ела. Чувствовала себя под его защитой. - А разве романчик не закончился годик тому назад? - поинтересовался Кис. - Закончился, как же! Но Ольга уже стала неисправимой. Афоня, хоть с романчиком и завязал, но чувствовал себя перед ней как бы виноватым... Уволить ее нам не давал и все время перед нами ее оправдывал... Мол, женщина с ребенком... Он был немножко Робин Гуд, наш Афоня, - на этих словах компаньоны переглянулись с усмешкой. - Бывшую жену содержал до последнего, хоть дочка с ним росла... Скажите на милость, кой черт платить бывшей жене, если дитятко папаша содержит?! Ну, в общем, старых понятий мужик. В наше время, знаете, почему надо женщину пропускать вперед? А чтоб она вам нож в спину не всадила! ...Надеюсь, что вы не заподозрите нас, господин сыщик, убийстве Афони с целью избавиться от секретарши? На этих словах Блинков с Воротниковым весело засмеялись, все так же переглядываясь с большим взаимным пониманием. - Вы собираетесь ее теперь уволить? - уточнил Алексей. - Мы ее уже уволили! Она ушла в отпуск и из него - тю-тю! В наш фонд не вернется. Ну что ж, из этой информации следовало две вещи: во-первых, что у секретарши Ольги не было интереса устранять Карачаева, служившего ей гарантом ее рабочего места; а во-вторых, что она, без сомнения, настроена против двоих директоров и охотно расскажет детективу все, что знает. Кроме того, ребенок... - Ребенок у нее не от Карачаева? Тут весельчаки снова переглянулись, но на этот раз, кажется, с неподдельным удивлением. После чего заверили детектива, что так далеко Афоня все-таки не зашел. Алексей покинул компаньонов Карачаева с некоторым чувством гадливости и в придачу подозрением, что эти двое вполне могли бы устранить Карачаева, если у них в этом имелся серьезный интерес. Однако факты и доказательства этого интереса пока не давались ему в руки. Секретарша находилась где-то на Кавказе в отпуске, - что вы хотите, август! - и детектив счел целесообразным, прежде чем копать вглубь отношений между со-директорами загадочного фонда, - покопать в сторону Яны. С ее отъезда на Московское море уже прошло больше месяца, а она до сих пор не появилась. И в ее исчезновении было что-то нелогичное, - хотя внезапный каникульный роман мог бы все объяснить. Но, в таком случае, надо убедиться, что он случился... Кис не имел представления о том, где может находиться Яна в данный момент. По-прежнему на островах? На этот вопрос никто не мог ему ответить. И потому Алексей предпринял еще один визит в квартиру Карачаева. На этот раз его задачей было обнаружить все, что могло иметь хоть малейшее отношение к Яне. Он обнаружил, как и предположил Кеша, чемодан, набитый вещами, - хотя, с точки зрения детектива, внимательно изучившего его содержимое, он был еще недокомплектован: в нем отсутствовало нижнее белье и купальники. Видимо, Яна намерена дособирать чемодан после своего возвращения с Московского моря. Где-то, в таком случае, должны быть и неиспользованные билеты на Мальдивы, верно? Только если Яна не отправилась в путешествие в одиночку, - что было бы весьма и весьма любопытно... Недособранный чемодан - еще не доказательство, чемоданов и вещей у Яны много, как сказал Кеша... Кис направился наугад в кабинет и не ошибся. В одном из ящиков письменного стола он нашел два билета на Мальдивы. И два загранпаспорта. ДВА! Дате вылета уже исполнилось почти три недели. Почему же Яна не вернулась? Он посмотрел на определитель номера: последний звонок датировался понедельником, в который Карачаев должен был забирать Яну с островов. На автоответчике сохранилось три сообщения, - два от компаньонов, по делам, в даты, когда Карачаев еще был жив; и одно, последнее, в воскресенье, от Яны: "Папулечка, где ты? Не могу тебя застать ни на мобильнике, ни дома. Ну, я просто звоню подтвердить, что жду тебя завтра в Мелково, как договорились!" Алексей представил, как звучал ее бодрый голос над уже остывшим трупом Карачаева, и поежился. После Яны не поступило ни одного звонка, что понятно: все были в курсе, что Карачаев уезжает в отпуск. О том, что Афанасий Павлович никуда не уехал, что его мертвое тело лежало здесь, на полу, недалеко от столика с телефоном, знал только один человек: убийца. Интересно: почему больше не звонила Яна, за которой не приехал отец? Ведь, судя по ее сообщению, она о встрече с отцом не забыла, собиралась на нее приехать, - значит, романчик не закружил ей голову... Тогда где она? Почему молчит?! Алексей переписал последние входящие номера и вернулся в комнату Яны. Ее записную книжку он нашел без труда и, вчитываясь в ее размашистый и неразборчивый почерк, обнаружил то, что его интересовало в первую очередь: телефон ее матери. - Как где? - ответила Любовь Николаевна, - Яночка на Мальдивах, с отцом! - Когда вы с ней разговаривали в последний раз? - Не помню... Еще в июле, по-моему. Яночка уже большая девочка, в мамочке теперь каждый день не нуждается... А почему вы ее ищете? Только сейчас детектив сообразил, что мать Яны, скорей всего, не в курсе смерти Карачаева. В самом деле, ни Ляля, ни Кеша не знали ее телефона, да им и в голову не пришло: не их это дело, бывшей жене звонить; а Яна и сама не знала о смерти отца, судя по всему. - Видите ли, Афанасий Павлович скончался. Я ищу Яну, чтобы сообщить ей об этом. Он не стал выслушивать восклицания Любови Захаровны, равно как и отвечать на ее градом посыпавшиеся вопросы. Посоветовав связаться с племянником Карачаева Иннокентием, Алексей быстро распрощался. Записная книжка Яны манила его надеждой на богатый улов информации, и Кис приступил к прозвону немедленно. Пыл его, однако, быстро поубавился. Номера либо не отзывались вовсе, либо сообщали родительскими голосами, что их дитятко убыло на каникулы в Лондон... Париж... Хорватию... Италию... Наконец, Алексею повезло. Юра, - так звали его собеседника, - подтвердил, что отдыхал с компанией на Московский островах. Но распространяться на тему о Яне он не пожелал. "Когда я уехал с островов, она была еще там", - сдержанно сообщил он. За этой сдержанностью, похоже, крылись некие отношения - или некое отношение Юры к Яне, но, коль скоро Яна находилась не с ним, то и эти отношения ценности для детектива не представляли. Несмотря на очевидное нежелание беседовать с детективом, Юра все же оказался юношей достаточно хорошо воспитанным, и ответил, хоть и сквозь зубы, на вопросы Алексея. В результате, у детектива оказался на руках небольшой список из восьми имен, - члены компашки, облюбовавшей отдых на Московском море, а точнее, на Иваньковском водохранилище. Где они находились в настоящий момент, Юра не знал - или врал, что не знает. Но список фамилий уже сам по себе являлся ценностью, и Алексей вновь сосредоточился над записной книжкой Яны. Оказалось, что до Юры он уже прозвонил четыре номера из восьми с результатом 2:2, - то есть, два не ответили, два сообщили родительскими голосами, что нынче дите отдыхает в местах куда более комфортабельных, чем палатка на диком острове. Пятым был номер Юры, а из оставшихся трех откликнулся только один. - Что вы говорите, Яна пропала?! - воскликнула женщина. - Конечно, конечно, я вам дам мобильный моего сына, Никиты... Как? А он ездит его заряжать куда-то, так что работает, будьте спокойны... Надеюсь, что с Яной ничего не случилось, - такая хорошая девочка, и отец у нее замечательный... Кис распространяться про отца не стал, записал номер Никиты и распрощался с дамой. Ее сын откликнулся сразу. - Нет, Яна уехала давно, - ответил он на вопрос детектива. - Недели с три уже. - Видите ли, дело в том, что в Москву Яна не приехала. Пропала. И я ее ищу. - От Яны всего можно ожидать, - усмехнулся Никита. - Искательница приключений на свою голову... Он легко согласился встретить Алексея на Ленинградском шоссе и привезти на остров, где еще находились двое других ребят. Кис быстро собрал сумку и тут же рванул в сторону Московского моря. Глава 8. Никита оказался рослым, плотным, флегматичным блондином. Он любезно подсказал детективу, куда поставить машину, после чего они сели в моторку и поплыли. Под ее тарахтение Алексей рассматривал проплывавшие по сторонам пейзажи. Он никогда здесь не был раньше, на этих затопленных территориях, и сейчас с удивлением созерцал необъятные просторы тяжелой, мутно-зеленой воды, омывавшей многочисленные островки, большие и совсем малюсенькие. Местами на воде маячили ярко-зеленые поляны ряски, в иных буйствовали осока с камышами. Кое-где из воды торчали черные скелеты коряг, - останки затопленных когда-то деревьев? - Вон там фарватер, - объяснял Никита, указывая рукой, - мы обычно на него не выезжаем, по нему прогулочные теплоходы ходят. Свои тут знают кратчайшую дорогу, между островами... Вы увидите, как тут классно! Похоже, сообщением об исчезновении Яны он нисколько не был обеспокоен. И Кис решил его слегка обеспокоить. - Дело в том, что отец Яны умер. И никто не сумел с Яной связаться, чтобы ей сообщить об этом. Его даже успели похоронить. Без нее. - Вот как? И что с ним случилось? - Он болел диабетом... Вы в курсе? - Нет. Яна никогда не говорила. - Куда она могла, по-вашему, направиться с островов? - Ни малейшей идеи. Кажется, ее должен был встретить отец... - Ко времени их встречи он уже умер. - Да? Тогда Яна, увидев, что папа не приехал, могла сесть в любую попутку и уехать в любом направлении. У нее в голове ветер странствий и охота к перемене мест... Он коротко хохотнул. - У Яны были с кем-то из вашей компании близкие отношения? - Близкие? Что вы имеете ввиду? - Любовные. - Нет. А дружила она со всеми... Ровно так дружила. Она девчонка смешная, веселая, заводная, - вроде бы все к ней относятся хорошо, но никто не сближался. Или, точнее, Яна никого к себе слишком близко не подпускала. У нее даже подруг нет, насколько я знаю. - А Юра? - спросил детектив, памятуя особо активное нежелание последнего отвечать на его вопросы по телефону. - Юрка-то? Ну, он пытался к ней подъехать. А не получилось. Яна даже его не отшила, а... Знаете, у нее как-то все ладно получалось, необидно: быстро перевела его в друзья, вот и все. - Юре тоже необидно? - Ну, ему, может, и обидно... Но против Яны не попрешь. Она, как танк... Ласковый такой, дружеский танк... Услышанное от Никиты никак не вязалось с тем, что Кис уже знал от Ляли и от Кеши. Но он прекрасно понимал, что любой человек поворачивается разными сторонами к друзьям и к родителям, к противоположному полу и к своему же. Посему он выводов делать не стал, - просто заложил информацию в мозг. Анализировать будем потом. Минут двадцать спустя они причалили к одному из островов, имевшему пологий берег. Никита ловко перескочил на твердую почву, подтянул лодку и подал руку Алексею. На берегу их встретили двое: Ира, очень худая девушка в желтом купальнике, с темными волосами, прихваченными на затылке в конский хвост, и Костя, невысокий парень в шортах и без майки. И то: август выдался жаркий и влажный, а здесь, на воде, влажность была еще выше. Кис осматривался, ведомый своими тремя словоохотливыми гидами. Сразу же за отлогим песчаным берегом простиралась большая ровная поляна, местами поросшая вереском, за ней теснился смешанный лес. В центре поляны стояли рядком три цветных просторных палатки, - дорогих, импортных. На натянутой между деревьев веревке сушилось белье. - А вот тут у нас кухня. Навес, сооруженный из стволов деревьев и покрытый полиэтиленовой пленкой, защищал грубо сколоченный обеденный стол с двумя лавками; переносную газовую плиту, к которой примыкал рабочий стол; а также выкопанную в земле яму с крышкой, служившую погребом. Возле плиты стояли корзинки с картошкой, морковкой, луком и свежими отборными грибами, - белые и подосиновики, явно только что собранные. Чуть поодаль, на импровизированной полке, находились приметы цивилизации, как то: рулоны бумажных полотенец и туалетной бумаги, фольга и пленка для пищевых продуктов. Рядом висела большая матерчатая сумка, набитая пластиковыми пакетами, и горкой возвышались картонные тарелки и пластмассовые стаканы. Хозяйство увенчивалось объемистым зеленым мусорным мешком. - Мы мусор вывозим на берег, в контейнеры, - гордо сказал Никита. - А вот здесь у нас баня! Гиды привели его к выкопанной в высокой части берега пещере, где и в самом деле находились лавка и печка с камнями. Пещера закрывалась плотной полиэтиленовой занавеской, наподобие тех, что продаются для ванных. - Можжевельник и вереск здесь в избытке, - поясняла молодежь, - и банька душистая получается! А потом, разогревшись, шасть в речку! У Киса шевельнулось чувство, близкое к зависти. Эх, ему бы так пожить, хоть недельку! Молодежь, в заботах о физической форме, проводила на природе весьма спортивный отдых: волейбольная сетка маячила по правую руку за тремя развесистыми деревьями, отделявшими "жилую" поляну от "спортивной". У берега валялись водные лыжи, ракетки для бадминтона лежали у одной из палаток, у другой тускло блестели круглыми боками гантели. Судя по фотографиям Яны, она никак не тянула на любительницу спартанского образа жизни в палатках. Но нынче "здоровый образ жизни" стал чуть ли не знаком элитарности, и детектив вполне мог представить, что компания очень обеспеченных детишек очень обеспеченных родителей устроила себе такую палаточную романтику. Закончив обследование местности, он собрал всех троих на "кухне", где, подчеркнув, что Яна исчезла крайне загадочным образом, потребовал комментариев. Комментарии ребят сводились к следующему: около трех недель назад, во второй половине дня понедельника, Яна покинула остров на своей моторке. Точнее, моторка принадлежала не ей: Яна ее взяла в аренду у кого-то из местных, но у кого именно, никто не знал. Она всем объявила, что убывает с папулей на экзотические острова и что папуля должен подобрать ее в деревне Мелково, выходящей на Ленинградку. Никаких иных намерений она не высказывала либо не стала ими ни с кем делиться. До сих пор все были уверены, что Яна давно отдыхает на Мальдивах, и ее исчезновение всем в новость. Хотя, по зрелом размышлении, особо и не удивляет: характер у девушки еще тот, - способна на любые авантюры... - Например? - Ухватился детектив. Никита усмехнулся. - Вы только не подумайте, что речь идет о взятии банка. Это все в мелочах проявляется. Яна - девица взбалмошная, в голове у нее ветер. То она всю компанию заводит потащиться куда-то на окраину, чтобы посмотреть редкий фильм, то сама посреди дороги заявляет, что передумала, - и поворачивает обратно... - Никита добродушно усмехнулся. - И за ней поворачивают все остальные! - Ира тоже усмехнулась, но отнюдь не добродушно. - Яна - лидер в вашей компании? - Невинно поинтересовался детектив, намерено подразнивая ребят, чтобы разузнать побольше. - Да ладно тебе, Ир, - примирительно произнес Никита. - Нет, она не лидер, - это уже Алексею. - В нашей компании всего несколько девушек, и мы считаемся с желаниями наших дам! - Просто ей нужно быть постоянно в центре внимания, - произнесла неприязненно Ира. - Ей все равно, что делать, лишь бы выделиться из остальных, лишь бы все занимались только ею! - Вы с ней в ссоре? - поинтересовался Кис. - Я с ней не в ссоре. И не в мире. Я с ней никак. - Да ладно тебе, - вмешался Никита, - нормальная она девчонка! - Я разве сказала, что ненормальная? - огрызнулась Ира. - Она только вас всех гипнотизирует, а так все нормально, отлично просто! - С кем из вашей компании Яна дружила больше? - Ни с кем, - ответил молчавший до сих пор Костя, а Никита подтвердил его слова энергичным кивком. - Она со всеми одинаково общается. - Ага, только кто-нибудь к ней намылится, так она, как обмылок, из рук выскальзывает! - Подала реплику Ира. - Уж не Юру ли вы имеете ввиду? - Именно его! - при этих словах Ира почему-то бросила на уничижительный взгляд Костю. Понятно. В коллективе, как водится, свои разборки. Свои симпатии и антипатии, ревность и соперничество... Из этого наворота Яна вырисовывалась как человек одновременно весьма дипломатичный и крайне импульсивный... Редкое сочетание, - и, надо думать, в нем и заключается особое обаяние Яны, которое так раздражало Иру уже хотя бы потому, что мужская часть компашки была к этому обаянию явно чувствительна... Впрочем, на данный момент детектива куда больше интересовало исчезновение Яны, чем ее характер. - Иными словами, - остановил он перепалку, - вы считаете, что среди вас нет человека, который может быть хорошо осведомлен о планах Яны? Троица подтвердила, что такого человека не имеется. Хотя бы уже по той причине, что Яна о своих планах ничего не знает сама. Они рождаются и умирают в пределах одной минуты. - В день отъезда Яна была как-то особенно обеспокоена? Или задумчива? Или, наоборот, очень оживлена? - Да нет вроде, - ответил Никита. - У нее всегда хорошее настроение. И в тот день тоже было хорошим. - Я иногда задаю себе вопрос, - проговорила Ира, - дорожит ли она хоть чем-нибудь? По-моему, она просто пофигистка. А у пофигистов всегда хорошее настроение, потому что им все по фигу... Расспросив об одежде и багаже Яны в день отъезда, Кис покинул остров в сопровождении все того же любезного Никиты. С тем, чтобы пуститься в расспросы в деревне Мелково на Ленинградке, у которой он как раз и припарковал свою "Ниву". Вооружившись фотографией Яны, прихваченной из квартиры Карачаева, он обошел местный магазин, жалкое придорожное кафе и даже окрестные дома. И повезло! Один мужичок по имени Федич признал: - Она! Она самая! Яной звать. Взяла она у меня моторку напрокат! И до сих пор не вернула!!! Как оказалось, Яна мужичку заплатила с верхом, так что он особо не дергался. И паспорт ее лежит у него под залог. - И вы не побеспокоились? А вдруг что случилось с девушкой? - А чо с ней может случиться? Нормальная, здоровая психика, не обременяющая себя лишней суетой. - Она же должна была уже три недели тому назад вам лодку вернуть, не так ли? - Ну, так у меня же ее паспорт. Куда она денется? - А если она утонула и вашу лодку потопила? - Дык... - Мужик заерзал - Народ бы говорил уже... Уже бы мне бы сказали... - И кто же это - сказал? - Дык милиция... - А кто ж в милицию по-вашему сообщил? - Дык... Кто ж нибудь видел! Интересный подход. Вопрос напрашивался более чем простенький: как тут можно увидеть что-нибудь, на этих безмерных водяных просторах??? - А если она вашу лодку заначила? Или бросила, где ни попадя? - А паспорт-то как же? - Вот и я о том же. Не случилось ли чего с девушкой? - А лодка моя? Где ж ее искать теперь? - На воде, я полагаю. Или у воды. Сумерки уже стали оседать над "морем", завивая туман в камышах. Приниматься сейчас за поиски не имела смысла. Море было действительно огромным, а вот его подробной карты у Алексея не имелось. Работы предстояло не на один день... Вздохнув тяжко, он попросился к Федичу на ночлег. Тот согласился и пустил детектива в свою избушку-развалюшку. Лет пятьдесят назад она была выкрашена ярко-голубой краской, от которой остались только тоскливые воспоминания в стыках бревен. Внутри оказались четыре захламленных комнатушки, - Федич был вдовцом, жил один. Они поужинали колбасой с черным хлебом и солеными огурцами, после чего Федич освободил маленько от хлама одну из клетушек, где имелась кровать, и выдал детективу вполне даже чистое, хоть и не глаженое белье. Утром Федич устроил с лодкой, и они принялись обплывать прибрежные деревни, в которых Кис обходил причалы, дома, магазины, повсюду показывая фотографию Яны и описывая моторку Федича. Ясное дело, всю Волгу он исследовать не собирался, - так, немного вверх по течению, немного вниз... Федича их хождение по морю прошибло, - и он совсем сник, с каждой неудачей все громче и жалостней оплакивая свою моторку. Кис же все больше мрачнел: исчезновение Яны ему резко не нравилось, и давало пищу для самых разных, но одинаково пессиместических предположений. На четвертый день поисков Федич вдруг заорал: - Ямаха! Ласточка! Кормилица! "Ласточка" оказалась привязана к причалу одной из деревушек выше по течению. Кис пустился было попавшемуся у берега народу вопросы задавать, как вдруг один мужик лет сорока, назвавшийся Колей Вальковым, с ходу засуетился, принялся стучать себя в грудь и клясться, что лодку не крал. Видимо фразы "частный детектив" и "я веду следствие" вызвали у него прямую ассоциацию с милицией, и его немедленно потянуло на чистосердечное признание. Оказалось, что лодку он нашел "на большой воде", - она уткнулась в камыши. Коля, по его словам, огляделся, пошарил вокруг, никого не обнаружил и взял лодку на буксир. Внутри лодки, как рассказал Коля, находилась большая спортивная сумка "Адидас", полная женских вещей, свернутая палатка и еще сумка из кожи, вроде маленького портфельчика, ремень через плечо. Он хотел было в милицию сообщить, - ей-богу, вот-те крест! - да дочка глаз на шмотки положила... И жена отговаривала: тут много всяких богатых нынче развелось, на нашей воде, - небось, не обеднеют! А твоя моторка совсем прохудилаась, целыми днями только и чинишь, - а эта смотри, нестарая еще и мотор хороший... Попутал Колю бес, в общем. А точнее, бабы попутали, с ними всегда так, бабы до добра не доведут! Кис чистосердечному признанию порадовался и, придав голосу официальную строгость, потребовал показать найденные в лодке вещи. Федич остался на берегу, облизывая и обнюхивая свою вновь обретенную "ласточку". Судьба исчезнувшей Яны его со всей очевидностью ничуть не волновала. Кис, ведомый Колей, вскоре оказался в его избе. Женская часть семьи Вальковых наличествовала дома, и Алексей попросил принести все вещи Яны, заверяя, что ничего из них эспроприировать не собирается. Он немножко лукавил, зная, что сообщит об этом деле в милицию, - а уж как они распорядятся найденными вещами, бог весть. Но по поводу себя детектив был честен: он и в самом деле не имел намерения изымать что бы то ни было. Он желал только ознакомиться. Сумка "Адидас" была пуста. Лодку Коля нашел уже пару недель назад, и с тех пор жена и дочка успели часть вещей приспособить для себя, а часть продать. Скорчив недовольные мины, женщины принялись сносить уцелевшие вещи Яны из разных углов, полок и шкафов, и складывать их перед детективом на стол, где Алексей сортировал их по назначению: верхняя одежда, нижнее белье, носки, купальники, косметика, гигиенические принадлежности... Закончив с сохранившимися вещами, детектив попросил описать проданные, составив, таким образом, более-менее полный "потрет" Яниного багажа. Затем наступил черед кожаной сумки-портфельчика. Ею завладела Валькова-младшая, девица шестнадцати лет от роду, и сумка уже была набита ее личными вещами. Алексей воспроизвел процедуру: пустую сумку выложил на стол и потребовал снести туда же все, что уцелело из вещей Яны. Вскоре перед ним выросла горка косметических принадлежностей, крошечный флакон духов "Нина Риччи", карманного формата книжка (детектив), ключи от квартиры, маленький фонарик... Семейство бодро забожилось, что никакого кошелька в сумке не наблюдалось, а уж тем более денег! Мы честные люди, нам чужого не надо! Если б были б деньги - отдали б... Какое - "отдали б"! Уже давно, небось, потратили все, что нашли.... Впрочем, семейство, для разнообразия, честно призналось, что там находился мобильный телефон, который они продали. Не удивительно, что телефон Яны не отвечал: он давно находился в чужих руках, а перекупщику никакого интереса отвечать на входящие звонки не было. Скорее всего, использовал деньги на счету до упора, после чего симм-карту Яны попросту выбросил. Палатка Яны уже тоже была продана, - но по списку, составленному у друзей Яны, не хватало еще одной сумки. - Мне доподлинно известно, что в лодке находился еще и рюкзак, тоже марки "Адидас". Где он? - Не было такого, - заявил глава семейства. - Я хорошо помню, у меня как сейчас перед глазами: лодка на воде, а в ней две цветных сумки: эта вот, - кивнул он на зеленый "Адидас", - и другая, палатка, она как сумка выглядела. И еще эта маленькая, черная, кожаная, на воде такие странно смотрятся... А другой никакой не было, клянусь, начальник! Похоже, Коля Вальков говорил правду. Алексей еще раз окинул взглядом стол. Судя по всему, сумка "Адидас", с учетом уже проданных вещей, содержала все необходимое: и зубную щетку, и косметику, и купальники, и нижнее белье, - в общем, весь ее багаж. Что могло находиться в рюкзаке и где он, оставалось только гадать. А пока что, среди выложенных перед ним предметов, Алексей заинтересовался ключами. Помимо "хитрых" ключей от квартиры Карачаева, которые он легко узнал, на связке Яны имелся еще один ключик. Маленький, словно игрушечный, - таким отпирают ящички или шкатулки. Алексей попросил связку, и его просьба была немедленно и безболезненно удовлетворена. В ней практичное семейство Вальковых не видело никакого толку. Договорившись с Колей назавтра о совместном путешествии к месту нахождения Яниной моторки, Алексей вернулся на берег к счастливому Федичу, который уже прицепил свою "ласточку" на буксир. Они тронулись в обратный путь. Итак, - размышлял Кис, возвращаясь с Федичем в его избенку, - вещи Яны находились в лодке, а ее паспорт - у Федича. И лодку нашли не у берега, а на воде. Из этих фактов вывод даже не приходилось делать, - вывод вытекал сам, расплываясь густым черным пятном на деле Карачаева. ...Иными словами, до берега Яна не добралась. Наутро Коля Вальков отвез детектива на то место, где нашел бесхозную лодку. Это оказались густые заросли камышей и осоки между островом, где проводила отпуск Яна, и деревней Мелково, где ее должен был встретить отец. Кис, как сумел, осмотрел камыши, но там ничего интересного не оказалось. По крайней мере, на поверхности воды. Разочарованный, Алексей вернулся на остров к друзьям Яны и принялся уточнять обстоятельства ее отъезда. Кто-то вспомнил, что к тому времени начал клубиться туман. Детектив заинтересовался. - Вообще-то Яна здесь хорошо ориентируется, а туман был еще несильный... Это потом он уже сгустился так, что пальцев собственной руки не видно было... - Пояснил Никита. - Да, точно, - подхватил Костя. - Вы не можете себе даже представить, что такое настоящий туман! Это плотная пелена, которая пожирает не только образы, но и звуки. Голос гаснет и растворяется в тумане, словно вы произнесли слова в подушку... Легкий туман тут бывает практически каждый день, вы наверное, видели, - а вот такой настоящий бывает реже. Но это надо видеть, так не поймешь... - А вы не заволновались, вдруг Яна потерялась? - Я помню, мы тогда еще прикинули, - она должна была уже достичь берега. Но Яна со всей очевидностью его не достигла, вот в чем загвоздка!.. Федич на днище своей лодки обнаружил глубокую царапину. Где могла упасть Яна с лодки и почему, представлялось полной загадкой. Кис еще раз изучил маршрут от острова до деревни Мелково, наблюдая, сколько опасностей поджидает человека на пути: кое-где из воды торчали коряги, а в иных местах ряска представляла собой прочную, цепкую паутину, в которой легко могла застрять моторка. Если, допустим, Яна стояла в рост в лодке, пытаясь разглядеть в начинающемся тумане окрестности, и в это время лодка налетела на корягу или резко тормознула в ряске, то девушка могла легко упасть в воду. Плавала-то она хорошо, как сказали ее друзья... Оставалось только гадать, запуталась ли она в водяных травах или ушиблась о корягу, или просто не нашла свою лодку в тумане и не сумела выплыть к берегу? Что же до недостающего рюкзака, он, видимо, разделил участь своей хозяйки по той простой причине, что был надет на ее спину... Местная милиция отнеслась без энтузиазма к идее поиска тела: куда водолазов-то посылать? На каком участке искать? В центре течение довольно сильное, прошел уже месяц, - если тело попало в течение, то оно уже в Каспийском море, небось! А если по заводям да по закуткам, - так их здесь вон сколько! Место нахождения лодки отнюдь не указывает на место падения Яны в воду: за прошедшее со дня исчезновения Яны лодку могло отнести... Ну, насчет Каспийского моря, положим, местные пинкертоны сильно преувеличили: водохранилище имело несколько плотин с системой шлюзов. Что же до заводей, то, святая правда, работы тут немало... Кис попросил поставить его в известность, если вдруг тело найдется. А сам, озадаченный, вернулся в Москву после недельного отсутствия. Глава 9. Он счел, что заслужил выходной, - а Александра сочла, что заслужила его общество, - и они провели один блаженный день за городом, устроив в лесу пикник. У обоих имелись дачи, но захотелось именно в лес. Дачи изрядно заброшены: профессия каждого не оставляла времени на прелести сельской жизни. Ведь даче ты хозяин, и потому за все в ответе: за покосившийся забор, за прохудившуюся крышу, за бурьян в саду и одичавшие яблони... Ты хозяин - стало быть, тебе и засучивать рукава да вкалывать. И даже наняв рабсилу, все равно сам будешь вкалывать да нервные клетки бездарно растрачивать в руководстве "рабсилой"... В лесу же ты на правах гостя, да еще дорогого: то малинкой угостят, то грибочек подкинут под ноги, - только наклонись, сорви. И вся твоя задача - гулять, дышать, слушать птичек; а потом сыскать полянку поживописней, бросить на травку одеяло, разложить на нем всякие вкусности да наслаждаться природой, едой и близостью друг друга... Жизнь ли их так устроилась, с ее постоянными разлуками, или характеры их так совпали, - но они не уставали друг от друга. Они ссорились, случалось, как все на свете пары, они мирились, как все на свете пары, - но никогда не изменяло им желание близости, душевной и физической. Их союз был предметом сплетен и оживленных дискуссий ("это потому, что живут не вместе", "это потому, что у них нет быта", "это потому, что они сошлись уже в возрасте, с опытом"...) - и жгучей зависти. А они, - они просто любили друг друга... Утром следующего дня Алексей позвонил Ляле и сообщил, что Яна утонула. - Вот как?.. Алексею почудилось облегчение в ее голосе, которому он удивился. - А Кешу арестовали по подозрению в убийстве... - Этого следовало ожидать, - заметил Кис. - Но я не верю в его виновность. А вы? - Сожалею, Елена, но я пока не готов ответить на ваш вопрос. Исключить этого не могу, но не более. - А как насчет Яны? - Признаться, я ее весьма подозревал и пытался найти ответ на Московском море... У нее был прямой интерес: она наследница. Но теперь, когда она утонула, все мои вопросы остались без ответа. - Я почему-то была уверена, что это Яна... Ляля заметно расстроилась, а Алексей напрягся. Не так давно она была полна решимости найти убийцу и чуть ли не дала понять, что расправится с ним собственными руками, даже если им окажется Иннокентий. И вдруг все перекинулось на Яну. - Если бы я был уверен, что Яна утонула сама по себе, то я мог бы оставить подозрения за ней. И даже попытаться их доказать. Однако мне кажется весьма странным подобное совпадение: смерть Карачаева, а затем его дочери. - Вы считаете, что это не случайно?! - Слово "считать" здесь, пожалуй, очень преждевременно... Но меня заинтриговало, что в обоих случаях просматривается одна и та же логика. Смотрите сами: Карачаев убит тогда, когда все были уверены, что он уехал в отпуск, - и Яна утонула в тот день, когда все были уверены, что она... - Понимаю! Иными словами, никто не беспокоился ни об отце, ни о дочери? - Именно. - То есть, вы думаете... Вы подозреваете, что Яна не утонула? Что ей помогли утонуть? - Я такую возможность допускаю, да. - Ну что ж... - Произнеся эти малозначащие слова, Ляля умолкла. Алексей ждал. Теперь все зависело оттого, что она скажет дальше. Расследование оплачивала Ляля, и если она по каким-либо причинам передумала, то... Интересно, по каким-таким причинам? Что-то не то было сегодня в ее голосе, что-то не то. Как будто какая-то дума запала ей в душу, какой-то страх. Какой?! Ляля все молчала. - Я буду держать вас в курсе, - Алесей попытался спровоцировать ее на конкретный ответ. - Как только будут новости, то сразу отзвоню. - Хорошо, - бесцветно откликнулась Ляля. - Хорошо, Алексей... ... Положив трубку, Ляля обернулась к дочери. - Яна погибла. Утонула. - Меня это не удивляет. - Вот как?! - Она гадина! А зло рано или поздно бывает наказано, ты сама всегда так говорила! - Ты ее до сих пор не простила? - "Простила"?! Мама, ты о чем? Она мне что, на ногу наступила? Она тебе жизнь поломала, - тут слово "прощать" неуместно! Влезла, как кукушкин птенец, в чужое гнездо, и выкинула оттуда всех, кто там жил. Тебя, меня, Кешу... Одно слово, гадость! - Ты злая, Марина. Могла бы быть повоздержанней на язык, ведь Яна погибла... Почему ты такая злая, в кого? Ни твой отец, ни я... - Мама, перестань! Мой отец такая же дрянь, как Афанасий, и не надо на него глянец наводить. Бросить тебя с трехлетним ребенком, - чтобы прицепиться к юбке какой-то шлюшки??? Ляля поразилась. Таких слов она никогда не слышала от дочери. Марина была на нее мало похожа, - она была резкой, негибкой... Казалось, она взяла от Ляли и от своего отца только отрицательные качества, напрочь отсеяв все положительные. Даже внешне она собрала не лучшие родительские черты: к высокому росту и широкой кости Ляли прибавилось тяжелое, мужеподобное лицо, в котором легко угадывались черты ее отца. Впрочем, определенные достоинства, конечно, в Марине водились: она обладала высоким интеллектом во всем, что касалось абстрактных наук, и была одной из ведущих студенток на физмате МГУ, который уже заканчивала. Но в обычной жизни дочь часто казалась Ляле неумной, категоричной, прямой и тяжелой, как гимнастическое бревно. С ней было трудно разговаривать. Марина считала, что знает все на свете и лучше всех, и к собственной матери относилась с жалостливой снисходительностью. Ляля с трудом подавила удивление, смешанное с мимолетной неприязнью. Да, все было так, как говорила Марина: ее отец бросил семью и ушел к совсем юной и разбитной бабенке, студентке, вцепившейся мертвой хваткой в заведующего кафедрой и известного хирурга... Но тон дочери убивал Лялю. Дело было не в фактах, - дело было в тоне! Он выдавал ее отношение к жизни, к людям. Дочь была нетерпима, и это огорчало и пугало Лялю: как она будет жить дальше? У нее и так мало друзей, - ее характер отталкивал... - Оставь Афанасия в покое, пожалуйста, - тихо проговорила Ляля. - Я тебе запрещаю так отзываться о нем! - Ма-моч-ка! Да очнись же! Ты живешь, как под наркозом! Да посмотри ты, наконец, правде в глаза: с ним случилось то же самое, что с моим папусиком! Разница только в том, что одна б..дь к моему папусику в койку прыгнула, а другая к твоему Афанасию в душу влезла, ловко сыграла на его чувстве вины перед покойной Асей... Не смотри на меня так, мама, - она заслуживает этого слова! И Афанасий дрянь, такая же дрянь, как твой муж, мой отец, - предатель и слабак! Ляля побледнела. Этот разговор был не первым за три с лишним года, которые протекли с ее расставания с Карачаевым, и каждый раз дочь больно ранила ее своими комментариями. Марина была жестока, - вот что удивительно! Сама Ляля была суховата, иногда излишне назидательна, иногда излишне холодна с посторонними, - но жестокой не была никогда! Она бы не смогла сказать подобных слов любимому человеку, - а Марина могла. При том, что Ляля знала: дочь любит ее. Но в этот раз Марина перекрыла все лимиты. - Ты бесцеремонна, Марина. И неделикатна. Ты ведь знаешь, что делаешь мне больно, - однако тебя это не останавливает... - Я?! Нет, это не я, мамочка, - это твой Карачаев сделал больно! Тебе - и мне! - Тебе он ничего не сделал, Марина. Вернее, тебе он сделал много хорошего. И мне он ничего плохого не сделал. Я сама ушла. - Ты?! Ушла?! Мама, не смеши меня! Тебе не оставили выбора! Янка заняла собой все пространство, в квартире стало нечем дышать, кроме ее ядовитых испарений... А он, - он не должен был тебя отпускать! Не имел права! Он тебя любил! И ты его любила! И я его любила! Он нас обеих предал! Ляля изумилась. Никогда раньше она не слышала от дочери слов о том, что она любила Афанасия... Марина всегда была девочкой скрытной, независимой, и ее ровное, прохладное поведение никоим образом не наводило на мысль о том, что она привязалась к Афанасию... Поразительно, Ляля никогда не замечала этого, считая, что дочь просто спокойно и рассудительно приняла маминого гражданского мужа как данность. Афанасий был с Мариной всегда ласков, - но ровно так, без особых эмоций... Спрашивал об уроках, делал подарки, иногда играл в шахматы или ходил с ней в кино вдвоем, когда Ляля была занята... Но, надо думать, его ласковое внимание, пусть и не слишком горячее, пробралось в детское сердечко подрастающей без отца Марины. И сейчас, когда Ляля услышала эти слова, она вдруг поняла: Марина-то, оказывается, была деликатна тогда! Она скрыла от всех свои чувства, - от Афанасия, от матери, - побоялась ими обременить?... Побоялась, что будут лишними?.. Не разделенными?!.. Ляля посмотрела в лицо дочери, исказившееся гримасой боли и ненависти. - Мариша... Ляля протянула руку. - Иди сюда, девочка моя... Сядь рядом. - Ляля обняла дочь за плечи. - Я понимаю, для тебя это было травмой... Ты успела привязаться к Афанасию за те годы, что мы жили вместе. По сути, у нас была настоящая семья, и ее разрушение причинило тебе боль. Но с тех пор уже прошло больше трех лет, ты повзрослела, Мариша. Пора научиться принимать людей такими, как они есть, вместе с их слабостями... Нужно уметь прощать, доченька. Марина вскочила, стряхнув с себя материнскую руку. - Прощать? Бог простит!!! А я... Я... Я очень рада, чтоб ты знала! И что он умер, и что Янка! Они этого заслужили! Ляля почувствовала, как ее руки и ноги стали вдруг ледяными. Смутная мысль, пугавшая ее последние несколько дней, вдруг стала кристальной, прозрачной и острой, как осколок льда. - Марина... Это ведь не ты?... Ты ведь не могла?... Или вы с Кешей?! Дочь смотрела на нее несколько мгновений, словно до нее не сразу дошел смысл. Затем лицо ее вдруг преобразилось, разгладилось, стало спокойным. - Ну что ты, мамочка! Конечно, не я! И Кеша не мог, он же тюфяк, сама знаешь. Ты как скажешь, тоже... Ляля была рада эти словам дочери, да только руки и ноги так и не согрелись. Ум готов был поверить, - но на каком-то темном, глухом, клеточном уровне острый осколок льда оставил рану, и она все еще саднила... Глава 10. Кис прекрасно отдавал себе отчет, что дело у него в зубах крайне сложное. Впервые за всю его практику у него все еще не намечался портрет убийцы за целый месяц поисков. Даже в самых сложных, в самых витиеватых делах он, отсекая одну за одной негодные гипотезы, постепенно очерчивал для себя характер преступника. Он в него вникал, он в него влезал, как в костюм, как актер в роль. Еще не зная, кто это, Алексей уже копался в е