никто не убил. Но если будешь себя так вести, убьют непременно. Будешь третьим! Денис окончательно проснулся: - Ты можешь объяснить по-человечески, что случилось? - Марк убит! - выдохнула я. - Как?! - он был ошеломлен. - Откуда ты знаешь? - Наткнулась на тело, когда гуляла по кибуцу. - И кто еще об этом знает? - Денис спросил меня, на ходу натягивая джинсы. - Думаю, что пока никто. Надо сообщить. Денис присел на кровать и задумался. На его лице были написаны муки сомнения. Видимо, он вспоминал историю с Татьяной и чем все это закончилось. Наконец он решился: - Пошли! И мы пошли искать Боаза, так как он был единственным из администрации кибуца, с кем мы были знакомы. Боаз жил в небольшой приятной вилле, окруженной цветущим садиком. Он вышел нам навстречу и отогнал здорового лохматого пса, намеревающегося облизнуть нас. Удивительные в кибуце собаки - беззлобные, позволяющие любому ребенку трепать себя как угодно. - Ну хватит, хватит, Робин... - Боаз пихнул пса коленкой и вопросительно посмотрел на нас. - Чем могу?.. - Говори, Валерия, - подтолкнул меня Денис. - Там, - я безвольно махнула рукой, - в кустах авокадо - Марк. - Какой Марк? Ваш товарищ? - Он не товарищ, просто приехали вместе... - и помедлив немного, я решилась. - Он мертвый. - Как мертвый? Еще один? Где он? - Пойдемте с нами. - Кто его нашел? - спросил Боаз и в его голосе промелькнуло подозрение. - Я... Наступило молчание. Денис сказал. - Ну мы идем или нет? - Нет! - решительно сказал Боаз. - Я вызываю полицию. Заходите в дом. Он не верил нам ни капельки. И в дом пригласил не из-за особого гостеприимства, а просто, чтобы были на виду. Мы потоптались и зашли. Полиция приехала на удивление быстро. казалось, что полицейские только и делали, что ждали у кибуцных ворот, когда мы еще что-нибудь сотворим. Опять собралась толпа кибуцников. Выходя из дома Боаза, я почувствовала, что в воздухе сгущается атмосфера негодования. Не хватало еще, чтобы они подвергли нас суду Линча. До места происшествия мы дошли быстро. Полицейские включили два мощных фонаря и стали осматривать тело. Марк был убит выстрелом в голову. Интересно, кто слышал выстрел? - Кто нашел тело? - спросил знакомый следователь. Толпа вокруг меня расступилась и я осталась стоять одна под слепящими фонариками. - Я, - ответила я. - М-да, - процедил он, - сначала ничего не вижу, ничего не слышу, а потом находитесь в центре событий. - Что вы имеете в виду? - Денис решил за меня заступиться. - А то, что сначала вы все находитесь с краю. Нет, чтобы предупредить преступление, объяснить властям, что и как... А вместо этого нарушаете покой и праздник! - Ну знаете! - возмутился мой спутник. - Никогда доносчиком не был и не буду! Все эти ваши разговоры противозаконны и напоминают мне тот режим, от которого мы уехали! А я подумала, что этот неприятный следователь - точно кибуцник и на всех городских он смотрит с подозрением. - Вы никуда не поедете! - сказал следователь. - Пока я не допрошу вас как полагается. И вас тоже, - повернулся он ко мне. Денис схватился за голову, а я принялась его утешать. Но он только отмахнулся и пошел прочь. - Завтра в восемь жду вас в управлении, и только попробуйте куда-нибудь улизнуть! Приехала скорая, тело забрали, толпа понемногу разошлась и мы с Денисом поплелись домой. Когда мы уже подходили к дому, неожиданно зазвонил телефон у меня на поясе. Я поспешила ответить. - Алло! Кто это? Но никто не ответил. Я пару раз еще крикнула: "Алло!", но без толку. Собираясь повесить его снова на пояс, я так и замерла на месте. - Что случилось? - забеспокоился Денис. - Кто звонил? - Денис, это не мой телефон, - дрожащим голосом проговорила я. - А чей же? - Марка... - Что?! Как он попал к тебе? - Денис рывком выхватил телефон из моих рук. - Я нашла его около тела. Он так похож на мой, что я машинально повесила его на пояс. А мой - дома. Что же мне делать? - я чуть не ревела. - Что делать? - передразнил он меня. - Ты еще спроси: "А судьи кто?" Что делать... Пойдем завтра в полицию и сдадим его. Вот и все. - А они спросят, почему не отдала сейчас? - Так и скажешь: была в шоке и совсем забыла о нем... Я раздумывала, играясь с кнопками приборчика. Нажав определенную комбинацию, я вызвала на экран список последних четырех телефонов. Первые три номера оказались одними и теми же. Причем по цифрам я поняла, что звонили из Кирьят-Шенкина, соседнего с Ашкелоном городка. А вот последний был явно местным. Мне тяжело было удержаться от того, чтобы не набрать этот номер, но я себя пересилила. Просто записала телефоны на бумажку и положила ее в сумку. Спать в эту ночь нам так и не пришлось, потому что в дверь постучались, и не дождавшись приглашения, в наш домик ввалился Рон. Лица на нем не было. Пришлось вставать, отпаивать его чаем и по новой объяснять, как я нашла бедного Марка. Рон сидел на стуле и бездумно раскачивался из стороны в сторону. Он без передышки повторял: "Я буду следующим..." - Да что с тобой, Рон, - уговаривала его я, - успокойся. Завтра пойдем к следователю и он разберется. И мы тут же уедем отсюда. - Как же, он разберется! - закричал он. - Посадит нас всех, а настоящий убийца тем временем будет гулять на свободе! На Рона тяжело было смотреть. Смерть приятеля так подкосила его, что он просто ничего не соображал. Мы с Денисом тоже притихли. Убийца кружил вокруг нашей группы и кто знает, кого он выберет следующей жертвой. Надо было срочно уносить отсюда ноги. Но пока нас не допросят в управлении, уезжать было нельзя. Денис тем временем крутил в руках сотовый телефон. Вдруг он спросил: - Рон, тебе известны эти номера? - и показал на высвеченное окошко прибора. Рон оторвал руки от головы и непонимающе взглянул на Дениса. - Это телефон Марика, Валерия нашла его около тела... - Ну-ка дай мне его, - Рон протянул руку, глянул и тут же ответил: - Последний номер мне неизвестен, видимо какой-то местный. А вот предыдущий - это телефон нашего ресторана, где мы с Марком работаем... работали. - А кто мог звонить ему? - я решила включиться в беседу. - Рафаэль, скорее всего. - Кто это? - Наш бармен, из ресторана "Малахит". Он часто звонил Марику. -У них что - общие дела? - заинтересовался Денис. - Нет, просто Марик встречался с Лилей, сестрой Рафаэля, а тому это не нравилось. - Почему? - удивились мы оба. Рон внимательно посмотрел на нас, взвешивая, говорить или нет и, наконец, решил, что мы достойны доверия. Он сказал: - Есть несколько причин... Прежде всего, Лилия из семьи горских евреев, а они не любят, когда их девушки встречаются с ашкеназами. В их семьях до сих пор силен патриархат и женщины не имеют права на собственное мнение. - Ты не преувеличиваешь? - спросила я - мой бывший муж Борис был грузинским евреем из Баку, но ничего подобного за ним я не замечала. - Что ты! - возразил Рон. - Оказывается, они уже обручили Лилию с каким-то вдовцом на двадцать лет старше ее. Она его и не видела даже. А Марика встретила и полюбила, когда немного помогала брату в ресторане - убирала, мыла посуду. Если бы вы знали, как он играл на гитаре - как бог!.. - Так зачем они были против? - Мы работаем в ресторане по вечерам. А по утрам играли на Мидрахов - это пешеходная улица в Тель-Авиве, где собираются музыканты, художники, керамисты и продают свои работы. - Арбат... - заметила я. - Что? - не понял Рон. - Она говорит, что в Москве тоже есть подобная улица, - пояснил Денис мою короткую реплику. - Ну хорошо, играли на Мидрахов, ну и что? - я ничего не понимала. - А то, что однажды там проходил отец Лилии. Марк издали увидел его, громко поздоровался, но тот отшатнулся и прошел мимо, как будто мы были прокаженные. А вечером Лиля не пришла на работу. Рафаэль объяснил нам, что для их отца отдать дочь замуж за человека, который попрошайничает на улице... Лучше убить ее собственными руками. Вот такая история... Рон вздохнул, видно было, что рассказав нам о Марке, он немного успокоился. - Как вы приехали в кибуц? - спросила я, чтобы нарушить паузу. - Случайно... Это все Марк. Он разговаривал с Рафаэлем, когда Йоси зашел в ресторан. Йоси и сказал, что едет через пару дней в кибуц. - Так вы были знакомы раньше? - удивился Денис. - Только шапочно. Йоси иногда обедал у нас, как-то привел с собой Тамару. И в тот день он предложил Рафаэлю поехать, так как у него в минибусе было два места. Рафаэль отказался - он Песах привык в семье встречать, а вот Марк быстро ухватился за эту идею, да еще меня уговорил. - И все же я не понимаю, - сказал Денис, видимо размышляя вслух, - кому понадобилось убивать их обоих? Это же совершенно разные люди: один - богатый подрядчик, а другой - нищий музыкант. - Марк - это Лизавета... - неожиданно сказал Рон. - Кто? - Раскольников убил Лизавету после старухи-процентщицы, только за то, что она его видела. Я восхитилась. Здорово все-таки в израильских школах преподают русскую литературу. Вот, недавно, например, я шла по улице и услыхала, как один эфиопский подросток насвистывал "Половецкие пляски" Мусоргского. Придя домой, я тут же рассказала Дашке, какого образованного мальчика я встретила. На что моя дочь ответила со здоровым скептицизмом: - Мамочка, эта музыка из последнего хита на MTV. И все же израильтяне в большинстве своем знают, кто такие были Чехов, Достоевский и Толстой. А вот многие ли мои бывшие соотечественники знают имена Шмуэля Агнона (между прочим, нобелевского лауреата) или Амоса Оза? - Согласен, - кивнул Денис, - другими словами, убийца убрал нежелательного свидетеля. - А кто знал, что Марк что-либо видел? Убийца же не видел его, когда тот вышел с праздника. - Нет, Валерия, я все-таки удивляюсь, глядя на тебя. Одна моя тетушка любила повторять: "Такой умный, аж дурной"... Денис сказал это с такими комичными местечковыми интонациями, что мы с Роном невольно рассмеялись. - А если серьезно, ты вспомни, сколько людей проходило за нашими спинами, когда Марк рассказывал об увиденном... - Значит, кибуцники услышали и передали убийце, либо убийца проходил сзади нас, а мы ничего не видели! Если бы я только знала! - воскликнула я. - Что же, выходит, убийца - кибуцник? - спросил Рон. - Может быть, - согласился с ним Денис. - А может и нет... - Почему? - А почему не гость кибуца? Сколько их приехало на праздник? Не менее двух сотен. Маловероятно, чтобы это сделал кибуцник. Они живут в замкнутом мире и в большинстве случаев их интересуют лишь внутренние проблемы. А вот кто может поручиться, что один из туристов, имеющий что-либо к Йоси, не захотел расправиться с ним на чужой территории? Ведь гораздо проще приехать сюда под чужим именем, ведь никто не спрашивает номера удостоверения личности. Вызвать Йоси с праздника, убить, и спокойно вернуться на свое место. Без проблем! Эта версия показалась мне убедительной. Узнать, что Йоси будет здесь, приехать, убить и уехать. А потом ищи-свищи его. - Нет, не получается, - заявил Рон. - Если бы убийцей был кто-то из приезжих, он бы уехал из кибуца сразу же после совершения преступления. А он остается на следующий день и убивает Марка. Это точно кибуцник! - А я думаю, - я решила встать на позицию Дениса, - что не такой он дурак, этот приезжий. Кого полиция будет искать в первую очередь? Того, кто утром не пришел на завтрак. А вот уехать после того, как станет известно об убийстве, да еще выразив свое возмущение, дескать "Мы отдыхать приехали, а тут такие вещи творятся!" можно безо всяких проблем. Скорей всего он так и сделал. - Иди знай, сколько народу уже уехало, - печально произнес Рон. И это было чистой правдой. x x x Утром мы с Денисом сидели на автобусной остановке. Автобус должен был придти через двенадцать минут, а пока мы разговаривали с дедулей в шортах по колено и в полотняной панаме. Деда звали Яков, было ему девяносто лет и ехал он в городскую поликлинику. - Присаживайтесь барышня, - сказал он на чистом русском языке, совершенно без акцента. - Автобус вот-вот подойдет. Усевшись рядом с занятным стариканом, я спросила: - Вы кибуцник? - Да, уже шестьдесят один год. - Неужели? - восхитилась я, а Денис подошел поближе. - Вы, наверное, были среди основателей этого кибуца? - Да, - вздохнул старик, - знаете, что было здесь, когда мы пришли? - Что? - Болота. Сплошные болота, - старик смешно произнес слово "болота" с ударением на последнем слоге. - А нас - восемнадцать человек, из Москвы и из Питера. Нет, двое были из Варшавы. Мы купили эту землю у местного бедуинского шейха. - А в Бунде состояли? - спросил Денис тоном: "В каком полку изволите служить?". - Конечно, - кивнул Яков, - но потом решил, что мое место в Палестине. Я был завзятым сионистом. Твердо знал, что евреям незачем жить среди других народов. Место еврея - в своем государстве. - Согласен, - Денис был невозмутим, - но в двадцатых годах и речи не могло быть о еврейском государстве. Ведь здесь была подмандатная британская территория. - А мы ехали и ехали, - упрямо сказал старик. - Строили кибуцы, был энтузиазм и вера. Подошел автобус. Старик показал карточку кибуцника и прошел вперед. Мы заплатили и уселись неподалеку от него. - Все началось с чайников, - вдруг сказал он. - Каких чайников? - спросила я. - Приватных. Раньше у нас было все общее. И все были равны. Надо кому нибудь одеяло - пожалуйста, тебе дадут. Но если у тебя одно уже есть, то извини, второе получишь тогда, когда дадут всем. Это справедливо. - А причем тут чайники? - Мы пили чай в столовой. Кто хотел, приходил, наливал. Всегда была заварка, сидели, общались. Разве это плохо? А потом... Проголосовали, что кибуцник может иметь свой электрический чайник дома. И все. Уже появилось что-то мое, а не общее. Пили чай и общались в своих комнатах. Так оно и пошло. - А что в этом плохого? - удивилась я. - Может быть мне неохота ради стакана с чаем, выходить из дома, идти в столовую? Мне хочется пить чай дома, даже лежа в постели. - То-то и оно, - покачал головой Яков, - а общение? - Да в течение дня можно так наобщаться, что вечером захочется побыть одному. - А потом вам захочется отдельного дома, зарплаты. Зачем тогда кибуц? Зачем тогда мы его строили? Хотелось жить счастливыми... Старик задумался и до конца пути не проронил больше ни слова, а у меня всю дорогу до конечной остановке вертелся в голове глупый шлягер: "А мы его по морде чайником..." Выйдя из автобуса, мы с Денисом заспорили. Он настаивал на том, что идея кибуца уже изжила себя, что методика военного коммунизма не подходит для нынешнего времени. А я с ним не соглашалась. Я не видела ничего плохого в том, что люди живут вместе, сообща готовят еду, смотрят за детьми и работают в поле. Если это им нравится, так что? Разве плохо чувствовать себя социально защищенным от таких напастей современной жизни, как безработица, высокая плата за университет и дорогая больничная страховка. А кибуцники защищены от всего этого. Мы уже дошли до управления. Девушка-полицейский провела нас внутрь и постучала в дверь кабинета. - Войдите, - услышали мы. Мы вошли. За столом сидел тот самый лысенький следователь, с которым мы уже имели честь видеться дважды за последнее время. - Присаживайтесь, - он показал на стулья, - я хочу кое-что спросить. - Прежде всего, хотел бы узнать, с кем имею честь... - церемонно произнес Давид. Видимо он до сих пор находился под влиянием беседы со старым кибуцником. - Следователь Ривлин. Я навел о вас справки. Вас зовут Денис Геллер и вы были задержаны по подозрению в убийстве русской гражданки. Верно? - Если вы действительно все обо мне выяснили, - Денис сделал ударение на слове "все", - то могли также узнать, что настоящих преступников нашли и не без нашей помощи, - он кивнул на меня. - Верно, - как бы нехотя заметил следователь, - просто я хочу отметить вашу способность попадать в криминальные ситуации. - Ничего не попишешь, - развел руками Денис. - Это не наказуемо, хотя и доставляет некоторые неудобства. - Что вы можете сказать об этом деле? - Ривлин повернулся ко мне. - Вот это, - я выложила на стол сотовый телефон. - Откуда он у вас? - Нашла неподалеку от тела покойного Марка. Следователь взял в руки телефон, покрутил его, но батарейка к тому времени уже разрядилась и понять что-либо было невозможно. - Почему вы вчера не сказали мне об этом? - Забыла. Я была в шоке, а этот телефон точь-в-точь такой же, как мой, поэтому я машинально повесила его на пояс. - Как вы нашли его? - По звонку. Кто-то звонил, а никто не отвечал. Я пошла на звук, думая, что телефон выронили, и я смогу вернуть его владельцу. Но тут я споткнулась и упала прямо на несчастного Марка. - Понятно, - пробормотал Ривлин. - Отпечатков пальцев, конечно же нет, вы все затерли. Ну хотя бы запомнили, кто звонил? - Да, там был последний местный звонок, а до этого три звонка из Кирьят-Шенкина, с его работы. Марк работал в ресторане "Малахит", играл на гитаре. Следователь отложил телефон в сторону. - Ну хорошо. Кто приехал с убитым в кибуц? - Рон, его друг. Он тоже музыкант. - Придется его вызвать тоже, - Ривлин вздохнул. Чувствовалось, что он был раздосадован. У него своих дел невпроворот, местные воры и дебоширы не дают успокоиться. И тут нате вам, два убийства приезжих. Иди знай, кто они, зачем их убили, убийца из местных головорезов, или тоже явился откуда-то на голову следователя Ривлина. Тяжело. Он поднял трубку и отдал короткое распоряжение, касательно Рона. Потом повернулся к нам: - Что собираетесь делать дальше? - Уехать домой, разумеется... - ответил Денис. - Ну что ж, - кивнул Ривлин, - если понадобитесь, я дам знать в ашкелонское управление. Вы оба там живете? Мы кивнули. - Ну тогда не смею задерживать. После этих слов мы с Денисом поднялись и вышли из кабинета. x x x В кибуцной столовой не было свободных мест. Видимо мы вернулись в самый пик обеда. В зале было шумно, закончившие есть относили подносы на мойку, на их место тут же устремлялись желающие насытить свои желудки. Выбор был очень даже приличный. Денис взял куриный бульон, шницель с рисом и салат из сладкой консервированной кукурузы со свежими огурцами, а я предпочла грибной суп, тушеное мясо и пшеничные проростки в оливковом масле. Говорят, что в них прорва витаминов и стимуляторов. Нам повезло. За угловым столиком в конце зала никого не было. Мы удобно устроились, Денис сходил за хлебом и принес кроме него, еще и кувшин ледяного апельсинового сока. - Все-таки жалко отсюда уезжать... - мне действительно нравился кибуц. Четкий порядок, каждый выполняет свои обязанности и при этом у всех - улыбка на губах. Чувствовалось, что это выражение лица не наносное, как у американцев "Keep smile" - "Держи улыбку", а внутреннее настроение людей. Они такие спокойные, добродушные, умеют радоваться своим мелким радостям и никто, после этой ужасной трагедии не посмотрел на нас с подозрением. От размышлений меня оторвало легкое покашливание. - Вы позволите присесть? Подняв глаза, я увидела уже знакомого человека с клочковатой бородой. Денис тут же среагировал: - Да, да, конечно, присаживайтесь. Это оказался тот самый сын лауреата, к которому вчера подходили американцы. - Вы взяли селедку? - спросил он нас. - Нет, - ответила я, - я не увидела. - Ее только что поднесли. Прекрасная сельдь. Ее вымачивают в красном вине и она приобретает изумительный вкус. Вот возьмите, попробуйте, я взял много. С удовольствием отправив в рот нежный ломтик, я согласилась со своим собеседником, что селедка действительно отменная. Денис отказался. - Простите, вы сын писателя Исаака Брескина? - спросила я. - Да, - он наклонил голову, - Авраам Брескин. - Мы приносим вам искренние соболезнования, - Денис, как всегда, оказался на высоте. Что-что, а хорошим манерам его Элеонора научила прекрасно. - К сожалению, я ничего не читала из произведений вашего отца, но обещаю, что обязательно прочту, когда вернусь домой. - Вы читаете на иврите? - На иврите, на английском, на русском - это не проблема. Ваш папа писал на идише, как я поняла? - Да, он прекрасно знал идиш. Его сравнивали с Шолом-Алейхемом, но это, конечно, неверно. Папа писал в совершенно другой манере. - А как так получилось, что он прожил много лет в Америке, а вы здесь? - О! - горько улыбнулся Авраам. - Вы не знали моего папу. Он был одним из основателей этого кибуца. - Легендарные восемнадцать идеалистов? - вступил в разговор Денис. - Вы уже знаете эту историю? - Нам рассказывал Яков, старичок в панамке. - Верно, они прибыли вместе. Но через двадцать лет, когда моему отцу было тридцать восемь, а мне - восемь, он уехал из Израиля. Он не смог взять меня - кто там будет за мной смотреть. А здесь, в кибуце - садик, школа. Я чувствовал себя в семье. Потом прошло много лет, он не вернулся. Начал писать, прославился, ну и так далее... - А ваша мама? - конечно это было нескромно, но я ничего не могла с собой поделать. - Мама умерла совсем молодой, поэтому отца ничего здесь не задерживало. Авраам отпил немного из стакана и спросил: - Вы надолго к нам? - Нет, - ответил Денис, вот сейчас пойдем собираться. - А-а, понимаю, из-за этих убийств. Чудовищно! У нас никогда не было ничего подобного. Жаль, что был омрачен светлый праздник. - Да, - согласилась я. - Вот поэтому мы и уезжаем. - Я слышал, это вы обнаружили тело молодого человека? Уж простите меня за любопытство, в кибуце слухи распространяются быстро. - Совершенно случайно. Я просто гуляла... Договорить мне не удалось. К столу подбежала прелестная девчушка с огненно-рыжими кудряшками и закричала: - Деда, вот ты где! Пойдем к нам! - Простите меня, я должен идти... Видите, внучка зовет. Взяв со стола свой поднос, Авраам Брескин направился в сторону посудомоечного конвейера вместе со своей внучкой. x x x Вещи мы собрали быстро. Последней, кого я видела из кибуцников, была Кира - ей я отдала ключи от домика. Коротко попрощавшись и поблагодарив ее за прекрасную экскурсию, мы двинулись на выход и через полчаса были уже на автобусной остановке. С пересадкой в Тель-Авиве, мы оказались в Ашкелоне через три с половиной часа. Денис поехал к себе, пообещав привезти Дарью, а я, бросив вещи нераспакованными в своей комнате, забралась в ванну. Телефон - это не только благо, но и бич современного общества. Ты привязан к нему, как к наркотику. У редкого индивидуума хватает силы воли отключить его, когда он (этот вышеозначенный индивидуум) отдыхает или занят более важными делами, нежели болтовня по телефону. От решительных действий нас всегда останавливает боязнь не успеть, не принять новый звонок, от которого мы ждем перемены в жизни, но чаще всего - это вновь пустышка... К чему это я все? К тому, что не успела я понежиться в ванной, как раздался резкий, требовательный звук. Даже пар в ванной комнате не смог его приглушить. Чертыхаясь и путаясь в полотенце, вся в пене, я выскочила в прихожую и дернула трубку с рычага. - Валерия? Это ты? Слава богу! Я звонила в кибуц, но там сказали, что ты уже уехала, - Тамара не говорила, а выливала в трубку потоки энергии. - Я сейчас еду к тебе! Немедленно! Говори адрес. Презирая саму себя, я продиктовала в трубку адрес. Ну почему я не могу ответить нет?! Это так просто. Хотя нет, не совсем... Если этому учат на курсах психологической поддержки, то значит - это совсем не просто: уметь сказать нет, когда тебя так и тянет в обратную сторону. Но я не училась на этих курсах, я только о них слыхала... Вновь зайдя в ванную, я растянулась в полуостывшей воде. Настроение уже совсем не то, и оставшееся время, проведенное там, было посвящено не неге, а вполне прозаичной гигиене. Наскоро сполоснув волосы, я вышла из ванной комнаты и уселась за туалетный столик, надеясь до приезда незваной гостьи привести их в порядок. Наверное из своего Кирьят-Шенкина Тамара летела на самолете. Не прошло и двух минут, как она уже звонила мне в дверь таким же требовательным звонком, как и по телефону. Кляня себя, судьбу, Тамару и всех ее присных, я пошла открывать дверь. Она стояла на пороге, громоздкая и пылающая. - Проходи, - сухо сказала я. Тамара, казалось, не замечала моего недовольства. Она вошла, направилась прямиком к креслу и с размаху шлепнулась в него так, что я испугалось за свое имущество. - Мне сейчас звонил адвокат! - выпалила она. Я молчала. - Валерия, ты слышала? Мне звонил адвокат! - Ну адвокат... Дальше что? - Нет, ты не понимаешь! Он позвонил и сказал мне, что Йоси оставил завещание и что обо мне в этом завещании тоже сказано. - Поздравляю. Только не могу понять, при чем тут я? - А при том, что я прошу тебя поехать со мной. Я плохо говорю на иврите, а завещание, как пить дать, составлено на крючкотворном языке и я ничего не пойму. А так ты мне поможешь. - Извини, Тамара, такие вещи входят в непосредственный круг моих обязанностей на работе, и я привыкла получать за свою работу соответствующую плату. - А я что, отказываюсь? - Тамара даже слегка обиделась. - Я же знаю, что у тебя собственное переводческое бюро. Вот я и хочу тебя нанять. И заплачу, сколько надо. - Все это хорошо, Тамара, но я обычно принимаю в своем бюро, а не дома, поздно вечером. К чему такая спешка? - К тому, что ты знаешь, какой Йоси был богатый? А если кто-нибудь перехватит? Нужно немедленно ехать к адвокату. Поняв, что мне от Тамары никак не избавиться, я набрала номер телефона, услужливо подсунутый мне назойливой клиенткой. Поговорив пару минут с адвокатом, я записала время встречи, завтрашнее утро, в десять и буквально выпроводила Тамару из дома, наказав ей завтра как штык быть у моей конторы. x x x Приемная у адвоката была роскошная, с мягкими креслами, картинами маслом и фикусом в кадке. Мы с Тамарой уселись на широкие диванные подушки и взяли в руки по журналу. Ей достался "Мир женщины", а мне "Интерьер". Из соседней двери высунулась головка миловидной секретарши и предложила нам кофе. Мы вежливо отказались. Ровно в десять другая секретарша, постарше, пригласила нас в кабинет. Адвокат, грузный мужчина с выпуклыми глазами, привстал и пригласил нас садиться. Между нами находился массивный стол из темного дуба, вполне подходящий к своему хозяину. На противоположной от нас стене висели дипломы в изящных золотых рамочках, а в углу роскошного кабинета цвел пышный цветок с кружевными листьями. - Вас зовут Тамара Гриншпан? - спросил адвокат. - Да, - кивнула она. - А вас?.. - Это Валерия Вишневская, она будет переводить. - Хорошо, - согласился он, - хотя перевести смогла бы одна из моих секретарш. - Моя подруга вчера не расслышала ваше имя, - вступила я в разговор. - А-а..., меня зовут Джакоб Горенци и я уполномочен сообщить вам нечто, госпожа Тамара. - Прошу вас. - Как давно вы знакомы с Йосефом Шлушем? - Примерно восемь месяцев. - Простите, вы замужем? - Да. - У вас есть дети? - Да, двое. А к чему вы это спрашиваете? - Дело в том, что господин Шлуш, интересы которого я сейчас представляю, попросил меня передать вам следующее: если вы согласитесь развестись со своим мужем и родить ему ребенка, то этот ребенок получит по наследству все состояние моего клиента. - Но как? - мы с Тамарой были поражены. - Он же умер! Адвокат принял это известие со стоическим спокойствием. Видимо он уже знал, что Йоси уже второй день находится в лучшем из миров. - Да, умер. Но он предвидел это. Поэтому господин Шлуш оставил в медицинском центре несколько порций своего генетического материала. Если вы соглашаетесь, то мне остается только позвонить туда. Тамара вдруг начала хихикать. Потом ее плечи затряслись все сильнее и сильнее, она схватилась рукой за грудь и далее зашлась в истерическом смехе. - Ой не могу! Я сейчас лопну! - причитала она сквозь смех и слезы. - Ну почему все так не по-человечески?! Что ты, Йоси, не мог поговорить со мной? - Тамара уставилась взглядом поверх моей головы, кажется, в диплом юридического факультета. - Обязательно надо приплетать сюда адвоката? Ты что думал, что я не пойму тебя, если даже я плохо говорю на иврите? Валерия, переведи этому крючкотвору, чтоб не лупил на меня зенки, скажи, что мне на фиг не нужны ни его деньги, ни его замороженная сперма. Мужа бросить? Детям моим братика родить от покойника? Нет уж, пусть кому-нибудь другому предложат, вот хотя бы этим длинноногим в приемной - те сразу побегут в холодильник... - Тамара, остановись, успокойся, - увещевала я ее. - Зачем же ты так? Вы не волнуйтесь, - это я уже обратилась к адвокату, невозмутимо сидящему за столом, - она сейчас успокоится и скажет свое решение. - Ничего, ничего, - благодушно ответил он, - вы можете продолжать... - Что продолжать? По-моему все и так понятно! Пойдем, Валерия. И Тамара поднялась с места. - Подождите, - остановил нас Джакоб Горенци, - возьмите вот это. Он протянул нам длинный конверт. - Это письмо Йосефа. Он просил меня передать вам его в случае его смерти. Тамара нерешительно взяла конверт. Повертев его в руках, она спросила: - А что там написано? - Не знаю, - ответил адвокат, - меня просили передать, а не прочитать. - Открой, Валерия, - Тамара буквально сунула мне в руки письмо. Конверт был обыкновенный, с маркой внутренней почты. На нем корявым почерком на иврите было написано: "Уважаемой Тамаре". И все - ни фамилии, ни адреса. Вскрыв конверт, я обнаружила в нем сложенный вчетверо лист бумаги и старую фотографию. На ней была изображена молодая пара. Одетые по моде тридцатых годов, они сидели на садовой скамейке и серьезно смотрели в объектив. Я развернула письмо, надеясь там найти объяснение, при чем тут эта фотография, но тут меня постигло разочарование. Послание было написано на незнакомом мне языке. Вероятнее всего это был французский. - Ну что там? - спросила Тамара. - Не знаю, кажется, написано по-французски. - А ты не знаешь этого языка? - К сожалению, нет. - Тогда надо обращаться к переводчику. - Простите, что я вмешиваюсь, - сказал адвокат, - но найдите для перевода человека, которому вы всецело доверяете. И лучше, заверьте перевод нотариально. - Как нотариально? - опешила Тамара. - Нотариусы переводят на иврит. Что же мне за два перевода платить. Еще переврут. Мне нужен перевод с французского на русский. Где я такого найду? "Элеонора! - вдруг вспыхнуло у меня в мозгу. - Она же знает французский." И обращаясь к адвокату, проговорила: - Большое спасибо за заботу, у нас есть переводчик. Мы пойдем. Схватив Тамару за руку, я буквально вытащила ее из кабинета. x x x Решив не откладывать дело в долгий ящик, я собралась набрать номер телефона Дениса, но тут как всегда, аппарат зазвонил у меня в руках и знакомый голос произнес: - Валерия, шалом, говорит Михаэль Борнштейн. - О! Михаэль! Как я рада! Здравствуйте. Как поживаете? - Спасибо, у меня все в порядке. А вот у вас, я слыхал, снова приключения? - Да, вы совершенно правы. Я только что вернулась из кибуца. - Вот по этому поводу я и хотел бы с вами поговорить. Когда вы сможете приехать ко мне - дело очень срочное, не терпящее отлагательства. - Одну секундочку, Михаэль... Зажав телефон ладонью, я прошептала Тамаре: - Это следователь. - Какой следователь, - испугалась она, - из кибуца? - Да нет же, просто мой знакомый следователь и он срочно зовет меня к себе. Так что давай встретимся попозже, я тебе позвоню. Ладно? Не обижайся. И вновь обратившись к телефону, я почти прокричала в трубку: - Михаэль? Я еду к вам. - Я буду ждать вас в кафе "Магриб" на площади царей Израиля. - Буду через четверть часа. После того, как разговор был завершен, я подумала, что может быть Михаэлю будет интересно встретиться и с Тамарой тоже, но она отказалась от предложения и попросила меня высадить ее около автовокзала. Автоматически сунув Тамаре письмо, я помахала ей рукой и сев в машину, поехала на площадь царей Израиля. Михаэль сидел под полосатым тентом. На столике перед ним уже стоял кофе-капуччино с пышной пенистой шапкой. Увидев меня, он улыбнулся и сказал: - О, Валерия, вы прекрасно выглядите! Отдых в кибуце пошел вам на пользу. - Вы шутите, Михаэль, - улыбнулась я в ответ, - такой отдых не пожелаю своему злейшему врагу. - Да, я слышал, - он вдруг посерьезнел, - и мне хотелось бы задать вам несколько вопросов... - По поводу этих двух убийств? - Да, и не только. Убийствами в кибуце "Сиртон" занимаются наши сотрудники, а я хочу спросить вас... Он сделал паузу и неожиданно поинтересовался: - Какие у вас отношения с нынешними деятелями партии репатриантов? Вопрос застал меня в тупик. Я уже приготовилась рассказывать о том, как увидела кричащую Тамару, бегающую вокруг домика для приезжих, как я, споткнувшись, упала на бездыханного Марка. Но чтобы о партии? Тем более, что выборы уже закончились и депутаты муниципалитета вовсю принялись растаскивать портфели в разные стороны. - Хорошо, Михаэль, я попробую рассказать. Дайте только вспомнить... x x x Знаете как в Израиле отвечают на вопрос: "Почему израильтянин работает на трех работах? - Потому что не может найти четвертую." Я не исключение. Несмотря на то, что мы с Дашкой представляем собой так называемую неполную семью, и вполне могли бы рассчитывать на социальное пособие от государства, я не получаю от Института национального страхования ни копейки, то есть шекеля, так как являюсь свободным предпринимателем. Но всех моих доходов по переводам документов, романов и прочих полезных советов хватает разве что на самые насущные траты и поэтому я была очень обрадована, услышав по телефону следующее предложение: - Госпожа Вишневская? Добрый день. Меня зовут Валерий Искрин, я представитель комитета партии "Репатриация на подъеме" в Кирьят-Шенкине и я бы хотел с вами встретиться. У меня есть для вас интересное предложение. - Хорошо. Приходите ко мне в офис. Я работаю с девяти до четырех, там и поговорим. Он подъехал в тот же день. Кирьят-Шенкин - это небольшой городок неподалеку от Ашкелона, в котором я живу. Я иногда бываю там по делам. Из-за недорогих квартир в Кирьят-Шенкине поселилось большое количество репатриантов из бывшего Союза и город стремительно развивался. По последним сообщениям из газет, несколько десятков тысяч человек прибыло туда за последние пять лет и треть населения уже составляли люди, говорившие исключительно по-русски. Ранее глухая провинция Израиля, если вообще можно в нашей маленькой стране говорить о провинции - до любой границы четыре часа езды на автомобиле, сейчас Кирьят-Шенкин стал вполне современным городом с новостройками, широкими бульварами, и расширяющейся промышленной зоной. Даже был свой лесопарк на южном выезде из города, что само по себе для Израиля является ценным местом отдыха, так как у нас все леса - рукотворные. Мы с Дарьей однажды собирали там очень приличные маслята в феврале. Только с работой в Кирьят-Шенкине было плоховато. Это известное дело - где квартиры дешевые, там работы нет и наоборот. Вот такие реалии. Вошедший ко мне в кабинет мужчина имел благообразную седую бородку, на вид ему было около пятидесяти лет и говорил он с характерным московским аканьем. - Добрый день, - поздоровался он - я Валерий Искрин, я звонил вам сегодня. - Да, да, - сказала я, - здравствуйте, присаживайтесь. - Спасибо. Я вот по какому делу. Как вы знаете, через несколько месяцев будут местные выборы и наша партия имеет хорошие шансы войти в муниципалитет Кирьят-Шенкина. - Я желаю успеха вашей партии, но я не понимаю... - Дело в том, что мы плохо говорим на иврите, а нам придется сидеть в муниципалитете на заседаниях, участвовать в обсуждении, принимать решения. Нам нужен язык. - Вам нужно, чтобы я сидела на заседаниях и переводила вам? - Нет, нет, что вы. Нам нужен учитель иврита и мы предлагаем вам взяться за это дело. - Да, но я переводчик, а не учитель. Вот сколько преподавателей обучают репатриантов. - Но они не говорят по-русски, а вас нам вас порекомендовал Натан Мордухаев. Он у нас председатель секции ветеранов и очень вас хвалил. Я помню господина Мордухаева. Я переводила на иврит его опус под названием "Мафия бессмертна!". Денис очень даже любил почитывать сей роман в туалете. - Да я помню его он написал роман, который я перевела. И как роман? Вышел где-нибудь в свет? - Пока нет, Натан ведет переговоры. Но мы отвлеклись от нашей темы. Мы просто обязаны за три оставшихся месяца до выборов набрать словарный запас и заговорить. - Кто это мы? Сколько человек желают изучать иврит? - По данным института "Геокартография", которому наша партия заказала опрос общественного мнения, мы можем рассчитывать на семь мест из пятнадцати в местном совете. Так что группа будет состоять из семи человек, претендующих на реальные места. Речь его была гладкая и лилась плавно. Я подумала, что у Валерия Искрина есть действительно опыт работы в какой-либо партийной организации еще на "доисторической родине". В принципе, я не учитель. Мне легче что-либо сделать самой, нежели объяснить другому, как это делается. Но как я уже говорила, никто не отказывается от лишних денег, тем более, что они совсем не лишние и я начала работать. Мы с моими перезревшими учениками долбили спряжение и правописание, уроки они делали с завидным прилежанием и только с одним я не могла бороться - с немыслимым количеством заседаний. Вскоре из учительницы иврита я превратилась в ведущую протоколы собраний и моим работодателям всегда требовались протоколы на двух языках - русском и иврите. Я не роптала, просто иногда было сложно придавать той чуши, которую будущие народные избранники выдавали вслух, видимость деловых предложений. Не знаю почему, я остановилась и внимательно посмотрела на Михаэля. - Валерия, мне очень интересно то, что вы рассказываете. Он ободряюще кивнул и я продолжила: - Я совсем оставила преподавание - переводила на иврит и на русский различные письма, лозунги. Было даже открытое письмо нынешнему вице-мэру. Руководитель местного партийного центра, который сам хотел занять это место, обвинил его в том, что тот переманивает голоса репатриантов, обещая им молочные реки и кисельные берега. Михаэль засмеялся: - Нет, здесь говорят о земле, текущей молоком и медом. - Согласна. Но вы посмотрите, сейчас выбрали обоих и эти непримиримые враги сейчас вместе заседают в муниципалитете Кирьят-Шенкина. - Такова суровая правда жизни и ничего не попишешь, - вздохнул следователь. Отпив из высокого бокала немного опавший капуччино, он задал мне следующий вопрос: - Скажите, Валерия, у вас сохранились копии переводов, которые вы делали для партии? - Не знаю, часть, конечно, находится в моем компьютере на работе, но многие небольшие документы я переводила прямо в штабе, на ходу. Это же были лозунги, которые не требовали печати. - Нет, речь идет не о них. - А что, собственно говоря вы ищете? - Знаете, у меня возникла безумн