вающие внизу перестрелку. Я киваю Воронову, тот быстро открывает чемодан, цепляет конец веревки за вентиляционную трубу , а остальной моток выбрасывает вниз, в другую сторону, где на улице нет стрельбы. Он первым ползет вниз, а я на страже. Охранники даже не оглянулись. Целых пять минут дрожала веревка, теперь я спускаюсь вниз, толкаясь ногами от стенки здания. Внизу стоит Воронов, рядом лежат два спецназовца. - Черт, прямо на голову им свалился, - жалуется он. Так я тебе и поверил. - Где Роза? - Вон ее машина. Роза машет нам из окошка машины. Мы добегаем до нее. - Все в порядке, ребята? - уже в машине спрашивает Роза. - Сегодня неинтересно, - говорит Воронов, - даже не постреляли. - Роза. Останови машину где-нибудь у телефона-автомата. Мне надо позвонить. - Хорошо. Проезжаем квартала три и останавливаемся у будки. Я набираю номер адмирала, никто не подходит. Пришлось возвратиться к машине. - Роза, хорошо бы нам позвонить в гостинцу... к администратору и попросить служащего сказать адмиралу, что капитан свободен и он уехал домой. - Это мы сейчас. Роза подъезжает к брызжущему от разноцветных мигающих огней бару и несется в него. Через пять минут она возвращается. - Все сообщила. Сейчас пойдут и передадут адмиралу. - Теперь домой. - Куда? - Сначала к твоему дяде, а потом в Тунис, на нашу базу. - Неужели все кончилось. - Должно, кончиться. ЗА ПОЛТОРА ГОДА ДО СВАДЬБЫ Дон Диего прибыл на место встречи вовремя. Мы увидели катер и принялись кричать, кто то из пловцов выстрелил в воздух. Суденышко развернулось к нам и вскоре мы залезли на борт. - Это все? - растеряно спросила Роза. - Да, те кто выскочил из мышеловки. Роза, Николаев помоги перевязать раненых. Ребята лежат на палубе и отдыхают. Троих уводят в кубрик катера. - Тяжелехонько вам пришлось, - говорит дон. - Двоих потеряли. - Так ничего и не узнали про свой сухогруз? - Нет. - А мы вот узнали... Я подпрыгиваю на месте. - Дон Диего не томите. Говорите, где он? Как вы узнали? - Он рыбаков, восточного побережья Испании. Шли мимо и те запросили коробку пенициллина, у них матрос травму получил, рана стала гноиться. Роза их возьми и спроси, не видели ли они сухогруз "Капитан Игнатьев". Видели говорят, он выброшен штормом на отмель недалеко от местечка Кьяни у побережья Испании, был загружен древесиной, и местные все бревна утащили. Внутри, в трюмах, все залито, одни не подъемные трубы. - У...у..., - я застонал. - Теперь плывем туда, капитан? - Плывем. Роза сидит в каюте рядом со мной. - Почему сухогруз оказался там? - спрашивает она. - Ты же сказал, что он утонул у Болеарских островов? - Он не утонул, он полу затонул, то есть остался на плаву а дальше... Дальше была ночь, был шторм, команда удрала. Течение понесло "Игнатьева" к берегам Испании. - Как ты думаешь, мы найдем какую-нибудь документацию? - Не знаю. Если мы судно найдем, то считай уже выполнили операцию. - Боже, в каких я участвовала событиях. Сухогруз торчит из воды только на уровне радиомачты. Пловцы сразу пошли в воду и прочитали название. Действительно "Капитан Игнатьев". Мы проползали по всему судну, но то что надо не нашли. Сейфа нигде нет, в каютах если и сохранились бумаги, то не те. С трудом откатили верхние крышки трюмов, действительно, упакованы зенитные комплексы, во всей красе. Из разбитых ящиков, которые местные ныряльщики уже поковыряли, торчат остатки рубероида и бумаги. На дне трюма между ящиками, несколько разбухших картонок. Я поднимаю один и чуть не давлюсь воздухом. На обрывке бумаги, приклеенной к разбухшей папке, видны плохо напечатанные буквы: "...енно секретно." Вся остальная бумага превратилась в черт знает что, не то клейкую массу, не то в разбухший студень. Мы приплыли в Бизерту и я сразу же засел за отчет. На "Академике Павлов" мне предоставили для работы каюту. Пловцы получили неделю отдыха и готовились к отправке на родину. Капитан Николаев болтался на берегу и прожигал деньги. Роза и дон Диего задержались в городе, среди великосветских балов и вечеров. В Бизерте мне сразу показали газеты, где один из журналистов высказывается в нехороших тонах о русских пловцах, хозяйничающих в Средиземном море. Как он предполагает, пострадали от них Болеарские острова и личный состав спец частей НАТО. Прошла неделя, я закончил работу и тоже готовился в Россию. Но вдруг меня вызвал к себе адмирал Шаров, командир базы. - Николай Александрович, здесь некоторые почетные граждане города, очень хотели бы с вами встретиться. - Со мной? - Да с вами. О вас ходят необычайные слухи. Сегодня вечером общественность Бизерты организует бал, посвященный русским морякам. Я получил официальное предложение, но и вы тоже... - Наверно, дон Диего хочет попрощаться со мной... - Все может быть. Идите готовьтесь. Чистите парадную форму, я уже дал каптенармусам задание одеть вас получше. Кортик оденьте тоже. - Слушаюсь. На судно притащили белую форму, фуражку с золотистой кокардой и кортик с золотым поясом. - Капитан, вам письмо с родины, - матрос протягивает мне конверт. Письмо от Люськи, надо же нашла. Десять тысяч приветствий и поцелуев, а в конце штамп черной краской, "проверено". Неприятное чувство прокатилось по коже. Неужели что то "опять"? Надеваю форму, а вроде ничего. Как там Роза? Будет ли она на вечере? Мы с адмиралом идем по лестнице большого дворца. Наверху веселье и шум. Первыми кому нас представляют, это мэр города и его жена, потом представляются люди света, офицеры и адмиралы разных государств. К моему адмиралу меньше интереса, больше ко мне. - Узнаете меня, господин капитан-лейтенант? - Конечно узнаю, капитан-лейтенант Крингстон. После тех дней, когда вы с позором удрали от меня на Северном море, вы совсем не изменились. Я очень сожалею, что не встретился с вами у Болеарских островов. Мы все время были рядом и никак не могли увидеть друг друга. Крингстон сжал кулаки, но приклеенная улыбка не покинула лицо. - Говорят, вы нашли "Капитана Игнатьева"? - Нашел. - Поздравляю. К нам подходит адмирал, командующий объединенным флотом НАТО. - Хочу вас представить своему начальнику, адмиралу Макензи, - криво улыбается Крингстон. - Так вот вы какой, капитан-лейтенант Комаров... Он крепко жмет мне руку. - Я тоже очень рад видеть вас, господин адмирал. Он берет меня под руку и отводит в сторону. Крингстон следует за нами. - Поделитесь, капитан-лейтенант, как вы облапошили такого асса подводного дела, как Крингстон? - У нас с ним разные подходы к работе. Он стремится создать препятствие, я его разрушить или обойти. Адмирал смеется. - В этом что то есть. Один профессиональный вопрос, он меня все время мучает. Как и когда вы сумели уйти с "Академика Павлова"? Мы с него не спускали глаз... - Я на нем не был... Теперь адмирал делает удивленное лицо. - Прекрасно. Но не летали же вы по воздуху? - Это уже второй вопрос, господин адмирал. Но я на него тоже отвечу. Все приходилось, мы даже летали. - Учись, Крингстон. Я всегда говорил тебе, что повторятся нельзя в каждом деле, нужна изобретательность. Извините, господин Комаров, мне было очень приятно с вами провести время. Они от меня отходят. Передо мной возникает прелестное создание в розовом платье. - Роза? Ты ли это, Роза? Она обнимает меня и хохочет. - Бессовестный, ты меня совсем забыл. - Это я то? Кто сказал мне, когда мы приплыли в Бизерту, что приедешь в первый же вторник в кафе "Альбион". - Я. - Так где ты была? - В столице. - Это было важнее, чем наша встреча? - Да. Папу вызывали в министерство внутренних дел. - Они узнали, что он участвовал со мной в операции... - Да. Особая комиссия НАТО провела расследование случая с Болеарскими островами. Они конечно нас вычислили. - Что же теперь будет дону Диего? - Пока мы легко отделались. На территории Туниса есть базы не только Франции, но и России, поэтому министерство не может в одностороннем порядке рассматривать происходящие события в Средиземном море, оно приняло нейтралитет. - А как же комиссия НАТО? - Они вынуждены дать высокую оценку твоим действиям и пересмотреть свою подготовку подводных диверсантов на южном фланге. - И где только ты научилась, таким официальным фразам. - От тебя, - она смеется, - а вообще то, мозги прочистили нам там, в Тунисе. - Бедненькая. Дай я тебя пожалею. Я осторожно прижимаю ее к себе. - Осторожней, сломаешь еще, медведь. Кругом люди, пошли лучше я тебя кое с кем познакомлю. Ты ведь самая популярная личность здесь. - Что и они все знают? - Конечно. Газеты так интригующее расписали события на море, что когда узнали, что здесь замешаны люди с вашей базы, то интерес к русским возрос в несколько раз. - Только, ради бога, не очень то хвастай... - Не учи ученого. Мы смеемся. _ Это Миранда, ее папа самый богатый человек в Тунисе. Миранда, иди сюда... К нам подходит тонкая длинная девушка в изящном платье. Ее черные волосы рассыпаны по плечам. - Ой, какая у вас форма. Так это русский моряк? - Миранда, это Николай, самый лучший парень, которого я только видела. - Так это ты с ним гуляла целый месяц? - Я. - Великолепно. Подруга бросает всю компанию, меня и сматывается с первым попавшимся симпатичным парнем в дальнее плавание. - Что ты понимаешь, это было самое лучшее плавание, самые лучшие дни жизни. Не эта тоскливая скучная жизнь здесь с лощеными Эдиками, Акбарами, Зурабами. Это приключения, суровые, жесткие, но зато такая бешенная и захватывающая жизнь. - Ну, тебя не узнать... Миранда возмущенно морщит носик. - Не расстраивайтесь, - говорю я ей. - В следующее путешествие, мы с Розой обязательно возьмем вас с собой. Правда, Роза? - Конечно. Она улыбается мне. - А вот вы где? - Николаев, - в один голос с Розой вскрикнули мы. - Как ты здесь очутился и почему в смокинге? - спрашиваю я. - Капитан, особое задание. - Катись ты... - Хорошо, сейчас покачусь. Но сначала скажу. Капитан, возьмите меня к себе. Я согласен с вами работать, даже на Северном море. - Слушай, о работе только не сегодня. Посмотри какие девушки вокруг, Роза, Миранда. - Хорошо, сдаюсь, капитан. Девушки очень великолепные. Роза фыркнула. Николаев скосил на нее глаза. - Я ухожу. - Это кто? - спрашивает Миранда. - Наш попутчик, - отвечает Роза. - Хочешь я тебя познакомлю с еще одним интересным человеком? - обращается она ко мне. - Раз ты считаешь, что это надо, познакомь. - Миранда подожди здесь с Николаем, я сейчас. Роза протискивается между гостями и уходит от нас. - Она восхитительна, - провожает ее взглядом Миранда. - Господин Комаров. Я оборачиваюсь. В форме служащего передо мной молодой человек. - Да, я. - Вас просят выйти на улицу. - Кто? - Какая то женщина. - Миранда, я сейчас... - Ну вот, опять все меня покинули. Я вышел из дверей на свежий воздух. Солнце покатилось к закату и очертания теней деревьев и малых строений, растянулись по земле. Ко мне спиной стоит женщина. - Вы меня искали? - Да. Она разворачивается и в туже минуту струя газа бьет в нос. Я отшатнулся. - Ах ты... Что то тяжелое обрушивается на затылок и я ушел в черную дыру. ЗА ГОД ДО СВАДЬБЫ Три дня сидим на нервах. Город как в осаде, выйти невозможно. Адмирал убрался с острова и ни слуху, ни духу. Вся компания сидит в гостиной. - Надул нас, старая перечница, - ворчит Воронов. - Не посмеет. Я ведь действительно опубликую некоторые материалы и подам на него в суд. - А как же наши. Как они среагируют, ведь по инструкции, нам же нельзя себя раскрывать. - Эх мичман, мичман. И я, и ты сейчас числимся у своих как без вести пропавшие. - Ну и что? Вернемся, нас восстановят. За Крингстона восстановят. - Не думаю, - это голос подал Николаев. - Ты что-нибудь знаешь? - Когда узнали, что капитан-лейтенант Комаров исчез из Бизерты, к нам приехал капитан первого ранга Сумароков, помните такого по Севастополю? - Помню. - Он проводил расследование по этому делу и вскоре уехал. Это он дал мне задание поездить по Тунису, по городам Средиземноморья и разузнать, что же все таки произошло. Так вот, он сказал напоследок: "Если капитан-лейтенант и жив, во что я мало верю, то в ВМС ему больше не служить. Провалившийся диверсант, это все равно, что провалившийся разведчик. Таких списывают". Мы молчим. Первой высказалась Роза. - А может оно все к лучшему. - Этого быть не может, - не верит Воронов. - Он прав, - подвожу высказывания Николаева я. - Хм, капитан, может вам не следует возвращаться домой, - задумчиво говорит дон Диего, - у вас же образование есть, водить корабли вы можете, немножко подучитесь, пересдадите экзамены и я вам помогу получить приличное судно, связи у меня есть. - Папочка, ты умница, - пищит Роза. - Ребята..., посмотрим. В экране телевизора появляется адмирал Макензи, окруженный корреспондентами и теле камерами, он говорит. - ...Я рад сообщить, что на Средиземном море возникла стабильная обстановка. Правительство Туниса согласно быть посредником во всех неразрешенных вопросах между нами и русскими на этом море. Как видите, лучше спокойный мир, чем грязная драка... - А что она была? - задает вопрос какой то журналист. - Осложнения и напряженность были всегда и буду, пока есть в мире такие две крупные военные группировки и естественно, трения между ними всегда возникают. Чтобы они не переросли в более крупные конфликты, мы и русские согласились чтобы роль посредника взяло более или менее нейтральное государство. - А что было у Болеарских островов, что недавно произошло на Мальте? - На островах были технические неполадки, а на Мальте все спокойно, просто там какие то националисты решили немного побезобразить, но военное ведомство к этому не имеет никакого отношения... - Вот врет то, - возмущается Роза. - Я вас поздравляю, друзья. Можно возвращаться в Тунис. Адмирал выполнил свое обещание, - говорю всем. - За это стоит выпить, - предлагает дон Диего. - Надо еще удостовериться, - бурчит Николаев. - До чего же ты нудный, Николаев, - бурлит довольная Роза. ЗА ВОСЕМЬ МЕСЯЦЕВ ДО СВАДЬБЫ Как оказался прав Николаев. Как только я прибыл в Бизерту и явился к адмиралу Шарову, он явно растерялся. - Комаров? Но ведь ты... - Я вернулся, товарищ адмирал. - Это конечно хорошо, но... зачем ты вернулся? Теперь растерялся я. - Служить дальше своей родине... - Тебя списали, понимаешь, совсем списали. Ни ГРУ, ни твое ведомство уже не могут тебя восстановить. Если я сейчас все пошлю по команде, будет переполох. Поверь мне, старику, хуже будет, посадят и до конца дней своих сгниешь где-нибудь в урановых рудниках. Неужели ты совсем слепой, твоей карьере, а может быть и жизни, конец. - Как же так, мне доверяли такие серьезные операции, я не изменил родине даже в плену... - Вот это и есть, та серьезная деталь- плен, которая и испортила все. Лучше исчезни, Комаров. Считай, я тебя не видел. Для твоего же блага, исчезни. - Хорошо, я ухожу. Скажите только, пленные пловцы с Мальты прибыли? - Прибыли, двадцать человек. Их уже отправили на родину и я им не завидую... Помыкаются ребята по тюрьмам. - Неправда. - Я знаю много, много пережил, прошу... поверь. Воронов уплывает на родину. Мы стояли перед входом на базу и молчали. - Значит остаешься здесь, командир? - Да. - Думаешь, там будет плохо? - Да. - А я, нет. Пусть хоть каким, но на родину вернусь. Прощай, командир. Мы обнялись. Ворота за мичманом закрылись. СВАДЬБА - Как же так? Неужели ты шел сюда, чтобы убить меня? - Мне приказали. - А спасти тоже приказали? - Нет, я надеялся, что Роза... Он замолчал. - Что Роза? - Она будет моей. - Кретин, я тебе не давала никаких надежд, - взрывается Роза. - Тогда ты была более разговорчива. - Мы занимались одним делом. - Почему ты пришел ко мне во время свадьбы, - прерываю их полемику. - После того как меня отвергли, я пообещал отомстить вам обоим. Самая лучшая месть это испортить такой праздник, убив одного из вас. - Дон Диего, он пришел вооруженный? - Да. Вон в углу его оружие. На ковре лежит снайперская винтовка и пистолет. - Вот что, ребята, - дон Диего обнимает нас за плечи, - пошли к гостям, а то они будут волноваться. С этим все ясно. - Последний вопрос к нему. Николаев, это ты написал мне письмо? - Нет. - Пойдемте, дон Диего. Мы пошли с Розой к гостям. После того как гости разъехались, к нам приехала полицейская машина и медицинский автобус. С ними говорил дон Диего. Мы только в окно видели, как уносили упакованное тело Николаева. Когда отец Розы вышел к нам, мы вопросительно глядели на него. - Он умер, - заявил дон. ГОД ПОСЛЕ СВАДЬБЫ  Прошел год. Я не стал капитаном судна. Меня пригласили читать курс лекций в морскую академию Туниса. Первое выступление собрало много гостей. Здесь я заметил адмирала Макензи, несколько высокопоставленных военных НАТО и даже мелькнули погоны русского адмирала. Вышел на трибуну и увидел переполненный зал. - Господа, пусть многие обижаются, высказывают сомнения, но мой личный опыт в подводной войне показал, что лучше русских подводных диверсантов, нет. Обычно из десяти физически подготовленных и развитых претендентов только один может попасть в пловцы, пройдя систему необычных тестов и экзаменов, причем им дается возможность показать себя в течении длительного отборочного времени. У них большая физическая и психологическая нагрузка, они способны находиться в воде по двадцать часов, ориентироваться под водой, как на суше, умеют мгновенно реагировать в критических ситуациях, умеют обращаться с техникой, в том числе и самолетами и вычислительными машинами, решать невероятные задачи и еще масса других достоинств. Я буду рассказывать вам о необычных подводных операциях, учить системе планирования и оперативному мышлению, системам оснащения и снабжения пловцов, приемам группового подводного плавания и ориентирования, даже поделюсь собственным опытом. Итак начнем с Северного моря, невероятным событиям у берегов Норвегии четыре года назад... Лекция окончена. По лицам военных, я вижу, что многие захвачены необычным материалом. Мне жмет руку адмирал Макензи. - Я всегда восхищался вами, капитан. Встречался два раза и оба завидовал русским. Я конечно не против вашего восхваления русских диверсантов, но и наш вклад нельзя забывать. Хоть Крингстон и провалился с вами, но его предпосылки были неплохие. - Я что, возражаю. Нет. Крингстон, это этап в подводном оперативном искусстве, его надо изучать обязательно. - Я с нетерпением жду продолжения и если будет возможность, постараюсь присутствовать на каждой вашей лекции. - Приходите, адмирал. Толпа рассасывается и в зале остается фигура в мундире русского адмирала. - Здравствуйте, адмирал. Сумароков подходит ко мне и крепко жмет руку. - Честно говоря, я не надеялся, что вы останетесь жить. По моим каналам прошли сведения, что два раза к вам подсылали убийц. - Три. Один был неплохой парень, помните капитан-лейтенанта Николаева, - тот кивает головой, - он был первым. Со мной прошел путь по Средиземке и... предал. Второй, попался на мелочи, он добавил яд в молодое виноградное вино и оно помутнело? Охрана сразу сцапала его, а вот третий, умел только стрелять и в нестандартной обстановке сразу погиб. А вы, как вы? - Никак. Готовим новых пловцов, натаскиваем как собак на НАТОвцах. - Я знал, что вы придете и принес вам подарок. Вот. Я вытаскиваю из кармана дискеты. - Что это? - Это наследство Крингстона. Его разработки, помните ловушка на Болеарских островах, все есть здесь, даже сведения о русских пловцах. - Спасибо. - Это вас спасибо вам за письмо, предупредившее меня... - Какое письмо? Я достаю его записку. Он читает ее. - Я это не писал, но знаю чья это рука. - Это он... - Да. Это Николаев. - Сложный человек. КОНЕЦ