осмотрите на мой платок, - я протянула незадачливому дальтонику свой шифоновый платок, который, как и многое другое, ношу в своей сумке "на всякий случай", - здесь оттенки от красного до лилового. На что был похож цвет? Мика наморщил лоб. Он долго изучал платок, потом ткнул пальцем в пятно ядовито-бордового окраса: - Вот этот. Точно, этот цвет. Как красное вино. "Вино алело, а ты сомлела. В моих объятьях ты..." - Ошалела... Понятно, Мика. Вы пишете стихи? - Ага, - кивнул он. - А что еще по вечерам делать? Кабельное телевидение мне еще в палатку не провели. Я посмотрела на небо. Темнело. - Ну, Мика, мне пора. Вы поможете разобрать мне это прокрустово ложе? Перчиков кинулся разбирать шезлонг. Приняв его услуги с высокомерием особы, приближенной к императору, я кивнула ему на прощанье и удалилась, волоча за собой сложенное китайское кресло. x x x - Мамуля, тебе звонила Надя, - крикнула из своей комнаты дочь, когда я вошла в дом. - Что она хотела? - Что-то насчет курсов... Позвони ей. Отложив разговор по телефону на потом, я направилась в душ, чтобы смыть с себя налипший песок. Через двадцать минут, свежая и довольная, я налила себе чаю из серии "Райский сад", с шиповником и мятой, и позвонила Надежде. С Надей мы с Дарьей познакомились в самолете, когда летели из Турции. Она везла с собой четыре огромных тюка и попросила нас взять на себя часть ее багажа. Вещей у нас с дочерью было немного, поэтому мы помогли расторопной женщине. Всю дорогу домой, около двух часов, у Надежды не закрывался рот. Она рассказывала, где была и что купила, и то, что сейчас выгодно ездить в Турцию, и какие турецкие мужчины охальники, так и норовят ущипнуть... В общем, говорила много. В конце концов мы обменялись телефонами, и Надя позвонила мне буквально на следующий день, пригласила зайти и посмотреть, что она приобрела на продажу. Когда я зашла к ней, в небольшую двухкомнатную квартиру, я глазам своим не поверила: казалось, в надеждины сумки вместилось половина стамбульского базара. - Ты посмотри, Валерия, вот это платье точно на тебя, а сарафанчик возьми для дочки, - убеждала меня она. - Слушай, Надя, как это тебе удалось? Мы же только что сами оттуда. Я и четверти таких нарядов не видела, что ты привезла! - Места надо знать... - тоном завзятого грибника ответила Надежда. С тех пор она стала звонить мне примерно раз в неделю и всегда с какой-либо новой информацией. Что где купить подешевле, кто приехал на гастроли во Дворец культуры или куда отправляется экскурсионный автобус со скидками на билеты. Надо признать, что дружба с Надеждой была весьма полезна для такой занятой женщины, как я. О той демонстрации чести и достоинства граждан я также узнала от Нади, а сегодня она мне позвонила, чтобы пригласить на курсы. - На какие курсы, Надежда? Я же никуда не успеваю! - Как на какие? Ну, ты, Лерка, даешь! Сама же просила. И тут я вспомнила. Как-то я прочитала в газете и заинтересовалась курсами аутотренинга, психологической разрядки и психоанализа. В объявлении было написано о субсидиях в оплате, маленьких группах и тому подобное, о чем пишут в объявлениях. Надя меня горячо уговаривала пойти с ней, так как мы работаем на износ и нам обеим неплохо было бы расслабиться и встряхнуться. Я попыталась было заикнуться, что расслабляются в банях, но моя подруга возразила, что бани в сорокаградусную жару - это извращение, а сбросить груз отрицательных эмоций, помедитировать еще никому не мешало. И я согласилась. Мы договорились встретиться в шесть вечера, и я, со вздохом положив трубку на рычаг, поплелась на кухню. Если Дарью не накормишь, она как дите малое, сама ни за что себе не положит... В половине седьмого вечера мы с Надеждой уже стояли перед входом в виллу, на которой была вывешена надпись: "Центр работы с паранормальными явлениями". - Видишь, Надя, мы по адресу, - сказала я, - и парой пришли, и нормальные. - Ага, - кивнула она мне в ответ, - сейчас нам покажут, какие мы нормальные... Дверь отворилась. На пороге стояла белесая дамочка с черной индийской точкой на лбу. Эта точка шла ей, как кокошник цыганке. Предплечья хозяйки были украшены металлическими браслетами. Пальцы ног, длинные, как макаронины, украшали широкие кольца. - Вы на медитацию? - спросила она. - Проходите. Меня зовут Сусанна. Мы вошли в небольшую гостиную. В воздухе стоял тяжелый запах курений. Вдоль стен выстроились шкафчики с различными маслами и благовониями. С потолка свисали тибетские колокольчики. Напротив двери висел большой портрет толстогубого мужика с черной шапкой волос. - Сатья Баба, - шепнула мне Надежда. - Сватья Баба? - не расслышала я. - Бабариха? - Тьфу ты! - рассердилась она. - И зачем я тебе только взяла? В комнате, кроме нас, сидели еще три женщины. Одна - полная и пожилая, улыбнулась Надежде, вторая, лет сорока, смотрела с нетерпением прямо перед собой. А третья... Третьей была Кристина, бывшая любовница Руби Вольфа. - Ну, вот, все в сборе, - весело сказала Сусанна и хлопнула в ладоши. Сейчас начнем медитацию. Она усадила нас в кружок, поставила в центр комнаты маленькую чугунную жаровню на лапках-драконах и зажгла в ней какую-то сухую траву. Будто мало было благовоний. Трава зачадила, густой дым клубами стал стелиться по полу, и Сусанна, включив кассету с рокотом моря и шелестом деревьев, начала заунывный речитатив. - Закройте глаза, - бесцветным тоном сказала она, - и почувствуйте, как наливаются тяжестью ваши руки. Дальше пошла обычная релаксационная бодяга про теплые ноги и размеренное дыхание. Прикрыв глаза, я наблюдала за сопящими женщинами. Кристина сидела прямо передо мной, и я видела ее крепко сжатые в ниточку губы. Расслаблением там и не пахло. Сусанна бормотала что-то про выход в астрал, полеты во сне и наяву, а я крепко зажмурила глаза, когда мне показалось, что Кристина заметила, что я ее разглядываю. Наконец, медитация кончилась, Сусанна зажгла свет и тут же, без перехода, спросила женщину средних лет: - Что вы видели, Рая? Та, которую назвали Раей, поморгала немного и, набравшись духу, выпалила: - Лошадь видела, белую. Она скакала. Даю левую руку на отсечение, что это Рая придумала только что. Три женщины, Рая, Надежда и пожилая, имени которой я не знала, заговорили одновременно. Мелькали кинжалы, протыкающие ткань, бревна на лесосплаве и тому подобные фаллические символы. Кристина молчала. - Понятно... - с загадочным видом процедила Сусанна. - А чего тут понимать? - усмехнулась блондинка Кристина. - Ведь это вы думаете, что видели ножи да коней, а на самом деле мужиков вам не хватает. Вот и вся диалектика. - Зачем же ты так? - упрекнула ее Надежда. - А вы что видели, Кристина? - Сусанна попыталась загладить неприятную ситуацию. - Не скажу, - заупрямилась она. - А можно я скажу... - я подняла руку, как примерная ученица. Не знаю, какой черт дернул меня за язык и за руку. - Интересно... - улыбнулась Сусанна, а блондинка нахмурилась. - Итак, невозможно четко визуально определить, что увидала Кристина, - сказала я менторским тоном, - но одно знаю точно: это были символы орального секса, если судить по Фрейду... - я изобразила поклон в сторону хозяйки. - То есть соприкосновение губ с неким вытянутым предметом. А также тесное помещение, символизирующее матку, в которое вы входите и прячетесь от внешней угрозы, несущей смерть. В комнате наступила тишина. Ее прервала Сусанна: - Валерия, - сказала она с кривой усмешкой, - вы так у меня хлеб отберете. Раздался грохот - Кристина в обмороке свалилась со стула. Мы вскочили со своих мест. Две женщины подняли Кристину и переложили ее на массажную кушетку, стоявшую у стены. А я, схватив графин с водой, стоявший на низеньком столике в углу, залила дымящую траву. - Ей нужен воздух, - пояснила я свои действия. Сусанна была обеспокоена больше других. Она терла Кристине виски, хлопала по щекам и производила впечатление раздосадованной особы. Еще бы, не в моем доме, слава Богу, произошло такое неприятное событие. Ведь по обвинению в незаконном лечении можно схлопотать крупный штраф. Кристина открыла глаза. - Что со мной было? - Ничего, ничего, дорогая, - зачастила Сусанна. - Жара, духота, вот ты и отключилась. Сейчас выпьешь чаю китайского, все как рукой снимет. - А водки можно? - спросила бледная Кристина. - Не хочу чаю. - Правильно, - одобрила ее Надежда. - И мне бы не помешало. А то в конец разволновалась тут с вашими фокусами. Чьи именно фокусы она имела в виду - Сусанны, Кристины или мои, я не поняла. - У меня нет водки, - жалобным тоном сказала Сусанна, - только бренди. - Тащи, - разрешила Надежда, а пожилая женщина сказала: "Я пойду, меня внуки ждут". Рая вышла вместе с Сусанной. Надежда помогла Кристине сесть и бросила мне: - Ну, Лерка, не ожидала от тебя. Тебя в приличный дом зовут, на учебу, а ты вытворяешь неизвестно что, людей пугаешь. Она была на несколько лет старше меня, поэтому говорила со мной как с несмышленышем. Сказать по правде, упреки подруги были мне до лампочки. Я знала, что говорю, и хотела вытащить Кристину на откровенный разговор. Что-то вроде: "Ой, и правда. А откуда вы знаете? А что еще вы видели?" Ведь ни один человек не усомнится, если скажешь ему, что умеешь гадать по руке или на картах. Тут же к тебе ладони тянутся, как микрофоны на пресс-конференции. Сколько раз этот эксперимент проделывала и никогда осечки не было. А тут - на тебе! Такая сильная реакция. Это если обморок натуральный. Вошла Сусанна, неся в руках жестяной поднос с бутылкой бренди и рюмками. За ней Надя несла тарелки с крекерами и конфетами. Кристина залпом опрокинула рюмку, щеки ее порозовели. Она сжала руками голову и прошептала со стоном: - Смерть... она всюду... Он умер, но меня в покое не оставил. Ненавижу! - Успокойся, дорогая, - в голосе Сусанны слышались профессиональные обертоны. - Здесь все свои. Расскажи, и тебе полегчает. - Я его ненавижу! Это для всех он славный парень Руди, а мне он жизнь сломал! Налейте еще... - вторую рюмку Кристина выпила не спеша. - Мы познакомились, когда я пришла к нему на прием. Вы же знаете, я работаю в музее, а у нас бесценные статуи третьего века до нашей эры под открытым небом стоят, средств не хватает даже навесы сшить... Вольф обещал помочь. Он пришел через пару дней и осмотрел музей. Потом пригласил меня в ресторан, потом... Эх... - она махнула рукой и скривилась. - Да что говорить, всем и так понятно. Он мне понравился, а я еще думала и о музее. Вот и соединила приятное с полезным. - Он помог тебе, Кристина? - осторожно спросила Рая. - Как же, помог... Наоборот. Однажды он пришел в музей не в обычные часы и не один. С ним был его приятель из России. Я тогда задержалась на работе и была одна. Вы же знаете, музей у нас маленький, даже сторожа нет. Просто запираем ворота и все. Вольф сказал, что его друг завтра улетает в Москву и поэтому они нагрянули внезапно. Мэр вел себя по-хозяйски, показывал гостю музей. Они рассматривали коллекцию амфор, поднятых со дна Средиземного моря, которая хранилась в запаснике и еще не выставлялась - мы только собирались поставить ее в экспозицию. В одной из амфор археологи обнаружили маленькую нефритовую статуэтку кошки с изумрудными глазами. Эта статуэтка была гордостью экспозиции. Мы собирались поставить ее возле небольшой амфоры, красно-черной, лакированной. На ней изображена сцена из Илиады. А когда они ушли, я заметила пропажу нефритовой кошки. Я не знала, как мне поступить. Пожаловаться в полицию на мэра города? На русского гостя? У меня тлела надежда, что это недоразумение, что Вольф вернет драгоценную статуэтку. Я не спала всю ночь. На следующее утро бросилась к нему. Он сначала все отрицал, но потом сказал, что ему очень нужно было подарить ее другу, что от этого зависит крупные капиталовложения. И добавил, что если я скажу хоть слово, то его друг меня найдет и пристрелит - он связан с криминальными структурами. А он, Руби, обвинит меня в том, что это я продала иностранцу кошку. Иначе чем объяснить наличие у меня богатых подарков - жемчуга и кольца с бриллиантом... Кристина опустила голову, но потом выпрямилась и твердо произнесла: - Мне не вынести позора, тюрьмы! У меня сын, как он посмотрит людям в глаза? А насчет подарков... Вы думаете, что я, как в мелодраме, сняла с себя этот проклятый жемчуг и швырнула ему в лицо? Нет, я этого не сделала! Это была плата за его вялые телодвижения на мне, за тайные встречи и за его нежелание что-либо менять в своей жизни. Он даже пригласил меня на свадьбу дочери! Как будто бы ничего не произошло! А моя жизнь была сломана. Через месяц годовая инвентаризация, как я объясню пропажу? Ведь этот друг увез ее в Москву! Я хотела убить Вольфа! - Ну, если бы взглядом убивали... - я не удержалась от комментарий. - Когда он спустился с эстрады и принимал поздравления, он очутился около меня, и я ему сказала: "Ты скоро умрешь!" - и отошла в сторону. А через два часа Руби умер. Неужели это я? - произнесла Кристина заплетающимся голосом и потянулась к бренди. - Не давайте ей больше пить! - приказала я. Кристина запротестовала. Мне позарез нужно было разговорить ее. И я спросила в лоб: - Но ты же не побоялась попросить у иностранца вернуть тебе украденное? - Да, - ничуть не удивившись моему вопросу, ответила она. Зато удивились окружающие. - Валерия, откуда ты знаешь? - От верблюда, - огрызнулась я. - Вы в вашей медитации всякую херню рассматриваете в прямом и переносном смысле, а я информацию собираю. - И она тебе оттуда приходит? - Надежда показала рукой на потолок. В ее голосе послышалось невольное уважение. - А откуда же? - отозвалась я и наклонила голову. - Вот, пощупай, у меня до сих пор родничок не зарос - самое то место, куда космическая информация входит... - Действительно, - кивнула Кристина, - друга Руби я увидела на свадьбе. Но не сразу. Он стоял возле эстрады, когда Вольф закончил играть. А потом они оба подошли ко мне, и я прошептала свою фразу. Тогда этот приятель схватил меня за руку и вытащил из толпы. - А Руби? - спросила я. - Где он был? - Он остался принимать поздравления и комплименты. Чтобы этот надутый индюк отказался от них? - Кристина пожала плечами. - Что было потом? - Друг Вольфа потащил меня к выходу. Я хотела только, чтобы он вернул статуэтку, упрашивала и была готова на все. Сначала он отнекивался, говорил, что не брал, а после затащил меня в сторожку и попросту изнасиловал, вовсю... - Бедная, - вздохнула Надя. - Ты говори, говори, полегчает, - посоветовала Сусанна. В ее голосе послышалась грусть. "Черт побери!" - подумала я. Опять мой язык меня подвел. Я же, когда про оральные символы вслух говорила, имела в виду саксофон, а тут вот как повернулось... - Он сказал, что если я это сделаю, то он попросит Руби отдать мне кошечку. А я выпила и не соображала ничего! У меня было только одно на уме - вернуть ее в музей. - В полицию надо было сразу обратиться, - заметила Надежда. -Где сейчас ее искать, эту статуэтку? - Я боялась, - заплакала Кристина. - Цеплялась за него, а он только охал от удовольствия. А потом в кустах за сторожкой что-то зашелестело, и я спряталась за ящики. - Перчиков... - Что? - спросили все, как по команде. - Я говорю, туда заглянул Мика Перчиков. Верно, Кристина? Она кивнула и пробормотала: - Все это так безобразно! Мика стал просить у него деньги на изыскания. И ему ничего не отломилось... - А когда ты ушла из сторожки? - спросила я. - Сначала я слышала шум и разговоры. А потом, когда все стихло, я потихоньку выбралась и побежала к выходу. Я даже не попрощалась с Вольфами. - Почему? - Потому что я себе разодрала платье. Вот тут, - она провела рукой от бедра вниз, - и появляться на людях в таком виде, да еще после французской любви, мне абсолютно не хотелось. Я поняла, что проиграла. Через пару минут я уже ехала прочь... x x x Утренняя тишина раскололась на мелкие осколки от телефонного звонка. - Валерочка, дорогая, - услышала я спросонья глуховатый голос Искрина, - нам нужна твоя помощь. - Который час? - я помотала головой. Вот уж не знала, что вечерние медитации обладают таким снотворным эффектом. - Почти девять. - Боже мой! Я опоздала на работу! - Постой, постой, какая работа? - остановил меня Искрин. - Ты что, забыла? Мы же договорились на восемь встретиться у меня в оффисе! Оффисом Искрин называл небольшую комнатушку в приземистом здании, где он сидел пару раз в неделю и говорил по телефону. О чем говорил деятель и как он находил темы для разговора, мне было невдомек, но одно я знала точно: если звезды зажигают на небе, значит за это кто-нибудь платит. Искрин звезд с неба не хватал, но и в конторке своей сидел не за красивые глаза. Хотя чего я вдруг его критикую? Работать за так противно моей природе, чай, не при коммунизме живем! И я вернулась к беседе: - Ой, Валерий, простите, я совсем замоталась! Это происшествие совершенно выбило меня из колеи... - Какое именно? - удивился мой собеседник, будто наш небольшой городок, по меньшей мере, Чикаго двадцатых или Москва девяностых. - Меня допрашивала полиция по делу Вольфа, - ответила я. - Поэтому я и позабыла о нашей договоренности. Извините. - Так ты была на свадьбе? - Кого ж там не было?! - воскликнула я и прикусила язык: Искрина как раз там и не было. Чтобы загладить неловкость, я выпалила в трубку: - Валерий, скоро буду! Уже одной ногой в машине. Наскоро пригладив взлохмаченные волосы, я несколькими движениями нарисовала глаза и губы, и помчалась к месту встречи. Пробок на дороге не было, сотовый молчал, и я доехала более-менее спокойно. Кроме Искрина, в конторе находилось еще четверо. Два бодрых пенсионера, один - писатель, другой - поэт. Их опусы еженедельно появлялись в бесплатной газетке, существовавшей исключительно с рекламы, причем писатель гневно обличал язвы и пороки общества, заключавшиеся в хамстве работников по делам новых репатриантов, и требовал незамедлительного (от тех же работников) предоставления квартир в солнечном Ашкелоне. Что же касаемо поэта, он был известен как певец красот города на Средиземном море. Каждое его стихотворение начиналось со слов: "Дорогой мой Ашкелон...". Наталкиваясь на очередное эпическое творение убеленного сединами рифмоплета, я бормотала про себя: "Служил Гаврила хлебопеком..." - и переворачивала страницу. Кроме представителей творческого жанра, в комнате сидели две дамы бальзаковского возраста и смотрели на меня, только что вошедшую, с неприязнью. - Ну вот, все в сборе! - Искрин махнул мне рукой, приглашая присесть. - Валерочка, тебе известна наша проблема? - Не помню, - я помотала головой, - что-то благотворительное... Мне все еще не было ясно, зачем меня пригласили. - Объясните, а то мне на работу пора. Искрин замялся, а его свита переглянулась. Наконец он решился: - Мы знаем, что тебя допрашивал полиция по делу Вольфа... - Что?! - возмутилась я. - Причем тут полиция и Вольф?! Когда вы назначали мне встречу, Вольф еще был жив и здоров... - Да, но с тех пор он умер! - безапелляционным тоном заявила одна из дам. - А я тут причем? И вы, кстати говоря, тоже! - терпеть не могу, когда со мной так разговаривают. Кто она вообще такая? - Тише, девочки, успокойтесь, - примирительно сказал Искрин. - Сейчас мы тебе все объясним... - Так объясняйте же, черт возьми, а не ходите вокруг да около. Нервная дама фыркнула и отвернулась. Другая наклонилась к ней и что-то зашептала. - Мы являемся правлением добровольного сообщества, борющегося за национальное самосознание, - голос партийного деятеля окреп, и было видно, что он стал на заезженную колею. - Несколько месяцев назад нам удалось связаться со спонсорами из Бельгии, и те пообещали перевести нам на наши благородные нужды весьма значительную сумму. - Откуда? - тут же машинально вырвалось у меня. - Из Бельгии, от весьма состоятельной организации. Не перестаю удивляться, как могут люди находить источники? Может быть, для этого нужен какой-то особенный талант? - Позвольте полюбопытствовать, сколько же вам досталось от состоятельных фламандцев? - Сто тысяч долларов, - нехотя ответил Искрин. - Надо сказать, уважаемая, что эти деньги мы вот-вот получим, - вставил свое веское слово поэт. - Подожди, Григорий, не лезь, - остановил его Валерий. - Дай мне договорить. - Так вот, эти деньги мы не могли получить просто так. Обязательно нужно было поручительство человека, находящегося на службе у государства и обладающего большими полномочиями. Он должен был выступать нашим гарантом и отчитываться перед спонсорами в случае, если произойдут нарушения. - И вы обратились к Вольфу, - заключила я. - Верно, Валерочка. - кивнул Искрин. - Мы не хотели вмешивать в это дело нашего мэра, иначе эти деньги пошли бы на поддержку семей наркоманов, выходцев из Северной Африки и на тому подобное. А нам нашу культуру развивать надо. И он почему-то показал на поэта с писателем. - А он так внезапно умер, - сказала вторая дама. - Да, - кивнула я, - умер, и это прискорбно. Могу сказать вам только одно: это не из-за меня. - Что ты, что ты, Валерочка! - замахал на меня руками Искрин. - От тебя нам нужно одно: позвонить спонсорам в Бельгию и объяснить ситуацию. Пусть не задерживают выплату денег для нуждающихся. А то третий месяц тянут. - И все? - я удивилась простоте просьбы. Зачем им нужно было мяться и говорить со мной недомолвками? Ответ пришел сразу: - Только, моя дорогая, мы все просим тебя соблюдать строгую конфиденциальность. Договорились? - Разумеется, - согласилась я. Опять пролетает заказ, опять общественная нагрузка. А я еще бежала... - И все же мне не понятно, если бы Вольф не умер, на какую бы тему мы бы с вами разговаривали? - спросила я. - Потом-потом, после звонка, - Искрин протянул мне серый аппарат. В Брюссель, в штаб квартиру спонсоров - бельгийскую фирму по продаже компьютерных изделий, я дозвонилась довольно-таки быстро. - Добрый день, говорит Валерия Вишневская, - четко выговорила я в трубку, - вы слышите меня? Мужской голос с сильным французским акцентом ответил утвердительно. И я продолжила: - Я звоню вам по поручению добровольного сообщества борцов за национальное самосознание, - перевести такое название мне удалось не сразу, и я боялась, что меня не поймут на том конце разговора. Но меня поняли правильно: - Мы ждали вашего звонка, госпожа Вишневская. Расскажите нам, что у вас происходит? Мне пришлось начать с самого начала. Я рассказала о свадьбе, смерти Вольфа, о поисках, проводимых ашкелонской полицией, и закончила тем, что нахожусь сейчас среди членов правления, обеспокоенных тем, что из-за смерти гаранта сорвется такой значительный куш. Меня слушали не перебивая. Как только я закончила свою речь, голос ответил: - Благодарю вас... Мы обсудим все, что вы нам сообщили. - Про деньги, Лера, спроси про деньги, - зашептал у меня над ухом Искрин, - пусть не забирают их обратно. Мы не виноваты. - Простите мне мою назойливость, но меня просят перевести. Что вы намереваетесь сделать с вашим богатым пожертвованием? Мне не хотелось задавать этот вопрос. Это был типичный вопрос "про рюкзак". Когда в армии новобранцам кричат: "Стройся!", всегда находится один умник, который спрашивает: "С рюкзаком или без?". И, как следует ожидать, получает вполне логичный ответ: "Тебе с рюкзаком!" - Нами уже выслано распоряжение вашему банку, с уведомлением вернуть деньги обратно в Бельгию. Скорей всего, мы не сможем более помогать вам, так как у вас творятся совершенно невообразимые вещи. У нас есть определенные обязательства перед обществами из Сенегала и Бангладеша. Всего вам наилучшего, госпожа Вишневская. На том конце повесили трубку. - Что, что он сказал?! - четыре фигуры бросились ко мне. - Что забирает деньги. У него Бангладеш на очереди. - Какой такой Бангладеш? - возмутились общественные деятели. - Разве там есть евреи? - Причем тут евреи? - удивилась я. - Притом, что эти спонсоры - протестанты, которые верят в то, что евреи - избранный народ, и помогают нам. - Да, я нечто подобное слышала, - пробормотала я. Эта история начала мне порядком надоедать. - Мне пора. - Спасибо, Валерия, вы нам очень помогли, - сказал Искрин, а дамы посмотрели на меня уже без прежней неприязни. - Не первый раз и, как всегда, бесплатно, - ответила я и вышла. Зря дамы поспешили изменить мнение обо мне в лучшую сторону. x x x Дома меня поджидала Дарья. - Мам, у меня к тебе дело. - Какое, интересно мне знать, - и я, скривившись, стянула с ноги лодочку с двенадцатисантиметровым каблуком. - К нам едет Суперфин! - торжественно объявила моя дочь. - Это становится интересным... - я прошла в кухню. - Похоже на "к нам едет ревизор". И кто же он такой? - Мамуля, ну какая же у тебя память дырявая! Я же тебе сто раз рассказывала. И вдруг я вспомнила... Моя дочь сыграла во всей этой истории немаловажную роль. Большая поклонница интернета, она скользила по электронным волнам, как только удавалась малейшая возможность. А так как меня практически не бывало дома, то эта возможность ограничивалась лишь величиной счета за телефон. Даше не разрешалось переходить определенную грань. Когда мы с Денисом поехали отдыхать в кибуц, Дарья переехала к Элеоноре. И там бросилась в пучину интернета. Все объяснялось просто: в отличие от меня - Денису электронное время оплачивала работа, и Дашка ошалела от безнаказанности. В это время ей пришла в голову гениальная мысль: скорее всего, воспитательные приемы Элеоноры стали действовать ей на нервы, и она решила познакомить мать Дениса с кем-нибудь, чтобы та переключилась на другой объект. Моя дочь в меня. Уж если она за что-то берется, то доводит его до логического завершения или до абсурда. Дарья перерыла огромное количество сайтов-знакомств на трех языках - русском, английском и иврите. Эта пятнадцатилетняя чертовка написала очень элегантное письмо от лица Элеоноры, стащила и просканировала ее самую удачную фотографию - с отливающими голубизной волосами и даже убрала пару морщин методом компьютерной графики. Довольная получившимся художественным произведением, она разослала его по всем адресам. Для писем поклонников Дашка открыла специальную электронную почту и завела отдельную потайную директорию в компьютере Дениса. Она искала, критически выбирала, отбрасывала в сторону неподходящие кандидатуры и одновременно переписывалась с дюжиной потенциальных женихов. Суперфина Дарья нашла не сразу. Его письмо к Элеоноре выглядело не лучше других. Простые стандартные фразы: надоело одиночество, американский гражданин, самостоятельный и обеспеченный, без вредных привычек... Моя дочь сначала даже пропустила его объявление, тем более что в электронной сети среди тех, кто желает познакомиться, мужского пола примерно в два раза больше, чем женского. Видимо, компьютеры пока еще являются прерогативой сильной половины человечества. Но что-то Дарью заинтересовало, и она ответила на его виртуальный призыв покончить с его одиночеством. Послание Суперфина мало чем отличалось от доброго десятка "пен-френдов", но когда он ответил на ее второе письмо, то между пятнадцатилетней девочкой-подростком и пятидесятилетним взрослым человеком завязалась оживленная переписка. Когда письменные отношения дошли до стадии "позвони мне, позвони", Дарья стала проявлять некоторую нервозность. Нужно было объяснить Элеоноре положение и склонить ее к сотрудничеству. Но каким образом - непонятно... И тогда в один прекрасный момент Дарья выложила ей все, как на духу. Поначалу мать Дениса даже и слышать не хотела о матримониальных планах моей дочери, но потом постепенно сдалась, прочитав первые его письма Посмотрев фотографии других претендентов, Элеонора одобрила разумный выбор моей дочери, и последующие письма Суперфину она писала уже сама. А потом согласилась сначала на телефонный разговор, а потом и на приезд Эдварда в Израиль. ??Итак, он к нам едет... И когда? ??Прилетает через неделю. Я только что получила письмо. ??Не понимаю, Даша, вот так, с бухты-барахты, как снег на голову, чужой человек... - я тщилась придумать еще несколько эпитетов, но после, поняв свою несостоятельность, махнула рукой. ??Мы уже все обговорили, мама. Он будет жить в гостинице "Хилтон", а к нам ходить в гости. То есть к Элеоноре. ??А она сама знает о его приезде? ??Пока нет, я письмо скачала с нашего компьютера, но я сейчас ей позвоню, - Дашка бросилась в другую комнату. А я без сил свалилась на диван, размышляя о том, как современные технологии меняют человеческое мышление. x x x Набрать сил мне помешал Денис. Он пришел внезапно и протянул Дарье небольшой сверток. ??Что это? - По отзывам Парфенова из "Намедни", это игрушка 99 года. Моя дочь с треском разорвала упаковку: ??Мамуля, Ферби! Внутри прозрачной коробки сидел рыжий гремлин с длинными ресницами. Дарья вытащила его наружу и существо, похожее на Чебурашку-иностранца, издало странный всхлипывающий звук и захлопало глазами. В течение нескольких последующих минут слышен был только нечленораздельный диалог моей дылды-дочери и ушастика, причем она, естественно, визжала громче от восторга. Ферби выглядел благодушным и с ленцой. ??Ты только с ним почаще разговаривай, - посоветовал Денис. - Он способен обучаться. ??Спасибо, - поблагодарила моя дочь и покинула нас. ??Вот уж не думала, что вы с Дарьей до сих пор интересуетесь игрушками... Мне было ужасно приятно, что Денис принес ушастика. Я уже несколько месяцев приходилось отбивалась от ее настойчивых просьб купить собаку. Собаку завести можно, но кто ее будет выгуливать, если я круглые сутки в бегах, а Дарья не способна на длительные подвиги. Недавно я поделилась этой проблемой с Денисом, и он решил ее со свойственным ему изяществом. ??Как тебе пришло в голову купить этого монстра? - спросила я. ??Ты разве не поняла, Лерочка, что твоей дочери не хватает тепла? Она одна, без братьев и сестер, даже дед с бабушкой в Петербурге. Что ей остается? Один компьютер... Поэтому она и попросила собаку. ??Неужели ей так плохо? - всполошилась я. ??Ну, не преувеличивай... - Денис присел на диван и обнял меня. - Как ей может быть плохо с такой замечательной мамочкой? Ты, вообще-то, заметила, что она выросла? ??Заметила. А вот ты, кажется, нет, поэтому и принес дочери игрушку, - я улыбнулась. - Узнаю тебя, дорогой. Ты, как всегда, мастер компромисса. Филипп Дик... ??Что? - не понял он. ??У этого писателя есть роман: "Снятся ли андроидам электронные овцы?". Там люди будущего заводили на крышах электронных овечек и мечтали о настоящих, с кругленькими какашками. ??Именно эта особенность живых существ пугает тебя больше всего. Поэтому ты не хочешь собаку, - с утвердительной интонацией сказал Денис. - А не напоить ли тебе меня чаем? ??Чай так чай... - кивнула я. - Идем, я тебе кое-что расскажу. Рассказать действительно было что. Весть о приезде виртуального знакомого заставила задуматься моего друга. Отложив вилку, Денис кивнул: ??Ладно, чему быть - того не миновать. Надо устроить иностранцу встречу по всем правилам. Когда мы обсуждали все перипетии этого дела, зазвонил мой сотовый телефон. Я нехотя нажала на кнопку: ??Алло, Лера! Это Искрин! ??Слышу вас, Валерий. Что случилось? ??Деньги, Лерочка, деньги! ??Вы имеете в виду деньги фонда? ??Мы думали, что спонсоры задерживают вклад из-за смерти Вольфа. А оказалось, что позавчера Вольф получил сто тысяч долларов! Я звоню из банка, мне с трудом удалось получить эту информацию. ??Как позавчера? Он же умер? Денис хмурился все сильнее и сильнее. ??Вольф утром получил деньги и тут же перевел их на какой-то неизвестный счет. Где этот счет, в Израиле или уже за границей, мне не сказали! - Искрин кричал так, что мне невольно пришлось отодвинуть трубку от уха. - Прошу тебя, Лера. Мы все просим, позвони снова спонсорам, может, Вольф вернул им деньги обратно? Может... ??Господин Искрин, говорит Геллер, друг Валерии, - Денис внезапно отобрал у меня сотовый телефон. - Оставьте, пожалуйста, ее в покое. Она не будет участвовать ни в каких ваших махинациях! Увольте... И он нажал кнопку "End". ??В чем дело? - удивилась я. - Чего ты хватаешь трубку? ??Остынь, - посоветовал мне он, - ты что, не видишь, что тебя втягивают в грязное дело? Зачем ты туда лезешь? ??Действительно, зачем? - я немного пришла в себя. - Давай лучше поговорим о встрече иностранца. ??Давай... Но лучше это делать в горизонтальном положении. Ты не против? - Я - за! x x x Всю следующую неделю я была с головой погружена в работу. Переводы, докладные записки, просьбы о пожертвовании. И все это нужно было закончить "вчера", как требовали мои клиенты. К концу дня, жмуря воспаленные от компьютера глаза, я добиралась до дому, и сил хватало только на то, чтобы почистить зубы и рухнуть в кровать. Дарья, видя мое состояние, старалась не мешать и уединялась в своей комнате. Но зато завал на работе был почти ликвидирован. На электронном автоответчике моего сотового накопились непрослушанные телефоны, и как-то вечером мне ничего не оставалось делать, как включить запись. ??Говорит Элеонора. Валерия, я не могла тебя застать. Денис на работе. Ты бы не смогла бы поехать со мной в аэропорт? А то я совершенно не говорю по-английски. Только письма могу писать. Посмотрев на часы, я поняла, что от поручения не отвертеться, тем более что моя дочь сыграла в этом деле не последнюю роль, вернее говоря, даже первую, и со вздохом набрала знакомый номер. Элеонора сразу же подняла трубку: ??Лера, добрый вечер, я тебе звонила буквально несколько минут назад. ??Да, я знаю, я прочитала сообщение. ??Приезжает наш заморский гость, - в ее голосе послышались извинительные нотки, - Денис с утра на работе, а у меня проблемы с английским... Ты не могла бы мне помочь встретить Эдварда? ??Когда он прилетает? ??Завтра, в восемь часов утра. Мы могли бы выехать в шесть. ??Хорошо. Завтра, без четверти шесть, я у вас. Собирайтесь. ??Спасибо, дорогая, - Элеонора повесила трубку. Вот я уже и дорогая... А ведь мне помнится, совсем недавно я была похитительницей юношей, Медузой-Горгоной и неистовой вакханкой в одном лице. Как меняется психология женщины, когда в ее жизни появляется мужчина! Следующий телефон был от Лины Коган. ??Лера! Я тебе уже несколько раз звоню! Мы же идем к Вольфам на семь дней, ты забыла? Черт! Совсем вылетело из головы! Со дня смерти Вольфа прошла неделя, и надо было посетить вдову. Но это мероприятие будет тоже завтра. Как я везде успею? Нажав кнопку "ответный звонок", я попала к Лине. ??Привет, это я. ??Лера, ну куда это годится! - моя знакомая еле сдерживалась, чтобы не разразиться любимыми словами. - Жду не дождусь тебя, а ты трубку не поднимаешь! Ты же знаешь, что мне неизвестен адрес Вольфов. А статью надо сдавать в среду. "Мало мне своих забот? Еще о твоей статье думать..." - подумала я, но вслух сказала: ??У меня намечается с утра одно дело. Надо съездить в аэропорт, встретить знакомого. А потом я позвоню тебе. ??Не верю! - отрезала решительная Лина. - Ты опять пропадешь куда-нибудь. Лучше я приеду в аэропорт и подожду вас там. Мне все равно куда ехать - в Ашкелон или в аэропорт. Зато я буду уверена, что ты никуда не денешься. Говори номер рейса! Выпалив эту безапелляционную тираду, Лина записала номер рейса, и повесила трубку. Она, как всегда, была в своем репертуаре. В большом светлом зале для встречающих народу было немного. Журчали фонтанчики, на двух электронных табло ежесекундно сменялась информация о взлете и приземлении самолетов, а на огромном, в несколько квадратных метров, экране был виден коридор, по которому прилетевшие пассажиры направлялись на выход. ??Что-то мне не по себе... - щеки Элеоноры горели неестественным румянцем. Она была вся как натянутая струна. ??Успокойтесь, сейчас я проверю номер рейса... - я сказала это бодрым голосом только для того, чтобы что-то сказать, и решительным шагом направилась в справочную. Мать Дениса осталась сидеть в глубоком решетчатом кресле. Справочное бюро оказалось в другом зале. Поплутав немного, я встала в конец небольшой очереди, за щупленьким солдатиком в очках, который поминутно поправлял на плече сползающий "Узи". Дуло автомата даже уперлось мне в живот, когда он наклонился к окошку. Отпихнув автомат, я отошла немного в сторону, фыркнув про себя. Странно все же: здесь полстраны разгуливает с огнестрельным оружием, а желания пустить его в ход нет ни у кого! Солдат выяснил все про рейсы на Тайвань, Гонконг и почему-то в Колумбию и, задумчивый, отошел от справочного бюро. Его напряженное лицо выдавало усиленную работу мысли. Он еще не решил, куда поедет после демобилизации. "Интересно, - подумала я, - смогу ли я вот так легко после армии отпустить Дарью в Индию или Малайзию?" Хотя она к тому времени станет вполне самостоятельной девочкой. Ну, что за мода у этих молодых людей ездить после армии на пару лет в страны третьего мира? Их привлекает экзотика и дешевизна. Неспешный образ жизни, опять же... После казарм и ночных дежурств совсем неплохо растянуться на циновке и покуривать кальян. Господи, да что же я?! У меня дочь! А там дизентерия и наркомания! Однако я отвлеклась, и, когда подошла моя очередь, девушке за окошком пришлось переспросить меня на иврите и английском. Опомнившись, я спросила: ??Когда прибывает рейс 9843? Не опаздывает? Девица пощелкала пальцами по клавиатуре и ответила: ??Нет, не опаздывает. Самолет из Амстердама прибывает точно по расписанию. ??Как из Амстердама? - удивилась я. - Он же американец! ??Кто? - в свою очередь удивилась она. - Это Люфтганза. ??Простите, вы не ошибаетесь? Мне сказали, что 9843 вылетел из Лос-Анжелеса! - я прикусила язык. В спешке я забыла спросить дочь, откуда прибывает злосчастный американец. ??Следующий! - призывно крикнула девица, и я поспешно отошла от справочного бюро. Возвращаясь в зал ожидания, я стерла с лица озадаченное выражение. Элеонора по-прежнему сидела в кресле. Она увидела меня, и ее лицо приняло вопросительное выражение. ??Все о'кей! - крикнула я ей. - Посмотрите на табло. Как раз там зажглась надпись: "Рейс 9843 из Амстердама. Посадка - 8.00." ??Амстердам? - удивилась Элеонора точно так же, как недавно я. - Мне казалось, он летит из Штатов. ??Вы же знаете этих американцев..., - легкомысленным тоном возразила я ей. - Они полжизни проводят в воздухе. Полчаса протянулись в томительном ожидании, и вот, наконец, через коридор, видимый с экрана, потянулась на выход прилетевшая публика. В зал входили широкоплечие белесые голландцы и многодетные израильтяне, вернувшиеся домой. Прошли красивые суринамские негры и парочка хиппи с брезентовыми котомками. А тот, кого