бинет. - Сядьте и успокойтесь, - приказал мне Нахум Анкори. - Что это вы говорили о бандитах? - Они преследовали нас по дороге в аэропорт, а потом развернулись и поехали за нами обратно. - Кто они? - Не знаю, но за нами следили, вы понимаете? И в квартире у Дениса они устроили разгром, но ничего не взяли. Это вы можете как-нибудь объяснить? И тут - о чудо! - дверь открылась, и в кабинет вошел Борнштейн. - Михаэль, - обрадовалась я, - скажите ему! Я звонила вам, потому что нас преследовали... - и тут я осеклась, поняв, что сморозила глупость. - А прийти тогда, когда было совершено преступление, он не мог? Только когда вас преследовали? - немедленно среагировал Михаэль. Я замолчала, крыть было нечем. Видимо смягчившись, он продолжил: - Мы задержали его, потому что ваш друг знал о преступлении и не сообщил нам. Вместо этого он ударился в бега. Чего он боялся? Пришел бы к нам в ту же минуту, тут же мы отпустили бы его. А сейчас? Неоказание помощи следствию, сокрытие фактов, попытка удрать за границу с иностранным паспортом. Вам мало? "Ох, и это узнали..." - с горечью подумала я. - И вы хороши, Валерия, не ожидал от вас такого. Помогать человеку, который замешан в преступлении... И это после того, как я вас предупреждал. - Он не убивал... - Следствие покажет. - Человек, который не убивал, но присутствовал при убийстве, - внес свою лепту Анкори, - по законодательству несет ту же ответственность, что убийца. Если он, конечно, не сообщил следствию о факте преступления. Да, дела Дениса были совсем плохи. Мне ничего не оставалось делать, как понурив голову, выйти из кабинета. На улице я вспомнила, что Элеонора все еще ничего не знает. Тяжело вздохнув, я села в машину и поехала к ней. Элеонора была дома и тотчас открыла дверь. Было видно, что она наводила порядок после разгрома, который сотворили у нее в квартире. - Ну что? - она схватила меня за руку и чуть ли не силком затащила меня внутрь квартиры. - Денис сидит в камере предварительного заключения, - бухнула я. Элеонора упала в кресло: - Так я и знала! Я чувствовала, что эта история так просто не кончится... - Успокойтесь, еще ничего не кончилось. Все только начинается, - я спохватилась, что ляпнула что-то не то. Да уж, утешительница из меня, как из вороны - Монсеррат Кабалье. - Нужно найти адвоката, - Элеонора лихорадочно соображала, - я позвоню Шульману. Или нет, Шульман в Канаде... Тогда к этому, как его... - Да подождите вы, - я остановила поток ее мыслей, - адвокат - это, конечно, хорошо, но пока надо понять, в чем Дениса конкретно обвиняют. Если мы докажем, что этот погром в вашей квартире как-то связан с убийством Татьяны, то Дениса выпустят, и никакой адвокат не понадобится! Лучше расскажите, как тут все было. Элеонора выглядела постаревшей лет на десять. Она непонимающе смотрела на меня, потом тряхнула головой, как будто прогоняя наваждение, потом сказала: - Они перевернули весь дом! Конечно, что-то я смогла прибрать, но здесь еще работать и работать! - Что пропало, кроме джинсов и долларов? - Папка моего мужа. - Это все взяла я. Денис попросил принести чистые вещи, деньги и документы, - Элеонора непонимающе взглянула на меня, но я не дала оформиться в ее голове мысли: "Кто шляпку украл, тот и тетку пришил". - Вещи взяла я, а погром устроил кто-то другой. - Зачем вам понадобилась старая папка с никому не нужными документами? - недоумевала Элеонора. - Мы ее держим потому, что там переводы, написанные рукой Сергея, это единственная память о нем! - Простите мою невоспитанность, папку я прихватила машинально, но у меня есть большое подозрение, что тот, кто влез в квартиру, искал именно ее. Элеонора задумалась. Видно было, что она что-то сопоставляла в уме и наконец произнесла: - Мне кажется, что это не первая их попытка. Несколько дней назад начались странные звонки по телефону, молчали и клали трубку. Видимо проверяли - дома ли я. В моей голове, пустой как туристский котелок в конце маршрута, появилась мысль: - Элеонора, что за старушка живет у вас на этаже? - Не знаю, это семья новеньких из Биробиджана. Приехали пару месяцев назад. А зачем вы спрашиваете, Валерия? - Когда я заходила к вам за вещами, из той двери выглянула бабулька, и оказалось, что она внимательно следит за вашей квартирой. Вот я и подумала, а не зайти ли нам к ней? - Пошли! - решительно сказала Элеонора, и мы постучались в соседскую дверь. - Кто это? - раздался глухой старческий голос. - Откройте, бабушка, это соседка ваша, - ответила Элеонора. Дверь приоткрылась на ширину цепочки, и на нас глянула знакомая бабка. Глаза у нее были на удивление ясными и хитрющими. - Какая я тебе бабушка, - сказала она недовольно, - самой небось пора внуков-то нянчить, а не бегать с тетрадками. "Ого, - подумала я, - все примечает. Не бабка, а юный следопыт!" Элеонора неожиданно смутилась: - Извините, баб... А как вас зовут? - Рахиля Никитишна мы, надо что? От этого сочетания имени и отчества я остолбенела, не зная, как мне обращаться к старушке - ведь лопну со смеху, выговаривая. Но на стальную Элеонору это не произвело впечатления, и она сказала: - Нам бы хотелось поговорить с вами, Рахиля Никитишна, вы бы не могли нас впустить? - А позади никто не прячется? - подозрительно спросила бабка. Мы, не сговариваясь, расступились, чтобы она смогла осмотреть лестничную площадку. Убедившись в полной безопасности, Рахиль Никитишна прикрыла дверь и, пошуршав цепочкой, впустила нас в квартиру. Мне чуть не стало плохо от спертого воздуха. Все окна оказались закрыты, что было бы разумно при работающем кондиционер, но его не было и в помине. Разнокалиберная мебель, видимо, была собрана на "выставке", то есть взята оттуда, куда ее выставляют за ненадобностью. На полу лежал потертый палас, в углу большой комнаты до потолка были навалены коробки, перетянутые прочными веревками. Не дождавшись приглашения, мы с Элеонорой осторожно уселись на шаткий диван, застеленный цветастым покрывалом. Из соседней комнаты послышался мощный храп. - Это Давидик, внук мой, - пояснила бабулька, - с ночной вернулся, отдыхает. - Рахиля Никитишна, - обратилась к ней моя спутница, - вы из дома не выходите... Может, видели вчера вечером кого-нибудь, кто заходил ко мне в квартиру? - Не мое это дело по чужим квартирам-то глазами елозить, - отозвалась старуха. - Ты ее спроси, - она ткнула в меня пальцем, - она тебе скажет, тоже ведь была намедни. - Верно, - кивнула я, соглашаясь, - была, но нас интересует, кто был после меня? Дело в том, что после моего ухода кто-то устроил в квартире полный беспорядок. - Украли чего? - заинтересовалась она. - Нет, нет, - поспешила ответить Элеонора, - ничего не украли, только веши раскидали. - А раз не украли, так мне нет никакого резону встревать. Это ваши дела, семейные, а я в них не участник. - Что значит семейные? - удивилась Элеонора. - А то, что сын у тебя большой уже, а ты его за маленького держишь, денег не даешь, вот он по квартире-то и рыскает. - С ума сойти можно! - Элеонора поднялась с дивана и нервно зашагала по комнате. - Ты что-нибудь понимаешь в этой дичи? - обратилась она ко мне. Бабка видимо обиделась: - Какая-такая дичь, вроде бы культурная женщина, а ведешь себя как неразумная, бегаешь тут, Давидика будишь... - Послушаете, бабушка, - я совсем забыла, что она не любит, когда ее так называют, но у меня не было сил выговорить ее имя-отчество, - вы можете подробно рассказать, что тут произошло? - А что рассказывать? Ты была здесь? Была. Покрутилась маленько и вышла. Так? Я кивнула, соглашаясь. - А за тобой почти сразу сынок ейный, - она показала подбородком на Элеонору, - с приятелем зашли. - Как сынок?! - мы с Элеонорой вскрикнули одновременно. - Когда это было? Бабушка, вы не ошибаетесь? - Чего я буду ошибаться, - старушка обиженно поджала губы, - говорю тебе, сын твой, значит сын. Я на глаза еще не жалуюсь. Вытащил из кармана ключ, открыл дверь и зашел. И дружок его вместе с ним. - Во что он был одет? - спросила я. - Штаны белые, и майка с портретом. - А что на портрете нарисовано? - снова одновременно спросили мы. - Старик какой-то язык показывает. И как людям только не стыдно носить такое! Срам один. Одно слово - интелехенция! - последнее слово бабка выговорила с таким презрением, что я невольно поежилась. Мы с Элеонорой переглянулись. Действительно, у Дениса были светло-голубые джинсы, застиранные почти до белизны. И майка с портретом Эйнштейна - знаменитой фотографией, где Эйнштейн показывает язык. Я ничего не могла понять. Как же так? Ведь в это время Денис был у меня, более того - в моей постели! Спокойно, Валерия, давай думать логично. На основании чего бабулька утверждает, что Денис приходил домой? Он был в майке с портретом Энштейна. Я обознаться не могла, так как Дениса не только видела, но и ощущала, а бабка ошиблась! В квартиру к Элеоноре вламывался не Денис, а некто в его майке. Где он мог ее взять? Только в гостинице, когда Денис сбежал, бросив в номере бедной Татьяны все свои вещи. Получается, что те, кто учинил погром в квартире, имеют отношение также и к убийству Татьяны. А иначе как они умудрились взять майку до прихода полиции? Из задумчивости меня вывел голос старухи: - А тот, дружок его, и раньше приходил. Я тебе, кажись, рассказывала. Черный такой, в зеленой куртке и с серьгой. Цыган, ей-богу, цыган! И как таких в еврейскую страну пускают? Видимо, национальный вопрос был излюбленной темой рассуждений новой репатриантки из Биробиджана Рахили Никитичны. - Скажите, пожалуйста, когда они вышли, у них что-то было в руках? - подала голос Элеонора. - Нет, порожняком пошли, очень недовольные были, говорили зло. Обидела ты сына, соседка, уж не знаю чем, - бабка покачала головой. Мне стало понятно, что больше нам ничего не удастся узнать, и я поднялась с шаткого дивана. - Спасибо, Рахиля Никитична, за зоркость вашу. Вы нам очень помогли. Идемте, Элеонора. Мы вышли из квартиры и услышали за спиной скрежет дверной цепочки - бабка запиралась. x x x Возвращаться в квартиру Элеоноры мне не хотелось - пришлось бы выслушивать ее пространные рассуждения на тему о том, кто были эти двое. Во мне крепла уверенность, что один из них - мой бывший муж Борис. Прежде чем визитом незнакомцев займется полиция, нужно было найти его и поговорить начистоту. Сославшись на занятость, я быстро распрощалась и поехала на работу. Уйдя с головой в завал из бумаг, накопившихся за последние дни, я и не заметила, как приоткрылась дверь и в кабинет зашел посетитель. Был он одутловат, среднего роста, редкие пряди покрывали начавшую лысеть макушку. - Присаживайтесь, - сказала я ему, с трудом оторвавшись от бумаг. - Моя фамилия Рубинчик, Рубинчик Исаак Моисеевич. "Точно, - подумала я, - вот его внешность полностью соответствует фамилии. Это тебе, не Авдотья Самуиловна, здесь все понятно и никаких раздвоений личности не произойдет." - Я к вам по объявлению. Мне, как доктору наук, необходимо быть в курсе событий и все, что касается... - Простите, - нетерпеливо прервала я его, - о каком именно объявлении идет речь? И чем я могу быть вам полезна? - Я же профессор! - почему-то удивился посетитель и вывалил передо мной на стол множество корочек-дипломов. Я взяла одну из них и раскрыла. Это действительно был диплом доктора наук, выданного на имя Рубинчика И.М. с разными подписями и печатями. - А у вас в объявлении на двери написано: "Консультации по бизнесу и регистрации частного предприятия". И поэтому я принес вам мои дипломы. Мне нужно открыть дело и я думаю, что мне понадобится помощь специалиста, на советы которого я смогу положиться и... - Хорошо, - снова прервала я его, - вы получите все необходимые разъяснения. "Ну, Валерия, с почином тебя, видать не зря на лекции ходишь и ума-разума набираешься." Я и вправду забыла о том, что всего пару дней назад повесила на дверь своей конторы этот кусочек бумаги. И я начав с того, сколько стоит час моей консультации, принялась выкладывать своему первому клиенту в области бизнеса все, чему меня учили на немногочисленных лекциях. Равнодушно кивнув при упоминании стоимости моей работы, Рубинчик продолжил свои пространные рассуждения о роли высшего образования в мелком бизнесе, о своем отношении к экономике Израиля и прямо-таки вывел меня из себя своими бессвязными речами. От недовольства меня спасло только то, что посетитель рассуждал за свой счет. Поэтому я его слушала и иногда вставляла в его речь слова: "налоговая политика, скидки новым репатриантам, эффективность и умение вести дело..." В общем, разговор был еще тот. Наконец Рубинчик поднялся, сложил свои документы в картонную папку с завязками и протянув мне руку, вялую и влажную, как лягушка, стал прощаться. Я уже достала книжечку квитанций, чтобы выписать счет за услугу - на первый раз я решила взять с него поменьше, как он неожиданно произнес своим бесцветным голосом. лишенным интонаций: - Я вам очень благодарен. Я получил от вас ценные советы, которыми сразу же воспользуюсь, как только выйду из сумасшедшего дома. Там сейчас меня лечат и иногда выпускают в город, так как я не представляю опасности для окружающих, - посетитель медленно повернулся и вышел за дверь, а я так и осталась стоять столбом посередине комнаты, как приснопамятный Воскобойников после ухода Остапа Бендера с ордерами на мебель. Первый блин в искусстве предоставления населению советов по открытию малого предприятия вышел комом и мне кажется, до следующей консультации дело не дойдет. Громкий женский вопль на улице вернул меня к действительности. Подскочив к окну, я выглянула наружу, но ничего не увидела - угол здания закрывал обзор. А шум тем временем нарастал. Хотя я и не отличаюсь природным любопытством, но все же решила посмотреть, что произошло, тем более, что после визита сумасшедшего профессора работать совершенно не хотелось. На улице стояла толпа. Протиснувшись вперед, я глянула из-за спины какого-то зеваки и обмерла. На асфальте, нелепо раскинув руки, в луже крови лежал мой недавний посетитель Рубинчик Исаак Моисеевич. Подоспевшие санитары подняли тело, вкатили носилки в брюхо урчавшей машины, и, включив сирену, скорая рванулась с места. Полицейский с планшетом в руке тем временем опрашивал зевак, толпившихся вокруг кровавого пятна на асфальте. Маленькая щуплая дамочка в соломенной шляпке возбужденно тараторила: - Я все видела, все! Этот несчастный собирался переходить дорогу. Вы же видите, улица здесь узкая, машины едут тихо, и он так спокойно спустился с тротуара. Вдруг оттуда, - дама показала пальцем, - выскочила машина и... - Какая машина? - перебил ее полицейский. - Вы запомнили марку? - Такая большая, - она развела руками, - коричневая... - Не коричневая, а бордовая, - вмешался плотный мужчина, - марки "шевроле-кавалер". Я знаю, у моего шефа такая же. - А это не он был за рулем? - поинтересовался полицейский. - Нет, нет, - снова вступила в разговор дама в шляпке, - на ней наклейка "rent car" была. И сидели там два парня. - Вы можете их описать? - Оба блондины. Точно, блондины, - уверенно сказала дама. - Я еще подумала, что они русские. - Не все русские блондины, - встряла еще одна женщина, видимо обиженная за русских. - Они могли быть румынами. - Хватит, - остановил их полицейский, - кто запомнил номер? Никто не ответил. Я не стала ждать продолжения разговора и бочком выползла из толпы. Вернувшись к себе, я без сил упала в кресло, и на меня вдруг напала сильная икота. Это было ужасно, не помогало ничего - ни вода, ни полтинник, брошенный за пазуху. Икать я прекратила внезапно, так же как и начала. И вот почему: меня поразила одна мысль. В моей памяти четко отпечаталась картина: Рубинчик лежит на асфальте, раскинув руки. Меня почему-то мучила незавершенность того, что я видела. Я поняла - руки были пустые. А ведь он ушел от меня с папкой, в которой лежали все его дипломы. Не в силах совладать с собой, я бегом спустилась по лестнице, надеясь захватить хотя бы одного из свидетелей гибели Рубинчика. На мое счастье, дама в шляпке разговаривала со своей знакомой о ценах на рынке. - Простите, - обратилась я к ней, - Вы не могли бы ответить мне на один вопрос? Скажите, вы не видели у этого человека в руках папку? - Постойте, - задумалась дама, - я не обратила внимания. Нет, припоминаю, у него действительно было что-то в руках. И когда эти бандиты наехали на бедного, машина сделала вот так, - она слегка вильнула бедром. - Они стукнули его правым боком, а когда машина проехала, то в руках у него ничего не было... x x x Дома у меня все валилось из рук. Дашка как всегда сидела у компьютера, и я не хотела вмешивать ее в свои проблемы. Заварив себе крепкого чая без сахара, я уселась перед телевизором с робкой надеждой развлечься. На экране мелькали зеленоволосые монстры, сменявшиеся девицами в прокладках. Я никак не могла сосредоточиться. Неожиданно зазвонил телефон. Я неохотно подняла трубку. - Валерия, добрый вечер, - раздался знакомый голос Михаэля Борнштейна. Я обрадовалась: - Здравствуйте, Михаэль! Куда вы пропали? Есть новости о Денисе? Когда его выпустят? - Не волнуйтесь, Валерия. Думаю, что все скоро прояснится. Завтра с утра я выясню и дам вам знать. - Буду ждать вашего звонка. Но Михаэль медлил закончить беседу. - Скажите, Валерия, вы помните тот случай, с которым вы обращались ко мне? - Какой именно? - Вы спрашивали меня о репатриантке Марине Левиной, помните? Ну надо же, вроде бы она заходила ко мне всего несколько дней назад, но я совершенно о ней забыла. - А что случилось? - Когда вы ушли, эта фамилия стала крутиться у меня в голове, и я вспомнил. Примерно полгода назад в полицию Тверии поступило заявлении об исчезновении Левиной Марины. Заявление подала квартирная хозяйка, проживавшая в доме на улице Черняховского. Левина снимала у нее комнату. А через неделю в озере Кинерет нашли тело женщины лет тридцати. Она была совершенно голая, лицо и руки обезображены, на шее пятна. Экспертиза установила, что ее сначала задушили, а потом выбросили в озеро. Квартирная хозяйка тело не опознала. Дело так и осталось нераскрытым. - Вы думаете, Михаэль, что моя Марина Левина имеет к этому какое-то отношение? Но она только что приехала в Израиль! - Вы это знаете с ее слов. Мне бы хотелось с ней побеседовать. У вас найдется ее адрес и телефон? - Конечно, но он у меня на работе. - Ничего, подождем до завтра. Я позвоню вам на работу, хорошо? Мы распрощались, и я осталась в недоумении: почему мне приходится бывать в эпицентре ужасных событий? x x x Дениса утром отпустили, взяв подписку о невыезде. Он позвонил мне из телефона-автомата и поехал к матери, а я собралась на работу. Телефон Марины Левиной я нашла с трудом. Переворошив гору бумаг, вытащила листок с номером и подошла к телефону, чтобы позвонить Михаэлю. И вдруг мне стало грустно. Дура набитая, я надеялась на что-то после всего, что произошло. Отгоняла от себя мысль, что все уже в прошлом. Вот и ткнулась лбом. "Спасибо, дорогая Леруля за добро и ласку, а дальше мы как-нибудь сами". Сколько можно его идеализировать? Помедлив, я набрала номер телефона Марины Левиной. - Алло, - сразу отозвалась она. - Добрый день, Марина, это Валерия. Вы меня помните? - Конечно, что новенького? Ой, простите, я не поздоровалась, так хочется узнать. Вам что-нибудь удалось выяснить? - Кое-что. Мы не могли бы встретиться сейчас? - У вас на работе? - Если вам не трудно. - Хорошо. Приду. Она пришла через полчаса. Жуткого сарафана с оборочками на ней уже не было, видно, нашлись добрые люди, посоветовали. Сегодня Марина была одета в желтые шорты и цветастую майку и выглядела вполне на уровне. - А вы похорошели, - заметила я. - Что будете пить - чай или кофе? - Спасибо, - засмеялась она. - Просто холодной воды, если можно. - Марина, я говорила о вас моему знакомому, он работает в полиции. Он заинтересовался вашим делом и хочет помочь. Нужно действительно найти эту аферистку. А у полиции гораздо больше возможностей, чем у меня. - Да, конечно, - согласилась моя клиентка с готовностью, - как вы считаете нужным. Я же здесь всего несколько дней и не знаю, что нужно делать. "Интересно, - подумала я. - Обычно выходцы из Союза очень неохотно идут на контакт с государственными учреждениями, а тут такая готовность... Не притворяется ли она? А может быть, родственники посоветовали, которые здесь давно? - Скажите, Марина, почему вы решили поселиться в нашем городе? У вас здесь родственники, знакомые? - Тетя, мамина сестра, живет в Ашкелоне уже двадцать лет. Вот мы к ней и приехали. Еще даже квартиру не сняли. А ее дочки дали мне это, - и она показала на свои желтые шорты. - Когда тетя узнала о том, что мне сказали в аэропорту, то сразу стала названивать по всем министерствам и ругаться, - Марина поежилась. - Что ей отвечали? - Дело на выяснении. Когда все проверят, то пришлют ответ на домашний адрес. А скоро праздники, целый месяц не будут работать учреждения, - Марина вздохнула. Похоже, тетка принимала такое деятельное участие в ее судьбе лишь для того, чтобы племянница получила наконец свои деньги и съехала с квартиры. - Жить у родственников, сами понимаете... - Понимаю, - кивнула я. - Давайте немного покопаемся в вашем деле. Хорошо? - Пожалуйста, Валерия, что вас интересует? - Расскажите, как вы обнаружили, что пропали ваши метрики? - Спохватилась после лекции в синагоге. К нам в Ростов-на-Дону приехал представитель Сохнута читать лекцию об Израиле. Я пошла вместе с приятелем... - Как его зовут? - Толик. Он там работал снабженцем, сюда приехал год назад. Вы даже не представляете, Толик был информационным центром для всех нас. - Опишите его, пожалуйста, - попросила я. - Да он такой, обыкновенный, - Марина пожала плечами, - ему двадцать три года, фамилия - Бондаренко. Здоровый, широкоплечий, вольной борьбой занимался. У него папа украинец, а мама еврейка. И выглядит он, знаете, совсем, как типичный хохол, поэтому Толику пришлось доказывать в ОВИРе и посольстве, что он настоящий еврей. Здесь он, скорее всего, поменял фамилию. - На какую? - На мамину, но я ее не знаю. - Когда вы потеряли документы, Толик был рядом? - В синагоге была такая давка, что его просто притиснуло ко мне. Вы думаете, что это он взял? - Марина удивленно посмотрела на меня. - Зачем ему? Толик уехал в девяносто шестом, а я еще осталась. - Почему вы остались? Марина улыбнулась: - Потому что влюбилась и вышла замуж. Сюда я приехала с мужем. Гена - русский, поэтому он сначала не хотел ехать, а потом согласился. - А ваши родители? Они приехали с вами? - Нет, папа умер четыре года назад, а мама осталась в Ростове. - Вы говорили, что родились в Вильнюсе... - Да, и родители там родились, еще до советской оккупации, - она произнесла эти слова так буднично, что сразу стало понятно: в их семье об этом говорили часто. - Папа после армии остался в Ростове, женился, работал на заводе, дошел до начальника цеха. Когда маме надо было рожать, он отправил ее к своей матери в Вильнюс, чтобы она была под присмотром. Там я и родилась. Я могла вернуться в Вильнюс и стать там полноправной гражданкой, но Гена не захотел. Он сказал, что я-то буду гражданкой, а он останется русским пришельцем. Для него Израиль был предпочтительней Литвы. - А почему вы хотели уехать из Ростова? - Ну что вы, Валерия, там невозможно было оставаться! Мы работали на одном заводе - выпускали комбайны "Дон". Знаете, что это такое? Огромный "Титаник", ползет по бескрайним просторам целины и жнет. Это было хорошо для Союза, когда такие махины раздавались по безналичке. А когда страна развалилась к чертям, эти тонны железа стали никому не нужны. Зарплату нам не платили два года. Разве так можно жить? Все стали заниматься чем-то другим. Муж сигнализации собирал, я вязала на машинке в кооперативе... - А Толик? - Толик подвизался в Сохнуте, торговал словарями и учебниками иврита. Я тоже купила у него за десять долларов. А на учебнике было написано: "Дотация из частного фонда, не для продажи". Вот так-то... - Марина, а кем были ваши предки? - Сейчас трудно сказать, многие сгинули в войну, но папа рассказывал, что его дед Лейба был очень богатым меценатом, членом культурного общества "Тарбут" и участником еврейского конгресса в Лозанне. Но больше я ничего не о нем не знаю. - А ваша тетя, у которой вы живете сейчас? - Это тетя со стороны матери, они из Черновиц. - Понятно. Что ж, Марина, давайте позвоним моему знакомому в полицию и договоримся о встрече. Набрав номер, я договорилась с Борнштейном, что мы подъедем к нему через полтора часа и решила отправиться в "Машбир" - большой универсальный магазин. Дело в том, что я получила по почте карточку-уведомление для постоянных членов клуба покупателей с приглашением посетить сеанс макияжа. Кроме того, там была пятнадцатипроцентная скидка на все косметические товары, которые я приобрету. Решив использовать с пользой образовавшееся "окно", я предложила Марине съездить в "Машбир" перед визитом к Михаэлю. Какая женщина не согласится пройтись по магазинам? - Шалом, - обратилась я к одной из продавщиц, - мне прислали карточку на макияж. - Пожалуйста, госпожа, - улыбнулась она, - вы можете пройти туда. И она показала на небольшую стойку. На высоком табурете сидела девушка, запрокинув голову на подголовник, а над ней колдовал парень с косичкой на затылке. - Это Анри, наш лучший визажист. Он прошел стажировку во Франции, - сообщила белозубая продавщица. Кудесник Анри тонкой кисточкой наносил последние штрихи на губы девушки. Наконец он закончил и протянул клиентке зеркало. Девушка рассматривала себя, как незнакомую картину, и наконец произнесла: - Вау! Это я? Сейчас же иду фотографироваться! У меня возникла идея, и протянув Анри открытку, я сказала: - Сделайте, пожалуйста, макияж моей подруге. Вот мое приглашение. - Садитесь, мадмуазель, - он помог обескураженной Марине забраться на табурет. Вокруг нас сразу же собрались зеваки, наблюдавшие за священнодействиями мастера. Нанося легкие штрихи на брови Марины, Анри обратился ко мне: - Мадмуазель давно из России? - Приехала несколько дней назад. - Скажите ей, чтобы берегла кожу от нашего солнца. Такой цвет лица можно найти только у русских девушек. И нужно больше пить минеральной воды, иначе кожа начнет сохнуть. Он сделал еще несколько неуловимых движений и торжественно произнес. - Все! Я закончил. Марина открыла глаза и изумленно посмотрела на себя в зеркало. - Я ничего не понимаю! Из зеркала на нее смотрела экзотическая красавица. Глаза поволокой, полные губы притягивали взгляд, матовая кожа была гладкой, как тугой персик. Анри протянул мне визитку. - Передайте вашей подруге, что я всегда к ее услугам. - Спасибо, вы волшебник, - поблагодарила я его. Марина тем временем отошла от табурета и смотрела на себя в большое зеркало напротив отдела косметики. - Знаешь что, - сказала я ей, - тебе нужно заколоть наверх волосы и тогда будет отпад. Подожди. Выбрав в соседнем отделе большую заколку для волос, я собрала Марине волосы и закрепила их на макушке. - Совсем другое дело! Носи на здоровье. - Спасибо, Валерия, ну зачем, право... - Это тебе маленькая компенсация за неприятности на "исторической родине". Обогнув "Машбир", мы направились к стоянке, где я оставила свою "Сузуки", и неожиданно наткнулись на знакомую пару. - О! Какая встреча! Шалом, Валери! - сказал на иврите с тяжелым русским акцентом один из двух громил, которых я видела и рядом со своим бывшим мужем, и в гостинице "Дан-Панорама". - Вы так быстро убежали тогда, что мы даже не познакомились. Позвольте представиться - Натан. Это мой товарищ - Сережа. А как зовут вашу очаровательную спутницу? - Ее зовут Мадлен, и она не говорит на иврите. Она только вчера приехала из Франции. Извините, мы спешим. - Опять вы убегаете, - разочарованно протянул Натан. - Не судьба, - заключила я. - Передайте привет боссу. И я потянула ничего не понимавшую Марину к машине. Когда мы отъехали со стоянки, Марина сказала: - Знаешь, Валерия, а ведь это был Толик Бондаренко. x x x К Михаэлю мы не опоздали. Он принес еще один стул и обратился к Марине: - Добрый день! Меня зовут Михаэль. Я пригласил вас, чтобы выяснить несколько вопросов. Валерия будет переводить. Хорошо? Странно, но на следователя красота моей спутницы не произвела никакого впечатления. Наверное, он видел сквозь косметику. Марина кивнула, и беседа плавно потекла, задерживаясь только на моих переводах. Вопросы были почти такими же, которые я и сама задавала Левиной. Расспросив подробно о родителях, муже и родственниках в Израиле, Михаэль положил перед Мариной фотографию молодой женщины. - Скажите, вам знакомо это лицо? - Нет, а кто это? - Женщина, которая приехала сюда с вашими документами. Со снимка смотрела миловидная девушка. Ничего общего с Мариной у нее не было - совершенно другой тип лица. - А где она сейчас? - Марина вопросительно посмотрела на Михаэля. - Не знаю, - он развел руками и, обращаясь ко мне, сказал: - Мне не хочется говорить ей об утопленнице, пока мы во всем не разберемся. Марина переводила взгляд со следователя на меня и вдруг произнесла: - Валерия, расскажи ему о Толике. - О чем говорит госпожа Левина? - требовательно спросил Борнштейн. - Михаэль, несколько минут назад мы встретили одного человека. Мне кажется, вам будет интересно узнать о нем. Как оказалось, он общий знакомый и мой, и Марины. Мне он представился как Натан, но Марина знает его как Анатолия Бондаренко. Он из того же города, откуда и она. И самое главное: именно с ним Марина была в синагоге, когда у нее пропали документы. - Он ее узнал? - поинтересовался Михаэль. - Представьте себе, нет. Мы только что вышли от визажиста, который полностью изменил ее внешность. Михаэль усмехнулся: - И охота вам, женщинам, себя мучить в такую жару. Хотя для данного случая все вышло удачно. Вашему Натану-Анатолию совсем не обязательно знать, что госпожа Левина репатриировалась. Словно поняв нас, Марина жалобно протянула: - Валерия, можно я умоюсь? У меня все лицо ужас как чешется. Извинившись, я проводила ее до туалета и вернулась обратно. - Михаэль, я не рассказала вам, где видела этого человека. Когда я разговаривала с боссом покойной Татьяны в отеле "Дан-Панорама", этот Натан как раз вошел в холл. С ним был еще один тип по имени Сергей. - Еще один? - Он и сегодня был с Натаном. Они все время ходят вместе. И в отеле были вместе, и около "Машбира". О том, что они околачивались возле моего дома, дожидаясь Борика, я не сказала - это я хотела выяснить сама. - Валерия, вы опять лезете не в свое дело? - недовольно произнес Михаэль. - Смотрите, в другой раз я могу и не успеть. - Но я же вам все рассказываю, - я посмотрела на него невинным взглядом. - А вот и Марина пришла! - пользуясь моментом, я перевела разговор на другую тему. Умытая Марина уже не выглядела экзотической красоткой, но и в таком виде была очень мила. - Совсем другое дело, - буркнул Михаэль. А я-то думала, что он ничего не замечает. Скорее всего, Михаэль был противникам декоративной косметики, считая ее способом введения следствия в заблуждение. - Ну хорошо, - заключил Борнштейн, - спасибо за помощь, милые дамы. Если у меня возникнут вопросы, я к вам обращусь. Договорились? - Всегда к вашим услугам, - сказала я чинно, и мы с Мариной вышли из кабинета. x x x На днях я получила талоны на скидку в "Бургер Ранч". Так как у меня есть карточка "Виза", то мне в месяц присылают около десятка рекламных приглашений, вроде того, на сеанс косметики, где мы побывали с Мариной. Зная, что моя дочь любит посещать это заведение, я предложила ей накормить там гамбургерами своих подружек. Пусть проведут время как хотят. Дашка ускакала, а я пошла принимать ванну. Расслабившись в теплой воде, я раздумывала о том, какое все-таки отношение к смерти Татьяны имеет папка отца Дениса. И почему знакомый Марины Левиной крутился в гостинице "Дан-Панорама", возле босса фирмы "Интеллект-Сервис". Ни к чему путному я не пришла, связать обрывки нитей было крайне сложно, и я просто лежала, подремывая. Запахнувшись в большое махровое полотенце, я вышла из ванной и уселась перед зеркалом. Критически осматривая себя, я раздумывала: сделать пилинг или ограничиться питательным кремом. В конце концов, выбранив себя за лень, я начала действовать по полной программе: молочко, пилинг, маска из грязи Мертвого моря. В дверь позвонили, когда черная корка на моем лице начала подсыхать. На площадке стоял мой бывший муж Борик. Увидев меня, он вздрогнул: - Предупреждай, когда дверь открываешь, ладно? А то от твоих масок можно нервный тик поймать. - Ой, какие мы нежные, - возразила я. - Это ты предупреждай, когда без звонка приходишь, а то еще и не такое увидишь! - Я, между прочим, звонил. Но телефон не отвечал. - Я в ванне была и не слышала. Посиди, я смою маску. Смыв с лица присохшую корку и нанеся увлажняющий крем, я осталась довольна полученным результатом. Я люблю эту маску. Кожа после нее гладкая, словно шелковая. Все-таки евреям здорово повезло, что такое исключительное явление природы, как Мертвое море, находится именно у нас, а не где-нибудь в Гренландии. Слегка причесавшись, я вышла из ванной. Борис сидел на диване. - Где Даша? Я принес ей подарок, - сказал он. - Убежала с подружками в "Бургер Ранч". - Жаль, - вздохнул он, поднялся с дивана, подошел ко мне и одним движением стянул с меня полотенце. - Что за шуточки? - рассердилась я. - Что ты себе позволяешь, милый мой? - Не хочешь, не надо, - он критически осмотрел меня и ущипнул за бедро. - Ты когда в последний раз на тренажерах качалась? - Не твое дело, - огрызнулась я. - Ты же знаешь, я плохого не посоветую. Если сейчас не займешься, то потом не наверстаешь. Жиреешь, зайка. Как бы я к нему ни относилась, но к его советам в области спорта прислушивалась всегда. Когда чайник закипел, я налила кипяток в две большие чашки, положила по пакетику "Эрл Грей" и высыпала из кулька на деревянное блюдо маленькие пряники. - Садись, - предложила я Борису. - Посмотри, что я принес, - сказал он, протягивая мне красочный пакет. Внутри лежали отличный джинсовый комбинезон на лямках и небольшой футляр. - Что это? - спросила я. - Открой, увидишь. Открыв футляр, я обнаружила золотые часы с вкрапленными маленькими бриллиантиками. - Какая прелесть, - искренне восхитилась я, - но послушай, не слишком ли это для нее роскошно? - Это не ей, это тебе, - произнес он. - Чего вдруг? - я захлопнула футляр и протянула Борису. - Мне не нужно. Отдай эти часы своей... - Не кипятись. В конце концов, ты мать моего ребенка, и я дарю их тебе. При чем тут все остальное? - Да что с тобой? - искренне удивилась я. - Вернуться хочешь? - Не бойся, не хочу. Так мы лучше друг к другу относимся, а сойдемся, опять начнем ругаться. Просто хочу, если вдруг со мной случится что-то, чтобы память осталась. - А что с тобой может случиться? - забеспокоилась я. - Не знаю, может в Канаду уеду, - попытался он увильнуть от ответа. - Знаешь что, - резко сказала я, - если уж начал, то говори до конца, не бегай вокруг тарелки. - А что говорить, если нечего говорить? - Послушай, - я попыталась сменить тон и заговорила мягче, - эти деньги, что ты мне принес, потом друзья в "Лендровере"... Все это наводит на мысль, что ты увяз в каком-то дурнопахнущем деле. Может быть, стоит прекратить? - Что прекратить? - Борис вымученно улыбнулся. - Я работаю в фирме по охране, хорошо зарабатываю и ни в чем таком, о чем ты думаешь, не участвую. - А что я думаю? - я решила пойти ва-банк. - Что ты вламываешься в чужие квартиры и устраиваешь там погром? - Откуда ты знаешь? - не удержался он. - Оттуда! Сорока на хвосте принесла. - Не выпендривайся, говори, что знаешь, - сказал он вдруг изменившимся голосом. Где-то на подсознательном уровне я почувствовала, что если я расскажу ему о Денисе, то подставлю своего приятеля. О том, что я с Денисом в близких отношениях, мой бывший супруг не догадывается. Впрочем, этих отношений, может быть, и нет вообще. - Несколько недель назад, - сказала я, - ко мне пришел один репатриант из Биробиджана, Давид, и принес на перевод документы своей бабки. Имя у нее смешное - Рахиля Никитична, просто дружба народов какая-то. Документы я перевела, но за ними никто не пришел, и денег я не получила. Тогда я решила сама за ними отправиться, тем более, что Давид мне оставил адрес. Бабку я нашла, из дома она не выходит, а Давидик, внук ее, нашел работу, и времени у него не было прийти за документами, - я врала с вдохновением, сама веря в то, что говорю, а Борис меня внимательно слушал. - Когда я принесла переводы, бабка обрадовалась, усадила меня пить чай и рассказала, что на из лестничной клетке ограбили квартиру. Кто забрался - она видела, это был хозяйкин сын с приятелем. И что самое интересное: когда она описывала этого приятеля, то у меня перед глазами просто твой портрет стоял. - И как она тебе меня описала? - поинтересовался он. - Зеленая куртка, серьга в ухе, вид цыганистый, и еще эта цепочка на груди с латинской буквой L. - Молодец бабка, - криво улыбнулся мой бывший супруг, - ничего не скажешь, все рассмотрела. Только я ничего не брал, просто помогал этому парню войти в свою квартиру, у него ключ застрял в двери. - Борис, зачем ты мне врешь? Ведь это был не хозяйкин сын, а какой-то чужой парень. Не станет хозяин в своей квартире поиски устраивать, да еще такие, что пух и перья летят. - Почему ты так думаешь, что я был не с хозяином? Мне он сказал, что живет в этой квартире. - Мало ли что он тебе сказал! На нем просто одежда была с этого парня, вот старуха и подумала, что это хозяйкин сын, а потом пришла хозяйка и сказала, что ее сын в командировке. Вот так-то! - Да, Леруня, ты действительно много знаешь... - Борик, миленький, не связывайся ты с ними, это же мафиози, гангстеры, пропадешь! - А что прикажешь делать? Получать по минимуму за охрану спецобъектов? Не иметь возможности жить, как человек? Это замечательно? - взорвался он, но тут же, взяв себя в руки, продолжил: - Ничего противозаконного я не делал. Попросили помочь войти в квартиру, я и вошел, ничего не брал. Это даже не грабеж. У моего напарника были ключи, он сказал мне, что это квартира его матери, и ему нужно забрать одну папку. - А что в ней было? - Откуда я знаю? Он говорил, что аттестат зрелости, диплом и какие-то письма. Папку мы не нашли. Ну, разбросали немного. Я же думал, что это его квартира! И при чем тут мафиози, что ты заладила одно и то же? - Ты в какой фирме служишь? - спросила я вместо ответа. - В "Секьюрити-Иерушалаим", а что? - Тебя посылали обслуживать фирму "Интеллект-сервис"? - Конечно!