го внимания! Я предлагаю создать специальную комиссию по расследованию изложенных здесь фактов! После Чеснокова выступили еще четыре депутата. Все они читали статьи "Куда же делось мыло?" и "Мыло для подземной войны", слушали передачи зарубежных радиостанций и были очень озабочены, а потому требовали парламентского расследования. Обычно идеи расследований поддерживают все депутаты, независимо от политической окраски. Возражают лишь те, против кого эти расследования могут обернуться. Наученный горьким опытом предшественников, спикер проявил мудрость и предложил заслушать мнение представителей Министерства обороны. По случайному стечению обстоятельств в зале оказался заместитель министра, которому тут же предоставили трибуну. К удивлению присутствующих, генерал-полковник сказал, что военные заинтересованы в поддержании незапятнанной репутации армии и в разоблачении враждебных наветов, а потому полностью поддерживают идею создания парламентской комиссии, которая сумеет установить объективную истину. Проголосовали почти единогласно, против были всего четыре депутата, которые всегда голосуют против, демонстрируя таким образом свою самостоятельность и самобытность. Когда Верлинову позвонили и сообщили, что комиссия создана, он отреагировал довольно сдержанно. -- Если проверка затянется, никакого смысла в ней уже не будет, -- сухо сказал генерал и положил трубку, вернувшись к подготовленному оперативным отделом плану ликвидации преступных сообществ. Покойные Лепешкин и Медведев назвали сорок два активно действующих преступника, имеющих солидный вес в криминальном мире, и несколько десятков более мелких фигур, совершающих, однако, тяжкие преступления. Кроме того, они засветили восемь притонов, четыре катрана и шесть мест укрытия лиц, находящихся в розыске. Оперативный отдел рассчитал, что для проведения операции требуется двадцать групп захвата из трех бойцов каждая, пятнадцать легковых автомобилей, два крытых грузовика и четыре микроавтобуса. Для приема и сортировки задержанных требовалось десять сотрудников и пять помещений площадью по тридцать квадратных метров. Необходимы также четыре группы документирования из двух человек, снабженных достаточным запасом "сыворотки правды", резервные группы захвата для выезда по новым фактам, конвой и охрана задержанных. В случае ликвидации преступников своими силами следовало создать три группы исполнителей, при передаче их традиционным органам правоохраны такой необходимости не возникало. Аналитики просчитали более высокую эффективность первого варианта. В противном случае восемьдесят процентов задержанных окажутся на свободе через трое суток, еще шестнадцать -- через десять. По существу, операция тогда не имела смысла. Первый вариант обещал снижение уровня тяжких преступлений на девяносто пять процентов, что должно ощутимо изменить криминальную обстановку. Благодарным жителям останется проголосовать за того, кто умеет наводить порядок. Верлинов откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Сейчас для одиннадцатого отдела наступил крайне опасный момент, противнику нельзя давать ни малейшего повода. Поэтому чистку Москвы от преступных элементов придется отложить до начала работы переходного правительства. А этот момент следует максимально приблизить, значит, надо форсировать "Расшифровку", важнейшим элементом которой являлась начатая вчера операция "Пески". Верлинов поднял трубку высокочастотной правительственной связи и соединился с министром национальной безопасности Туркменистана. -- Салям алейкум, дорогой! -- радостно отозвался тот. Но Верлинов не слишком обольщался доброжелательным тоном. Четыре-пять лет назад, когда КГБ был всесоюзным монолитом, -- тогда да... А сейчас готовность помочь могла ровным счетом ничего не значить. -- Встретили твоих людей на узбекской границе, все решили как положено... Точка проведения операции находилась на юго-востоке Туркмении, в треугольнике между Узбекистаном и Афганистаном. По прямой линии от Ашхабада до нее было семьсот двенадцать километров, от Ташкента -- четыреста девяносто, от Душанбе -- двести шестьдесят. Поэтому борт, выполняющий спецрейс с группой и техникой для операции "Пески", приземлился в душанбинском аэропорту. Но суверенность республик не способствовала беспрепятственному движению даже по кратчайшему пути. Генерал Верлинов задействовал старые связи в министерствах безопасности Таджикистана, Узбекистана и Туркмении, однако до последнего не был уверен в успешном прохождении двухсотшестидесятикилометрового маршрута. Сложнее всего пришлось в Таджикистане, раздираемом клановыми междуусобицами. Помощник президента по делам национальной безопасности и старый приятель Дайр заверил, что все будет хорошо, однако Верлинов подстраховался, подкрепив полученное обещание российским мотострелковым батальоном, оцепившим место разгрузки военно-транспортного самолета и сопроводившего группу до границы. В Узбекистане их встретили сурхандарьинские чекисты и без происшествий провели по своей территории. Теперь старый знакомец, улыбчивый рыхлый Ашур, подтвердил прибытие специальной группы на место. -- Спасибо, -- сказал Верлинов. -- Я твой должник. -- Какие счеты, дорогой! -- заливался Ашур. -- Приезжай в гости, барана резать будем, плов делать будем, все как положено... На Востоке принято улыбаться. Приветствовавший гостей на таджикской земле Дайр -- сухощавый, в аккуратном европейском костюме, золоченых очках, наблюдая за разгрузкой, все время улыбался. Он умел определять номенклатуру военных грузов даже в ящиках, брезентовых чехлах и под маскировочной сетью. Вечером, за богатым дастарханом, он ел белый плов с горохом и жареную баранину, улыбаясь, поднимал наполненный водкой стакан, адресуя учтивые слова сотрапезнику -- бородатому крепкому человеку в национальной одежде с обветренным, обожженным солнцем лицом. -- Много пулеметов, -- деловито докладывал он в перерывах между здравицами. -- Больше десяти. Снайперские винтовки, "стингер", еще какая-то труба, вроде гранатомета... Пистолеты двадцатизарядные, гранаты... Машина под брезентом, что-то непонятное в ящике, бурильная установка, тоже замаскированная... Улыбаясь, Дайр произнес очередной тост, на этот раз -- за победу, за освобождение Таджикистана. -- Генерал, что мне звонил, большая шишка в КГБ. Вел секретные военные проекты. И сюда он неспроста людей послал. Что-то затевает на границе... Сотрапезником улыбчивого Дайра был один из руководителей движения Исламское освобождение Таджикистана. Движение объединяло боевиков оппозиции, оставшихся на территории республики, и вооруженные отряды, укрывшиеся в Афганистане, поддерживало тесные контакты с моджахедами генерала Дустума. В случае свержения нынешнего правительства сидящий за дастарханом человек становился видной фигурой в новом руководстве страны. Пока же он обдумывал материальные, военные и политические выгоды от нападения на дерзко проникших в их края неверных. И улыбался в ответ Дайру. Глава двадцать первая Весть о новых людях разносится в пустыне довольно быстро. Ответственный за контакты с местным населением Сайд на родном языке охотно рассказывал всем желающим, что экспедиция ищет воду. Такое объяснение очень правдоподобно и легко принимается за правду: там, где страдают от жажды, свято верят в чудо -- бьющий из песка фонтан бесценной жидкости. Все, что поддерживает надежду, принимается без особых размышлений. Только туркменские чекисты вряд ли поверили в легенду, особенно после того, как Васильев перед расчехлением грузов настоял на их возвращении в город, благодарно уверив, что необходимости в дальнейшей помощи нет. Если бы житель ближайшего населенного пункта -- поселка Мукры подошел к лагерю "искателей воды", он подумал бы, что снимается кино: буровая установка с иностранными надписями, потрепанный "Додж" с номерами штата Калифорния, два человека -- высокий рыжий европеец и сухощавый азиат в явно ненашенском облачении: ярко-оранжевых касках и синих полукомбинезонах -- центральные фигуры происходящего, именно вокруг них суетились то ли ассистенты режиссера, то ли операторы. Единственное, что не вписывалось в версию киносъемки, -- отсутствие кинокамер и большой отряд охраны, по численности почти вдвое превосходящий основную группу. Бойцы в камуфляжных спецкомплектах "Пустыня-92" кольцом окружили лагерь, контролируя подходы к нему. Сами они оставались практически незаметны даже с десятка метров, но у аборигенов не было никаких шансов увидеть происходящее возле буровой установки. -- Так тоже не пойдет. -- Богосов устало оторвался от блестящего цилиндрика, окуляр которого имитировал видоискатель видеокамеры. -- Саксаул в кадре, а его никак не спутаешь с креозотовым кустарником. -- Можно вырубить, -- сказал Васильев. Он был в светлом пустынном камуфляже, на голове широкополая шляпа с пробковой прокладкой и вентиляционными отверстиями, темные очки, лицо успело обгореть. Пистолет он носил скрытно, под комбинезоном, карман над коленом оттягивала граната. Богосов покачал головой. -- Там еще характерный рельеф. В задачу специалиста инсценировок входило не допустить в кадр ни одного идентификационного признака. Угол падения тени, приметный бархан или такыр, промелькнувшая кобра могли выдать подлинное время и место действия. Поэтому Богосов работал очень кропотливо. До вылета он замучил рыжего "геолога" расспросами о приметах и характерных особенностях "Доджа", типе шин, одежде, погоде в этот сезон. Уже два дня инсценировщик не мог подобрать безупречную композицию. Бывший нелегал начал нервничать и сменил излюбленный напиток. Всю дорогу и первый день он пил только чай. -- Передвинем буровую на семь метров вправо, а снимать будем отсюда, тогда нормально! -- крикнул помощник Богосова, и тот направился апробировать своим окуляром новую точку. "Иван Петрович Иванов" прошел в палатку, достал из аккумуляторного холодильника бутылку, плеснул в пластиковый стакан и быстро выпил. Гипнотизер Верлинова за несколько дней привел его в норму, он спокойно перенес перелет и суточное продвижение через территории трех республик. Внезапно вновь накатила мутная волна страха и душевных переживаний. Он знал: всему виной возвращение туда, куда возвращаться нельзя. Ведь то, что остальным казалось инсценировочной площадкой, для него являлось куском прошлой жизни. Это его машина стояла неподалеку от буровой. Этот номер он получал в дорожной полиции штата Калифорния. И пески вокруг были песками Мохаве. Но если машина специально сделана похожей, а номер искусно изготовлен в лаборатории КГБ, если за тентом палатки вовсе не Мохаве, а тщательно подобранный уголок на противоположной стороне земного шара, то кто есть он сам? За несколько минут водка успела согреться, и очередная порция прошла с трудом. Еще труднее оказалось удержать ее внутри. Кто есть он сам? Кто стоит в двадцати футах, улыбаясь неизвестно чему? Ведь Чен мертв. Он сам убил Чена. Пусть без умысла -- это дела не меняет. Чен не был кадровым сотрудником Центра, значит, его жизнь не шла ни в какое сравнение с жизнью майора Свиридова. Он удивился, что помнит свою фамилию. За десять лет блужданий по пустыням Большого Бассейна он привык к другому имени и здесь представлялся им. Нет, он предупредил Чена! Тот вернулся сам, видно, надеялся успеть... Значит, крови товарища на нем нет... Он убил только того парня, который пришел за их жизнями. Самооборона. Обычная самооборона. А с Ченом -- несчастный случай. Да. Он допил водку. Теперь она стала почти горячей, и удержать ее внутри он не смог. Только успел выбежать из палатки. Вытерев рукавом рот, огляделся. Двое громил из "Альфы" смотрели на него с нескрываемым презрением. -- Знал я одного такого героя, -- нарочито громко сказал один другому. -- Он сделал дойной коровой ближайший бар и пил там с утра до вечера. А заодно сдаивал молочко -- слухи и сплетни, которые передавал в Центр как агентурную информацию. -- Это вы про меня? -- Он подошел к ним вплотную и поманил пальцем. -- Моей дойной коровой был атомный полигон в Неваде, -- почти прошептал он. -- А молочком -- дейтериевая бомба с лазерной накачкой. Ясно? Только сами понимаете... Он приложил палец к губам. -- Хотите выпить? Кстати, вы не знаете: если человека разорвало на куски, он может ожить? Хотя откуда вам знать! Безнадежно махнув рукой, он направился к китайцу. -- Ты же настоящий Чен! Помнишь, я сказал: сейчас взорвется, отойди подальше? Я сказал это! Почему ты вернулся? Почему? Он вцепился во влажную рубашку, китаец недовольно высвободился и отошел в сторону. -- Дружище, Джек! -- Васильев обнял его за плечи. -- Тебя разморило на солнце, надо немного отдохнуть. И больше ни капли... Джек-Иванов-Свиридов протестующе замычал. -- Да, ни капли! -- твердо повторил Васильев, увлекая его в палатку. -- Богосов нашел нужный ракурс, завтра будем заканчивать. Поэтому надо держаться в форме... -- Знаешь что? -- Бывший разведчик нервно оглянулся. -- Я чувствую -- мне отсюда не выбраться. -- Не ерунди... -- Чутье... Оно никогда не подводило. Я и там почему живым остался? Как толкнуло что -- заглянул в сумку к этому парню... А там взрывчатка с часовым механизмом! Я и передвинул стрелки назад. Но Чена предупредил! -- Сейчас отоспись и придешь в норму. -- Я еще в Москве чувствовал, никак не хотел лететь, ваш генерал уговорил... И мне конец, и всем... Васильев затащил его в палатку. -- Отдыхай. Некоторые еще и чертей видят... Буровую и "Додж" закрыли брезентом. Васильев уменьшил количество постов. Теперь охрану несли четыре снайпера, нацелившие "СВД" во все стороны света, их подстраховывали два автоматчика. Все остальные собрались под огромным брезентовым навесом, где молодой парнишка -- единственный в группе рядовой срочной службы накрывал сдвинутые в ряд складные столы. -- Что на обед, Вова? -- Борщ сварил, -- весело отозвался повар. -- Сайд лепешки свежие привез. На второе, извиняйте, консервы. Топлива не хватило, когда саксаул запасал, не рассчитал... Зато компот есть! Тридцать две ложки ударили об алюминиевые миски. Кроме находящихся в дозоре, не хватало двоих: Джек тяжелым сном забылся в палатке, старший десятки "альфовцев" поехал за тридцать километров на погранзаставу. Границу охраняли смешанные российско-туркменские погранвойска. Офицеры в основном -- русские, солдаты -- местные. Замкомандира заставы тоже оказался русским. -- Вороненков, -- начинающий тяжелеть мужик лет сорока, с кирпичным, как у туркмена, лицом протянул руку. -- Мне вчера сообщили: целая армия прибыла, с оружием, -- улыбаясь, рассказал он. -- Звоню в округ -- никто не знает. В министерство национальной безопасности -- они в курсе. Москвичи, говорят, воду ищут. Ну, насчет воды не поверил, но успокоился: свои как-никак... Распив с земляком бутылку водки, руководитель десятки через два часа вернулся в лагерь. -- Граница спокойная, -- пересказал он Васильеву полученную информацию. -- На той стороне несколько лагерей таджикских беженцев -- километров семьдесят -- сто ближе к востоку. Сюда они не лезут, контрабандисты изредка проходят, но стараются в бой не ввязываться. Там на заставе всего тридцать солдат, меньше, чем нас... Но он свою частоту дал, позывной: если что, мол, вызывайте -- поможем. -- Обойдется, -- сказал Васильев. -- Завтра закончим -- и домой. Никогда нельзя загадывать благополучный исход рискованного предприятия, а уж если это делаешь, надо обязательно постучать по дереву. Васильев не придавал значения приметам, к тому же и дерева под рукой не было. Возможно, именно поэтому все так и получилось. А может, роль детонатора сыграла политическая ситуация на прилегающей территории Афганистана. В лагерях беженцев из Таджикистана, или "оппозиции", как сами они себя называли, хотя на самом деле являлись незаконными вооруженными формированиями проигравшего клана Бобо Сайгака, моральный дух падал с каждым днем. Надежды на быструю победу и захват власти не оправдались, не они вылавливали и резали скрывающихся врагов, наоборот -- враги торжествовали, а самим приходилось отсиживаться на чужой рыже-коричневой каменистой земле, покрытой уродливыми синими пятнами палаток. И уничтожить границу не удалось, потому что предатели договорились с неверными -- новые силы, оружие и техника потекли на заставы из могучей России. Вертолеты, БТРы, легкие орудия... Каждый налет обходился теперь большой кровью, а если сидеть без дела в убогих, наполовину зарытых в землю лагерях, боевой дух угаснет совсем. К тому же генерал Дусту м, контролирующий северную часть Афганистана, выражает недовольство скоплением на его территории крупных вооруженных отрядов. Он терпелив, пока существует вероятность, что беженцы победителями вернутся на свою землю, сохранив теплые чувства к приютившему их соседу. Но стоит надежде исчезнуть -- и они мгновенно превратятся в нерегулярные боевые силы, дестабилизирующие обстановку на подконтрольных территориях. Поэтому штаб Исламского освобождения Таджикистана решил воспользоваться удобным случаем и провести операцию в приграничье Туркмении. Российская группа как нельзя лучше олицетворяет собой образ врага, к тому же они в шпионских целях бесцеремонно вторглись на священную исламскую землю. Захватив документы, технику, пленных, можно раздуть большой скандал... К тому же трофеи, оружие. И самое главное: возвратить ощущение победы сникшим, растерянным бойцам, встряхнуть все лагеря оппозиции -- слухи разлетаются быстро. А для укрепления дружбы с моджахедами привлечь к операции когото из полевых командиров. "Директору Федеральной службы контрразведки Российской Федерации. Реорганизация Министерства безопасности России в Федеральную службу контрразведки резко сузила круг вопросов, относящихся к ведению последней. Задачи, решаемые одиннадцатым отделом, не входят в компетенцию ФСК. В связи со спецификой деятельности одиннадцатый отдел в системе КГБ СССР обладал фактической самостоятельностью, которая сохранилась до настоящего времени и выражается в целевом финансировании и материально-техническом обеспечении. Нами подготовлено и внесено Президенту России и в Правительство РФ обоснование о придании одиннадцатому отделу правового статуса самостоятельного органа и реорганизации его в Министерство внутреннего контроля РФ. С учетом изложенного "Ваши предписания об аттестации сотрудников отдела, проверке его оперативной и финансово-хозяйственной деятельности являются неприемлемыми и не могут быть выполнены. Генерал-майор госбезопасности Верлинов". Размашистая подпись черными чернилами выглядела солидно. Еще внушительнее она бы смотрелась в обрамлении другого печатного текста -- например: "Министр внутреннего контроля России Верлинов". Или: "Премьер-министр Верлинов". Или... Верлинов вручил документ начальнику секретариата. -- Отправьте немедленно. -- Есть! -- Как те два письма? -- Доставлены вчера вечером. Вручили лично премьеру, а второе -- первому помощнику Президента. -- Хорошо, идите! -- Есть! -- Седой подполковник, как всегда, четко развернулся кругом. Верлинов встал из-за стола и прошелся по кабинету. Итак, бунт начат. Мятежный корабль вышел из кильватерной колонны, поднял собственный флаг и высказал свои требования. И хотя они обоснованны и продуманны, а предложения логичны и полезны, хорошо бы восставшим, кроме справедливости и правильности, иметь на борту мощную артиллерию. Крупный калибр действует куда убедительней самых верных и безошибочных аргументов. Генерал нажал клавишу селектора. -- Машину к подъезду. А оказавшись в бронированном салоне, уточнил маршрут следования: -- В институт. Он никогда не оповещал о своих планах заранее, ибо слишком хорошо знал цену излишней осведомленности даже самого близкого окружения. Бывший руководитель темы "Сдвиг" Данилов исполнял обязанности начальника института. Впрочем, он по-прежнему курировал подземные исследования. -- Пойдем посмотрим хозяйство, -- сказал генерал, дружески поздоровавшись с ученым. -- Что есть наиболее эффективное и реальное? -- Пожалуй, менталка. -- Данилов пропустил начальника одиннадцатого отдела в дверь перед собой. А когда они прошли половину длинного коридора в лабораторный корпус, добавил: -- И "Сдвиг" практически полностью отработан. "Отменная интуиция", -- подумал генерал. За несколько лет Данилов проделал стремительный путь вверх: от рядового, пусть и талантливого разработчика до практически руководителя мощного, с широкими финансовыми возможностями и уникальными, хотя и специфическими, научными задачами института. Он получил квартиру, служебную дачу, имел возможность купить по доступной цене машину, но отказался, довольствуясь "персоналкой". Он был умным человеком и понимал, что продвижением обязан Верлинову. Через месяц бывший начальник института, проходящий госпитальное обследование, уйдет на пенсию, и он станет полноправным руководителем, избавившись от неопределенной приставки "и, о. ". Значит, их интересы совпадали. И все же Верлинов не на сто процентов верил в успех предстоящего разговора. В лаборатории ментальных исследований за толстым стеклом был смонтирован в натуральную величину пульт запуска стратегических ракет, используемый в вооруженных силах стран НАТО. -- Покажем оба варианта, -- сказал Данилов начальнику лаборатории -- маленькому, чернявому, похожему на грача человечку. -- Дистанция? -- коротко спросил тот. -- Неважно. Но вне пределов прямой видимости. "Грач" сказал несколько слов в маленький передатчик. -- Вариант один -- несанкционированный запуск, -- пояснил он генералу. -- Давайте подойдем ближе к стеклу. Верлинов смотрел на пульт. Вспыхнула синяя лампочка, еще одна, еще... Стальная поверхность покрылась россыпью разноцветных огоньков. Особого впечатления это не производило. Но когда сдвинулась и медленно поползла в сторону предохранительная заслонка, появилось ощущение чуда: будто кто-то невидимый сидел в кресле оператора и с усилием обнажал пусковую кнопку. Со щелчком перекинулся небольшой рычажок, затем еще один. Качнулась вправо стрелка на градуированной шкале. -- Еще две операции, -- напряженно произнес начальник лаборатории. Он заметно волновался. Невидимый оператор с трудом провернул контрольный ключ. -- Смотрите за кнопкой, -- сказал Данилов. Большая красная кнопка в стальном углублении медленно опустилась. Зазвенел звонок. -- У них ревун -- это единственное отступление... Над пультом вспыхнула надпись по-английски. "Пуск произведен", -- машинально перевел Верлинов. Огни погасли. Лаборант в белом халате вернул все ручки и рычажки в исходное положение, сел в кресло оператора. -- Вариант два -- срыв запуска. -- "Грач" вновь склонился к передатчику. Лаборант включил пульт. Теперь лампочки загорелись после щелканья тумблеров и нажатия кнопок. Внезапно разноцветные огоньки погасли. Вспыхнуло аварийное табло. -- Перебои в сети питания, -- перевел Верлинов. -- Сейчас он перейдет на дублирующую систему... Огоньки вновь расцветили серую поверхность. Но теперь заело предохранительную заслонку, потом отказал один из тумблеров. -- Контрольное время безнадежно просрочено. Этого может оказаться достаточно. Ну а если нет, -- начальник лаборатории потер ладони, -- мы в состоянии решить вопрос радикально. Лаборант возился с упрямым тумблером, но победить не смог и задействовал резервную цепь. Однако контрольный ключ наглухо заклинило и сдвинуть его с места не удавалось. А тут из пульта появилась струйка дыма, вспыхнуло табло аварийной ситуации. -- Запас резервных систем надежности исчерпан. Запуск невозможен. -- Впечатляет, ничего не скажешь. Какова предельная дистанция? -- поинтересовался Верлинов. -- Девяносто пять процентов успеха с километра, дальше эффективность падает прямо пропорционально расстоянию. Двумя-тремя индукторами можно работать с семи-десяти... -- У нас запланирован поиск более сильных индукторов, отработка методик увеличения ментальной мощности имеющихся, -- вмешался Данилов. -- Что ж, хорошо... А покажите мне его самого. -- Индуктора? Верлинов кивнул. Через несколько минут перед ним стоял самого обычного вида человек, ничем не примечательный, в затрапезном костюме и нечищеных ботинках. Он явно смущался начальства и чувствовал себя неловко. -- Покажите это вблизи. -- Генерал взял с ближайшего стола коробок спичек и подкинул вверх. Индуктор поднял голову. Коробок резко, как от удара, изменил траекторию и отлетел на другой конец большой комнаты. -- А пулю? Человек покачал головой. -- Нет. Нож отклонял, гранату. Генерал выставил перед собой раскрытую ладонь. -- Попробуйте что-нибудь сделать... И тут же отдернул руку. Ему показалось -- сейчас он ее лишится. Индуктор едва заметно улыбнулся. -- Это и есть воздействие? -- Да, самое простое. Можно причинить ожог, физическую боль, удар током... Когда, закончив обход института, они вернулись в кабинет начальника, Верлинов спросил: -- Вы не пробовали отработку менее глобальных операций, чем запуск межконтинентальных ракет? Например, открыть газовый кран с полусотни метров, оборвать тормозной шланг в движущейся машине, погрузить в воду купающегося в ванне человека? Данилов развел руками. -- Дело в том, что индуктор не способен причинить непосредственный вред человеку. Газовый кран -- пожалуй... Остальные варианты исключены. -- Ну ладно. Вы слышали, что наш отдел собираются упразднить? -- без всякого перехода спросил генерал. -- Был такой слух. Насколько обоснован -- не знаю. -- Пришло требование на аттестацию сотрудников, проверку оперативной и финансовой деятельности. -- Вот даже как... -- Я отказал. Представил наверх обоснования, предложения, программу действий. Но знаешь, как сейчас решаются вопросы? Верлинов впервые обратился к подчиненному доверительно, на "ты". Тот кивнул, сохраняя молчание. -- Сейчас время силы. И если ее у тебя нет, никто с тобой не будет считаться. Но у нас сила имеется -- "Сдвиг"! Данилов не отреагировал. -- Назревает катаклизм, дело не в нашем отделе -- разваливается страна. И неизбежна большая драка! Если ученый и понимал, к чему клонит Верлинов, то никак не обозначал своего понимания. -- Мы можем переломить ситуацию, для этого есть все предпосылки, разработаны соответствующие политические планы... Но необходим и силовой вариант. Поэтому... Верлинов внимательно посмотрел подчиненному в глаза. -- Надо подготовить операцию "Сдвиг" в городе "X". -- В городе?! Исключено! При плотности застройки, многоэтажных зданиях... Тысячи жертв... -- Никто не собирается ее проводить! Но если выдвигаешь ультиматум, то под ним должна быть козырная карта, а не блеф! Данилов надолго задумался. Он знал, что если пушку зарядить, то в конечном счете из нее придется стрелять. Но он понимал, как расценивается отказ от столь деликатного предложения. Кто не с нами -- тот против нас. Надо определяться -- с кем ты в принципе. А учитывая, что в белых перчатках не действует никто... -- Сетка точек при вас? -- наконец спросил он. -- ...Основной функцией Министерства внутреннего контроля будет являться выявление фактов коррупции, злоупотребления служебным положением и оказания содействия организованной преступности должностными лицами высших органов власти и управления, а также принятие мер профилактического, пресекательного и репрессивного характера к виновным. Основными посылками Министерства внутреннего контроля, исходя из которых предполагается проведение специальных оперативно-поисковых мероприятий, являются следующие: 1. Деятельность Правительства РФ, отраслевых министерств охраны порядка является неудовлетворительной на всех уровнях, причем вышестоящие органы не выполняют присущих им контрольно-корректирующих функций, чем способствуют усугублению обстановки. 2. Бесконтрольность и бездеятельность вызваны следующими основными причинами: а) превалированием личных интересов государственных чиновников над служебными, которые они обязаны отстаивать по занимаемой должности... Читающий ксерокопию документа вальяжный господин с холеным барским лицом, хорошо известным как в России, так и за ее пределами, снял очки, оторвался от текста и добродушно оглядел аудиторию, состоящую из достаточно популярных политиков и чиновников высшего уровня. Всего в комфортном зале резиденции Совмина для приема иностранных гостей собрались десять человек. То, что они оставили свои дела и внимательно слушали читающего, показывало: документу придается очень большое значение. -- Прямо про тебя написано, Архипыч, -- насмешливо проговорил он. -- Сколько ты триллионов рвешь из государственной казны на "сельское хозяйство"? Интонации явственно обозначили кавычки. -- Я что, для себя? Народ кормить надо... -- Хоть здесь не надувайся. Народ как раз накормлен, и не благодаря тебе. А заботишься ты о себе и всей рати своих чинуш. Ввозные пошлины пробьешь -- вот тогда народу действительно жрать нечего станет. А ты со своими дармоедами опять распределять начнешь, опять как сыр в масле кататься! Да? Голос уже был не добродушным и насмешливым, а требовательным и строгим. -- Только хрен так выйдет! На фонарях вас вешать станут! И нас вместе с вами! Наступила напряженная тишина. -- Читаем дальше. -- Очки вернулись на место. -- ...б) прямой корыстной заинтересованностью ответственных должностных лиц, находящихся на содержании преступных организаций... "Барин" вновь прервал чтение. -- А это о ком? Зал настороженно молчал. -- Что с ним сегодня? -- обиженно прошептал седовласый Архипыч на ухо соседу, тот хотел ответить, но через секунду ему стало не до этого. -- Не о Иване ли Павловиче? За пошлины на ввоз иномарок тольяттинская группировка, по слухам, пятьсот тысяч долларов отдала. А продающие фирмы будто бы полгода по десять процентов со скачка цен отчисляли. А?! -- Не знаю, не слышал, -- угрюмо отозвался сосед седовласого -- высокий представительный мужчина с вытянутым худощавым лицом. -- А народ слышит! Ему-то отдуваться за вашу экономическую политику приходится! Вальяжный господин вернулся к тексту документа: -- ...в) некомпетентностью, леностью и недобросовестностью основной чиновничьей массы... Не отрываясь от чтения, он обвел рукой собравшихся, как бы распространяя данный пункт на всех присутствующих. -- А вот предлагаемые меры: проверить доходы и расходы чиновников высшего эшелона управления, освободив от должностей всех, чье финансовое положение вызывает подозрение, с одновременным возбуждением уголовных дел, расследуемых Министерством внутреннего контроля. В ходе следствия применять "детекторы лжи" и "сыворотку правды", завершать дознание в течение месяца и передавать дела Специальному трибуналу Министерства внутреннего контроля. Исполнение приговоров широко освещать в средствах массовой информации. Так... Полная конфискация имущества... Смертная казнь за наличие денежных счетов в иностранных банках... По завершении чистки верхнего эшелона власти и управления новые руководители проводят аналогичные мероприятия в нижестоящих органах и так до низовых звеньев. Учитывая высокий общепревентивный эффект начального этапа операции, можно ожидать лавинообразного процесса разрушения коррумпированной системы и ее самоочищения... Человек с барским лицом отложил ксерокопию документа. -- Основное я зачитал, там есть еще частности, но не в них дело. -- Куда дошли эти предложения? -- мрачно спросили из зала. -- Почти до самого верха. -- Читавший слегка улыбнулся. -- Почти. Думаю, наши люди не пропустят их к адресатам. Хотя... Холеное лицо стало серьезным. -- Наверняка есть подстраховка, дублирующие каналы... Есть, наконец, газеты... -- После "утки" про заговор они действуют осторожней, -- произнес тот же голос. -- Вы знаете, что это была не "утка". И газеты нам многое испортили. Так же, как портите вы -- жадностью, своекорыстием, несдержанностью. Читавший предложения Верлинова встал из глубокого кресла и прошелся взад-вперед, разминая ноги. -- Если вы верите в успех задуманного, то почему хватаете такие куски, что вывихиваются челюсти? Или боитесь, что завтра для вас уже не будет? Похоже на то... Он остановился у низкого полированного столика. -- Но если наше завтра не наступит, то те куски, что вы успели ухватить, отберут! Вырвут вместе с желудками! Он взял ксерокопию и помахал ею. -- Здесь все правильно и дельно описано. И меры предложены толковые. Готовьтесь получать свою порцию "сыворотки правды"! Она так и называется, Михаил Петрович? И действительно способствует правде? -- Это родовое название специальных психотропных препаратов, развязывающих язык. Скополамин, пентонал натрия... Гарантия почти стопроцентная. Черноволосый, с ровным пробором мужчина вытащил из кармана бумажник, извлек оттуда темную ампулу и показал всем, профессионально придерживая двумя пальцами за донышко и игловидный носик. -- Хорошо, что вы это знаете, -- раздраженно сказал Иван Павлович. -- Но почему вы не знали о подготовке этого документа? -- Несправедливо, -- прогудел господин с холеным лицом. -- Ксерокопию мы получили благодаря Михаилу Петровичу. Черноволосый невозмутимо спрятал ампулу обратно в бумажник, а бумажник положил в карман. -- И что дальше? -- спросил обиженный первым Архипыч. -- Должны же быть разработаны контрмеры, дезавуирующие опасный документ. -- "Контрмеры", "дезавуирующие", -- передразнил вальяжный господин. -- Сумеем быстро взять власть -- и грош цена этой бумаге! -- К тому же эффективней бороться не с бумагами, а с теми, кто их пишет, -- по-прежнему невозмутимо сказал черноволосый и бережно провел ладонью по пробору. -- Мы не первый раз говорим о генерале Верлинове, он опасен уже тем, что умен, что правильно все написал, а главное -- что он в принципе за другой кабинет, и я не удивлюсь, если он сам захочет его сформировать... -- Или уже сформировал, -- озабоченно бросил "барин". -- Слухи кой-какие ходят, но очень смутные, он хорошо конспирируется! -- Иван Павлович обещал решить вопрос. -- Михаил Петрович повернулся к длиннолицему. -- Но вместо того, чтобы похвастать успехами, обвиняет меня в мнимых неудачах. Их взгляды скрестились. Было ясно, что эти люди ненавидят друг друга. -- Я обращался к трем специалистам, которым посильна данная задача, -- снова раздраженно сказал Иван Павлович. -- Как только они узнавали, о ком идет речь, -- наотрез отказывались. Боятся. -- Потому что вы имели дело с бандитами, -- улыбнулся черноволосый. -- Они привыкли стрелять в беззащитных банкиров. И не хотят рисковать. Нужен профессионал, ценящий свое ремесло. -- Вот и найдите такого профессионала. -- В голосе Ивана Павловича не убавилось раздражения. Михаил Петрович улыбнулся еще шире. -- Я его уже нашел! В этом "теневом" правительстве он являлся министром безопасности и хорошо справлялся со своими обязанностями. Каймаков пил сладкий яд славы. Хрустящие экземпляры газет со второй статьей лежали на столе, несколько сотрудников уже поздравили с серией ярких публикаций, многие, напротив, старательно делали вид, будто ничего особенного не произошло, что было верным признаком тщательно скрываемой зависти. Говорили, что директор внимательно читал очерки, отчеркивая что-то красным карандашом. В былые времена он давал принципиальную оценку каждому номеру стенгазеты, но выступление в центральной печати -- дело совсем другое, да и времена не те... Словом, начальственной оценки журналистские эксперименты Каймакова не получили. Может быть, еще не получили. В обеденный перерыв Каймаков надел пальто и вышел в коридор. -- Ты что, уходишь? Верка будто специально ждала под дверью. Новый вязаный костюм плотно облегал ее выпуклости. -- Хочешь стресс снять? Если не знать, что стоит за этим вопросом, можно подумать, будто речь идет о сеансе массажа или психологической разгрузки. -- Не сейчас, -- сухо ответил Каймаков. -- Может, попозже... -- А куда ты идешь? Верка взяла его под локоть и пристроилась рядом. -- В кафе. -- Давай я оденусь и пойду с тобой! А когда вернемся... Каймаков высвободил руку. -- Меня ждут, извини. -- Да-а-а, -- разочарованно протянула она. -- Ладно. Я у себя. "Она, больше некому", -- думал Каймаков, спускаясь по лестнице. То, что Верка может оказаться "кротом", никогда бы не пришло ему в голову. И если бы не пропажа в ее квартире кастета и шила, он бы продолжал находиться в неведении. "Вот работают, сволочи!" -- ругнулся он про себя и усмехнулся, поняв, что перенял Вовчиков лексикон. Каймаков прошел три квартала, зашел в неказистый универмаг, по служебному переходу беспрепятственно проник в отсек администрации и постучал в дверь с табличкой "Товаровед". -- Войдите. Морковин сидел на краешке стола, Сидоров на подоконнике. -- Защелкните замок. Сыщик извлек из папки несколько машинописных листов. -- Вот наш отчет по результатам проведенного расследования. -- И... что там? Каймаков словно боялся дотронуться до отчета, и бумаги легли перед ним на стол. -- Вы не интересовались, где ваши соседи по лестничной площадке? -- задал Морковин неожиданный вопрос. -- Да как-то нет... -- Супруги Симонян получили льготную путевку в санаторий, Егорова положили на обследование в Центральный кардиологический институт. Заметьте -- они добивались этого много лет, и вдруг так неожиданно повезло, причем одновременно! -- И что? -- туповато спросил Каймаков. -- Ничего, -- сыщик пожал плечами. -- В стене за шифоньером установлено радиопередающее устройство, еще одно в телефоне. Работают в разных диапазонах частот, причем второе близко примыкает к волне "клопа", находившегося в пальто. Каймаков опять чуть не спросил "ну и что? ", но в последний момент сдержался. -- Значит, "клопы" установлены как минимум двумя разными службами, -- ответил Морковин на незаданный вопрос. -- Какая же вторая? -- растерянно проговорил Каймаков. -- А какая первая? -- нарушил молчание Сидоров и улыбнулся, причем Каймакову эта улыбка активно не понравилась. -- На полу обнаружены следы крови, -- продолжал Морковин. -- У стола побольше -- второй группы, у двери поменьше -- четвертой. Кровь тщательно замыта. Каймаков только приоткрыл рот. -- Это не я... -- Отпечатки пальцев с кастета принадлежат офицеру Главного разведывательного управления, погибшему недавно при невыясненных обстоятельствах. Во всяком случае, о причинах гибели говорилось очень невнятно. Еще один офицер ГРУ недавно получил легкое ранение, и тоже при невыясненных обстоятельствах. Кровь у него четвертой группы. А сам он -- лучший друг убитого. -- Но как... Как вы все это узнал