ривать. Недавно прочитала о главном принципе нейролингвистического программирования: "Если хочешь понять, что собой представляет человек напротив тебя, говори и сиди так, как он". - Тебе бы красотами Мертвого моря наслаждаться, да по святым местам бродить. А ты чем занимаешься? Эхолотом рыбу глушишь. Сдается мне, не рыба тебя привлекла в тот вечер. Уж больно ты вовремя на моем пути оказался. - Нужна ты мне очень, - пробурчал он, не глядя на меня. - Это мне, дураку, вместо спасибо, за дела мои добрые... - Не злись, я тебе очень благодарна. Но сейчас ты чего явился? Со мной вроде бы все в порядке, не тону. - Не стоит благодарности, там до берега было всего ничего. Ты просто с испуга вообразила невесть что... А вот я к тебе пришел за помощью. - Ничего себе! - возмутилась я. - Ты мне ни на один вопрос не отвечаешь, а еще туда же, помощи просить пришел! Не будет тебе ничего! У меня руки чешутся заявить о тебе, как о свидетеле. - А вот этого не надо,- Сергей даже с кресла приподнялся, - ни свидетелем, ни терпилой не пойду. Придется, видать, рассказать тебе, Валерия. Уж больно ты баба вредная. - Начинай, я тебя внимательно слушаю, - сказала я, а про себя подумала: "Может, действительно, стоит всерьез заняться НЛП? Ишь, как его проняло!" - Я детектив, Валерия. - Что? - Детектив из Москвы. Частный сыщик. Вот мои документы. Сергей достал из кармана книжечку и показал мне. Там черным по белому было написано: "Частное сыскное агентство "Черная маска". Частный сыщик Сергей Александрович Белых. Лицензия No...". Убедившись, что я прочитала, он захлопнул книжечку и спрятал ее в карман. Я же сидела, слегка одуревшая. Вот оно, исполнение моих желаний. Не зря говорят: если чего сильно захотеть, то получаешь сразу. Главное, сильно захотеть. А последний час я только о том и думала, как вывести Суперфина на чистую воду. - А ты не врешь, Черных из "Белой маски"? - поспешила спросить я и тут же пожалела о своем глупом вопросе. - Я хотела сказать, наоборот, Маска из... В общем: неважно, врешь или нет? - слегка поплывшие мозги начали путать слова и имена, но, похоже, собеседник не обиделся. - Какая мне польза с вранья? - спросил он в свою очередь (ишь, навострился среди евреев - вопросом на вопрос!). - Тебе, что ли, понравиться? Так я это и без документа могу. Вот ведь нахал! Но вслух сказала: - Хорошо, я расскажу тебе, что знаю, но ты мне тоже поможешь. Надо подробней об одном дяденьке разузнать. Он мне на любимую мозоль наступил. - Любовник, что ли? - Хуже... Любовник матери моего любовника. Это, мон ами, - я покрутила в воздухе пальцами, - совсем другой коленкор! Черт побери, наверное, это заразно! Несу всякую глупость. - Что тебе известно о Руби Вольфе? От такого вопроса я чуть со стула не упала. Как, и он туда же? - Он... Он умер. То есть его убили, отравили при всем честном народе. Намазали мундштук саксофона ядом, а он схватил его и давай дуть. Пьяный был. А ты расследуешь, кто его убил? По-моему, частные детективы сообразительностью не отличаются. Во всяком случае, после моего вполне логичного и точного объяснения спаситель выглядел слегка поглупевшим. - Саксофон... Дуть... Странно... - проговорил Сергей. - Нет, мне не заказывали найти убийцу. У меня другое задание. Да и кто бы мне позволил вести здесь расследование? Это только в книжках бывает. В жизни в два счета сам за решеткой окажешься. Нет, я другим делом занимаюсь. Сбором информации. - Какой? - Насчет того, куда Вольф деньги дел, - честно и вполне беззаботно признался Сергей Черно-белая-маска. - Большие деньги, между прочим. - Как же это узнаешь? Его же убили! Он теперь тебе ничего не расскажет. - Есть способы, - протянул Сергей, и его лицо приняло нехорошее выражение. Мне даже страшно стало вдруг он никакой не частный сыщик, а вообще мафиозо. Хотя мне какая разница? Мафиозо, так мафиозо. - Надо убийцу искать! - убежденно заявила я. - Тогда и деньги найдутся. Кто шляпку украл, тот и тетку пришил! - Какую шляпку? - удивился он. - Ты чего? - Ничего, - огрызнулась я. - Классику надо знать. Есть у меня кое-кто на примете. И я вытащила из сумки фотографию Суперфина, которую забрала у Лины. Сергей взял у меня фотографию и долго ее рассматривал. Потом протянул ее мне и сказал: - Двоих, по меньшей мере, я знаю. Убитый Вольф и еще один, тот, кто стоял с тобой на причале. Только тут он без усов. - Здорово! - восхитилась я. - Вот с него и начнем. Большие подозрения он у меня вызывает. И за Элеонорой Суперфин ухлестывает. Может, он, ко всему прочему, еще и брачный аферист? С него станется. В дверь постучали, и в комнату вошел Эдвард Суперфин собственной персоной. - О, простите, Валерия, я вижу, вы не одна. Зайду в другой раз. Будь у него шляпа, он ее бы церемонно приподнял. Что же до нас, до я на короткое время остолбенела, а вот в глазах моего ви-за-ви появилось хищное выражение. Впрочем, я быстро оправилась: - Не надо, Эдвард! Вы абсолютно не мешаете. - Все же я зайду в следующий раз... Всего наилучшего. Тут вмешался Сергей: - Скорее это я мешаю господину Суперфину, - нет, все-таки, он точно детектив: такую фамилию с одного раза запомнил. - Я сейчас вас покину. Единственная просьба, ты позволишь, Валерия? - он сделал чинный поклон в мою сторону. Завороженная развивающимся действием, я кивнула несколько раз, как китайский болванчик. Сергей взял со стола фотографию и протянул ее Эдварду: - Господин Суперфин, только один вопрос: что вы можете сказать об этой фотографии? Мой незваный гость попросил разрешения присесть, отодвинул второе гостевое кресло и сел, изящно взмахнув полами пиджака. Надев очки, отчего его лицо приобрело сразу профессорский вид, он сосредоточенно рассмотрел фото и, вернув его Сергею, спокойно ответил: - Это подписание большого контракта, основная прибыль от которого пошла на благотворительные нужды, как то: культурное развитие небольших городов Израиля, выдача ссуд по мелкому бизнесу, социальное жилье и прочее. Что именно вас интересует? - Когда это было? - Примерно полгода назад. А почему вы спрашиваете? И, простите, с кем имею честь? Сергей отработанным движением достал из кармана уже знакомое мне удостоверение и протянул его Суперфину. Документ подвергся тому же тщательному осмотру, что и фотография. - Ну, что ж, - спокойно сказал Суперфин. - А вот это мои документы. И он протянул Белых свою книжечку. Сергей удивленно ее полистал, потом передал мне. "Частный сыщик Эдвард Гарри Суперфин. Сыскное агентство Суперфина. Лицензия No..." Слишком много детективов... x x x Ситуация явно что-то напоминала. Что-то до боли знакомое. Сейчас они кинутся друг другу в объятья и закричат: "Узнаю брата Колю!". А я в роли приснопамятного председателя арбатского горисполкома буду замороженно улыбаться, наблюдая за трогательной встречей детей лейтенанта Шмидта. Но на самом деле все было не так. Суперфин перехватил инициативу в свои руки и спросил Белых: - Вас интересует убийство Вольфа? - Только как следствие пропавших денег. - Вот как? - удивился Суперфин. - Меня, кстати, тоже. Может быть, мы с вами ищем одни и те же деньги? Мне стало неприятно. Вольф не относился к числу моих друзей, но то, что его смерть интересовала моих собеседников постольку поскольку, меня изрядно покоробило. - Три года назад, - начал Сергей, - Руби Вольф вернулся из Израиля в Москву. Он не растерял свои связи и в скором времени уже работал вместе со своим однокашником Леонидом Гореловым в тресте, занимающемся скупкой и перепродажей на запад цветного лома. - Это тот самый Горелов, который был и на свадьбе, а потом на яхте? - Да, - кивнул Сергей, - он часто посещает Израиль и сейчас тоже здесь. - Мерзкий тип! - внесла я свою лепту, вспомнив Кристину. - Все может быть, - подтвердил московский детектив и продолжил: - Когда правительство взяло под ужесточенный контроль все подобные операции и продавать сырье стало стремно, Вольф собрал шмотки и укатил обратно на историческую родину. Денег у него было достаточно, чтобы открыть здесь дело и купить дом, да и семья разрослась. Горелов, в свою очередь, отошел от торговли цветным металлом и стал искать другие области применения своего финансового таланта. На металлоломе он стал миллионером, и ему захотелось вкладывать денежки в нечто более возвышенное, чем конверсионные отходы. Он занялся своей основной профессией - геологией, стал вкладывать деньги в поиски полезных ископаемых. Он мог себе это позволить. В Москве Горелов - один из соучредителей мощного банка, доходы надо было пускать в оборот, почему бы и не поискать нечто стоящее? А потом разрабатывать и получать прибыли. А так как его старинный приятель Вольф жил в Израиле, то направлением Горелова стало поиски в Израиле нефти, полезных ископаемых и даже предметов старины. Вольф подготовил большой бизнес-план, правление банка рассмотрело его и выделило деньги, весьма крупную шестизначную сумму. Уже была подготовлена договоренность с официальными кругами Израиля. И вот вам результат: Вольф убит, денежки канули в неизвестность, Горелов сидит здесь, надеясь вернуть хоть что-нибудь, а я послан расследовать, куда все это пропало... - А вы не подозреваете, что тут может быль сговор между Вольфом и Гореловым. Просто один из них убил второго и присвоил деньги, - Суперфин начал прокручивать варианты. - Все может быть... - повторил Белых. - Мне пока не удалось разобраться, я здесь только несколько дней. Поэтому я и открылся тебе и прошу твоей помощи. - Но чем я смогу помочь? Я не полицейский, не детектив. Простой переводчик... Ты не пробовал обратиться в полицию? - спросила я Сергея. - Лера, не будь наивной! Сочетание слов "шестизначная сумма" и "Россия" действует на ваших присных, как красная тряпка на быка. Они тут же начинают орать "русская мафия", а толку ни на грош! Еще загребут под горячую руку. Тем более, что я-то ищу деньги, но вашим полицейским нужен убийца! Нет уж, я как-нибудь сам... - Разумно, - подтвердил Суперфин. - Только неясно, как вы будете добиваться поставленной цели? В чужой стране, без языка... - Ну, с языком мне она поможет, - хохотнул Белых. - А что? Валерия, я тебя официально нанимаю. Пойдешь? Он протянул мне руку для рукопожатья. - Отстань! - откинула я его руку. - Чего ради я буду вмешиваться в ваши мафиозные разборки? Мне что, жизнь не дорога? - Кто тебе говорит вмешиваться? Переводить будешь, и все. Это же твой бизнес. И на двери написано. Я хотела сообщить ему насчет того, что пишут на заборах, но сообразила, что это прозвучит штампом. Далась ему моя дверь! - Ну, почему ты не хочешь со мной работать? Мордой не вышел? - А потому, Сереженька, что ты туфту гонишь! - разозлилась я не на шутку. - У вас в стране первоначальное накопление капитала идет. И все эти твои красивые слова о перемене направления вложений, поисках и прочей хренотени на самом деле означают только одно: отмывка денег! Иди догадайся, сколько в буровую скважину на дне Средиземного моря ингредиентов дорогих закачали? Будут ваши толстосумы просто так, за здорово живешь, вбухивать деньги в такие невыгодные затеи! - Браво, Валерия! - Суперфин аккуратно похлопал в ладоши. - Не хочешь - не надо, - обиделся Сергей. - Фря какая! Сам справлюсь. Я тут из кожи вон лезу, рассказываю как есть, насмешки получаю, а он сидит, как в театре. Давайте, уважаемый господин, теперь ваша очередь... - Ну что ж, моя, так моя, - согласился Суперфин. Неожиданно зазвонил телефон. Извинившись, я поспешно сняла трубку. - Лера, это я, - голос у Элеоноры был расстроенным. - Я вас слушаю. - Ты не знаешь, где Эдвард? Обычно он всегда звонит мне пожелать спокойной ночи, но, скорее всего, вы вчера вернулись поздно, и ему уже было неудобно звонить. Но он не позвонил и сегодня утром! Я прождала все это время у телефона. В гостинице его нет... Может, что-то случилось? Первым моим желанием было дать трубку Суперфину, и пусть он сам разбирается. Но я пересилила себя и ответила: - Не волнуйтесь, Элеонора. Когда мы расстались, он был в добром здравии и ужасно хотел спать. Эти торжественные приемы кого угодно доведут до умопомешательства. А с утра он, скорее всего, поехал по делам. Обещаю вам найти Суперфина. Извините, я не могу более говорить, у меня клиенты. Положив трубку, я посмотрела Суперфину прямо в глаза. Пауза затянулась. - Ходок! - сказал Сергей и захохотал. - Эдвард, я уже вру Элеоноре, а что будет дальше? Вы представляете, как ко мне будут относиться мой друг и его мать после вашего отъезда? Вы сделали мою семью прикрытием для своих профессиональных дел. Вам совершенно безразлично, что произойдет, когда вы уедете, - я прекрасно понимала, что поза обличителя мне не идет, но ничего не могла с собой поделать. - Одно дело: встретились, не подошли друг-другу. Ну что ж, не судьба... Но то, что вы сделали, Эдвард, это верх цинизма! Суперфин выслушал мою патетическую речь на удивление спокойно и без возражений. - Мне бы чаю, - сказал он. Пока я, задохнувшись от такого нахальства, покорно готовила чай ему - и себе заодно, да впридачу кофе для Сергея, Эдвард молчал. Отпив немного из большой фаянсовой чашки, он мягко заметил: - Хотя ваши слова справедливы, все-таки на сегодняшний момент дело обстоит не так, дорогая Валерия. Все верно: для того, чтобы не возникли подозрения, я использовал переписку по интернету в целях знакомства. Когда я начинал поиски, у меня была только одна цель: найти подходящую кандидатуру, даму моего возраста с юга Израиля. И когда мне попалось письмо Элеоноры, я обрадовался: "Вот она, удача!". Легенда была готова. Я еду знакомиться. Все замечательно! Но, приехав сюда, к вам, и с первого же дня принявшись за поиски, я вдруг обнаружил, что Элеонора привлекает меня, что мне совершенно не хочется отсюда уезжать, и то, что служило поводом и предлогом для приезда сюда, стало главной причиной... - Суперфин сделал небольшой глоток из чашки и продолжил: - Вы вправе мне не поверить, но это все именно так, как я вам рассказываю. - Ладно, это вы потом между собой разберетесь, - довольно невежливо остановил его Сергей. - О деле рассказывайте. - Да-да, - кивнул Суперфин, - я не забыл. Некоторое время назад ко мне обратились из одного частного благотворительного фонда, чтобы я помог им разобраться им в одном деле. Они ехали к вам делегацией и меня в нее включили. Нужно было проверить на месте, то есть у вас, в Кирьят-Шенкине, на что пошли деньги, отпущенные этим фондом. Деньги, кстати, небольшие, и я справился с заданием за три дня. Зашел в муниципальную библиотеку, покопался в чертежах. В любом городе, в инженерной библиотеке при муниципалитете можно найти чертеж каждого здания этого города. Мне даже помощники не потребовались. Потом я присутствовал на торжественной встрече спонсоров с администрацией города. Тогда, кстати, и сделана эта фотография. Эдвард вытащил платок и вытер лоб. - После моего положительного доклада решено было увеличить дотации фонда городу. Было выделено сто тысяч долларов, а потом сумма субсидий должна была быть увеличена. Но... Тут я перебила Суперфина: - Эдвард, скажите, а почему вы написали положительный доклад? Что вам понравилось в Кирьят-Шенкине? - Дамы... - сказал Суперфин и улыбнулся. Нет, я была права! Он неисправим! Бедная Элеонора... Такого бабника еще поискать. Моя дочь долго старалась, пока нашла! - Ну, ты даешь! - засмеялся Белых. Он даже не заметил, как перешел на "ты". - Причем тут бабы? - Не бабы, молодой человек, а дамы, - возразил ему Суперфин. - Первые деньги, которые получил муниципалитет, были потрачены, по требованию спонсоров, на женские кружки, обучение женщин языку и поискам работы. Это было выполнено. И я встречался со слушательницами курсов. Что сказать? У них были такие светлые лица! В общем, для таких женщин стоило постараться. - А потом? - спросила я. - А потом спонсоры перевели сто тысяч долларов, деньги были получены и испарились. А Вольфа убили на следующий день... Вот поэтому я снова здесь. - Что же теперь делать? - Нам с Эдиком искать деньги, - ответил бестактный Сергей, - а ты отдыхай. Сил набирайся. - Ага, и дожидайся, пока тебя снова, если не с яхты сбросят, так по голове чем-нибудь дадут. Убийцу надо искать, вот что! Найдете убийцу, отыщете деньги. - Нам платят не за это, - возразил Суперфин. - Увы, мы иностранные подданные. У меня желания объяснятся с вашей полицией еще меньше, чем у коллеги. Он совершенно точно подметил: расследованием убийств частные детективы занимаются только в романах. В жизни мы всего лишь собиратели сплетен. Не более того... - он подумал, потом великодушно добавил: - Хотя рациональное зерно в ваших рассуждениях есть. Разрешите откланяться. Мне снова показалось, что он приподнимает шляпу и склоняется в элегантном поклоне. Дверь затворилась, и я без сил рухнула в вертящееся кресло. Не прошло и двух минут, как в дверь кто-то постучал. "Третий брат, - обреченно подумала я. - Сын лейтенанта Шмидта Паниковский Михаил Самуэльевич". Я почти угадала. Дверь отворилась, и в комнату тихо вошел Михаэль, но не Паниковский, а Борнштейн. - Михаэль, - утомленным голосом спросила я, - как вы относитесь к гусю? Но старший следователь ашкелонской полиции не понял моей фразы. Он не знал классику советской литературы. - Вы о чем, Валерия? - Да так, просто вслух рассуждаю. Простите... Что вас ко мне принесло, Михаэль? - Интересуюсь вашим вчерашним приключением, Валерия. Мне уже доложили. Я тут был в центре, дай, думаю, зайду... Неуклюжие объяснения Борнштейна позабавили меня, и я принялась рассказывать ему все перипетии вчерашнего дня, начиная с фуршета в доме Тишлеров. Михаэль внимательно слушал, не перебивая, только изредка задавал вопросы. Единственно о чем я ему не рассказала, это о профессии моих недавних посетителей. Не знаю, почему. Может быть, не хотела для них неприятностей... В конце своего рассказа я спросила Михаэля о Роне Шазаре. - Мы продержали его три дня и выпустили. Ничего. Только глупые статейки, заказанные противниками Вольфа по предвыборной борьбе. А вы кого-нибудь подозреваете? - Мне трудно сказать... - задумалась я. - С одной стороны это должен быть высокий человек, выше меня ростом, и сильный. Я же получила удар по голове. Это Коновалов, Тишлер, да и жена его тоже высокая женщина. - Но вы сказали, что наклонились над документами, - возразил Борнштейн. - Значит, рост не такая уж и весомая улика... - Тогда я не знаю. Может быть, все это вообще только совпадение? Михаэль что-то промямлил, из чего следовало, что он так не считал. Посидел еще минут пять и откланялся. Похоже, мой рассказ его разочаровал. x x x Дашка встретила меня радостным криком: - Мамуля, есть! - Что есть? - Суперфин сделал Элеоноре предложение! Я же говорила! - Ты слишком много говорила, - я щелкнула ее по носу. - Но все равно, я ужасно рада! - Он был такой смешной, - прыснула Дарья. - Я была у них после уроков. Суперфин вошел с большим букетом цветов, только усы торчали. И в бабочке! Мам, у него была бабочка на шее. Я только тогда увидела, когда он розы Элеоноре отдал. И говорит: ""Дарья..." - Интересно, - хмыкнула я, - это он тебе, что ли, предложение собрался делать? Пока дочь выпаливала мне все это, я успела водрузить на кухонный стол покупки и открыла дверцу холодильника. - Мам, не перебивай! И вот он говорит: "Дарья, благодаря тебе я встретил несравненную женщину, мечту моей жизни! Сегодня у меня волнительный день..."Представляешь, так и сказал: "Волнительный". - На себя посмотри, когда ивритские слова в русскую речь суешь. - "Я долго думал и, наконец, решился... Элеонора, я не могу без вас жить. Я люблю вас и хочу провести остаток своей жизни с вами в моем скромном доме!" Ты помнишь, он фотографии показывал? Кирпичный дом, три этажа, подземный гараж для "Мерседеса"! - Знаешь, Дарья, а не пишет ли наш Суперфин мыльные оперы? Он выражается точь-в-точь в их стиле. Как бы ему намекнуть, что Элеонора не является поклонницей этого жанра? - Не знаю, мамуля. Вот бы так Йоська или Вадик пришли и сказали, - она прижала руки к груди и картинно закатила глаза. - Пусть твои Вадики сначала на дом заработают. Или, по меньшей мере, на "Мерседес", - остудила я ее восторженный пыл. - Вот тогда и поговорим. В дверь позвонили. На пороге стоял Денис. Дашка с криком: "Ты знаешь?" - бросилась к нему. Пришлось выслушать историю предложения руки и сердца по второму разу. - И что ты об этом думаешь? - спросил Денис, когда мы уже поели и Дарья ушла в свою комнату. В ответ я рассказала ему, как я узнала о профессии Суперфина. - Мне кажется, что он отсюда не уедет, пока не найдет пропавшие деньги. Ну, и заодно, кто убил Вольфа. - Как он узнает, если полиция в тупике? - Давай посоображаем, - предложила я. - Вот я просто чувствую, что Вольфа убил тот, кто был вместе со мной на яхте. - Почему? - удивился Денис. Я не рассказывала никому о моем купании в прохладных водах Средиземного моря. Зачем родным лишние треволнения? - Не знаю. Считай это женской интуицией. Итак, на яхте были мы с Суперфином, Кристина, Леон Ковалло, Мика и чета Тишлеров. Ну, нас с Эдвардом можно не брать в расчет. - Почему же? Ты теплой весенней ночью подобралась к несчастному Вольфу в момент пика его творческой карьеры и... - зарычав, Денис набросился на меня. - Уйди, противный, не даешь мысли раскидать. - Ты особенно не кидайся ими, и так мало. - Ты шовинист! Не признаешь за женщиной право на мозги! - Зачем они тебе? В тебе и так все прекрасно. Все, я ушел, - он скорчил смешную гримасу. - В спальню, между прочим. Если тебе нужен собеседник, милости просим. Проявить свои дедуктивные способности мне удалось часа через два. Уютно устроившись на полусогнутом локте Дениса, я, глядя в потолок, будто на нем могли быть нарисованы участники драмы, принялась рассуждать: - Итак, с кого начнем... С Кристины. Могла она убить Вольфа? Вполне. - Ты это о ком? - проснулся Денис. - Помнишь ту крашеную блондинку в жемчугах у Вольфа на свадьбе? - Нет, не помню. Ты же знаешь, Лерка, я извращенец. Меня привлекают исключительно натуральные брюнетки. На худой конец, рыжие. К крашеным блондинкам у меня идиосинкразия. - Я тебе покажу худой конец, - погрозила я ему пальцем. - Вольф поставил Кристину в безвыходное положение. Из-за драгоценной статуэтки она может попасть в тюрьму, потерять доброе имя, вылететь с работы. Так что мотив есть. - Жидковат мотивчик-то, - возразил Денис. - Ничего себе! - возмутилась я. - Вольф использовал ее, как тряпку! Может, жениться обещал. По крайней мере, она за ним горя не знала. Пока ему не приспичило в политику удариться и добропорядочность свою показать. Страшна месть покинутой женщины! - И облапошенной... - в тон мне добавил мой собеседник. - Насколько я понимаю, статуэтка назад не вернулась? - Нет, не вернулась. Так что, мы смело можем записать Кристину в убийцы. - Мне нравится ход твоих мыслей. Валяй дальше. Умственная работа всегда вызывает у меня зверский аппетит. Поэтому, я вылезла из-под одеяла и пошла на кухню. Вернувшись с двумя яблоками, я протянула одно Денису и вновь приступила к расследованию: - Теперь Тишлеры... Могли они прикончить свата? Запросто! Тишлер помогал Вольфу деньгами. Предвыборная гонка увенчалась успехом благодаря вливаниям подрядчика. А что Беньямин получил? Дырку от бублика! Видите ли, подряд на "марину" будет вынесен на открытый конкурс, а ты, родственничек, становись в общую очередь. Обидно? - Еще как, - грызя яблоко, ответил Денис. - Тебе бы, начальник, книжки писать... - Вот! - я была захвачена процессом. - Певец тоже на Вольфа был обижен. Он что, пел даром, что ли? И театр песни ему Вольф обещал? Обещал. Выполнил? Нет. А у парня идефикс сформировался. Он без этого театра жить не может. Вот и укокошил Руби со злости. Кто еще остался? Мика Перчиков. Он вообще псих ненормальный. Он у Вольфа деньги на изыскания просил? Просил. Тот дал? Фигу с маслом. А Перчиков мог подумать: "Зачем нам такой мэр? Вот помрет Вольф, другой мэр, может быть, и прислушается!..." - Тебя послушать, так выходит, что Вольф был редкостной скотиной, убить которого у всех руки чесались. - Пуркуа бы и не па? - собезьянничала я. - А тебе Руби ничего не обещал? - Денис догрыз яблоко и бросил черенок на блюдце. - Может, он тебе за уроки иврита не доплатил? Или секретаршей своей не сделал? А? - Еще чего! Я с него за уроки вперед брала. И квитанцию выдавала. Чтоб не отвертелся. - А Суперфин? - Так его вообще тут не было! Во время убийства! - Непонятно, - протянул Денис. - Почему ты ограничиваешь список потенциальных преступников? Вот, Искрин, например. Тоже кандидатура... Деньги от спонсоров пришли? Пришли. А куда делись? То-то! - Глупости! - возразила я с жаром. - Искрина, во-первых, не было на свадьбе, а во-вторых, он не выбрасывал... Тут я прикусила язык. - Что ты замолчала? - Ничего... Забыла. Давай спать. И я повернулась носом к стене. x x x На следующее утро я позвонила Суперфину и Сереже Белых и попросила их встретиться со мной. - Господа, - обратилась я к ним, как только мы уселись под веселым полосатым тентом на набережной, - надо продвигаться. Иначе вы, Эдвард, застрянете тут на неопределенное время. Да и ты, Сережа, не горишь желанием поселиться в Израиле навечно. Два детектива переглянулись. Даже, как мне показалось, Суперфин тонко усмехнулся. - Валерия, дорогая, мы же сюда не отдыхать приехали... Серж многое успел за эти дни. Да и мне удалось кое-что выяснить. - Интересно узнать... - Известно ли тебе, что одна брюссельская компания по производству компьютерного оборудования перевела Вольфу крупный вклад на развитие города? - Да-да, - поспешила ответить я, и рассказала о телефонном звонке в Бельгию по просьбе Искрина со товарищи. - А... - удивился Суперфин. - Значит тебе известно немного больше, чем я думал. Очень хорошо, что ты в курсе. - Эдвард, да об этих деньгах каждая собака в городе знает! И когда должны были получить, и почему не получили, и что было бы, если на месте получателя был я... В общем, типичные вопросы "Кто виноват?" и "Что делать?" - Ничего не понимаю! - Эдвард посмотрел на Сергея, словно искал у того поддержки. - А как же тайна сделки, безопасность, в конце-концов? - О чем вы? Да если бы этих денег не было вообще, их стоило бы выдумать! А иначе, чем эти партийные бонзы смогут доказать, что они лучше других, таких же бестолочей? Молчавший до сих пор Сергей вмешался в разговор. - Эдик, и что ты раскопал? - За несколько дней до свадьбы новоявленные родственники Вольф и Тишлер обменялись доверенностями, для ведения общих дел. Сто тысяч долларов получены по доверенности Тишлера и их уже в Израиле нет. - Значит, хватать надо Беньямина! - воскликнула я. - Пусть ответ держит. Оба детектива посмотрели на мня, как на, мягко говоря, ребенка с синдромом Дауна. - Лерка, - ну что ты несешь? - Сергей, в отличие от рафинированного Суперфина, в выражениях не стеснялся, - Ну, придешь ты к этому Тишлеру. И что скажешь? Вы, уважаемый столп местного общества, денежки прибрали, а Вольфа на тот свет отправили, чтоб не возражал. Верно? - Да, вроде... - А он тебе на это что ответит? Что, мол, деньги деньгами, об этом у них с родственником Руби договоренность имеется. А вот насчет убийства - это ты, дорогая, не по адресу. Сколько можно повторять: у нас есть полиция, она ищет преступника, и все вопросы к ней. Усекла? - Кстати, даже вашим собственным частным детективам, израильским, запрещено заниматься самостоятельным расследованием тяжких преступлений. К которым, как вы понимаете, относится убийство, - добавил Суперфин. Мне ничего не оставалось делать, как кивнуть, подтверждая правоту слов американо-российского союза, и поделиться с ними своими ночными размышлениями. В отличие от Дениса, два детектива отнеслись со всей серьезностью к моим соображениям насчет того, кто убил, кого и когда. - Надо разделиться, - сказал Сергей. - И снова поспрошать подозреваемых. Авось кто-нибудь из них и проговорится. Я возьму себе блондинку с певцом. Чувствую, там у них любовь намечается. На яхте это сразу в глаза бросилось. Как голубки сидели и переглядывались, только что не ворковали. - А я пойду к Тишлерам, - предложил Суперфин. - Поблагодарю их за прекрасное путешествие. - Эдвард, вы серьезно? - удивилась я. - Надо же каким-то образом завязать разговор. Чем этот повод хуже других? Мне остался самый неперспективный клиент Мика Перчиков. И я потащилась в парк. Мику я застала в приподнятом настроении. Он встретил меня, как долгожданную гостью. - Мика, что случилось? Вы прямо цветете! Вам дают квартиру? - Гораздо лучше, дорогая... Мне выделили деньги на изыскания! Через пару месяцев здесь забьет фонтан минеральной воды. Построят целительные бассейны с геотермальными водами. Вот увидите! - Я очень рада за вас, Мика, - сказала я. - А кто он, этот щедрый спонсор? Перчиков вдруг нахмурился. Его воодушевления как не бывало. - Не скажу, - хмуро заявил он. - Еще сглазите. Раз сказал, что будут деньги, значит, будут. А от кого - это не ваше дело. Любопытная Варвара... - Ладно, - я примирилась с такой сменой настроения. - Не говорите, так не надо. Я вот чего пришла...Там, на яхте, когда меня не было... - Лучше я вам стихи почитаю, - перебил меня Мика. Его плохое настроение улетучилось как дым, и он снова весь кипел от восторга. Зато обо мне нельзя было сказать, что я была в восторге от перчикова предложения. Но, может, во время художественной декламации я смогу выведать у Мики, что же происходило на яхте, пока я барахталась в соленой воде. Перчиков полез в палатку и достал оттуда толстую тетрадь в черном коленкоровом переплете. Я тихо вздохнула. - Вот это, из последних... называется "Другу Вольфу", - он уселся на траву, скрестил ноги и начал читать. Такой мути я в своей жизни не слыхала. Там были свалены в кучу могила, где горит одинокая свеча, верный друг, безвременно усопший. И, конечно же, вода! Потоки воды! Фонтаны, водопады и бассейны с минеральной водой, ждущие только того, чтобы Мика их отрыл. Аквафил какой-то! Потихоньку я стала отползать от Перчикова. Он не заметил моих маневров, и все так же продолжал вдохновенно декламировать свою оду, поэму, чтоб глаза мои ее не видали! Моя вылазка закончилась впустую. Интересно, как дела у Суперфина с Сергеем? А на следующее утро Мику Перчикова убили. x x x Эту страшную новость мне сообщила Надя. Она ворвалась ко мне в половине восьмого утра, когда я наливала себе первую большую чашку чая. - Валерия! Ты знаешь? - Надя, что такое? Ты словно на пожар бежишь! - Идем со мной, это в парке. Мику убили. - Как? - поллитровая чашка чая задрожала у меня в руке, и кипяток выплеснулся прямо на голую коленку. - Ох! Откуда тебе это известно? - Помнишь Сусанну? Мы к ней медитировать ходили. Так вот, она на рассвете всегда в парк ходит, праной заряжается. А там энергетика хорошая, - Надежда опять принялась за свое. - Она по парку ходила и наткнулась на толпу. Подбежала поближе, а он задушенный лежит... Вот страсти-то! Наверное, маньяк какой-нибудь по парку бродит. Ну, кому Мика мешал? Он же такой безвредный был... - она всхлипнула. - Надя, полиция приехала? - Сразу же! И скорая. Погрузили тело и увезли. Полицейские потом опрашивали свидетелей, но никто ничего не видел... - А Сусанна? - И она ничего. Так ты идешь? - Нет, Наденька, извини, - отказалась я. - Мне что-то не по себе. - Ладно, тогда я пойду. Мне все равно потом на рынок надо. Я ни на секунду не сомневалась, что маньяку тут делать нечего. Мику убили из-за денег. Больших денег. Тех, которые он якобы "достал". Наверное, нашел тайник. И до того обрадовался, что начал писать стихи. А хозяин тайника обнаружил, что к деньгам кто-то прикасался и заподозрил Мику. Дальше просто: Мика стал нежеланным свидетелем. Это была моя первая версия. Потом мне пришло в голову, что Мику убили из-за того разговора в полуразрушенной сторожке. Там, где я нашла мундштук. Значит, на первый план выходят два подозреваемых: Горелов и Кристина. Именно они выясняли отношения, когда Мика их подслушал. А с Кристиной вчера должен был говорить Суперфин! Что он ей такого наговорил, что она побежала душить Мику? Или все-таки Горелов? Нет, не могу. Голова как чугунный казан для плова. И крутится там что-то, вертится, а наружу вылезти не может. Чай я пила, как героиня Чехова "безо всякого на то удовольствия". Поняв, что так больше продолжаться не может, я решила сходить к Сусанне и порасспросить ее. В парке делать было нечего: Мику увезли, вещи, скорее всего, забрали. Сусанна была в своем репертуаре. Браслеты на всех конечностях, точка на лбу и душный запах благовоний. - Это ты? Проходи. Какими судьбами. Прямо с порога я бухнула: - Сусанна, Мику убили, следующей должна быть я. Мне страшно! - Выпить хочешь? - ничуть не удивилась она. - Нет, спасибо. Я пришла к тебе просто так. Ничего не изменишь. У меня существует идиотская привычка вмешиваться в разные чужие неприятности. Меня же потом бьют по голове... - Это карма... - понимающе кивнула головой. - Наложение чужой информации. - Вот-вот, - подтвердила я, - эта чужая информация так крутится у меня в мозгу, что я, наверное, с ума сойду. Кто убил, кому это надо, и, самое главное, причем тут я? - Садись, - решительно сказала она и подтолкнула меня к массивному креслу. - Работать будем. Ауру чистить. - Чистить так чистить, - обреченно махнула я рукой. Мне уже было все равно что делать: чистить ауру, превращать инь в янь, управлять плазмой или кармой. Иди знай, что за терминология у этих экстрасенсов. - Расслабься, закрой глаза и ни о чем не думай, - сказала Сусанна, включая магнитофон с записью шороха дождя. - Легко сказать "ни о чем не думай", - пробурчала я, - мысли-то не спрячешь! - У тебя все получится. Ты получишь ответ на свои вопросы. К тебе придет единственно правильная информация. Мне стало спокойно и приятно. Ноги-руки налились непривычной тяжестью, а голова стала легкой и пустой. Я видела себя стоящей на высоком берегу, а внизу бушевал прибой. Волны бились о скалы и рассыпались мелкими сверкающими искорками. А потом внутри меня зазвучали слова: "Я иду меж печальных надгробий, И в одном догорает свеча. Руби пал жертвой мерзких снадобий, Вместе с ним там рука палача." Что это за бред я несу? Надо мной склонилось лицо с точкой между бровей. - Проснулась? Вот и хорошо! Как ты себя чувствуешь? - Прекрасно, Сусанна. Что это было? - Убрала с тебя злое поле. Теперь ты защищена, и ничего дурного с тобой не случится. Что тебе снилось? - Стихи... Странные такие. - Ты их помнишь? И я продекламировала: - Стоит статуя в лучах заката.... Ой, Сусанна, что-то я не то несу. - Сосредоточься. И вспомнишь. Это тебе ответ на твой вопрос к космосу. - Спасибо, дорогая, я должна бежать. У меня дела. Мы расцеловались, и я выскочила из двери с надписью "Центр работы с паранормальными явлениями". Уже сидя в машине, я отчетливо вспомнила ту муть, которая мне снилась и пришла к выводу, что если это ответ из космоса, то уж очень косноязычный. На работе не было ничего нового. Звонили Сергей с Суперфином. Они разговаривали: один с Кристиной, другой - с Беньямином Тишлером. Ничего толкового. Кристина вообще ничего не помнила или не хотела вспоминать. А Тишлер торопился, уезжал по делам в эйлатский порт. Обещал приехать через пару дней и поговорить. Остались еще Леон Ковалло с Гореловым, но их решили отложить на завтра. Серега, как всегда, нескладно пошутил, что Мику теперь можно выбросить из списка подозреваемых. Ничего себе метод расследования убийства. Как в шекспировских трагедиях: кто последний живой остался, тот и виноват. Но стишок, приснившийся мне во время медитации, не отпускал меня. В голову лезли всякие страшилки, знакомые с детских лет: "И тогда черная рука оторвала пуговицу на пальто и сказала..." Как сладостно было бояться летними сумерками на деревянной лестнице в доме моей бабушки. И пользуясь мудрым правилом: "Если хочешь избежать соблазна, поддайся ему", я поехала на городское ашкелонское кладбище. Последние посетители, омывая руки у длинного рукомойника, спешили к выходу. Они с удивлением смотрели на меня, бредущую в потемках между могил, но ничего не говорили. Кому охота влезать в чужие дела? Могилу Вольфа я нашла не сразу. Она была в новом, еще не заселенном (тьфу, о чем это я?) секторе и выделялась черным гранитом среди светлых памятников из иерусалимского белого камня и серого с прожилками турецкого мрамора. На высокой стелле было высечено: "Руби Вольфу от скорбящих жены и детей", и даты рождения и смерти. Обойдя памятник, я наклонилась к отверстию для поминальной свечи. Дело в том, что во всех памятниках в Израиле под изголовьем в мраморе прорезают небольшую выемку и закрывают ее дверкой. Когда приходят родственники, они приносят с собой толстую свечу в железном стаканчике и ставят ее в это отверстие. Такая свеча горит сутки и можно не бояться, что ее задует ветер. Поэтому я ничуть не удивилась фразе "и в одном догорает свеча". Свеча должна быть внутри памятника, а не снаружи. В кромешной темноте я нащупала маленькую дверку и открыла ее. Внутри, оказалась какая-то тряпка и больше ничего. Пошарив, как следует, я ничего не обнаружила и, не успев как следует рассмотреть находку, затряслась от страшного уханья, раздавшегося прямо над моей головой. Сова, будь она неладна! Не разбирая дороги, я бежала к выходу, перепрыгивая через надгробья. Споткнулась, чуть не подвернула ногу, но крепко держала в руках свою жалкую добычу. Только влетев в свою старенькую "Сузуки" и захлопнув дверь, я смогла отдышаться и, наконец, рассмотреть то, что было крепко зажато в руке. Это была длинная шелковая перчатка, вся в жирных масляных пятнах. Понюхав перчатку, я поняла, что масло было машинным. Почему перчатка? Чья она? И как она попала в отверстие для поминальной свечи? Где я видала совсем недавно такую перчатку? И я вспомнила! Клара и Эстер, матери жениха и невесты были на свадьбе точь-в-точь в таких же перчатках! Вот только чья она? Клары или Эстер? Я изо всех сил пыталась представить себе двух дам, и тут перед глазами предстала картинка: Денис целует Кларе руку. Вытащив мобильный телефон, я позвонила Денису тоже на сотовый. - Привет, это я! Слушай, у меня к тебе вопрос. Только не удивляйся... - Лера, дорогая, я с тобой уже давно ничему не удивляюсь. Что такое? - Денис, когда мы уходили со свадьбы, ты поцеловал Кларе Тишлер руку. Ты помнишь? - Помню, ну и что? Ты решила устроить ей сцену ревности? - Перестань! Прошу тебя, сосредоточься и ответь: Клара была в перчатках или без? - Ну, конечно, без! Подавать для поцелуя руку в перчатке считается дурным тоном. Ты этого не знала? - Знала, знала... - ничего я не знала. Мне редко приходилось подавать руку мужчине, тыльной стороной ладони вверх. А жаль... Уш