ы прикрывали розоватую кожу на затылке. Именно на это место я и опустил со всего маха бутылку с пивом. Тут же раздались приглушенные хлопки выстрелов, и в поле моего зрения появился второй бандит, с утробным хрипом падающий на пол рядом с моим "крестником". Я закрыл дверь и машинально запер ее на замок. Обернувшись, я увидел картину в целом. Внешне все изменилось очень мало. Андрей все так же сидел за столом, даже лицо его осталось спокойным, да и дама сидела на своем месте, но в глазах ее застыла странная смесь страха и ненависти. Она попыталась было встать, но Андрей поднял правую руку, размотав полотенце и направил на нее пистолет. - Сидеть, сучка! Из-за шкафа показалась Ленка. Она с ужасом смотрела на два лежащих на полу тела, на пистолет в руках Андрея. А тот приказал мне: - Юр, пошарь-как у нее в карманах. Я поднял мадам со стула, обшарил ее карманы. Но пистолет оказался в сумочке. Как ни странно, но это больше всего потрясло мою жену. - Что это, кто... зачем? - только и смогла вымолвить она. А раненный Андреем бандит хрипел на полу. Зато второй, "приласканный" моей рукой, лежал чересчур неподвижно. Розоватая кожа уже не проглядывала сквозь короткую стрижку, затылок представлял собой кровавое месиво. - Лена, эти люди хотели убить нас. За что и почему мы расскажем потом. А твоя подруга - самая обычная наводчица. После этого Андрей обернулся к "гостье". - Кто тебя прислал? Бурый? Та молчала. На лице ее появилось что-то новое, от благодушной домохозяйки не осталось и следа. Взгляд стал наглым, движения вульгарными, и даже голос, когда она соизволила заговорить, соответствовал ее новой манере поведения. Из него напрочь исчезли бархатные полутона, и теперь он звучал хрипло и резко: - А тебе какое дело, кто меня прислал? Повезло фрайерам, сорвали куш, так будь и этим доволен. - Ты не финти, подруга. К этим хочешь присоединиться? Учти, в бараке кроме нас сейчас ни кого нет. Грохну сейчас тебя, и ни кто не услышит. Мадам покосилась на своих неудачливых подельников и нехотя заговорила: - Что Бурый? Бурый прокололся да слинял. А слух-то про золотишко прошел. Тут многие копытами бить стали. Да только те придурки все адреса уничтожили. Я мозоли себе набила, пока шестерых родственников из этой вашей артели нашла. - Это каким же образом? - удивился Андрей. Та хмыкнула, не спрашивая разрешения, хлопнула рюмку водки, а затем, достав из сумочки пачку "Казбека", не спеша раскурила папиросу. При этом она осторожно покосилась на пол, где в каком-то метре от нее лежал пистолет одного из налетчиков. От греха подальше я подобрал его и отдал Андрею. Насколько я помнил, весь свой боезапас тот уже истратил. Андрей, передернув затвор, положил его рядом с собой. Мадам пришлось продолжить свой рассказ. - Работа у меня такая. Разговорить лоха, в душу ему влезть. - А, как это там: "воровка на доверии", - понял Андрей. Я тем временем перевернул бритоголового лицом вверх и убедился, что он безнадежно мертв. - Да как хочешь меня обзови, только, как видишь, нашла. А когда Ленка вчера про эту телеграмму сказала, то поняла, что не ошиблась. Я все крутился около незваных гостей. Раненый притих, но был еще жив, хотя дышал с трудом. - Что же Бурый-то слинял? Испугался, что ли? - сменил тему Андрей, наливая даме еще рюмочку. Та на секунду заколебалась, но по тому, как она взглянула на рюмку и при этом облизнулась, я понял, что по части выпивки мадам слаба. Уговорив и этот подарок судьбы, она заговорила уже более раскованно. - Да испугаешься тут. Кто-то очень хочет его убрать. Стреляли уже в него, да не дострелили. Выкарабкался, волчара. Но после этого лег на дно. Даже слинять в загранку хотел. - Что так? Он же вроде бы авторитет? И вдруг на дно? Она в ответ ухмыльнулась. Чувствовалось, что водка подействовала на нее. - Да у нас-то он авторитет. Только ввязался не в свои дела. Жадность фрайера сгубила. Подельники его больно высоко сидят. Золотишко-то они прибрали, а от Бурого решили избавиться. - Почему ты так думаешь? - спросил лейтенант, взял из пачки у собеседницы папиросу и раскукурил ее. Мне это очень не понравилось. Это была первая затяжка Андрея за четыре месяца, а значит, лейтенант сильно нервничал. - А потому, что наши стреляют из обрезов, а не из снайперских винтовок. Бурому повезло, пуля срикошетила от дверцы машины, вскользь прошла. А так бы всю башку разнесло. Да и сам прикинь - шестьдесят человек из тайги не вышли, а в газетах ни строчки. Без перехода мадам неожиданно начала давать полезные советы. - А золотишком я бы вам посоветовала поделиться. Большая охота за ним может открыться, хлопотно вам будет. Вам и половины за глаза хватит. - Ишь ты какая умная! - воскликнул Андрей. - Мы не затем это золото на своих плечах две тысячи километров тащили, чтобы какие-то урки потом с жиру бесились. Вам только дай палец, вы всю руку отхряпаете. - Какое золото? - тихо спросила меня Елена. Я обнял ее, тихо сказал на ухо: - Самое обычное золото, желтое, тяжелое. Мы его у бандитов перехватили, за это они нас и хотели убить. - Как хотите, - мадам потушила сигарету, отодвинула очередную рюмку, налитую Андреем, а затем обратилась к Ленке. - Хоть бы ты на них, Лен, повлияла, отдали бы часть золота и жили бы себе спокойно. Лена заколебалась: - Может быть, действительно отдадим часть, пусть подавятся... Андрей резко перебил ее: - Не мели чепухи, Лена. Ей ведь сейчас главное вырваться отсюда, а там они возьмут все, да еще и нас кончат, чтобы не болтали лишнего. - Тертый ты, однако, калач, - усмехнулась воровка. - Но и ты уже из этой карусели чистеньким не выйдешь. К ментам вам обращаться нельзя, Бурый на вас все ворованное золото повесил, а теперь еще и мокруха, - она кивнула на пол. Словно в подтверждение ее слов перестал хрипеть и, дернувшись, обмяк второй бандит. - Ну, это уж не твоя забота, - отрезал Лейтенант. - Юра, глянь, там, в машине, у них больше никого нет? Я посмотрел в окно. Метрах в двадцати от подъезда стояла белая "пятерка". - В салоне темно, - сказал я. -Чья машина-то? - спросил Андрей. - Моя, - зло отрезала "Марья Александровгна". Андрей покопался в ее сумочке, удивленно хмыкнул. - В самом деле. Кстати, Лен, познакомься с дамой, Сушкина Ирина Владимировна. Ну ладно, - он бросил в сумочку права, обратился к нам: - Что делать-то будем? - Отдать золото...- монотонно начала бывшая "Марья Александровна", но Андрей резко оборвал ее: - Заткнись, крыса, не тебя спрашивают! Таким я Андрея еще не видел. Его тон даже мне резанул ухо, хотя я понимал, что с этой сволочью по-другому нельзя. - Надо уезжать сейчас же. У таких, как она, круг друзей бывает обширным, - предложил лейтенант. - А с этой что делать? - вырвалось у меня. Андрей тяжело глянул на даму, застывшую на стуле в своей шубе как памятник на постаменте. Она молчала и смотрела куда-то в сторону, но капельки пота на ее лице, по-моему, выступили не только от жары. - Что-нибудь придумаем. Так какая у нее там машина? - Пятерка, универсал. - Это хорошо, - оживился Лейтенант. - Значит, поедем на машине. И этих, - он кивнул на пол. - С собой заберем. А то я уже хотел их Семенову оставить. Как раз был бы ему "подарок" к Новому году. Как ни странно, но я даже улыбнулся, представив себе ошарашенное таким "сюрпризом" лицо нашего вахтовика-алкоголика. Человек, наверное, привыкает ко всему. На полу, в лужах крови лежали два трупа, наша жизнь еще недавно висела на волоске, да и будущее не сулило покоя, а я думал о такой ерунде, да еще и улыбался. - Подгони машину к крыльцу и открой багажник. Лена, собирай вещи. Только самое необходимое, на первое время. Подогнать машину к дому так, как просил Андрей, не составило труда. Но оглядевшись по сторонам, я остался недоволен чересчур ярким освещением. Фонарь метрах в пяти от крыльца, единственный на нашей короткой улочке, показался мне непозволительной роскошью. В хулиганах я раньше никогда не числился, поэтому смог попасть в лампочку лишь с шестого раза. - Ты что так долго? - накинулся на меня Андрей. - Да фонарь там горел, - буркнул я, вытирая пот. - А, молодец. Держи ее на прицеле, а я пока этих в машину перетаскаю. С трупами он обращался бесцеремонно. Чтобы не запачкаться, он по очереди заворачивал их в наше старое покрывало. Эта его невозмутимость произвела впечатление не только на мою взвинченную жену, но и на старую, прожженную воровку. Она все так же потела в своей шубе, но не снимала ее, молча сидела и поглядывала на все происходящее, лишь встревоженно поблескивая глазами. - Ну вот, теперь надо замыть кровь, Лена... - Андрей хотел еще что-то сказать, но встретившись взглядом с расширенными зрачками Елены, скомкал фразу и пробормотал: - Ну ладно, я сам, - а потом поторопил нас: - Давайте, давайте, собирайте вещи! Лейтенант принес ведро воды и быстро привел пол в комнате в идеальный порядок. - Хорошо, что в бараке никого нет, очень удачно, - сказал он, выжимая тряпку. - А что с этой-то делать будем? - переспросил я, пакуя второй чемодан. - С собой возьмем. А там посмотрим... Как себя вести будет. Несмотря на всю спешку, отбыли мы только через час. Долго одевали заспанную, хныкающую Валерию. В самом разгаре этого сложного технологического процесса Ленка вдруг зажала ладонью рот и убежала в туалет, где ее долго и беспощадно рвало. Я поневоле вспомнил, как подобное происходило со мной после нахождения тела Рыжего. Находясь в жуткой растерянности, Елена чуть было не оставила документы и наши фотографии. Хорошо, что Андрей устроил детальную ревизию всего нашего имущества и с жестокостью ротного старшины выкинул из чемоданов весь старый хлам. Лишь в первом часу ночи мы отбыли в неизвестность. Я сидел за рулем, рядом со мной Елена с Валерией на руках, на заднем сиденье Андрей присматривал за хозяйкой машины. Выехав за город, я погнал машину в сторону областного центра, расположенного километрах в ста пятидесяти от нашего городка. Там мы расчитывали сесть на поезд. Машину я вел осторожно. У меня не было большого опыта еды в зимних условиях, да и Андрей предупредил меня: - Юрик, только не лихачь. Для нас теперь милиция страшней смерти, - шепнул он мне на ухо, пока мадам усаживалась в свой "кабриолет". Первое время я поглядывал на нее с настороженным интересом, как бы не выкинула какой-нибудь фортель. Но мы проехали целый час, а она не сказала за это время ни одного слова. "Все, спеклась подруга! " - подумал я, и выкинул старую грымзу из головы, целиком сосредоточившись на дороге. Глубокой ночью мы проехали мимо стационарного поста ГАИ. Сердце у меня екнуло, но свежая, низовая поземка загнала "лучших друзей автолюбителей" в помещение. Елена зябко передернула плечами. - Ты что, замерзла? - удивился я. - Дует немного из окна. - Замотайся шарфом, - посоветовал я. Проделать это Елене мешала посапывающая на руках Валерия. - Я ее подержу, - предложил Андрей. Девчонку он принял, не выпуская из рук пистолета. Валерия даже не открыла глаз, так и посапывала, смешно надувая пухленькие губки. - Вот спит, а! - философски заметил лейтенант, глядя на лицо моей дочери. - Как ангел. Мы все немножко расслабились. Андрей бросил взгляд на дорогу. - Разметает... Опять, что ли, пурга собирается? Его метеорологические размышления прервал хриплый, резкий голос воровки: - Брось пистолет! Сначала я не понял, что случилось, потом глянул через плечо и оцепенел от ужаса. У самого горла моей дочери блестело лезвие опасной бритвы. Чудовищным усилием воли я заставил себя отвернуться от этой жуткой картины и, еле шевеля ватными руками и ногами, свернул к обочине и остановил машину, стараясь избежать при этом толчков. От волнения я даже выключил двигатель. В наступившей тишине я услышал глухой стук. Это выпал из рук Андрея пистолет. - Ну, чего встал?! - все тем же резким тоном каркнула воровка. - Разворачивайся и пили к посту ГАИ. И не дергайся! Понял? Я посмотрел на Лену. Она оцепенела, с ужасом глядя на заднее сиденье. Меня прошиб холодный пот. Мозг работал в каком-то рваном режиме, тело плохо его слушалось, но я прекрасно понимал, на что рассчитывала наводчица. Мы подъезжаем к посту, она выскакивает из салона, с плачем бежит к ментам и говорит, что мы убили ее друзей и завладели ее машиной. А у нас в багажнике два трупа! Надо было избавиться от них раньше! Что же мы их тащили в такую даль? Все это промелькнуло за какую-то долю секунды. Я вытер рукавом со лба пот и снова услышал за спиной переполненный ненавистью голос: - Поехали, говорю! Чего ждешь, щенок! Я включил зажигание, плавно развернул машину, и остановился, пропуская попутный "Камаз". И в эту секунду сзади раздался какой-то шум. Оглянувшись, я увидел дикую картину. Андрей рукой отжимал бритву от горла Валерии! Его ладонь оказалась между лезвием и нежной кожей ребенка. На моих глазах изогнутая сталь все глубже и глубже погружалась в живую плоть, кровь капала на белоснежную щеку Валерии, но и рука этой твари медленно поднималась вверх. Андрей молчал, я только слышал его зубовный скрежет. Они невольно встретились глазами. Этого старая воровка уже не выдержала. Взвыв от ужаса, она выпустила бритву, лихорадочно нашарила ручку на дверце и с криком выскочила наружу. Похоже, она даже не думала куда бежит, и попала прямо на капот с ревом несущегося мимо нас "КамАЗа"-дальнобойщика. Оглянувшись, я успел увидеть, как ее тело закувыркалось по дороге, бесформенным комком прокатилось по обочине и исчезло в кювете. "КамАЗ" даже не притормозил. Не знаю, видел ли что- нибудь шофер. Во всяком случае, то, что он не остановился, оказалось нам на руку. Да и пурга уже разыгрывалась все сильней и сильней. Все это случилось за какие-то секунды. Обернувшись, я увидел, как Андрей со стоном разжал кулак и бросил на пол бритву. Кровь хлестала из его ладони. Мадам располосовала ее до самой кости. Первой очнулась Ленка. Сорвав с шеи свой злополучный шарф, она протянула его лейтенанту. Тот обмотал шарф вокруг кисти, стараясь затянуть повязку потуже. Я удивлялся, как он еще не потерял сознания. Лоб Андрея покрылся крупными каплями пота, зрачки расширились, он тяжело дышал. Елена забрала у него ребенка, а он еще нашел силы приказать мне: - Этих... сзади... в кювет. Я выскочил из машины, оглянулся по сторонам и, убедившись, что поблизости нет ни машин, ни людей, затащил в кювет оба трупа. Закапывать я их не стал, над этим уже вовсю трудилась пурга. Бегом я вернулся в машину и дальше уже летел, как никогда прежде. Слава Богу, ближайший городок оказался всего в десяти километрах. Больницу мы нашли быстро, большое трехэтажное здание, окрашенное ядовито-желтой краской. Оставив Елену в машине, мы с Андреем прошли в приемный покой. Сонная пожилая медсестра долго будила дежурного хирурга. Высокий седовласый старик с сердитым голосом долго отказывался верить в нашу версию о несчастном случае, но Андрюхину ладонь при этом продолжал штопать. Обошлось это Лейтенанту в двенадцать швов и в парочку крупных ассигнаций, Андрей сунул их врачу с умоляющей улыбкой на побелевших губах. Выйдя провожать нас на крыльцо и закурив, старый врач все-таки упрямо заметил: - И все же это не лопасть вентилятора "Жигулей", а нож или бритва. Я таких ран много видел на своем веку. Уж очень специфический разрез. В этом же городе мы наконец пересели на поезд, бросив машину на одной из улиц. Сели в мягкий вагон, билетов в одно купе не было, но Андрей пустил в ход все свое обаяние и остатки сил, и через час мы оказались все вместе. Проводник, принявший на лапу и активно способствовавший нашему воссоединению, шепотом поинтересовался: - Спиртного не желаете? - А что есть? - спросил я. - Портвейн, водка. - Давай водки. Бутылки две, - велел Андрей. Прошедшая ночь стоила нам огромных нервов и сил, так что даже Ленка приняла полстакана исконно русского лекарства. После этого мы просто замертво упали на полки. В СТОЛИЦУ! Впрочем, Елене поспать толком так и не удалось. Вскоре поднялась выспавшаяся Валерия и начала своими капризами допекать сонную мать. Мы же дрыхли до двенадцати дня, и разбудил нас зычный голос разносчицы обедов, заглянувшей в наше купе. - Обеды горячие, щи и каша с подливой! - Сколько у тебя тут? - Пять порций. - Все давай, - скомандовал Андрей, пытаясь одной рукой отсчитать разносчице деньги. После завтрака мы закрылись в купе и до вечера рассказывали Елене про наши приключения. Выслушав нас до конца, она тяжело вздохнула, покачала головой и с горечью заметила: - Нет, зря вы ввязались во все это. - А что было делать? - удивился Андрей. - Мы и не хотели ввязываться, само собой так получилось. - Да я не об этом. Не стоило брать это золото. Столько на нем крови... - О! Типично женская точка зрения, - хмыкнул Андрей. - Что дальше-то делать будем? - спросил я. - Доедем до первопрестальной, а там посмотрим. Совать голову в пасть льву я тоже так просто не собираюсь. Надо немного осмотреться. За двое суток пути основной нашей проблемой была рана Андрея. На одной из долгих остановок я накупил в вокзальной аптеке бинтов, ваты, йода. На мое удивление, мой "фиалковый цветок" быстро привык к жуткому виду раны и спокойно обрабатывал ее каждый день. Мы боялись осложнений, загноения, но Бог миловал. Ранним утром в начале декабря мы высадились в столице. Первым делом определили багаж в камеру хранения, а наших женщин в комнату матери и ребенка. После этого Андрей надолго оккупировал телефон-автомат и, листая старую записную книжку, звонил своим знакомым. Присев рядом с будкой на железные перила я разглядывал суетливую жизнь столицы и думал о том, что еще совсем недавно брел по тайге, где на сотни километров в округе не было ни одной человеческой души. Наверное, я отвык от городской жизни. Москва показалась мне чересчур перенаселенной. Тут всего было много: людей, домов, машин. На меня просто давил этот поток шума, людских лиц и глаз. Поэтому я с облегчением вздохнул, когда наконец расставшийся с телефонной трубкой Андрей с довольным видом подошел ко мне. - Порядок в танковых войсках. О жилье договорился. К одиннадцати часам к Казанскому вокзалу подъедет Колька Фомин. Он все устроит. - Кто он такой? - насторожился я. - Друг мой, еще по училищу и ЗГВ. Хоть папа у него и генерал, но по Кольке этого никогда не скажешь. Мужик отличный. Уже майора получил. Без пяти одиннадцать к стоянке такси подкатила бежевая "Волга". Из нее выскочил невысокий круглолицый слегка уже лысоватый офицер с погонами майора. Несмотря на явную полноту, он с энергией выпущенного из пушки снаряда кинулся обнимать Андрея. При этом приговаривал: - Ах, чертяка, где ж тебя носило?! Прямо как снег на голову. А изменился-то, поседел, бороду отпустил! Не узнать. - Ну так ты узнал все-таки. - Ну я! Восемь лет рядом! С женой и то меньше живу. Ты проездом или насовсем? - На время, хотя бы на месяц. Как насчет дачи, не раздумал? - Да ты что! На прошлой неделе у Никитиных дачу обчистили, так что хорошо, что ты там поживешь, хоть под присмотром будет. Тут Андрей вспомнил и про нас. - Познакомься. Это мой друг Юрий, его жена Лена. А это Валерия. Дочка у них приболела, надо хорошим врачам ее показать. - Ну, в чем же дело? Пробьемся. Глядя на подвижного как ртуть майора, я поверил, что этот сможет пробиться куда захочет. - Ну, поехали, - скомандовал майор, когда все уселись по своим местам. - Тут недалеко. Может это по московским меркам и было недалеко, но ехали мы не менее сорока минут. Вскоре замелькали за окном машины дачные заборы, подмосковные рощицы. К самому дому мы подъехать не смогли, поэтому оставили машину на обочине и дальше пошли пешком. - Черт, выбрал отец в свое время этот участок на отшибе. Зимой к нему не подберешься, - ворчал майор, вытирая вспотевший лоб. Хотя он нес самый легкий чемодан, но снега навалило по колено, и ему, как идущему впереди, приходилось нелегко. - Зато платформа рядом, - заметил Андрей. Действительно, где-то не так уж и далеко стучали колеса резвой электрички. - Да, вам будет как раз. Кстати, - он обернулся к Андрею, - с прошлого года это уже моя дача. - Да ну! А как же отец? - Он себе новую строит. Там вообще дворец. Ну вот и пришли, - вскоре сказал майор. - Узнаешь? - Ну как же! - усмехнулся Андрей. - Много тут всего было по молодости. Помнишь, Микола?! - Ой, не трави душу! - замахал руками Николай. - Сейчас бы и рад, да куда там. Режим хуже армейского, расписан по минутам. В армии хоть один особый отдел, а у меня два: жена и теща, и все с допросами. - Ты все с тещей живешь? - удивился Андрей. - А куда мне ее девать? Разменивать генеральскую квартиру Наталья не хочет. Так и живем. - Говорили тебе - женись на Любке-буфетчице, никаких проблем бы не было. Но тебе же обязательно нужно было генеральскую дочку захомутать. Вот теперь мучайся. Под этот солдафонский треп мы подошли к дому. Генеральская дача нас с Ленкой просто поразила. Двухэтажный деревянный особняк с застекленной верандой показался нам верхом роскоши. Да и участок вокруг дачи занимал не менее полугектара соснового леса. Уже на крыльце, поставив чемодан и вытерев пот с лица, майор с раздражением заметил: - Вот видишь, прошли средь бела дня, и никаких сторожей. За что мы им только деньги платим? Он открыл дверь, и навстречу нам пахнуло теплом прогретого дома. - Ого! Ты что, автономку сделал? А я думал, сейчас дрова рубить будем да печь топить. - Восхитился Андрей. - Папа постарался, газ провел, котел поставил, так что теперь здесь можно жить хоть круглый год. Проинструктировав нас по части пользования газом, светом и водой, Николай отбыл, на прощание сказав, что в ближайшие дни будет занят, но как-нибудь обязательно навестит. Уже выходя из калитки, он столкнулся с двумя мужиками в пятнистых бушлатах и, судя по жестикуляции и темпераменту, долго отчитывал их, всплескивая по-бабьи вверх руками и тыча пальцем в сторону нашего дома. Наконец мы остались одни. Первые полчаса Елена с Валерией на руках как во сне переходила из комнаты в комнату, подолгу рассматривая обстановку. По большому счету все здесь было довольно скромно: мебель шестидесятых годов, перемещенная из городской квартиры по мере поступления нового гарнитура. Громоздкий радиоприемник "Урал", отечественный цветной телевизор"Гороизонт". Но для Ленки была важна даже не обстановка, а простор. После двух десятков лет проживания в комнате размером в восемнадцать квадратных метров этот восьмикомнатный дворец ее просто завораживал. - Как здесь хорошо, - тихо сказала она, стоя посреди зала. - Да ладно тебе! Барахло старое! - возразил Андрей, с деловым видом шныряя по всем комнатам. - Насколько я помню, здесь должна быть ванная, - сказал он, открывая одну из дверей. - А в каких родах войск служит твой знакомый? - спросил я. - Кто, Колька или его папа? А, впрочем, они сейчас по одному ведомству проходят: служба тыла. Да ему давно надо было туда переходить. Он еще в Германии у нас первым доставалой числился. Что угодно мог достать и в Союз переправить. Весь в отца, жук еще тот, хваткий. В ту ночь мы впервые спали более или менее спокойно. Не было ощущения опасности. Рядом, свернувшись калачиком, спала Ленка, такая теплая, родная. Тело отдыхало от тысячекилометровых дорог, от постоянной тяжести золота на плечах. Так хотелось верить, что все плохое уже позади, но мозг беспощадно опровергал усталое тело. Впереди маячило кое-что пострашнее врагов: неизвестность. Я спал как никогда долго, почти до обеда. Елена конечно, встала гораздо раньше. Наш маленький "звоночек" с голубыми глазами требовал постоянного внимания и заботы. Не оказалось дома и Лейтенанта. - А где Андрей? - спросил я Елену за завтраком. - Уехал в Москву. Сказал, что будет вечером, привезет продукты. Просил из дома не высовываться, сидеть тихо. Зря на глазах у соседей не маячить. Мне показалось это излишним. Дача стояла на отшибе, два ближайших к ней особняка были заколоченными, и, кроме цепочки свежих следов Андрея, на снегу не отпечаталось более ничего. Весь день мы блаженствовали втроем. Телевизор оказался в рабочем состоянии, и мы часами таращились в "ящик", раскинувшись на диване. Я смотрел все подряд, порой даже не понимая смысла увиденного. По сути дела мы с Андреем вернулись в другую страну. На все лады по всем каналам склоняли Беловежские соглашения, гадали о будущем житье-бытье нарождающихся государств. Рассудок просто отказывался понимать смысл всего происходящего. Пару раз мы засыпали, а проснувшись, опять пялились в телевизор. За окном незаметно сходил на нет серый зимний день. Он тихо сменился синими сумерками, а затем темнота бесконечной зимней ночи прочно установила свою власть. Лишь приезд Андрея вывел нас из этой спячки. Мне сразу показалось, что он чем-то подавлен. Отдав сумку с продуктами Елене, он устало присел в кухне и закурил. Это мне не понравилось. Раз лейтенант пристрастился к куреву, значит, нервотрепка продолжается. Сразу поговорить нам не удалось. Ленка мобилизовала меня на помощь в приготовлении ужина. И лишь за столом я задал Андрею мучившие меня вопросы: - Где был, что узнал? - В Ленинку ездил. - Куда? - не понял я. - В библиотеку, в читальный зал. Изучал периодику за последние полгода. - Ты что, о нас что-то искал? - понял я. Андрей отставил пустую тарелку, с благодарностью принял из Елены чашку с чаем и принялся рассказывать: - Да. Сначала нашел несколько небольших заметок об этом. Ну чуть ли не дословно мы все это еще от шофера слышали. Исчез вертолет, идут поиски. Триста килограммов золота, поиски безуспешны. Затем все заглохло, но зато в "МК" неделю назад появилось вот это, - он полез в карман и вытащил вырванную из подшивки страницу. - Конечно, это некрасиво, поступать так с подшивками, но мне захотелось показать эту статью вам. Я прочитал название статьи: "Темные тайны "Зари". Заголовок как нельзя более верно отражал весь смысл статьи. Практически автор статьи не узнал ничего, он просто задавал вопросы. Куда исчезло золото, добытое артелью? Почему милиция не реагирует на заявление о пропаже шести человек (!), работавших в артели?! И куда все-таки девался загадочный вертолет с почти тремястами килограммами золота? Чувствовалось, что журналист все-таки побывал на местах, где развернулась "Заря". Он довольно точно описал базовый поселок артели, чувство подавленности и страха, царившее в нем. Никто не хотел разговаривать с корреспондентом. Все шарахались от него как от чумного, стоило ему лишь упомянуть "Зарю". Что меня больше всего поразило в статье, так это длинный список явных и тайных смертей, так или иначе связанных с артелью. Там упоминался прокурор Румянцев, писали о смерти Селиванова, еще нескольких человек из правления, двух вертолетчиках, чересчур распустивших языки. Вывод, к которому приходил автор статьи, показался мне довольно неожиданным: государство не волновала судьба пропавшего золота, а тем более погибших и пропавших людей. Если бы не подняла шум жена Мациевича, так и не дождавшаяся мужа в своем Тель-Авиве, ничего не узнали бы об этом и газетчики. - Ну, что скажешь? - спросил Андрей после того, как я отдал газету Елене. - Плохо. Похоже, они угробили и третью бригаду. - Может быть. Но главное не это. Кто-то прикрывает их. Очень сильный. - Это верно. Встретиться бы с этим парнем, рассказать ему все. Андрей чуть поморщился. - Рассказать не знаю, но встретиться надо. Вдруг он знает о московских кончиках этой аферы. Я, кстати, уже звонил ему в редакцию, но он в командировке. Будет через неделю. Наиболее тяжелое впечатление статья произвела на Елену. Отложив в сторону газету, она тяжело вздохнула: - Все-таки зря вы во все это ввязались... Андрей обнял ее за хрупкие плечи и ласково сказал: - Конечно, ты права. Зря. Но судьба у нас такая. Кисмет, как говорят на Востоке. А тебе, Елена прекрасная, будет задание. Он достал из сумки большой кусок плотной ткани и протянул его Ленке. - Надо сшить штук десять небольших мешочков под золото. А нам, Юра, надо подумать как сбыть золото Жеребы. - Опасно, - предупредил я. - Знаю. А что делать? Сидеть на золоте и жить впроголодь? Нет уж! Тем более, после всего, что случилось с нами в Баланино, я считаю эти двадцать килограммов нашим законным трофеем. После этого лейтенант начал открывать многочисленные кухонные шкафчики. - Где-то у них должны быть весы, все время ведь на этой даче варенье варили. С персиками, с малиной... К поискам он подключил и меня. Пока я переворачивал все вверх дном на первом этаже, Андрей поднялся наверх. Вскоре он позвал меня: - Юра, поднимись-ка сюда... Лейтенант стоял в коридорчике между комнатами и с интересом разглядывал небольшой, встроенный в стену шкаф. В руках он держал весы, такие часто используют тетки на рынках, продавая землянику. Но не это интересовало его. - Ну-ка подержи, а я посмотрю, что это такое, - сказал Андрей, неловко передавая мне весы. Все-таки рана еще сильно его тревожила. Но и левой рукой он быстро перекидал на пол весь хлам, что хранился в шкафу, и уже с моей помощью снял и полки. - Интересно. Это что-то новенькое! За полками оказалась большая железная дверь. Ручки у нее не обнаружилось, зато имелась замочная скважина, небольшая, под самый обычный ключ. - Заперто. У тебя нет никаких ключей? - поинтересовался Андрей. Я сбегал вниз, принес ключ, оставшийся от нашей прежней комнаты в бараке, но он не подошел. - А дверь-то новая, даже не покрашена, - Андрея просто распирало любопытство. - Что-то там интересно, Николашка прячет? Пройдя в смежную комнату, мы убедились, что загадочный сейф с другой стороны сантиметров на пятнадцать выпирал из стены, и его наспех заклеили новыми обоями, похожими на старые, но все-таки с другим рисунком и цветом. - Вот хитромудрый Николашка! Что же он там прячет? Ну ладно, сложи все на место, - попросил он меня, а сам пошел вниз с весами в руке. Я только вздохнул. Вечно мне приходилось за ним все доделывать. В доме нашлась и старая швейная машинка, так что через час Андрей уже рассыпал золото по мешочкам. Самым заинтересованным зрителем этой скучноватой процедуры была, конечно, Елена. Примолкнув, она сидела за столом и ковыряла пальцем золотой песок. - Неужели из-за этого можно убить столько людей? - негромко спросила она. - Еще как можно. Из-за этого дерьма погибли миллиарды людей, - добродушно пояснил Андрей, ложкой подсыпая в чашку весов золото. - Слушай, а что делать с этим? - я выложил на стол продолговатый самородок, что взял на память о старике отшельнике. Андрей методично взвесил его на весах. - Полкилограмма. Солидно! - Потом решил. - Ладно оставим пока, как сувенир. - А это ты кому хочешь толкнуть? - я кивнул на мешочки. - Да мало ли... Ювелирам, зубным врачам, торгашам с базара. - Только будь поосторожней, - попросила Андрея Ленка. - Постараюсь, - улыбнулся он. ЗОЛОТАЯ ЛИХОРАДКА В первый день он не продал ничего, сказал только, что осматривается, прощупывает обстановку. На следующий день вечером Андрей приехал очень довольный и с полными сумками подарков. Его просто распирало от радости. - Повезло, надыбал одного ювелира, сидит такой старичок в Службе быта, гравировка на посуде, раскатка колец. Ну я сним переговорил вокруг да около, потом предложил товар. Он сразу закрывает свою лавочку, идем к нему домой, там старик проверяет золото и через два часа приносит деньги. Но главное, он еще заказал. В два раза больше. - Может, мне с тобой съездить? - спросил я. - М-м... Не надо! Там все просто. Но следующим вечером он приплелся домой как побитая собака. - Ты что, Андрюха? - забеспокоился я, увидев сконфуженное и злое лицо лейтенанта. - Облапошил меня старый козел. - Как? - ахнул я. - Так. Пришел к нему на работу, он золото даже проверять не стал. "Я вам верю, молодой человек!" Ну я тоже, взял деньги пошел на базар, хотел куртку себе получше купить. А вместо денег в пачках, во! - и он сунул мне в руки несколько стопок резаной газеты. Пройдя в зал он без сил опустился в кресло и продолжил рассказ: - Я бегом в эту Службу быта, а там уже все на замках. Где, говорю, этот ваш старый козел? Да он, говорят, временно подрабатывал, пенсионер. Сегодня и уволился. Я к нему домой. Звонил-звонил, не открывает. Я кулаком барабанить начал. Соседка высовывается, черепаха старая. Что вы, говорит, стучите, Леша уже полгода как в Антарктиде зимует. Полярник он. Я спрашиваю, как зимует?! Я же вчера в этой квартире был со старичком таким, невысоким. А это, говорит, дядя его. Приходит иногда, квартиру проверяет. Только он здесь не живет. Где-то в Чертанове, а где точно, понятия не имею... Он тяжело вздохнул и закончил вполне самокритично: - Вот так обувают лопоухих. Весь вечер мы как могли утешали Андрея, а с утра он снова уехал в столицу. В тот день ему удалось продать еще немного золота, а вскоре он нащупал целую сеть дельцов, занимающихся скупкой рыжего металла. Теперь дела пошли веселей. Ленке пришлось строчить все новые и новые мешочки под золото. Прошла неделя, и я напомнил Андрею: - Слушай, ты не звонил этому журналисту? - Вот черт, совсем забыл! - хлопнул себя по лбу Лейтенант. - Ты, по-моему, не только это забыл, но и вообще забыл, зачем сюда приехал. Он покосился на меня, помолчал, потом признался: - Да, ты это верно заметил. Знаешь, уже как-то не хочется ввязываться в драку. Это же такая мотня начнется! Андрей прикрыл глаза, болезненно скривился. - Самое хреновое, когда приходится доказывать, что ты не верблюд, хотя фамилия у тебя и Гималайский... - Неужели ты хочешь бросить все на полпути? Забыл, как мужики гибли под пулями? А те, из первой бригады? - Все верно, - вздохнул Андрей. - Позвоню завтра. А может, вместе съездим? - Давай, - согласился я и повернулся к своей подруге, пристроившейся с Валерией на диване. По ее лицу было видно, что перспектива остаться одной ей не очень нравилась, но все-таки Ленка кивнула головой. - Съезди, в чем дело. Утром, прямо с вокзала Андрей позвонил в редакцию газеты. Санин из командировки вернулся, и мы договорились встретиться у Казанского вокзала. За час, что мы дожидались журналиста, Андрей купил и мне, и себе черные очки, напялил их на себя и велел сделать мне то же самое. - Андрюх, ты совсем что ли сдурел, - рассмеялся я. - Зимой два придурка посреди Москвы в черных очках! На нас же все оглядываться будут. Заметут в КГБ как двух шпионов. - Ну ты как хочешь, а я надену, - Лейтенант нацепил внушительные, как велосипед, очки, походил так минут пять, посмотрел на себя в витрину и снял их. - Чего снял-то? - поинтересовался я. - Да солнца нет, - небрежно ответил он. - Ты еще купи тросточку и повесь на грудь табличку: "Слепой", - ухмыльнулся я. Наши препирательства прервал приезд журналиста. Как мы и договаривались, машина на секунду завернула на стоянку рядом с вокзалом, мы прыгнули на заднее сиденье "жигулей", и репортер сразу же вырулил обратно на улицу. - Здравствуйте! - вежливо обратился он к нам. - Как мне вас называть? При этом он рассматривал нас в зеркальце заднего вида. Санину на вид можно было дать лет тридцать пять, не больше. Брюнет с шевелюрой, чуть-чуть тронутой сединой, слегка полноватый, с аккуратненькими усиками скобкой и внимательным взглядом темно-карих глаз. С первого взгляда он как-то сразу располагал к себе, не суетился и не торопил события. - Да никак не называйте, - отозвался Андрей. - Ладно, можно и так, - легко согласился журналист. - Чего-то боитесь? - Да, - коротко отозвался я. Тем временем Санин свернул в один из тихих переулков, заглушил машину и развернулся к нам. - Ну что ж, поговорим серьезно. Что нужно вам, и что вы можете предложить мне? Все это мы с Андреем обговаривали еще прошлым вечером. Лейенант начал говорить как по написанному, изредка поглядывая на меня, словно спрашивая, все ли верно? - Мы можем рассказать вам почти всю истории с артелью "Заря". А взамен нам нужны некоторые имена московских покровителей "Зари". Вся эта афера задумывалась здесь, в столице... По мере рассказа Лейтенанта лицо репортера принимало все более и более заинтересованный вид. Машинальным жестом он достал сигарету и закурил. А ведь Андрей поведал ему не все, только сам замысел, да некоторые детали происшествия. - Если это так, - заметил репортер, выслушав все. - То это сенсационный материал. А у вас есть какие-либо доказательства, ну, материальные, по этому делу? Андрей полез в карман и достал бумажки, которые он тащил через всю тайгу. - Это документы прокурора Румянцева, убитого на базе второй бригады, его удостоверение, пробитое пулей, письмо дочери, ее фотография. Ну а это, - он вытащил из кармана и подал журналисту небольшой кусочек золота - с виду обычный голыш, обкатанный водой, только желтого цвета и очень тяжелый. - Доказательство того, что мы там в самом деле были. Санин повертел в руках самородок, затем спросил: - Значит, вам нужны только имена? И все? - Это уже много. Мы сомневаемся в своей безопасности, если столько трупов удалось прикрыть, то что значат две наших жизни? - Тоже верно, - согласился Санин, задумчиво почесал затылок, а потом согласился. - Ну хорошо, я попробую выяснить, кто пробивал лицензию для "Зари". На это уйдет как минимум дня три, может, неделя. - Мы позвоним, - легко согласился Андрей. - Можно и домой, - Санин черкнул на листке из блокнота свой номер. - Ну а рабочий вы знаете. Куда вас подвезти? - В центр, если можно. Мы вылезли на Тверской и не торопясь пошли к памятнику Пушкина. - А мне он понравился, - сказал Андрей. - Не суетливый, деловой. - Мужик как мужик, - согласился я. - Глаза вроде не бегают. Не люблю я, когда мне в глаза не смотрят. - Это точно. Зайдем, перекусим, да кое-что обсудить надо. Поговорить в забегаловке нам не удалось. Столы стояли слишком близко, и народ что-то нахлынул толпой. Лишь очутившись на улице, Андрей завел разговор о деле. - Хорошо, что ты со мной сегодня поехал. Мне надо идти к одному зубному врачу, он заказал на сегодня полкило. Но мне он что-то не понравился. Начал говорить, что у него нет сейчас денег, все такое. - Ну и что, - не понял я. - В самом деле, откуда у него в поликлинике деньги? - Какая поликлиника, Юра, ты что? Роскошнейшая частная практика. На дому он принимает. - Ему что же, золото на зубы нужно? Андрей улыбнулся. - Наивный ты, Юрка. Золото на зубы давно уже не используют, одно напыление. Наверняка этот доцент собирается на свою историческую родину. Не повезет же он туда наши рубли. Это уже третий такой у меня будет. И все евреи. - Во сколько у тебя встреча? - В два. А ты пойдешь пораньше... - Ладно, - согласился я. Старинный дом на Арбате мне очень понравился своей нестандартной архитектурой. Мне, выросшему среди хрущевок и бараков, подобная вычурность в отделке окон, дверей и фасадов казалась удивительной. Широкая винтовая лестница привела меня на второй этаж, где на единственно