мне рассказывать. <Ты думаешь, кто твоего брата убил?> Я говорю: <Воры. Милиция ищет, дай Бог, найдет>. А Павел мне: <Черта с два найдет. Никакие это не воры. Это другие люди, еще хуже>. Что характерно, подробнее он ничего говорить не хотел. Другие люди - и все. Говорил, что это Стасу, Олегу, Васе Кожухову и самому Павлу какие-то другие люди хотят головы поотрывать. Это он так говорил. То есть убить хотят. Чтобы они, все четверо, не рассказали никому о каких-то старых делах. - Что за старые дела? - не выдержал я. - Понятия не имею. Он мне не рассказывал. Только после августа стал он бояться, что следующим за Стасом он будет. Как и вышло, между прочим. Не зря он боялся. - Ну, это большой вопрос, - сказал я. - Вы же знаете, что Павел погиб в результате несчастного случая. - Конечно, - иронически кивнула она. - Сначала со Стасом несчастный случай, через два месяца - с Павлом. Если завтра Кожухову на голову кирпич упадет, тоже скажете - несчастный случай? - Так ведь не упал, - возразил я. - Откуда вы знаете? Вы давно видели Кожухова? Я уже с полгода не видела. Может, ему уже упал этот самый кирпич! - разошлась Марина. - Давайте не будем про кирпичи, - предложил я. - Давайте дальше про Павла. - А что про Павла? Он ко мне каждый день приходил и все говорил про заговор, про то, что его следующим уберут... Он написал Олегу в Москву, чтобы тот поберегся, но Олег, кажется, ему не ответил. Кожухову звонил, но я не знаю, о чем они там договорились. Я Кожухова не очень хорошо знаю, он всегда себе на уме был. И на похороны Стаса не пришел. Кажется, Павел даже в милицию обращался, чтобы пересмотрели дело об убийстве Стаса. Но его никто не слушал. Тогда он сказал: <Хрен с ним, пусть меня тоже убивают, но это им выйдет боком. Я всю правду напишу, и тебе. Маринка, отдам свои мемуары. Как только узнаешь, что мне кранты, езжай в Москву и отдай в журнал <Огонек>, пусть напечатают>. Уж не знаю, написал он там чего или нет... - То есть он вам не передавал никаких своих записей? - уточнил я. - Нет. Павел хвастался, что пишущую машинку купил, а что касается его мемуаров... Болтал он много последнее время, вот что. - Возможно, - сказал я. - И зачем же ему понадобился частный детектив? Зачем он так вцепился в меня? - Как зачем? - удивилась Марина. - Милицейское расследование его не устраивало. Он хотел, чтобы кто-то доказал про смерть Стаса... Ну, что это было не ограбление, что это специально было сделано. Вот это он и хотел вам поручить. Со мной посоветовался... - Два месяца спустя? - я непонимающе уставился на Марину. - Два месяца спустя после смерти вашего брата? Как я должен был доказывать все это, черт побери?! - Действительно... - похоже, Марина только сейчас об этом задумалась. - Может, у вас есть какие-то свои методы? Вы же частный детектив... - Но не Господь Бог! Через два месяца после совершения преступления никаких следов уже не остается! Я бы ничего не смог сделать для Павла! При всем желании! - Только не кричите, - попросила Марина - У меня соседи нервные. Они и так бесятся, что им звонят в пять утра и просят позвать меня к телефону. А вы еще и вопите... Не надо. А что касается Павла... Понимаете, он давно хотел поручить это расследование кому-то вроде вас. Но забывал. Только соберется этим заняться, а тут запой. Вот и дотянул до последнего... - Это уж точно, - согласился я. - До самого последнего. - А может, он хотел, чтобы вы его охраняли? - предположила Марина. - Он же боялся, что его следующего... - Возможно. В любом случае - он ничего мне толком так и не сказал. Он взял у меня шестнадцать визитных карточек. Или даже семнадцать. Куда ему столько? Допустим, одну для вас. Остальные? - Наверное, для Кожухова. Одну-две. Может, еще пару послал бы Олегу в Москву. Ведь Павел хотел, чтобы они, трое, объединились и что-то придумали. Наняли такого человека, как вы, чтобы провел расследование. - Остается еще десять карточек. Их кому? - Ну а что вы, собственно, привязались к этим карточкам? Взял и взял. Он очень рассеянный стал в последнее время, все терял. Вот и взял с запасом. Устраивает такое объяснение? - Ну, раз другого у вас нет... - разочарованно сказал я. Марина развела руками. Мне впору было сделать то же самое. Вещи, которые казались исполненными тайного значения, оказывались бессмысленными, В них не было ничего. Забывчивость Павла, туман в его голове, запои... Хаос вместо порядка, бардак вместо логики. А в результате - то же самое, как если бы Павел предоставил мне в письменном виде мотивацию необходимости моего участия в этом деле. Я все равно оказался здесь. Я все равно был вынужден взяться за предназначенную мне роль. Я стал расследовать смерть Павла Леонова, которая потянула за собой гибель его сына, а теперь я знал и другое звено в этой жутковатой цепочке - смерть Стаса Калягина и его жены. Все получилось, как хотел Павел. Как он хотел и о чем он не успел мне сказать. Странно все это... Впору глубоко вздохнуть и сказать что-то философское по этому поводу. Типа: <От судьбы не убежишь>. Только не хочется философствовать. Не хочется терять время. Я уже достаточно потерял его - Павел Леонов мертв, Юрий Леонов мертв. Каждый из этих двоих знал нечто, что я должен был у них спросить, но не спросил. Каждый из этих двоих унес с собой тайное знание, которое стало свинцовой болванкой на ногах пловца. Знание, утягивающее вниз, в темную холодную глубину, откуда нет возврата. - Павел даже не намекнул вам, из-за какого старого дела ему и остальным грозит опасность, - констатировал я, глядя на Марину. Она кивнула. - Ваш брат вам также об этом ничего не рассказывал? - еще один кивок. - Но остались Булгарин и Кожухов. Они должны знать. - Если они еще живы, - сказала Марина. Очень своевременное и точное замечание. 22 Я легко отделался - <Шевроле> был на месте, при всех четырех колесах и с целыми стеклами. Правда, на левом крыле появилось свежепроцарапанное трехбуквенное ругательство. Можно было дописать <вам!> и считать получившуюся фразу своим девизом, навроде рыцарского. Но я решил, что это <будет слишком вызывающе. И попросту уехал оттуда. Марина снабдила меня адресами Кожухова и Булгарина, и работой я теперь был обеспечен до конца дня. То есть я не собирался немедленно ехать к Булгарину в Москву, но обсудить такую возможность с Орловой и получить деньги на эту командировку я намеревался. Но сначала мне нужно было позвонить Сереге. В том микрорайоне, где жила Марина Калягина, я даже и не останавливался у телефонов-автоматов: по их внешнему виду было понятно, что они давно и надолго сломаны. Пришлось ехать в центр Города. Трубку снял Панченко, но я не хотел, чтобы он был в курсе моих отношений с Серегой. Пришлось заговорить с ним хриплым и как бы старческим голосом, наподобие той бабки, что жила теперь в квартире Стаса Калягина. Панченко меня не узнал и пообещал позвать Серегу к телефону. Минуты через две я услышал знакомый голос: - Алло... - Это Шумов, - быстро заговорил я. - Не подавай виду, что разговариваешь со мной, не называй моего имени. Понял? - Само собой, - весело ответил Серега. - Есть новости по делу о Юре Леонове? - Да ты просто какая-то бабка Ванга! - сказал Серега, искренне удивляясь. - Как раз сегодня ночью... Да еще такие новости! О, Панченко вышел, так что могу открытым текстом: на леоновской квартире сегодня ночью нашли связанного мужика, слегка побитого... - <Слегка? - недовольно подумал я. - Я аж вспотел, пока его уделывал...> - ...оружие при нем было. Как попал в квартиру и чего там делал, объяснить не может. В квартире беспорядок, словно что-то искали. Еще при этом типе было удостоверение сотрудника ФСБ, наверное, фальшивка... <Как бы не так>, - подумал я, а вслух спросил. - Ну и что вы с ним сделали? - Да в КПЗ посадили. Личность устанавливаем. Я вообще-то не в курсе, но могу узнать, если тебе нужно. Сходить? - Нет, не надо. Скоро к вам перезвонит одна женщина, вот для нее подготовьте подробный отчет. - Что еще за женщина? - удивился Серега, но я повесил трубку, не вдаваясь в разъяснения. И набрал номер Орловой. В этот раз я достал ее в машине по дороге от железнодорожного вокзала в офис. - Новости - это хорошо, - сказала она. - Это доказывает, что вы работаете, а не пропиваете мои деньги. Но почему нельзя доложить эти новости сейчас, по телефону? - Это такие новости, которые рассказывают с глазу на глаз, - пояснил я. - Вы что, уже выполнили мое поручение? Вы уже нашли того, кого нужно? - Я подошел слишком близко, чтобы двигаться дальше без вашей санкции, - уклончиво ответил я. - Так как насчет того, чтобы встретиться и обсудить ситуацию? Я не отниму много времени и не помешаю развитию вашего бизнеса... - Вот в последнем я ни капли не сомневаюсь, - сухо и коротко рассмеялась Орлова. Ну это она зря. Она меня явно недооценивала. А свои возможности переоценивала. По крайней мере, мне так казалось. А на самом деле - кто знает? <Мерседес> стоял у ее офиса, мотор работал, а сама Орлова расхаживала взад-вперед, сосредоточенно сжав губы и скрестив руки на груди. Светло-голубой брючный костюм, немного косметики, мобильный <Эрикссон>, торчащий из кармана. Не слишком женственно, зато удобно. - У меня есть пять минут, - проговорила она, схватила меня под руку и оттащила в сторону от <Мерседеса> и охраны метров на десять. Взглянув на меня снизу вверх из под тонких, аккуратно выщипанных бровей, Орлова строго сказала: - Ну. Я слушаю. Мне не понадобилось второго приглашения, и я стал рассказывать. Конечно, не все. Избранные места. То, что могло заинтересовать Ольгу Петровну. - В девяносто шестом году, - сказал я, - ваш муж вместе с тремя другими сотрудниками ФСБ под руководством некоего приезжего из Москвы участвовал в какой-то тайной операции. Возможно, именно из-за этого он потом и был уволен. Ваш муж считал, что его могут попытаться убить, чтобы информация о той операции никогда не была предана гласности. В августе погиб один из их группы, Стас Калягин, и Павел решил написать о тех событиях. После этого с вашим мужем случилось то несчастье... которое, вероятно, было замаскированным убийством. Люди, которые это организовали, потом пришли на квартиру вашего мужа, чтобы изъять его бумаги. К несчастью, они столкнулись с Юрой, который находился там в то же время. Чтобы не оставлять свидетелей, они... - Я поняла, - кивнула Ольга Петровна. Она выслушала меня молча, с непроницаемым, бесстрастным выражением лица, не изменившимся, когда я сказал о гибели Калягина и о причинах смерти ее сына. Она впитала в себя информацию, а потом спросила: - Ну, и кто же эти люди? - Прошлой ночью, - сказал я, - в квартиру вашего мужа забрался некий молодой человек. Он что-то снова искал. Соседи вызвали милицию. Сейчас он находится в камере предварительного заключения в двенадцатом отделении милиции. У него изъяли оружие. И удостоверение сотрудника ФСБ... - ФСБ, - задумчиво произнесла Ольга. - Ну надо же... Павла убили свои же. - Более подробную информацию я рассчитываю получить от двоих оставшихся в живых участников той операции. Один из них живет в Москве. - Поезжайте, - решительно сказала Орлова. - Делайте, что сочтете нужным. Мне нужны какие-то доказательства. - Вы собираетесь воевать с ФСБ? - спросил я. - С ФСБ? Нет, я еще не сошла с ума. Я буду воевать с теми людьми, которые убили моего сына. И моего мужа. Мне нужны фамилии, Константин. Конкретные люди. Когда у меня будут эти фамилии, тогда... Тогда я решу проблему с ними. Одну фамилию вы можете узнать прямо сейчас, - сказал я. - Тот парень, который попался прошлой ночью. Он наверняка имеет какое-то отношение к этому делу. Позвоните в отделение и... Не дожидаясь окончания фразы, Орлова стала набирать номер на своем телефоне. - Алло... Мне капитана Панченко. Орлова Ольга Петровна. Да, здравствуйте. Я слышала, что есть какие-то новые данные... Так. Понятно. Да, все ясно. Что ж, спасибо за разъяснения. А фамилию этого... Ну, нет так нет. До свидания. Орлова закрыла крышку телефона. - Что-то не так? - осторожно поинтересовался я. - Что сказал вам Панченко? - Он сказал, что они действительно задержали на Пашиной квартире вооруженного мужчину, который не мог объяснить цель своего визита... - Орлова говорила медленно, сощурив глаза и уставившись куда-то вдаль, беседуя словно не со мной, а с горизонтом. - Однако сегодня же за этим мужчиной приехали люди из ФСБ. Насколько я поняла из слов Панченко - достаточно высокопоставленные люди. Они заявили, что их сотрудник выполнял ответственное задание, суть которого не может быть разглашена. - Ну и?.. - не выдержал я. - Этого мужчину выпустили. - Черт, - сказал я. - Да что же это... - Это только подтверждает ваши слова, Константин. - Орлова перевела взгляд на меня. - Здесь замешана ФСБ. Панченко не назвал мне фамилии этого задержанного, но вы... - Я узнаю фамилию, - пообещал я, немного лукавя. Мне незачем было просить об услуге Серегу или Панченко: фамилия парня была мне известна с того момента, когда я раскрыл его паспорт. Но я играл в незнание, потому что не мог признаться в одном из своих мелких грехов - именно я был тем человеком, который сначала связал непрошеного гостя, а потом вызвал милицию. В этом случае мне было выгоднее остаться неизвестным благодетелем. Которого теперь наверняка ищет ФСБ, чтобы поквитаться за разбитую голову их сотрудника. - Узнайте фамилию, - директивным тоном произнесла Орлова. - Поговорите с теми двумя Пашиными сослуживцами. Все расходы по поездке в Москву будут оплачены. Пока ваша работа меня устраивает, Константин. У вас что-то еще есть ко мне? Если нет, то я должна ехать. Всего хорошего. Она первой энергично стиснула мне ладонь и быстрым шагом направилась к <Мерседесу>. 23 Я поставил <Шевроле> на стоянку перед гостиницей, вылез из машины и неожиданно подумал о том, что я сегодня с утра таскаю в кармане плаща гангстерский мининабор: пачку денег и пистолет. И то и другое придавало мне уверенность. Карманы были приятно отягощены вещами, способными разрешить очень многие проблемы. Вероятно, те люди, которые таскают эти вещи с собой постоянно, фактически сроднившись с пистолетом, пачкой долларов, мобильным телефоном, тяжелым перстнем-печаткой и золотой цепочкой на шее, эти люди действительно считают, что в их карманах лежат ключи от всех дверей, ответы на все вопросы, панацея от всех болезней... Как бы не так. И вот вам пример: вы узнаете, что некий профессиональный стрелок по кличке Филин получил задание вас убрать. Грохнуть. Пришить. Замочить. Пристрелить. Прикончить. Завалить. Ну, вы поняли, о чем идет речь. Кстати, мне в руки недавно попал словарь синонимов современного русского языка, так там синонимов к слову <убить> в два с половиной раза больше, чем к слову <любить>. Комментарии излишни. Так вот, Филину поручили вас убить. Он может сделать это в любую неделю, в любой час, в любую минуту. Потому что он знает вас в лицо, а вы его - нет. Инициатива - за ним. Время и место выбирает он. А вы лишь, к собственному несчастью, оказываетесь в этом месте. А теперь скажите, при чем здесь пачка денег и пистолет? Они что, помешают Филину? Черта с два. Может быть, приятнее умирать, зная, что ты прилично упакован? Не знаю, не пробовал. И хотя я понимал, что в этой охоте я - всего лишь дичь, которая может попросту не увидеть охотника, пустившего пулю из надежного укрытия, я все равно опустил правую руку в карман плаща и погладил прохладный металл <ТТ>. Слабое утешение, но лучше, чем никакого. Я прошел к железнодорожной кассе, располагавшейся в вестибюле гостиницы, и заказал один билет в Москву на послезавтра. Обратного билета я брать пока не стал. Москва - это то еще место. Там можно так застрять, что едва унесешь потом ноги. Некоторые люди застревают там на всю жизнь. Я знал таких. Положив билет в бумажник, я пошел в сторону гостиничного ресторана, намереваясь пообедать, прежде чем двинуть дальше. - Шумов! Я так резко повернулся на голос, что, по-моему, испугал Гарика. К счастью, он не узнал, что я мог, разволновавшись, попросту его пристрелить - палец автоматически скакнул на спусковой крючок. - Шумов, ты чего так дергаешься? - спросил Гарик, подходя ко мне. - Совсем нервный стал, да? Ничего, недолго тебе осталось нервничать... - Ты хочешь сказать, что Филин уже здесь, в вестибюле? - Ну, все не так мрачно, - сказал Гарик со своим вечным предпохоронным выражением лица. Из-за этого самого лица ему никогда не стать большим милицейским начальником. Таково мое убеждение. В обязанности милицейского начальника входят выступления на всяких прессконференциях, где он с радостным лицом должен сообщать об очередных успехах в борьбе с преступностью. Гарику такого не потянуть. - Все не так мрачно, - сказал Гарик, энергично потопывая меня по плечу. - Может, тебе и повезет. - Это вряд ли. Я никогда не был везунчиком. - Везение я обеспечу, - пообещал Гарик. - Сегодня утром я представил шефу план мероприятий по взятию Филина. План одобрили, и он уже начал разворачиваться. Удочки уже заброшены, понимаешь? - Он снова хлопнул меня по плечу. - Филин не сегодня, так завтра клюнет, и мы его размажем! - Оптимист, - сказал я. - У меня немного другие настроения. Поэтому на то время, пока вы будете размазывать Филина, я уеду в Москву. Ты мне напишешь, чем дело кончилось. - Что ты там забыл, в этой Москве? - удивился Гарик. - А что я здесь забыл? - На этот аргумент Гарик не нашел, что возразить. Он как-то еще больше помрачнел, насупился. Мне захотелось поднять ему настроение. Если, конечно, эта задача окажется мне по силам. - Так ты приехал меня порадовать? - спросил я. - Доложить об успехах в борьбе с ночной птицей Филином? - Какой это успех, - махнул рукой Гарик, - пока это все еще дележ шкуры неубитого медведя. Но я собираюсь его убить. Я думал, что ты примешь участие в этом мероприятии... - Во-первых, я в прошлый раз принял участие - ничего хорошего из этого не вышло. Может, я приношу несчастье? А во-вторых, мне действительно надо уехать в Москву. - Насчет того маленького расследования, о котором ты говорил? - Точно, - кивнул я, не упомянув, что это расследование давно перестало быть маленьким, напротив, оно все время увеличивалось в размерах, и мне было страшно представить, какого объема оно достигнет в конце концов. - Кстати, я просил тебя связаться со знакомым в ФСБ насчет... - Помню, - сказал Гарик. - Помню, о чем ты меня просил. Только... - Что? - насторожился я. - Такая странная история вышла, - Гарик почесал в затылке, виновато поглядывая на меня. - Понимаешь, я позвонил сегодня этому парню в ФСБ. Сказал, что так, мол, и так, нужна информация по этим фамилиям. Он нормально так отреагировал. Сказал, что постарается узнать и потом перезвонит. Я его спрашиваю: <Ну, что? Выяснил?> А он так странно начинает со мной говорить... На вопрос не отвечает, а все норовит сам спросить. Его интересовало, почему меня эти фамилии интересуют. Ну, я сказал: один знакомый попросил. А парень не успокаивается: <Что за знакомый? Кто такой? Зачем ему такая информация?> - Так, - сказал я, обуреваемый не слишком хорошими предчувствиями. - И что ты ему сказал? - Я сказал, что у меня есть знакомый частный детектив, что это ему понадобилось для какого-то дела... - Так-так, - сказал я. - А мою фамилию ты случайно не назвал? - Назвал, - признался Гарик и тут же спохватился: - А что, не надо было? Так ты же не предупредил. Я думал, что сейчас объясню тому парню, что к чему, а он мне выдаст информацию для тебя... - А он ничего тебе не сказал, - закончил я за Гарика. Мне захотелось плюнуть на пол, но рядом проходила уборщица, толкая впереди себя поломоечную машину, и я сдержался. - Он узнал у тебя мою фамилию, а сам ничего тебе не сказал. - Ну да, так получилось, - хмуро согласился Гарик. - Я не ожидал, что он так по-свински себя поведет. Вроде нормальный парень, я с ним раньше дела имел... - А теперь он тебя поимел, - не сдержался я. - Вот этого не надо! - вскинул голову Гарик. - Нужно было нормально все объяснять! Что это за секретные фамилии? Чем ты вообще занимаешься? С какой стати тебя занесло на территорию ФСБ? - Это не их территория, - возразил я. - Это наша территория. А они тут хозяйничают, как у себя в холодильнике... Черт с ним. Не надо было тебе говорить мою фамилию, ну да ладно... - Чем ты занимаешься? - настойчиво продолжал Гарик. - За каким чертом тебя понесло в Москву? - Ну, есть у меня маленькое дело, - сказал я. - Надо же мне на жизнь зарабатывать. Кушать иногда хочется... - Я спрашиваю потому, что хочу знать: где тебя потом придется искать? Куда тебя занесет это дело? - Да я не собираюсь пока теряться, - ответил я. Кажется, Гарика мой ответ не утешил. - Секреты до добра не доведут, - нравоучительно произнес он. - И игры с ФСБ - тоже. У меня, кстати, целая кипа записок от Ленки накопилась. - Она тебе пишет? - Тебе, болван. Пишет и передает нашим ребятам, которые у тебя на квартире сидят. Они изругались уже, что не в засаде сидят, а в почтовом ящике. Записки у меня на работе, заходи, отдам. - Будет время... - неопределенно ответил я, подозревая, что времени в ближайшие дни у меня не будет. - Когда ты уезжаешь в Москву? - спросил напоследок Гарик, подозрительно поглядывая на мой <Шевроле>. Если у меня появится какая-то информация по Филину, я тебе в гостиницу позвоню. И ты тоже звони, не пропадай. Ладно? - Ладно, - сказал я. Пропадать я не собирался. 24 Это место было просто пропитано покоем. Высокие окна охотно позволяли лучам бледного осеннего солнца падать на светлый мрамор, отчего создавалось впечатление, будто на улице не середина осени, а один из не слишком жарких летних дней. Библиотека была по всему периметру обсажена липами, которые еще сохраняли часть съежившейся желтой листвы, и казалось, что и за пределами этого в высшей степени спокойного заведения - тоже тишина, покой, отсутствие банальной суеты, величественная неторопливость и мудрость, словно в старых книгах. Но я-то знал, что это не так. И, к сожалению, я приехал не для того, чтобы почтительно перелистывать страницы древних изданий, приобщаясь к словам и фразам, исполненным вечного смысла. Сейчас меня интересовало другое - то, что содержало много суеты и очень мало смысла. Я поднялся на третий этаж библиотеки и попросил девушку за компьютером распечатать перечень газетных публикаций, касающихся Валерия Анатольевича Абрамова. Я хотел начать с девяносто шестого года, но потом спохватился - причина должна лежать где-то раньше. И я поставил в качестве даты девяносто четвертый год. Список, выползший из принтера, оказался внушительным. В основном это были местные издания, наверняка полные слюнявых восторгов по поводу своего влиятельного земляка. Будем надеяться, что там найдутся и какие-то факты. Я попросил сделать копии всех статей из списка. Девушка за столиком удивленно подняла на меня глаза за круглыми очками. - Вы представляете, сколько это будет стоить? - Совершенно не представляю. Сосчитайте и скажите. Девушка долго нажимала на клавиши калькулятора, а потом показала мне высветившуюся на экранчике цифру. Примерно столько же стоят пять бутылок шампанского. Я пожал плечами и сказал: - Мне нужны эти копии к завтрашнему дню. - У нас обычный срок три дня... - начала было девушка, но спохватилась. - Хотя можно сделать срочный заказ. Но это стоит в два раза больше. - Нет проблем, - сказал я и расплатился. Ничто не тратится так легко и быстро, как чужие деньги. Я сбежал по красной ковровой дорожке вниз, забрал в гардеробе плащ и вышел из здания библиотеки, с сожалением бросив взгляд на обитель покоя. Покоя, который мне даже уже и не снился. В шесть часов вечера я подъехал к дому, где, по сведениям Марины, проживал Кожухов, Вася, как она его называла. Человек себе на уме. Я остановил машину, выключил зажигание и задумался. Если это не было оптическим обманом, Кожухов проживал в двухэтажном коттедже красного кирпича, где окна были закрыты декоративными чугунными решетками, а вокруг самого коттеджа возвышался забор с пущенной поверху колючей проволокой. На крыше торчала спутниковая антенна. В этом, конечно, не было ничего особенного - так и должен жить человек, достигший зрелого возраста и отработавший с десяток лет в самой могущественной спецслужбе страны. Но Паша Леонов так не жил. Судя по рассказам Марины, ее брат тоже так не жил. Значит, Кожухов был не просто человеком <себе на уме>. Он использовал этот ум с приличной для себя выгодой. Что ж, его право. Я ему не завидовал. Богатство приносит новые возможности, но оно приносит и новые проблемы, неведомые нищим частным детективам вроде меня. Впрочем, у меня хватает других проблем. Например - как найти Кожухова. Я несколько раз нажал на кнопку звонка, однако в доме никто на это не отреагировал. Начало седьмого - можно было бы уже прийти домой, надеть тапочки и ждать прихода нежданного гостя, то есть меня. Кожухов так не поступил. Я снова нажал на кнопку, со злостью вдавливая пластмассовый кружочек и уже представляя мысленно картину многочасового напрасного ожидания. Сидеть здесь до ночи? Нет, спасибо, у меня и других дел хватает. Я еще раз нажал на кнопку звонка, плюнул с досады и вернулся к <Шевроле>. Прислонился к капоту и стал ждать. Прошло минут двадцать, и я дождался. Меня тронули за плечо. Я повернулся и сразу же инстинктивно отшатнулся: запах. Бомж в длинном коричневом пальто, с набитым всякой полезной дрянью пакетом под мышкой, шмыгнул носом и спросил: - К хозяину, что ли, приехал? - грязные пальцы указали на кожуховский коттедж. - К нему. - Так он в баре, поди, сидит, - доверительно сообщил бомж. - Он вечерами всегда там ошивается вместе с друганами. Вон там, за углом. Большая вывеска, увидишь: <Золотая антилопа>. - Ага, - сказал я и открыл дверцу <Шевроле>, чтобы сесть в машину. - А оплатить? - обиженно произнес бомж. - Информация - самый дорогой товар. - Да что ты? - не поверил я и дал бомжу десятку. - Самый дорогой! - настойчиво повторил бомж. - Допустим, - сказал я, не торопясь залезать в <Шевроле>. - А откуда ты знаешь Кожухова? - Никакого Кожухова я не знаю, - замотал головой бомж. - Хозяина этого дома, - пояснил я. - А, так бы сразу и сказал. Он мне бутылки пустые отдает. Много у него бутылок, праздники все время у него... Правда, бутылки хреновые. Импортных много, не принимают их нигде. Я уж ему говорил - потребляйте отечественную продукцию, так и Ельцин призывал... - А Кожухов что? - усмехнулся я. - Не слушает, падла, - махнул рукой бомж и протянул ладонь, куда я опустил еще одну десятку. - Это уже лучше. <Золотая антилопа>, не перепутай. За углом, налево. - А как он выглядит? - Хорошо выглядит, падла, чтоб я так жил, как он живет, - посетовал бомж. - Сразу его заметишь: лысый такой мужик, в черной коже все время ходит, и друзей всегда с ним полно. Просто спросишь там Василия, тебе покажут... И мне действительно показали. И дело было даже не в самом Кожухове, который в действительности оказался бритым наголо мужчиной с резкими чертами лица, в черной кожаной куртке. Дело было в тех людях, которые сидели за одним столиком с Кожуховым. Как же они мне обрадовались, сволочи. 25 Мне сразу не понравилось в <Золотой антилопе>: душно, слишком яркие светильники на стенах, слишком плохая музыка. Не говоря уже о людях, которые проводили там время. Я тронул за плечо тощего и бледного как смерть официанта. Тот отреагировал весьма примечательно: - <Кокс> у бабы за крайним правым столиком, а <колеса> могу сам толкнуть. - Спасибо, позже, - ответил я. - Кожухов здесь? Вася? - А, Кожаный, - сказал официант, ухмыльнувшись. - Конечно, вон он, расслабляется с пацанами... А вот это уже было плохо. Потому что эту кличку - Кожаный - я уже слышал. Кожаный был сравнительно новым человеком среди вожаков небольших, рвущихся наверх банд. Они еще не урвали свой кусок, а поэтому были особенно наглыми, жестокими и агрессивными. Как-то я разговаривал с Гариком, и тот помянул банду Кожаного как одну из наиболее перспективных. Если тут можно употребить это слово. Теперь стало понятно, что все-таки было на уме у Васи Кожухова. Официант ткнул пальцем в группу людей за дальним столиком, я увидел отблеск света на идеально выбритой голове одного из этих людей, и понял, что это, вероятно, и есть тот, кто мне нужен. Бывший сотрудник ФСБ Кожухов. Но я не спешил познакомиться с ним и задать ему кое-какие вопросы. Теперь я уже не спешил. А потом они увидели меня и обрадовались. Я понял, что напрасно оставил пистолет в машине под сиденьем, И бежать за ним было уже поздно. - Я, блин, глазам своим не верю, - произнес Гоша, тяжело разворачиваясь в мою сторону. - Это же тот самый пидор. Из-за которог