сроки? -- Спецов в течение часа, всех остальных -- часа за два. -- Долго, -- решил Елистов. -- Сотню ваших спецов они перещелкают в два счета, этот батальон тоже не лыком шит. Две трети -- ветераны Кавказа. Он надолго задумался, молчал и Демин. В тишине приоткрылась дверь, и адъютант директора Палин тихо сказал патрону: -- Николай Михайлович, включите телевизор. Демин щелкнул пультом телевизора и увидел на экране оплывшее лицо начальника Генерального штаба Хаустова. Очевидно, он уже кончал свою краткую речь. -- ... остановить кровопролитие в стране. Я надеюсь на здравый смысл генералов, солдат и офицеров Российских вооруженных сил. -- Ну вот и все, -- сказал Демин. -- Теперь они хозяева страны. ЭПИЗОД 9 За пресс-конференцией нового руководства России президент США и его окружение наблюдали уже на борту летевшего над Атлантикой "Боинга". Вел ее одетый в камуфляж Андрей Фокин. Журналист даже в этих нервных условиях сиял своей неизменной, чуть нахальной улыбкой. -- Начнем по порядку, -- сказал он. -- То есть по ранжиру. Генерал полковник Уваров, полковник Генерального штаба Зиновьев, подполковник Елистов, майор Сизов, майор Соломин, майор Сазонтьев, капитан 1-го ранга Куракин... Когда объявляли Сазонтьева, тот невольно покосился на свои погоны. Майором его сделали за пятнадцать минут до этой говорильни, решили, что так будет посолиднее. Тем временем пресс-конференция началась. -- Слово для официального сообщения предоставляется майору Сизову. Владимир начал читать с листа спокойно, внешне бесстрастно: -- За прошедшие сутки власть в России перешла в руки военной администрации. Президент, ведший страну к ненужной и губительной войне с братским славянским народом, отстранен от руководства и убит при штурме своей резиденции. На сегодняшний день большинство военных округов поддерживают наши действия, обстановка в столице и в целом по стране спокойная, митингов, шествий, демонстраций в поддержку свергнутого режима не отмечено. В связи с этим новое руководство страны заявляет, что вся законодательная и исполнительная власть в России переходит в его руки. Руководство страной будет производиться коллегиально, Временным Военным Советом. Дума распускается. Подлежат роспуску и запрету все, -- это короткое слово Сизов акцентировал, быстро глянув на журналистов, -- партии и прочие политические организации, а также газеты и другие партийные средства информации. На телевидении и в печати вводится цензура, временно перекрыты границы, закрыты аэропорты. Мы призываем граждан России сохранять спокойствие и поддержать действия Временного Военного Совета. После окончания короткой речи Сизова в зале на минуту повисла пауза. Даже прожженная корреспондентская братия оказалась в шоке. Наконец один из репортеров спросил о том, что было ближе к телу: -- Скажите, майор, сколько же цензоров тогда появится у нас в стране? Ведь это надо приставить цербера в каждую из газет? -- Я не думаю, что нынешнее количество газет сохранится. Очень многие из них, откровенно бульварного толка, просто придется закрыть. Это не касается крупнейших изданий с миллионными тиражами. После прояснения столь животрепещущей темы вопросы посыпались как из рога изобилия. Отвечал на них в основном Сизов. -- Как погиб президент? -- Как мужчина, с оружием в руках. -- Какие разрушения в Кремле? -- Больше всего пострадал Большой Кремлевский дворец, но я думаю, что мы его быстро восстановим. -- Скажите, какова судьба премьер-министра, министра обороны и председателей обеих палат? -- Все они находятся под арестом, так же как и лидеры большинства партий. -- В чем цель этого ареста? -- Чтобы не натворили глупостей. -- Сколько вы рассчитываете продержаться у власти? -- Столько, сколько понадобится для наведения в стране порядка. Но не меньше десяти лет. -- Почему вы так расплывчато назвали ваш орган власти -- Военный Совет? Не честнее ли будет назвать его просто хунтой? С ответом Сизов чуть замешкался, но не потому, что не знал, что ответить. Ему понравилась сама журналистка, задавшая этот вопрос. Невысокая, стройная, с красивым, привлекательным лицом и явно горевшей ненавистью в зеленых глазах. За Сизова отозвался Соломин. -- Ну почему же сразу хунта, мы ведь не в Испании и не в Латинской Америке. Не надо заранее навешивать ярлыки. -- Какой смысл вы вкладываете в понятие "порядок"? -- Смысл только один, так же как и порядок. Нормализация законов, искоренение коррупции, -- продолжил Соломин. В отличие от своего однокашника он выглядел расслабленным, добродушным, сама манера разговора и тембр голоса были мягкими и располагающими. -- Поднятие жизненного уровня населения и авторитета России в мире. -- Правда ли, что на Москву движутся части Кантемировской дивизии? -- Нет. Если бы это было так, то они давно были бы уже здесь. И Кантемировская и Таманская дивизии поддержали переворот. -- Были слухи, что в одном из округов убит командующий. Это так? -- Даже не в одном. Подобных случаев два. -- Скажите, генерал, как вам удалось провернуть все это дело в тайне от ФСБ? Генерал-полковник Уваров, герой Афганистана и Чечни, все это время сидевший с несколько отрешенным видом, чуть вздрогнул и, улыбнувшись, развел руками: -- Все вопросы к моим более молодым коллегам. Меня известили о надвигающихся событиях буквально за час до их начала. Я не скрывал своих отрицательных взглядов на методы правления президента, и так как цели переворота совпадали с моими, то я счел за честь присоединиться к столь рискованному предприятию. Насколько я знаю, такие предложения были переданы еще нескольким генералам в отставке, но они пожелали остаться в стороне. -- Какой пост вы будете занимать в будущем правительстве? -- Мне предложено стать министром обороны. -- Кто еще войдет в состав правительства? -- По всем этим вопросам обращайтесь к майору Сизову. Сизов снова взял слово. -- Ну что ж, тогда конкретно по персоналиям. Координатором Военного Совета буду я, главой правительства назначается майор Генерального штаба Соломин. Все назначения отраслевых министров будут произведены им позднее. Виктор приподнялся, кивнул своей круглой лысеющей головой. -- Но уже сейчас мы можем определить силовых министров. Как вы уже поняли, генерал Угаров назначается министром обороны. Майор Сазонтьев определен к нему первым заместителем. Капитан 1-го ранга Куракин назначается командующим Военно-Морским Флотом. Министр внутренних дел -- майор Доронин. Директором ФСБ остается Николай Михайлович Демин, директором ФАПСИ назначается полковник Елистов. Министром иностранных дел у нас будет человек штатский, Володин, он уже работает, летит сейчас в Киев на переговоры с Шевченко. Это назначение вызвало большое оживление в зале. Володин некогда занимал пост первого заместителя министра иностранных дел, затем, под давлением левого большинства в Думе, был со скандалом уволен. Он всегда считался рьяным поборником независимого курса России в международных делах, за что и попал в опалу у окружения президента. Пресс-конференция еще шла, а судьба нового правительства, казалось, была уже решена. На высоте десяти километров над Атлантикой президент Соединенных Штатов сказал свою очередную историческую фразу, тут же зафиксированную Гарри Линчем для своей будущей книги: -- Это не наше правительство, и оно нам не нужно. Сделайте все, чтобы убрать их с дороги истории.  * Часть вторая. ЖЕРНОВА ЭПИЗОД 11 Огромная страна замерла, пытаясь понять и определить, что ожидает ее в будущем. В мелких городах и селах старики по привычке кинулись запасать продукты впрок, мешками скупая соль, сахар и муку. Впрочем даже они восприняли происшедшие события с большими надеждами и оптимизмом. -- Давно надо было разогнать этих дерьмократов, -- с пеной у рта витийствовал у подъезда своего дома Иван Иванович Смыслов, первый оратор местных пенсионеров. -- Счас быстро наведут порядок, все по ранжиру зашагаем! -- Как бы хуже не было, -- вздохнула одна из старух. -- Вояки, -- скептически махнул рукой случайный для этой компании человек, рослый мужик лет сорока, шофер "КамАЗа" Первухин, присевший перекурить после сытного обеда. -- Я их еще по армии хорошо знаю. Дубы они и есть дубы. -- Нет, это генералы у них дубы, а эти еще молодые, рьяные. Примерно так же думало, гадало и спорило все остальное население одной из самых больших стран мира. На дачах неполитыми сохли огурцы и помидоры, горожане не могли оторваться от телевизора. -- Выясняются подробности переворота, -- вещал диктор первого канала. -- Войсковая часть, совершившая нападение на Кремль, переводилась из одного места дислокации в сторону Крыма через Москву с разрешения Генерального штаба. Как известно, подобные маневры внутри столицы обычно запрещены, и это еще раз подтверждает глубокие корни заговора. Решающим моментом всей компании стало обращение начальника Генерального штаба Хаустова, остановившее войска Московского военного округа. Печальна судьба самого генерала. Он отклонил предложение присоединиться к Временному Военному Совету и в тот же день был доставлен в больницу с обширным инфарктом. Сейчас он балансирует на грани между жизнью и смертью. -- По мнению аналитика Михаила Худырева, на переворот сыграло имущественное расслоение, происшедшее в последние годы между генералитетом с одной стороны, и младшим и средним офицерским составом с другой. В то время как генералы обзаводились огромными квартирами и загородными виллами, офицеры даже в звании майоров и полковников испытывали трудности с жильем и слишком маленьким размером жалованья. Недаром переворот поддержали в основном именно младшие и средние офицеры, генералов же среди них единицы. -- Остается неизвестным местонахождение лидера леворадикальной, так называемой "сталинской" партии Виктора Иванова. По заявлению жены, неизвестные люди в камуфляже два дня назад силой вывели его из квартиры и увезли в неизвестном направлении. Ни в одном следственном изоляторе Иванова не принимали. Так же без следа исчезли лидер Русской фашистской партии Андрей Коньков и глава Союза офицеров "За правое дело" Виктор Курехин. -- По-прежнему закрыты аэропорты Шереметьево и Домодедово. За три дня из столицы вылетело лишь восемь рейсов с иностранными туристами, -- вещал голос диктора, комментирующий панораму забитого народом зала ожидания Шереметьево-2. Камера скользила по лицам, встревоженным, измученным, злым. Было заметно, что имущественный ценз этих людей очень высок. Каждая вторая женщина могла претендовать на званием какой-нибудь "мисс", мужчины казались одинаково лощеными и упитанными. Один из них как раз давал интервью Би-би-си, нервно куря и невольно демонстрируя при этом штучный "Картье" за десять тысяч долларов: -- Это просто безобразие, произвол! У меня срываются деловые переговоры, сын не может выехать в Англию для продолжения учебы, жена и дочь заранее забронировали себе номера на Кипре. Если они так начинают, то чего ждать от этих людей в дальнейшем? Вдалеке от телекамер, в небольшом кабинете двое людей в армейских рубашках, кителя накинуты на спинки стульев -- жарко, напряженно смотрели на дверь, где двое щуплых солдат пытались вывести из кабинета одетого во все белое полного мужика с габаритами бывшего штангиста. -- Слышь, майор, ты об этом жалеть будешь всю свою короткую жизнь, а то, что она будет короткой, можешь не сомневаться, я тебе это, сука, организую! -- орал здоровяк, на полголовы выше обоих солдат. Он рвался назад, к столу, парни в пятнистой униформе пытались его сдержать. Наконец у одного из них не выдержали нервы, и он с размаху рубанул бывшего качка резиновой дубинкой по голове. Тот вскрикнул, пригнулся, и теперь уже второй солдат коротко и резко ударил верзилу прикладом автомата по лицу. Лишь после этого детину удалось вывести из кабинета. Кровь сразу залила его белую рубашку и штаны, длинная очередь в коридоре глядела на него с ужасом. -- Видел, какой у него нательный крест? -- спросил старший лейтенант своего более опытного товарища. -- Крест? А перстень на левой руке с бриллиантом? Сколько в нем каратов, интересно. -- Не знаю, я в них не разбираюсь. В руках даже не держал. -- Я тоже. Давай следующего. В дверях кабинета появилась женщина, лицо которой известно каждому жителю России. Оба офицера машинально встали, а певица, не поздоровавшись, прошла вперед и, усевшись на стул, заговорила своим низким хрипловатым голосом: -- Ну, и какие документы мне надо показать, чтобы вы поверили, что у меня на послезавтра назначен концерт в Майами? Тон эстрадный дивы был агрессивно-возбужденным. Но майор отозвался спокойным и ровным голосом: -- Вы едете всей семьей? -- Да, и даже с собакой. -- Вот собаку мы, наверное, не пропустим. Насколько я помню, у вас йоркширский терьер? -- Да, откуда вы знаете?-- растерялась актриса. -- Писали в газетах, а у меня точно такая же собака, сука. Привыкли к ней жутко, второй ребенок, да и только. Лолой зовут. Недавно ощенилась, да заболела, хлопот -- больше чем с ребенком. Половину моей зарплаты истратили на лекарства. Давайте ваши билеты. Подписав документы, майор лично проводил удивленную даму до двери. На этот раз она уже не забыла попрощаться. -- Не понял, почему ты ее выпустил? Она ведь тоже далеко не бедненькая, -- спросил лейтенант, прихлебывая давно остывший чай. -- Чудак ты, Семин. Вот того кабана мы из загранки уже бы не дождались, у него миллионов по банкам заныкано черт-те сколько. А эта вернется, куда она без нашей публики. Не перед американцами же ей петь. Знаешь, кто там стоит? -- Кто? -- Артур Андриевский, собственной персоной. Лейтенант присвистнул: -- И этому срочно за бугор понадобилось? Подумать только, все самые богатые люди России скопились в одном зале ожидания. А если бы у Шереметьева обрушилась крыша? -- Боятся. -- Да, это не Дума и не правительство, где уже все на корню скуплено. -- Скупят. Это у них пока паника, потом и этих укатают. Лейтенант удивленно посмотрел на товарища. -- Ты думаешь? -- Я знаю, -- закурив, майор кивнул головой в сторону двери. -- Сколько будет предлагать, как думаешь? -- Начнет тысяч с десяти, ну и до миллиона наверняка дотянет. -- Не-а, предложит два. -- Спорим? -- Спорим. На что? -- Кто проиграет, тот оплачивает беляши. -- Идет. Следующий! Высокий мужчина с длинным породистым лицом и гривой волнистых седых волос вошел в кабинет, ступая легко и неслышно. -- Добрый день, господа. Извините, что занимаю ваше время, но мне срочно нужно в Давос. Требуется подписать один договор стоимостью, -- он развел руками, -- просто фантастической. -- Нефть, газ? -- заинтересованно спросил майор. -- Нефть, и немного алмазов. -- Вряд ли при нынешней ситуации в стране кто-то из ваших партнеров пойдет на подписание каких-либо бумаг. Так что извините, Артур Андреевич, -- майор с огорченным лицом развел руками, -- но придется вам отказать. Распоряжение руководства, сами знаете. Ничем не можем помочь. Финансист сразу обмяк, лицо его поскучнело, стало старше. Понизив голос, он сказал: -- Ребята, мне очень нужно уехать. Давайте так, по десять тысяч баксов каждому, и я в Швейцарии. Офицеры переглянулись. -- Что ж мелочиться, предлагайте уж по миллиону на брата, -- с усмешкой сказал майор. -- А лучше по два, -- добавил лейтенант. Судя по лицу, магнат не мог понять, шутят эти двое или нет. Он вытащил чековую книжку и сказал: -- Ну, два это много, а на полтора я согласен. -- Ничья, так что за беляши платим поровну, -- вздохнул майор, ввергнув олигарха в еще большее недоумение. ЭПИЗОД 13 Гораздо больший шок от переворота в российской столице испытал весь остальной мир, и во многом этим он был обязан Вадику Шустерману, хитроумному телеоператору, сумевшему в суматохе тех дней стянуть кассету с записью штурма Кремлевского дворца и расстрелом президента. Покинув столицу, хитрый еврейчик уже шестнадцого июня сумел перебраться через финскую границу, и в тот же день Си-эн-эн впервые прогнало сенсационные кадры по своему каналу. За пленку Вадик выручил два миллиона долларов, после чего попросил в Америке политическое убежище. Запись была неважной, оператор не успевал регулировать резкость, порой панораму заслоняли широкие спины солдат, сцена расстрела оказалась снята чуть-чуть не в фокусе, но и того, что увидел сытый западный обыватель, оказалось достаточно. Законопослушный гражданин США, немецкий бюргер или английский эсквайр -- все они были возмущены до глубины души. Законно избранного президента расстреливают без суда и следствия, и это в двадцать первом веке! Последний такой случай в Европе произошел в Румынии, с Чаушеску, но кто знает, где эта Румыния и кто такой Чаушеску? Но Россия, ядерная держава! Она так многим должна быть обязана Западу. Это они кормили и поили миллионы ленивых русских, каждый год выделяя миллиардные займы для прокорма этих вечно пьяных скотов. США закинули пробный камень в ООН. Кэтрин Джонс, выступая на очередном заседании, назвала происшедшее в России трагедией для всего человечества. -- Свергнутый президент являлся законно избранным главой своей страны. На прошлых выборах за него проголосовало большинство русских граждан. Хотя мы и не разделяли прокоммунистических идей российского президента, но уважали выбор жителей страны. Мы не можем доверять людям, нарушившим не только присягу, но и основные библейские заповеди. Соединенные Штаты Америки требуют подвергнуть бойкоту эту страну, а также ввести эмбарго на торговлю с Россией. Ассамблея ООН не приняла предложение госсекретаря, и на обезьяньем личике Кэтрин долго царило выражение презрительной злобы. -- Ерунда, -- сказала она своему секретарю уже в кулуарах. -- Я им устрою такую счастливую жизнь, что от России останутся одни рожки да ножки. Тем временем в России продолжало формироваться новое правительство. Лишь теперь Сизов узнал скрытые и довольно неприятные для себя подробности переворота. В свое время Елистов сказал, что их поддерживают несколько офицеров из ФСБ. Как оказалось на самом деле, в перевороте был заинтересован сам глава ФСБ Демин. Шестидесятилетний кадровый разведчик, он прекрасно понимал всю безнадежность ситуации в стране. Страхуясь от провала, Демин, оставаясь в тени, обеспечил поддержку Сизову и компании. Несколько штурмовых групп, якобы сформированных Елистовым из отставников, на самом деле оказались элитными подразделениями "Альфа" и "Витязь". Именно они обеспечили захват Генштаба и всех пунктов связи. Лишь директор ФАПСИ, личный ставленник президента, не принимал участия в этих закулисных маневрах. Может быть, он бы и поддержал переворот, но Елистов его место приберег для себя. Все это несколько покоробило Сизова. Впервые он почувствовал себя пешкой в игре спецслужб. Но выбирать правила игры не приходилось. Они не изменились со времен Цезаря Борджия и Талейрана. Несмотря ни на что, Сизову пришлось быть любезным с этими людьми, сидеть с ними за одним столом, отдать им ключевые посты в новом правительстве. Так Демин стал третьим лицом в стране после Сизова и Соломина. ЭПИЗОД 14 -- Сазонтьев звонит, -- сказал секретарь с погонами капитана, появляясь в дверях кабинета. Заседание Большого Совета, такое название постепенно прилипло к этому органу военного руководства страны, только началось. Пятнадцать человек сидели за овальным столом, из них в штатском были только двое, министр иностранных дел Володин и главный идеолог Фокин, все остальные носили погоны. Первым вопросом в повестке дня стояла война с Японией. -- Вовремя, -- заметил Сизов, переключая селектор на громкую связь. -- Как дела, Саня? -- Хреново! Как писал Бонапарт Жозефине из Италии: "Приходится много расстреливать..." -- А поподробнее? -- Сегодня расстреляли троих. Бывшего командующего флотом, главного интенданта флота и начальника одной из баз. -- Результат есть? -- Да, мы вернули почти половину проданного ими топлива, это хорошо встряхнуло ворюг-бизнесменов. Но для полноценной десантной операции его все равно не хватает. -- Что ты предлагаешь? -- Вариант номер два. Для него есть почти все. -- Чего не хватает? -- Погоды. -- Ну что ж, будем ждать у моря погоды. Сколько еще? -- Недели две. -- Хорошо, но к десанту все-таки готовься. -- Непременно. -- От нас чтоЃ­ж? -- Прежде всего заткнуть хайло этой суке. -- Осиповой? -- Да. Солдатские матери прорываются сквозь все кордоны и пытаются увести своих сыновей. Сизов поморщился. Осипова, один из лидеров некогда существовавшего блока "Женщины России", развернула отчаянную, истеричную агитацию против войны с Японией. -- Война -- это кровь и жизни наших сыновей! Пускай Япония подавится этими островами, человеческая жизнь дороже каких-то кусков камня, окруженных соленой водой. Если на Кунашир и Итуруп кинут в десант наших детей и внуков, море слез будет пролито уже русскими женщинами... -- кричала она на ежедневных митингах. -- Можешь считать, что это уже сделали, -- сказал Сизов. -- Все телеканалы с сегодняшнего дня принадлежат государству. Ни одна передача не выйдет в эфир без нашего разрешения. -- Слава богу! Они обсудили еще несколько вопросов, затем Сизов щелкнул тумблер на пульте селектора. -- Все-таки вы склоняетесь ко второму варианту? -- тихо сказал Угаров, не глядя ни на кого из присутствующих. -- Да, генерал. Иного выхода нет, все идет к тому. Угаров покачал головой: -- Минусов от этого я вижу больше чем плюсов. -- Я тоже, -- заверил его Сизов. -- Но есть один большой плюс. Россия покажет зубы. От этого уже отвыкли. Пусть привыкают. А вы против? Угаров чуть помедлил. За ним был опыт и сила: Афганистан, Чечня, Северная Осетия, Дагестан, громадный авторитет в войсках. В свое время он, не задумываясь, бомбил кишлаки, если возникало подозрение, что там есть хоть один душман. Но это было двадцать лет назад. -- Да, я не буду отдавать такой приказ. -- Хорошо, мы вас не держим, -- сухо сказал Сизов, пристально глядя на профиль генерала. -- Можете уходить хоть сейчас, дела сдадите Бутенко. Генерал-полковник медленно поднялся, по-армейски заученно, коротким кивком попрощался с присутствующими и пошел к двери. Угаров на ходу словно старел, опускались плечи, походка становилась все тяжелей. С трудом отворив дверь, герой Афгана и Чечни, опустив голову, шаркающей походкой побрел мимо изумленного секретаря. Угаров понимал, что сейчас он сам себя вычеркивает из мировой истории, но поделать с собой ничего не мог. Япония высадила свои войска на островах Кунашир и Итуруп спустя две недели после переворота. Именно столько времени понадобилось Кэтрин Джонс и ее ведомству для распределения ролей в новом мировом спектакле. Пробным оселком для испытания сил России должны были стать Курильские острова, до сорок пятого года принадлежавшие Японии и присоединенные к России по личной прихоти Сталина. Госсекретарю США не пришлось долго уговаривать премьер-министра Хироти Идзуми. В последние годы дела в Стране восходящего солнца шли не совсем удачно, сильно пошатнулась экономика, теснимая молодыми соседями по Тихоокеанскому региону. Впервые за последние пять-десять лет появилась такая проблема, как безработица. На биржу труда все больше начало приходить дипломированных специалистов-электронщиков, программистов, менеджеров разорившихся мелких фирм. Рухнули и два мировых автоконцерна с довоенной историей -- "Хонда" и "Микадо", едва не похоронив при этом йену. Именно тогда один из последних, невостребованных камикадзе времен второй мировой войны, Хироти Идзуми, восьмидесятилетний миллиардер, кандидат на пост премьер-министра от правящей партии, провозгласил новый курс страны: "Япония прежде всего". Первым пунктом в этой программе стояло возвращение северных территорий. С началом военного конфликта в стране ожил былой самурайский дух. Страну восходящего солнца охватил массовый психоз, все от мала до велика словно сошли с ума. Воинственные речи звучали по радио и телевидению, дряхлые старики взывали к возрождению духа адмирала Того, генералов Танаки и Тодзио, по улицам городов с белыми повязками камикадзе на головах маршировали стройные колонны сторонников Идзуми. Было разгромленно посольство России, уже оставленное персоналом. Самыми популярными людьми в стране стали военные. Для наведения порядка из Москвы на Дальний Восток был направлен Сазонтьев. Уже два месяца он отчаянными усилиями пытался вернуть флоту и армии боеспособность. Первым делом он ввел во всем обширном районе до Иркутска военное положение. Теперь все: транспорт, связь, заводы -- подчинялось только ему, все работало на войну, и почти все эшелоны шли на восток. Флот каждый день проводил стрельбы, репетиции высадки десанта, во Владивосток стягивались все более или менее боеспособные части. Но трудно исправить за два месяца то, что уничтожалось годами. Не хватало авианесущих крейсеров, эсминцев, кораблей слежения, бездарно или преступно проданных в свое время за гроши. Лишь несколько дизельных подводных лодок сумели выйти в море, у остальных оказался исчерпан ресурс аккумуляторных батарей. Оказались разграбленными даже неприкосновенные, на случай войны, запасы топлива и продовольствия. Запылали склады и нефтебазы. Это не были диверсии японской агентуры. Так воры в погонах пытались замести следы. Но Сазонтьев быстро положил этой практике конец. Он лично расстрелял начальника сгоревшей нефтебазы и начальника тыла округа. Стоя над телами расстрелянных с пистолетом в руке, Сибиряк сказал фразу, быстро облетевшую всю Россию: -- Если кто еще допустит у себя что-то подобное, пусть лучше сам пустит себе пулю в лоб. Идзуми знал, что он выиграет. За его спиной стояла Америка. Ударная группа Тихоокеанского флота во главе с авианосцем "Адмирал Честер Нимиц" курсировала в нейтральных водах, претендуя на роль третейского судьи. Пока дело ограничивалось отдельными схватками. Сторожевик "Гремящий" потопил японскую субмарину, но и наши потеряли одну дизельную лодку, хотя никто не знал истинной причины невозвращения в порт К-356. Единственный авианосец страны "Адмирал Кузнецов" в сопровождении эсминцев и противолодочных кораблей сумел пройти по мелководному Северному Ледовитому океану и, отбив несколько воздушных атак, прорваться во Владивосток. Основные бои происходили в воздухе. Почти ежедневно поднимающиеся с Сахалина самолеты бомбили острова Итуруп и Кунашир. Японцы, врывшиеся в землю с поразительной быстротой, отвечали яростным огнем с судов своего флота и всеми средствами ПВО. Их самолеты старались перехватить штурмовики уже при возвращении на базы, но здесь их встречали силы истребительной авиации Тихоокеанского флота. И над всей этой круговертью на недосягаемой высоте почти беспрерывно кружился стратегический бомбардировщик-разведчик ТУ-22Р, время от времени сбрасывая по ночам осветительные бомбы. Ни одна бомба не упала ни на территорию Японии, ни на Влади- восток. Об этом договорились в первый же день военного конфликта лично Сизов и Идзуми. -- Надеюсь, господин премьер-министр понимает, что все ваши крупные нефтяные терминалы находятся под прицелом наших крылатых ракет. Если хоть одна бомба упадет на материк, то я гарантирую нефтяную блокаду, наши подлодки будут топить все танкеры, идущие в Японию. Кроме того, тогда я не ручаюсь за сохранность ваших атомных электростанций. После некоторого раздумья Идзуми согласился: -- Хорошо, генерал, пусть будет так. Двадцать шестого сентября флот вышел в море всеми своими силами. Впереди шли тральщики, за ними под прикрытием эсминцев и больших противолодочных кораблей разрезали волну неуклюжие, похожие на утюги корабли с морским десантом. Пятьдесят тысяч человек, измотанных непрерывными двухмесячными тренировками, крепко спали. Все они понимали, что впереди их ожидает жуткая мясорубка, в которой трудно будет уцелеть, но молодость и усталость брали свое. Несмотря на приличную качку, с авианосца "Адмирал Кузнецов" почти непрерывно взлетали и садились самолеты сопровождения. Они прикрывали штурмовую авиацию с Сахалина, и краткосрочные схватки разыгрывались совсем близко от кораблей. На пределе видимости, почти у линии горизонта мелькнула вспышка взрыва. Сазонтьев и стоящий рядом адмирал Баранов, командующий флотом, вскинули бинокли. -- Похоже, еще одного косоглазого завалили, -- заметил Сазонтьев. После отставки Угарова он стал министром обороны, или, как он сам любил себя называть, -- Главковерхом. Чин этот не соответствовал его положению, Верховным Главнокомандующим, скорее, мог считаться Сизов, но функции членов Временного Военного Совета еще не были до конца точно распределены, и с легкой руки окружения Сазонтьева это звание стало чем-то вроде второго имени бывшего капитана спецназа. -- Да, вот и наши летят, -- согласился Баранов, наблюдая, как две точки на сером фоне неба стремительно увеличиваются в размерах. Вскоре первый из МиГов легко и стремительно опустился на палубу авианосца. Система аэрофиниша цепко поймала его за выпущенный гак, быстро остановив короткий пробег. Самолет оттащили в сторону, и на посадку начал заходить ведомый звена. Сначала все шло нормально, но в последний момент порыв шквалистого ветра качнул истребитель, одно его крыло чуть приподнялось, и, наискось чиркнув по палубе колесами шасси, тяжелая машина вылетела с посадочной полосы. Над бортами появились спасательные сети, они опоздали на какую-то долю секунды. Летчик попытался дать форсаж, из двигателей рванулось пламя, но хвост истребителя уже коснулся воды, машина скапотировала. Непостижимым образом пилот успел рвануть кольцо катапульты за мгновение до того, как МиГ исчез в пучине, и через несколько секунд над серой водой раскрылся белый купол парашюта. К месту падения летчика тут же устремился эсминец. Каждый из морских истребителей был асом, и потерять человека значило больше, чем потерять машину. -- Американцы хамят, -- заметил Сазонтьев, наблюдая в мощный бинокль за спасательной операцией. За стремительными обводами наших эсминцев была видна серая угловатая громада авианосца "Нимиц", лидера американской эскадры. -- Да, чуть ли не под винты лезут, -- согласился Баранов. -- Надо бы их осадить, -- заметил Сазонтьев, все так же не отрываясь от бинокля. Адмирал снизу вверх взглянул на рослого главковерха и осторожно возразил: -- Но это может спровоцировать их выступить на стороне Японии. -- Уже нет, не успеют. Так что подсуетись там, пусть дадут этим хамам по морде. Баранов козырнул и вышел из рубки. Спустившись на палубу, он огляделся по сторонам и подошел к только что приземлившемуся самолету. С видимой усталостью пилот подполковник Демьянов спустился с короткой лестницы и снял шлем. Адмирал перехватил его за локоть, отвел в сторону и сказал на ухо подполковнику несколько фраз. Предосторожности эти были излишни, шум от форсируемых двигателей стоял жуткий. Демьянов оживился, переспросил адмирала, а затем ткнул пальцем в свою грудь. Баранов, уже улыбаясь, вернулся к себе на мостик, а преобразившийся, словно забывший об усталости Демьянов подозвал к себе оружейников, заправляющих его самолет боеприпасами, и дал какие-то указания. Через час все, кто были на палубе авианосца Соединенных Штатов, услышали близкий рев одинокого самолета. МиГ-29 летел очень низко, на предельно малой скорости, самолет при этом бросало из стороны в сторону, чувствовалось, что летчик с трудом удерживает его на заданном курсе. Под брюхом МиГа что-то дымилось, и адмирал Кларк, командующий флотом, даже пожалел беднягу: -- Смотри, как джапсы разделали этого русского, -- сказал он капитану корабля адмиралу Стейку. -- Да, до своих он, похоже, не дотянет. Самолет прошел над авианосцем очень низко, на высоте не более ста метров. Черная его тень мелькнула поперек палубы, и почти тут же грянул взрыв. Вместе с огненной вспышкой во все стороны полетели обломки палубы, один из осколков, размером с колесо легковушки разнес пуленепробиваемое стекло ходового мостика и разбил голову рулевому матросу. Поднявшийся с помощью дежурного офицера на ноги тяжело дышащий Кларк стряхнул с мундира осколки стекла и отдал короткое приказание: -- Доложить о потерях и повреждениях. Через несколько минут командир корабля подвел неутешительный итог: -- Два человек погибло, десять ранено. Выведены из строя подъемник, четыре самолета, повреждена взлетная палуба. -- Больше не подпускать близко ни одного русского самолета! Мне плевать на все, я буду сбивать их в пределах километра! И покрасочней распишите случившееся в телеграмме президенту. Они так жаждали получить хоть какой-то инцидент, -- с яростью в голосе скомандовал адмирал. -- Адмирал, на проводе русский командующий, -- вмешался в разговор переводчик. -- Что ему надо? -- Он просит извинение за происшедшее. Говорит, что раненый летчик просто избавлялся от лишнего боезапаса. Сазонтьев приносит свои соболезнования по поводу ненужных потерь. -- Он что, хочет перехитрить самого Господа Бога? -- со злостью спросил Кларк. -- Чересчур неуклюже, господин майор. О, вот так и ответьте: "Спасибо, господин майор!" Сазонтьев оценил эти слова. Уже месяц он числился генерал-майором. Новоиспеченный генерал ухмыльнулся, он ждал ночи. Кларк не ошибся, действительно, и Линч и Кэтрин Джонс торжествовали. Это был повод ввести флот США в действие, прикрыв его мощью не очень многочисленные военно-морские силы Японии. Но радость американцев была краткосрочна, как цветение сакуры. В час ночи Сазонтьев спустился в свою каюту, включил свет и громко скомандовал: -- Подъем! Спящий на узкой койке щуплый юноша застонал и попробовал укрыться с головой, но Сазонтьев одним рывком сорвал с него одеяло: -- Подъем, сержант Александра! Лишь теперь стало понятно, что на кровати находилась именно женщина, вернее, девушка, молодая, щупленькая, с угловатой фигурой, с короткой, мальчишеской прической. Два месяца непрерывного напряжения ни для кого не проходят даром, душа и тело требуют отдыха и тепла. Сазонтьев влюбился в телефонистку своего штаба мгновенно, как от удара молнии. От женских прелестей у нее были разве что глаза, красивые, голубые, да коротенький вздернутый вверх носик. Зато характер у нее выдался именно такой, какой нравился главковерху. За свои двадцать четыре года Александра Серова дважды успела побывать в законном браке и еще мно-о-го раз в незаконном. Веселая, разбитная, по-мальчишечьи резкая, она ни в грош не ставила чины своего тезки и, сохраняя видимую почтительность при народе, порой наедине материла главковерха совсем по-мужски. -- Какого хрена, Сашка? -- простонала она, зарываясь лицом в подушку. -- Я только легла. -- Вставай, конец света проспишь! Сейчас такое будет, чертям тошно станет. Не пожалеешь. Через пять минут они уже были на командном мостике. Баранов неодобрительно покосился на одетую в камуфляж девицу. К женщинам на кораблях он относился по старинке, с недоверием, но ничего не сказал. -- Где он? -- спросил с нетерпением Сазонтьев, вглядываясь в угольную черноту ночи. Она выдалась как на заказ, безлунная и ветреная. -- На подходе. Еще полторы минуты. -- На, -- Сазонтьев сунул даме своего сердца черные очки, -- одень. -- Зачем? -- удивилась она. -- Сейчас же ночь? -- Надевай, не спорь. Сашка покосилась по сторонам и увидела, что все на мостике облачились в точно такие же очки. Одев странный подарок главковерха, она убедилась, что это вовсе не пляжный вариант, в таких удобнее было бы производить электросварку. -- Ну где же он?! -- шептал себе под нос Сазонтьев, вглядываясь в темноту. В то же время на острове Кунашир глубоко под землей оператор радара Кейто Агуто всматривался в зеленый экран с бегущей по диаметру полосой локаторного слежения. Напряжение нарастало с каждым часом, вечерняя бомбардировка была самой жуткой за эти дни. Впервые за три месяца по островам ударили крылатые ракеты морского базирования. Американские "Пэтриоты" половину из них сбили, но и долетевших хватило, чтобы похоронить в бетонных казематах не менее полутысячи самураев. Японские генералы гадали лишь об одном, когда русские бросят в бой десант, ночью или на рассвете. -- Русский самолет, тип "Бэкфайер", высота тринадцать, удаление пятьдесят, -- доложил Агути и подумал: "Опять разведчик. Идет курсом как раз на Кунашир". Усталость давала о себе знать, и Кейто сочно зевнул, затем глянул на экран и замер. За эти секунды цель разделилась на две части. Большая по-прежнему шла своим курсом, а вот меньшая стремительно приближалась к земле. -- "Бэкфайер" сбросил бомбу, -- торопливо доложил он. Дальше мысли "разбежались": "Наверное, опять осветительная. А может нет. Куда она упадет? Вдруг сюда". Он покосился на серый бетонный потолок и решил, что такой бункер не возьмет ни одна бомба. Это была его последняя мысль в жизни. Сашка вскрикнула, когда черный мрак горизонта прорезала вспышка, ослепившая ее даже сквозь густую черноту очков. Огненный шар, вырвавшись вверх, быстро приобретал форму гриба и поднимался все выше и выше, поражая своими размерами и мощью. Все то, что она не раз видела в кадрах кинохроники, сейчас, вживую, выглядело гораздо маштабнее и страшнее. Закручивая в спираль ножку атомного смерча, адское пламя продолжало подниматься, пробив облака и растекаясь вширь. Все это время на мостике стояла тишина. Присутствующие были поражены открывшимся зрелищем ничуть не меньше единственной на корабле женщины. Наконец донесся тяжелый, продолжительный, нестерпимо давящий на уши грохот взрыва. -- Цель поражена, отклонение двести метров, -- донесся голос из динамика. -- Благодарю за службу, представляю весь экипаж к наградам, а вас, полковник, еще и к генерал-майору! -- возбужденно крикнул в микрофон Сазонтьев. Это была его идея сбросить на остров именно бомбу, а не послать крылатую ракету. Как раз крылатые ракеты в последнее время научились хорошо сбивать. А о подобном оружии как-то уже подзабыли, тратить "Пэтриот" на какую-то бомбу было слишком расточительно. Дала о себе знать и усталось японского персонала после долгого обстрела. -- Служу России! -- Возвращайтесь, мы ждем вас. Тем временем оцепенение на мостике сменилось эйфорией всеобщей радости. -- Мы это сделали, мы смогли! -- как заводной бормотал Баранов, пожимая руки всем попадающимся на его пути: дежурным офицерам, мичманам, даже дневальному, принесшему кофе для всей смены. -- Поздравляю, адмирал! -- Сазонтьев пожал руку командующему флотом. -- Давай, поворачивай свои корыта домой. Меня уже тошнит от этого вашего океана. После этих слов главковерх повернулся к своей боевой подруге. Обняв ее, он спросил: -- Ну, как тебе зрелище? Предыдущее было почти шестьдесят лет назад. Можешь считать, что это было сделано для тебя. Я так и велел написать на боку бомбы: "Сашка". -- Жутко, -- с трудом выдавила девушка, передергивась всем телом. -- Сколько их там погибло? -- Тысяч семьдесят было, э